Легенда Сумеречного моря

И вот теперь оба моих желания исполнены. Я встретилась с матерью, но это не принесло мне счастья. Папа взялся за ум, но едва не распрощался с жизнью. А если бы эти желания исполнились в то время, все могло бы сложиться совершенно иначе, и я бы не была такой, какая есть сейчас.

Все-таки поднебесные нас действительно слышат. Только они лучше знают, какие желания стоит исполнять и когда, а какие – нет. Это мы со своей крошечной колокольни не видим дальше собственного носа, а им – жителям неба, видно далеко.

Прежде чем войти внутрь, я рассмотрела двенадцать беломраморных колонн – по количеству поднебесных, и фронтон, на котором виднелся искусно выполненный барельеф.

В отличие от площади, внутри храма было пустынно – такие места предпочитали посещать днем. Наши шаги прорезали тишину звучным эхом, возносящимся под высокие потолки. Здесь царил полумрак. Бледно-голубые магические огни цепочками тянулись вдоль стен и соединялись у возвышающихся в другом конце зала огромных белоснежных статуй. Еще никогда я не видела таких искусных скульптур, которые могли бы показаться живыми, не будь они абсолютно белыми.

Все двенадцать поднебесных смотрели на входящих в их земной дом, и все они стояли на одном уровне. В отличие от Глубины, среди них не было верховных столпов – равны были все. И покровительница времени Ариера, держащая в руках песочные часы, и Орвард, поднявший над головой охваченное светом кольцо, символизирующее цикличность жизни, и Ксаранд – покровитель семейного очага, улыбающийся приветливой улыбкой, и Ритана… в точности такая, какой я ее видела. Вероятно, сами поднебесные помогали скульпторам выбивать из мрамора свои портреты, посылая им видения.

Отпустив руку Эртана, я неспешно двигалась вперед, неотрывно смотря на подсвеченные статуи. Я словно оказалась в каком-то другом измерении, где все дышало величественной силой. Не слыша ничего, кроме стука собственных шагов, я приближалась к каменным воплощениям тех, в реальности которых больше не сомневалась.

Приблизившись, остановилась прямо напротив Ританы. Она смотрела одновременно и на меня, и вглубь пространства – прекрасная, возвышенная, неземная и вместе с тем близкая.

– Спасибо, что тогда помогла мне, – негромко прошептала я. – Ты слышишь меня, я знаю. Всегда слышишь. И вы все, – мой взгляд скользнул по остальным поднебесным, – Видите, что происходит в нашем двулунном мире. Обещаю, я сделаю все для того, чтобы кристалл душ не был воссоздан. Только прошу, защитите тех, кто мне дорог. Пожалуйста, дайте всем нам сил, чтобы преодолеть трудности. Храните Эртана Рея…

Никогда не замечала за собой абсолютного бескорыстия, но сейчас с отчетливой ясностью поняла, что в первую очередь желаю счастья и благополучия не себе, а ему. Он, а не я – настоящая надежда и опора нашего королевства.

Погруженная в себя, я действительно была твердо убеждена, что меня слышат. В какой-то момент показалось, что исходящий от Ританы свет перестал быть искусственным, и ее фигура на самом деле засветилась. Меня коснулась легкая прохлада, на душе сделалось легко-легко, а затем…

Вспышка боли оказалась такой внезапной, что ноги перестали держать, и я осела на пол. Обхватив голову руками, беззвучно закричала, ощущая невыносимое жжение, сконцентрировавшееся во лбу. Было так больно, что перед глазами моментально потемнело, из легких вышибло весь воздух и я, задыхаясь, перестала воспринимать реальность. Кажется, Эртан оказался рядом, но это прошло как-то мимо меня.

– На тебе моя печать, – сквозь поток боли прорвался голос, шелестящий у меня в мыслях. – Тебе не находиться в храме поднебесных долго. Приходи в храм глубинных… приходи ко мне.

Меня сдавило тисками холода, боль во лбу сделалась совсем невыносимой, и я, не выдерживая этого, провалилась в черноту.

– Глубина ждет, – донеслось до меня напоследок.

Следующим, что я увидела, был знакомый потолок, представший взгляду, как только я разомкнула тяжелые веки. Поморщившись, попыталась приподняться на локтях.

– Лежи, не вставай! – остановил меня сидящий у изголовья кровати Эртан.

– Ты похож на материальное воплощение потерянной души, – я слабо улыбнулась. – Такой же бледный, едва не прозрачный.

– Для меня ты всегда красива, но сейчас из нас двоих на потерянную душу похожу скорее не я, – возразил Эртан и, с беспокойством всмотревшись мне в лицо, спросил: – Что произошло?

Судя по тому, что через окно уже пробивался робкий утренний свет, без сознания я пробыла всю ночь. Воспоминания о случившемся в храме тоже несли отголоски боли – я все еще ощущала во лбу неприятное покалывание, а мою внутреннюю дверь будто оставили надолго распахнутой, и ледяной ветер выстудил всю душу.

Как ни странно, страха я не испытывала. Разве что опустошение.

– Это Лайар, – произнесла, глядя в сторону. – Оставленная им печать вдруг стала причинять ужасную боль, а потом я услышала его голос.

Боковым зрением заметила, как напрягся Эртан и как плотно сжались его губы.

– Что он говорил? – спросили меня через несколько долгих мгновений.

– Что мне нужно прийти к нему, – воскресив это воспоминание, я все-таки вздрогнула. – В храм глубинных… и что Глубина меня ждет.

Спустя еще несколько долгих секунд Эртан решительно поднялся с места и произнес:

– Нужно как можно скорее перенести тебя в корпус. Это то место, где даже высшие силы тебя не достанут.

Посмотрев на него, я снова невесело улыбнулась:

– Мы говорим о самом покровители смерти, Эртан. Он добрался до меня даже в храме поднебесных, неужели его остановит окружающая Морской корпус защита? Он ведь не хочет меня убить, даже кристалл душ собрать не желает, скорее стремится к противоположному. Ему нужно, чтобы я приняла темную магию, стала таким же абсолютным некромантом, как мой отец.

На меня направился испытующий взгляд:

– А ты сама этого хочешь?

Поведя плечами в тщетной попытке сбросить прилипший ко мне холод, я отрицательно качнула головой:

– Ты же знаешь, что нет.

– Этого не случится, – с убежденностью, которой можно было только позавидовать, произнес Эртан. – Лайар не получит твою душу. Если будет нужно, я выступлю хоть против него, хоть против всех глубинных вместе взятых, но тебя им не отдам.

Стоило посмотреть ему в глаза, как сомнений не осталось: и выступит, и не отдаст. Заявлять, что сможешь противостоять самой Глубине – либо безумство, либо глупость. Но только если такие слова не звучат из уст адмирала Рея. Сильнейшего морского демона, в личном подчинении у которого почти пятьсот душ – того, кто всегда держит данные обещания.

Глава 6

В Морской корпус мы отправились этим же днем, хотя несколько позже, чем планировалось. Как я ни убеждала, что со мной все в порядке, Эртан настоял, чтобы я полежала еще хотя бы час… а я взяла и, незаметно для самой себя, снова заснула. Проснулась ближе к обеду и на этот раз – без малейшего намека на усталость и боль.

Когда пошла умываться и глянула в зеркало, едва в очередной раз не потеряла сознание… это я преувеличиваю, конечно, но все же. Назвать меня «красавицей» сейчас мог разве что только слепой, а вот насчет потерянной души Эртан был прав.

«Немочь бледная», – пришла на ум одна из фразочек, какими меня обычно одаривали привязанные к комнате в корпусе сирены. – «Доходяга ундинистая».

Впрочем, с учетом обстоятельств, «ундинистую» можно вполне заменить на «некромантскую».

И тем приятнее было понимать, что даже в таком виде: чрезмерно бледная, с не сходящими с лица следами усталости и растрепанными волосами я все равно кажусь Эртану привлекательной. Слова могут обманывать, а вот взгляд – нет. И то, как он смотрел на меня, говорило о многом. Наверное, это и есть самое ценное, когда тебя любят не за внешность и какие-то заслуги, а просто потому что ты – это ты. Такая, какая есть.

Перед возвращением в корпус я волновалась, но мое волнение и сравниться не могло с тем, что испытывала госпожа Явиа. Ее напряжение буквально витало в воздухе, и во всех комнатах то и дело раздавались взволнованные вздохи и нервные покашливания. Всегда собранная и уравновешенная экономка сейчас не находила себе места, если так можно сказать о потерянной душе.

– Госпожа Явиа, не переживайте, – попыталась поддержать ее я. – В Корпусе вам обязательно понравится!

– Да я знаю, что понравится, – слова сопроводил еще один тяжелый вздох. – Только там ведь столько подчиненных душ. А я ни с кем из себе подобных в посмертии не общалась, если не считать Овара…

Я улыбнулась:

– Уверена, вы со всеми тамошними обитателями найдете общий язык.

– Ага, еще и строить их начнете, – со смешком поддакнул Овар.

На самом деле никакой уверенности я н е испытывала. Обитающие в Корпусе души – те еще экземпляры, один Карк чего стоит… но подбодрить госпожу Явию хотелось.

Пока Эртан где-то пропадал, живые обитатели дома собрались за накрытым столом. Фэкс приготовил очень вкусное жаркое и джемовый пирог на десерт, но самым вкусным являлось наше общение. Мы говорили немного, но зато сама атмосфера между нами была теплой и по-домашнему уютной, как если бы мы все знали друг друга много-много лет.

Эртан вернулся к тому времени, как обед подошел к концу, и сходу попросил нас поторопиться. Я попрощалась с папой и Даффи, поочередно их обняв, а потом обняла даже Фэкса, который, неожиданно покраснев, пробормотал что-то о глупых телячьих нежностях.

Как происходит перемещение подчиненных душ из одного места в другое я не представляла, но когда привязка Овара и госпожи Явии к дому был разрушена, сразу это почувствовала. Дом в один миг будто утратил какую-то важную часть самого себя, даже запах в нем неуловимо изменился.

Потом был переход через уже практически родной белесый проем – и вот я стою среди знакомой комнатки, где ничего не изменилось. Даже немногочисленные вещи лежат там же, где я их оставила. На полу и мебели – небольшой, но заметный слой пыли. Но удивила вовсе не пыль, которой никогда прежде не было, а отсутствие приветствий, о которых я недавно вспоминала. Сирены молчали, и даже когда я позвала – не отозвались. Причины их молчания могли быть разными, но я была уверена почти наверняка, что дело в их изменившемся ко мне отношении. Они и раньше большой любви ко мне не питали, но то было сугубо из природной вредности, и их ругательства звучали как-то по-доброму, со снисходительной иронией.

Стало горько. Потерянные души не любят некромантов – это факт. Овар и госпожа Явиа – исключение.

Перед тем, как переместить меня сюда, Эртан спросил, не хочу ли я переехать поближе к нему, но от такого предложения я категорически отказалась. Между мной и сослуживцами сейчас и так пропасть, и бегство от проблем только ее углубит.

Я не желала показывать волнение и страх, хотя в полной мере испытывала и то, и другое. Сейчас было время обеда, но идти в обеденный зал мне не хотелось – и не только потому, что недавно поела. Тем не менее, затолкав трусливые позывы куда подальше, я решительно толкнула дверь и вышла из комнаты.

Я – ловец Талмор, и я не сделала ничего плохого, из-за чего мне должно быть стыдно! Поэтому я такая же часть Морского корпуса, как все остальные. И никакая темная магия этого не изменит!

Твердо уверившись в таком мнении, я шагала по коридорам, окропленным светом морских светлячков. Светлячки привычно облепляли стены и высокие потолки, указывали путь и разгоняли темноту. Время только близилось к вечеру, а за окном уже сгустились знакомые синеватые сумерки, ворующие дневной свет. Начался мелкий снег – хоть весна стояла на пороге и практически стучала в дверь с призывом отворить, в Сумеречье все еще правила суровая зима.

Одержав верх над волнением и страхом, я направлялась в обеденный зал и уже почти до него дошла, когда внезапно началось нечто странное. Морские светлячки вдруг отлепились от стен и замельтешили прямо у меня перед носом. Это продолжалось несколько секунд, после чего они снова вернулись на стену и образовали собой светящуюся стрелку, указывающую в обратном направлении.

Удивившись, но не обратив на то особого внимания, я вознамерилась продолжить выбранный путь. Но стоило мне сделать всего один шаг, как светлячки снова принялись водить вокруг меня суетливый хоровод, а затем вновь образовали собой указатель.

– Ну, ладно… – с сомнением, негромко проговорила я.

Светлячки словно только этого и ждали. Как только я развернулась, они полетели вперед, взяв на себя роль моих сопровождающих. На поворотах стайка останавливалась, будто пытаясь убедиться, что я следую за ними, и вновь устремлялась вперед по коридорам. Через некоторое время я начала догадываться, куда они меня ведут, только понять не могла, зачем.

Догадка себя оправдала. Оказавшись у двери библиотеки, светлячки вновь покружили вокруг меня и разлетелись в разные стороны. Мне же не осталось ничего другого, кроме как войти внутрь. Дверь распахнулась практически сразу, словно меня здесь ждали и даже заждались. Хотя, почему словно? Меня действительно ждали, о чем свидетельствовал протопленный камин, у которого уютно покачивалось кресло с накинутым на него теплым пледом, исходящий паром чай, налитый в изящную фарфоровую чашечку, и голос, прозвучавший, как только я переступила порог.

– Фрида! – взволнованно приветствовала меня Гвиана. – Как хорошо, что ты все-таки пришла!

– Здравствуй, Гвиана, – я была несколько растеряна. – Ты хотела меня видеть?

– Ты присаживайся, – любезно и немного суетливо пригласила библиотекарь. – Чаем угощайся, конфеты бери – свежие, с черной вишней и ликером… вкусные, наверное…

Воспользоваться приглашением я не спешила и, оставшись стоять на месте, спросила:

– У тебя что-то случилось?

Библиотекарь в свою очередь не торопилась с ответом. И пока она молчала, я мысленно радовалась, что хотя бы Гвиана от меня не отвернулась и даже решила пригласить на разговор.

– Я… я не знаю, как сказать, – спустя паузу произнесла она с неприкрытым волнением, которое для нее было совсем нехарактерно. – Фрида, ты ведь бывала дома у Эртана, да? У вас же с ним отношения?

Я едва не воздухом не подавилась! Да, наверное, наши отношения уже ни для кого не были секретом и, по большому счету, общественное мнение было мне безразлично, но… как-то не ожидала, что меня об этом спросят вот так неожиданно и прямо в лоб. Да еще и потерянная душа!

– Ну… – я замялась и, не желая обсуждать взаимоотношения, ответила на первый вопрос: – Да, дома у Эртана бывала.

– И ты знаешь… – судя по тону, Гвиана была взвинчена еще больше, чем я, перед тем как собиралась в обеденный зал. – Знаешь, кем был при жизни его дворецкий?

Я на несколько секунд опешила, а потом до меня дошло.

Так вот, в чем дело! Она узнала о том, что Овар теперь тоже находится в Морском корпусе!

В памяти тут же всплыл наш разговор с Флинтом, состоявшийся на борту его корабля. Тогда он буквально излил мне душу, рассказав о самой потаенной боли, которая тяготила его уже много-много лет. Это он мог спасти Овара, но не стал этого делать, рассчитывая, что, если тот погибнет, Гвиана достанется ему… А они попрощались с жизнью вдвоем – и Гвиана, и Овар. Погибнув в одном из самых энергетически сильных мест Сумеречного моря, застряли между Глубиной и Поднебесьем, обратившись в потерянных душ. Овара взял себе в качестве дворецкого Эртан, а Гвиана стала обитать в библиотеке Морского корпуса… вот только Гвиана помнила свою жизнь, а для Овара она стала незаполненным пробелом, как и их некогда сильная любовь.

– Фрида? – выдернула меня из размышлений библиотекарь.

– Я знаю Овара, – кивнув, чуть севшим голосом ответила я. – И знаю, что связывало вас в прошлом. Только он… он ничего не помнит, Гвиана.

Некоторое время в библиотеке висела тишина, нарушаемая лишь треском горящих в камине поленьев и доносящимися с улицы завываниями ветра.

– Я так и думала, – наконец, произнесла потерянная душа.

Кажется, ей удалось собраться и взять себя в руки.

– Фрида, я могу попросить тебя об одном одолжении? – спросила она и, не дожидаясь ответа, озвучила просьбу: – Ты не могла бы попросить Эртана перевести Овара сюда, в библиотеку? Эртан никогда не злоупотреблял нашей связью, а сейчас она совсем истончилась, у меня не получается напрямую к нему обратиться… да и в ближайшее время он вряд ли сюда заглянет.

– Конечно, – без промедления согласилась я. – Сегодня же его попрошу. Только… ты уверена, что этого хочешь?

На некоторое время снова повисла тишина, а когда Гвиана вновь заговорила, в ее интонации звучала усмешка:

– У меня был не один десяток лет, чтобы примириться со своей участью. Я думала, что за такой срок разучусь чувствовать, но нет… по-прежнему ощущаю себя живой. Я столько времени думала о нем, смотрела на старые портреты, боясь, что забуду, как он выглядит… Да, я хочу этого. Хочу если не увидеть, то хотя бы его услышать. Почувствовать…

Больше я ни о чем не расспрашивала, понимая, насколько болезненна для Гвианы эта тема. И не стала уточнять, почему она не попросила Эртана воссоединить их с Оваром раньше.

Мне даже представить было сложно, что бы я почувствовала, если бы нас с Эртаном разлучили на долгие годы, а потом, при следующей встрече он бы меня не помнил.

Гвиана, Эртан, Кайер, Овар… сколько историй видели эти стены! Сколько поколений кадетов и ловцов дружили, любили, предавали и ненавидели! Морской корпус видел и помнил всех. Наблюдал он за своими обитателями и сейчас, пока здесь же, в этих самых стенах, продолжала писаться история. История, частью которой являлась я сама.

Удивительно, но после разговора с Гвианой мне стало легче. Свои собственные волнения отошли на второй план, и в обеденный зал, где все еще не закончился обед, я входила практически без страха. Переступая порог, вдруг вспомнила, что уже проживала точно такую же ситуацию. Возвращаясь из Сумеречной жемчужины, тоже входила в этот самый зал, не зная, как меня примут… вот только тогда для сослуживцев я была ундиной особых кровей, а теперь – некромантом.

Ситуация и впрямь повторилась. Не знаю, как присутствующие – даже те, кто сидел ко мне спиной, – почувствовали мой приход, но стоило мне войти, как все разговоры смолкли. Мне адресовалось множество тяжелых взглядов – давящих, пристальных, ощутимых буквально физически. В воздухе разлилось тягучее напряжение и, хотя мы все находились в одном помещении, казалось, что меня отделяет от всех огромная глубокая пропасть.

Я не стала долго осматривать зал, выискивая членов своего отряда, и присела за ближайший стол. Все, кто сидел поблизости, не проронили ни слова – просто молча поднялись и пересели на другие места.

Стоящая передо мной пустая тарелка тут же исчезла, чтобы спустя несколько секунд быть замененной другой – щербатой, наполненной подгоревшей комковатой кашей.

Зная зловредный характер Карка, я не удивилась. Могла бы пожаловаться Эртану, и в таком случае он бы заставил подчиненную душу вести себя подобающим образом, но решила, что не стану этого делать.

Молча взяла ложку и принялась за еду. Каша, ко всему прочему оказавшаяся еще и холодной, была отвратной на вкус, но я ела, стараясь не показывать недовольства.

В какой-то момент позади раздались приближающиеся шаги и, прежде чем я успела обернуться, на стол рядом со мной плюхнулась пара тарелок, наполненных нормальной человеческой едой.

– Привет, Талмор, – заняв место напротив, Косичка улыбнулся в своей привычной сдержанной манере и придвинул ко мне одну из тарелок. – Ешь, а то скоро от ветра летать начнешь.

Словами не передать, как я была ему рада! Всегда знала, что, несмотря ни на что, он хорошо ко мне относится, но сейчас его поступок – демонстративное общение со мной, был как никогда важен и ценен.

– Спасибо, Тэйн, – коротко, но искренне поблагодарила я.

Мы обменялись понимающими взглядами и продолжили обед. Я была сыта, но медленно съела и картофельное пюре, и рыбное филе в пряном травянистом соусе, и тушеные овощи.

Зал постепенно пустел, но я все еще чувствовала прожигающие спину взгляды. Всеобщее пренебрежение могло бы ранить, но я заковала сердце в толстый панцирь и спрятала его в свою личную маленькую ракушку. И пока такая ракушка закрыта, негатив будет оставаться у того, от кого исходит.

– Сегодня в шесть в главном зале назначено общее собрание, – доев, произнес Косичка. – Будет обсуждаться подготовка к ночи единения лун. Присутствовать должны все, ты тоже приходи.

Я кивнула, показывая, что приняла к сведенью и спросила:

– Значит, это известно уже точно? Кристалл может быть воссоздан в ночь единения лун?

– Да, – подтвердил Тэйн. – Все указывает на это.

Даже если бы не указывало, я все равно знала, что именно в такую ночь все произойдет. В тех не то снах, не то посещающих меня видениях на небе две луны соединялись, находя одна на одну – совсем как в ночь единения.

Когда мы выходили из обеденного зала, до собрания оставалась примерно пара часов. Со слов Тэйна, наш отряд сейчас практиковался в одной из аудиторий, отрабатывая технику плетения сетей со своими напарниками. Самому Тэйну предстояло посетить еще одно небольшое собрание старост, так что он вынужденно меня покинул.

Первым желанием было вернуться в комнату и просидеть там вплоть до шести часов, но я быстро его подавила. Напомнив себе обо всех внутренних установках, направилась прямиком в упомянутую аудиторию. Только вот на полпути к ней шаг начал непроизвольно замедляться, и чем ближе становилась нужная дверь, тем явственнее моя скорость соответствовала темпу сонной и ленивой улитки.

Чтобы толкнуть дверь и войти внутрь, потребовалось призвать все свое мужество. Это оказалось гораздо сложнее, чем войти в полупустой обеденный зал. От понимания, что сейчас увижу не просто ловцов, а тех, кто состоит именно в нашем отряде, все внутри скручивалось в тугой узел.

Я не могла видеть себя со стороны, но почему-то была уверена, что мне удается скрывать волнение. Демонстрировать нервозность – значит, признать, что мне есть чего стыдится и что скрывать, а это не так.

На этот раз моего прихода практически никто не заметил. Ловцы были слишком увлечены созданием плетений, чтобы обратить внимание на открывшуюся дверь. Осмотрев аудиторию, я заметила, что пары есть у всех, кроме Аргара, насуплено сидящего в стороне. Это было так на него непохоже, что я удивилась. Удивилась и тому, что Агира тренируется с Лейоном, вместо того чтобы оттачивать навыки с братом. Поссорились?

Крилл тоже нигде не было видно и, немного поколебавшись, я направилась к Аргару.

Заметив мое приближение, он встрепенулся и, поднявшись мне навстречу, выпалил:

– Фрида!

На его возглас тут же обернулись несколько ловцов, и я снова почувствовала себя живым экспонатом в каком-нибудь музее редкостей. К счастью, обладатели этих взглядов все еще удерживали плетения, поэтому долго на себе их внимание я не ощущала.

Вновь опустившись на один из сдвинутых к стенам стульев, Аргар похлопал по свободному месту рядом с собой, и я незамедлительно его заняла. Некоторое время мы молчали, после чего я, указав кивком на Агиру, спросила:

– Между вами что-то произошло?

Саламандр передернул плечами:

– Да так… разошлись во мнениях по одному вопросу.

Он мог подразумевать что угодно, и я бы даже не заподозрила ничего такого, если бы в этот момент не поймала на себе взгляд Агиры. Этот взгляд говорил лучше всяких слов, и мне не составило труда понять, что «один вопрос», упомянутый Аргаром – это я.

– Слушай, если это из-за меня, то не нужно, – произнесла негромко. – Вы ведь близнецы и так сильно друг к другу привязаны. Не хочу быть вашим камнем преткновения…

– При всей моей любви, Талмор, это не тебе решать, – возразил Аргар. – И ты не камень, ты – ловец нашего Морского корпуса. А те, кто этого не понимает и станет открыто демонстрировать противоположное мнение, будут иметь дело со мной, даже если среди них окажется моя собственная сестра!

Я ожидала поддержки от Тэйна, не удивилась бы, встань на мою строну Крилл, но такая искренняя и даже где-то яростная защита от Аргара стала для меня неожиданностью. Да, мы сдружились, через многое вместе прошли, но все-таки я и предположить не могла, что он так меня поддержит.

– Даже не знаю, что и сказать, – я осторожно коснулась его плеча. – Спасибо, Аргар, это очень много для меня значит.

Саламандр в своей излюбленной манере закатил глаза и весело фыркнул:

– Вот только давай без этого. Когда-нибудь вспомнишь мою доброту и воздвигнешь в мою честь красивый памятник!

– Да ну тебя, – я непроизвольно улыбнулась.

За что любила этого саламандра, так это за умение легко и с юмором говорить о любых, даже самых тяжелых вещах. Но при этом он вовсе не был поверхностным – напротив, за его вечным весельем чувствовались глубина натуры и чистота открытой души.

Магия саламандров плохо работала в связке с магией ундин, тренироваться в паре мы не могли, поэтому продолжали сидеть, наблюдая за остальными. Аудитория превратилась в небольшой тренировочный полигон. Магия была повсюду – изящными сложносочиненными переплетениями она пересекала комнату, оплетала углы, точно кружевная паутина, и расползалась по потолку. Отовсюду летели искры – в основном голубые и белые, напоминающие подсвеченные брызги моря.

Когда тренировка подошла к концу, кто-то отправился в душ и переодеваться, а кто-то предпочел пойти сразу в главный зал. Мы с Аргаром прошествовали по второму маршруту, причем саламандр взял меня за руку.

В главный зал мы пришли одними из первых. Я хотела затеряться где-нибудь в середине, но Аргар, привыкший быть в центре внимания, потащил меня прямиком к первым рядам.

– Ну вот, перед нами будут сидеть только капитаны, – довольно хмыкнул он, плюхнувшись на скамью. – И запомни, Фридка, если за твоей спиной говорят гадости – значит, ты впереди!

С таким утверждением поспорить было трудно, поэтому я снова улыбнулась. Следующие несколько минут Аргар развлекал меня, болтая о всякой ерунде, сыпал шутками и историями из своей насыщенной жизни.

А потом вдруг спросил:

– Ты и правда несколько дней жила вместе с отцом-некромантом?

– Правда, – честно ответила я. – Но сбежала, как только появилась такая возможность. Я не выбирала родителей, Аргар. И не выбирала магию. Но и отказаться от части себя не могу. Я просто хочу использовать свою темную магию во благо, вот и все.

Саламандр медленно кивнул, и в нашем разговоре наступила недолгая пауза.

– Не знаешь, почему Крилл отсутствовала на тренировке? – нарушила я молчание. – В обеденном зале ее, кажется, тоже не было…

– Она уехала позавчера, – ответил Аргар. – Кажется, ее младший брат опять вляпался в какие-то неприятности.

Ничего себе! Это что же за неприятности такие, из-за которых ей даже пришлось покинуть корпус?

Время шло, зал постепенно полнился ловцами. В атмосфере витало всеобщее возбуждение, имеющее отчетливый оттенок напряжения. Под высокие потолки поднимался гул голосов, из которого иногда удавалось вычленить отдельные реплики о единении лун, кристалле душ и одной не то ундине, не то некромантке, которая оказалась в центре развернувшейся игры за власть.

Последними в зал вошли капитаны и адмирал, после появления которых все разговоры моментально смолкли.

Глава 7

Я смотрела на Эртана – такого собранного, отстраненно-холодного, с застывшими в светлых глазах льдинками, и невольно переносилась на несколько месяцев назад. Тогда он казался недосягаемым как сами поднебесные, а я была всего лишь девчонкой из Слезных трущоб – никому неизвестной, всего боящейся, робеющей от одного только взгляда таких, как он. Но судьбе вздумалось соединить наши фигуры на шахматной доске, попутно расставив причудливым образом фигуры другие, и чем закончится играемая партия – неизвестно.

Впрочем, такие мысли занимали меня недолго. После того как ловцы поднялись, приветствуя старших чинов, а затем снова заняли свои места, заговорил капитан Диатей, озвучивший причину, по которой мы собрались.

Ночь единения лун выпадала ровно через три недели, и план на нее разрабатывался буквально по минутам. К гроту и сокрытой в нем пещере планировалось подвести значительную часть флота, а внутрь предстояло вплыть объединенному отряду ловцов нашего и столичного корпусов. Всего такой отряд должен будет состоять из сорока ловцов, которые все оставшееся до назначенного срока время проведут в ужесточенных тренировках. Возглавит этот отряд капитан Диатей, но также следом за ним в грот войдет второе судно под предводительством капитана Вагхана, чей отряд станет подстраховывать первый. Помимо ловцов, король намеревался отправить к гроту лучших придворных магов, и сопровождать их предстояло адмиралу Рею.

Сказать, что все удивились – не сказать ничего. Среди вышколенных, привыкших к беспрекословному повиновению ловцов прополз возмущенный гул, и я их недовольство разделяла. Да где это видано, чтобы главнокомандующий морского флота, тот, кто должен управлять всеми суднами, находился на борту корабля с магами? Вместо того, чтобы следить за флотом, ему придется довольствоваться компанией придворных магов, с которыми у него в последнее время отношения, мягко сказать, напряженные.

– Я разделяю ваше негодование, – призвав всех к тишине, кивнул капитан Диатей. – Но таков приказ короля. Сейчас я назову имена тех, кто войдет в основной отряд и поплывет в так называемый грот Смерти под моим командованием.

Последующие прозвучавшие имена принадлежали сильнейшим ловцам – опытным и блестяще знающим свое дело. Тех, кто еще недавно являлся кадетом, среди них практически не было, хотя ловцов называли попарно. Среди избранных оказались и Аргар с Агирой, и Лейон, в пару которому неожиданно поставили Тэйна. Из недавних кадетов выбрали только Сильвию и Крилл, чему я и удивилась, и обрадовалась, и одновременно ужаснулась. Войти в этот отряд – не просто привилегия и признание заслуг, но и огромный риск, ведь нельзя предугадать, что произойдет в гроте. Одно ясно точно – легко не будет.

Когда отзвучали двадцать имен, капитан Диатей сообщил, что оставшиеся двадцать ловцов прибудут из столицы. Причем, не когда-нибудь, а уже завтра. Они поселятся в нашем корпусе и будут тренироваться вместе с нами.

Далее капитан Вагхан назвал имена тех, кто составит отряд номер два, и на этот раз среди них были названы многие, поступившие в корпус примерно в то же время, что и я. Звуков своего имени я ждала с замиранием сердца… но их так и не прозвучало.

– Сплоченность, следование долгу, безропотное исполнение приказов и самое главное – боевой дух и вера в успех сейчас, как никогда, должны стать вашими постоянными спутниками, – наставлял нас капитан Диатей. – Важен каждый из вас. Не имеет значения, вошли вы в набранные отряды, или нет.

Сделав короткую паузу, он продолжил:

– Но среди нас есть та, без кого в ночь единения лун не обойтись. Та, кого все вы поклянетесь защищать. Та, кто, в свою очередь, поклянется приложить все силы для того, чтобы не допустить воссоздания кристалла душ, даже если за это ей придется заплатить своей жизнью.

Еще до того, как мое имя все-таки прозвучало, до того, как ко мне обратился пристальный взгляд капитана Диатея, я буквально физически ощутила всеобщее внимание. На меня никто не смотрел, но каждый в этом зале знал, о ком идет речь.

– Фрида Талмор, – произнес капитан. – Прошу вас подойти ко мне.

Совру, если скажу, что не нервничала в те секунды, когда преодолевала разделяющее нас расстояние. Но и всепоглощающего страха, который непременно испытала бы несколько месяцев назад, не было. Остановившись около капитанов, я решительно обвела взглядом немаленький, заполненный ловцами зал. Никогда не любила находиться в центре внимания, быть объектом множества пристальных взглядов, но, кажется, уже начала к этому привыкать.

– Прошу вас, – капитан Диатей жестом пригласил меня встать за трибуну, на которой лежала какая-то бумага.

Заняв предложенное место, я опустила глаза и обнаружила, что передо мной находится клятва, о которой капитан только что говорил на словах. Не колеблясь, я принялась ее читать – громко и четко, спокойно и без лишних эмоций. Каждое слово тяжелой каплей падало в пучину воцарившейся тишины. Складываясь в предложения, эти слова связывали меня незримыми обязательствами, гарантировали то, что я исполню обещанное. Что не стану использовать свои способности во вред сослуживцам, что буду действовать на благо нашего корпуса, королевства и всего Двулунного мира, что не причиню никому вреда.

Я сразу поняла, что бумага, на которой написана клятва, напитана магией. Эта магия делала возложенные на меня обязательства нерушимыми, связывала прочными путами, разрыв которых грозил мне существенными неприятностями. Вряд ли отступление от этой клятвы сулило смерть – уж смерть я бы точно почувствовала, – но острые болезненные ощущения гарантировало точно.

После я снова встала между капитаном Диатеем и адмиралом, и настал черед остальных произносить свои клятвы. Лист с текстом был заменен, но даже в самых смелых фантазиях я и представить не могла, в чем именно будут клясться ловцы и даже капитаны.

Они обещали, что будут защищать меня ценой собственной жизни. Умом я понимала, что моя кровавая смерть – одно из условий воссоздания кристалла душ, и именно поэтому этой самой смерти в назначенный день допустить нельзя. Но сердце все равно отзывалось учащенным биением, а душа замирала всякий раз, когда один ловец сменял за трибуной другого. В основном все держали себя в руках, говоря беспристрастно, но были и те, в чьих интонациях угадывалось затаенное пренебрежение, граничащие с презрением. Отчасти это можно было услышать и в тоне Сильвии Уилград. Я была к этому готова, но все равно ощутила себя задетой. Было невыразимо жаль, что наше хрупкое доверительное перемирие оказалось разбито.

Самым последним свою клятву приносил адмирал – точно такую же, как остальные. Произнося ее, он неотрывно смотрел на меня, и я, как это всегда бывало, растворялась в его глазах, но больше не тонула. Невозможно утонуть там, где лишь защита и спасение. Эртан мог и не говорить всех этих слов, я и без того знала, что он сделает все для моей защиты. Клятва из его уст скорее адресовалась другим присутствующим, в очередной раз подчеркивала, что я нахожусь под его личной защитой.

После собрания я намеревалась исполнить просьбу Гвианы, но, прежде чем успела обратиться к Эртану, ко мне подошел Косичка, сообщивший, что меня ждут внизу. Не имея ни малейшего представления, кому и что от меня понадобилась, я прошла за ним на первый этаж, приблизилась к выходу и… обомлела! Прямо у входа, дожидаясь меня и явно волнуясь, стояли Далия с Нэрвисом.

Поднебесные, сколько мы не виделись? Кажется, несколько недель, а ощущение, будто я знала их в какой-то прошлой, неимоверно далекой жизни…

Заметив меня, Нэрвис слегка толкнул Далию в бок, и та, обернувшись ко мне, на некоторое время тоже застыла. А потом мы, не сговариваясь, бросились друг другу на встречу, и я сгребла подругу в настоящие медвежьи объятья.

– Фридка, я тебя ненавижу! – запальчиво воскликнула Далия. – Столько времени никаких вестей, а мы ведь не чужие! И отец твой пропал, я уж не знала, что и думать! Слухи эти на улицах, все о тебе только и говорят, но я-то знаю, что все это обычные сплетни, и моя Фридка не может быть такой, какой ее выставляют в этих дурацких спектаклях!

Она говорила что-то еще, перескакивала с одного на другое, а я просто искренне и всей душой наслаждалась ее присутствием. Радовалась. Я словно вновь оказалась в той самой прежней жизни, где не было ни некромантии, ни пиратов, ни потерянных душ. Точнее, они были, но существовали где-то далеко, совершенно меня не касаясь.

Вскоре мы сидели в моей комнате, делясь всем, что за последнее время произошло с каждым из нас. Как оказалось, Нэрвис сделал Далии предложение, и она, в своей обычной манере его помучив, в конце концов ответила согласием. Новость была поистине чудесной! Особенно с учетом того, что меня пригласили стать подружкой невесты на их свадьбе. И это было так приятно, так по-настоящему ценно – понимать, что, несмотря ни на что, мы с Далией все еще остаемся лучшими подругами. Что она не отвернулась от меня и готова во всем поддержать.

Я тоже рассказывала о себе. Все, не считая некоторых моментов, о которых впечатлительной Далии было лучше не знать. Слушая истории из моей ставшей чрезмерно насыщенной жизни, подруга бледнела, краснела и не уставала ахать. Даже куда более сдержанный Нэрвис – и тот не сдержал прерывистого вздоха, когда я поведала о событиях, сопровождающих получение последнего осколка.

Где-то на середине нашего разговора в моей комнате неожиданно пошел дождь.

Дождь, ши возьми! Прямо с потолка! Сопровождающийся коротким злобным хихиканьем.

Вот ведь… тарахтелки глубинные!

Тем не менее, тот факт, что сирены снизошли до того, чтобы меня заметить, обрадовал. Уж лучше пусть водой меня поливают, чем с презрением игнорируют.

Когда мы, успев промокнуть, выбежали в коридор, Нэрвис сообщил, что со вчерашнего дня его отряду поручено патрулировать подножие скалы, на которой стоит корпус. Защита была существенно усилена и, по-видимому, это было связано с заключенным между адмиралом и королем уговором. Не сказать, чтобы такие меры, предпринятые в первую очередь для моей безопасности, меня как-то успокоили. Я безоговорочно верила Эртану, но совсем не доверяла королю. И, как ни кощунственно это прозвучит – нисколько не доверяла его монаршему слову. Полагаю, если он узнает, куда Эртан поместил последний осколок, это самое слово перестанет иметь хоть какое-то значение. Монаршие особы на то и монаршие, чтобы по своему великому велению то давать, то забирать обещания.

– Ну, мы пойдем, наверное, – неуверенно протянула Далия. – Нэру на службу уже пора и…

– С ума сошла? – воскликнула я, окинув выразительным взглядом их мокрую одежду. – Никогда себе не прощу, если вы заболеете по моей вине! Давайте сделаем так. Вы немного подождете, пока я разыщу одного саламандра, потом мы вернемся, и он высушит вашу одежду.

Немного помявшись, я добавила:

– Простите, что не предлагаю чай. Я бы могла пригласить вас в обеденный зал, но потерянная душа, которая отвечает за подачу блюд меня… не очень любит. Словом…

Предложение так и не закончила, но моим проницательным друзьям мысль была понятна и так.

– Фрид, – Далия тронула меня за плечо. – Все в порядке.

В ее участливом взгляде было гораздо больше, чем могли бы выразить простые слова. Благодарно улыбнувшись, я отправилась на поиски Аргара, первым делом наведавшись к нему в комнату. Но та оказалась закрыта, поэтому пришлось идти в другое крыло с надеждой застать его на ужине. Не оказалось его и там, а к тому же, как назло, по пути не встречалось никого, кто мог бы подсказать его нынешнее местонахождение. Все, с кем я сталкивалась, либо делали вид что меня не замечают, либо демонстративно отворачивались, либо смотрели как на самого гнусного и враждебного пирата.

В конце концов я оказалась в коридоре, ведущем в крыло, где располагались аудитории. Подумав, что Аргар мог задержаться именно там, я ускорилась, понимая, что Нэрвису нужно успеть на службу. Отпускать их с Далией в мокрой одежде, учитывая местные морозы – все равно что подписать им приговор заболеть.

В коридоре привычно маячили морские светлячки, скопищем собирающиеся под высоким потолком и летающие вдоль каменных стен. В какой-то момент я обратила внимание на то, что они совсем перестали суетиться, начав двигаться как-то неторопливо, очень-очень медленно, будто застывая в смолоподобном воздухе, что обычно не было им свойственно. А потом показалось, что тишина вокруг стала уж слишком тяжелой, абсолютной, что для нынешнего часа в корпусе не было свойственно тоже.

Вокруг не раздавалось ни звука, и даже стука моих собственных шагов не было слышно. Кажется, это продолжалось не дольше секунд десяти, а потом на меня обрушилась буквально какофония звуков, состоящая преимущественно из гула множества голосов.

Не понимая, что происходит, я остановилась. Изумленно глядя на представшую передо мной распахнутую дверь обеденного зала, не могла взять в толк, как такое возможно. Я ведь шла совсем в другом направлении! Как могла оказаться здесь? Ведь чтобы сюда попасть, нужно подняться по винтовой лестнице и…

Не додумав, я мысленно перескочила на другое. В заполненном шумном зале было что-то странное. Среди самих ловцов было что-то странное, какое-то несоответствие…

Спустя несколько долгих секунд до меня дошло. Форма! Почему среди темно-синей есть серая? Ведь кадетов в корпусе сейчас нет, все уже принесли клятву ловцов!

– Отсюда можно наблюдать за единением лун, – неожиданно прозвучало около меня. – Одиннадцать поколений моей семьи были известными ловцами и служили в этом корпусе, поэтому я знаю о нем все! Думаю, все слышали о клане Уилградов?

Повернув голову, я обомлела. Поблизости, тоже смотря в зал, стояла Сильвия, на которой, так же, как и на некоторых других, была надета форма кадета. А сказанные ею слова заставили меня впасть в оцепенение. Я хорошо помнила свой первый день в Морском корпусе, как и праздничный ужин. И помнила эту ее фразу!

Заторможенно скользнув взглядом по накрытым столам, я отметила, что на них в избытке самой разнообразной еды. Все веселятся, объедаются приготовленными вкусностями, шутят, как будто и не было всех последних событий… Не веря в возникшую догадку, я опустила глаза и обнаружила, что на мне надета серая форма.

Сердце пропустило удар.

Я знала, что произойдет дальше. Знала, как сидящие за столом кадеты будут знакомиться, как неожиданно пригласят меня присоединиться к их компании, и мы все вместе пойдем в ангары. Сядем на грифонов, полетим над ночным Сумеречным морем, столкнемся с потерянными душами, а затем нас отчитает капитан Вагхан…

Я знала, потому что уже проживала эти мгновения. Я их помнила.

Стало страшно, как никогда в жизни. Поднебесные, что со мной? Я схожу с ума? Почему я не только вижу это все, но еще и чувствую? Чувствую исходящий из каминов жар, запах жаркого и сдобных пряных булочек… может, и правда повредилась рассудком? Ну не могла же я в один момент каким-то непостижимым образом перенестись в прошлое!

Всего одно мгновение – и картина перед глазами поплыла. Я оставалась стоять на месте, но меня словно относило назад, затягивало в какую-то невидимую воронку, вместе с чем все вокруг смазывалось, как бывает, когда летишь на высокой скорости.

А потом я услышала свое имя.

– Фрида! – повторилось оно вновь. – Чего зависла среди коридора? Мне тут сказали, ты меня искала?

С трудом сфокусировавшись на стоящей передо мной фигуре, я узнала в ней Аргара. В растерянности снова опустив взгляд, обнаружила на себе темно-синюю форму ловца.

– Да, искала, – ответила не своим голосом. – Хотела об одной услуге попросить…

Пока мы шли к моей комнате, где нас дожидались промокшие Нэрвис с Далией, я не переставала задаваться вопросом: что это все-таки было?

Когда последствия шалости сирен были устранены, и друзья ушли, я пошла к Эртану, чтобы выполнить просьбу Гвианы. К счастью, на этот раз никаких странностей в коридорах, из-за которых я могла бы усомниться в здравости своего рассудка, не было. Хотя я морально готовилась ко всякому и несколько раз вздрагивала, когда мне казалось, что морские светлячки начинают вести себя не как обычно.

– И что ты намереваешься делать? – донеслось до меня из-за приоткрытой двери, когда я приблизилась к апартаментам адмирала. – Это же провокация и попытка дискредитировать тебя в глазах подчиненных.

– Спасибо, что пояснил, а то я не понял, – в голосе Эртана прозвучала усмешка. – У меня нет выбора, придется участвовать в этом спектакле.

Сколько раз я говорила себе, что подслушивать – очень плохо! Но сейчас делала это машинально, даже не отдавая себе в этом отчета. Просто вместо того, чтобы войти, непроизвольно замерла у двери и насторожилась.

– Даже если ты объяснишь, что это – лишь следование прихоти короля, чтобы сохранить между вами видимость мира и укрепить позиции Оксары, твои люди тебя не поймут, – заметил капитан Вагхан. – В Морских корпусах вводится военное положение, во всем королевстве того и гляди из-за слухов поднимется паника. Королевская казна пустеет из-за постоянных трат на поддержание защиты и борьбы с потерянными душами – король позаботился, чтобы об этом в последние дни знала каждая собака, – и теперь ты устраиваешь Сардайл!

– Я уже сказал – у меня нет выбора, – ровно повторил адмирал. – Если откажусь, наше с королем соглашение будет расторгнуто. Он не блефует. Король бывает импульсивен, он может сильно осложнить нам и без того непростую задачу в ночь единения лун.

– И все же ты понимаешь, как это будет выглядеть, – настаивал капитан Вагхан. – Сперва было объявлено о твоей помолвке с кронпринцессой. Затем ты появился у барьера в обществе… другой особы, – судя по заминке, он хотел назвать меня иначе. – Подчеркнув тем самым перед своими подчиненными тот факт, что она находится под твоей личной защитой. А теперь ты намереваешься с размахом провести Сардайл все с той же кронпринцессой! Твое непостоянство заставит сомневаться в тебе даже тех, кто прежде был тебе безоговорочно предан.

Я обомлела. Теперь не входила внутрь не столько из желания дослушать, сколько потому, что просто впала в оцепенение.

Сардайл… самое загадочное празднество, таинство, которое проводят маги, именуемые «морскими демонами». Практически свадьба, свидетелями которой выступают и поднебесные, и глубинные. Сквозь всю эту церемонию тянется незримая нить того, что морские демоны – вечные стражи границы Глубины и Поднебесья, усмирители потерянных душ. И их избранницы как бы соглашаются разделить с ними эту участь, показывают, что любят своих нареченных такими, какие они есть.

Это больше, чем помолвка… Пусть по закону они и не становятся мужем и женой, но на другом, не имеющим ничего общего с земными законами уровне, они в какой-то степени вступают в брак.

И Эртан согласился провести такую церемонию с кронпринцессой?

Вспомнив о том, как узнала об их помолвке и сделала скоропостижные выводы, я глубоко вдохнула и медленно выдохнула.

– Фрида, входи, – неожиданно пригласил меня Эртан.

Не изменяя своей привычке краснеть, я, тем не менее, вошла в комнату с выражением спокойствия на лице, которое далось большим трудом.

– Ловец Талмор, – холодно приветствовал капитан Вагхан. – Вам не говорили, что подслушивание чужих разговоров – занятие недостойное?

– Осмелюсь заметить, – ровно произнесла я, – Если собеседники не хотят, чтобы их разговор был услышан, они закрывают дверь.

Не говоря больше ни слова, капитан Вагхан бросил короткий взгляд на адмирала и, чеканя шаг, вышел в коридор, не забыв закрыть за собой ту самую дверь. С его уходом в гостиной повисло молчание, которое никто из нас не спешил нарушать. Я слышала то, что слышала, а Эртан об этом знал. Знал, что я стояла под дверью с самого начала и позволил услышать состоявшийся разговор.

И все-таки я не выдержала первой:

– Сардайл?

Еще немного помолчав, Эртан положил руки на спинку кресла и, глядя мне в лицо, ответил:

– Это необходимость, Фрида. И неизбежность. Даже если я решу отказаться, Сардайл все равно будет проведен. Будет создана его видимость. Если понадобится, король найдет похожего на меня актера, которого издалека народ примет за адмирала Рея. Ты на собственном примере знаешь, как легко манипулировать сознанием общественности. Результат окажется тем же, а наша с королем договоренность будет расторгнута.

Я все понимала, но…

– Но Сардайл…

– Всего лишь формальность, – заверил меня Эртан. – Как и наша с Оксарой помолвка, ты же знаешь.

Мне не оставалось ничего другого, кроме как смириться. Пришлось затолкать внезапно проснувшуюся ревность в самые отдаленные уголки души и напомнить себе, что сейчас не время для лишних переживаний.

Долго в адмиральских комнатах я не задерживалась, как бы этого ни хотелось. Завтра предстоял трудный день – впрочем, как и все в последнее время, – и я хотела как следует выспаться. Поэтому, передав Эртану просьбу Гвианы и услышав обещание ее исполнить, я вернулась к себе.

К счастью, высушенные Аргаром простыни повторно не промокли – сирены снова присмирели и не давали о себе знать. Расстелив постель, я подошла к окну и устремила взгляд на Сумеречное море, которое было таким же неспокойным, как чувства, что томились внутри меня. Свет двух лун, которые с каждой ночью становились все ближе друг к другу, едва пробивался сквозь плотные темные тучи. Шумел прибой, волны подкидывали стоящие в гавани корабли, где-то вдалеке виднелись очертания вновь сменивших местоположение скал Забвения.

Я смотрела на этот угрюмый, но такой родной пейзаж и ощущала, как меня все больше охватывает тревожное предчувствие. Оно уже и без того стало моим постоянным спутником, но сейчас было особенно острым.

В тот момент, когда я собралась отойти от окна, одна из лун на миг вынырнула из-за туч, осветив странный, висящий над морем силуэт. Это была словно сотканная из тумана неясная женская фигура, которая держала в руках какой-то предмет. Но не успела я ее рассмотреть, как и она, и лунный свет исчезли, и моему взгляду снова предстало лишь мрачное море.

Уже лежа в постели, я возвращалась к увиденному вновь и вновь, гадая, померещилось мне, или эта фигура существовала на самом деле? Если да – то кто это был? А что еще важнее, что все-таки случилось сегодня в коридоре? Из-за новости о Сардайле я совсем забыла рассказать об этом Эртану. Впрочем, у него и без того полно забот, нужно попытаться разобраться во всем самой. А может, разбираться и вовсе не придется – если ничего подобного не повторится, можно будет списать все на стресс и больше об этом не вспоминать.

На этой мысли я и заснула. Хотя и знала, что, как бы ни пыталась себя успокоить, в моей жизни ничего не происходит просто так. И сегодняшние странности вряд ли являются плодом моего воображения или последствиями пресловутого стресса.

Глава 8

Утро для меня началось очень рано, и началось оно с ледяного душа. На этот раз я не пожалела проклятий для в конец распустившихся потерянных душ, в сердцах пообещав использовать против них свою некромантию.

Судя по синхронно изданному звуку, который можно было трактовать одновременно и как возмущение, и как испуг, сирены прониклись.

Дух у меня с утречка пораньше был боевой, чему в том числе способствовало и такое бодрящее пробуждение. В обеденный зал я пришла одной из первых и назло всем заняла место в центре. Отсюда прекрасно просматривался весь зал, и здесь же концентрировался жар, идущий от всех четырех каминов, благодаря чему я согрелась. И когда еще одна наглющая потерянная душа, именуемая Карком, вместо нормального завтрака шлепнула передо мной тарелку с заветренной кашей и заплесневелой коркой черствого хлеба, я молчать не стала.

Хватит с меня!

– Или сейчас же подаешь мне нормальную еду, или на собственной сущности познаешь гнев разозленного некроманта! – заявила во всеуслышание.

Да, я некромант, ши возьми! Но это не делает меня хуже, и если кто-то не желает этого понимать – чувствовать себя виноватой из-за этого я больше не намерена!

Уж не знаю, чем своевольный Карк проникся: угрозой или пониманием, что в случае чего я могу пожаловаться адмиралу, и гнев морского демона окажется еще хуже некромантского. Как бы то ни было, через несколько мгновений передо мной оказался нормальный и самое главное – свежий завтрак, к поеданию которого я незамедлительно приступила.

Вскоре рядом со мной появился Тэйн, а следом за ним соседнее место занял Аргар, который этим утром тоже пребывал в боевом расположении духа. А для этого неунывающего саламандра боевой дух означал повышенный градус веселья и бесконечные шутки, которые тоже подняли мне настроение.

– Вам следовало бы быть более серьезными, – сдержанно заметил Косичка. – Меньше, чем через час к нам прибудут ловцы из столицы. Нужно встретить их достойно и…

– Ой, я тебя умоляю! – перебил его Аргар, отправив в рот последний кусочек булочки с маслом. – У нас в корпусе и так в последнее время от скуки хоть в петлю лезь. А прием мы столичным снобам устроим… я уже обо всем позаботился!

Тэйн, едва не подавившись, вперил в саламандра немигающий взгляд:

– Никакой огненной.

– Никакой огненной! – охотно согласился тот и спустя паузу добавил: – Исключительно гоблиновский эль!

Выражение лица Тэйна заставило меня улыбнуться, а потом и вовсе, не сдерживаясь, засмеяться. Все-таки Аргар неисправим, и даже ссора с сестрой не могла заставить его долго расстраиваться.

Двадцать ловцов из столицы, входящих в первый отряд, пребывали в Сумеречье не как можно было ожидать – пользуясь призрачным мостом, а на внушительного вида фрегате под гордо развевающемся флагом королевства. Именно поэтому ожидали мы их не вечером, а ранним утром, когда по берегу стелились синеватые сумерки.

Выстроившись в шеренгу, мы встречали новоприбывших, держась по-военному строго. Но за показной строгостью и безразличием рассматривали гостей, испытывая при этом обычное любопытство. В целом гости из Нортегары являлись отражением нас самих – такие же собранные, строгие, облаченные в стандартную темно-синюю форму ловцы. Среди них преобладали люди, также я заметила несколько альвов и… одну ундину. Внешне ундины не особо отличаются от людей, но нечто родственное я в ней почувствовала сразу, едва на нее взглянув. Как и моя мать, эта девушка была красива и переняла все достоинства своей расы – точеные черты лица, выразительные глаза и светлые волосы, которые едва доставали ей до плеч.

В крепость мы возвращались на грифонах, на которых сюда и спустились. Только теперь парами, и в «попутчики» мне по старой-доброй традиции достался Тэйн. Когда мы взлетали, он кивнул куда-то в сторону и спросил:

– Видела?

Сперва я не поняла, о ком он говорит, но, присмотревшись внимательнее, обнаружила среди ловцов Крилл. Судя по всему, она прибыла вместе с ловцами из столицы, только старалась не привлекать к себе внимания и держаться в тени, поэтому я ъ ее не заметила. Моя радость при виде нее быстро сменилась настороженностью – выглядела подруга не очень. Вид у нее был откровенно изможденный, да и вообще она казалась угрюмой и чем-то подавленной.

По возвращении в корпус поговорить мне с ней не удалось, поскольку нас всех сразу собрали в главном зале. Сегодня речь капитанов и адмирала была более краткой. Поприветствовав прибывших, они коротко повторили то, что уже говорили вчера. Все столичные ловцы принесли ту же клятву, что и наши накануне, а затем нам раздали расписание предстоящих тренировок. Сказать, что они были жесткими – это не сказать ничего. Все, через что мы проходили раньше, было просто Поднебесьем в сравнении с тем, что нас ожидало теперь. Нам предстояло притереться друг к другу, научиться безукоризненно взаимодействовать и вообще действовать как единый механизм.

Точнее, им предстояло. Я полноценной частью ни одного из двух отрядов так и не стала. Впрочем, это совсем не означало, что мне придется легче, чем остальным. Для меня назначили персональные тренировки. Услышав об этом, я даже обрадовалась, поскольку думала, что моим куратором станет Эртан. Однако меня ожидал сюрприз. Большой такой, огромный просто! Поскольку натаскивать меня взялись сразу трое. И от понимания, что именно эта троица станет меня тренировать, кровь стыла в жилах похлеще, чем от встреч с полчищами потерянных душ!

Первым и неизменным моим куратором являлся Тэйн. Вторым – капитан Диатей, что очень меня удивило. Хотя он и заступился за меня буквально на днях, да и вообще относился ко мне гораздо лучше многих других, я все равно наравне с уважением его побаивалась. А вот третьим куратором неожиданно стал капитан Вагхан. И вот тут мне стоило немалых усилий сохранить лицо. Учитывая его ко мне теперешнее отношение, вообще поразительно, как он на это согласился… а еще страшно представить, что меня в этом свете ждет.

Далее нам выдали еще один список, где было указано, кого из новоприбывших ловцов к кому подселят. К моему очередному удивлению, мне тоже досталась соседка. Правда, ее выбор все-таки не удивил – ей оказалась та самая ундина, на которую я изначально обратила внимание.

Для нее же мне предстояло поработать личным экскурсоводом, устроив осмотр наших местных «достопримечательностей». Надо отметить, со мной эта девушка, которую, к слову, звали Итой Нолл, держалась более чем достойно. В том смысле, что не смотрела как на презренного некроманта, проклятущего темного мага и вообще виновницу всех бед. Более того, она была улыбчивой и разговорчивой. Даже удивительно, учитывая, какие в семьях ундин обычно царят устои.

К тому моменту, как все основные места, включающие полигон, ангары, аудитории и, разумеется, святая святых – обеденный зал, были показаны, и мы добрались до теперь уже нашей комнаты, там появилась вторая кровать. Последствия утреннего потопа, что примечательно, исчезли – видимо, моей угрозой сирены и впрямь прониклись.

Да что там – они даже заговорить изволили!

– Клонировалась, – при нашем приходе пробурчала одна.

– Уже две доходяги ундинистые, – проворчала вторая.

– Не, одна уже некромантская, – возразила, засопев, третья.

– Они всегда такие? – удивилась Ита.

Я усмехнулась:

– Нет, обычно хуже. Располагайся!

В нашем распоряжении имелось еще полчаса свободного времени, которое мы провели, болтая на отвлеченные темы. В основном говорила Ита – рассказывала о себе, о службе в столичном Морском корпусе и всяких забавных случаях. Как оказалось, в ее семье все были чистокровными ундинами, но, в отличие от им подобных, никто с этой чистокровностью не носился. Ите с рождения была предоставлена полная свобода воли, а в последующем возможность самой выбирать будущее. Обладая неуемной энергией и жаждой приключений, она прошла набор в кадеты и вот уже как три года несла нелегкую службу ловца. Даже более того – стала одной из лучших, благодаря чему ее сейчас и отправили к нам.

– Ой, ты извини, что я трещу без умолку, – в какой-то момент спохватилась она. – Мне часто говорят, что меня бывает слишком много. И вообще, что я чересчур впечатлительная. Так это ведь я себя сдерживаю! Не представляешь, как мне трудно дается во время важных построений строить постную физиономию… в смысле, причитающее случаю и моему статусу выражение лица.

Последние слова она произнесла с интонацией настоящего капитана, и я засмеялась.

– А ты совсем не такая, какой я тебя представляла, – внезапно заявила Ита, слегка склонив голову набок и беззастенчиво меня рассматривая.

Я слегка напряглась, но виду не подала:

– И какой ты меня представляла?

– Ну, не знаю… более устрашающей, наверное, – она весело фыркнула. – С костяной короной на голове и жезлом с черепом в руках!

Она сказала это так просто и совершенно беззлобно, что я снова невольно засмеялась. С ней было невероятно легко – кажется, эта девчонка могла найти общий язык с кем угодно.

Перед тем, как идти на полигон, я заглянула в комнату Крилл, но застала там лишь ее новую соседку. Пришлось вновь отложить разговор и отправиться проходить все круги Глубины, которые обещали быть незабываемыми.

Второй отряд слушал в аудитории лекцию, которую своей новой команде читал капитан Вагхан. А первый тем временем выстроился на полигоне, приготовившись тренироваться под предводительством капитана Диатея. Мои тренировки хоть и являлись личными, присутствие при тренировках других все равно было обязательно. К тому же, как сходу объявил капитан Диатей – нам предстояло совместно отработать технику защиты. В том смысле, что ловцы должны были впервые защищать не только себя, свой корабль, или барьер, но и… меня. Мне же в это время отдыхать тоже не приходилось.

Несколько долгих и утомительных часов я пробовала, используя магию ундины, плести сеть с каждым ловцом по отдельности. Это оказалось трудно. Я привыкла работать в связке с Тэйном, а тут пришлось не только подстраиваться под других, но еще и делать это, следуя указаниям капитана Диатея.

Проще всего, помимо Тэйна, оказалось взаимодействовать с Итой, поскольку наши магии были родственными. С Крилл тоже не возникло бы особых проблем, не будь она погружена глубоко в себя и оттого – рассеяна. А сложнее всего далось взаимодействие с саламандрами. Причем, что с Агирой, что с Аргаром – одинаково. Наша магия слишком отличалась, практически являлась полной противоположностью друг другу, поэтому сочетать ее изначально казалось идеей довольно странной. Но капитан сказал – и мы делали.

После тренировки, в то время как нормальные люди и нелюди получили законный перерыв, меня поманил к себе Тэйн и отвел в тренировочный зал. Направляясь туда, я уже догадывалась, что меня ждет, но реальность ожидания все-таки превзошла.

Да, я хотела прилагать максимум усилий, чтобы в ответственный момент никого не подвести, и не собиралась себя жалеть. Однако входить в утопающий в полумраке, хорошо знакомый зал, где меня уже дожидались сразу два капитана, все равно было волнительно. Силы после только что завершенной тренировки еще не восстановились, и я не очень понимала, как смогу сейчас снова заниматься.

За такими мыслями не сразу заметила, что рядом с капитанами стоит еще один мужчина – невысокий, коренастый и облаченный в черное. Никогда не судила кого бы то ни было по внешности, но, глядя на этого человека, невольно подумала, что природа почему-то решила изрядно над ним посмеяться. Даже гноллы, имеющие репутацию далеко не красавцев, и то казались привлекательнее.

Черты лица незнакомца были несимметричными. Говорят, что абсолютно симметричные лица только у покойников, но здесь ярко выраженное несоответствие слишком бросалось в глаза. Крупный с горбинкой нос слегка смотрел в сторону, уголки кривоватых губ были приспущены, один глаз покрывало бельмо. А вдобавок бедняге не повезло обзавестись двумя глубокими шрамами, сделавшими его непривлекательные черты и вовсе устрашающими.

Впрочем, на несовершенстве его внешности я внимание заостряла недолго, буквально считанные мгновения. Жизнь давно показала, что настоящие чудовища могут иметь внешность поднебесных и нежные голоса сирен. А те, кто безобразен снаружи, зачастую оказываются полной противоположностью в душе.

– Ловец Талмор, – когда мы с Тэйном приблизились, произнес капитан Диатей. – Позвольте представить вам Шэра Кархольда, тайного придворного мага.

Только я подумала, что, похоже, учителей у меня будет не трое, а четверо, как капитан ошарашил:

– Магистр Кархольд специализируется на совмещении различных магических техник и видов. В том числе на изучении темной магии и комбинировании ее с другими.

Впервые за этот день мне не удалось скрыть удивление. Так и ощутила, что оно проступает на моем лице и отражается в непроизвольно округлившихся глазах.

– Вы не ослышались, – верно истолковал мою реакцию магистр. – Я много лет изучал и саму темную магию, и ее носителей. Насколько мне известно, до этого момента вы в основном пользовались видами своей магии отдельно друг от друга, я же постараюсь научить вас их максимально совмещать.

Такое заявление и впрямь ошарашило. Да, я действительно практически не использовала оба своих дара одновременно. Лишь пару раз сплетала эти силы, но всегда какая-то из них преобладала. А чтобы использовать их одинаково… нет, никогда. Я и подумать не могла, что это вообще возможно!

Вдобавок меня привел в некоторое замешательство тот факт, что одним из придворных магов является тот, кто изучает и практикует темную магию. Нет, понятно, что он служит на благо короны и королевства, но все же… обычного человека даже за простое знакомство с темным магом могут на пожизненное заключение отправить! Или вообще на виселицу – в назидание остальным.

– Вы станете обучать меня управляться с… – я немного помедлила, но заставила себя ровно закончить: – Некромантией?

– Некромантия – такой же вид темной материи, как и любой другой, – произнес магистр Кархольд. – Это не только поднятие нежити и воздействие на души умерших, но и кропотливая работа с темными потоками. И, судя по выражению вашего лица, Фрида Талмор, я делаю вывод, что работы нам предстоит много.

Пока его слушала, поймала себя на том, что забыла о присутствии остальных. В отличие от внешности, голос магистра был довольно приятным – с заметной хрипотцой, низковатый, каким-то образом заставляющий внимательно в него вслушиваться.

– Думаю, капитаны, у вас найдутся другие дела, – неожиданно произнес магистр, обведя взглядом стоящих рядом мужчин.

– Не надейтесь, что я позволю вам, с вашими взглядами и нравом, остаться с ловцом Талмор наедине, – за прохладным тоном капитана Вагхана угадывалась изрядная доля неприязни.

Кажется, симпатии к магистру он не питал.

– Не помню, чтобы мне требовалось на то ваше позволение, – хмыкнул магистр, и от кривой усмешки его лицо стало казаться еще безобразнее. – У меня достаточно дел в Башне, но раз уж волей нашего дражайшего короля я вынужден морозить зад в этой дыре, будьте любезны не путаться под ногами и дайте мне делать свою работу.

После такого заявления, сказанного в достаточно грубой форме, в зале возникло напряжение. Я была почти уверена, что между магистром и капитаном Вагханом случится стычка и, наверное, это бы и произошло, не вмешайся капитан Диатей. Его уважали все, кого я знала, и магистр Кархольд, как ни странно, исключением не стал. Вообще сложилось впечатление, что эти двое являются если не друзьями, то старыми приятелями.

Словом, тренировка под руководством троих кураторов на сегодня отменялась. Вместо нее мне предстояло общение с новоприбывшим куратором номер четыре и… я совсем не была уверена, что предпочитаю такой исход.

Не то, чтобы я прям боялась, но в данный момент один магистр заставлял меня нервничать больше, чем все капитаны вместе взятые.

– А вам, юноша, особое приглашение выписать? – обратился магистр Кархольд к Тэйну, когда капитаны направились к выходу, а он остался стоять на месте.

Капитан Вагхан на миг остановился и, обернувшись, процедил:

– Ловец Брогдельврок будет присутствовать при всех ваших занятиях. Он курирует Фриду Талмор с момента ее поступления в корпус. Как вы правильно заметили – не нужно мешать другим делать свою работу.

Оставив за собой последнее слово и не дожидаясь ответа, Вагхан удалился вместе с капитаном Диатеем, и в зале нас осталось трое.

Повисла долгая тишина.

Теперь я была абсолютно уверена, что магистр все-таки выставит Тэйна за дверь, но опасения не оправдались и на этот раз.

– Ну что ж, Фрида Талмор, – сцепив руки за спиной, магистр Кархольд скользнул по мне беззастенчиво изучающим взглядом, под которым захотелось съежиться. Бельмо придавало этому взгляду какую-то особую жуткость. – Мне давно хотелось с тобой познакомиться.

Я не нашла ничего лучше, чем ответить банально-вежливое:

– Я польщена.

– Брось эти церемонности, – отмахнулся мой новый куратор. – Ты вовсе не польщена и незачем врать. До сегодняшнего дня ты знать не знала о моем существовании, а сейчас тебе больше всего хочется отсюда сбежать. И не ври, что это не так.

С такой напористой прямолинейностью, исходящей от вышестоящих особ, мне еще сталкиваться не приходилось. Но в ней определенно было что-то подкупающее.

– Вы правы, – осторожно заметила я, опасаясь, как бы он не принял такие слова за оскорбление.

Но на сей раз магистр только удовлетворенно хмыкнул и сходу спросил:

– Сколько нежити можешь поднять за раз?

Вопрос был, мягко сказать, неожиданным. В первые секунды я даже растерялась, но потом, взяв себя в руки, ответила:

– Боюсь, я не до конца изучила пределы своих возможностей.

– Ну еще бы! – усмехнулся магистр Кархольд. – Твой папаша – сильнейший некромант всех времен, так что потенциал у тебя соответствующий. Способна поднять десять мертвяков одновременно?

– Да, магистр, – ответила я, припомнив, как в гроте Смерти подняла, пусть и с помощью Флинта, целую армию.

– А сотню?

– Полагаю, что да, магистр.

– Убивала когда-нибудь разумное существо?

– Нет, магистр.

Во взгляде Кархольда отразилась толика недоверия, которая, впрочем, быстро исчезла. Он задал мне еще несколько вопросов относительно некромантии, а потом перешел к магии ундин. Причем перешел – можно сказать, буквально, поскольку мы покинули тренировочный зал. Кархольд шел впереди, я следом, а за мной – неотрывно и добросовестно следящий за происходящим Тэйн.

– Простите, магистр, – произнесла я, когда мы приблизились к ведущей со скалы лестнице. – Мы покидаем корпус?

– А на что это еще похоже? – грубовато отозвался тот. – Не на суше же тебе водную магию использовать!

Тэйн внезапно схватил меня за руку, вынуждая остановиться, и заметил:

– Это невозможно. Фрида не должна покидать территорию крепости.

Обернувшись, Кархольд одарил его таким взглядом, что прониклась даже я, хотя он адресовался не мне.

– Или ты идешь с нами и помалкиваешь, или я применяю магию, и ты не сойдешь с места ближайший час, – предупредил магистр и, не дожидаясь ответа, принялся спускаться вниз.

Я не хотела, чтобы у Тэйна были проблемы, да и в компании Кархольда уходить из корпуса не боялась. Ведь раз его пригласили сюда, значит, он не только сильный маг, но еще и пользуется всеобщим доверием. Поэтому, освободившись из захвата Тэйна, я тоже стала спускаться по крутой, выдолбленной в скале лестнице. Косичке не осталось ничего другого, кроме как снова присоединиться к нашей маленькой процессии.

Конечной точкой нашего маршрута оказался старый причал, что меня немало удивило. Тут же нахлынули воспоминания о том дне, когда я впервые увидела здесь «Черный призрак».

Так же светили на небе обе луны, так же неистовствовало непокорное Сумеречное море, и темные волны яростно опрокидывались на окутанный мраком берег. Мы шли по мокрым почерневшим доскам, было невероятно зябко и холодно, шел мелкий мокрый снег. Свет здесь почти не горел, и вероятность поскользнуться была высока. Кархольд, тем не менее, шел уверенно и нисколько не замедляя шаг – к самому краю причала, прямо в темноту.

Остановившись, он протянул вперед руки и произнес несколько отрывистых фраз на кратфаге. Кажется, этот язык я уже научилась распознавать безошибочно, хотя его и не знала. Им и сотворяемыми с его помощью заклинаниями пользовались только маги первой ступени, значит, Кархольд один из них – собственно, этого и следовало ожидать.

Когда прозвучало последнее слово, под толщью темной воды вдруг появилось фиолетовое свечение. Сперва оно было лишь небольшим тусклым островком, но с каждой секундой становилось все ярче и больше, а вскоре приняло поистине внушительный размер. Раздался громкий плеск, полетели во все стороны соленые брызги, и я невольно отпрянула назад, чтобы не быть снесенной с причала летящей во все стороны водой.

Прямо на наших глазах из воды выныривал… корабль. Самый настоящий корабль, охваченный тем самым фиолетовым светом! Он казался старым, видавшим виды, таким же черным, как доски причала, на котором мы стояли. Из бойниц ручьями лилась вода, корму испещряли прилипшие к ней раковины, в белых, но изрядно потрепанных парусах запутались водоросли. Несколько мачт были сломаны, а в боковой части зияли дыры, как если бы судно пробило не одно пушечное ядро.

– Ну что, детки, – как ни в чем ни бывало усмехнулся магистр Кархольд. – Прошу на борт!

Глава 9

Качка была сумасшедшей. Как мы исхитрились подняться по скользкому расшатанному трапу, было совершенно не ясно. Но когда я оказалась на борту, меня перестало волновать все, кроме заботы о том, чтобы остаться на ногах. Только и успела, что ухватиться за ненадежный вант, прежде чем корабль стал резко погружаться под воду.

Пораженная всем происходящим, не смогла даже закричать! Лишь машинально набрала полную грудь воздуха и вцепилась в вант с такой силой, что содрала кожу на ладонях.

Когда над нами сомкнулась черная вода, и корабль стал опускаться на дно, мне потребовалось еще несколько долгих мгновений, чтобы понять: я не намокла. Фиолетовое свеченье стало приглушенным и теперь окутывало все судно, как гигантский пузырь, в который не попадала вода.

– Дыши, Талмор, – прозвучал в воцарившемся безмолвии голос Кархольда. – У тебя есть столько возможностей геройски погибнуть, что просто грешно задохнуться от нехватки воздуха, находясь на самом дне!

Шумно выдохнув, я прокашлялась и посмотрела на Тэйна, который выглядел так, словно все это время стоял где-нибудь на бережке и наблюдал за происходящим издали.

Ни один волосок из косы не выбился!

– Даже не представляла, что такое возможно, – запрокинув голову, потрясенно проронила я. – Целое судно под водой… что это за магия такая?

– Что за магия? – усмехнулся магистр. – Это и есть то, чему я стану тебя обучать: сочетание разных видов магии и техник их применения. В данном случае это универсальные темные потоки с использованием нескольких классических заклинаний, одно из которых позаимствовано у глубинной ведьмы.

Такое объяснение впечатлило меня еще больше. И заставило снова задуматься о том, как темный маг, – раз Кархольд обладал темной магией, значит, им являлся, – не только не был казнен, но еще и занял такой высокий пост при дворе.

– Что, задаешься вопросом, откуда во мне темная магия? – неожиданно догадался магистр.

Скорее уж теперь я стала задаваться вопросом, не читает ли он мои мысли. Такого быть не могло в принципе, но после всего, что сегодня увидела и узнала, уже ни в чем не испытывала уверенности.

– Она мне передалась от отца, – проверяя канаты, поделился Кархольд. – Малая толика темной силы, которая и заметна-то не была. Но я сумел превратить эту искру в настоящий пожар, чем теперь с успехом пользуюсь. Так что заруби себе на носу, Талмор, природные задатки – это хорошо, но в конечном счете все решает только труд, труд и снова труд. Поэтому только попробуй заикнуться, что некромантия в тебе преобладает над силой ундин! Может, от матери тебе перепало и немного силы, но ее можно развить до небывалых высот. Понимаешь, о чем толкую, а?

Я понимала. А если бы и не понимала, то поняла бы в ближайшие несколько часов, в которые мне на наглядном примере все объяснили. Магистр Кархольд считал, что мне крайне важно научиться сплетать некромантию с силой ундин, а проводить такие эксперименты безопаснее всего под водой. Во-первых, это моя стихия, которая в любой момент позволит без труда подпитаться, а, во-вторых, окружающая корабль магия, да и сама вода поглотит возможные откаты.

Так в моей жизни снова наступило время, наполненное нескончаемыми тренировками. Каждый день я упражнялась с капитанами Вагханом и Диатеем, затем занималась физическими упражнениями под руководством Тэйна, а вечера проводила здесь, на давным-давно потопленном судне.

Магистр Кархольд оказался наставником суровым, жестким, не делающим никаких поблажек. Доставалось даже Тэйну, который неизменно присутствовал на наших тренировках. Как-то раз магистр объявил, что нечего попросту протирать штаны и заставил Тэйна тренироваться вместе со мной. Мы проводили нечто вроде магических дуэлей, на которых я пока неизменно проигрывала. Используй я одну темную магию – уверена, результаты были бы лучше. Но магистр Кархольд был неумолим и не позволял мне пользоваться своими силами по отдельности.

Постепенно я стала к нему привыкать, и грубый требовательный голос больше не заставлял всякий раз вздрагивать. Более того, магистр стал вызывать уважение как учитель строгий, но справедливый. А еще как невероятно талантливый маг, буквально сделавший себя сам и добившийся всего упорным трудом.

Весть о том, что скоро состоится Сардайл, уже разлетелась по всему Сумеречью. Каждый раз, идя к старом причалу, я слышала разговоры горожан, с особым интересом смакующих предстоящее празднество. С Эртаном мы в последнее время практически не виделись, слишком занятые бесконечной вереницей своих забот. Мне все никак не удавалось обмолвиться даже парой фраз с Крилл, которая словно оградилась ото всех и избегала всяческого общения. Стоило мне попытаться подойти к ней за завтраком, как она внезапно поднималась из-за стола и уходила. Чем было вызвано ее состояние, не знал никто, а многие и вовсе не обращали на нее внимания, сконцентрированные на собственных проблемах.

Сегодня, в первый выдавшийся за долгое время выходной, я вознамерилась положить этому конец и выяснить, наконец, что происходит с моей подругой. Специально встав пораньше, я пришла к ее комнате и решила стоять под дверью до тех пор, пока она из нее не выйдет. На этот раз от разговора Крилл не отвертится!

Она появилась на пороге примерно за час до завтрака, явно собираясь идти в душ, о чем говорило находящееся в ее руках полотенце. Открыв дверь и наткнувшись на меня, Крилл вздрогнула и негромко пробормотала приветствие. После чего, глядя в сторону, заспешила вперед по коридору.

Нет, ну это уже ни в какие рамки!

– Крилл! – позвала, догоняя ее. – Подожди, давай поговорим!

Она резко остановилась, обернулась и, посмотрев на меня, выдохнула:

– Ну давай.

После чего продолжила путь уже медленно, так, чтобы мне больше не пришлось нестись за ней, сломя голову. Я уже не раз мысленно прокручивала наш разговор, придумала, с чего начну, но сейчас все заготовленные слова испарились.

– Крилл, что с тобой происходит? – спросила о самом главном. – После возвращения в корпус ты сама не своя!

– Со всеми нами в последнее время много чего происходит, – прохладно заметила она. – И тебе об этом известно, как никому.

– Да причем здесь я? Мы ведь говорим о тебе… ни за что не поверю, что ты настолько подавлена из-за кристалла душ! У тебя что-то случилось? Что-то произошло дома?

К этому моменту мы дошли до душевой, и Крилл, потянув на себя дверь, горько усмехнулась:

– А может, я действительно расстроена из-за кристалла. Спрашиваешь, причем здесь ты? Ты везде «причем», Фрида.

Зародившаяся в моем сознании догадка никак не могла быть правдой. Поверить в то, что Крилл – самый близкий мне в корпусе человек, отвернулась от меня так же, как остальные, было решительно невозможно.

– Ты это несерьезно…

– Несерьезно? – Крилл стояла ко мне спиной. – Почему ты так в этом уверена? Просто оставь меня в покое. Я не хочу ни тебя видеть, ни с тобой говорить.

Перешагнув порог, она скрылась в душевой, а я так и осталась стоять перед захлопнувшейся у меня перед носом дверью. Нас разделяла тонкая стена, а казалось, что между нами разлилось огромное море, волны которого относят меня куда-то назад… в пустоту.

Я простояла неподвижно несколько долгих секунд, после чего рывком распахнула дверь и стремглав вошла внутрь.

– Если ты больше не хочешь меня знать, Крилл Гвор, скажи это, глядя мне в глаза, а не поворачиваясь спиной!

Крилл, к этому моменту начавшая снимать халат, рывком его запахнула и повернулась ко мне. Мы молча смотрели друг на друга, и я не видела на ее непривычно бесстрастном лице ни тени эмоций.

– Я не хочу тебя знать, – отрешенно повторила она.

В какой-то момент я была готова в это поверить. Даже почувствовала, как болезненно сжалось сердце. А потом посмотрела в ее глаза – раскосые, большие, блестящие… от непролитых слез. И как-то сразу стало понятно, что вся ее отчужденность и холодность – не более, чем неумело надетая маска, не способная скрыть зеркало души.

– Поднебесные, Крилл, – прошептала я.

И, приблизившись, крепко ее обняла, не обращая внимания на вялые попытки воспротивиться. Прошла всего пара мгновений, и она, сотрясаясь в беззвучных рыданиях, обняла меня в ответ – крепко, впиваясь в мои плечи буквально до синяков.

– Прости, – сквозь всхлипы с трудом выдавила подруга. – Прости за мои слова, на самом деле я так не думаю… просто мне казалось, так будет лучше…

На это раз временя с расспросами, я успокаивающе гладила ее по спутанным волосам, точно маленького ребенка. А она плакала уже навзрыд, давая тому, что долгое время кипело внутри нее, выйти наружу слезами.

Когда всхлипы стали звучать реже, я аккуратно подвела Крилл к раковине, открыла воду и помогла ей умыться. Чтобы затем так же аккуратно, но настойчиво в который раз за это утро попросить:

– Рассказывай.

Она подняла на меня заплаканные покрасневшие глаза, на миг прикусила губу и севшим голосом произнесла:

– Сначала пообещай, что это останется между нами. Ты не скажешь об этом никому, даже адмиралу… особенно адмиралу!

Начало мне уже не нравилось, и я попыталась возразить:

– Крилл…

– Обещай! – потребовала она.

И мне не осталось ничего другого, кроме как согласиться:

– Хорошо. Обещаю.

Крилл прерывисто вздохнула, ненадолго прикрыла глаза, а когда вновь открыла, в них отражалось какое-то обреченное, безысходное спокойствие. Такое же обреченное спокойствие звучало и в ее голосе, когда она сказала ужасную, просто немыслимую по сути вещь:

– Дело в том, что я… скоро умру.

Я ожидала услышать всякое, но к такому оказалась совершенно не готова. На несколько долгих мгновений буквально потеряла дар речи, способная лишь во все глаза на нее смотреть. Хотелось схватить Крилл за плечи и как следует встряхнуть, чтобы все глупые мысли выветрились у нее из головы, и она признала, что снова соврала.

– Как? – глухо спросила я. – Почему?

Крилл молча отвернулась и приспустила халат. Увидев ее обнаженную спину, я беззвучно ахнула и тут же закрыла рот рукой. Вязь черных символов, начинающаяся у шеи и спускающаяся вдоль позвоночника до пояса, была мне знакома. Если не точно такие же знаки, то похожие испещряли лица жрецов Лайара. Но в том-то и дело, что я видела только лица! Были ли подобные символы на других, скрытых одеждой частях тела, не знала.

Протянув к Крилл руку, я осторожно коснулась черных отметин. Теперь пришлось не просто закрывать рот, а буквально его зажимать, чтобы не заорать во всю глотку от нахлынувшей на меня темной волны. Это не была боль в исконном ее понимании – скорее смертельный, выстуживающий внутренности холод, способный убить не только тело, но и душу.

– Откуда это у тебя? – придя в себя, не своим голосом задала я очередной вопрос.

– Это все он, – в отличие от моего, голос Крилл звучал неестественно ровно и спокойно. – Мой брат… младший.

Теперь я уже совсем ничего не понимала.

– Пожалуйста, объясни толком! – воскликнула, развернув ее лицом к себе. – Я знаю, что такие символы есть у жрецов Лайара. Но причем здесь твой младший брат и скорая смерть?

Медленно натянув халат, Крилл вяло ответила:

– Ты же знаешь, что Рисс всегда доставлял нашей семье проблемы… но нам все казалось, что это несерьезно, что он одумается. И в последнее время он действительно стал вести себя лучше. Вроде как взялся за ум, перестал играть в карты… я думала, что все наладилось. Когда он попросил меня о встрече, я, не задумываясь, согласилась, – ее голос все-таки стал подрагивать. – Неладное заподозрила, когда он пригласил меня не домой, а на постоялый двор на окраине Нортегары. Рисс казался очень взволнованным, даже нервным, постоянно оборачивался на дверь. Начал расспрашивать меня о каких-то пустяках, от всех вопросов отмахивался, еще шутить пытался… выходило невпопад. А потом нам принесли пунш. Цитрусовый, мой любимый… о, Фрида! Если бы я тогда его не выпила!

Крилл явно была готова вновь сорваться в истерику, но каким-то недюжинным усилием воли сдержалась и продолжила:

– Очнулась я от боли. На каменном алтаре. Меня перенесли в какой-то заброшенный храм… Лайара, как я потом поняла. Там были эти уроды… жрецы, такие страшные! Одна из них, – кажется, ее звали Ая, – рисовала мне на спине этот жуткий узор, а он буквально впечатывался в кожу, как будто по ней ножом резали!

Я содрогнулась. И не только из-за описываемых Крилл ужасов, но и из-за прозвучавшего имени. Ая. Жрица, которая прислуживала мне в доме Тайлеса.

– Они провели ритуал, который должен сделать меня жрицей. Эта Ая объяснила, что для его завершения требуется лишь мое согласие. Если приму Лайара как своего единственного высшего покровителя, то стану его жрицей. Если нет – умру.

– Поднебесные, Крилл! – я пребывала вне себя от ужаса. – Но зачем?! Зачем нужно было с тобой это делать? Тебе сказали?

Облизав пересохшие губы, она посмотрела мне в глаза:

– Да. После этого я потеряла сознание и очнулась на том же постоялом дворе. Тогда я приняла решение, что никому об этом не расскажу. Но сейчас… прости, Фрида, прости, я такая слабая! Стоило тебе надавить, и я уже не могу молчать!

По ее щекам побежали слезы, из горла вырвался судорожный всхлип. Голова упала на грудь, закрытая густыми черными волосами, точно ширмой.

– Крилл, милая, тише, – я порывисто взяла ее за руки. – Ты можешь мне все рассказать! Все это только моя вина, больше ничья, но мы все исправим…

– Я видела его, – перебила она, снова посмотрев мне в лицо. – Некроманта.

Я оцепенела.

– Это он рассказал, какая участь меня ожидает. И объяснил, почему по его приказу со мной это сделали. Он – названный сын самого Лайара, поэтому может мне помочь. Может спасти меня и от смерти, и от роли жрицы. Если…

– Если? – почти беззвучно выдохнула я.

– Если вы с Эртаном отдадите ему последний осколок кристалла душ.

После заявления Крилл о ее скорой смерти, это меня уже не удивило. Чего-то подобного я и ожидала, услышав, что к этой ужасной истории приложил руку Тайлес. Какой же он все-таки беспринципный, гадкий мерзавец! И плевать, что речь идет о моем родном отце, он – настоящее чудовище!

– Нужно обо всем рассказать Эртану, – решила я. – Вместе мы что-нибудь придумаем.

– Нет! – резко вскинулась Крилл, схватив меня за руку. – Ты обещала! Я проявила слабость, рассказав тебе, но больше об этом не должен узнать никто. Я – ловец Морского корпуса, и я принесла клятву. Если нужно отдать жизнь для защиты королевства – без колебаний это сделаю!

Я даже разозлилась:

– Крилл, очнись! Никто не говорит, что нужно отдавать Тайлесу последний осколок! Но я не позволю тебе похоронить себя заживо, даже не попытавшись отыскать выход!

Подруга поджала губы. Вот же… упрямая, как ослица! Если вбила себе что-то в голову – ни за что не переубедишь. Но бросать ее на произвол судьбы, а точнее – на произвол своего чудовищного папочки, я не собиралась. Уж лучше поступлюсь данным обещанием, чем позволю ей умереть.

– Ты ведь не расскажешь адмиралу? – все еще сжимая мою руку, с напором спросила она.

И куда только готовая разразиться истерика и подавленность подевались?

– Нет, – бессовестно соврала я, в кои-то веки даже не покраснев. – Не расскажу.

После завтрака отправилась искать Эртана – по такому поводу не грех оторвать его от важных дел. Но, как это бывает, если срочно кто-нибудь нужен – его, как назло, поблизости не оказывается. Встретившийся мне капитан Диатей сообщил, что он срочно отбыл в столицу, и вернется, скорее всего, только завтра.

Завтра… так поздно! Крилл не знала точно, сколько у нее осталось времени, но с каждым днем проклятая вязь разрасталась все больше. Поэтому на счету была буквально каждая секунда, а теперь потеряны практически сутки…

Нет уж! Ничего не потеряно – раз нет Эртана, попробую справиться сама. В конце концов, именно я обладаю темной магией, мне и справляться с такой проблемой. Подумав так, я вдруг поняла одну вещь – вспомнила упомянутый Крилл нюанс, на который не обратила внимания сразу.

Как там она сказала? Тайлес может ей помочь, поскольку является названным сыном Лайара? Но ведь на мне тоже есть печать Лайара! И я, можно сказать, его названная внучка, если уж на то пошло.

Правда, как действовать в данной ситуации, все равно совершенно не представляла. Но отсутствие знаний – не беда, если знаешь, откуда их почерпнуть. Недолго думая, я давно проторенной тропой двинулась в библиотеку корпуса, надеясь на сотрудничество Гвианы.

– Мне нужна книга на кратфаге, – войдя, сходу объявила я. – И чтобы ты мне помогла с переводом.

Ответом мне была подозрительная тишина. Почему подозрительная? Потому что где-то в глубине библиотеки раздавался приглушенный, на грани слышимости смех. Я бы даже сказала, хихиканье.

– Гвиана? – позвала, остановившись.

Хихиканье стихло, а через пару секунд раздался веселый голос библиотекаря:

– Фридочка, добро пожаловать!

Похоже, она пребывала в прекрасном расположении духа, и причина тому стала ясна, когда меня поприветствовала еще одна потерянная душа. Переведенный в библиотеку Овар значительно повысил градус настроения Гвианы. И, хотя он ее не помнил, судя по всему, они нашли общий язык.

Когда я повторила просьбу, Гвиана себя ждать не заставила. Тайник, – который для меня тайником уже давно не был, – открылся, и из него вылетел знакомый увесистый талмуд, плюхнувшийся на кофейный столик у камина.

Как это всегда бывало, стоило мне присесть, как на столе тут же появились чашечка горячего чая и вазочка с конфетами. По понятным причинам кусок в горло не лез, и я приступила к изучению древней книги. В свое время, когда искала информацию об ундинах, я перевела и тщательно изучила в ней всего один раздел. Сейчас, не без помощи той же Гвианы, собралась заняться остальными.

– Темной магии в целом посвящен третий раздел, – проговорил наш невидимый спец по древним языкам. – Конкретно магии смерти – входящие в него параграфы с третьего по шестой. Что именно тебя интересует?

– Лайар, – немного подумав, ответила я. – Его жрецы и то, как ими становятся.

Хотя Гвиана была нематериальной, я буквально физически почувствовала на себе ее испытывающий взгляд. Пока она не успела ничего спросить, попросила:

– Можешь перевести и прочитать мне все, что об этом написано?

Гвиана, разумеется, и могла, и сделала. Из всего, что она озвучила, оказалось совсем немного по-настоящему полезной информации. Но даже из тех крупиц, которые представляли ценность, мне удалось выстроить некую цепочку.

Издревле, когда во всех королевствах поклонялись не только поднебесным, но и глубинным, жрецами и тех, и других становились только лучшие маги. Они проходили сложный и подчас опасный ритуал, после чего получали способность контактировать с высшими силами. У жрецов существовала своя сложная иерархия, но это не столь важно. Важно, что в те времена многие становились жрецами принудительно. Несмотря на то, что этот «статус» был в почете, посвящать свою жизнь служению высшим силам хотели не все. И вот в этом крылось самое интересное. Бывали случаи, когда ритуал посвящения проводили принудительно, и тогда у мага существовало два пути: покориться судьбе, или умереть. Однако, если верховный жрец – высшая ступень в той самой иерархии – решал по каким-то причинам переиграть ситуацию, он мог провести обратный ритуал. Снова воззвать к Лайару и вернуть несчастного к прежней жизни. Только вот о том, как именно это происходило, и что из себя представлял этот обратный ритуал, не было сказано ни слова.

Но я, по крайней мере, убедилась в том, что провести такой ритуал мне по силам. Если уж это мог делать верховный жрец, то у меня – отмеченной Лайаром лично, точно должно получиться.

Оставалось только узнать, что именно нужно делать.

Поблагодарив Гвиану и отмахнувшись от закономерно возникших у нее вопросов, я пошла к единственному человеку, разбирающемуся в темной магии. В мыслях настойчиво билась неведомо к кому обращенная просьба: «только бы он был в корпусе!»

На этот раз удача мне улыбнулась. Магистр Кархлольд обнаружился в своем импровизированном рабочем кабинете, смежном с залом тренировок. Он изучал какую-то книгу и недовольно хмурился, внося пометки в отдельную тетрадь.

Как только я вошла, магистр поднял глаза от книги, и неизменно пробирающий до дрожи взгляд обратился ко мне:

– Талмор?

Все-таки умел он производить подавляющее впечатление. Вроде бы просто поприветствовал, а как будто к смерти приговорил. Но я к его манере общения уже привыкла, поэтому сейчас голос не дрогнул:

– Мне нужна ваша помощь.

Он продолжил молча на меня смотреть, ожидая продолжения.

– Что вы знаете о жрецах Лайара?

– Все, – без лишней скромности ответил магистр, кажется, ничуть не удивившись моему вопросу.

– Хорошо, – я решила конкретизировать. – Тогда что вы можете сказать об обратном ритуале, если человек, которого насильно сделали жрецом, не хочет им быть?

А вот теперь магистр Кархольд явно заинтересовался. Опустив подбородок на сцепленные в замок руки, чуть подался вперед и все с тем же отсутствием излишней скромности, констатировал:

– Все.

– Все? – теперь удивилась я. – То есть, вы знаете, как его провести?

– Я же сказал, Талмор – знаю все, – с заметным раздражением повторил магистр и уточнил: – Да, мне известны даже мельчайшие подробности того, как нужно проводить обратный ритуал. Думаешь, я зря глаза всю жизнь мозолил, да рухлядь старую изучал?

Он не спрашивал, зачем мне понадобились его знания, и не соглашался помочь, предоставляя мне обо всем поведать самой. А я, направляясь сюда, не задумалась над тем, что именно ему скажу. Про Крилл и ситуацию с Тайлесом говорить не хотелось. Нет, магистру Кархольду я доверяла, но все-таки считала, что перво-наперво нужно обо всем сообщить Эртану. И пусть уже он решает, кого ставить в известность, а кого нет.

– Вы не могли бы рассказать мне, как нужно проводить такой ритуал? – тщательно взвешивая каждое слово, спросила я и заранее ответила на возможный вопрос: – Мне это необходимо по личным причинам.

На меня смотрели долго. И пристально. Так пристально, как умел только магистр Крахольд с его жутковатым бельмом на левом глазу.

– По личным? – недоверчиво хмыкнул он спустя бесконечно долгую паузу.

Его пальцы отбивали на крышке стола ритмичную дробь. Я уж было подумала, что он откажется, но тут магистр резко стукнул по столу ладонью, заставив меня непроизвольно вздрогнуть, и кивнул:

– Ладно, я выкрою на это время. Пожалуй, в качестве тренировки для тебя это будет даже полезно.

– Спасибо, – я с трудом подавила облегченный вздох. – И позвольте задать еще один вопрос. Сколько может прожить человек, не желающий становиться жрецом, до того, как будет проведен обратный ритуал?

Спросила и затаила дыхание.

Магистр огладил подбородок и бросил:

– В лучшем случае месяц. В среднем – около трех недель. К слову, примерно столько же тебе понадобиться для того, чтобы подготовиться к проведению ритуала.

Меня обуял ужас:

– Целый месяц?!

– Нет, недели две-три, – магистр захлопнул книгу, положил поверх нее тетрадь и, взяв их, поднялся с места. – Мне нужно идти. Приходи к девяти вечера – по глазам вижу, что неймется испортить свой единственный выходной.

В следующий момент он как-то по-доброму усмехнулся:

– Что ж, такое рвение я всегда одобряю.

Глава 10

Вернуться в кабинет к девяти часам вечера мне не удалось. По той простой причине, что тренировочный зал был закрыт. Я могла бы взять ключи на вахте, но что толку, если магистра Крахольда внутри все равно нет?

Поэтому, решив немного подождать, маячила под дверью, точно потерянная душа. Коридоры в такой поздний час были практически пусты – лишь изредка мимо проходили сослуживцы и столичные гости. На моей памяти магистр еще ни разу не опаздывал на назначенные для занятий встречи, и теперь я нервничала. И почему мне не досталось хваленой некромантской холодности? Из-за ситуации с Крилл я и так была взвинчена, а теперь еще и нехорошие мысли в голову полезли. Вдруг что-то случилось? С самим магистром, или просто что-то серьезное, заставившее его задержаться…

Тряхнув головой, прислонилась спиной к шершавой стене и шумно выдохнула. Нельзя так, а то и вправду паранойей обзавестись можно. Придет магистр, обязательно придет, нужно только немного подождать…

И я ждала.

Десять минут, двадцать, полчаса… нет, и все-таки что-то точно случилось!

В тот момент, когда я была готова отправиться на поиски капитана Диатея, чтобы спросить, не знает ли он, куда подевался магистр, кое-что произошло. Кое-что, из ряда вон выходящее.

Настолько, что я буквально замерла с открытым ртом, когда около меня внезапно прозвучало:

– Здарова!

Увидев болтающегося в воздухе Гана, в непосредственной близости от себя, я аж вниз по стенке едва не сползла! Ши собственной персоной в стенах охраняемого лучше королевского дворца Морского корпуса! Мелкая нечисть внутри неприступной для нее крепости!

– Ты что здесь делаешь?! – высказала я свое изумление вслух.

– И это вместо приветствия? – деланно возмутился Ган. – Нет, чтобы спросить, как я там – один, бедный-несчастный, голодный-холодный в стылой пещере…

– Ган, ши возьми!

Замолкнув на полуслове, он скептически на меня посмотрел:

– Ты сама-то поняла, что сейчас сказала? Нет, я, конечно, могу что-нибудь у тебя взять – капельку крови, например, или сразу ведерочко нацедить…

– Ган, чтоб тебя! – потеряла я всякое терпение. – Как. Ты. Здесь. Оказался?

– Так брешь в защите легкая появилась, – на этот раз не стал увиливать ши. – Обычная нечисть сквозь нее не проникнет, но я-то – особенный! – он с гордостью выпятил отсутствие живота. – Древний! Уж сколько под этой крепостью живу, все-все о барьере знаю…

Просто не верится!

– И что за брешь? – осведомилась я. – Знаешь, откуда она взялась?

Ган мгновенно посерьезнел:

– Понятия не имею. Нет, догадки, конечно, кое-какие есть, я ж мозгами неплохо умею раскидывать…

Не договорив, он замолчал.

– Ган! Да что мне все клещами вытягивать надо?!

– А кровушки дать?

– Я тебе сейчас по шее надаю! – окончательно вскипела я. – Учти, я сегодня на нервах!

– До чего все-таки некоторых открывшийся дар некромантии портит, – негромко проворчал ши, но, наткнувшись на мой немигающий взгляд, покладисто все выложил: – Я думаю, это с тобой и твоей темной магией связано. Брешь появилась именно здесь, на этом самом месте – в районе тренировочного зала, где ты проводишь много времени, упражняясь в магии.

Я бы могла возразить, сославшись на то, что темную магию использую только на потопленном корабле магистра Кархольда, но не стала. В любом случае, такая версия имела право на существование, а другая ко мне в голову все равно не пришла.

– Фрид, ну пожертвуй кровушки, а? – он состроил умильную моську, что в его случае выглядело довольно-таки жутко.

– Обойдешься! – отрезала я. – После того, как ты несколько раз сдал меня Флинту, я считаю наш договор официально расторгнутым!

Ган еще пытался канючить, но, поняв, что ничего от меня не добьется, досадливо махнул тощей рукой. На какое-то короткое мгновение во мне проснулась прежняя Фрида Талмор, испытывающая болезненное сочувствие ко всем без разбора сирым и убогим. Но на сей раз на поводу у чувств я не пошла. Ган не выглядел умирающим, и проучить его точно не помешает. Вдобавок, еще были свежи воспоминания о том, как не так давно этот предатель беспардонно сдал меня Флинту.

В какой-то момент он неожиданно переменился в лице, устремив взгляд куда-то мне за спину. Вздрогнул всем своим тельцем и, не прощаясь, поспешно прищелкнул подрагивающими пальцами. Исчез, не оставив после себя и следа.

Обернувшись, я обнаружила, что испугавшим его человеком оказался магистр Кархольд. При виде него испытала радость и облегчение, а еще подумала, что он – поистине особенный человек и маг. Ган даже от Флинта так не шарахался!

– Извини, Талмор, дела задержали, – на ходу бросил он. – Хотел с тобой до корабля прогуляться и начать практику, но уже не успеем.

Вставив ключ в замочную скважину, он отпер дверь и, не церемонясь, вошел первым.

– Не стой столбом, заходи, – донеслось до меня уже из зала. – Будем теорию разбирать.

Теорию мы разбирали до глубокой ночи. Жаждущая как можно быстрее освоить большое количество информации, я не замечала, как летит время. А когда в какой-то момент взглянула на часы, поразилась. И прошедшему времени, и тому, что магистр Кархольд, и без того явно уставший, столько со мной возится.

По сути, ритуал представлял собой сложное заклинание, для которого самое главное – магия того, кто его проводит. Главная загвоздка состояла в том, что читать заклинание, которое было очень длинным, следовало на кратфаге. Да притом не забывать концентрироваться на преобразовании внутренних потоков и передавать их тому, на кого ритуал непосредственно направлен. А еще существовало множество принципиально важных нюансов, осуществить которые так же было непросто. Словом, магистр, как всегда, оказался прав – на все про все у меня уйдет как минимум пара недель.

– Может, мне отменить часть тренировок? – я не заметила, как заговорила вслух.

– Еще чего не хватало! – возмутился магистр. – Ты давай не дури. Решила взять на себя дополнительную нагрузку – будь добра, справляйся. А если вздумаешь от основных тренировок отказываться, пошлю тебя в Глубину и с ритуалом помогать не буду. Ясно?

– Ясно, – поспешно кивнула я. – Буду справляться.

– Вот и молодец, – тоже бросив взгляд на часы, он хмыкнул: – Заработались мы с тобой.

Закрыв лежащую на столе рукописную книгу, по которой я учила заклинание, он предостерег:

– Ты же понимаешь, что за такие книги меня по головке не погладят? И на мой особый род деятельности с заслугами перед отечеством не посмотрят. Так что помалкивай.

Этого магистр мог и не говорить. Кому как не мне знать, что о некоторых вещах, – особенно касающихся темной магии, – лучше молчать?

А вот о некоторых рассказывать стоило, что я и сделала на следующий день. Специально встав ни свет ни заря и разбудив при этом Иту, пошла прямо в комнаты Эртана, надеясь застать его там, чтобы, наконец, поговорить.

На этот раз мне улыбнулась удача. Постучав в дверь, я прождала минуты две и успела подумать, что за ней никого нет, когда на пороге появился Эртан. Сонный, взлохмаченный, совершенно не похожий на самого себя… и милый такой. Домашний.

– Кхм, – кашлянув, я непроизвольно скользнула взглядом по его обнаженному торсу, едва не забыв, зачем вообще пришла.

– Фрида, – в прозрачно-голубых глазах промелькнуло сперва удивление, а затем беспокойство. – Что-то случилось?

Я вздохнула:

– Вот в этом и состоит главная проблема наших отношений. Каждый из нас постоянно думает, что с другим что-то случилось, – и без перехода ответила: – Да, случилось. Может, впустишь меня наконец, чтобы я рассказала, что именно?

Этану, в отличие от магистра Кархольда, я поведала обо всем без утайки. Он, узнав о положении Крилл и требовании Тайлеса отдать последний осколок, вмиг растерял всю свою «домашность» и буквально впал в ярость. Впадал в ярость адмирал королевского морского флота и повелитель нескольких сотен потерянных душ нечасто. Но если это случалось, то производило поистине незабываемое, устрашающее впечатление.

Нет, он не ругался, не кричал – иначе это был бы не Эртан Рей. Просто его глаза вдруг утратили даже намек на цвет, волосы подхватил невесть откуда взявшийся ветер, а на его коже проступила темно-синяя чешуя. Я уж не говорю о паре десятков белесых силуэтов, возникших у него за спиной и источающих мертвенный холод.

Раньше, увидев это все, по одной из своих неизменных привычек, рухнула бы в обморок. Но сейчас, вместо того чтобы лишиться сознания, подошла к морскому демону, обвила руками за пояс и прижалась щекой к прохладной груди, в которой едва слышалось замедленное биение сердца.

– Значит, ты обратилась к магистру Кархольду? – спросил Эртан, «оттаяв».

– Угу, – негромко промычала я. – Не одобряешь?

– Почему же? – обняв в ответ, он погладил меня по собранным в хвост волосам. – Не могу сказать, что нас связывает большая дружба, но причин ему не доверять у меня нет.

Я слишком хорошо его знала, чтобы не понять:

– Ты не очень-то его любишь.

– Мне не по душе некоторые его личностные качества, – чуть отстранившись, Эртан посмотрел мне в лицо. – Но мое к нему отношение не значит ровным счетом ничего. Он отличный специалист и во многом может быть тебе полезен. Откровенно говоря, я не сразу поддержал идею пригласить его в корпус в качестве твоего личного куратора. Но теперь вижу, что был неправ. Ты раскрываешь свой потенциал, и это прекрасно. А если Кархольд сумеет помочь тебе спасти Крилл, я лично пожму ему руку и выражу безмерную благодарность.

Мы немного помолчали, думая каждый о своем, а затем Эртан добавил:

– Больше никому об этом не рассказывай. А Крилл пусть думает, что ты сохранила ее секрет. Прости, я не могу помочь тебе с освоением ритуала – это не в моей компетенции. Но сегодня же отправлю сообщение всем гарнизонам во всех городах, где есть сохранившиеся храмы Лайра. Думаю, Крилл побывала в одном из самых древних, где связь с глубинным покровителем смерти все еще очень сильна. Вряд ли нам удастся отследить перемещения Тайлеса, но попытаться стоит.

– В нашей ситуации приходится цепляться за любой шанс, – согласилась я. – Как думаешь, когда Флинт потребует плату за спасение моего отца? Когда соберется ограбить самого могущественного некроманта нашего времени?

Эртан усмехнулся:

– Ты хотела сказать, когда осмелится попытаться ограбить? Полагаю, когда узнает, где этот самый могущественный некромант хранит осколки. Не думай об этом, Фрида, – попросил он, коснувшись моей щеки. – На тебя и без того свалилось слишком много всего. И мне больно при мысли о том, что я во многом не могу тебе помочь.

Похоже, его привычка винить во всем себя так же неискоренима, как многие мои.

– Ты и не должен мне в этом помогать, – вздохнула я. – Это моя задача – избавить Крилл от страшной участи, – и я с ней справлюсь. Ты только… только будь рядом, пожалуйста.

Сколько раз Эртан целовал меня? Не сосчитать. Сколько раз прижимал к себе вот так – крепко-крепко, но в то же время нежно, словно желая защитить, оградить от всех бурь и невзгод. Но каждый из таких моментов становился для меня особенным. Таким, который можно собрать как кусочек самой прекрасной мозаики, и затем сложить из них свое личное маленькое счастье.

А еще с каждым таким разом я чувствовала себя все смелее. Последние отголоски боязни и робости уходили, хотя природная застенчивость временами по-прежнему о себе напоминала.

Я знала, что Эртан любит меня – такую, какая есть, целиком и без остатка. Так же, как и я – его. Между нами оставался последний не пройденный рубеж, переступить который я и хотела, и почему-то боялась. И была безмерно благодарна за то, что Эртан ни разу не сделал попытки меня к нему подтолкнуть, всегда оставляя мне право выбора. Право остановиться в любой момент, право уйти.

Вот и сейчас, когда поцелуй из нежного превратился в жаркий, а объятия – способными растопить лед, когда биение сердца участилось, а в жилах вскипела кровь, он балансировал на грани, не переступая тот самый, еще не пройденный нами рубеж.

Но именно сейчас, именно сегодня, в эту самую секунду мне хотелось его перешагнуть. Чтобы хотя бы ненадолго растворились проблемы, и наше вышедшее из берегов море смыло все печали одной безудержной волной. Чтобы весь погрязший в охоте на осколки мир остался за дверью этой комнаты, оставив нас одних… вдвоем…

– Фрида, – выдохнул Эртан мне в губы, скользя ладонями по моей спине.

А через мгновение, будто опомнившись, мягко, но настойчиво, с очевидным усилием отстранился:

– Не сейчас, Фрида. Не так, – в его глазах бушевало не море – целый бездонный океан. – Перед тем как наступит ночь, будет день. День, в который ты наденешь самое красивое подвенечное платье и драгоценные камни, блеск которых будет отражаться в твоих невероятных глазах. Мы войдем в открытый павильон храма всех поднебесных, где под шум прибоя я назову тебя своей женой. И будет пышное празднество – с танцами и песнями лучшими, чем у сирен. Тебе будет рукоплескать водная стихия и даже сама тьма расстелется у твоих ног. Это будет наш день – твой и мой. Ты будешь чувствовать себя королевой, Фрида. Королевой, у которой впереди только радость и счастье – то, которое ты, как никто другой, заслуживаешь.

Я слушала его, и слезы наворачивались на глаза. Даже в детстве, даже в самых смелых мечтах никогда и представить не могла, что меня так полюбят. Что во всем огромном и зачастую отнюдь не дружелюбном мире отыщется человек, для которого я буду столько значить. Не думала даже, что мужчина может любить так… не оболочку, душу. Внутренний свет, как он однажды мне сказал.

– Эртан, – сквозь сжимающий горло спазм прошептала я, потянувшись к нему. – Я так тебя люблю…