Легенда Сумеречного моря

– Я тоже люблю тебя, – целомудренно поцеловав в висок, ласково произнес он. – Мой маленький отважный воин. Вместе мы все преодолеем.

Весь день я ходила… нет, летала, точно на крыльях. Этот утренний разговор невероятно воодушевил и придал уверенности в том, что все действительно будет хорошо. На тренировке с капитанами Диатеем и Вагханом, а еще Тэйном я проявляла себя как никогда активно, чем заслужила похвалу. Даже капитан Вагхан, скрепя сердце, сдержанно признал, что я делаю успехи!

А вечером меня ждала привычная тренировка с магистром Кархольдом. Сегодня он нашел для Тэйна какую-то работу в корпусе, вероятно, планируя после тренировки продолжить мое обучение ритуалу. Свидетели в такой ситуации нам были ни к чему, поэтому отсутствию Косички я только порадовалась.

Выныривание корабля из морских пучин видела далеко не в первый раз, но все равно удивилась, как удивлялась всегда. Наверное, никогда к этому не привыкну.

Привычным маршрутом взойдя на борт вместе с магистром, я приготовилась к «погружению». И вот, когда это невероятное судно начало стремительно опускаться под воду, когда во все стороны полетели холодные брызги, а волны сомкнулись над моей головой, я заметила, что магистр Кархольд чем-то встревожен. Нет, не так… быть встревоженным этот человек не мог в принципе. Кажется, не существовало в этом мире ничего, что способно выбить его из колеи. Пожалуй, правильнее сказать, что он был чем-то слегка обеспокоен. И причина тому стала ясна, когда мы погрузились на дно.

Прямо на носу корабля, словно появившись из ниоткуда, – хотя, скорее всего из-под наброшенной Шатхом тени, – восседал легендарный капитан пиратов, наш сегодняшний неожиданный и незваный гость.

– Мокрого вечера, – как ни в чем не бывало, с ухмылкой приветствовал он.

А ведь мы с Эртаном только этим утром о нем вспоминали! Вот и помяни ши…

– Что ты здесь забыл? – вопрос магистра Кархольда был хоть и неоригинальным, но зато по существу.

Флинт сделал вид, что задумался и спустя мгновение переспросил:

– Я? Ничего не забывал. Просто решил заглянуть на огонек, проверить, как поживает моя горячо любимая синеглазка.

– Выбирай, Флинт – быть покойником или быть заключенным?

– Дай-ка подумать, – он снова сделал вид, что глубоко задумался. – Пожалуй, я предпочитаю заключение, ведь, как показала практика, я могу сбежать из любой тюрьмы. Но все же позволь выбрать третий вариант: ничего из тобою предложенного. Как дела, Кархольд, старина?

Вместо ответа магистр запустил в него сгустком магии, природу которой я не смогла распознать – кажется, какая-то смесь. И смесь эта была до того сильной, что вызванная ею вибрация прокатилась не только по кораблю, но и по воде, распугав стайку снующих неподалеку морских котиков. В считанные мгновения долетев до пирата, сгусток стремительно разросся, обхватил его тело, заключил в крепкие объятия, и лицо Флинта дрогнуло. Согнувшись пополам, он издал не то кряхтение, не то стон и застыл неподвижным изваянием. Кархольд, не дожидаясь, пока он очухается, подошел к нему и протянул вперед руку в явном намерении использовать еще какую-то магию, когда Флинт внезапно разогнулся и с ехидной улыбочкой заметил:

– Нет, это не серьезно… даже оскорбительно использовать против меня такой слабенький прием! Где твоя сила, Кархольд? Что, за столько лет совсем поистратился?

Следующий магический импульс направился уже в магистра, отчего тот отлетел назад, но все же сумел устоять на ногах.

– Не думай, что сможешь так легко от меня избавиться, – довольно сообщил Флинт. – И вообще, где твое гостеприимство? Старый друг заглядывает на минуточку, а ты даже рома не предложил!

Пока он балаболил в своей привычно ироничной манере, я переводила взгляд с него на магистра и обратно. Сомнений быть не могло – они точно встречались прежде. И не просто встречались, а как минимум приятельствовали. Удивило ли это меня? Нисколько. Флинт вообще обладал потрясающим талантом – при своей скверной репутации обзаводиться кучей полезных знакомств. А, учитывая специфические таланты магистра Кархольда, тем более неудивительно, что эти двое когда-то пересеклись.

Пока я об этом думала, магистр, в свою очередь, бросал взгляды то на Флинта, то на меня. Он был не в восторге от того, что я стала свидетельницей этой встречи. Хотя, я могла и ошибаться – никогда нельзя понять, что у этого неординарного человека в голове.

– Давай ближе к делу, Флинт, – разбив остатки окружающей его магии, отрезал магистр Кархольд. – Кой ши тебя сюда принес?

– Я же сказал, хотел убедиться, что синеглазка получает должное образование, – насмешливо на меня взглянув, пират вкрадчиво произнес: – Все-таки теневой охотник в качестве учителя лучше, согласись. Смею заметить, он хотя бы скрывает несовершенства своей внешности под плащом. При всей моей симпатии, Кархольд, с твоей физиономией тоже не помешало бы эту самую физиономию прикрыть.

Неожиданно магистр криво, но как-то совсем беззлобно усмехнулся:

– Жизнь тебя не меняет. И ничему не учит.

– Предпочитаю учиться у смерти, – по его тону было непонятно, шутит он, или же говорит серьезно. – Так занятно с ней играть, ходить по лезвию ножа и испытывать удачу. Ты прав, старина, я не меняюсь – остаюсь все тем же удачливым красавчиком и грозой всех морей.

Все это время я продолжала переводить взгляд с одного на другого, но в какой-то момент мое терпение лопнуло.

– Простите, что вмешиваюсь, – повторила недавний вкрадчивый тон Флинта. – Но, магистр Кархольд, вас не смущает, что с нами на борту находится…

– Удачливый красавчик, – подсказал невыносимый пират.

– Преступник, – закончила я.

– Смею напомнить, в глазах общественности ты преступница не меньшая, чем я, – сделав страшные глаза, Флинт протянул: – Отступница! Некромант! Чудовище во плоти…

– Достаточно! – оборвал его Кархольд.

Я и моргнуть не успела, как корабль заходил ходуном от сгущающейся вокруг магистра… тьмы? Какой-то другой магии? Снова смеси магий? Чем бы это ни являлось, оно было до того сильным, что воздух буквально заискрил. Флинта тоже окружило яркое желтое свечение, плавно переходящее в фиолетовое. Я хотела помешать тому, что сейчас произойдет, потому как, если эти двое сойдутся в настоящей схватке – от и без того потопленного корабля даже щепок не останется! Может, мой порыв и был чересчур самонадеянным, но я по крайней мере попыталась… только не успела.

Две сильные магии схлестнулись.

На один короткий, едва уловимый миг мне вдруг показалось, что в магии Флинта промелькнуло что-то очень знакомое… что-то, похожее на оттенок чистой некромантии, но это ощущение быстро исчезло.

Вообще все ощущения исчезли. Помимо ужаса – поскольку мы вот-вот утонем окончательно, ши возьми! А плавать я так и не научилась…

Машинально создав из воды плеть, я забросила ее на мачту и крепко за нее ухватилась, чтобы не упасть. А вероятность упасть была очень большой, ведь наше хлипкое судно стремительно тащило по дну с невероятной скоростью. Палуба ходила ходуном, прогнившие доски дребезжали и не разваливались лишь чудом. Мимо, за ограждающим корабль куполом, проносились какие-то рыбы, водоросли, поднимались со дна столпы песка и ракушек. Казалось, что мы оказались в безумном водовороте… а еще показалось, что там – на поверхности, от схлестнувшейся здесь магии начались настоящие цунами!

Каким образом среди этого хаоса удалось различить внезапно произнесенные слова Флинта, я так и не поняла.

– Я узнал все, что хотел, – сорвалось с его вечно изогнутых в саркастической усмешке губ.

Всего миг – и буря прекратилась, а он исчез. В считанные доли секунды растворился, подмигнув мне напоследок!

Он ушел, оставив стойкое ощущение, что в своей брошенной напоследок фразе он подразумевал отнюдь не мое обучение. А нечто намного более важное. Вот только что, оставалось для меня загадкой. Как и настоящие причины его сегодняшнего здесь появления.

Глава 11

День Сардайла выдался таким же хмурым и ненастным, как мое сегодняшнее настроение. Это событие, назвать которое праздником не поворачивался язык, было фарсом от начала и до конца. Но фарсом красивым.

По самым скромным подсчетам на его организацию было потрачено такое количество средств, от которого лишились дара речи даже самые состоятельные лорды и леди – на что король и рассчитывал.

Принцесса Оксара прибыла в Сумеречье ранним утром, когда по берегам еще стелились наши извечные синеватые сумерки. Все служащие в Морском корпусе ловцы встречали ее, восседая на зависших в небе грифонах. Отсюда, с высоты, была видна вся роскошь призрачного моста, который появился не как обычно – вечером, а с утра. Специально для прибытия кронпринцессы было потрачено колоссальное количество магической энергии, чтобы временно перенести его появление. И это было еще более расточительное, еще более возмущающее широкие массы действо.

Впрочем, несмотря на возмущение, посмотреть на Сардайл в целом и прибытие Оксары в частности пришли все. Еще за несколько дней до празднества к нам стал стекаться народ не только из столицы, но и из прочих, даже самых отдаленных городов – разумеется, те из жителей, кто мог себе это позволить.

К этому моменту в гостиничных домах не осталось ни одной свободной комнаты. Улицы непрестанно гудели, повсюду были развешаны праздничные украшения и левитирующие огни, благодаря которым было светло даже ночью и даже в извечно хмурых Слезных трущобах.

На берегу у призрачного моста не осталось ни кусочка свободного пространства. Абсолютно все – от пребывающих навеселе троллей и хитрых гоблинов до простых людей собрались посмотреть на потенциальную наследницу престола. На невесту адмирала королевского морского флота.

Она была облачена в черное. Переливающееся, похожее на змеиную кожу платье струилось ниже колен и подчеркивало точеную фигуру. На тонкой шее сверкали королевские камни – роскошное, но выполненное с безупречным вкусом колье, которое дополняли серьги. Мы находились на расстоянии, которое позволяло мне рассмотреть и ее одежду, и ее саму – строгую и холодную, явно уверенную в себе брюнетку, которую сопровождал ненавязчивый, но сильный флер магии чистокровных черных саламандр.

Сегодня я сидела на грифоне одна. Несколько дней кряду училась им управлять, чтобы встречать кронпринцессу вместе с сослуживцами. И вот теперь, с силой сжимая пальцами поводья, неотрывно наблюдала за тем, как Оксара степенно ступает по глянцевой поверхности моста.

Ее не сопровождала свита – она шла в одиночестве. Но впечатление ее прибытие производило большее, чем Линарии и Калисты вместе взятых.

Я искренне старалась абстрагироваться и не видеть в ней ту, с кем публично обручен Эртан. Пыталась смотреть на нее отстраненно и объективно, отмечая, что из нее может выйти действительно достойная правительница – об этом говорило и скрытое, буквально впитанное в кровь достоинство, с которым она себя держала, и проницательный взгляд черных глаз. Да, я честно пыталась… но не могла.

Наверное, я просто слабая. Или люблю Эртана настолько, что сама мысль о происходящем сейчас вызывает тошноту. Не могла я ни абстрагироваться, ни смотреть объективно… не могла и все!

А потом взгляд тех самых черных глаз вдруг обратился ко мне.

Это были короткие, но неимоверно растянувшиеся мгновения, когда мне казалось, что на меня смотрит сама ночь. Не страшная и напитанная тьмой, а обволакивающая и бархатная, как будто желающая проникнуть в саму душу.

Вначале вообще подумалось, что от нервов мне просто мерещится – в самом деле, как могла принцесса Оксара отыскать меня среди остальных ловцов? Но нет, действительно отыскала. И смотрела, пускай и недолго.

А потом произошло то, отчего я сжала поводья еще сильнее, практически до боли.

На другом конце моста, почти стоящий на самом берегу в окружении нескольких десятков столичных ловцов, ее встречал Эртан. И это было так символично, так красиво – как она преодолела разделяющее их расстояние, а он в последний момент шагнул ей навстречу и протянул раскрытую ладонь.

Сердце болезненно сжалось. Умом-то я все понимала, а его, бестолковое, никакие доводы разума не интересовали.

Улетали они вдвоем – на запряженной черными пегасами колеснице. Улетали, чтобы уже днем вернуться и прилюдно провести церемонию, которую и называют Сардайлом.

День только начался, а я уже ненавидела его всей душой. Даже не ожидала, что не смогу с этим справиться и буду чувствовать себя настолько скверно. Если с таким трудом наблюдала всего лишь за прибытием Оксары, то как переживу треклятую церемонию? Хоть ты вообще на нее не ходи!

Непроизвольно мотнула головой, отгоняя предательские мысли. Нет уж! И приду, и вместе с остальными досмотрю все до конца. В конце концов, Сардайл – наименьшая из нынешних проблем… только вот, в отличие от разума, глупое сердце снова с этим не согласно.

Время до той самой «треклятой церемонии» тянулось невыносимо медленно. Находясь в корпусе, я не знала куда себя деть и толком не могла ни на чем сосредоточится. Разумеется, тренировки на сегодня были отменены. Вместо них отряды ловцов патрулировали город и барьер со стороны моря. В рейды мы вылетали поочередно, и к тому моменту, как настала моя очередь сесть на грифона, я вконец себя измучила.

Самое странное – уже не была уверена, что мои терзания связаны только с Эртаном. В конце концов, я ему полностью доверяла и твердо знала, что он любит меня. А все ныне происходящее и связанное с Оксарой ничего для него не значит. Сардайл в данном случае – просто часть игры в «кристалл душ».

Меня одолевало нехорошее предчувствие. Интуиция напоминала о себе и прежде, но именно сегодня, этим тяжелым для меня днем, обострилась до предела. В том и состояла главная проблема – я не могла разобраться, вызвано это действительно грядущей бедой, или просто моим теперешним настроением.

У барьера все было так же, как всегда: уйма кишащих за ним потерянных душ и сходящее с ума Сумеречное море. Волны были такими высокими, что, казалось, они стремятся схватить ловцов и вместе с грифонами утащить их на дно. На обветрившихся губах ощущался отчетливый привкус соли, с неба сплошной стеной хлестал дождь. Весна брала свое, суровые морозы минули, но на смену им пришли ледяные, пробирающие до костей дожди. Бушующее ненастье только подчеркивало агрессивность потерянных душ, которые бросались на барьер, шипели, кривили в оскале бесформенные туманные лица.

Небольшая часть отряда восседала на морских волках, и те тоже скалились, угрожающе рычали, вторя ярому рыку непокорных волн. Из-за Сардайла барьер был усилен: помимо адмирала и прибывших из Нортегары магов, его непрестанно подпитывали специальные артефакты.

Вплоть до того момента, как оказалась прямо перед ним, я считала, что с этой стороны угрозы точно ждать не стоит. Но когда увидела, что творится за барьером, мое нехорошее предчувствие усилилось.

– Вот это мощь! – Ита мое беспокойство явно не разделяла. – Выкусите, потеряшки проклятые!

Несколько «потеряшек», словно осознав ее слова, остервенело ударилась в барьер прямо перед нами. Ита показала им неприличный жест и направила свою силу в то самое место, подпитывая барьер. Собственно, нашей теперешней задачей являлась как раз дополнительная подпитка и регулирование действия артефактов, чтобы те не дали сбой.

У барьера мы пробыли около часа, и за это время я, как и остальные, промокла насквозь. Из-за сильного магического фона использование силы, не направленной на поддержание барьера, было ограничено. Даже я, будучи полу-ундиной, не могла оградить себя от дождя.

Главная церемония Сардайла проходила на центральной площади Сумеречья. Здесь специально созданный магический барьер защищал и от дождя, и от возможного мокрого снега, и от ветра.

Прожив в Сумеречье девятнадцать лет, таким я его еще не видела. Площадь преобразилась практически до неузнаваемости: огромная сцена, украшенная тысячами мерцающих голубых огней, возвышалась в самом ее центре. Белоснежный, напоминающий паруса шелк тянулся меж черными мраморными колоннами, возведенными специально к празднеству. Повсюду виднелись роскошные букеты из черных и белых роз, а в некоторые из цветочных композиции были добавлены настоящие гномьи алмазы. От остальной части площади сцену ограждал еще один барьер – едва заметный, со стороны кажущийся серебристой, переливающейся на свету пылью.

Прямо напротив сцены располагалась ложа для высокопоставленных гостей, среди которых, по слухам, должны были присутствовать король с королевой. Почтит нас монарх своим визитом, или нет, я не знала, но все же склонялась ко второму. Однако пять установленных тронов намекали на обратное.

Неужели вся королевская семья, наконец, соберется вместе?

Чем дальше, тем хуже становилось мое самочувствие – уже не столько моральное, сколько физическое. Отчего-то ужасно разболелась голова, а во всем теле появилась слабость. Не будь я холодной, как ледышка, решила бы, что у меня сильно поднялась температура.

Ловцам на данной церемонии отводилось особое место. Мы выстроились в ровные шеренги во главе с нашими капитанами. Стоя среди сослуживцев в ожидании начала Сардайла, я с трудом фокусировала взгляд. Перед глазами все размывалось как от пелены непролитых слез, и собственное состояние уже начинало пугать.

В какое-то мгновение все освещение погасло, погрузив площадь во тьму.

Прозвучали торжественные фанфары и барабанная дробь, ознаменовавшая долгожданный момент. Два луча света упали в противоположные части сцены, вырвав из мрака две фигуры.

Они были прекрасны – и Эртан, и принцесса Оксара.

Она – черноволосая, одетая в черное же мерцающее платье, облегающее как вторая кожа и тянущееся позади длинным шелковистым шлейфом.

Он – платиновый блондин в серебристом, отливающем перламутром костюме. Снова кажущийся недосягаемым, прекрасным небожителем, случайно забредшим в наш подлунный мир.

Они шли навстречу друг другу – почти так же, как тогда, на мосту. А когда остановились на расстоянии шага, фанфары смолкли, уступив место красивой лиричной мелодии. Она лилась откуда-то сверху – может, из-под купола, а может, из самого ночного неба. Переплеталась с мельчайшей сияющей пыльцой, падающей на их головы и плечи, как самый красивый и необычный снег…

Эртан протянул принцессе руку, и та вложила в нее ладонь.

Простое действие – очередная пытка.

Заставив себя на несколько мгновений отвернуться, чтобы перевести дух, я заметила, что все установленные напротив сцены троны заняты. Когда там успела появиться вся королевская семья, было совершенно непонятно. Но факт оставался фактом – и король с королевой, и принц Дэрен, и Калиста, и даже принцесса Линария присутствовали на этой церемонии.

– Фрида, – на грани слышимости позвала Ита. – Ты на меня падаешь…

Как бы абсурдно ни звучало, это действительно было так. Сама не заметила, как стала заваливаться на бок и прислонилась к ее плечу. Голова кружилась, в висках звучал ритмичный набат, ноги сделались ватными и непослушными. Еще и горло пересохло так, что казалось, я готова выпить целое море…

Да что же это такое, ши возьми!

– Прости, – прошептала я пересохшими губами, усилием возвращая потерянное равновесие.

На сцену тем временем поднялся первый служитель главного храма всех поднебесных – длиннобородый седовласый старец в развевающихся светлых одеждах. Опираясь на серебряный, увенчанный крупным прозрачным камнем посох, подошел к адмиралу и принцессе, застывшим в центре.

Насколько я знала, его присутствие было лишь простой формальностью. Самое главное – слова, которые произнесет морской демон. Клятва, которую даст, обращаясь одновременно и к Глубине, и к Поднебесью.

И пусть сказано это будет не от чистого сердца, пусть только лишь из-за обстоятельств, клятва есть клятва.

– Фрида, да что с тобой? – Ита взяла меня за руку, и ее кожа на контрасте с моей показалась обжигающей. – Да ты ледяная… тебе плохо?

Да, мне плохо. Глубинно плохо, но разве это имеет значение? Я ведь все равно не смогу сейчас уйти, демонстративно покинув ряды сослуживцев… да и физически сил не хватит.

С губ вместе с облаком сизого пара сорвался хриплый вздох. Я старалась концентрироваться на том, что происходило на сцене, но перед глазами все окончательно поплыло. Словно кто-то или что-то тянуло из меня силы, стремительно и неотвратимо вытягивало саму жизненную энергию, оставляя внутри лишь колючий смертельный холод.

Когда собравшийся на площади народ неожиданно издал синхронный вздох изумления, я не поняла, что его вызвало. А когда, с трудом сконцентрировавшись на сцене, всмотрелась в стоящие на ней фигуры, подумала, что у меня начались галлюцинации. Сначала зрительные, а потом и слуховые.

Я немного знала о традициях Сардайла – по крайне мере, не больше остальных. Но точно помнила, что морской демон и его избранница не должны размыкать рук. Что все то время, пока он говорит, их пальцы должны быть переплетены. Это прикосновение – не только символ, но и неразрывный мост, тянущийся от одной души к другой.

Сейчас же их руки были разомкнуты. Один из лучей угас, погрузив Оксару в темноту, а второй продолжал освещать Эртана, который что-то говорил.

Вокруг продолжали раздаваться изумленные вздохи, король, кажется, даже привстал с места. И, похоже, единственными, кого не удивляло происходящее, были сами морской демон и кронпринцесса. Оксара спокойно стояла в стороне, пока Эртан говорил и говорил… что именно, я не слышала. В ушах словно шумел морской прибой.

Но концентрации хватило, что в какой-то момент перехватить его взгляд.

Взгляд, направленный точно на меня.

– Фриду Талмор, – словно издалека донесся до меня обрывок сказанной фразы.

В следующее мгновение погасший было луч направился на меня. Окутал ярким, но мягким, не режущим по глазам сиянием.

– Иди, – незаметно подтолкнула меня Ита, чья интонация выражала такое же изумление, какое испытывали остальные.

Я не понимала ровным счетом ничего. Не знала, что происходит, и почему я должна выходить на сцену. Сознание заволокло плотным туманом, и все происходило словно во сне. Словно не со мной. Всю свою жизнь испытывая стойкую неприязнь к алкоголю, я ни разу не пьянела. Но почему-то подумалось, что мое нынешнее состояние чем-то похоже именно на опьянение – бессвязность мыслей, чувство нереальности, ватные мышцы… И холод, который выстуживал внутренности, пробираясь к самому сердцу.

«Иди», – эхом билась в голове единственная внятная мысль.

И я шла.

Как именно преодолела разделяющее нас с Эртаном расстояние, наверное, не вспомню никогда.

– Вы не посмеете, лорд Эртан Рей! – выкрик короля раздался словно за плотной ватной стеной. Я не видела его лица, но подумала, что сейчас оно искажено яростью. – Сделаете это, и пожалеете!

– Оставьте, отец, – голос кронпринцессы казался таким же неестественно далеким. – Я поддерживаю адмирала Рея. Мне не нужен этот обряд, чтобы доказать свою власть. Он поклялся мне в преданности и дал непреложный обет поддерживать меня при восходе на престол. Это больше, чем помолвка напоказ.

Я не знала, слышит ли их простой люд, или вокруг сцены успели воздвигнуть непроницаемый, глушащий звуки барьер. Не знала, не подводит ли меня собственный слух. Не знала, верна ли моя безумная догадка о том, что Эртан намеревается провести Сардайл со мной, и именно поэтому я сейчас оказалась рядом с ним.

Что ответил король, и что еще сказал обратившийся ко мне Эртан, я уже не услышала. Только уловила исходящее от него и адресованное мне беспокойство, заметила понимание в прозрачных глазах – понимание, что со мной что-то не так.

А потом почувствовала, что снова медленно оседаю на землю. Перед глазами не просто плыло – темнело. И я уже не понимала, что меркнет не только мое сознание, но и все окружающее. Что черная тень, подобная гигантской черной птице, уже накрывает главную площадь и все Сумеречье. А множество витающих вокруг огней гаснут один за другим, как от дуновения вечно голодного, ледяного дыхания…

Следующее, что я увидела – нависающее надо мной лицо Эртана, на щеке которого проступила гладкая темная чешуя. Сколько прошло перед этим времени – неизвестно. Я не понимала, что происходит, и что он делает – видела только, что вокруг нас находится несколько душ из его личного подчинения. И ощущала, как сковывающий тело холод постепенно сменяется легкой прохладой, проникающей в меня не то через прикосновения этих душ, не то через самого Эртана. Покрытая чешуей, увенчанная когтями рука, лежала на моем лбу, и в месте, где она касалась моей кожи, чувствовалось легкое покалывание.

– Что со мной? – хотела спросить я, но вместо голоса из груди вырвался хрип.

– Сейчас станет легче, – негромко произнес Эртан, и его дыхание коснулось моих губ.

С каждой секундой мне и впрямь становилось лучше. Слабость никуда не делась, но я, по крайней мере, вернула способность воспринимать действительность. Хотя в первые мгновения, когда посмотрела вверх, подумала, что все-таки брежу и нахожусь в плену галлюцинаций. Потому что вокруг творилось нечто невообразимое.

Покрывающий площадь защитный купол обращался льдом.

С характерным негромким треском нематериальный барьер, который и заметить-то не всегда возможно, поддавался холоду. По нему бежало множество серо-серебристых дорожек, рисующих ажурные, похожие на тонкое кружево узоры.

Но ведь это невозможно… если только холод и лед – не такие же нематериальные явления, не имеющие отношения к погоде.

Некромантия. Она была повсюду.

Ощущалась в каждой частице воздуха, надвигалась гигантскими вихрями, которые с каждым мгновением становились все ближе. Как я могла не почувствовать этого раньше? Почему ничего не заметила? Столько темной магии ведь не могло появиться в один миг, будто из ниоткуда!

Все это время Эртан удерживал меня навесу. Но как только я почувствовала, что способна стоять самостоятельно, встала на слегка подрагивающие ноги. В этот самый момент купол затянулся льдом окончательно, и полупрозрачная узорная корка с хрустом сомкнулась прямо над нашими головами. А еще в этот же момент я обнаружила, что на площади творится настоящая паника.

Несколько гарнизонов стражей пытались сдерживать взбудораженных горожан, но теми уже овладел страх. Всем было понятно, что происходящее – не запланированная часть Сардайла, а нечто из ряда вон выходящее. Темное. Опасное.

Королевская чета поднялась с тронов, но покидать свою ложу не спешила. Вокруг них тоже собрались несколько десятков стражей и придворные маги, воздвигнувшие дополнительный защитный барьер. Да и сами представители королевской семьи, будучи чистокровными черными саламандрами, – за исключением Линарии, – могли за себя постоять. Извечный огонь – черное, источающее невероятную силу пламя, уже клубилось у их ног. Среди королевской семьи не было только Оксары, которая по-прежнему стояла на опустевшей сцене, совсем неподалеку от нас.

– Это Тайлес, – произнесла она, когда наши взгляды столкнулись. – Никто более не обладает такой мощью. Фрида, – слышать свое имя из уст кронпринцессы было невероятно странно. – Тебе нужно уходить. Он применил айталиум.

– Если бы она могла, – процедил Эртан, бросив взгляд за барьер. – Ни я, ни даже вы из-за здешнего магического фона не сумеем отсюда перенестись.

Поочередно посмотрев на него и на кронпринцессу, я переспросила:

– Айталиум?

– Он использовал тебя, Фрида, – едва сдерживаясь, ответил Эртан. – Каким-то непостижимым образом сумел выкачать твою силу и использовать ее для того, чтобы пробраться в Сумеречье. В барьере ни одной бреши, но он здесь!

– И не только он, – даже в такой ситуации Оксара была преисполнена спокойствия и достоинства.

Проследив за ее взглядом, я обомлела. За мутной пеленой барьера, за этой полупрозрачной ледяной коркой виднелись приближающиеся к нам со стороны моря силуэты.

Это была нежить. Целые полчища нежити! Большие, чем во время битвы за последний осколок, хотя еще недавно казалось, что это невозможно.

На их приближение обратили внимание не только мы. Все горожане, стоящие близко к барьеру, резко отшатнулись и кинулись к центру, усугубляя и без того разрастающуюся панику. Ловцы под предводительством быстро сориентировавшихся капитанов, напротив, выстроились по периметру площади, готовые, в случае чего, принять на себя первый удар.

– Не понимаю, – проговорила я, обращаясь больше к самой себе. – Зачем он это делает? В чем смысл нападать на нас здесь? У нас ведь сейчас нет осколка…

– Ты, – услышав меня, произнесла кронпринцесса. – Здесь есть ты. Айталиум ослабил тебя. Не поступи лорд Рей так, как поступил, не позови тебя на сцену, ты бы уже находилась за пределами барьера. Ослабленная, ничего не понимающая, не способная сопротивляться.

– Он демонстрирует силу, – глядя на нежить, которая подступала все ближе, сказал Эртан. – Решил показать, на что способен. Доказать, что сильнейшие маги королевства, адмирал морского флота и даже королевская семья ничего не смогут против него сделать. Что ж, – прозрачные глаза, так же как недавно купол, затянул лед. – Пусть попробует.

Глава 12

Все смешалось в какой-то невообразимый калейдоскоп. Кругом мелькали чьи-то лица, раздавался гул голосов, всюду царило оживление, и вся заключенная под защитный купол площадь напоминала закупоренный пчелиный улей.

Я не заметила, когда возле меня оказался Тэйн и тем более не поняла, каким образом вслед за ним появилась Ита. Вверив меня им, Эртан устремился к королевской ложе, а у меня едва хватило сил, чтобы подняться на ноги и не рухнуть обратно на сцену.

– Фрида, ты как? – Тэйн, как всегда, прекрасно владел собой, но беспокойство все же отразилось в его голосе.

– Со мной все в порядке, – заверила я и, не сводя взгляда с пытающейся пробиться под купол нежити, воскликнула: – Нам нужно что-то придумать! Если они прорвутся, погибнут простые жители, мы не сможем защитить всех!

– Да у нас здесь весь магический цвет королевства! – запальчиво возразила Ита. – Что может сделать против них всего лишь один некромант?!

«Он не просто некромант», – мысленно опровергла я. – «Он названный сын самого Лайара и обладает такой силой, какой в истории нашего мира не доставалась еще никому».

Словно прочитав мои мысли, Оксара качнула головой:

– Не стоит его недооценивать.

Она стояла чуть в тени, из-за чего Ита и Тэйн, кажется, совсем забыли о ее присутствии. Стоило ей заговорить, как они синхронно обернулись к ней и словно по команде присели в поклоне.

Кронпринцесса лишь небрежным жестом велела им подняться, как бы показывая, насколько неуместны сейчас эти церемонные расшаркивания. И, посмотрев на меня, неожиданно сняла с пальца увенчанный черным камнем перстень.

– В нем заключена часть исконной силы черных саламандр, – произнесла она. – Этой силы хватит, чтобы перенести отсюда одного человека. Воспользуйся этим.

Несколько долгих мгновений я смотрела на нее во все глаза, не веря, что она действительно это предложила.

– Им должны воспользоваться вы! – я даже руки непроизвольно убрала за спину. – Вы – наследница престола! Моя жизнь не столь ценна… точнее, совсем не ценна в глазах многих. А если вы думаете, что с моим уходом уйдет и Тайлес, то ошибаетесь. Он не отступится, поверьте, только разозлится и обрушит ярость на город!

Оксара хотела что-то сказать, но тут наше внимание привлек громкий треск – это ловцы, действуя словно слаженный механизм, начали сплетать гигантскую, поддерживающую купол сеть. Сослуживцы действовали парами, в своих обычных связках, но, помимо этого, их подпитывали прибывшие на церемонию придворные маги. Магия буквально искрила, и когда сотканные из нее веревки сплетались, раздавался тот самый громкий треск.

Руководил этим действом адмирал Рей, распределивший роли между капитанами и их отрядами. Отдавая приказы и непрерывно следя за плетением сети и ситуацией в целом, он одновременно подпитывал купол собственной магией. Правящая семья, окруженная личными стражами и несколькими магами, пока не вмешивалась – лишь черное пламя все так же стелилось у их ног.

Я как раз смотрела в сторону черных саламандр, поэтому увидела, как резко переменилась в лице принцесса Калиста. Она дернулась, словно в желании сорваться с места, а на ее лице проступило выражение абсолютного неверия и даже шока. Машинально проследив за ее взглядом, я на несколько мгновений оторопела, будучи близкой к тому, чтобы воспроизвести ту же реакцию.

Среди кишащей за куполом нежити, точно главнокомандующие среди солдат, возвышались окутанные тьмой фигуры. Их было трое. Трое тех, кто не так давно действовал заодно с принцессой Калистой, пытаясь добыть для нее вожделенные осколки.

Морская ведьма. Саламандр-полукровка по имени Шайхар. И жрица дроу, которая всегда оставалась в тени, пряталась в катакомбах, но вовсе не бездействовала.

Неужели они… присоединились к Тайлесу?!

Мое изумление было подобно вспышке, погасшей так же быстро, как возникла. Калиста проиграла – это было понятно еще в тот момент, когда она упустила имеющиеся у нее осколки. А эти трое хотели находиться на стороне заведомого победителя, которым являлся самый могущественный некромант нашего времени.

Неожиданно для всех Калиста издала не то крик, не той вой, запрокинула голову и вскинула руки. С ее пальцев сорвались огненные вихри, сплошным черным потоком стремительно взмывшие вверх. Наткнувшись на купол, они принялись впитываться в него, перекрашивая его из покрытого льдом перламутра в подвижную пламенную черноту.

Ее действия и усиленный выбросом магии крик привлекли всеобщее внимание, и первым опомнился стоящий около нее принц. Я не до конца понимала, что происходит с куполом – усиливает она его, или, напротив, стремится пробить. Но, судя по тому, что Дэрен попытался ее остановить, верным был второй вариант.

Боковым зрением я заметила, как Оксару охватило пламя, а уже в следующее мгновение она оказалась стоящей в королевской ложе.

Картинки стали сменяться перед глазами еще быстрее. Кажется, уже мало кто понимал, что происходит. Лихорадочно всматриваясь в находящиеся за барьером фигуры, я тщетно выискивала среди них Тайлеса, но его видно не было. Однако я точно знала, что он где-то рядом, наблюдает за всеми нами и пристально следит лично за мной.

В какой-то момент, глядя на барьер, я внезапно боковым зрением заметила фигуру, стоящую на крыше одного из домов. Сначала не поняла, кто это, а затем, присмотревшись внимательнее, с ужасом обнаружила, что это Крилл.

Она стояла на самом краю крыши высокого здания и балансировала, устремляя взгляд в никуда. Темные волосы развевал стылый ветер, руки были вытянуты вперед, как если бы она ходила во сне.

В эти ужасные, наполненные холодящим сердце ужасом мгновения, я отчетливо сознавала, что она собирается прыгнуть. Вернее, не она сама… на этот шаг ее толкал тот, кто управлял ею. Тот, кто насильно сделал ее жрицей Лайара и подчинил тем самым своей воле. Она еще не стала жрицей в полном смысле, но связь между ней и глубинным покровителем смерти уже была сильна. Стоило Тайлесу только пожелать – и она спрыгнет…

– Чего ты хочешь? – глухо спросила я, обращаясь к некроманту. – Чтобы я вышла к тебе?

Самое ужасное заключалось в том, что из-за творящегося вокруг сумасшествия Крилл кроме меня никто не замечал. Никто не видел, что в любой момент в Морском корпусе может стать на одного ловца меньше.

И время будто растянулось. Замедлилось, беспощадно замораживая все и всех. Только ветер не поддался, продолжая забавляться волосами готовящейся к смертельному прыжку Крилл.

Я не успела ничего: ни позвать на помощь, ни броситься к ней, ни даже окликнуть ее по имени. Когда она сделала шаг вперед, время отмерло, и ее полет был быстрым и неотвратимым. Почему-то в этот момент промелькнула несуразная мысль о том, что Крилл сейчас напоминает раненую, лишенную крыльев птицу…

Мое сердце замерло, а дыхание перехватило. Казалось, это не она, а я стремительно приближаюсь к своей неминуемой смерти. Не она, а я чувствую пальцами ветер и сковавший тело, лишивший воли холод…

Откуда взялась внезапно придержавшая ее магия, я поняла не сразу. Только мгновением позже заметила появившегося словно из ниоткуда магистра Кархольда, с пальцев которого сорвалась пара небольших вихрей. Как только они, окружив Крилл, мягко опустили ее на землю, она словно проснулась. Растерянно осмотрелась вокруг и, приложив к губам подрагивающие пальцы, беззвучно ахнула.

– Магистр, – так же беззвучно выдохнула я, чувствуя, как меня потряхивает.

Сейчас даже думать не хотелось, что было бы, не успей он вовремя.

Но облегченно выдыхать было рано. Точнее, совсем не время. Вокруг все еще творилось нечто невообразимое – дикая смесь магии ловцов, черных саламандр и кишащая за куполом нежить сливались в одну сплошную какофонию хаоса. И барьер подрагивал, вибрировал под гнетом самых разных энергий. А в том месте, что находилось над головой принцессы Калисты, зияла небольшая, выжженная извечным пламенем брешь.

Несмотря на все усилия ловцов и придворных магов, барьер заметно слабел. В него вливалось колоссальное количество энергии, но ее все равно не хватало. Казалось, барьер ослабляет что-то изнутри, и этим «чем-то» могла быть я. Вернее, айталиум, который использовал Тайлес, чтобы связать нас двоих и пробраться в Сумеречье.

Я еще успела подумать, что, возможно, все-таки стоило принять предложение Оксары и воспользоваться ее кольцом, когда внезапно раздался оглушительный грохот. Это было нечто невообразимое и несравнимое даже с раскатами грома. Громогласные удары, перемешанные с треском льда, пронзили окружающее пространство и заглушили все прочие звуки. Холод усилился, и в образовавшиеся в барьере дыры хлынул ворох колючих снежинок. Дыхание смерти теперь было повсюду: впитывалось в молекулы воздуха, холодило сердце и вонзалось под кожу, пробирая до самых костей. Оно, рожденное некромантией, надвигалось стремительно и неотвратимо, сметая все на своем пути. В какой-то момент его оказалось так много, что оно сломило все сопротивление ловцов и магов.

Сила, которую демонстрировал Тайлес, оказалась столь велика, что даже Эртан не выдержал ее напора. Его потерянные души отступали, притесняемые бушующей темной энергией. Шайхар, жрица дроу и морская ведьма тоже не бездействовали, подпитывая прорывающуюся сквозь купол нежить своей магией.

Я не понимала, чего добивается Тайлес – просто показывает на что способен, или желает сравнять Сумеречье с землей, уничтожив все живое. Но чем дальше, тем отчетливее становилось ощущение, что верным является второй вариант.

Тьма сгущалась. Клубилась, разрасталась, заволакивала площадь, подобно густому ядовитому туману. Даже мне – той, на ком имелось благословение Лайара, было нелегко ее переносить. Слишком концентрированная и тяжелая, она тянула силы из обычных людей, из магов и даже из ловцов. Единственными, кто мог противостоять ее воздействию, были черные саламандры и адмирал, не отпускающий призванных душ.

Я хотела помочь, сделать хоть что-нибудь, но по-прежнему не могла. Физическое состояние относительно восстановилось, а вот свою темную магию я не чувствовала. Только магию ундин, которая сейчас была бесполезна. Что бы ни сделал Тайлес, и чем бы ни являлся этот айталиум, толку от меня в настоящий момент не было никакого.

Положение казалось безвыходным и ужасающим, но внезапно что-то изменилось.

Где-то вверху блеснула яркая, напоминающая кривую молнию вспышка. Судя по всему, не только я, но и все остальные не поняли, что это было. Не поняли, но почувствовали невероятную мощь, которую она породила. Мощь, заставившую нежить истошно завопить, а приспешников Тайлеса отшатнуться и, отвернув лица, закрыть глаза.

Если раньше вокруг творился хаос, то теперь все словно замерло. Застыли люди, маги, саламандры и ловцы. Застыла в нелепых позах нежить, частично прорвавшаяся сквозь купол и кишащая за ним.

На несколько долгих мгновений вспышка кристально чистого света погрузила всех в анабиоз. А затем, загоревшись с новой силой, ослепила яркой белизной.

Не знаю, сколько прошло времени перед тем, как я, вместе со всеми, вновь открыла глаза. Только сквозь слегка разомкнутые ресницы успела увидеть невдалеке светлый, словно сотканный из тумана женский силуэт. А в туманных руках – неясный предмет. Тут же вспомнилось, что этот же силуэт я уже видела однажды – над морем, неподалеку от Морского корпуса.

Как и в прошлый раз, он исчез так же быстро, как появился. Быстро настолько, что его легко можно было принять за игру воображения.

Покрывающий площадь купол исчез. И вместе с ним исчезла вся нежить, обратившись горками серого пепла. Среди них, подобно трем последним уцелевшим воинам, покачивались на подрагивающих ногах приспешники Тайлеса. Правда, вскоре исчезли и они, опомнившись и поняв, что ситуация резко изменилась не в их пользу. Где в это время находился сам Тайлес – неизвестно, но это уже волновало не в первую очередь.

Мысли занимал один единственный вопрос: что сейчас произошло?

Внезапно появившийся свет уничтожил неисчислимые полчища нежити всего за несколько секунд… но откуда он взялся? Откуда появилась эта сильнейшая магия и от кого исходила?

Судя по ошарашенным лицам тех, кто находился на площади, ответа ни у кого не было. Даже у правящей семьи и Эртана, чья реакция ничем не отличалась от реакции простого люда.

Пройдя совсем не по плану, Сардайл перевернул все вверх дном.

После внезапного разгрома армии нежити все происходило так же стремительно, как и во время ее появления. Стражи успокаивали горожан и призывали их расходиться по домам, ловцы им в этом помогали, а придворные маги переговаривались с Эртаном и, кажется, намеревались задержаться в Сумеречье. Монаршую семью заслонила собой их личная стража, так что происходящего в ложе видно не было.

Рядом со мной неотступно находились Ита с Тэйном, но, когда к нам приблизился Эртан, они присоединились к остальным ловцам. Часть ловцов отправлялась на побережье, а другая вместе с придворными магами – прямиком к покрывающему Сумеречье барьеру, чтобы оценить нанесенный ему ущерб и не допустить прорыва потерянных душ. Я же не присоединилась ни к первым, ни ко вторым, поскольку не успела опомниться, как оказалась в Морском корпусе. Причем не где-нибудь, а в лазарете.

Эртан даже не позволил мне встать на ноги – как взял на руки на площади, так и внес в палату, где положил на кровать. Уже совсем скоро в меня вливали какие-то лекарства, щупали пульс и растирали запястья дурно пахнущей мазью. Эртан не отходил от меня ни на шаг, хотя ему явно было чем заняться после всего случившегося. Он пробыл со мной до тех пор, пока лекарь не заверил, что я в порядке и все, что мне сейчас требуется – это сон. Так же лекарь, как и Эртан, был явно удивлен тем, что айталиум между мной и Тайлесом оказался разрушен. Со слов Эртана, нарушить эту связь было совсем непросто, а она просто взяла и исчезла сама по себе. Точнее, не совсем сама по себе. Судя по всему, световая вспышка выжгла ее так же, как заполонившую остров нежить.

Закрывая глаза, я думала, что от переизбытка впечатлений заснуть не смогу, но в сон провалилась мгновенно. И проспала почти сутки, проснувшись только вечером следующего дня.

Когда я проснулась, в палате никого не было. На передвижном столике стояла горячая еда и исходящий паром чай, не остывшие благодаря поддерживающей тепло магии. За окном сгущались синеватые сумерки и накрапывал мелкий дождь.

Поднявшись с постели, я с облегчением обнаружила, что чувствую себя прекрасно и твердо стою на ногах. Подойдя к окну, всмотрелась в штормовое море и с не меньшим облегчением увидела, что берег пуст. Барьера отсюда было не рассмотреть, но что-то мне подсказывало, что с ним все в порядке. От нашествия нежити не осталось ни следа, и было легко поверить, что все случившееся являлось лишь сумасшедшим кошмарным сном.

– Уже встала? – неожиданно прозвучал позади голос Эртана.

Обернувшись, я улыбнулась:

– Не слышала, как ты пришел, – и, обняв его, ответила на молчаливый вопрос: – Со мной все в порядке. Лучше расскажи, что творится в городе? И вообще обо всем… поднебесные, у меня столько вопросов!

– Не у тебя одной, – Эртан невесело усмехнулся. – Первые маги королевства до сих пор не могу понять, что за свет обрушился на армию некроманта. Он же, к слову, восстановил главный барьер, в котором из-за темной магии возникли серьезные бреши. Да, и успевших проникнуть в Сумеречье потерянных душ уничтожил тоже.

Прижавшись щекой к его плечу, я вздохнула:

– Чем дальше, тем запутаннее… Есть кое-что, о чем мне, наверное, следует сказать. Не знаю, правда, имеет это какое-то значение, или нет, но я видела странный силуэт. За несколько мгновений до того, как вспышка погасла и еще раньше – над морем.

Эртан напрягся:

– Что за силуэт?

– Не знаю, – описать его мне было сложно. – Женский, насколько я могу судить, и как будто сотканный из светлого тумана. Женщина – если это действительно она – держала в руках какой-то предмет. Но я ни в чем не уверена, может, мне это вообще показалось…

– Одно и то же дважды показаться не может, – возразил Эртан, обняв меня чуть крепче. – Хотя твое описание довольно лаконично, я попытаюсь что-нибудь выяснить.

– А как насчет тебя? – запрокинув голову, я посмотрела ему в глаза. – У тебя ведь наверняка есть какой-то вариант по поводу того, что вчера произошло?

– Ну… – глаза Эртана неожиданно хитро блеснули. – Вчера один наглый некромант испортил мой Сардайл с девушкой, которую я безмерно люблю. И, знаешь, это расстроило меня даже больше, чем необъяснимая световая сила и нашествие нежити.

От его слов внутри стало тепло-тепло. Как будто в этот момент для меня наступило персональное безоблачное лето.

– Что ж, – ответила я ему в тон. – Все, что я могу сказать – видимо, мой темный папочка не очень хочет видеть тебя качестве своего зятя.

Эртан рассмеялся.

– А если серьезно? – спустя недолгую паузу спросила я.

– Не хочу озвучивать предположения, пока ни в чем не уверен, – посерьезнев, уклонился от ответа Эртан. Но уже вскоре добавил: – Уже не секрет, что кристалл душ интересует не только обитателей нашего мира. Выводы напрашиваются сами.

– Считаешь, что и на этот раз вмешался кто-то из поднебесных или глубинных? – догадалась я.

Надо отметить, сама в первую очередь думала о том же.

Эртан кивнул:

– Но это действительно лишь предположение. И оно спотыкается о тот факт, что тот энергетический всплеск не был ни темным, ни светлым. Из того анализа, который успели провести придворные маги, следует, что он как бы нейтральный. И это само по себе странно.

– Действительно, странно, – согласилась я, подумав при этом, что все происходящие в последнее время события в целом подходят под определение «странно». Немного помолчав, заметила: – Ты выглядишь уставшим. Не спал больше суток, да?

По выражению его лица видела, что он хотел соврать, но все-таки честно признал:

– Да. К слову, не успел сказать, что мне удалось обнаружить храм, в котором Крилл сделали жрицей. Он находится в окрестностях Нортегары – небольшой и очень старый. Прежде там проводились кровавые обряды и жертвоприношения. Его не снесли только потому, что некоторые помешанные на истории умники организовали протест, причислив храм к культурному наследию. Но к тому моменту, как мы туда наведались, отследить перемещения Тайлеса уже не представлялось возможным.

Я вздохнула:

– Честно говоря, другого я и не ждала. Иногда мне кажется, будто что бы мы ни делали, Тайлес все равно окажется на шаг впереди. Всегда и во всем. Особенно после вчерашнего… кстати, Крилл вчера спрыгнула с крыши. Не сама, разумеется, а под воздействием. Хорошо, что ее заметил и спас магистр Кархольд, иначе даже думать не хочу, чем бы все закончилось. Это пугает меня, Эртан. Я боюсь, что до того, как сумею провести нужный ритуал, с ней что-нибудь случится.

– Ее можно было бы изолировать, но проблема в том, что она может навредить не кому-то другому, а самой себе, – задумчиво произнес Эртан и спустя короткую паузу добавил: – Впрочем, это можно решить. Я уже попросил одного из ловцов за ней присматривать, а ты передай ей вот это.

С этими словами он извлек из кармана тонкий серебристый браслет.

– Это что-то вроде кольца, которое я дарил тебе, – пояснил он на мой вопросительный взгляд. – Только более слабое, хотя в данном случае его свойств все равно будет достаточно. Думаю, будет лучше, если Крилл продолжит думать, что мне ничего не известно. Поэтому отдай ей браслет сама.

Крилл действительно было лучше оставаться в неведении относительно того, что я рассказала ее тайну Эртану. Наличие «присмотра» в виде ловца успокоило меня не слишком, а вот браслет казался более значимой мерой.

– Но это лишь подстраховка, – добавил Эртан. – Тайлесу нет резона ее убивать до тех пор, пока он не получит от нас осколок. Скорее, заставив спрыгнуть ее с крыши, он хотел лишний раз продемонстрировать тебе свое влияние.

Я не могла с ним в этом не согласиться.

– Великое Поднебесье, как же прожить недели до единения лун… – непроизвольно вырвалось у меня вместе с горестным вздохом.

Почему-то именно это время казалось мне наиболее сложным. Не само единение, когда все решится, а оставшиеся до него дни. Дни, которые обещали быть крайне непростыми для нас всех.

Обняв меня так, как умел только он, Эртан коснулся губами моей щеки и, скользнув ниже, поцеловал в шею. По телу тут же прокатилась россыпь мелкой дрожи, а внутри разлилось приятное тепло. Обняв в ответ, я прижалась к нему и с наслаждением утонула в родном запахе, навевающем ассоциации со свежим морским бризом. Хотелось впитывать его, как губка, растворяться, ощущать всем своим существом… просто поразительно, как среди буйства хаоса всего лишь одни объятия могут дать чувство опоры. Как всего один человек может заменить целую вселенную и стать для тебя буквально всем. Просто в один прекрасный момент ты больше не можешь представить, каково было жить до встречи с ним.

– Если ты хорошо себя чувствуешь, пойдем со мной? – чуть отстранившись, Эртан взял мою руку. – Нам нужно закончить начатое.

– Закончить что? – не поняла я.

Загадочно улыбнувшись, Эртан посоветовал:

– Не забудь надеть верхнюю одежду. Я подожду тебя в коридоре.

Когда он вышел за дверь, я быстро привела себя в порядок. К счастью, с палатой соседствовала небольшая ванная, где я смогла умыться и кое-как прочесать пальцами волосы. Вид оставлял желать лучшего, но долго заставлять Эртана ждать я не хотела – у него и без того полно дел.

Что он подразумевал под «закончить начатое», я не понимала вплоть до тех пор, пока мы не перенеслись на небольшой скалистый выступ, окруженный пенящимся морем. В центре этого каменистого островка возвышался такой же небольшой и явно древний храм, условно разделенный на две части: одна – из белого мрамора, другая – из темного. Сразу стало понятно, что этот храм – один из немногих, сохранившихся еще с тех далеких времен, когда люди поклонялись одновременно и глубинным, и поднебесным.

Здесь нас уже дожидались капитан Диатей и магистр Кархольд, а также один незнакомый мне жрец, облаченный в светло-серые одежды – длиннобородый, седой, с проницательными светлыми глазами.

– Ну, наконец-то, – потерев поясницу, проворчал магистр Кархольд. – Уже вымерзли как собаки, пока вас дождались!

Закончив беглый осмотр островка, я недоуменно посмотрела сначала на него, затем на едва заметно улыбающегося капитана Диатея. А после перевела взгляд на Эртана.

И все поняла. Поняла, что он имел в виду, и почему мы сюда перенеслись.

Прямо здесь и сейчас Эртан намеревался провести наш Сардайл, которому вчера не дали свершиться нагрянувшие полчища нежити.

Глава 13

Давным-давно, еще будучи той Фридой, которая работала торговкой в рыбной лавке и не имела никакого отношения к морскому флоту, я часто представляла свою свадьбу. Обычно перед сном, засыпая, рисовала в мыслях красивое белое платье и величественный храм, в который входила под руку с тем, кто предназначен мне судьбой. Образ жениха всегда был расплывчатым… до того момента, как я повстречала Эртана. После нашей первой встречи в моем воображении рядом всегда был только он. Я долгое время боялась этого, ругала себя за глупость, но подсознательно и втайне все равно мечтала, что однажды фантазия претворится в жизнь.

Конечно, Сардайл не был свадьбой в полном смысле этого слова, но он все равно являлся чем-то особенным. Чем-то, объединяющим двоих. Соединяющим те самые судьбы перед лицом друг друга и высших сил.

Скажи мне кто-нибудь несколько долгих месяцев назад, что все будет именно так, я бы не поверила. Ни за что не поверила бы в то, что буду стоять на объятом Сумеречном море скалистом островке, рука об руку с адмиралом королевского флота. Что волны будут обнимать подножие, разбиваться на мелкие брызги, натыкаясь на незримый барьер, а легкий синеватый туман окутает древний храм. Что жрец начнет обряд, а бывалый капитан и суровый магистр станут свидетелями происходящего. Что мои чуть подрагивающие пальцы накроет теплая ладонь Эртана, а его прозрачно-голубые, цвета растаявшего льда глаза будут с любовью и нежностью смотреть прямо мне в душу.

Да, сейчас не было ни помпезного храма, ни пышного платья. Ни множества гостей, ни звуков трогательной музыки. Но это был один из лучших моментов в моей жизни, и другого я не могла желать. Вместо музыки – извечная песня непокорного моря, вместо платья – форма ловца, вместо гостей – соленый бриз и свист вольного ветра… и самое главное, рядом тот, без кого не имеет значения целый мир.

Пока жрец читал текст обряда, я неотрывно смотрела в глаза Эртана. Каждый раз, заглядывая в них, видела что-то новое, как видела и саму себя. Наверное, так правильно. Наверное, так бывает, когда ты встречаешь по-настоящему своего человека – родного и близкого по духу, свое предназначение. И тогда, когда ваши взгляды встречаются, вы видите друг в друге отражение себя.

Как если бы вы двое были расколотым надвое кристаллом душ, который, наконец, собран…

Церемония проходила на кратфаге. Раньше я не разобрала бы ни слова, но благодаря регулярным занятиям уже научилась кое-что понимать. Текст был сложным, но мне удалось уловить и общую мысль, и некоторые детали. Он был красивым, поэтичным и в то же время очень точным, отражающим возникшую между двумя возлюбленными связь.

Следом мы с Эртаном произнесли клятвы, повторяя их за жрецом. Они также были на кратфаге, но их смысл я понимала тоже. Мы соглашались стать друг с другом неделимым целым, соединить сердца навек и принять душу любимого как свою.

Когда клятву произносил Эртан, вокруг появились все его подчиненные души – белесые призраки, раскачивающиеся на промозглом ветру. Они окружали нас, точно бесстрастное призрачное воинство, а у меня в сознании при виде них промелькнула мысль о Дымке. Его среди них по-прежнему не было, да и рядом с собой я не ощущала его присутствия уже очень давно…

А потом я окончательно растворилась в этом невероятном моменте. Сердце замерло и, кажется, перестало биться совсем, когда наши с Эртаном лица оказались совсем близко. Волны вдруг надули холки, разрослись, обрушились на барьер всей мощью и, рассыпаясь на мелкие брызги, зависли в воздухе. Точнее, это мне показалось, что они зависли во внезапно застывшем времени. Сотни тысяч мелких водных капель парили вокруг нас, проходили сквозь подчиненных душ, и ветер медленно-медленно развевал наши с Эртаном волосы…

Последовавший за этим поцелуй заставил время отмереть. Продолжало шуметь море, стелился по земле синеватый туман, где-то в небе кричали птицы, а я стала сосредоточением чувств, одним сплошным сгустком эмоций, берущим начало в соприкосновении губ… Этот поцелуй имел вкус моря. Надежды и обещания. Сначала нежный, а потом жадный и неистовый, заставляющий тело наполняться жаром, несмотря на внешний промозглый холод.

Видимо, мы слишком увлеклись и вышли за рамки предписанного традициями целомудренного поцелуя, потому что жрец напомнил о себе недовольным покашливанием.

– Ну все-все, – вслед за ним прокряхтел магистр Кархольд. – Хватит лобызаться, дел невпроворот!

Отстранившись от Эртана, я смутилась. Кажется, привычка краснеть по поводу и без в последнее время практически себя изжила, но сейчас действительно стало неловко.

Только капитан Диатей поглядывал на нас двоих как-то по-доброму, по-отечески и, похоже, был искренне за нас рад.

Лишь когда Эртан перенес нас в Морской корпус, и мы попрощались, поскольку его действительно ожидали неотложные дела, я по-настоящему осознала, что только что произошло. Непроизвольно касаясь пальцами еще хранящих тепло поцелуя губ, понимала невероятное: я теперь действительно нареченная адмирала Рея.

Практически его жена.

Вечером в Морской корпус прибыл неожиданный гость. Точнее, неожиданным его визит стал для меня и для других ловцов, а вот капитаны и адмирал, как оказалось, ждали его уже давно.

Младшего братишку Тэйна я видела всего пару раз – еще несколько месяцев назад. Сначала мы с ним попали в передрягу, где нас едва не растерзали злобные, обитающие в лесу ши. А потом один вечер я присматривала за ним по просьбе самого Тэйна. В последнюю нашу встречу от меня не укрылась одаренность этого мальчика и невероятная, сокрытая в нем сила. Но я даже помыслить не могла, что сильные мира морского не только всерьез заинтересуются его способностями, но и пригласят Льео в Морской корпус.

Я наткнулась на эту процессию, когда шла вечером в библиотеку. Мальчика сопровождал непосредственно старший брат, капитан Диатэй и магистр Кархольд, кажущийся еще более хмурым и сосредоточенным, чем обычно. Сам Льео тоже выглядел необычайно собранным и сосредоточенным – одетый в строгий темно-синий костюмчик, с гладко зачесанными назад платиновыми волосами, он походил на маленького оловянного солдатика. Вместе с тем на его лице отражались решительность и даже едва сдерживаемая радость – еще бы! Должно быть, посещение Морского корпуса и общение с капитанами стали для него воплощением мечты.

Заметив меня, шествующая по утопающему в полумраке коридору процессия ненадолго остановилась. Тогда-то, когда со мной заговорил капитан Диатей, я и узнала, для чего в корпус пригласили младшего братишку Тэйна.

У него часто случались неконтролируемые всплески силы, которые подавляли специальным лекарством. Но, как и всякое лекарство, оно имело побочные эффекты, и чем дальше, тем сложнее организму Льео было со всем этим справляться. Поэтому его решили перевести в Морской корпус и направить те самые всплески в нужное русло. Учитывая массу проблем и сложностей последнего времени, поддержание защитного барьера вокруг Сумеречья давалось все большим трудом. И любая помощь в этом вопросе была не лишней.

К сожалению, из-за прибытия Льео наше плановое занятие с магистром Кархольдом пришлось отложить. Хотя, по правде сказать, не только из-за этого… стоило мне заикнуться о тренировке, как меня окатили уничтожающим взглядом, наорали и посоветовали – дословно – не маяться дурью, а отдыхать и восстанавливаться после вчерашнего.

Так что мне не осталось ничего другого, кроме как продолжить путь в библиотеку, где я намеревалась возобновить заучивание текста для ритуала. Это уже тоже стало своего рода традицией – именно в библиотеке я проводила вечера, снова и снова перечитывая сложные фразы на кратфаге. С каждым разом у меня получалось все лучше и лучше, я уже даже почти не запиналась, но до идеала было далеко. Однако я понимала, что это – единственный шанс спасти Крилл, и поэтому старалась изо всех сил.

В библиотеке было, как обычно, уютно и тихо. Мирно потрескивали в камине поленья, в воздухе витал терпкий и чуть сладковатый запах старых книг, по стеклу барабанил мелкий, перемешанный с редкими хлопьями мокрого снега дождь.

Переступив порог, я сперва за этими звуками не расслышала звучащих в глубине библиотеки голосов. Они звучали настолько тихо, что их можно было принять за искаженный шелест ветра… но, уловив их, я замерла и прислушалась. Могла бы поклясться, что говорившие оградили себя пологом тишины, а мне удалось услышать их только потому, что тот самый полог поставил Эртан.

Да, одним из говоривших без сомнения был он. И именно сейчас, в этот самый момент я вдруг осознала, что его магия стала мне по-настоящему родной. Что она принимает меня, а я чувствую ее как свою собственную.

Одно из последствий проведенного утром Сардайла…

Мимолетная мысль о Сардайле вынудила сердце сладко сжаться, но предаваться приятным чувствам и воспоминаниям я себе не позволила. Конечно, можно было обозначить свое присутствие, но вместо этого я тихо приблизилась к книжным стеллажам и снова замерла.

– Он не помнит, Эртан, – во втором голосе я теперь узнала Гвиану. – Ничего не помнит… и об этом – тоже.

– И у тебя больше нет предположений, куда он мог его спрятать? Подумай, Ана, это сейчас очень важно.

Потерянная душа тяжело вздохнула:

– Эр, мы ведь еще много лет назад проверили все возможные варианты. Я не знаю, куда Овар мог его положить… в этом и был смысл. Он спрятал его туда, где я бы не смогла его отыскать.

Я насторожилась и непроизвольно нахмурилась. О чем они говорят?

Повисла недолгая пауза, которую нарушил Эртан, голос которого зазвучал ощутимо громче:

– Раз до сих пор не нашли, значит, проверили не все. И… Фрида, я знаю, что ты здесь. Так что можешь перестать строить из себя шпиона и идти к нам.

Нет, и все-таки в такие моменты не вспыхивать, как алый закат, для меня решительно невозможно!

Двинувшись с места, я медленно миновала несколько стеллажей и, завернув за очередной из них, наткнулась на стоящего в проходе Эртана. Говоря, «идти к нам», он явно выражался фигурально, поскольку здесь находился в гордом одиночестве. Гвиана, если я правильно понимала суть бытия потерянных душ, находилась одновременно во всей библиотеке сразу.

– О чем идет речь? – спустя непродолжительную паузу спросила я. – Я так понимаю, раз вы позволили мне услышать разговор, значит строить из этого вселенскую тайну не собираетесь?

Обращалась я преимущественно к Эртану, и от него же получила сопровождающийся вздохом ответ:

– Собирались. Но теперь не будем.

Вскоре мы с ним расположились на моем излюбленном месте – у камина, где незаметно появилось еще одно кресло. На столике, по уже сложившейся традиции, стояли шоколадные конфеты и чай, разлитый по двум чашкам. Правда, ни угощаться сладким, ни устраивать чаепитие никто из нас не собирался.

– Тебе уже известна в общих чертах история нашей службы кадетами, – начал Эртан. – В то время в нашем Морском корпусе служил один пожилой капитан… бывший капитан, хотя вообще-то так говорить не принято. Он ушел в отставку в силу почтенного возраста. Но своего дома у него не было, всю свою жизнь он посвятил службе, и поэтому, уйдя со службы, решил остаться здесь. Он преподавал теорию и пользовался всеобщим уважением. А к тому же питал особую слабость к истории, получил квалификацию профессора.

Эртан замолчал, а я, слушая его рассказ, пока не улавливала, почему он об этом говорит.

– Я была его любимицей, – внезапно заговорила Гвиана. – Без ложной скромности скажу, что являлась лучшей в плане теоретической подкованности. Он видел мою тягу к знаниям и очень это ценил. Мы вместе переводили древние тексты, изучали старые свитки, и вот однажды нам в руки случайно попал один интересный экземпляр. Это был свиток, где некий темный маг зашифровал карту.

– Карту? – переспросила я, непроизвольно нахмурившись.

– Карту, – подтвердила Гвиана. – Точнее, не просто карту, а карту, позволяющую отыскать уникальный в своем роде артефакт – жезл, в который несколько поколений темных магов, умирая, вкладывали свои силы и частицы душ.

Я удивилась:

– Разве такое вообще возможно?

– Как показала практика – да, – вновь перенял слово Эртан. – В сущности, в этом нет ничего удивительного. Мы ведь привыкли заключать магию в предметы: лампы, украшения, даже привязываем к помещениям и иногда вещам потерянных душ. Те маги отдавали силы и раскалывали души добровольно. Зачем они это делали – отдельный, не столь важный сейчас вопрос. Суть в том, что за долгие столетия жезл напитался огромной силой.

– Согласно обнаруженным нами фактам, последний из рода тех магов не имел настолько большой силы, как его предки, – продолжила Гвиана. – Получив жезл, он не смог с ним справиться. И получилось так, что не маг завладел жезлом, а жезл завладел им. Маг начал постепенно сходить с ума. И тогда, понимая, что вот-вот лишится рассудка, отнес жезл в особое место, где никто не смог бы его достать. Он знал, что с каждым днем разум все больше покидает его, и вскоре он забудет, как попасть в тот тайник. Но на всякий случай все же нарисовал карту, по которой тот, кто будет достоин такой великой силы, сумеет его отыскать.

– И вы с капитаном его нашли? – изумилась я.

Несмотря на то, что всегда знала об одаренности Гвианы, поверить в это все же было сложно.

– Нашли, – с некоторым промедлением подтвердила та. – На свою… точнее, на мою голову нашли! На тот момент мы еще не до конца осознавали, с чем имеем дело. Это уже потом, в посмертии, я изучила тонны архивов и поняла, что к чему! Но было поздно… а тогда мы думали, что имеем дело просто с древним необычным артефактом.

Она ненадолго замолчала и после напряженно продолжила:

– Мы изучали его вместе. А когда профессора вдруг вызвали в столицу, я почти на неделю осталась с жезлом наедине. Сперва все было нормально, но потом я почувствовала, что происходит что-то не то. Чем больше времени я проводила рядом с ним, тем больше он мне нравился. Сама того не сознавая, я попадала в его власть. Я стала раздражительной и нервной, часто проявляла агрессию…

– Срывалась на меня по поводу и без, – хмыкнул, немного разбавив напряженность Эртан.

Гвиана вздохнула:

– И не только на тебе. В то время я как раз начала близко общаться с Оваром, и ему доставалось больше всех. Он видел, что со мной творится что-то не то и быстро все понял. Сложил два и два и, угадав удобный момент, выкрал жезл из кабинета, чтобы затем его спрятать. О, как я тогда неистовствовала! Следующие несколько дней буквально сходила с ума, но затем меня отпустило. Стало легче, и я преисполнилась к Овару благодарностью. Мы собирались дождаться возвращения профессора, и тогда Овар рассказал бы ему, куда спрятал жезл. Но все вышло иначе. Как раз в то время начался весь этот кошмар с гротом Смерти, и стало просто не до жезла. А потом наши отряды отправили туда и…

– И вы погибли, – негромко закончила я.

– Какая ирония! – невесело усмехнулась Гвиана. – Овар был единственным, кто знал местонахождение жезла, но, став потерянной душой, утратил память.

– И что, неужели за столько лет его никто так и не смог отыскать? – в который раз удивилась я. – Во-первых, куда его мог поместить простой кадет? А, во-вторых, жезл ведь, с твоих слов, обладает просто невероятной мощью! Разве ее можно не почувствовать?

– В том-то и дело, – ответил Эртан. – Это называется магическим абсолютом. Когда в простой вещи накапливается такое количество энергии, что она просто перестает ощущаться. Именно поэтому тогда профессор и не понял, что за артефакт попал к нему в руки.

– И почему вы вспомнили о жезле сейчас? – поинтересовалась я. – Он может как-то помочь в день единения лун? Или по каким-то другим причинам?

– Есть вероятность, что с его помощью получится уничтожить один из осколков. Тот, что сейчас находится у нас, – Эртан в упор на меня посмотрел. – Точнее, что ты с его помощью сумеешь это сделать.

Я на некоторое время опешила. Да что там – опешила… буквально дара речи лишилась! Могла пересчитать по пальцам, сколько раз за все время Эртан позволял мне подвергать себя опасности. Да и то, делал это вынужденно, сопротивляясь до последнего и ища обходные варианты. А сейчас вдруг вот так просто взял и предложил использовать сильнейший артефакт, способный довести до безумия…

И нет, я не жаловалась! Напротив, испытала затаенную толику радости от осознания того, что могу оказаться действительно полезной. Просто немного удивилась… в который там уже раз?

– На тебе благословение самого Лайара и ты дочь невероятно сильного некроманта. Жезл, вне всяких сомнений, тебе подчинится, – словно прочитал мои мысли Эртан. – Конечно, не факт, что эта затея сработает, но какая-никакая вероятность есть.

– Ага, остается только найти артефакт, который оставался не найденным ши знает, сколько лет, – фыркнула Гвиана. – А тот, кто его спрятал, страдает неизлечимой формой амнезии.

Повисла недолгая пауза.

– Кстати! – встрепенувшись, нарушила ее я. – А где, собственно, Овар? Он ведь теперь тоже привязан к библиотеке!

– Временно перемещен в дальний архив, – пояснил Эртан. – Там «срочно» потребовалось навести порядок.

– Вы говорили с ним об этом? – с долей осторожности спросила я. – Он вообще знает, что при жизни здесь служил?

Гвиана не отозвалась, и мне снова ответил Эртан:

– Да, знает. Но не знает о том, какие отношения связывали его с Гвианой… она попросила меня не говорить.

– Это было бы слишком сложно, – подала голос библиотекарь. – И… больно.

Я ее понимала. Понимала, но все равно не могла до конца представить, каково ей приходится, и что она чувствует. Наверное, и для нее, и для самого Овара так действительно было лучше – оставлять его в неведении.

– Но Овару известно о жезле, – добавил Эртан. – Еще давно я рассказал ему, что он при жизни спрятал ценный артефакт. И сейчас Гвиана ему об этом напомнила. Но, разумеется, при всем желании, помочь нам Овар ничем не может.

– И как же отыскать то, что спрятано неизвестно где? – задала я риторический вопрос.

Впрочем, риторическим он мне казался только вначале, поскольку уже через пару мгновений последовал ответ от Гвианы:

– Жезл действительно крайне трудно почувствовать. Я не говорю невозможно, потому что чисто теоретически такая вероятность есть. Собственно, вероятность существует лишь в том случае, если на более-менее близком расстоянии от жезла окажется сильный темный маг, способный его подчинить. Тогда, возможно, жезл сам себя обнаружит, изъявив желание обрести нового владельца и тем самым обрести мощь.

Звучало довольно жутко… а, впрочем, нет. Подумаешь, жезл с силами целого поколения темных магов! У нас вон легендарный кристалл душ прямо под носом воссоздается, и ничего, уже не удивляемся.

– Не думаю, что следует обременять Фриду еще и поисками, – возразил Эртан. – Жезл мы отыщем своими силами, а уже после Фрида попробует его использовать.

– Не глупи, Эр! – недовольно отозвалась Гвиана. – Ну о каком обременении может идти речь? Да, на Фриду свалилось очень многое, но сейчас все в корпусе, знаешь ли, на износ работают!

– Поддерживаю! – горячо воскликнула я. – Мы будем искать вместе и никак по-другому! Иначе вообще не следовало мне об этом рассказывать. Вдобавок, если бы ты, Эртан, мог справиться в одиночку, то давно бы это сделал. А раз жезл до сих пор не найден, значит, здесь нужен другой подход.

Я уже не сомневалась в своих силах. Просто в какой-то момент действительно перестала удивляться и оборачиваться к той себе, которая ничего толком не умела. Сейчас я сознавала себя сильной и решительной… точнее, представляла, что являюсь таковой. А стоило представить, как тут же появлялась вера и свои силы, и в саму себя. Ну в самом деле, если уж мне «повезло» обзавестись печатью Лайара и сильным даром некромантии, то кому как не мне должно повезти обнаружить древний темный артефакт?

«Приходи в храм глубинных… – неожиданным эхом прошелестело в моих мыслях. – Приходи ко мне».

Коснувшись лба, в котором разлился холод, я непроизвольно поморщилась.

Один только отголосок – далекое эхо, напомнившее о Лайаре, заставило тело заледенеть изнутри. И это было странно приятно… по-своему, необъяснимо приятно.

– Что с тобой? – не укрылось случившееся от проницательности Эртана.

– Я тоже почувствовала, – голос Гвианы прозвучал непривычно хрипло, словно простуженно. – Потерянные души, находясь на границе миров, всегда узнают этот холод… мы слышим его.

Эртан тоже напрягся, что выразилось и в его позе, и во взгляде вмиг утративших всякий намек на цвет глаз:

– Лайар?

– Он сказал то же, что в и в прошлый раз, – отняв руку ото лба, ответила я. – Сказал, что ждет меня в храме глубинных… Как думаете, это просто совпадение, или нам дали прямое руководство к действию?

– Сложно сказать наверняка, – все с той же напряженностью прокомментировал Эртан. – Даже если это руководство к действию, Лайар – не тот, кому можно доверять.

Я вздохнула:

– А кому сейчас вообще доверять можно? Разве что самым близким… в любом случае, у нас нет времени, Эртан. И если существует шанс, что в храме покровителя смерти я получу подсказку, значит, мне следует туда отправиться. Кстати, напомните, где у нас располагается ближайший действующий храм Лайара?

– Не действующий, а древний, – поправил Эртан. – Где связь с Лайаром все еще сильна. Помнишь, я говорил, что нашел один такой – тот, где Крилл сделали жрицей?

– Точно! – воодушевилась я. – Ты еще сказал, что он находится в окрестностях Нортегары. – Значит, мне нужно туда попасть. Чем скорее, тем лучше, потому что вопросов, которые нужно решать, и так накопилось больше некуда. И все они не терпят отлагательств.

Говоря об этом, я подразумевала в первую очередь Крилл, помощь которой для меня сейчас являлась делом первостепенной важности. Потому что разве можно рассчитывать спасти целый мир, если не в силах помочь одному единственному человеку? Тем более близкому и дорогому.

Глава 14

Как ни странно, в обозначенный храм мы отправились незамедлительно.

Почему это казалось странным? Потому что даже самые важные дела обычно откладывались, причем чаще всего по независящим от нас причинам. Но сейчас в храме Лайара я оказалась гораздо быстрее, чем можно было ожидать, и у меня не было времени ни подготовиться, ни как следует это осмыслить.

Это был второй храм за день, который мне довелось посетить. И который по счету среди тех, где я бывала за всю жизнь в целом.

Но он отличался ото всех.

Кардинально. Сильно.

Это было небольшое, но вместе с тем по-своему величественное строение с двумя расположенными параллельно друг другу тонкими башнями. Крупные черные плиты, из которых оно было сложено, выглядели совершенно новыми – время словно бы их не коснулось. Неподвластными времени оказались и ступени, ведущие к центральному входу, зияющему непроглядным темным провалом. Отсутствие дверей будто демонстрировало гостеприимство храма и открытость его всем желающим… но, разумеется, это было не так.

Самое главное, что отличало его ото всех прочих – энергетика.

Уникальная, ни с чем не сравнимая, но хорошо мне знакомая.

Это был мертвенный холод, пробирающийся под кожу и студящий кровь. Едва уловимое касание потустороннего ветра, цепляющего сердце кончиками острых ногтей. Запах горького пепла, оттененный свежестью студеной зимы.

Ненадолго прикрыв глаза, я сделала глубокий вдох, и этот запах разлился по телу. Наверное, так чувствует себя капля, некогда оторванная от океана, а теперь практически в него вернувшаяся. Вот только мной владело чувство раздвоенности: желание «вернуться» являлось словно не моим, навязанным, а я сама – своим сознанием и душой не хотела иметь с этим местом ничего общего. Да, за последнее время я научилась принимать себя такой, какая есть, сделала успехи в овладении темной магией и даже по-настоящему полюбила своего «внутреннего морского котика». Но настолько близко соприкасаться непосредственно с самим Лайаром все равно не хотела.

Внутри все выглядело так же лаконично и аккуратно, как снаружи. Каменный черный алтарь, пара каменных скамеек у стены – вот и все его наполнение. Только запрокинув голову можно было увидеть так называемую музыку ветра, висящую под потолком каждой из двух башен. Множество разноразмерных тонких трубочек объединили маятником, и при дуновении ветра они издавали красивые мелодичные звуки. Но из-за узости башен музыка не разносилась по храму, подхватываемая эхом, а звучала приглушенно, будто чей-то шепот.

Эртан остался у входа, в то время как я прошла в середину храма. И, остановившись между теми самыми башнями, подняла вверх взгляд.

– Я пришла, – сказала едва слышно, обращаясь к тому, кто не нуждался в словах.

Ответом мне было лишь перешептывание подрагивающих от сквозняка колокольчиков.

– Ты звал меня, – спустя затянувшуюся паузу вновь заговорила я и, пересилив себя, добавила: – Мне нужна помощь. Если ты знаешь, где спрятан жезл, пожалуйста, ответь.

Никогда не думала, что буду просить о чем-то Лайара. Но сейчас выбирать не приходилось… да и вообще, если отбросить все предрассудки и посмотреть на ситуацию с другой стороны – разве плохо иметь в союзниках одного из верховных столпов Глубины? Который, вдобавок, так же, как и мы желает воспрепятствовать воссозданию кристалла душ?

Отправляясь сюда, я была уверена если не в получении конкретного ответа, то хотя бы в том, что услышу отклик в целом. Но если Лайар меня и слышал, – что практически не вызывало сомнений, – то отзываться не спешил.

Постояв еще неопределенное количество времени и так и не получив ответа, я несколько растерялась. А затем испытала разочарование и даже определенную долю злости.

– Сам ведь позвал! – раздосадованная, упрекнула уже громче. – Зачем? Чтобы теперь молчать?

Наверное, разговаривать таким тоном с покровителем самой смерти – извращенный способ самоубийства. Но у меня больше не было перед ним страха, а понимание, что в запасе практически не осталось времени, вынуждало быть решительной.

Не ответили мне и на этот раз.

В окружающем безмолвии продолжала звучать только музыка ветра – тихая, спокойная, словно потусторонняя…

Шумно выдохнув, я уже собралась разворачиваться и уходить, когда что-то заставило меня передумать и вновь замереть. Это было сродни инстинкту. Внезапному озарению, которое не успевает расшифровать ум, но предельно ясно распознает сердце.

Музыка ветра… тихий шепот, в котором каждый приходящий может услышать ответ. Ответ, предназначенный только для него.

Смерть никогда не бывает громкой. Она приходит тихо и незаметно, подкрадывается бесшумной поступью, и даже если ты знаешь, что скоро умрешь, ее приход все равно неуловим. Неуловим так же, как дуновение прохладного ветра.

И Лайар тоже никогда не говорит громко. Его голос всегда глух, а слова звучат полушепотом, являясь скорее ощущением, чем звуком.

Застыв, я закрыла глаза и вслушалась в мелодичный перезвон. Сосредотачиваясь на нем, практически перестала слышать собственное дыхание и биение сердца, которое, казалось, остановилось, увязнув в настоящем, неимоверно растянувшемся мгновении.

Время будто исчезло, а все окружающее превратилось в вязкий океан. Я ощутила себя парящей в невесомости, в окружении толщи прохладной воды, мягко обволакивающей ставшим легким тело. Перезвон убаюкивал и заполнял сознание, звучал все так же тихо, как если бы действительно разносился под водой.

– Не соглашайся, – внезапно коснулся слуха отчетливо различимый голос. – Не соглашайся…

– Не соглашаться на что? – не открывая глаз, мысленно спросила я.

– Если согласишься, ты не будешь принадлежать живому миру, – проигнорировал мой вопрос Лайар. – И мертвому не будешь принадлежать тоже. Даже я не сумею помочь. Не соглашайся…

«Не соглашайся, не соглашайся», – эхом зазвенело в мыслях.

Окружающая невесомость вдруг заколыхалась, и моя голова закружилась вместе с ней. Вокруг меня словно водили хороводы невидимые существа, движущиеся все быстрее, быстрее, быстрее…

«Не соглашайся…»

Их круг становился все плотнее, все теснее заключал меня в объятия, желая поглотить, забрать, сделать частью себя…

Потеряв равновесие, я осела на холодный пол. На этот раз меня не придерживали, как это обычно бывало, когда в таких случаях рядом оказывался Эртан. Не говорили слов утешения и не спрашивали, как я себя чувствую. Объяснение этому нашлось, когда я самостоятельно пришла в себя.

Открыв глаза, увидела над собой высокий потолок, а под спиной ощутила холод гладкой каменной плиты. Резко сев, я осмотрелась по сторонам и обнаружила, что меня окружает защитный купол, подобный тонкой бархатистой вуали. За ним стоял Эртан, выражение лица которого просто не поддавалось описанию, до того оно было взволнованным!

Стоило мне подняться на ноги и подойти к куполу, как тот мгновенно исчез, не оставив после себя ни следа. Эртан тут же обхватил меня за плечи, пристально всмотрелся в лицо и поинтересовался:

– С тобой все в порядке?

Вот это уже было до боли привычно и так похоже на него! В целом я чувствовала себя нормально, о чем ему и сообщила. Только из слов Лайра я не поняла ровным счетом ничего. Вместо того чтобы ответить на заданный ему вопрос, он сказал нечто совсем другое – по моим ощущениям, не имеющее никакого отношения к поискам жезла. И об этом я тоже поведала Эртану.

– Не соглашаться на что? – озадачился он.

Я вздохнула:

– Вот и я спросила о том же. Но ведь это Лайар, его вообще никогда не поймешь… мне кажется, речь вообще шла о чем-то другом. Не о жезле.

– О кристалле душ?

– Не знаю, – я поймала себя на том, что смотрю куда-то вглубь пространства. – Возможно, и так. Но у меня такое чувство, что он обращался лично ко мне, понимаешь? То есть… как бы это объяснить… может, его слова косвенно и касаются кристалла, но в большей степени касаются именно меня. Лично.

– Все, что касается кристалла, так или иначе касается тебя, – невесело усмехнулся Эртан. – Боюсь, в обратную сторону это работает так же.

– Как бы то ни было, он нам ничем не помог и, думаю, на помощь в поисках жезла тоже можно больше не рассчитывать, – я вздохнула повторно и спустя короткую паузу поделилась вопросами, которыми задавалась уже давно: – Не понимаю, почему при своих колоссальных силах ни поднебесные, ни глубинные не вмешиваются в воссоздание кристалла напрямую? Почему не могут просто уничтожить осколки, раз уж многие из них не хотят, чтобы кристалл снова был собран? И вообще, почему сам Нагхар не соберет свой кристалл прежде, чем это сделают люди… ну, или нелюди?

– Потому что они обитают в другом измерении. И кристалл там имеет иную форму. Если говорить простыми словами, он представляет собой нечто энергетическое. Все артефакты материальны лишь в нашем мире и воздействовать на них поднебесные и глубинные могут лишь косвенно, руками людей… ну или нелюдей, как ты правильно добавила. Хотя, как раз с нелюдями все немного сложней – скажем, поднебесные никак не могут воздействовать на дроу, а глубинные не в силах оказать влияние на сильфов. Вдобавок, кто сказал, что Нагхар не захочет собрать кристалл раньше остальных? Просто он, как и прочие, не в силах сделать этого прежде дня единения лун.

За последнее время даже самые невероятные вещи стали восприниматься привычными, стремительно войдя в наш двулуннный мир. Он – этот мир – за свою древнюю историю видел массу разных событий и проживал всякое, но все же именно нынешняя эпоха казалась особенно значимой. Никогда прежде за столь короткий промежуток времени не происходило столько всего. И никогда прежде столько глубинных и поднебесных не вмешивались в дела смертных. Впрочем, вряд ли для жителей иного измерения существует такое понятие, как время. Разве что для Ариеры – его поднебесной покровительницы…

Что для нас – целая жизнь, то для высших сил – всего лишь миг, крошечная песчинка, поднятая мимолетным дуновением ветров бесконечности.

Из храма я уходила озадаченная и слегка разочарованная. Где-то в глубине души даже теплилась толика злости на Лайара, который вместо ответов задал очередную загадку.

Когда мы с Эртаном переступали порог, в спину нам раздавался легкий перезвон, вслушиваться в который я больше не желала.

За ужином сегодня было необычайно оживленно. Точнее, прежде в обеденном зале всегда царило оживление, звучали смех и множество голосов. Это в последние недели большинство ловцов – как наших, так и столичных – ходили хмурыми и сосредоточенными, пребывая в постоянном напряжении. Но сегодняшняя атмосфера изменилась в лучшую сторону, в чем имелась большая заслуга Аргара. Он и без того выделялся на общем фоне, никогда не теряя оптимизма и бодрости духа, а этим вечером, видимо, решил заразить своим неизменным настроением всех остальных.

Из каминного пламени он создал больших и маленьких птиц, бабочек и даже кроликов, которые заполонили весь зал. Они прыгали, бегали, летали, приставая к присутствующим и осыпая их ворохом не обжигающих искр.

– Красиво, – мечтательно вздохнула Ита, глядя на севшую к ней на плечо бабочку.

– Магия саламандр прекрасна, – с улыбкой согласилась я и спустя мгновение невольно посмотрела на Агиру.

Брат с сестрой за минувшее время так и не помирились.

Она сидела через стол от нас, в компании столичных ловцов и тех наших, кто так и не смог принять моего присутствия в Корпусе. Вернее, волей-неволей его приняли все, но в глубине души значительная часть ловцов все равно испытывала ко мне неприязнь, виня во всех бедах. Обиду на это я запрятала так глубоко, как только могла, и запрещала себе об этом думать. Но разногласия между Аргаром и Агирой все равно оказывались для меня болезненными. Их разлад я переживала очень остро, чувствуя за собой вину. Они ведь всегда были неразлучны, буквально неотделимы друг от друга и сейчас наверняка страдали. Только Аргар прятал чувства под маской безбашенного веселья, а Агира – показного безразличия.

С ужина я решила уйти пораньше, отказавшись при этом от предложения Тэйна меня проводить. Ему еще предстояло занятие с Льео, а я этой ночью намеревалась не спать, зубря заклинание для спасения Крилл.

В отличие от обеденного зала, в коридорах было тихо и пусто. Казалось, даже морские светлячки горели приглушенно, словно не желая соперничать со светом двух лун, проникающим сквозь стрельчатые окна. Погруженная в свои мысли, я краем уха слышала шум прибоя и перемежающийся с ним стук собственных шагов.

В какой-то момент вдруг обратила внимание на то, что мои шаги стали звучать как-то странно. Все тише и тише, будто я шла не по каменному полу, а удалялась сама от себя, ступая по мягкому ковру.

– Хэй! – внезапно прозвучало прямо передо мной.

Я смотрела себе под ноги, поэтому едва не споткнулась от неожиданности, вовремя не заметив приближения неизвестного. Подняв взгляд, наткнулась на молодого парня в строгой серой форме.

«В Морском корпусе ведь сейчас не обучают кадетов!» – мысленно удивилась я.

Стоящий напротив молодой человек был мне незнаком. Слегка растрепанные русые волосы, графитовые глаза, скрытые под стеклами небольших квадратных очков; правильные и тонкие, даже немного женственные черты лица, выдающие аристократа… а вот голос показался смутно знакомым, но я не успела понять, откуда его знаю.

– Я же просила не искать меня! – прозвучало теперь уже за моей спиной.

А вот этот голос уже точно был мне знаком!

Резко обернувшись, я увидела ту, внешность которой прежде знала только со старого изображения. Все та же форма кадета, две перекинутые через плечи тугие косы, тоже очки, только в более толстой черной оправе…

– Гвиана?! – непроизвольно вырвалось у меня.

Но как такое возможно? Как она может стоять передо мной в материальном обличье, когда буквально сегодня находилась в библиотеке в качестве привязанной потерянной души?! Это просто немыслимо!

Как ни странно, на мой вопль она не отреагировала. Сложилось впечатление, что ее взгляд проходит меня насквозь, и я для нее вообще невидимка.

– Тебе нужна помощь, ты сама не своя! – тем временем обратился к ней парень. – Это все из-за этого клятого артефакта, он плохо на тебя влияет!

– Неправда! – горячо возразила Гвиана, от негодования топнув ногой. – Это удивительная вещь! С его помощью мы с профессором сделаем великие открытия, он дарует такую силу, о которой я никогда не могла и мечтать!

Овар – теперь я понимала, что это был именно он, – с сожалением на нее посмотрел и, сделав короткий шаг вперед, спокойно произнес:

– Ты просто себя не видишь. И не слышишь. Это говоришь не ты, а эта глубинная палка. Для твоего же блага, как и для блага всех нас нужно от нее избавиться.

– Никогда! – глаза Гвианы опасно блеснули.

Это был какой-то безумный, даже фанатичный блеск, а в ее голосе прозвучали низковатые рычащие нотки.

Повисла напряженная пауза, во время которой кадеты сверлили друг друга немигающими взглядами. Казалось, прошло невероятно много времени перед тем, как плечи Гвианы вдруг мелко задрожали, и она уже совсем другим тоном тихо выдавила:

– Оставь меня в покое…

На несколько мгновений перед моими глазами все поплыло, а когда зрению вернулась четкость, я обнаружила, что нахожусь в захламленном, заставленном высокими стеллажами кабинете. За окном царил непроглядный мрак, и только небольшой светящийся шар в руке Овара разбавлял повисшую в кабинете темноту.

Пока я растерянно осматривалась, Овар приблизился к одному из застекленных шкафов. Положил ладони на стекло, что-то негромко проговорил, и оно, подобно лаве, растеклось у него под пальцами.

Мелькнула смазанная картинка – и вот я снова в коридоре, по которому стремительно удаляется Овар, пряча под полами накинутого плаща украденный из кабинета жезл…

Лишь немного помедлив, я последовала за ним, попутно задаваясь вопросом, что вообще происходит. Я как будто находилась в реальности и одновременно во сне. Ощущения, которые испытывала, было сложно описать, но сейчас собственное состояние волновало в последнюю очередь. Чем бы ни было происходящее – видением, или чем-нибудь еще, – я не собиралась упускать предоставленную возможность и надеялась, что меня не выбросит из него прежде, чем увижу, куда Овар спрятал жезл.

Не выпуская из поля зрения темно-серую форму, я миновала коридоры и лестницы, периодически бросая взгляды на окружение, которое с того времени практически не изменилось.

Вскоре мы оказались на первом этаже и вышли на улицу. Дул ветер, поднимающий с земли сыпучий снег, но я его совсем не ощущала. Только по зябко передернувшему плечами Овару судила, что на улице, как и всегда в такую пору, очень холодно. Мы шли по расчищенной, ведущей к лестнице тропе, а затем стали спускаться вниз. Хотя я чувствовала себя нематериальной и понимала, что остаюсь незаметной для окружающих, по обледеневшим ступеням все равно шла осторожно, боясь поскользнуться и упасть.

Примерно на полпути Овар остановился. Постояв неподвижно несколько секунд, негромко, но отчетливо позвал:

– Ган!

От неожиданности я едва не упала, почувствовав при этом, как непроизвольно округляются глаза.

Да быть того не может!

Хорошо знакомый мне ши появился незамедлительно. Появился, словно из ниоткуда и, глядя на Овара, широко ухмыльнулся. Правда, его ухмылка стремительно сошла на нет уже спустя несколько мгновений. Будто к чему-то прислушавшись, Ган стремительно побледнел, несколько раз перевернулся в воздухе и тут же зачастил:

– С ума что ли сошел? Убери эту штуку отсюда немедленно!

– Не голоси, – в руках Овара появился жезл. – Я хочу, чтобы ты помог мне его спрятать.

– Да иди ты в Глубину! – выругался Ган и в сердцах повторил: – Совсем спятил?! Да в нем столько глубинной магии, что даже мне, порядочному исчадию Глубины, плохо становится! А если кто из сильных магов пронюхает, что он у меня, представляешь, что будет?

Овар остался невозмутим, только слегка дрогнувшая верхняя губа выдала его волнение:

– А ты сделай так, чтобы никто не пронюхал. Этот жезл можно почувствовать, только если он находится непосредственно у тебя под носом. Ты ведь не ощущал его присутствие в Корпусе, пока я не принес сюда?

– Ну, не ощущал, – нехотя согласился Ган.

– А твоя магия – магия древнего ши – будет служить для него очень хорошим скрытным щитом и, даже проходя мимо, никто ничего не заметит. Ну же, Ган, кроме тебя на такое больше никто не способен!

Каким бы древним созданием не был, а на лесть Ган повелся, как школьник.

– Ну да, не способен, – вновь согласился он, и на этот раз вместо неохоты и сомнения в его голосе прозвучала снисходительность.

Внезапно перед моими глазами все снова стало размытым. Голоса Гана и Овара звучали все тише, в их разговоре больше нельзя было разобрать ни слова. А затем я обнаружила себя, стоящей в коридоре Корпуса. За окном сгущался поздний вечер.

То, что видение подошло к концу, и я вернулась к реальности, стало понятно сразу. Меня слегка мутило, во всем теле разливалась слабость, а в мыслях вертелась уйма вопросов, среди которых самыми важными были всего два. Первый – что это такое сейчас было? И второй – причем здесь, ши возьми, Ган? Еще в день нашего знакомства он сказал мне, что не просыпался сотни лет. Выходит, соврал? С Оваром он ведь разговаривал. Или это видение было ложным?

Единственным способом все прояснить мне виделся разговор с самим Ганом, чем я и собралась незамедлительно заняться. Пока шла – теперь уже в реальности – по тем же коридорам, миновала двор и спускалась со скалы, размышляла над тем, чем же все-таки являлось мною увиденное. В итоге мне на ум пришло одно-единственное объяснение: в храме Лайар меня все-таки услышал и, помимо непонятной фразы, послал мне это самое видение. Только почему запоздало? Впрочем, это не столь важных. Разве глубинных поймешь…

Остановившись на том же месте, где не так давно… точнее, много лет назад стоял Овар, я позвала:

– Ган!

Обычно он появлялся сразу, но не на этот раз. Мне пришлось подождать не меньше минуты и основательно продрогнуть, прежде чем мелкая нечисть изволила явиться. Судя по выражению лица, он был не слишком рад меня видеть и чем-то встревожен. А это, в свою очередь, встревожило меня.

– Что случилось? – не тратя время на приветствия, сходу спросила я.

– Это ж ты меня позвала, – он передернул плечами. – Поэтому это я хочу спросить, что случилось и по какому поводу ты вызвала добропорядочного ши из его уютной теплой пещеры?

Насчет его добропорядочности я могла бы поспорить, но, опять же, не хотела тратить время.

– Поговорить нужно, – объявила я об очевидной цели своего визита. – И, как ты правильно заметил, пещера у тебя теплая, а здесь холодно. Так что, будь любезен, прояви чудеса гостеприимства и пригласи меня к себе.

Судя по виду, видеть меня в гостях не очень-то хотели. Ган мялся, жевал тонкие губы и косо на меня поглядывал.

– Ну? – добавив в голос угрозы, я позволила своей темной магии немного проявится.

Ган чуть ли воздухом не подавился. Дернулся так, словно увидел не глубинную магию, а поднебесную и нехотя проворчал:

– И вот набралась же…

Через несколько мгновений я оказалась стоящей посреди знакомой пещеры. В логове ши все было по-прежнему: на полу расстелен все тот же линялый ковер, на котором стоит кресло с потрепанной фиолетовой обивкой; чуть дальше – груда сундуков, всякого хлама и подвешенный над огнем котелок, над которым вздымается пар.

– Проклятая Глубина! – внезапно выругался Ган, подлетая к тому самому котелку, и принялся помешивать кипящее варево. – Чуть рыбную похлебку из-за тебя испортил!

Я сложила руки на груди и скептически осведомилась:

– Похлебку?

– Ну да, похлебку! – он недобро на меня зыркнул. – Крови-то от тебя шиш дождешься, вот и приходится жрать всякую дрянь, чтоб не помереть!

– Ну зачем же помирать? – с деланным удивлением спросила я. – Можешь просто погрузится в долгую спячку – такую, в какой пребывал, по твоим словам, последние несколько столетий… или ты мне соврал?

– С чего бы это мне тебе врать? – опустив взгляд на варево, пробубнил Ган. – Спал я, спал несколько сотен лет, видя кошмарные сны.

Чуть подавшись вперед, я невинно уточнила:

– И просыпался, только чтобы познакомится с Оваром и после спрятать темный магический жезл?

В следующее мгновение пещеру сотряс громкий стук – дернувшись, ши неловко взмахнул руками и повалился с табурета, на котором стоял. О наличии крыльев он, от потрясения, видимо, забыл.

Глава 15

Судорожно сглотнув, Ган произнес:

– Понятия не имею, о чем ты говоришь.

– Да неужели? – вкрадчиво переспросила я. – А вот мне доподлинно известно, что ты бодрствовал незадолго до того, как ловцы и кадеты Морского корпуса отправились в грот Смерти, где многие из них погибли. Среди погибших присутствовал и Овар, с которым ты абсолютно точно был знаком. И то обстоятельство, что он отдал тебе на хранение могущественный древний артефакт, тоже не вызывает у меня никаких сомнений. Поэтому можешь сколько угодно отпираться и делать вид, что не понимаешь, о чем речь, но я не уйду отсюда до тех пор, пока не услышу от тебя правду!

Если до прихода сюда у меня еще имелись небольшие сомнения по поводу увиденного, то реакция Гана на мой прямой вопрос их моментально развеяла.

Голову на отсечение готова дать – он точно знает, где находится жезл!

Примерно с полминуты в пещере висело гробовое молчание. Я терпеливо дожидалась, пока Ган соизволит его нарушить и, в конце концов, дождалась.

– О, великая Глубина, и как меня угораздило с ней связаться?! – воздев к потолку руки, вопросил он. – Почему я тогда не предложил заключить договор какому-нибудь милому непримечательному кадету, который снабжал бы меня кровушкой и все?

Вопрос был явно риторическим. Я продолжала сверлить ши пристальным взглядом, не выдержав который, он заскулил:

– Ну Фри-и-ид, да меня же на лоскутки для кожаных ботинок пустят! Просто в клочья разорвут, если узнают, что все это время клятый жезл был у меня! Да-да-да, это я его тогда спрятал и уймой печатей обложил, что комар носа не подточит! С Оваром мы такую же сделку, как с тобой заключили. А потом, как он в гроте Смерти сгинул, так я в спячку и впал. По правде говоря, сил своих не рассчитал, и слишком много на защиту жезла угрохал. А потом, как ты знаешь, из-за проявления осколков кристалла душ, не так давно пробудился. Проснулся, значит, все там же, в подземелье, и даже не понял, сколько в отключке пробыл, пока на улицу не высунулся!

– В подземелье? – тут же ухватилась я. – Значит, ты спрятал жезл в каком-то подземелье?

Кажется, ши готов был откусить себе язык, но вместо этого только смачно сплюнул.

– У-у-у-у, дотошная какая!

– Ган, ты хотя бы понимаешь, насколько это важно? Понимаешь, что можешь повлиять на ход истории и судьбу целого мира?

– Да сожрут меня с потрохами, Фрид, – вздохнул Ган, резко сменив тон. Прошаркал к одному из сундуков, сел на него и устало продолжил: – Если твоя непосредственная родня, гроза всех морей и иже с ними пронюхают – а они точно пронюхают! – что я все это время знал местоположение сильного артефакта и ничего им не сказал, то от меня и мокрого места не оставят.

Под «моей непосредственной родней» явно следовало понимать Тайлеса, а под «грозой всех морей» – Флинта. Интересно, а в каких целях они бы стали использовать жезл? Нам-то он нужен, чтобы попытаться уничтожить осколок. А зачем он им? У Тайлеса и без того целая армия нежити, у Флинта – теневой охотник, гидра и наследственность Нагхара… или этот жезл и впрямь настолько могущественен, что может представлять интерес даже для них?

– Они будут в ярости из-за того, что я отдал его тебе, – словно прочитал мои мысли Ган и тут же проявил небывалую проницательность: – Вы ведь хотите уничтожить осколок, верно?

Отвечать я не стала. Ган стоял в конце списка тех, кому я могла доверять. В первую очередь он всегда переживал за свою шкуру, и я была уверена, что в любой ситуации поддержит победителя. Так что делиться с ним какими бы то ни было планами я не собиралась. Зато у меня возникла одна интересная идея, которую я незамедлительно попыталась осуществить.

– У меня к тебе деловое предложение, – обратилась я к Гану и, убедившись, что он готов внимательно слушать, озвучила: – Я расскажу о тебе адмиралу Рею.

– Чего?! – тут же взбеленился тот.

– Выслушай меня до конца! – я подождала, пока он успокоится и вновь обратится в слух. – Я расскажу о тебе адмиралу Рею, и вы заключите с ним сделку. Ты отдашь ему жезл, а он, в свою очередь, обеспечит тебе покровительство и, соответственно, надежную защиту.

Ган пожевал губами, обдумывая мое предложение, и возразил:

– Морской демон не станет заключать со мной сделку. Он на это не пойдет.

Я и сама не была уверена, что Эртан согласится. Наверное, стоило сначала посоветоваться с ним, но не хотелось терять лишнего времени. Вдобавок, в случае чего, адмирала мне было убедить проще, чем вредного и ко всему подозрительного ши.

– Это уже моя забота, – заверила я Гана. – От тебя мне нужно только услышать согласие.

– То есть, мне придется показаться морскому демону – он же адмирал королевского морского флота – и признаться, что я нелегально обитал здесь столько лет? Да это ж самоубийство! Глупость несусветная!

– Перестань паниковать! – разозлилась я. – Времена меняются! Неужели ты думаешь, что твое здесь присутствие взволнует адмирала больше, чем перспектива получить темный жезл, который никто не может отыскать уже много лет? Да и о чем мы вообще говорим – у нас тут скоро кристалл душ воссоздаться!

В пещере снова повисла тишина. Ган думал, а я его не торопила. Только мысленно взывала к высшим силам, прося о том, чтобы он согласился. Все же не думала, что Эртан будет против. Скорее, даже наоборот. Это ведь такая малость – обеспечить защиту старому ши в обмен на такой необходимый нам артефакт!

– Кровь, – неожиданно произнес Ган.

Углубившись в размышления, я не сразу поняла, что он имеет в виду.

– Снова будешь снабжать меня кровушкой, – он улыбнулся, обнажив мелкие острые зубки. – Тогда я согласен. А то от кореньев да рыбы меня уже тошнит.

Пообещать отдавать Гану кровь для меня было совсем несложно, как и выполнить это обещание в перспективе. Теперь, когда его согласие было получено, мне оставалось только переговорить с Эртаном. Сообщать мне местоположение жезла ши наотрез отказался, заявив, что назовет его только адмиралу лично и с тем условием, что тот незамедлительно обеспечит ему должную защиту.

Идя обратно в корпус, я невольно размышляла над тем, как умудрилась до сих пор не рассказать Эртану о Гане. В конце концов, он якшался как минимум с Флинтом, который без зазрения совести уже неоднократно наведывался к нему в пещеру. Но сделанного…точнее несделанного не воротишь, поэтому имеем то, что имеем.

Сказать, что Эртан был в шоке, это не сказать ничего. Кажется, встрече с древним ши, преспокойно обитающим на территории корпуса, удалось на некоторое время выбить его из колеи. Впрочем, судя по виду, обозначенный ши и сам едва ли верил в происходящее.

Подумать только! Сам адмирал Рей в его пещере!

– Ну что ж… кхм… – я, как могла, старалась сгладить атмосферу, хотя и сама чувствовала себя довольно странно. – Эртан, это Ган. Ган, это адмирал Рей… ну что же вы, в самом деле? Слушайте, у нас тут вообще-то судьба мира решается, а вы впадаете в ступор из-за каких-то мелочей!

Отправляясь с Эртаном из корпуса, где мне в кои-то веки сразу удалось его застать, я не сказала, куда мы идём. Изначально собиралась, но потом попросту не нашла подходящих слов и решила, что ему лучше один раз увидеть все самому. Так что его теперешняя растерянность была понятна. Впрочем, Эртан не был бы Эртаном, не сумей он быстро взять себя в руки.

– Как тебе удалось остаться незамеченным? – вернув самообладание, спросил он.

Ган тоже на удивление быстро сумел взять себя в руки.

– Сейчас важно не это, – произнес он с чувством собственного достоинства. – Важно то, что я знаю, где находится жезл, который вы ищете. И могу отвести вас к нему.

Второй раз за вечер Эртан был крайне удивлен. Но это самое удивление лишь мельком отразилось в его прозрачных глазах, после чего морской демон ровным тоном спросил:

– Вот как? И где же?

– Э-не, мы так не договаривались! – взгляд Гана обратился в мою сторону. – А как же моя безопасность?

Когда я вкратце поведала Эртану о настоящем положении вещей и требованиях ши, он вкрадчиво уточнил:

– То есть, мне следует заключить своего рода сделку с ши?

Я утвердительно кивнула.

– И обеспечить ему серьезную защиту?

Кивнула снова.

Эртан вздохнул, на миг прикрыв глаза. А, открыв, поинтересовался:

– Хотя бы есть гарантии, что это мелкое исчадие Глубины не врет?

– Ты ведь знаешь, что в последнее время мы никогда и ни в чем не можем быть уверены наверняка, – покачала я головой. – Но не думаю, что Ган врет… на этот раз.

– То есть, прежде прецеденты были? – Эртан скептически изогнул бровь, но тут же возразил сам себе. – Ладно, вы оба правы. Сейчас это все неважно. Ши, приблизься ко мне.

Я заметила, как Ган судорожно сглотнул и побледнел, что в его случае обозначало стать серо-голубого цвета. Маленькие рваные крылышки затрепетали и неуверенно поднесли своего обладателя к морскому демону, вокруг которого сгущалась магия. Зависнув на почтительном расстоянии от Эртана, он переминался с ноги на ногу прямо в воздухе, пока Эртан не велел ему подлететь еще ближе. Кажется, на это простое действие Гану потребовалось все его мужество, и вообще он уже явно жалел, что согласился ввязаться в эту авантюру. А уж когда Эртан протянул ему руку для рукопожатия, был готов свалиться в обморок. Но все же отступать было некуда, так что Ган несмело вложил свою маленькую ручонку в протянутую ладонь.

– Я, Эртан Рей, адмирал королевского морского флота, маг первой ступени и повелитель потерянных душ, клянусь дать тебе, ши по имени Ган, покровительство и защиту, а также разрешить на законных основаниях проживать на территории Морского корпуса.

Тут уж удивилась я – о законном проживании вообще-то речи не шло! Хотя, с другой стороны, оно и понятно… где Ган будет чувствовать себя в большей безопасности, как не здесь? Нужно защиту его пещеры усовершенствовать, да и только.

– Теперь клянись ты, – не размыкая их рук, потребовал Эртан. – Что не станешь строить козни, вредить обитателем Морского корпуса и помогать нашим врагам.

По лбу ши покатились хорошо заметные капельки пота. Видать, вспомнил, как оказывал содействие Флинту!

Тем не менее, он поклялся. С очевидной неохотой, едва не откусив себе язык, но все-таки поклялся в том, что не вступит в сговор с кем- бы то ни было против нас и не навредит живущим в Морском корпусе.

– Хорошо, – Эртан удовлетворенно кивнул. – А теперь веди нас к жезлу.

Ган заметно растерялся:

– Что, прямо сейчас?

– Нет, мы подождем, пока будет собран кристалл душ, – съязвил Эртан и без перехода не терпящим возражений тоном потребовал: – Сейчас же!

В Сумеречье властвовала густая ночь. Сырой воздух отчетливо пах солью и рыбой, в лицо прилетали капли холодного дождя. Ступени под ногами были мокрыми и скользкими, как и тротуар, на который мы вскоре вступили. Переноситься к месту, где спрятан жезл, Ган наотрез отказался, сославшись на то, что установленная им защита не позволяет этого делать, а от Морского корпуса здесь все равно недалеко. На нас с Эртаном были надеты темные, скрывающие лица плащи, и Ган прятался под моим, удобно устроившись на плече.

– Как ты вообще такую защиту сумел поставить? – негромко удивилась я. – Что даже самые сильные маги не сумели ее распознать!

Ши деловито хмыкнул:

– Так я вообще-то тоже не лыком шит. Это ты меня после спячки таким заторможенным знаешь – говорю же, приложило меня хорошо. А в былые времена я ого-го, каким сильным был! Не какой-то там рядовой ши, а древний, практически первородный, можно сказать. И силы я тогда из самой Глубины черпал, и источник у меня свой был. По правде говоря, источник и сейчас действует, только он почти иссяк… отчасти благодаря ему я, кстати, защиту и поставил.

Дойдя до пристани, мы свернули в сторону и двинулись вдоль штормового моря, по голой песчаной полосе. Прежде я гуляла здесь много раз и сейчас даже предположить не могла, куда мы идем. Ган сказал, что осколок спрятан в подземелье… но где здесь подземелье? Ведь не на этом пустынном берегу! В какой-то момент ши сменил направление и полетел прямо над водой.

– Ну, вы идете? – бросил он, обернувшись. – Или боитесь промокнуть?

Нам не оставалось ничего другого, кроме как войти в холодную воду. В тело словно вонзились ледяные кинжалы, но мне к этому было не привыкать. Вода дошла до икр, пояса, груди… обхватила стальными тисками горло. Неужели придется нырять?