Легенды ночных стражей 5: Река ветра

Глава XXI Цзун-цюй

— Эглантина! Примула! — ухнул Сорен, когда его сестра спустилась с неба в окно библиотеки, волоча за собой развевающийся красный флажок. Примула опустилась на стол рядом с документами, над которыми трудилась Отулисса. Обе путешественницы тяжело дышали, кашляли и жадно хватали клювами воздух, тщетно пытаясь заговорить.

— Захватотряд… Нира… — выдавила Эглантина. Затем слово взяла Примула.

— Они летят сюда. Как-то узнали про Реку ветра… и сюда… Но не от Бесс…

— Занять боевые посты! — скомандовал один из пику, и в тот же миг вся Гора времени задрожала от гула огромного гонга.

— Сюда! — прокричал хрит, вылетая в отверстие, через которое только что спустились Эглантина и Примула. Гости последовали за ним, и не успели они расправить крылья над шквальными ветрами, как увидели над дальней грядой зубчатых горных пиков отряд из двенадцати или пятнадцати сов, вооруженных боевыми когтями, грозно сверкавшими при свете почти полной луны.

Желудок у Корина замер. «Этого не может быть. Не может быть!»

Но глаза его не обманули. Его мать Нира, с перечерченным шрамом белоснежным лицом, озаренным светом звезд, неслась сквозь свирепые ветра, выставив вперед сияющие боевые когти.

Сорен моргнул и судорожно втянул в себя воздух. Он тоже увидел это светящееся в ночи лицо, однако ему почудилось в нем нечто жутко знакомое. Почему одна сторона этого лица сияет таким нестерпимым блеском?

— Это же маска Клудда! — прошептала Гильфи похолодевшим от изумления голоском. — Она надела маску Клудда!

Клудд, супруг Ниры и отец Корина, носил металлическую маску, чтобы скрыть свое изуродованное в битвах лицо. Но зачем Нире скрываться под маской? Неужели она тоже ранена? Мысли Корина вернулись в то время, когда он был юным птенцом, жившим со своей овдовевшей матерью в каньонах. Он тогда был мал и доверчив, он не догадывался о злобной природе своей матери и верил в то, что дядя Сорен убил его отца Клудда. Корин присутствовал на Последней церемонии в пещере, где был убит Клудд. До самой смерти он не забудет ту ночь. Именно в той пещере, где были преданы огню кости его отца, Корин открыл в себе способность читать пламя, и во время первого огненного озарения ему стала открываться ложь — вся та ложь, которой окружила его мать.

— Это захватотряд! — завизжала Эглантина, опускаясь на каменный выступ совители. — Но мы уже отправили весточку на Великое Древо!

На заднем плане Корин слышал до странности спокойный голос хрита, отдававшего приказания своим пику. Вокруг него кружком расселись его ближайшие помощники и советники. Один из них, пятнистая сова с бирюзовыми перьями, усыпанными чернильно-синими крапинками, перевел слова своего наставника:

— Когда хрит подаст сигнал к цзун-цюй, первый из наших даников вылетит вперед.

— У нас нет даже боевых когтей! — прошептал Сорен.

— Масло яков! — воскликнула Отулисса и, слетев вниз, схватила в когти один из пылающих расщепленных на конце факелов.

— Сражаться надлежит тем, чем располагаешь, — спокойно сказал хрит. — Дыханием цюй, маслом яка или энергией, сконцентрированной в точке цзы.

Затем раздался громкий гулкий звук, очень похожий на звон гонга ветра, который они слышали по пути в совитель, когда ветер протискивался сквозь узкую расщелину в горах.

Старшая даник Даньяр с одобрением посмотрела на своего самого упрямого ученика. «У него получается! — торжествующе подумала она. — В самом деле, получается!» Сумрак сделал такой глубокий вдох, что весь раздулся, став чуть ли ни втрое больше самого себя. Желудок его увеличился в два раза. Он почувствовал, как его окружает облако бурлящей энергии. Кажется, он даже слышал жужжание или слабое гудение в воздухе!

— Вытянуть угольные когти! — провизжала Нира.

«Где они раздобыли угольные когти?» — поразился Сорен. Это была самая опасная разновидность боевых когтей, на каждом кончике которых закреплялся пылающий уголь-живец. Теперь, когда Чистые подлетели ближе, было видно, что когти их раскалились докрасна и слегка отливают синевой, словно огненные клыки ночи.

«Победи огонь огнем», — подумал Сорен, делая глубокий вдох. Он не был мастером цзун-цюй, однако вдруг понял, что может лететь гораздо быстрее, чем раньше.

— Зажать, расколоть и отбросить! — прокричал он. Это был стратегический маневр, заключавшийся в раздроблении сил атакующих, особенно эффективный в тех случаях, когда враг обладал преимуществом в вооружении. Масляные факелы как нельзя лучше подходили для решения этой задачи.

— И-и-и-и-и-як! — закричал Сумрак, увидев, как Нира вырвалась вперед. — Сейчас я отправлю эту маску следом за ее хозяином! — провизжал он.

— Не трать дыхание цзун-цюй, юноша, — посоветовала даник и тут же молниеносным движением хвоста оторвала крыло первой подлетевшей сипухе. Быстрая смерть. Дождь сверкающих искр высыпался из раскаленного когтя, и сова камнем рухнула в ледяное ущелье. Восхищенный Сумрак сжал свои когти в фигуру, получившую название смертоносного цветка, и погнался за травяной сипухой, улепетывавшей на огромной скорости. «Сконцентрируйся, — приказал себе Сумрак. — Соберись!» Внезапно травяная сипуха резко развернулась в воздухе. Пылающие боевые когти ринулись прямо на Сумрака. Он едва успел увернуться, а потом услышал за спиной глухой удар.

Обернувшись, он снова увидел даник. Травяная сипуха беспомощно падала на землю.

— Я мог бы сам с ним справиться! Я мог бы! — загремел Сумрак.

— Не трать попусту дыхание, глупец! — рявкнула даник, отлетая.

Свернувшись на высоком пике совители, миссис Плитивер следила за битвой. Ей не нужно было зрение для того, чтобы знать, что там происходит. Каждая чувствительная клеточка ее тела впитывала в себя все самые важные детали разворачивавшего сражения. Кажется, Чистые, несмотря на численное превосходство, потеряли инициативу. Миссис Плитивер принялась отдавать приказания хуульским совам. Слепая змея не была знакома с путем Даньяр, зато отлично чувствовала своих сов, воспитанников Великого Древа. Ей ли не знать, как они сражаются и на что способны!

— Выстройтесь в живой клин… держите факелы вниз… А теперь резко вверх и с силой вниз!

Это был классический боевой маневр Жар-бригады, где совы работали звеньями по двое. Одна сова бросала пылающий снаряд, роль которого в данном случае исполнял факел, а вторая приносила его обратно после того, как он поразит цель. Изобретателем этой тактики, требовавшей невероятной точности и слаженности действий, был не кто иной, как Сорен.

Хуульские совы сражались прекрасно, однако вскоре миссис Пи начала чувствовать нарастающее беспокойство. Неужели они теряют инициативу?

— Великий Глаукс!

Огненная атака была встречена ответным огнем. Нире удалось заманить боевое звено Корина и Сорена в невыгодное положение. Миссис Пи не могла этого видеть, однако сразу поняла, что произошло. Внезапно она почувствовала, как воздух с силой всколыхнулся. «Подкрепление Ночных стражей!» — догадалась слепая змея. Теперь у хуульских сов появилось численное преимущество. Но что это даст? Нира с самого начала взяла с собой лишь немногочисленный захватотряд… Внезапно миссис Пи открылся весь смысл этой битвы. Нира прилетела сюда не затем, чтобы разгромить всех Ночных стражей, а лишь для того, чтобы убить этих двоих…

— Ледяные клювы, Жар-дружина! Они летят! — закричала Руби.

«Это уже неважно, — подумала миссис Пи. — Неважно, если Нира прилетела сюда за Корином и Сореном». Каждым позвонком своей скрученной в спираль спины миссис Плитивер знала, что Нира нисколько не дорожит жизнями своих сторонников и ею движет единственная цель — убить собственного сына и его дядю, брата погибшего Клудда, чью маску она неслучайно надела в этот бой.

Тем временем Сорен, низко опустив факел, преследовал Ниру. Корин прикрывал его справа, готовый в любой миг нырнуть вниз, чтобы не очутиться на пути огненного снаряда. Нира, не оборачиваясь, мчалась к узкому просвету в скалах. Когда совы были уже рядом с расщелиной, Нира вдруг нырнула вниз и резко взяла в сторону. Однако король и его дядя ни на миг не утратили слаженности действий. Им не нужны были слова, они и так знали, что делать. Итак, они сделали крен в сторону, зависли в воздухе и снизились. Факел со свистом прорезал воздух.

Но внезапно все изменилось. Стремительная птица вылетела из расщелины, прижимая Ночных стражей к обледеневшей скале. Это был новоиспеченный капитан Чистых. На лету он легко поймал пылающий факел и крепко сжал его в когтях. Теперь уже четверо Чистых наступали на двух стражей. «Как это произошло? Как я мог это допустить? Я должен был догадаться!» — в отчаянии подумал Корин, резко опускаясь вниз. Но захватотряд был у него на хвосте. Внезапно Нира громко окликнула сына, назвав его прежним именем:

— Я даю тебе последний шанс, Нирок! Выбирай, но не прогадай. Уголь или жизнь?

У Сорена не было ничего — ни факела, ни боевых когтей, ни палки. Ничего. Внезапно он заметил в небе какой-то стремительный красноватый вихрь. Кто это? Руби? Руби и Сумрак?

«Береги дыхание, старина, береги дыхание», — напомнил себе Сумрак, с трудом подавив желание запеть во все горло. И все-таки оскорбительные слова уже начали привычно рифмоваться у него в голове: «Расцарапанная рожа, на сову ты не похожа, распишу тебя крест-накрест и об лед ударю наспех…»

Дальше ничего на ум не приходило. Впервые в жизни Сумраку было не до песен. Он должен был сосредоточиться… сконцентрироваться. У Руби был факел. Что, если ему попробовать этот приемчик цзы-фан, или колючий цветок? Сумрак изо всех сил растопырил когти на лапах. Он знал, что главная сила приходит при движении когтем вниз. Вскоре он почувствовал приток цзы и понял, что готов нанести удар.

Он должен достать Ниру — раз и навсегда.

— Й-и-и-и-и-и-и-и-и-и-рк! — завизжал Сумрак, широко разинув клюв. Жуткий крик разорвал облака, всколыхнул свет луны, сбросил снег с вершины скалы. Внезапно в небе показалось еще одно голубое облако. Это была синяя сова, которую Сумрак никогда раньше не видел. Кто же издал этот страшный звук — он или этот незнакомец? Сумрак слегка растерялся, а когда пришел в себя, то увидел, как Нира пошатнулась на лету. Незнакомая голубая сова помчалась навстречу захватотряду. Перья дождем брызнули в воздух. Кровь… Глаукс, как много крови! Ледяные скалы окрасились алым. Потом что-то яркое и блестящее просвистело в воздухе, и Сумрак услышал, как внизу звякнул металл. Затем наступила мертвая тишина. Даже ветер, казалось, стих. Корин, Сорен, Руби и Сумрак опустились на залитый кровью выступ скалы.

— Кажется, с ними все кончено, — сказала Руби.

— Посмотри вниз. Там лежат тела, — тяжело дыша, пропыхтел Сорен. На залитом кровью снегу сверкала металлическая маска.

— Великий Глаукс, это же ее маска! — воскликнул Сорен, и четверо сов, снявшись со скалы, стали широкой спиралью спускаться на место бойни. Через несколько секунд они были уже внизу.

— Крови-то сколько, — пробормотал Сумрак. — А мне казалось, эти ребята не любят кровопролитие. Даник говорила, что рвать врага когтями считается постыдным способом добыть победу.

Совы растерянно переглянулись.

— Кто же это сделал? — спросил Корин.

— О, нет! — пробормотал Сорен, медленно обходя растерзанные трупы сов. Потом осторожно вытянул когти и перевернул залитую кровью маску. Под ней был только кровавый снег — и никакого лица. — Тут только три тела.

— Значит, она улетела? — спросил Сумрак.

— Я старался, — раздался у них за спиной тихий голос. Обернувшись, они увидели ту самую сову, которая неожиданно пришла им на помощь в разгар битвы.

— Старался? — переспросила даник, опускаясь на землю. — И это ты называешь старанием? То, что ты сделал, противно самому смыслу Даньяр, или пути благородной кротости. Это низко и неблагородно.

Голубая сова съежилась от этих слов.

— Я не низкий! Нет, я не такой! — с плачем прокричала она. Совы начали собираться на месте побоища. Кто-то из пику громко ахнул при виде крови, изуродованных тел и оторванных крыльев.

— Но ведь я их убил? Это смерть? — дрожащим голосом, в котором слышалось отчаяние, спросила голубая сова.

Хрит последним опустился на окровавленный снег.

— Да, это смерть. Но смерть нечистая, смерть, обезображенная болью и страданием. Ты поступил эгоистично. Ты вел себя не как воин, а как мясник. Ты не убивал, а резал. Эти кровавые удары были порождены не благороднейшей частью твоего желудка, а гордыней, злобой и жестокостью.

— Но Святейший, — простонала голубая сова, падая ниц у лап хрита. — Не все мои поступки таковы! Я совершал и благородные дела.

— Это правда, — сказал Док Яроклюв. — Он спас Белл.

— Белл? — вскрикнул Сорен. — Мою Белл? Что с ней случилось?

И тут он все вспомнил. Ужасный сон, увиденный им во дворце Панцю. Неистовое желание немедленно лететь обратно, потому что кому-то дорогому угрожает смертельная опасность. Посмотрев на незнакомую сову, Сорен вспомнил увиденное во сне голубое перышко, которое, кружась, опускалось на песок пустыни.

— С Белл все в порядке, — ответил Док Яроклюв. — Она в безопасности, спасибо этой голубой сове. Но и это еще не все. Это ведь он указал нам путь сюда.

Хрит едва заметно поморщился при словах «указал путь».

— Он не пику, — с неожиданной резкостью сказал хрит. — Он и есть та самая сбежавшая драконова сова.

— Что? — Ночные стражи нервно переглянулись и принялись негромко переговариваться между собой.

— Но он спас птенца! — горячо возразил Сорен. — Он спал мою дочь!

— Фонцю бирмонг пинк цай прак, — медленно произнес хрит, и столь же медленно в голове Отулиссы стал проступать смысл этих слов.

— Он сказал, что все не так просто. Эта сова уверена, что сумела сломать колесо своей жизни, найти простой путь изменить свою судьбу, — тихо перевела она друзьям.

— Я нашел! Нашел! — визгливо прокричал тот, о ком они говорили.

— Ты все еще Орландо, — холодно ответил хрит по-хуульски.

— Можете называть его как угодно, но он хорошая и достойная сова, — возразил Сорен, и Орландо мгновенно приободрился.

— Мне казалось, его зовут Стрига, — сказал Док Яроклюв. Новый свет вспыхнул в желтых глазах голубой совы.

— Стрига, — тихо повторил он.

В тот же миг хрит почувствовал, как желудок у него болезненно сжался. Он снова посмотрел на голубую сову и медленно произнес:

— Ты все еще драконова сова. Только время покажет, сумел ли ты исправить свою судьбу, свою фонцю.

— Можно он полетит с нами? — спросил Корин. На этот раз хрит обратился к ним всем.

— Вы все благородные совы. Много сотен лет мы ждали вас. Мы испытываем к вам глубочайшее уважение, ибо узнаем в вас много черт нашего дорогого Теоцзы, первого хрита совители. Мы все пытаемся следовать правилам и добродетелям, завещанным нам Теоцзы. Мы знаем, что вы не понимаете фонцю, но нам ясно и то, что Орландо сумел доказать вам свою полезность. Нам жаль, но мы ничего не можем тут изменить. Он — не благородная сова. Однако на нынешнем этапе своей фонцю он не зол и не преступен. В вашей воле пригласить его на свое Великое Древо. Но знайте одно: фонцю этой совы не завершена и не закончила свой цикл.

Сказав это, хрит расправил крылья. Медленно и величественно он поднялся в воздух и стал возноситься над заснеженными пиками, тугой спиралью уносясь к самому высокому дуплу на вершине Горы времени.