Ленивые хитрецы

Глава восьмая

Утром Варя вылезла из стога помятая, взъерошенная, будто ворона, которая только что подралась с воробьями. Вытащила на ощупь из волос огромную лохматую колючку и очень недовольно, не глядя на Глеба, сказала:

- Я думала, ты все понимаешь, а ты, оказывается, ничего не понимаешь. Я сама везде ходила, я сама нигде не заблужусь, а с тобой раз пошла и заблудилась.

Глеб не остался в долгу и тут же попытался свалить всю вину на Варю и вообще разъяснить ей, какой он есть на самом деле.

- Не заблудилась! А я, думаешь, заблудился? Если хочешь знать, так я еще и не в такие походы ходил.

Тут Глеб начал бессовестно врать про походы, в которые он ходил с Колькой Пуховым.

Такие походы некоторым девчонкам и во сне не снились.

Во-первых, они выкурили из норы лису-огневку, во-вторых, поймали голыми руками вот такого зайца-русака, в-третьих, приручили настоящего волчонка.

- Он и сейчас живет в лесном поселке, - сказал Глеб. - Только он сейчас большой и сидит на цепи.

Варя слушала с любопытством и с той особой снисходительной улыбкой, с которой слушают охотников-врунов. А когда Глеб дошел до волчонка, хрюкнула под нос и спросила:

- Этого волчонка Филькой зовут, да?

Глеб понял, что хватил лишнего про волчонка, но идти на попятную уже не хотел.

- Если не веришь, ищи дорогу сама, - сказал он. - Сама виновата, а сама…

Варя наотрез отказалась идти одна.

- Не, Глеб, я сама не пойду. Раз ты завел, ты и выводи. Ты мужчина.

Без Глеба Варя наверняка бы пропала.

Глеб хоть и заблудился, но уже соображал, что надо делать и куда теперь идти.

Расчет у него был очень простой и точный: идти по следам к дому объездчика, поесть там, расспросить про дорогу и шагать домой. Зину-Зинулю все равно не найдешь. Это теперь было совершенно ясно.

Глеб даже знал, чем будет кормить объездчик.

Раз он косил сено - значит, у него есть корова, а если есть корова, то само собой понятно, что есть и молоко. Холодное, густое, с коричневой, подгорелой в печи корочкой.

Варя охотно согласилась с планом Глеба. Бросила через плечо пустую котомку и без колебаний пошла за ним.

По низкой и еще влажной от ночной росы траве тянулся в тайгу след лошадиных копыт.

Тайга в этих местах была густая, сумрачная. Сквозь ветви сосен и распустившихся лиственниц островками синело высокое безоблачное небо.

С каждым шагом все сильнее хотелось есть.

Хоть бы ломтик хлеба, хоть бы крохотный скрюченный сухарик!

Худо в начале лета в тайге. Ни голубики, ни смородины, ни вкусных, едва уловимо пахнущих смолой кедровых орешков. Лишь изредка попадается глазу веточка прошлогодней брусники да пересохшая морщинистая ягодка шиповника. Но от шиповника какой толк!

Придавишь зубами, и в рот с шорохом посыплются желтые колючие семечки. В такой ягодке наверняка не сохранилось никаких витаминов - ни «А», ни «В», ни «С».

Редко встречалась и черемша. Покажется на полянке стебелек-два, и все. Будто проковылял тут неуклюжей походкой медведь и подчистил ее всю вместе с корешками, не думая о чужой беде.

А может, и в самом деле хозяйничал косолапый в этом глухом лесном уголке? Для медведя черемша получше, чем для кого-нибудь копченая колбаса с чесноком. Не зря же черемшу называют медвежьим салом!

Глеб шел справа от лошадиного следа, а Варя слева.

Шел и поглядывал по сторонам - не зазеленеет ли где медвежье сало. Сочное, сладкое, хрустящее на зубах, как молодая редиска.

Глебу казалось, что Варе черемша попадалась чаще, чем ему. Варя то и дело наклонялась и что-то аппетитно жевала.

Он хотел было уже поменяться с Варей местами, но тут увидел большую, заросшую медвежьим салом поляну.

Глеб украдкой стрельнул глазами на Варю - не заметила ли и Варя этого добра, и тихо, чтобы не вызвать подозрений, пошел на медвежью пашню.

Прошел несколько шагов и вдруг замер.

Меж высоких темно-зеленых стеблей черемши, свернувшись в кольцо, лежала гадюка.

Гадюк Глеб не боялся. Остановился он просто так. От неожиданности.

Глеб расправлялся с гадюками в два счета. Стукнет по башке, нацепит на палку и несет к Кольке Пухову:

«Видал, Колька, фокус-мокус?»

Колька про этих гадюк даже слышать спокойно не мог.

Иной раз у Глеба и гадюки никакой нет. Подойдет Глеб к Кольке просто так и крикнет для потехи: «Мокус!» А Кольке и этого достаточно. Кричит, как будто ему уши откручивают.

Сейчас он этот фокус-мокус Варе покажет. Сейчас он посмотрит на эту «отчаянную»!

Глеб поднял с земли увесистую березовую палку и пошел на гадюку, прицеливаясь, по какому месту лучше ударить.

Но странное дело, гадюка не шевелилась.

Уснула, что ли?

Не выпуская палки, Глеб подошел еще ближе.

Посмотрел справа, посмотрел слева и понял, что это была вовсе и не гадюка.

На полянке, тускло поблескивая старой, потрескавшейся вдоль и поперек кожей, лежала полевая сумка с длинным, свернувшимся в кружок ремнем.

Глеб бросил в сторону палку и, будто коршун на добычу, бросился на заветную сумку.

В мгновение ока он выпотрошил сумку, обшарил все три отделения и два маленьких кожаных карманчика.

На траву высыпались большая пухлая тетрадь, два маленьких карандаша, лезвие для бритвы и красная, вытертая на уголках резинка.

Но вся эта чепуха Глебу была совсем ни к чему.

Главное - сумка.

Глеб давно мечтал о такой настоящей кожаной командирской сумке.

Глеб сто раз просил Луку: «Купи». Но разве Лука для него что-нибудь сделает? Купил какой-то рыжий с одним-единственным замком портфель, и все.

Чем с таким портфелем ходить, лучше вообще таскать учебники в руках.

Очень он нужен!

Пережевывая на ходу пучок черемши, подошла Варя.

- Ого, какая! - с завистью сказала она, увидев сумку. - Поносить дашь?

Глеб плотнее прижал сумку к груди.

Тоже нашла дурака - «поносить»! Сначала найди, а потом и носи.

Он положил в сумку два маленьких карандаша, красную резинку, подумал и затолкал туда же большую, сплошь исписанную мелким почерком тетрадь.

- Пошли, - решительно сказал Глеб, перекидывая сумку через плечо. - Нечего тут черемшу жевать. Не медведи.

После неудач и огорчений, пережитых в тайге, Глебу и Варе наконец-то повезло.

Они прошли еще немножко и увидели небольшой рубленый дом. Возле дома стояла оседланная лошадь, а на крылечке, поглядывая в их сторону, сидел лесной объездчик. Молоденький, худощавый, с двумя дубовыми веточками на казенной фуражке.

- Вы чего тут ходите-бродите? - спросил он. - Заблудились?

- Не. Я не заблудилась, - сказала Варя. - Это он заблудился. Он говорит: «Пойдем к объездчику, объездчик молоком будет поить».

- Это что, в самом деле?

- Врет она, - неохотно ответил Глеб. - Если б она не сбивала с толку, я б ни за что не заблудился.

И тут Глеб вкратце рассказал объездчику, кто он такой и в какие походы он ходил с отцом и с Колькой Пуховым.

Объездчик услышал про отца, перестал смеяться и сразу же пригласил их в избу.

Глеб так и знал: фамилия Бабкина, как пропуск, только скажи - все двери откроются.

Молока в избе не оказалось, зато нашелся большой кусок жареной медвежатины.

Глеб ел мясо и продолжал развивать свои мысли в отношении походов и своего лучшего и такого же бесстрашного, как и он, друга Кольки Пухова.

Объездчик слушал очень внимательно.

Когда Глеб рассказывал про смешное, он добродушно и поощрительно улыбался, а когда про страшное - мрачнел и даже как-то нервно постукивал пальцами по столу.

Глеб догадался, в чем тут дело. Объездчик был человеком неопытным, новым в тайге и, конечно же, ничего подобного никогда не видел и не слышал.

Долго молол Глеб языком.

Посадив волчонка, которого они поймали с Колькой Пуховым, на цепь, Глеб взял ружье отца и отправился выслеживать медведя.

Медведь этот был не простой, а ученый. Он сбежал из иркутского цирка и с тех пор промышлял в селах нахальным разбойным делом.

В одном месте он унес прямо со стола два килограмма ветчиннорубленной колбасы, в другом - неизвестно зачем спер корыто с бельем, в третьем…

Захлебываясь от нахлынувших на него воспоминаний и перескакивая с одного на другое, Глеб зарядил ружье картечью, прицелился в медведя, но тут, в эту самую решительную и ответственную минуту, лесной объездчик поднялся и сказал:

- Ну, парень, хватит. У меня сейчас времени нет. Айда, домой вас провожу.

Лесной объездчик прошел с Варей и Глебом минут пятнадцать - двадцать и вывел их прямехонько к реке. К той самой реке, откуда они начали знаменитые розыски Зины-Зинули.

Объездчик простился с Варей, пожал руку Глебу и очень душевно и искренне сказал:

- Ну, Глеб, до свиданья. Когда будешь снимать шкуру с медведя, позови. Помогу…