Летчик и ведьма

Глава 11

Кеший

Если бы меня попросили обозначить свою жизнь одним словом, я сказал бы: «рутина».

Это была спокойная однообразная жизнь, без взлетов и падений. То есть взлеты были — но только в буквальном смысле, в кабине самолета. И, пожалуй, лишь самый первый из них был по-настоящему счастьем.

Ёхарный бабай, я лечу!!!

Ну да, с инструктором рядом, но неважно.

Потом и это превратилось в рутину. Особенно когда окончил академию, получил корочки и стал штатным пилотом задохлой частной авиакомпании из самого дна списка. Вторым пилотом, разумеется. Дублером.

Это был обычный старт гражданского летчика без связей. Налетать часы, завести эти самые связи. Со временем стать первым в мелкой частной компании. Или вторым в крупной государственной. Потом командиром на внутренних рейсах. Потом на внешних. Круче всего, конечно, правительственный авиаотряд, но об этом и думать не имело смысла. Тем более риск инфаркта там повышался на порядок.

Время шло как-то само по себе, отщелкивая даты в календаре. Две тысячи двадцать второй год — десять лет с тех пор, как я впервые увидел Марго. Восемь лет после окончания школы и три года после окончания академии. Три года как мы с Катькой поженились. После аспирантуры она защитила кандидатскую, осталась в универе преподавать английский. Ну и все прочее — как у всех. Ковид, война…

Жили мы так же рутинно. Каждый сам по себе. Встречались за столом — поесть и обменяться новостями. Ну и в постели. Причем не каждый день, мне часто приходилось ночевать в гостиницах по всей стране. Практически не ссорились — не было смысла и времени. Если и случались какие-то терки, перетирали за переговорами.

О детях вопрос так и не встал. Я был не против ребенка, но Катька не горела, а я не настаивал. Получится случайно — хорошо. Нет — ну и ладно. Но, походу, она следила, чтобы случайности не случилось.

Школьные контакты по-прежнему висели на мне, только теперь вместо группы я вел канал в телеге, нашего и параллельного классов. Ну, вел — это громко сказано. В основном там были какие-то поздравки и редкие новости, иногда кто-то выкладывал старые фотографии. Так, символ того, что мы еще на связи.

С Машкой после ковида почти не виделись, перекидывались иногда сообщениями в сети. Замуж она все-таки не вышла, хотя и собиралась, окончила ординатуру и работала гинекологом в частной клинике. О Марго ничего не писала, а я не спрашивал. Как там по-английски? No news is good news*.

Вся моя жизнь была таким сплошным ноуньюсом. Когда живешь в болоте, кажется, что так будет всегда. Но все изменилось в одно мгновение перед Новым годом.

Ночной рейс в Норильск, снег, ветер, обледенение — хотя до вылета машину капитально пролили. Пошла болтанка, отказал один двигатель, коротнуло электрику. Садились жестко. Обошлось без жертв, хотя и с травмами. Я был пристегнут, но в башку прилетела какая-то сорвавшаяся хрень. Очень так крепенько прилетела — пришлось отмечать праздник в местной больнице. Отпустили только через неделю, летел домой пассажиром.

Катька была недовольна: типа я испортил ей Новый год. Вот тут меня психануло конкретно, тем более нервишки после всего были ни к черту. Это стало нашей первой серьезной ссорой, которая затянулась надолго. Я еще был на больничном, маялся от безделья, целыми днями лежал на диване и злился. Они приходила с работы, мы молча ужинали и разбредались по своим углам. Хотелось уже выйти в рейс, но сначала надо было пройти медкомиссию. Сотряс — дело нехорошее.

Все анализы, тесты и обследования сдал без проблем, но невролог решил подстраховаться и выписал направление на МРТ черепушки. Разумеется, в жопу мира и в самое неудобное время. Добрался туда по адовым пробкам, проклиная все на свете, еле втиснул машину чуть ли не в километре, с трудом нашел нужный корпус.

У окошка регистратуры стояла женщина с копной рыжих волос. Дрогнуло внутри — как у Марго! Столько времени прошло, а я каждый раз дергался, когда видел хоть чем-то похожих, напоминающих.

Она обернулась, и я застыл с открытым ртом, как идиот.

Это и правда была Марго. Сколько лет мы не виделись? Восемь с половиной. С выпускного, когда я пригласил ее на танец и признался в любви. Изменилась, конечно. Не хотелось говорить, что постарела. Повзрослела. Но выглядела уставшей, погасшей. Хотя какая разница, если это была она!

— Маргарита?.. — «Ивановну» выговорить язык отказался.

— Кеша? Печерников? — изумленно ахнула она. — Какой ты стал! С бородой! Совсем дядька. А что ты здесь?

— Да голову принес. На досмотр. Неудачно в Норильске приземлились, тряхнуло немного.

— Да, Маша говорила, что ты летаешь. Но все в порядке?

— Надеюсь. А вы?

— Ну… тоже голову, — почему-то смутилась она. — Обследование.

Мое время было раньше, я вышел и подождал ее.

— Сейчас Маша подойдет, — сказала Марго, когда мы сели на лавочке во дворе. — В роддом побежала, здесь рядом.

— Зачем? — удивился я. Ни о чем таком Машка мне не говорила.

— У нее там курсы какие-то будут. Сейчас придет.

Она и правда появилась минут через пять, и я предложил посидеть где-нибудь. Нашли кондитерскую, выпили кофе. Разговор был такой… по поверхности. Кто, что. Я втайне надеялся, что Машка уйдет и оставит нас вдвоем, но нет, сидела как прибитая. Предложил подвезти их — отказались: Марго была на машине.

Я словно вернулся на десять лет назад, когда она была главным содержанием каждого дня. Вот уж точно — ничего не заржавело. Может, и покрылось патиной, но эта встреча содрала ее начисто.

«Марго», — выпевал ветер за окном.

«Марго», — серебрился снег под фонарем.

Я снова стал школьником, влюбленным в училку, одуревшим от гормонов и романтики. Вот только теперь мне было мало тихого обожания на расстоянии. А еще грызло беспокойство.

Что с ней? Что за обследование? МРТ головы — это не простая диспансеризация.

Результаты были готовы через три дня — «без отклонений». Я забрал свой диск и бумажку с синей печатью для комиссии, покрутился рядом часок в надежде, что Марго тоже приедет. Делали ведь в одно время. Но она могла заехать раньше или позже.

Закрыл больняк, пару дней потупил на тренажерах, вышел в рейсы. С Катькой мы так почти и не разговаривали, и она раздражала меня все сильнее. И вообще с каждым днем становилось все хреновее. Беспокойство не отпускало.

Через неделю я не выдержал и позвонил Машке. И спросил в лоб: что с Марго.

— А что с Марго? — переспросила она так фальшиво, что свело челюсти.

*(англ.) Отсутствие новостей — хорошая новость