Летописи Дорна. Белый воин

Глава 32 ПОСЛЕ ПОБОИЩА

Всю ночь после побоища он помогал лоримам относить раненых и перетаскивать убитых.

Урон, нанесенный тарками, был огромен. Точного числа погибших еще никто не знал. Правда, смертельно уставшему юноше казалось, что их тысячи. Голова кружилась, руки дрожали, на глазах стояли слезы. Слезы боли и обиды. Юноша плакал по погибшим. Плакал, потому что не мог сдерживать чувств, давящих сердце и душу.

В середине ночи к принцу медленно подошел тощий старец, опираясь на длинный, будто свитый из двух ветвей, посох. Его длинная седая борода спадала на грудь. На испещренном глубокими морщинами лице застыла маска глубокой скорби, а в глубоких мудрых глазах старика юноша увидел понимание.

За спиной старца стоял паренек лет восемнадцати-девятнадцати, всегда готовый, если понадобится, прийти ему на помощь. Седобородый, глядя прямо в глаза Ксандру, произнес, протягивая худощавую руку в приглашающем жесте:

— Пойдем, чадо. Зрю я, отдых тебе необходим. А здесь найдется кому продолжить…

Юноша, не задумываясь, последовал за стариком. Щит привычно висел за спиной. Шеттир и принесенный ему каким-то мальчишкой лук покоились там же. Руги, так превосходно послужившие хозяину, отдыхали в ножнах на поясе. Броня, шлем, наручи да и вся одежда требовали тщательной чистки. Но не эти заботы волновали сейчас молодого человека. Он думал о другом. Казалось, что на той поляне в Ледяном лесу, где тарки растерзали мужчин и детей из селища Наримы, смерть открылась ему во всем своем обличии. Но нет. Этот бой показал, что ему предстоит еще многое узнать о жизни и смерти.

Мог ли простой мальчишка предположить, что на него свалится так много? Все, о чем мечталось — путешествия, тайны мира, расшифровка древних манускриптов, — все кануло в небытие. Не будет этого ничего. А будут бесконечные войны, борьба за власть и смерти, смерти, смерти…

«Может, бросить все? Забиться в какой-нибудь угол этого кровожадного мира, спрятаться от ответственности и жить охотой… Построить маленький домик на берегу речки. А? Кто меня найдет? Да и кому я нужен? Отец и мать погибли двести лет назад, а вместе с ними и империя. Альдор? Крис? Гард? Мирлон? Где они теперь? Что ждет меня там?» — мысли надоедливыми мухами одна за другой атаковали разгоряченный мозг.

За этими мыслями он и не заметил, как, идя за стариком и его, по всей видимости, помощником, они подошли к огромному зданию. Каменные глыбы мощных стен имели четкие линии. Замысловатая резьба на них заметно отсвечивала красным светом. Юноше ничего не стоило перейти на новое зрение, открывшееся ему перед боем. Глыбы, из которых было построено здание, похожее на храм, знакомо светились красным пламенем, как и стены города. От них веяло Силой, причем немалой.

Еще не войдя внутрь этого поистине могучего здания-монолита, юноша ощутил знакомое тепло — привет из Ледяного леса. Назвав про себя эту постройку «храмом», Ксандр откровенно восхищался колоссальным строением. Такого он еще не видел ни на одной картине, фотографии или в фильме. Впечатление было таким, будто какой-то гигант взял огромный кусок скалы и вытесал из него этот «храм». Перед входом, словно два неподвижных стража, высились колонны. Если бы человек десять, взявшись за руки, попробовали обхватить эти колоссы, то у них вряд ли бы что-то вышло. Каменная поверхность ступеней, пола, колонн и стен была идеально отшлифована.

Внутри храм отлично освещался. В том, что это именно храм, сомнений больше не было. Несмотря на позднее время, здесь находилось много людей разных полов и возрастов. Одни преклонили колени, другие просто стояли с закрытыми глазами. Лоримы молились.

Никто не обратил внимания на вошедших. Юноша, сопровождавший седобородого, затушил факел и резво побежал куда-то вперед.

Ксандр восхищенно вертел головой, рассматривая внутреннее убранство святилища. Потолок оказался намного выше, чем это представлялось снаружи. Своды поддерживались множеством колонн, каждая из которых несла на себе плетение необычных букв и знаков, светящихся тем же красным светом. Новое зрение было сейчас без надобности — оно слилось с обычным.

— Это одно из немногих мест, где истинное зрение сливается с обычным, — заговорил старик неожиданно.

От его слов юноша вздрогнул. «Откуда он знает?» — промелькнуло в голове.

Старик устало улыбнулся. Он будто прочел мысли удивившегося Ксандра:

— Не удивляйся, чадо. И не волнуйся. Очень немногие могут распознать, каким взором пользуется его собеседник. Я, например, могу. Да еще несколько Серед. Немного нас. — Юноше показалось, что последние слова старик произнес с сожалением.

— Кто вы? — спросил он у старика.

— Мое имя Ваянар. Я — Высший друид этого Храма Творца, — ответил спокойно старик.

«Вот и церковная власть», — подумал Ксандр, а вслух произнес:

— Мое имя — Ксандр, сын Родэрика из Меленвиля.

— Я знаю, чадо. Аная мне много о тебе рассказала. Только она знает не все. Ведь так? — Глаза друида, казалось, проникали насквозь.

Саша промолчал.

— Я не буду сейчас донимать тебя расспросами. Тем более уже возвращается мой ученик Ауд. Он проведет тебя туда, где ты сможешь отдохнуть и смыть с себя грязь и кровь.

Подбежавший Ауд поклонился Ваянару и указал Ксандру рукой направление, куда нужно было идти. Друид напоследок бросил уходящему принцу:

— Надеюсь, чадо, что мы продолжим начатую беседу.

Саша, сам не зная почему, слегка поклонился старику и ответил:

— Непременно.

Уроки Альдора по этикету стали всплывать наружу.

Ауд молча вел принца через пустынные коридоры храма. Иногда по пути им встречались мужчины, одетые точно так же, как Ваянар и Ауд и те трое на пристани. Те же хламиды, пояса-веревки, а на головах узкие ремешки, придерживающие волосы.

Путь занял немного времени. Они подошли к небольшой двери, и ученик друида распахнул ее. За дверью оказался большой зал, в котором находились три больших бассейна. Вырубленные в каменном полу, наполненные, судя по пару, горячей водой, они манили чистотой и теплом.

— Здесь ты можешь помыться, — сказал Ауд принцу. — Одежду можешь отдать мне — ее вычистят и постирают. А пока, — он протянул аккуратно сложенную хламиду, — наденешь вот это.

Поблагодарив заботливого юношу, Ксандр буквально содрал с себя грязные вещи. Недолго думая он прыгнул в горячую, приятно обжигающую воду, окатив брызгами стоящего рядом Ауда.

Спустя два часа к окончательно размякшему и распарившемуся Ксандру пришел Ауд и предложил следовать за ним. Принца разместили в каком-то бревенчатом доме, изучать который у него уже не было сил. Добравшись до деревянного ложа, застеленного шкурами, он, сгрузив весь свой арсенал на пол в углу, упал и мгновенно заснул…

Утро второго дня после побоища в лагере стрелков выдалось на редкость пасмурным. Небо затянуло свинцово-серыми тучами. Солнце не желало пробиваться сквозь эту непроницаемую преграду. Все говорило о том, что вот-вот пойдет дождь. Может быть, в этот самый момент первые капельки дождя уже срываются с туч в свой последний полет…

Вокруг было тихо и мирно. Тишина утренней дремы нарушалась только редкими окриками часовых. Ксандр уже проснулся. Он стоял на крыльце бревенчатого дома и глубоко вдыхал свежий влажный воздух. Еще в день прибытия Нарима приобрела ему несколько новых рубах из лонна, как лоримы называли материал, похожий на лен. Также стараниями ведуньи в скудном гардеробе принца появились две пары просторных штанов: одни из того же лонна, только поплотней, а вторые из мягкой кожи какого-то морского животного — Ксандр не знал точно какого. Кроме того, Нарима подобрала своему спасителю куртку из той же кожи, но более грубой выделки, по длине на две ладони ниже пояса. Завершала список обновок пара сапог, особо понравившихся Ксандру. Сшитые из кожи гаронны, они плотно облегали ногу почти до колена. Легкие, абсолютно не скользящие на влажных от росы ступенях, сапоги оказались очень кстати после обитых сталью тяжелых земных ботинок. В новой одежде он чувствовал себя почти невесомым.

Юноша, потянувшись и широко зевнув, присел на верхнюю ступеньку крыльца…

…Странная бурная реакция лоримов привела Ксандра в замешательство — настолько неожиданной она была. Он ожидал чего угодно, но только не этого. Люди смотрели на него с надеждой в глазах — и это выбивало его из колеи. Если Нарима была права по поводу глупого пророчества о Белом воине, который якобы должен прийти и спасти их народ, то Ксандр, откровенно говоря, попал в переплет.

Нарима, оставив девочек на попечение родичей, которых в Хирмальме оказалось немало, теперь постоянно находилась рядом с ним, поила его какими-то отварами из трав, помогающими, по ее словам, восстановлению истощенного организма. Она каким-то образом завоевала доверие друидов, получив от них дозволение находиться в «храме» (дом, в котором жил юноша, находился на заднем дворе святилища), и теперь неустанно, будто заботливая наседка, опекала Ксандра. Как ни странно, ее забота не тяготила юношу. Может, это было именно то, чего так не хватало молодому человеку, выросшему в сиротском приюте…

Почти весь вчерашний день Саша проспал. К нему приходили Унай с мальчишками, но ведунья не позволила его будить. Да он и не проснулся бы — спал как убитый. Это было само по себе удивительно — ведь раньше хватало нескольких часов. Может, дело в том, что организм, долгое время пребывавший в состоянии боевого режима, теперь, оказавшись в безопасности, восполнял растраченные резервы. Эх, кто бы объяснил!

«Нужно будет с Ваянаром поговорить, уж он-то должен знать, что к чему, — думал Ксандр, сидя на ступенях и зевая. — И вообще, необходимо подвести итоги. Что мы имеем? Тело постоянно изменяется. Это факт. Я стал быстрее и легче контачить с Силой. Поток сам врывается в тело точно тогда, когда это необходимо или я сам хочу. Дальше… Новое зрение. Мне нравится. Намного лучше видно, что к чему. Те же шайты, например, — теперь мы знаем, кого валить первыми. Нужно будет об этом с Альди потолковать.

Дальше…

Мои ножи. Спасибо Крису еще раз! Если бы не они, то лежать бы мне сейчас, отдыхать от дел королевских. Нарима сказала, что непонятные иероглифы на ножах — это руны, только она их не понимает, потому что руны эти подземники сварганили. Даже мне всего одну удалось понять. Значок, похожий на небольшой смерч, имел название „Ветер Силы“. Только что он обозначает? Вопрос к друиду номер раз.

Дальше…

Что за руны на камнях из пещер Ледяного леса? Понятно, что защита, но кто их нанес? И вообще, нужно поспрашивать у Ваянара о Силе — дед вроде в теме.

Дальше…

А дальше непонятно. Они что, собрались здесь сидеть, пока гориллы не вымрут? Городские стены серьезной толщины, если не ошибаюсь, метров пять, не меньше. Высота тоже приличная — метров пятнадцать-шестнадцать. Кто-то строил этот город с умом. Читал как-то, что в средневековых замках стены были толщиной два метра. А тут пять. Правда, почти у всех земных замков имелось по две, а то и по три стены. Может, недостроили? Но все равно — нельзя же так сидеть. Вон „лешие“ вроде как рвутся на вылазку. Почему не дать людям пошалить?

Дальше…

Четыре большие башни. Только без площадок для противоосадных машин. Он ни одной не видел. Да и из стрелкового оружия только луки. Ни одного арбалета. Почему?

Да, и еще… Что они тут вместо масла используют? Какая-то странная жидкость бурого цвета — без запаха, горит долго и ярко, вспыхивает быстро. Почему они не додумались лить это „масло“ со стен? Я уже попробовал: немного отлил и вскипятил на огне в котелочке — ничего, не взорвалось. Поставили бы здоровые чаны, костерок разожгли аккуратно да и поливали бы со стен уродов. А потом летит горящая стрела, и коллектив наслаждается пионерским костром.

Дальше…»

Дальнейшие мысли перебила появившаяся из внутренней двери «храма» Нарима. Она несла в руках большую корзину с едой. «Вот и завтрак», — подумал Ксандр, вставая с влажной ступеньки.

Он помог ведунье с корзиной, из которой чудесно пахло, заставляя желудок урчать. На столе появились здоровый, килограмма на три, каравай хлеба и круг сыра, молоко, вяленое и копченое мясо, несколько видов овощей и даже похожие цветом на сливы фрукты.

Хлеб был еще теплым. «Хм, — подумал Ксандр, — довольно мелкий помол муки, и не очень темный. Вывод — народ выращивает хлебные культуры. Урожай собирают. Мельницы есть. Значит, с механикой знакомы. Кузнечное дело развито. Судя по доспехам, оружию и инструментам, ковать умеют. По словам Альдора, лоримы — единственные мореходы на Дорне. Это несомненный плюс. Корабли, естественно, сами строят.

Что еще?

Сыр, молоко, мясо. Одним словом, животноводство. Кстати, лошадей не видел. Странно. Нужно будет прояснить.

Поехали дальше…

Овощи и фрукты. Не очень крупные. Вот лук, это на морковку похоже… Фрукты. Кисленькие. Точно сливы. Вывод — садоводство имеется.

Значит, сельское хозяйство здесь на довольно-таки неплохом уровне. Плюс охота и морской промысел — жить можно!»

— О чем задумался, чадо? — перебила его мысли Нарима.

— Я вот о чем хотел спросить… Что вы в лампадки заливаете? Ну чтобы комнаты освещать?

— Так это Слезы земли. Маслице сие в Серых скалах собирают, — охотно ответила ведунья.

— А кто?

— Да там три селища поблизости — вот они и собирают.

«Тэк-с… Интересно».

Ксандр продолжал расспрашивать:

— А много его там, этого… хм… маслица?

— Так, почитай, сколько себя помню, все время люди его добывают. А что? В том мире такого нет? — Нарима очень любила расспрашивать его о Земле.

Правда, после каждого рассказа ходила потом как пришибленная. Еще бы! Один раз Ксандр объяснил ей, сколько это — миллион, и добавил, что на Земле есть города, в которых живут по несколько миллионов жителей. Ведунья «зависла» до вечера. Считала, наверное.

— В том мире много чего есть, — ответил Ксандр задумчиво и, предупреждая следующий вопрос ведуньи, спросил: — А сколько сейчас в Хирмальме может быть этого добра?

Нарима призадумалась и ответила:

— Мнится мне, что два обоза — это точно. Да еще ведь запасы есть — вон у храма, например. Да у конунга, да и по домам у многих… Мы как на пристани были — так я и разглядела, что грузят на другой барркан.

— И сколько там этого маслица? В тех обозах? — не унимался принц.

— Так почитай, весь барркан и загрузили. — Нарима, прищурившись, поглядела на юношу: — Аль придумал что?

Саша так же задумчиво, ответил:

— Да есть одна мысль…

— Так тебе к конунгу нужно, и рассказать все, — предложила женщина.

— И что же мне нужно рассказать?

Парень и ведунья одновременно обернулись. На пороге комнатки стоял конунг Седовлас и спокойно оглаживал бороду широкой, как лопата, ладонью. Нариму как кипятком ошпарили. Она заметалась по комнатушке, хватаясь то за одно, то за другое. В результате конунг уселся за стол и разделил с Ксандром его завтрак.

«Вот так просто? Пришел, сел и ест? А где замысловато-витиеватые разговоры высшего общества, которым обучал меня Альдор? Это же местный король сидит рядом на стуле… Э, э, стоп! На этот кусочек копченого мяса у меня были свои виды…»

Ели молча, только иногда искоса поглядывая друг на друга. Нариму как ветром сдуло. «Небось стоит там за дверью и никого не пускает. Полубожок и местный царь трапезничают…»

Откинувшись на спинку стула и довольно крякнув, Седовлас спросил:

— А не маловат ли для Белого воина?

Саша чуть было не подавился косточкой от сливы:

— Так думаю, в самый раз.

Конунг вдруг удовлетворенно захохотал. «Громкий мужик», — пронеслось в голове у Ксандра.

Отсмеявшись, конунг произнес:

— Да, порубился ты славно. А что ты там хотел сказать?

Резкие переходы в речи конунга немного выбивали из колеи.

— Есть пара мыслей, — ответил юноша.

Почему-то этот человек заставлял его робеть. Но истинных чувств он, конечно, старался не показывать. Седовлас был похож на обломок скалы — такой огромный… Но в то же время мудрый и хитрый. Его глаза из-под густых седых бровей глядели на собеседника, словно прожигали в нем дыру, проникая поближе к сердцу.

— Что ж, тогда надо послушать. Только вот что. Ты, отрок, про мысли свои у меня в дружинном доме поведаешь. Да не мне одному, а еще и сотникам моим, и паннам. К полудню будем ждать тебя. Авось научишь чему дураков!.. — задорно произнес конунг.

«Попал», — обреченно подумал Саня.

Уже выходя из комнаты, Седовлас вдруг повернулся и серьезно сказал:

— За дочь мою спасибо и за стену, что тарки прорвали.

И вышел.

«Вот так, — пронеслось в голове у парня. — То смеется над малолеткой, то благодарит. Не поймешь этих взрослых».

Зал, где проходил военный совет, находился в так называемом дружинном доме. Что-то вроде дворца конунга, только попроще. Без всяких там золотых украшений, хрустальных полов и серебряных статуй. Все было просто, скажем так, по-спартански. Деревянный пол, бревенчатые стены. Потолок из того же материала, поддерживаемый толстыми резными колонами. В конце зала два трона — один большой, другой немного поменьше. Та же замысловатая резьба. На потолке через каждые несколько метров висели светильники, ярко освещающие помещение. Перед тронами стоял длинный крепкий стол, сверкая выскобленной поверхностью. По бокам — длинные лавки. На стенах развешаны щиты, мечи, похожие на скандинавские, а также секиры и боевые топоры. Левая стена украшена толстыми деревянными столбами. Резьба на них заметно отличалась от остальной в этом зале.

Пока Ксандр шел через весь зал к трону, он обратил внимание на эти столбы. Каждый имел свой неповторимый сюжет. Неизвестные резчики отлично постарались, воссоздавая фрагменты из чужой жизни. Вот кто-то рождается, а вот две рати перед столкновением. На последнем, семнадцатом столбе были изображены маленькие фигурки, спускающиеся с кораблей, а уже на следующем фрагменте эти фигурки кланялись сидящему на троне великану и протягивали ему что-то. Видимо, какой-то дар.

От разглядывания резных столбов Ксандра отвлек знакомый голос конунга:

— Что, воин, по вкусу пришлась Стена Рез моих предков?

На юношу было обращено сразу несколько десятков испытующих взглядов. Честно говоря, принца уже стало понемногу раздражать чрезмерное внимание людей. Пока он шел сюда по улице, люди расступались перед ним. Разговоры смолкали, и только сотни глаз обращались на него. Сперва это смущало, а теперь стало раздражать. Может быть, это настроение, а может, действительно королевская кровь или что-то другое, менее благородное, ударило в голову молодому человеку. Он ответил:

— Да, конунг. Ты прав. Особенно приятно то, что я нахожусь в доме человека с не менее древней родословной, чем моя.

Тишина в зале. Некоторые воины потянулись к своим режуще-колющим инструментам. На лице конунга смешанные чувства — то ли улыбка, то ли…

Один из воинов приподнялся со своего места. Приклей легендарному борцу Карелину бороду, надень на него кольчугу, а в руки дай обоюдоострую секиру — вот и портрет поднявшегося.

«Серьезный дядька», — промелькнула мысль.

Конунгу стоило только взглянуть на гиганта, и тот опустился на место. Но это не помешало ему продолжать буравить наглого парнишку маленькими глазками.

— Что ж, и мне приятно видеть в своем доме человека с такой же долгой историей рода. Только вот хотелось бы уяснить кое-что, — произнес лукаво, будто даже по-отечески, конунг. Так всегда взрослые разговаривают с детьми, которые, перечитав умных книг, начинают поучать своих родителей.

«Что ж, придется тебя разочаровать», — подумал юноша.

— Да, конунг, чем я могу тебе помочь? — спросил Ксандр, делая невинное лицо.

Воины вокруг улыбаются. Думают — уест конунг молокососа. Ну-ну.

Только Ваянар, тоже присутствующий на совете, не смеется. У Ксандра сложилось такое впечатление, что дед знает или предчувствует проигрыш правителя лоримов, но ничего не делает, чтобы остановить его. Друид сидел с каменным лицом на троне справа от Икера и внимательно следил за происходящим.

Тем временем Седовлас продолжал:

— По древнему обычаю, который мы чтим по сей день, правителем Хирмальма всегда становился самый достойный. Из самого именитого рода. В любой момент каждый лорим может заявить свои права на трон Хирмальма. Каждый — мельник, рыбак, охотник. Для этого он должен прийти сюда, в эту палату, к Стене Рез и сказать только одно слово: «Право!» Верно ли, братья? — спросил Икер у собравшихся за столом.

— Верно! — загомонили ему в ответ, некоторые даже встали.

Седовлас повернулся к спокойно глядящему на него Ксандру:

— Тогда ярл обязан встать рядом с требующим права пред Стеной Рез. Он вместе с претендентом должен пройти до того столба, с которого начинается его прямая родословная. Это значит: отец — сын. Женщины не могут править — это закон.

Говоря это, конунг медленно шел по направлению к столбу, который стоял самым первым. Этот столб почти почернел от старости. Он, как древний свидетель прожитых веков, молча взирал на спорящих о чем-то мелких людишек.

Поравнявшись со старым столбом, Седовлас произнес:

— Мой предок Торм Грозный — основатель этого города, а я его прямой потомок. Пока я не уйду за Берег, ни один лорим не может претендовать на трон Хирмальма. Это закон!

— Любо! Любо! — прорычали воины, находившиеся в зале.

— Теперь ты понимаешь, насколько мне приятно видеть у себя в доме столь родовитого отрока, как ты! — произнес конунг по-отечески.

«Дядя думает, что уел малыша. Ну-ну. А народ какой довольный! Цирк, да и только! Только деду почему-то невесело. Странно… Ну что? Поехали?»

Даже если бы и захотел, Ксандр уже не смог бы остановиться.

Медленно, прогулочным шагом посетителя музея, он направился в сторону удалившегося от него конунга. Пока он шел, восторженные крики воинов поутихли. В зале повисла гробовая тишина. Все ждали, чем все закончится.

«Ну что, Альдор, надеюсь, ты не обманул меня», — мелькнуло в голове.

Ксандр смотрел на почерневший древний столб. На самом верху были вырезаны люди, ловящие рыбу, чуть ниже — маленькие дома. События, запечатленные на столбе, сами проплывали перед глазами. Небольшое племя живет ловлей рыбы. Из них выделяется один человек, фигуру которого резчик изобразил чуть больше, чем остальных. Но вот на землю племени пришел враг. Идет бой. Рыбаки проигрывают. И вдруг в море появляются корабли. Их борта ощетинились мечами и копьями. Воины с кораблей высаживаются на берег и вступают в бой с врагами рыбаков. Страшная сеча завершается победой неизвестной морской дружины и рыбацкого селения. «Вот оно!» Предводители жмут друг другу окровавленные руки, а под ними нарисована руна. Потом корабли уплывают, а спасенные закладывают первый камень в строительство города…

Юноша обернулся к молча наблюдавшему за ним конунгу. «Рискую!»

— Это ведь Рианн Мудрый, не правда ли? Тот, что отплыл когда-то на материк со своею дружиной и основал династию Королей?

Икер Седовлас молча кивнул. Сперва догадка, затем удивление, а потом, неожиданно для Ксандра, смирение — вот чувства, которые явственно отразились на лице конунга.

Ксандр вдруг неожиданно для самого себя, будто кто-то невидимый руководил его действиями, достал левой рукой руту. Быстрое движение — и на правой ладони расцвел алым цветком неглубокий порез. Юноша протянул нож конунгу. Тот стоял напротив Ксандра, буравя его тяжелым взглядом.

Первые капли крови упали на пол.

Седовлас, оторвавшись от созерцания странного отрока, позволил себе мимолетную слабость — посмотрел в сторону друида. Их взгляды встретились. Мгновение — и конунг снова обратил тяжелый взгляд на мальчишку. Только очень внимательные могли бы заметить легкий кивок старого Ваянара.

Руга, уже попробовавшая крови хозяина, впилась в правую ладонь Икера. Мгновение — и конунг возвращает клинок.

Приняв нож и спрятав его в ножны, Ксандр, улыбаясь, протянул окровавленную правую ладонь для рукопожатия:

— А ведь славно повоевали тогда наши предки!

Тишина. Ошеломленные глаза конунга. «Ради этого стоило рискнуть!»

Рукопожатие. Две окровавленные ладони соединились, и кровь их хозяев смешалась. Ксандр вдруг почувствовал странное биение Силы со стороны Столба Рез. Она пульсировала и билась, как выброшенная на берег рыбина.

Так вышло, что и конунг и Ксандр одновременно повернули свои головы к столбу. Их удивленные лица озарил красный свет, вытекающий из руны в центре столба, вырезанной прямо под рукопожатием Рианна и Торма…

На рассказ о злоключениях Ксандра с того момента, как за ним в интернат пришел Альдор, и до позавчерашнего вечера, ушло около часа. Конечно, если бы некоторые сотники не перебивали вопросами и не уточняли детали, он уложился бы и в десять минут.

Он старался рассказывать обо всем сухо и без лишних героических подробностей. О волках, о том, как голодал, как шил себе одежду, о тарках, что пленили женщин, о Ледяной у-дур, которая сожрала бы его, если бы не Аная, и всех остальных. Странно, но на душе немного полегчало. Особенно когда рассказал об отце и матери, о друзьях, оставшихся на Земле. Взрослые мужики слушали, и в их глазах читалось одобрение и понимание, а Ваянар только многозначительно кивал, одобряя его немногословность в этом отрезке рассказа — мол, мы потом с тобой поговорим.

Рассказ юноши быстро перерос в жаркую дискуссию и обсуждение. От воспоминаний перешли к насущной проблеме — к осаде. Молодой человек, посаженный рядом с конунгом и Высшим друидом как равный по происхождению, молчал, слушая горячо споривших сотников и паннов. «Если копнуть поглубже и хорошо подумать, то о равности предков конунга и моих не может быть и речи, — думал Ксандр. — Даже на Резах видно, кем был предок Седовласа — простым рыбаком. Может быть, старостой, но в первую очередь — рыбаком. Вряд ли сохранилась у них какая-то литература по этому вопросу, чтобы прояснить все до конца. Рианн же, мой предок, имел несколько кораблей, как это видно на Резе. И корабли эти были не простые, а военные. И дружина морская. Если вспомнить слова Альдора, как Рианн появился на материке во главе трехтысячной дружины, то со всей уверенностью можно предположить, что мой дальний родственник уже был конунгом или ярлом. Но эти мысли нужно гнать подальше. Мне сейчас не помешает быть попроще. Тем более конунг не дурак — сам все понимает и, похоже, даже благодарен за мою простоту».

Тем временем обсуждение защиты города продолжалось. В основном говорили о продовольствии, о кузнях и о новоприбывших беженцах. Было такое чувство, что народ знает — как конунг скажет, так и будет. Потому особо никто не распылялся. Все ждали последнего слова. И Ксандр тоже ждал. Ему-то было что сказать, но он, как любой обычный подросток, терялся, находясь в кругу взрослых людей. Стереотип «взрослые лучше знают, что делать» — в основном, конечно, правильный, — давил сейчас на него. Да, наследник (правда, уже мертвой империи), да, искусен в бою — и что? В данном обсуждении важен был прежде всего опыт. Хотя насчет опыта… Вопрос спорный.

Кстати о признании его царственной особы… Рискованное представление в конечном итоге дало положительные результаты. Руна Крови, как уже потом объяснял ему Ваянар, — один из древних артефактов этого города. Когда-то, очень давно, предки Ксандра и Седовласа заключили союз и закрепили его своей кровью. Именно этот момент изображался на старом столбе. В довесок к договору вырезали Руну Крови — крови предков. Альдор как-то упоминал о вечном союзе между нортийцами и Меленвилем, но Ксандр даже не предполагал, насколько крепким он был…

«Какой опыт обороны осажденного города был у современных хирмальмцев? — думал Ксандр, слушая сотников и паннов. — А никакого. Приграничные стычки с дикими тарками. Что еще? Были локальные войны, но в прошлом столетии. Лоримы в основном народ целостный, воевать друг с другом из-за прихоти ярлов не станут. Слишком у них здесь все серьезно и… Мало их, вот что. Как уплыли на материк лучшие с конунгом, так и не вернулись…»

От размышлений юношу отвлекли слова конунга, обращенные к нему:

— По твоим словам, в том мире, где ты вырос, искусство войны намного превысило здешнее.

«Все. Конунг больше не смеется и не подшучивает. Веселье кончилось. Началась конкретика, чтобы все четко и по существу».

— Говори. Я знаю — у тебя есть что сказать.

Ксандра снова привела в замешательство манера разговора конунга. Ну на то он и конунг.

Саша подобрался и начал говорить:

— Лоримы, закрывшись в своих самых укрепленных городах, поступили абсолютно логично. Другими словами, у людей другого выхода просто не было. Тарков больше, они сильнее и количественно, и физически.

— Ну это и жмыху ясно, — перебил его один из паннов.

Конунг бросил испепеляющий взгляд на выскочку и произнес:

— У тебя, Альмод, уже было время высказаться. Ничего путного я от тебя не услышал и, мне кажется, уже не услышу.

От этих слов даже Ксандр поежился.

— Продолжай, принц!

Юноша невольно вздрогнул — давненько его так не называли. И продолжил:

— Может, я ошибаюсь, но за те два дня, что нахожусь здесь, мне показалось — людям уже не хватает продовольствия. Пока этого многие не замечают, но скоро придется увидеть. Поля и сады пустуют — их никто не обрабатывает. Охотой и рыбалкой весь город прокормить нельзя. Я к тому, что лоримы оказались в ловушке.

У тарков положение еще хуже. Еще пару седмиц — и они сожрут друг друга. Мне понятен ваш расчет — выждать, пока твари не передерутся, а затем, посылая сильные отряды, начать зачистку территории. Это было бы правильно, если бы не одно «но».

Безликий — вот наша главная проблема. Эта тварь скоро будет здесь, и тогда тарки станут намного активней и умнее. Я видел, как шайты контролируют простых тарков. Думаю, с появлением Безликого Хирмальму придется очень тяжело.

Саша, найдя среди сидящих Альди, спросил:

— Сколько у нас времени? На сколько мы опередили Безликого?

Все взгляды обратились на десятника. Тот задумчиво почесал бороду и выдал:

— Дня четыре у нас еще есть, если он нигде не будет задерживаться.

— Что изменится, если здесь появится Безликий? — задал вопрос один из паннов.

— Стены города защищены Рунами, — поддержал его другой и обратился к друиду: — Ведь так, Высший?

Все дружно обернулись к старцу.

— Да, Руны защищают стены Хирмальма. Да, они намного сильнее, чем те, что берегли Ульм и Мирольм. Но то, как легко справился Безликий с их защитой, не придает мне уверенности…

В зале стало тихо. Видимо, для всех слова друида оказались новостью. Наверное, каждый из них надеялся на Силу стен, а тут, выходит, не все так радужно. Если тарки ворвутся в город, то их уже ничто не остановит…

— Продолжай! — От голоса конунга задумавшийся Ксандр вздрогнул и, немного помедлив, стал говорить:

— Происшедшее в лагере лучников говорит о том, что шайты умнеют. Тупоголовые дролги отвлекли основную дружину на северной стене, а тем временем другие проникли в город совсем в другом месте. Если лоримы теряют своих воинов на стенах в схватках с безоружными зверями, то представьте себе, что будет, если каждый тарк возьмет в лапы дубину или начнет бросаться, к примеру, камнями.

На лицах воинов отразилось нетерпение: зачем им рассуждения какого-то отрока? Все и так было ясно. Тем не менее Саша продолжал:

— Шайты могут контролировать двоих-троих дролгов…

— Откуда ты знаешь? — перебил его неугомонный Альмод.

Правда, на этот раз конунг его не осадил — ответ интересовал всех.

«Эх… Придется рассказывать…» — обреченно подумал Саша.

— Я могу видеть, как шайты руководят дролгами, — ответил он.

Не удивился только Ваянар. Остальные стали переглядываться.

— Ты маг? — спросил конунг, и в глазах его теплилась надежда.

— Нет, он не маг, — вмешался Ваянар. — Он видит Поток Силы, но он не маг и не друид.

Конунг разочарованно вздохнул.

— То, что некоторые тарки имеют власть над своими сородичами, мы уже знаем. Что дает нам это знание? — Этот вопрос друида обращен уже к Ксандру.

Юноша встал из-за стола и медленно подошел к семнадцатому Столбу Рез. Он снова обратил внимание на маленьких человечков, сошедших с кораблей, а затем что-то преподнесших хозяевам города. Его никто не перебивал. Все ждали, что скажет необычный отрок.

— Что дает нам это знание? — повторил вопрос друида юноша. — Многое. У меня есть несколько предложений. Первое. Формируем несколько отрядов из опытных охотников-стрелков. В каждом отряде должен быть друид, умеющий видеть Поток Силы.

Ваянар молча кивнул.

— Второе. Нужен весь городской и храмовый запас Слез земли и люди, которые добывают это масло. Третье. Нужны большие чаны. Когда я шел сюда, я видел такие у кожевенников. В каком месте чаще всего атакуют тарки? — обратился он к конунгу.

— Северная стена самая низкая. Они всегда атакуют ее. Поэтому у них и получилось обмануть нас. Мы привыкли к их примитивным атакам, — ответил тот.

— Отлично!

Воины недоуменно переглянулись. Чему радуется этот отрок?

— Как кожевенники варят кожу, так мы будем варить масло, но только на северной стене.

Судя по лицам сотников и паннов, молодому человеку требовалась помощь целителя. Но сумасшедший отрок как ни в чем не бывало продолжал:

— В портах Ульма и Мирольма наверняка осталось много кораблей и лодок. Их нужно переправить сюда. Чем больше кораблей, тем лучше. Если тарки прорвутся в город, мы сможем спасти людей.

Юноша стоял около семнадцатого Столба Рез и задумчиво разглядывал маленьких человечков, сходивших с кораблей. Вдруг он повернулся к Седовласу и спросил:

— Конунг, а что привезли твоему деду энаны?