Левая Рука Бога

8

Через каждые несколько минут Кляйст и Смутный Генри зажигали свечу, украденную Кейлом у Лорда Дисциплины, и смотрели на девочку. Они договорились, что лучше приглядывать за ней время от времени. В конце концов, у них было аж девять свечей, так что они могли позволить себе не экономить. Такую заторможенность, как у этой девочки, которая сидела безмолвно и неподвижно, уставившись в одну точку невидящим взглядом, они уже наблюдали — у мальчиков, получивших больше сотни ударов. Если те пребывали в таком состоянии несколько дней кряду, их уводили, и они никогда больше не возвращались. Те же, кому удавалось справиться с собой, зачастую кричали во сне еще много недель, а то и месяцев — Морто вопил вообще несколько лет. Потом они тоже исчезали.

Вот почему, убеждали себя мальчики, за девчонкой надо присматривать. Если она начнет кричать, кто-нибудь может услышать.

Каждый раз, когда они зажигали свечу, Смутный Генри говорил ей:

— Все будет хорошо.

Она не отвечала, лишь время от времени вздрагивала. Когда они зажгли свечу в третий раз, Генри вспомнил кое-что из далекого прошлого — в памяти всплыло утешающее слово, которое он когда-то слышал, но давным-давно забыл:

— Ну-ну, ну-ну, — повторял он. — Ну-ну, ну-ну.

Но была и другая причина, — кроме необходимости проверять состояние соседки, — по которой мальчики то и дело зажигали свечу: они просто не могли удержаться — так хотелось им смотреть на девочку. Оба они попали в Святилище семилетними мальчишками из жизни, которая казалась теперь далекой, как Луна. Родители Смутного Генри умерли вскоре после его рождения. Кляйста родители продали Искупителям за пять долларов, а до того и сами были с ним не менее жестоки. Ни одной девочки, ни одной женщины они не видели с тех самых пор, как вошли в ворота Святилища, и единственное, что рассказывали им о женщинах и девочках Искупители, так это то, что они — игрушки в руках дьявола. Если же вам случится увидеть одну из них по выходе из Святилища, направляясь на границу или к Восточным Разломам, предупреждали они, следует немедленно опустить глаза. «Тело женщины само по себе — грех, взывающий к небесам о возмездии!»

Существовала лишь одна женщина, к которой следовало относиться без отвращения и опаски: мать Повешенного Искупителя единственная среди всех оставалась чиста и непорочна. Она была источником сострадания, вечного вспоможения и утешения — хотя, что означали эти добродетели, мальчики понятия не имели, ни с одной из них им никогда не доводилось сталкиваться. Что значит «женщины — игрушки в руках дьявола», Искупители тоже объясняли туманно.

Именно вследствие всего этого Кляйст и Смутный Генри наблюдали за девочкой с огромным любопытством, смешанным со страхом и некоторым благоговением. Существо, которое может повергнуть Искупителей в такое экстатическое состояние отвращения и ненависти, Должно обладать огромной властью, а следовательно, как не могли они не догадываться, его следует бояться.

В настоящий момент, дрожащая и охваченная ужасом, в неверном свете свечного фитиля, девочка не казалась сколько-нибудь страшной, но непреодолимо притягивала их. Такие удивительные формы! На ней было цельнокроеное льняное платье отличного качества — мальчики такого в жизни не видывали, — подпоясанное шнурком.

Кляйст жестом отозвал Генри в сторону и, склонившись к его уху, прошептал:

— А что это за горбы у нее на груди?

Смутный Генри, стараясь продемонстрировать всю почтительность, на какую был способен, притом что понятия не имел, как вести себя с женщинами, поднес свечу к груди девочки и внимательно осмотрел ее.

— Не знаю, — прошептал он наконец.

— Наверное, она толстая, — все так же шепотом предположил Кляйст, — как этот мешок с дерьмом, который заведует провиантом. — Толстых мальчиков в Святилище, разумеется, не было ни одного среди всех десяти тысяч.

Смутный Генри поразмыслил немного.

— Лорд Провианта дряблый и круглый, а она вроде крепкая.

— А ты пощупай, — сказал Клейст.

Смутный Генри еще немного поразмыслил.

— Нет, думаю, надо оставить ее в покое. Наверное, он избил ее, — добавил он.

— Не похоже, чтобы она могла выдержать порку, во всяком случае такую, какие устраивает Пикарбо.

— Устраивал, — поправил его Смутный Генри.

Оба фыркнули с удовольствием — весьма странным, если учесть то, в какую опасность все они попали из-за этой смерти.

— Интересно, за что он ее побил?

— Может, за то, что она — игрушка в руках дьявола? — предположил Смутный Генри.

Кляйст кивнул. Объяснение казалось разумным.

— Как тебя зовут? — не в первый раз спросил Генри девочку, но снова не получил ответа и, сменив тему, вернулся к Кляйсту: — Интересно, сколько времени понадобится Кейлу?

— Думаешь, у него действительно есть план?

— Да, — без тени сомнения ответил Смутный Генри. — Если он что-то говорит, так оно и есть.

— Что ж, рад, что ты так уверен. Хотелось бы и мне быть таким же уверенным.

В этот момент девочка что-то произнесла, но так тихо, что они не расслышали.

— Что ты сказала? — переспросил Смутный Генри.

— Риба. — Она глубоко вздохнула. — Меня зовут Риба.