Левый берег Дона

Глава семьдесят шестая

Вадиму связали руки и ноги. Залепили рот скотчем. Потом Станислав сходил на кухню и принес чайник с газовой плиты. Но когда он вернулся в прихожую, ренегат уже очнулся сам. Глаза у него были безумные от страха.

- Знаешь, что это такое? - спросил Полонский, извлекая из кармана заряд. - Это радиобомба. - Он щелкнул кнопкой на торце. - Одно нажатие на кнопку, и она взорвется. Да так, что от тебя ничего не останется... Понял?

Вадим старательно закивал.

- Жить тебе осталось полчаса, не больше.

Станислав положил заряд на верхнюю полку. Вадим не мог его достать со связанными руками. Даже в том случае, если ему удастся встать на ноги.

- Ну вот и всё. Последнее желание есть?

Вадим закивал.

- Ладно, говори, - сказал Полонский, сдирая скотч с его губ.

- Господи, шеф!.. Я не хотел вас предавать... Это как-то случайно вышло...

- "Факел"?

- Они предложили мне работу... В связи с тем, что "САП лимитед" не сегодня-завтра накроется... И стали интересоваться нашими делами... Ну там - контракты, приоритеты, стратегические разработки, база данных, клиенты... Я как в тумане был... Я, значит, рассказываю, а они бабки на стол кладут... В зависимости от ценности информации... А у меня долги... И сроки жмут!..

- Понятно, - сказал Полонский и тяжело вздохнул. - А я, признаться, в тебе сомневался. Думал - врут люди, клевещут на честного паренька...

- Простите меня, шеф... Я отработаю... Вы не пожалеете... Я возмещу вам стоимость квартиры и имущества... Не сразу, конечно... Лет за пять...

- Балда, - произнес Полонский почти ласково. - Квартира - это ерунда!.. Там мои бабки хранились. Много бабок. Даже если ты будешь не есть и не спать, а вертеться двадцать четыре часа в сутки, тебе сто лет понадобится... Ты все гадости, сделанные мне, только своей жизнью искупить можешь!

С этими словами он снова залепил ему рот скотчем.

- Пошли отсюда, хлопцы…

Вадим жалобно замычал вслед.

Он мычал и после того, как входная дверь захлопнулась, но никто его не услышал…

***

Жоржика отвезли на проспект Комарова, где он жил. Потом покатили домой.

В последний момент Станислав вдруг вспомнил, что после вчерашних поминок закончились лимоны. То есть, в холодильнике стоит тарелка с засохшими ломтиками – все, что осталось, но это лучше выбросить, чем есть.

Пришлось остановиться и побывать в супермаркете.

Когда он вошел в холл, Карина крикнула со второго этажа:

- Стасик, это ты?

- Возможно, - ответил он.

Сбросив пальто, он прошлепал тапочками в гостиную. Кучка березовых дров лежала справа от камина. Он соорудил из тонких чурок нечто, похожее на пионерский костер в миниатюре. Затем сунул в центр скомканный лист газеты. Взял с каминной полки специальные спички – каждая была размером с авторучку. Станислав критически поглядел на нее, чиркнул о коробку и попытался поджечь бумагу. Немного погорев, огонь потух.

- Дымоход закрыт, - сказала Карина за спиной. – Вот ручка.

- Ясно, - сказал Полонский, проворачивая ручку. Из камина потянуло вечерним морозцем. К нему примешивалась вонь горелой бумаги. - Пакет в прихожей видела? Там коньяк, коробка шоколадных конфет и лимоны. Порежь лимоны и принеси все сюда.

- Что будем праздновать?

- Торжество справедливости.

***

С открытым дымоходом дело пошло лучше. Затрещали березовые дрова. Станислав подкинул еще несколько чурок и лег на шкуру белого медведя.

Через минуту пришла Карина. Поставила поднос рядом с оскаленной пастью, села, обняв мужа за шею, и спросила:

- Или я не все знаю, или справедливости еще рано торжествовать…

Станислав глянул на часы.

- Да, до полного торжества осталось шесть с половиной минуты. Я успею открыть коньяк.

Привстав на локте, он взял в руки бутыль и свинтил пробку. Затем разлил коньяк по фужерам.

- Рассказывай, - потребовала Карина.

- Мы живем в дурацкое время. Справедливости можно добиться только откровенно преступным путем. И все же справедливость есть справедливость. Не важно, в результате чего она наступит, - судебно-правовых действий или принципа «око» за «око», то есть - «по понятиям»…

- А чуть конкретнее можно, без философии анархизма?

- Конечно. Меня предал сотрудник, мою квартиру спалили, а отморозки убили моего друга и твоего дядю. Все это – уголовно наказуемые деяния, но я сомневаюсь, что виновные когда-нибудь понесут адекватное наказание в законном порядке. Придется все взять в свои руки.

Станислав достал из кармана пультик.

- Первая кнопка – предатель. Вторая – люди, которые знали, кто убил Генку. Третья - убийцы Генки. Четвертая, пятая и шестая – инициатор пожара в моей квартире. Как видишь, все очень просто.

Станислав коснулся первой кнопки. Красный огонек погас. Карина смотрела на пульт, как зачарованная.

- Все, предателя больше нет, - сказал Полонский и надавил вторую кнопку.

- Кто это был? – спросила Карина.

- Мразь, которая знала фамилии исполнителей, но покрывала их. Наглая, как танк, самоуверенная и не умеющая фильтровать базар.

- А где здесь генкины киллеры?

- Кнопка номер три.

- Дай мне пульт…

Станислав дал. Карина надавила на кнопку, и лицо у нее окаменело. Потом она еще раз надавила. И еще...

- Хватит, дорогая, - сказал Полонский мягко. - Их больше нет.

- Забавно, - сказала она одними губами. - На охоте я в зайца выстрелить не смогла. А тут одним касанием убила кого-то и ничего не почувствовала. Ну, словно в компьютерной игре монстра завалила...

Она нервно выпила стопку коньяка.

- Согласен с тобой, - сказал Полонский. - В радиоуправляемых фугасах есть что-то ирреальное. Сказывается эффект отстраненности... Надо быть либо законченным мясником, либо находиться в состоянии аффекта, чтобы топором порубить на кусочки десяток человек... А вот так, не видя и не слыша взрыва, только надавив на маленькую безобидную кнопку, - проще пареной репы… Я полагаю, что за индивидуальным терроризмом - большое будущее.

Он положил палец на четвертую кнопку и вдруг сообразил, что убивать жильцов особняка Хатламаджиян будет неверно: ведь когда сгорела квартира на Западном, люди не пострадали …

- Момент, - сказал Полонский. – Я сейчас…

Поднявшись в кабинет, он достал из сумки, которую принес из архива, еще один «непаленный» телефон и набрал номер, заглядывая в бумажку.

На вызов ответил приятный женский голос без малейшего акцента:

- Слушаю вас.

- Элеонора Артуровна?

- Да-а-а…

- Ваш дом заминирован. Это не шутка. Повторяю: это не шутка. Взрыв через тридцать секунд. У вас и ваших родственников есть тридцать секунд, чтобы выбежать на улицу. Конец сообщения. Время пошло!..

В зеркало Полонский увидел Карину, стоящую у него за спиной. Прервав вызов, он вскинул руку с часами на уровне глаз. На тридцать первой секунде стал тыкать пальцем в пульт, бормоча:

- Крыша!.. Газовая труба!.. Около стены!..

Постоял немного, а затем обнял Карину за талию и повел в гостиную. Мобильник и пульт он бросил в камин и сказал:

- Что же касается Брюнета, то он выйдет на свободу не скоро. А когда выйдет, у него будут претензии не ко мне, а к командиру подразделения ОМОН.

- Так Брюнет – это тоже ты?

- Не совсем. Но я приложил к этому руку. В ближайшие дни вернется Михей. Все будет как прежде. А Лысь или полетит с должности, или застрелится…

Станислав помолчал немного.

- Давай выпьем за справедливость и поскорее отправимся спать, - предложил он. - У меня завтра будет трудный день. Надо будет слетать в Москву – договориться о создании независимой газеты…

Ростов-на-Дону,

март 2001- 12 мая 2002 года,

осень 2004 года.

Ростов-на-Дону,