Лицензия на убийство. Том 2

Глава 16. «Боргосская рулетка»

Крупный, явно страдающий от ожирения человек примерно пятидесяти лет, с висящими щеками и заплывшими маленькими глазками развалился в дорогом кожаном кресле и без каких-либо эмоций разглядывал стоявших на пороге его кабинета Лёху и Жаба.

Мужчина был абсолютно лысым. Причём у него отсутствовали не только волосы, но и брови с ресницами. Его лысина, щёки, подбородок и шея лоснилось то ли от жира, то ли от пота, хотя в комнате было довольно прохладно. А на смуглой коже имелись многочисленные татуировки, о значении которых непосвящённые могли лишь догадываться.

В левой руке хозяин кабинета держал небольшую чашечку из расписного фарфора, обхватив её толстыми пальцами, а правой почёсывал свой тройной подбородок.

— Заплатили за аудиенцию, — негромко произнёс охранник, словно оправдываясь за то, что нарушил покой босса, и зачем-то ткнул Ковалёва в бок стволом карабина. — Я им сказал, что у них пять минут.

Мужчина сделал глоток из чашечки, смачно при этом причмокнув, затем прищурился и широко улыбнулся, обнажив два ряда золотых зубов.

— Мой друг Лёха Ковалёв может находиться у меня в гостях, сколько его душе угодно, — сказал хозяин кабинета. — И пока он не уйдёт, я для всех занят!

Охранник быстро спрятал за спину карабин, растерянно взглянул на Лёху и удалился, закрыв дверь. Комедианты прошли на середину кабинета, и Ковалёв произнёс:

— Здравствуй, Пак! Рад видеть тебя! Ты всё так же цветёшь!

— И я рад видеть тебя, — ответил Пак. — Берите с другом стулья, садитесь поближе.

Три простых офисных стула стояли возле одной из стен. Кроме них, кожаного кресла Пака и маленького чайного столика, ничего больше в кабинете не было. Главным украшением интерьера были сами стены. Они состояли из кристаллических панелей, на которые передавалось изображение океанического побережья.

Всё было сделано и настроено по высшему классу — казалось, что кресло хозяина кабинета действительно находится на побережье. Доносившийся из невидимых динамиков негромкий шум моря с криками чаек и имитация прохладного бриза системой кондиционирования создавали эффект полного присутствия. И единственное, что выбивалось из приятной глазу картины — это сам Пак.

— Релаксируешь? — спросил Лёха, присаживаясь на перенесённый в середину кабинета стул.

— Ага, — ответил Пак улыбнувшись. — Как тебе?

— Одобряю. Только я бы гамак подвесил. Кожаное кресло немного выбивается по стилю.

— Думаешь? — хозяин кабинета грустно вздохнул. — А дизайнер сказал, что всё нормально. Я сам это кресло подбирал.

— Хотел бы я посмотреть на того, кто скажет тебе, что ты неудачно выбрал кресло, — усмехнулся Лёха.

— Но ты же сказал!

— Во-первых, я тогда не знал, что его выбрал ты, а во-вторых, я сейчас пригляделся… Очень даже неплохо смотрится!

Пак расхохотался, его щёки затряслись, а глаза стали совсем незаметными. Просмеявшись он сказал:

— Соскучился я по тебе, Лёха. Жаль, что ты решил сменить деятельность. С тобой было весело. Кстати, а чего ты такой нарядный? Женишься?

— В оперу ходили. Сегодня премьера была.

Пак снова расхохотался, приняв ответ за шутку, и спросил:

— Хотите жасминового чаю?

— Я бы лучше выпил жасминового пива, — ответил Ковалёв. — Но у тебя ведь только чай?

— Увы, только чай, — Пак развёл руками, но тут же добавил: — Могу ещё дорожку насыпать, но ты же вроде не употребляешь.

— От дорожки, пожалуй, я тоже откажусь.

— Ну тогда говорите, чего пришли.

— Нам нужно попасть на «Боргосскую рулетку». Сегодня. Через час. Ты ведь можешь это организовать?

— Организовать не проблема, но вход туда не бесплатный.

— Деньги у нас есть, — вступил в разговор Жаб.

— Кстати! Насчёт денег! — Пак хлопнул ладонью по креслу. — Не знаю, радоваться или расстраиваться. Мои люди выполняют свою работу — это хорошо. Но они взяли деньги с моего друга — это плохо! Впрочем, не переживайте, вам всё вернут, когда будете уходить.

— Мы не переживаем, — ответил Ковалёв. — Так что насчёт шоу? Во сколько нам это обойдётся?

— Расценки одинаковы для всех и не менялись уже несколько лет. Входной билет без места, но с правом делать ставки, стоит пять тысяч с носа. Это самый дешёвый вариант. Место за столиком — двадцать пять тысяч.

— Думаю, мы постоим, — сказал Лёха.

— Постоим, — поддержал друга Жаб.

— Тогда с вас десять тысяч, господа! — объявил Пак. — Обычно моя комиссия составляет двадцать процентов — это две тысячи. Но мы же друзья, поэтому хватит одной, а её вы уже заплатили на входе. Ещё я могу вам чем-нибудь помочь?

— Если подскажешь, где можно прямо сейчас сделать лица, то, вообще, нам поможешь сильно.

— Да на соседней улице, — усмехнулся Пак.

— А поточнее?

— На семьдесят шестой линии. Номер дома не помню, но здесь рядом. Ориентир — паб «Юби». Возле него, почти дверь в дверь находится аптека. Туда обратишься, спросишь Людвига, скажешь, что ты от меня.

После этого Пак достал планшет, с кем-то списался, потом взял лист бумаги, написал на нём два пятизначных числа, отдал всё это Лёхе и сказал:

— Охране на входе назовёте эти номера, и всё будет хорошо!

Ковалёв ещё раз поблагодарил старого знакомого и рассчитался. Комедианты попрощались с Паком, покинули необычный кабинет и отправились искать Людвига из аптеки на семьдесят шестой линии, который должен бы им «сделать лица». На уголовном сленге так назывались процедуры нанесения определённого биологически активного грима, который менял внешность до полного неузнавания. Проводились они как в обычных клиниках, так и в подпольных косметологических кабинетах. Разумеется, везде незаконно.

Процедура требовала определённого навыка и хороших расходных материалов. Умело наложенный слой грима становился практически второй кожей. Он мог держаться до месяца, не доставляя при этом никакого дискомфорта. Лицо можно было умывать, чесать и даже брить, когда щетина пробивалась сквозь наращённую кожу.

Транспортёр комедианты решили не трогать — пешком обойти квартал было быстрее. Нужное здание и аптеку в нём нашли почти сразу же. По скудному ассортименту Лёха с Жабом поняли, что за лекарствами в это место приходят в последнюю очередь. Скорее всего, это была точка продажи наркотиков, прикрывающаяся вывеской аптеки. Догадку подтверждал парнишка, стоявший за прилавком. Глаза у него были стеклянными, помутневшими и, не мигая, смотрели в какую-то точку на потолке. Он пошатывался и никак не отреагировал на вошедших.

«Надеюсь, это не Людвиг», — подумал Ковалёв, которому сразу же захотелось поискать другое место, чтобы «сделать лица».

— Уважаемый! Как нам найти Людвига? — довольно громко сказал комедиант. — Ты слышишь меня? Нам нужен Людвиг!

Парень отвлёкся от точки на потолке и посмотрел на вошедших, точнее, сквозь них. Лёха резко хлопнул ладонью по стойке, парень вздрогнул, и взгляд его неожиданно стал осмысленным.

— Нам нужен Людвиг! — повторил Ковалёв свою последнюю фразу.

— Да! — ответил парнишка и быстро скрылся за небольшой дверцей, что находилась в стене позади него.

— Что-то не нравится мне это место, — недовольно пробурчал Жаб.

— Полностью тебя поддерживаю, дружище! — сказал Лёха. — Не хочется, чтобы нам наркоманы лица делали. А то станем похожими на нашего друга полковника Тынха.

— Вот поэтому я очень надеюсь, что Людвиг будет вменяемым.

— Ну это мы сразу по его взгляду поймём.

Однако по взгляду Людвига ничего понять не получилось, так как специалистом по лицам оказался мелкий инсектоид с фасеточными глазами. Но его поведение комедиантов успокоило.

— Добрый вечер, господа! — скрипучим голосом произнёс Людвиг. — Я вижу, вас впечатлил Люк? Не обращайте внимания, он хороший парень, но иногда слишком глубоко ходит в себя. Чем я могу вам помочь?

— Нам нужны лица, — ответил Ковалёв. — И мы от Пака.

— Друзьям Пака только качественный материал! — сообщил Людвиг. — Гарантия, что не будет чесаться!

— Лучше бы друзьям Пака была скидка, — заметил Жаб.

— Всё обсуждается, — проскрипел инсектоид. — Как будем делать? Только лица? А глаза? Пальцы? Волосы человеку?

— Кроме лиц, ничего не нужно, — ответил Лёха. — Нас не будут проверять. Задача — чтобы случайно не узнали в толпе.

— Вас понял! С человека две тысячи юаней, с амфибоса — пять! Гарантия — месяц! Но держаться будет до трёх.

— Почему с меня так много? — возмутился Жаб.

— Потому что у тебя кожа такая — всё подряд отторгает, — пояснил Людвиг. — Стоимость материала для амфибосов намного выше, чем для любой другой расы. Вообще, радуйся, что он у меня оказался. Мало кто его берёт про запас. В общем, за двоих семь тысяч, но, учитывая, от кого вы пришли, я дам скидку — десять процентов!

— Обоих за четыре или мы уходим, — сказал Ковалёв.

— Только потому, что вы друзья Пака!

— Я растроган. Просто до слёз. С кого начнёшь?

— С амфибоса, — ответил Людвиг. — У них даже при хорошем материале есть риск отторжения слоя, поэтому ему первому надо делать. Потом, пока тобой буду заниматься, прослежу, как у него принялось.

— И нам нужно очень быстро! — уточнил на всякий случай Жаб.

— Тогда пройдёмте в клинику! — сказал инсектоид и прошмыгнул в дверь, оттуда он махнул конечностью, приглашая клиентов следовать за ним.

За дверью почти сразу же оказалась узкая лестница, ведущая вниз, по ней комедианты спускались довольно долго, пока, наконец, не попали в настоящую клинику. Как оказалось, Людвиг нисколько не преувеличивал, когда назвал так своё заведение. Это действительно была клиника.

Попади Лёха в это место через нормальный вход, а не по узкой грязной лестнице, ни в жизнь бы не догадался, что находится на уровне примерно двух этажей под землёй. Всё вокруг напоминало стандартное медицинское учреждение, разве что окон не было.

— Ничего так у вас размах, — не удержался Ковалёв. — Опыты проводите? Создаёте универсального солдата для уличных банд?

— Лечим людей в основном, — ответил не понявший юмора инсектоид. — У нас очень хорошие расценки на трансплантацию и отторгаемость органов всего четыре процента. В государственных клиниках — семь! Если что, имейте в виду, вдруг кому-то понадобится.

Низкий процент отторгаемости органов Лёху не удивил. Подпольные клиники трансплантации, в отличие от государственных, не испытывали проблем с хорошими донорами — крепкие, здоровые и глупые любители дикого туризма частенько пропадали на плохо освоенных планетах, особенно в Переходном Пространстве.

Доктор передал Жаба ассистентке, чтобы она начала готовить того к процедуре, а Лёху проводил в небольшую комнатку с кушеткой и инфовизором.

— Отдохни пока, минут через двадцать я подойду, активация инфовизора — счёт до трёх, — сказал Людвиг и убежал.

Ковалёв прилёг на кушетку и громко сказал:

— Раз, два, три!

Инфовизор включился. Лёха тут же попросил показать последние местные новости. Разумеется, по всем каналам только и крутили новость о нелепой гибели известного мецената Астигара Тида. Однако в этот раз комедиантов не упоминали. Ковалёв выключил инфовизор и прикрыл глаза.

Примерно через пятнадцать минут отворилась дверь, и до Лёхи донёсся мужской голос:

— Стиви!

Комедиант открыл глаза. На пороге стоял незнакомый мужчина.

— Извиняюсь, перепутал кабинеты, — сказал незнакомец и тут же закрыл дверь.

Почти сразу же дверь опять открылась. Мужчина вошёл в комнату, внимательно посмотрел на Лёху и спросил:

— Ковалёв?

— Меня зовут Золтан Зэнк, — ответил комедиант.

— Не дури, Ковалёв! Я тебя узнал!

— А я вот тебя не узнаю. Ты кто, вообще?

— Ещё бы ты меня узнал, — усмехнулся незнакомец. — Что я, зря лицо сделал?

Неожиданно мужчина нахмурился, достал пистолет, направил на Лёху и сказал:

— Ты должен мне деньги!

— О как! — усмехнулся Лёха. — Запишись тогда в очередь, или лучше приходи через год.

Незнакомец на шутку отреагировал быстро и эффектно — сильно ударил Ковалёва рукоятью пистолета по голове. После чего быстро навёл дуло комедианту в лицо. В этой ситуации Лёхе оставалось лишь потереть ушибленное место и сказать:

— Ты чего творишь, отморозок?

— Ты должен мне деньги! — повторил незнакомец.

— Сколько?

— Был должен семь тысяч юаней, но за два года с процентами уже накапало двадцать!

— Не хилые у тебя проценты. Но только вот я не помню, чтобы у кого-то занимал семь тысяч.

Незнакомец был очень шустрым парнем, Лёха даже не заметил, как рукоять пистолета снова оказалась на его голове. Причём в том же самом месте, что было особенно больно.

— Ещё раз так сделаешь, я отберу у тебя этот пистолет и засуну его тебе в задницу! — прорычал бывший штурмовик.

На угрозу незнакомец отреагировал третьим ударом. И снова он сделал всё настолько быстро, что Лёха не успел перехватить руку и, ему опять осталось лишь потереть ушибленное место.

— Да кто ты такой? — возмутился комедиант.

— Помнишь рейс с Даштора на Туриол? Два года назад. Ты должен был захватить с собой небольшую коробочку и не заглядывать внутрь!

— Эмиль? — воскликнул Лёха. — Да я туда не заглядывал, пока оттуда не начало вонять! Это ж надо было догадаться: запихать в коробку живого чубакура! Он сдох на второй день!

— Он не мог сдохнуть! Он был в спячке!

— Значит, проснулся и сдох! Я вообще не понимаю, как можно было такого ценного зверька отправлять, как обычную посылку! Не мог нормально оформить?

— Их нельзя вывозить с Даштора!

— Я не говорю про официальное оформление! Мне мог сказать и просто доплатить немного, я его хотя бы кормил!

— Не вижу смысла сейчас это обсуждать, — сказал Эмиль. — Ты должен мне деньги!

— Вопрос спорный, кто кому должен. Ты меня тогда сильно подставил! Когда таможенники обнаружили этого чубакура по запаху, я даже не знал, как выкручиваться. Все твои деньги и ушли, чтобы замять дело.

— Ничего не знаю! Ты должен мне двадцать тысяч!

Бывший хозяин чубакура снова умудрился быстро и больно ударить Лёху по голове пистолетом. Комедиант даже подумал, что Эмиль этому навыку где-то долго и усердно учился, очень уж хорошо у него получалось.

— Да прекрати ты меня бить! — возмутился Ковалёв. — Мне сейчас лицо делать.

— Я поэтому и бью по голове, — ответил Эмиль. — Лицо не пострадает. Я не хочу тебе доставлять лишних проблем. Моя задача лишь выбить свои деньги.

— Ты такой заботливый, я сейчас заплачу от умиления, — процедил сквозь зубы Лёха. — Хорошо, я заплачу. Мне сейчас не нужны проблемы. Но у меня с собой не будет всей суммы. После оплаты лица останется около двенадцати тысяч. Тебя устроит эта сумма?

Ответить вымогатель не успел — на его макушку обрушился здоровенный кулак амфибоса. Судя по комплекции и поведению, спасителем Ковалёва был Жаб, но вот лицо уроженца Далувора казалось совершенно незнакомым — Людвиг знал своё дело хорошо. Ноги Эмиля подкосились, он выронил пистолет и упал сам.

— Кто это? — спросил амфибос знакомым голосом и поднял пистолет.

— Старый приятель, — ответил Лёха, вставая с кушетки и потирая голову.

— Что хотел?

— Да вот пистолет нам принёс.

— Ничего, что я его ударил? Просто ассистентка Людвига сказала, что к тебе кто-то вошёл и разговаривает на повышенных тонах. Я подумал…

— Нет, всё нормально, — перебил Лёха друга. — Ему это нравится. Дай-ка пистолет!

Ковалёв забрал у Жаба пистолет и нанёс несколько ударов рукоятью по голове лежащего без сознания Эмиля.

— Сверни лучше шею, — посоветовал амфибос. — Надёжнее будет.

— Я не хочу его убивать, — ответил Лёха. — Я хочу, чтобы у него болела голова, когда он очнётся.

— Головная боль ему обеспечена, — проскрипел Людвиг, незаметно подошедший и стоявший за спиной у Жаба. — Я уже сообщил о происшествии хозяину клиники. Он выслал сюда людей. Безопасность клиентов — главный наш принцип! Прошу прощения за эту накладку. В качестве компенсации мы предоставим вам пятидесятипроцентную скидку к уже оговорённой сумме.

— Не проблема, — ответил Ковалёв. — Всякое бывает. Но за скидку спасибо!

— И не могли бы вы не рассказывать о происшествии Паку? — попросил инсектоид.

— Вообще, не вопрос. Все про всё забыли.

— Тогда пройдём на процедуру! — радостно проскрипел Людвиг. — Но перед этим возьмите ампулы с отторгашкой. А то вы торопитесь, вдруг потом в спешке забудете взять.

«Отторгашкой» называлось средство, которое, будучи принятым внутрь, вызывало отторжение органического грима от лица в течение пяти минут. Искусственный слой просто безболезненно отслаивался. Если «отторгашки» не оказывалось под рукой, фальшивое лицо можно было содрать вручную. На это уходили те же пять минут, но ощущения были неприятные.

Комедианты взяли ампулы, и Лёха отправился на процедуру. А Жаб согласился посидеть с Эмилем до приезда людей хозяина клиники. Учитывая, что такие заведения на окраинах Тропос-сити могли открыть лишь очень влиятельные в криминальных кругах люди, перспективы у нарушителя спокойствия были незавидные.

Через полчаса, получившие новые лица комедианты покидали окраины. Транспортёр нырнул в тоннель, унося Лёху с Жабом обратно в респектабельный центр Тропос-сити.

До казино с романтичным названием Ланфен-плаза ехали молча. Впечатлений хватало, как говорится, с горкой, а впереди ожидала сложнейшая спецоперация.

Иным словом назвать то, что собирались сделать бывшие штурмовик и разведчик, было нельзя. Лёхе с Жабом предстояло задержать в крупнейшем казино города при большом скоплении народа хорошо охраняемого чиновника и вывезти его в безопасное место для дальнейшего допроса. И всё это без группы поддержки и без спецсредств. Задача казалась невыполнимой, но других вариантов вернуться к нормальной жизни не было.

Обсуждать заранее детали операции смысла не имело. Никто не знал, сколько на шоу будет зрителей, сколько охраны, какие там входы-выходы и сколько телохранителей у Бронкхорста. Вся надежда была на импровизацию и богатый боевой опыт. Лучшей подготовкой в сложившейся ситуации было немного отдохнуть и морально настроиться.

Запарковав транспортёр на стоянке, Лёха с Жабом направились прямиком к главному входу в казино. Вежливая охрана, состоявшая исключительно из людей, сразу же объявила комедиантам, что концерт-холл казино закрыт на спец-мероприятие, но в игровые залы можно пройти через боковые входы, для этого нужно лишь немного обойти здание. Проход через казино в гостиницу, расположенную на верхних этажах здания, тоже был временно перекрыт, желающим попасть в свои номера, следовало пройти к главному входу отеля.

— Вот мы как раз на спец-мероприятие и пришли, — сказал Лёха, выслушав все пояснения.

— Тогда одну минуту! Я позову хостес! — ответил один из охранников и убежал.

Через минуту он вернулся с милой девушкой, которая, улыбнувшись, обратилась к комедиантам:

— Добрый вечер, господа! Я могу узнать ваши коды?

— Пять, семь, четыре, ноль, восемь и два, четыре, шесть, пять, один, — Ковалёв назвал выученные по дороге цифры с бумажки Пака.

Пока Лёха говорил, хостес вносила услышанные цифры в планшет, после чего она немного подождала, снова улыбнулась и сообщила:

— Пройдёмте, господа! Я провожу вас!

Концерт-холл казино Ланфен-плаза в обычные дни использовался для проведения различных концертов, выступлений артистов и фокусников, а также бойцовских поединков. При полной загрузке он мог вместить в себя до пятисот зрителей.

Помещение было спроектировано с учётом специфики места, в котором оно находилось, поэтому зрительного зала как такового не было. Сцена располагалась по центру, а вокруг неё кругами стояли столики для особо важных персон. Чем ближе к сцене стоял столик, тем дороже стоило место за ним.

Во время проведения некоторых концертов или поединков, в зал пускали и по билетам на стоячие места. Обладатели таких билетов во время концертов и шоу располагались на небольшом возвышении, окружавшем сцену и столики. Ещё было несколько балконов для совсем уж важных персон, которые не хотели афишировать своё пребывание на том или ином мероприятии, и предпочитали смотреть на всё происходящее со стороны.

Стол с игроками занимал половину сцены. На второй половине на небольшом подиуме стояли четыре дивана, с которых открывался идеальный вид на шоу. На каждом диване сидело по три зрителя.

Зал был забит под завязку. Лёхе показалось, что с его последнего посещения «Боргосской рулетки» организаторы в погоне за прибылью добавили столиков. А уж на стоячих местах была настоящая давка. Зрители заполнили не только выделенное им возвышение, но и всё пространство до самых столиков.

Важной особенностью шоу было то, что к участию в качестве игроков допускались только люди. Это правило было обусловлено тем, что большую часть зрителей составляли тоже люди, как основное население Тропоса. И людям было совершенно неинтересно наблюдать, как травятся ядовитыми устрицами представители других рас. Люди получали удовольствие, наблюдая, как погибают исключительно их собратья. Это была особенность человеческой расы. Представить подобное развлечение на Иинне или Далуворе было просто невозможно.

Шоу шло уже примерно час, зрители были заведены до предела, помощники букмекеров носились от столиков к стоячим местам и обратно и собирали всё новые и новые ставки. Официанты бегали между столиками, а от них к бару и на кухню. Ведущий сопровождал всё происходящее едкими комментариями и время от времени подбадривал игроков.

На игровом столе перед каждым участником шоу стояли номера в виде табличек. Это было сделано для удобства ставок. Напротив пятого и одиннадцатого номеров стояли пустые стулья. Два игрока уже вытянули свои несчастливые билеты и дожидались ещё четверых таких же в шаттле на крыше Ланфен-плазы.

В тот момент, когда Лёха с Жабом смогли найти, куда им приткнуться, золотое блюдо с устрицами стояло перед игроком с номером «два». Это был полноватый мужчина, с залысинами, невероятно уставшим лицом и испуганными глазами. Он вертел перед собой блюдо и не решался сделать выбор.

— Что-то много там устриц навалено! — заметил Жаб.

— Я же тебе говорил: один к трём. Но в любом случае они будут играть, пока не съедят все шесть ядовитых, — ответил Лёха. — Но чем больше устриц, тем дольше длится шоу. Видел, какие ставки букмекеры собирают? Здесь каждые лишние пять минут превращаются в шестизначные суммы. Кстати, ставить будем?

— Ты думаешь, сможешь потом забрать выигрыш? — удивился амфибос. — По мне, так просто выбросишь деньги.

— Вот за что я тебя люблю, дружище, так это за твою практичность! — усмехнулся Лёха. — Но ты давай, Бронкхорста выглядывай, у тебя зрение в два раза лучше моего. Будет обидно, если окажется, что мы сюда просто так приехали.

— Не окажется. Я его уже вижу. Так что можешь радоваться — приехали не зря.

— Где он?

— Да на сцене. Вон на диване сидит!

— Охренеть! — не сдержал эмоций Ковалёв. — Он сюда не просто смотреть и деньги ставить ходит. Он игрока выставил! И это паршиво. Вытащить отсюда его будет намного сложнее, чем я думал.

— Ты о чём? Что значит, выставил игрока? — спросил амфибос.

— Думаешь, так просто стать игроком? Желания мало. Участие в шоу стоит сто тысяч.

— Ты же говорил, они все из-за нищеты идут участвовать. Я уже точно ничего не понимаю.

— В этом вся изюминка шоу! Игрока выставляет покровитель. Он же и платит взнос за участие.

— Я ещё больше запутался.

— Да что тут путаться? Богачи так развлекаются. Берут отчаявшихся бедолаг, платят за них взнос и наблюдают, как те жизнью рискуют. Если ты поставил игрока, а он проиграл, то считай, потерял сто тысяч. Но для богатых извращенцев это копейки, адреналин им важнее. Ну а если твой игрок выжил, то взнос тебе вернут. И ещё сильно сверху накинут. Здесь на тотализаторе огромные деньги крутятся. Я помню, любовница моего олигарха по пятьдесят тысяч сразу ставила и потом в процессе докидывала ещё не раз. Вот долю с выручки тем, чьи игроки победили, и отстёгивают.

— Да уж, — только и сказал Жаб. — Я вас, людей, никогда не пойму.

— Я сам таких людей, как этот упырь Бронкхорст, никогда не пойму. Надо думать, как его оттуда вытащить. Хотя…— Лёха улыбнулся. — Кажется, я знаю, как мы это сделаем. Шума правда будет много, очень много, но когда нас это останавливало?

— Никогда. А с фальшивым лицом мне вообще без разницы что делать, — честно сказал амфибос.

— Ну да, скрытые камеры здесь явно стоят, и в преддверии твоей будущей коронации было бы глупо засветить на них настоящее лицо.

Пока комедианты беседовали, игрок под вторым номером наконец-то сделал выбор. Трясущимися руками он взял с блюда устрицу, открыл её специальным серебряным ножом и съел. Через десять секунд он упал со стула.

— Господа! — объявил ведущий. — Участник под номером «два» выбыл из игры!

Один из покровителей, полный парень в красном костюме, не совладав с эмоциями, ударил ладонью по дивану. Судя по всему, это он выставил выбывшего игрока. Сидевший рядом Бронкхорст хлопнул парня по плечу и расхохотался. Смеялся он громко и при этом очень неприятно кривил лицо.

— Жаб, если мы его вытащим… — Ковалёв осекся и исправился: — Когда мы его вытащим! И привезём в укромное место для душевного разговора. Прежде чем общаться с этой мразью, я разобью ему рожу. Сильно разобью. Надеюсь, ты не против?

— Я, вообще, его убить хотел, — ответил амфибос. — Но боюсь, не получится. Он нам нужен будет живым для показаний в суде.

— Да. Убивать перебор, — согласился Лёха. — Но рожу расквасить — первым делом!

******************************************

Дорогие читатели!

Вы прочли две трети книги. Думаю, по этому объёму уже можно судить, стоит ли она того, чтобы вы её приобрели.

Со следующей главы книга будет доступна только купившим её.

Спасибо всем, кто дочитал до текущего момента и заранее спасибо всем, кто её приобретёт и продолжит читать на АТ! Только благодаря вам и вашей поддержке все мои книги появляются на свет.