Лимбия

Глава 8

Глава 8

Воля ведущая к победе

Власть является бременем для достойных и искушением для непристойных.

***

Вместе с моими верными товарищами мы достигли значительного прогресса и многого добились за последние месяцы.

Наше влияние в стране постепенно и неуклонно росло, охватывая все новые области и территории. Чем больше росло наше влияние, тем проще становилось захватывать новые территории, что значительно облегчило нашу работу.

Моей первостепенной задачей было накопление как можно большего капитала. Несмотря на то, что я приумножил свой капитал преступными и порочными способами и методами, в своё оправдание я могу сказать, что я не использовал эти нечестно заработанные деньги для личного обогащения, роскоши или чего-либо ещё. Несмотря на то, что цель была благородной, это не оправдывает мои преступления перед обществом, но вот только меня так и тянет сказать, что общество само по себе не безгрешно и не лишено недостатков.

Как выяснилось, для поддержания репутации также требовались постоянные вложения. Ко мне приходили люди за помощью, среди них было немало дрянных людей, которые зря отнимали мое время, но благо я придумал метод, который легко отсеивал их. При оказании помощи я не забывал ставить эмблему благородного волка на какое-либо сооружение или на что-либо ещё. Люди склонны забывать о добрых делах, сделанных для них, но если им об этом напомнить, то это может надолго остаться в их памяти. Люди легче запоминают плохое, чем хорошее, и об этом надо помнить.

Я удивлялся глупости моих оппонентов, потому что они начали закрашивать мою эмблему волка, ссылаясь на вандализм. Их борьба обернулась против них самих, их попытки стереть меня лишь осветили мою персону.

Чем больше обо мне будут говорить, тем легче мне будет провернуть фокус, который сосредоточит власть в моих руках.

Власть находилась в нашем распоряжении, однако она не была публичной. Захватить власть вместе с Марианной оказалось несложно. Она эффективно выполняла свою работу, вызывая беспокойство у влиятельных лиц. Марианна обладает глубоким пониманием психологии людей, Подобно кровожадному зверю, она нападала на добычу и словесным ядом убивала их сопротивление к борьбе. Иногда на её пути встречались бесстрашные люди, но они, как правило, быстро сдавались под давлением общества. Причиной тому было то, что у Марианны в руках была власть, и этой властью она избавлялась от бесстрашных людей, оставляя их без работы, имущества и используя прочие не самые лучшие методы, тем самым только укрепляя свою власть и расширяя её границы.

Мы с нетерпением ожидали выборов в парламент. Насколько мне известно, в моей прошлой жизни эти сфальсифицированные выборы привели к значительному недовольству населения, что в конечном итоге привело к революции. В тот день, в результате скоординированных действий граждан, действующий президент был отстранен от власти без применения насилия, грабежей, убийств, пожаров и мародерства.

Я понимаю, что восстание произойдёт независимо от моего участия, но меня не покидало беспокойство о том, что новая созданная мной личность по имени Волкодав сможет изменить траекторию событий. Волкодав ворвался в мир, подобно грому среди ясного неба, подарив людям ту самую заветную сладкую надежду на процветание этой неблагополучной и бедной страны. Волкодав опьянял народ сладкими речами, возрождая ту самую утраченную надежду на светлое будущее, о котором все так жадно мечтают. Население этой страны искренне верит, что она возродится и заживет счастливо и свободно, и именно эта надежда была зажжена самим Волкодавом. Наибольшим желанием народа было величие, которое, как им казалось, было давно утрачено в древности. Они верили, что славные дни минувших эпох могут вернуться, если возродить былую мощь и величие. Эта мечта о восстановлении былой славы объединяла народ и вдохновляла на великие ожидания.

Своими весьма неблагородными, но дерзкими поступками Волкодав завоёвывал множество сторонников и поклонников, которые были готовы всё стерпеть во имя этого самого светлого будущего. Мне показалось, что люди ухватятся за эту надежду и что это умерит их пыл к восстанию. В связи с этим я, действуя от имени Волкодава, конфиденциально начал оказывать поддержку партии «Юность». Я способствовал повышению рейтинга партии «Юность», продвигая её на лидирующие позиции. При этом я старался не переусердствовать, выбирая оптимальные способы продвижения перспективной партии, чтобы не отпугнуть людей назойливой и навязчивой рекламой.

Независимо от моего участия, данная партия пользовалась наибольшей популярностью среди избирателей. И всё же моя поддержка только усилит костёр восстания.

Созданные мною вирусы настолько широко распространились во всемирной паутине, что теперь я мог управлять рекомендациями социальных сетей. И с этой помощью, по моему велению на просторах интернета, каждый день по одному разу всплывала рекламная агитация партии «Юности».

Существует известное американское выражение: «Чем выше взлетаешь, тем больнее потом падать». К чему я это говорю? Я высоко поднял рейтинги партии «Юность» для того, чтобы они не прошли выборы в парламент. Я специально фальсифицирую выборы так, чтобы партия Юности набрала меньше всего голосов на выборах в парламент. Это, в свою очередь, может вызвать массовое недовольство населения, что с высокой долей вероятности приведёт к восстанию и революции.

Я не намеревался бесцеремонно вторгаться и силой захватывать трон, чтобы затем править этой страной как диктатор. Целесообразно рассмотреть возможность захвата власти совместно с восставшим народом. Это позволит мне получить политические очки и избежать подозрений и сплетен на мировой арене.

Всё развивалось в соответствии с моими планами. На моём пути не возникало никаких препятствий или внешнего сопротивления, словно сама судьба дала мне зелёный свет.

***

Утренние занятия проходили в атмосфере сонливости и вялости, однако некоторые участники демонстрировали бодрость и энергичность, делая зарядку в аудитории. Их энтузиазм был заразителен и постепенно пробуждал аудиторию. Вскоре атмосфера в зале заметно оживилась.

– Откуда у них столько энергии с утра пораньше? Из каких источников они пьют воду? Они вообще люди?

– Здесь нет ничего удивительного, – ответила мне Марианна, – Они фанатики здорового образа жизни.

– Если фанатизм даёт им столько энергии, то я не прочь стать фанатиком. К сожалению, я не могу ввести себя в заблуждение и стать таким, как они.

– Вероятнее всего, стресс является источником их энергии, поскольку они выполняют зарядку перед большой аудиторией, – сказала Марианна, – К примеру, если ты с раннего утра куда-то сильно опаздываешь, то этот стресс даёт тебе такой прилив сил, что ты забудешь, что такое сонливость.

– Итак, раз, два, три, четыре. Все вместе раз… – хором произносили они.

Голоса сливались в единый ритм, создавая ощущение силы и единства. Казалось, воздух вокруг вибрирует от мощи и энергии. В этот момент все присутствующие ощущали себя частью чего-то большего, чем они сами.

– Может, и нам взбодриться? – предложил я Марианне.

– Меня может взбодрить лишь публичный секс с тобой, – шепотом произнесла она это, – Мы могли бы рассмотреть эту возможность, если бы мы сейчас находились на грани вымирания всего человечества.

Вдруг моя сонливость улетучилась, когда в аудиторию вошёл полицейский. Исходя из медали, можно было предположить, что он был высокопоставленным сотрудником полиции. Его взгляд излучал спокойствие и уверенность, внушая уважение. Сразу стало понятно, что он пришёл по важному делу. Все студенты затихли, ожидая объяснений.

– Чёрт я накаркала, – произнесла Марианна, в ее глазах я увидел страх, и она боялась не за себя, а за меня.

«Успокойся, Салазар, не теряй хладнокровия, думай… думай, дурья ты башка, где я напортачил?»

– Не стоит паниковать, Марианна, – произнес я шепотом, успокоив свои бушующие мысли о поражении, – Если бы они собирались за нами прийти, то направили бы целый отряд спецназа. Мы как-никак пятизвёздочные преступники.

Наши взгляды с этим опытным сотрудником правоохранительных органов встретились, его опытный взгляд внимательно изучал меня, словно сканер. Он явно сталкивался с множеством сложных ситуаций и умел распознавать мельчайшие детали. Оставалось только гадать, о чем он думал в этот момент. К счастью, к тому моменту я перестал испытывать страх.

– Он прибыл сюда один, без напарника, что означает, что я допустил ошибку, которая не является фатальной для нас, – договорил я, когда он отвел от меня свой суровый взгляд.

Сотрудник правоохранительных органов неспешно приступил к осмотру каждого студента, с пренебрежением задерживая взгляд на каждом из них. Тяжелая атмосфера повисла в воздухе, сковывая движения присутствующих. Взгляд, полный недоверия, медленно скользил по лицам, выискивая малейшие признаки вины. Каждое движение, каждый жест, казались подозрительными под пристальным взглядом. Время тянулось мучительно долго, каждое мгновение было пропитано страхом и неопределенностью.

– Мне нужен Салазар. Здесь есть ученик по имени Салазар? – наконец заговорил полицейский.

– Это я Салазар, – я встал со стула и направился к полицейскому, – Знаете, почему полицейские иногда не могут арестовать преступника? Потому что он старше их по званию, – пошутил я, вспомнив анекдот, хранившийся в моей памяти.

– Люблю шутников, – ответил он. Его заколенное и суровое лицо обрело мирный и безмятежный оттенок, и эта перемена меня насторожила. – Пройдёшь со мной? Нам есть о чём поговорить.

– Конечно.

Марианна громко встала со своего места, привлекая к себе внимание. Чтобы создать этот шум, нужно было просто толкнуть парту. Все взгляды устремились на неё, ожидая объяснений. В воздухе повисла тишина, и Марианна пошла в сторону полицейского, её шаги, медленные и размеренные, отдавались гулким эхом в этой аудитории.

– Мне нужен только Салазар, – добродушно сказал полицейский.

Приблизившись к сотруднику правоохранительных органов, Марианна вежливо попросила его предъявить служебное удостоверение. Полицейский, вежливо улыбнувшись, предъявил ей своё служебное удостоверение. Он продемонстрировал свое удостоверение на несколько секунд, что физически недостаточно для того, чтобы запомнить написанное там мелким почерком. Как только он закрыл своё раскладное удостоверение, Марианна молниеносно схватила запястье полицейского, отчего тот, в свою очередь, испугался столь неожиданного действия от хрупкой девушки.

– Я полагаю, что было бы уместно узнать имена героев, которые защищают наш город, – произнесла Марианна.

Полицейский не обратил внимания на ее слова, и Марианна начала постепенно сжимать кисть полицейского, усиливая давление захвата. Ее пальцы сжимались все сильнее, впиваясь в руку полицейского. Она видела, как на его лице отражается удивление, сменяющееся тревогой.

На мой взгляд, сильный вассал может сломать руку человека, ведь она не зря носит титул «сильного вассала».

– Вы же не хотите быть опозоренным среди толпы людей? – шёпотом произнесла она, намереваясь сломать ему руку.

Сотрудник правоохранительных органов снова предъявил свое удостоверение, и Марианна, бросив на него беглый взгляд, подошла ко мне и подтолкнула меня в сторону полицейского.

– Вверяю вам Салазара, думаю, вы будете судить его по справедливости.

– Непременно, мы зададим ему всего несколько вопросов, не беспокойтесь за своего молодого человека.

– Я не буду беспокоиться о нем, скорее я беспокоюсь о вас, мой дорогой защитник города.

– Какая у нас нынче молодёжь пошла – аж гордость берёт от столь смелых юнцов, – похвалил он ее.

– Но будем ли мы так смелы, когда мы останемся с вами один на один в небольшой комнате? – я задал ему вопрос, который, как оказалось, задел его чувство собственного достоинства.

– Салазар, ты забыл свой телефон, – сказав Марианна, и положила телефон мне в карман, – Не будь таким рассеянным.

Я отчетливо помню, что мой телефон находился в заднем кармане. Из ее действий я сделал вывод, что она включила диктофон на моем телефоне.

После того, как мы покинули аудиторию, сотрудник полиции оперативно надел на меня наручники. Ощущение холода металла на запястьях вернуло меня к реальности. Сотрудник полиции стоял неподвижно, его взгляд оставался непроницаемым.

– Могу ли я узнать, в чём меня обвиняют?

– В изнасиловании и похищении человека, – ответил он.

Изначально я посчитал, что он шутит, однако после длительного анализа я осознал, что он был серьезен. Его слова, сказанные с невозмутимым видом, заставили меня задуматься. После длительного процесса размышлений и анализа я пришёл к осознанию того, что он является отцом Нейлин.

– Не при таких обстоятельствах я хотел с вами познакомиться, – произнёс я, когда мы садились в его служебную машину.

– Потребовалось приличное время, чтобы ты понял, кто я и зачем к тебе пожаловал. Не значит ли это, что за твоей спиной много правонарушений или даже серьёзных преступлений? Как прискорбно осознавать, что моя дочь влюбилась в преступника.

– Что-ж мои поздравления, вы поймали самого Волкодава.

Отец Нейлин повернулся и пристально посмотрел на меня, пытаясь определить, говорю ли я правду или нет.

– К большому сожалению, я всего лишь приспешник Волкодава.

– Ты не первый человек, который пытается запугать меня влиятельным родственником или знакомым. До тебя было множество людей, которые придумывали себе влиятельных покровителей.

– А жаль, я думал, что мне удастся вас обмануть.

«Если вы хотите, чтобы вам не поверили, говорите правду», – вспомнил я цитату из интернета.

Я сообщил ему правду исключительно с целью выяснить, вышли ли они на мой след. Мне важно было понять, насколько далеко продвинулось расследование моей второй личности.

В течение всей поездки мы хранили молчание. Я не испытывал страха, хотя осознавал, что меня там ожидает. За окном мелькали однообразные пейзажи, сливаясь в бесконечную ленту дороги. Время не тянулось мучительно долго, и каждая минута просто стремительно бежала одна за другой.

Когда мы доехали до полицейского участка, он спросил меня.

– Тебе страшно?

Я с трудом сдержал улыбку и смешок, прикусив подъязычное мясцо.

– В подобных ситуациях я сожалею о том, что не обладаю мазохистскими наклонностями.

– Продолжаешь шутить? Уверенности тебе не занимать. Люблю таких людей, как ты, ведь такие, как ты, быстро ломаются.

– Поскорее бы я сломался, ведь таким хочет видеть меня мой будущий тесть.

Когда мы вошли в полицейский участок, мне показалось, что на меня никто не обращает внимания. Сотрудники были заняты своими делами: кто-то говорил по телефону, кто-то что-то печатал на компьютере. В воздухе висело напряжение, смешанное с запахом старого кофе и дезинфекции. Шум города доносился с улицы приглушенно, будто сквозь толстое стекло. Казалось, время здесь течет по-другому, медленнее и напряженнее.

– Допросная комната сейчас свободна? – спросил отец Нейлин свою коллегу.

– Да, она свободна, – ответил он, подмигнув ему. Его слова, произнесенные с легкой усмешкой, повисли в воздухе. Тон голоса выдавал нескрываемую иронию.

Все были заняты своими делами, и мы мимо всех проскочили в самую дальнюю комнату. Когда мы вошли в эту небольшую комнату, я почувствовал, как наручники начали как-то неестественно давить мне на запястья.

– А теперь тебе стало страшно? – снова спросил он.

– Не хочу вас огорчать и расстраивать, но, к сожалению, моё сердце не бьётся быстрее.

– Твое сердечко забьётся быстрее, не переживай, я уж постараюсь.

Мы расположились на не очень удобных стульях небольшого размера, которые издавали скрип при каждом движении. Воздух в помещении был спертым, пропитанным запахом старой мебели и влаги. Яркий свет лампы под потолком бил в глаза, мешая сосредоточиться. Тишина в комнате давила, прерываясь лишь тиканьем часов на стене. Казалось, само это место пропитано тревогой и ожиданием.

– И так Салазар, ты изнасивал мою дочь, разрушив ее прекрасное будущее. Я бы мог закрыть глаза, если бы она не забеременела от тебя, – затем он с силой ударил кулаком по столу, и было видно, что он в ярости, – Но сегодня я увидел тебя с другой девушкой, которая явно неравнодушна к тебе.

– Дайте угадаю, изначально вы планировали выдать замуж свою дочь за влиятельного знакомого, чтобы укрепить своё положение в обществе? Не так ли? Состоятельные люди вступают в брак с себе подобными, стремясь сохранить свой социальный статус или даже повысить его.

– И в мыслях такого не было, – начал он это отрицать.

– Тогда зачем вы избили свою дочь?

– Потому что она оказалась недостойной шлюхой.

Его пренебрежительные слова привели меня в ярость, и я попытался нанести ему удар, но он опередил меня, тем самым хорошенько вмазав кулаком по моему лицу. В случае отсутствия ограничивающих мои действия наручников, ситуация могла бы сложиться иначе.

Когда я сфокусировал свое внимание, то заметил его удовлетворенное выражение лица.

– Чего смешного? – спросил я его.

Затем он начал меня избивать, все, что я видел, так это его довольное лицо. Я не испытывал особой боли, и я начал предполагать, что я попал в ад исключительно для того, чтобы закалить свою душу.

– Должен отметить, что ты хорошо держишься, – произнес он, продолжая меня избивать, – Люблю таких, ведь когда ломаются сильные, они, как правило, сходят с ума, оказываясь на грани безумия.

– А я знаю способ ломать таких людей, как ты. Если уж мстить, то я предпочту смерть души, а не тела.

– Не умничай, – произнёс он, а после начал эрудированно изъясняться, – Вероятность того, что вы в ближайшее время покинете это место, крайне мала, и еще меньше вероятность того, что вы выйдете отсюда живым и здоровым.

– Даже если я умру здесь в результате несчастного случая, я буду преследовать тебя в облике призрака, и я не успокоюсь, пока моя месть не свершится, – мой голос звучал ровно и спокойно, лишенный каких-либо интонаций.

Слова повисли в воздухе, тяжёлые и необратимые. В этот момент я ощущал полное отстранение от собственных чувств. Казалось, будто я наблюдаю за происходящим со стороны, оставаясь совершенно равнодушным.

– Я не верю в эти нелепые сказки.

– Верите или нет, но я попытаюсь стать призраком и досаждать вам всеми возможными способами.

– Твои психологические уловки не окажут на меня никакого воздействия. Я вижу тебя насквозь. Твои жалкие попытки манипуляции вызывают только смех.

– Предположим, я умер и не стал призраком, а что насчёт той сильной и милой девушки, которая чуть не сломала вам руку? Я должен предупредить вас, что она та ещё маньячка, способная без зазрения совести убить человека. Как говорится самая опасная девушка – это влюблённая девушка.

– Позволь мне заверить тебя, что я невосприимчив к подобным попыткам манипуляции. Не пытайся меня запугивать, это не сработает. Твои слова не имеют надо мной власти, и я не поддамся на твои угрозы.

– Но согласитесь хотя бы с тем, что она могла бы сломать вам руку этими маленькими женскими ручками, которые у неё есть, – произнёс я, жестикулируя пальцами рук.

Вместо ответа в моё лицо прилетело ещё несколько ударов. Затем отец Нейлин надел мне на голову целлофановый пакет, а затем он начал просто избивать меня полицейской дубинкой. Я чувствовал боль, но почему-то мог это игнорировать. Сила, которая таится внутри меня, не давала моим эмоциям взять верх. Казалось, что эта сила создает барьер между мной и страданием. Я не понимал откуда она берется, но был благодарен за ее присутствие. В этот момент я осознал, что способен вынести гораздо больше, чем мог себе представить.

Когда избиение закончилось, я сказал следующее.

– Может как-нибудь повторим? – сказал я легко улыбаясь.

– Не стоит притворяться сильным человеком, тебе это не поможет.

Отец Нейлин ненадолго отлучился и вернулся с битой. У него было довольно суровое выражение лица. Тень легла на пол, а в его глазах читалось непоколебимое решение.

– Я знаю, как тебя сломать, Салазар. У сильных людей, как правило, чрезмерная гордыня, и эта гордыня помогает таким людям, как ты, не прогибаться. Твоя гордость – как внутренний стержень, который не даёт тебе согнуться. Словно броня, защищающая от ненужных сомнений.

– Позвольте не согласиться с вами, уважаемый отец: в одном вы заблуждаетесь. Не гордыня позволяет мне переносить все тяготы и унижения, а осознание неизбежности смерти. Я поклоняюсь богу смерти, ведь он единственный спаситель из этого ада.

– Ты это… завязывай мне мозги пудрить, – произнёс он это на удивление спокойно, – Так уж и быть Салазар, я расскажу тебе короткую историю. Один молодой человек и его супруга проводили время на берегу реки. Молодая пара наслаждалась тишиной и покоем, не подозревая о том, что идиллия вот-вот будет нарушена. Казалось ничто не предвещало беды, пока к ним не подошли двое молодых парней, их намерения казались всё более зловещими. Эти двое связали того бедолагу, и на его глазах изнасиловали его жену, не забывая всё это снимать на камеру. Когда этих двоих привезли в этот участок, мы засунули им биту в задницу. И после этого воспитательного урока эти двое молодых парней не трогали никого. Опыт оказался поучительным. Молодые люди усвоили урок, осознав последствия своих действий. С тех пор их поведение изменилось к лучшему. Они стали относиться к окружающим с уважением и вниманием. Больше подобных инцидентов не возникало.

Я полагаю, что справедливость является более эффективным средством воспитания, чем тюрьма. Око за око, очко за очко.

После его короткого рассказа, я посмотрел на биту. В комнате повисла тишина, прерываемая лишь тиканьем старых часов на стене.

– Это бита хоть чистая?

– Хе-хе-хе, – посмеялся он, – Это была твоя самая лучшая шутка, и я надеюсь, что она будет последней.

– Ладно, поиграли и хватит, – вполне серьезно начал я говорить, прекратив шутить, – Вам сейчас должны были позвонить, и, кажется, удача меня покинула, и эта бита окажется у меня в жопе.

– У тебя есть что сказать, прежде чем ты потеряешь мужество и своё достоинство?

– Выполняй свой долг. Делай, что должен, – ответил я мужественно, словно бы меня впереди ожидала смерть.

В тот самый момент, когда он взял в руки биту, его телефон зазвонил. Пронзительный звук мелодии разрезал напряженную тишину, заставив его вздрогнуть. На экране высветилось незнакомое число, но интуиция подсказывала ему не отвечать. Он медлил, разрываясь между непонятным предчувствием и желанием узнать, кто нарушил его планы. Бросив взгляд на меня, он все же решил ответить на звонок. Он четыре раза ответил «да», после чего положил трубку.

Громкий стук в дверь нарушил установившуюся тишину. Отец Нейлин вздрогнул, и в его глазах мелькнул страх. Я не мог понять, что вызвало такую реакцию. Неужели за нами пришли? В воздухе повисла напряженная тишина, прерываемая лишь учащенным дыханием.

Судя по всему, к нему пришёл его друг, на лбу которого выступила капелька пота. Он явно занервничал, увидев меня. Его дыхание было тяжёлым, а на лице читалось волнение. Он явно спешил и, возможно, ему пришлось преодолеть немало препятствий на пути сюда.

– Кажется, мы поменялись местами. Каково это – потерять власть, которую вы имели? – сказал я, – Когда держишь кнут власти, то будь готов пожинать плоды зла, которое натворил и наворотил.

– Давай договоримся? – произнёс он, глядя на своего друга, намекая ему, чтобы тот покинул нас.

– Давай, – ответил я, когда его друг покинул эту маленькую комнату.

«И зачем он сюда приходил?»– подумал я про себя.

– Так уж и быть, я дарую вам свое благословение. Я передаю свою дочь в твои надежные руки. И я больше не буду вмешиваться в ваши отношения. Желаю вам вечного счастья.

– Как там говорил Джордж Мартин: «Мы заключаем мир с врагами, а не с друзьями». Я произнес эти слова и увидел его непонимающий взгляд, – Довожу до вашего сведения, что сегодня или завтра я не буду фиксировать телесные повреждения, которые вы мне причинили. Я не буду писать на вас заявление и требовать вашей отставки.

– Мудрое решение, учитывая, что я твой будущий тесть, и связи в этом мире просто необходимы. Моя помощь в скором времени может пригодиться.

– Я полагаю, что вы не до конца меня поняли. Сегодня мы просто заключим мир, а после я наведаюсь к вам в гости.

– Хорошо-хорошо, – произнёс он, снимая с меня наручники.

– Что ж, мой тесть, берегите себя.

– Да-да, конечно. До скорой встречи.

На этом мы попрощались, и я сразу же встал и ни секунды больше не задержался в полицейском участке.

Когда я вышел на улицу, то первым делом увидел Марианну, а рядом с ней стоял её отец Виктор. Марианна увидев моё избитое лицо прикусила губу, а я надеялся на то, что она бросится в объятия.

– Я по гроб жизнью вам обязан, – сказал я им.

– Не стоит благодарности, ведь ты спас нашу дочь дважды, это меньшее, что я смог для тебя сделать, – ответил Виктор.

– Что тебе собиралась засунуть биту в жопу? И мы подоспели на помощь в нужный момент?

– Вроде того, – ответил я.

– Они собирались это сделать полицейской дубинкой или они…

– Марианна! – прервал ее отец.

– Я обратилась к отцу за помощью, и поэтому я задержалась. Если бы я воспользовалась нашей накопленной властью, то за нами бы увязались лишние хвосты.

– Ты все правильно сделала, я сам виноват, что допустил такую оплошность.

– Ничего страшного. Великие тоже подают, но когда они поднимаются, они переворачивают мир с ног на голову, – подбодрила меня Марианна.

– Пойдёмте домой, – произнёс я.

Марианна всю дорогу рассказывала свои причудливые идеи и мысли, а её отец Виктор молча слушал и поддакивал. Он не хотел перебивать дочь, боясь разрушить хрупкое доверие, возникшее между ними. Ему нравилось наблюдать за тем, как работает её воображение, создавая удивительные миры. Хотя он не всегда понимал ход её мыслей, он ценил её энтузиазм и творческий подход. Виктор знал, что такие яркие личности, как Марианна, способны изменить мир к лучшему. Он был уверен, что её ждёт интересное будущее, полное открытий и свершений.

Солнце уже клонилось к закату, окрашивая небо в багровые тона. Виктор понимал, что Марианне нужно выговориться, и терпеливо ждал, когда она закончит свою исповедь.

***

Время неумолимо шло своим чередом, превращаясь в бурную реку, которая стремительно уносила с собой наши жизни.

***

Настал решающий момент, который определит дальнейший ход событий.

По просьбе Марианны, мы сейчас направляемся к флагштоку, который находится на близлежащей горе.

С наступлением лета серость и унылость отступили, уступив место буйству зелени и жизни. В этот прекрасный солнечный день, яркий и добрый свет освещал наш путь. Природа преобразилась, словно художник раскрасил её яркими красками.

Я находился на заднем сиденье своего автомобиля, за рулём которого был Идан, а Марианна, опустив донизу сиденье, мирно лежала на нём.

Сегодня в 15:00 состоится оглашение итогов выборов в парламент. Для нас это знаменательный день, ведь скоро власть будет полностью в наших руках.

Я не испытывал никаких эмоций, ни волнения, ни радости, ни страха, как будто ко мне вернулась моя забытая апатия. Эмоциональная отстраненность словно окутала меня плотным туманом. Мир казался серым и беззвучным, лишенным ярких красок и острых ощущений. Словно застывшая маска скрывала от посторонних глаз мои истинные чувства. Апатия, словно незваный гость, вновь поселилась в моей душе.

Моё сознание стремилось вырваться из плена, но, к сожалению, не могло освободиться из живой клетки. Несмотря на то, что смерть не полностью раскрыла мне тайну истинной свободы, я удовлетворён тем, что знаю, что меня ожидает по ту сторону жизни.

Моя машина с трудом поднималась в гору, издавая протяжный громкий гул. Машина отдавала все силы, чтобы покорить эту вершину. Казалось, двигатель вот-вот выпрыгнет из-под капота, но машина упорно продвигалась вперед. Медленно, но верно, мы приближались к цели.

– Ну наконец-то мы сможем избавиться от этой старой развалюхи и пересесть на машину бизнес-класса, – сказала Марианна, глядя на меня, словно пытаясь понять, дорожу ли я данной машиной или нет.

В её взгляде читалась смесь любопытства и, возможно, лёгкой тревоги. Казалось, она пытается прочесть мои мысли, разгадать мои истинные чувства. Неужели так важно мое отношение к этой машине? Или же за этим вопросом кроется нечто большее?

– Как говорил Бентам: «Если сегодня мы бросим наших товарищей, рискнувших жизнью ради нас, сможем ли мы завтра наслаждаться едой так же, как раньше?» Ты это хочешь услышать?

– Ни в коем случае, – ответила она.

– Будет жаль расставаться с этим малышом, – сказал Идан, поглаживая руками руль, – Мы могли бы усовершенствовать эту машину, сделав ее новой и современной, и… – не договорил он.

– Идан! – прервала его Марианна, добавив к этому одно вульгарное словцо.

– Если хочешь, можешь оставить эту машину себе. Это мой подарок тебе за верную службу.

– Кстати, эта машина подходит к вашему лицу, такое же старое, как и твое лицо. Негоже такому старику, как ты, передвигаться на современных и комфортабельных автомобилях.

– Смысл твоих колючих слов теряется, и я уже не воспринимаю их всерьёз словно у меня выработался иммунитет к твоим колючкам, – ответил Идан, – Цель оскорбления – задеть чувства человека, и если оскорбление достигло своей цели, значит, ваш обидчик победил. Размышляя таким образом, мне проще одерживать победу над внутренними демонами.

– Не хочу тебя огорчать, но ты одерживаешь внутри себя победу над своим животным началом, а не над демоном, как тебе кажется.

На этом наш краткий диалог подошёл к концу. Каждый думал о своём, погружённый в собственные мысли.

Двигатель ревел, как разъяренный зверь, а колеса проскальзывали на крутом склоне. На последнем этапе двигатель, задыхаясь от напряжения, издавал звуки, напоминающие кашель старого пса. Но, несмотря на все трудности, за пятнадцать долгих минут упорного труда моя старенькая машина,

наконец, смогла покорить эту гору.

Мы вышли из машины, и горный освежающий ветер приятно обдал нас прохладой, охлаждая наши вспотевшие тела. Воздух наполнился ароматами сосновой хвои и влажной земли. Высоко в небе кружила хищная птица, высматривая добычу.

Взяв из багажника вкусные гостинцы, мы уселись на ближайшую скамейку. Нам открывался прекрасный вид на город, который словно утратил свои прежние краски. От былого зелёного города ничего не осталось, кроме как маленькой, еле заметной зелени. Грустно видеть, как некогда цветущее место утратило свою красоту.

Мы не стали закатывать роскошный стол, а взяли лишь свои любимые лакомства и напитки. В этой скромности ощущалась подлинная искренность.

Идан взял себе красное вино и шоколадные круассаны. Марианна предпочла виски с колой. Она налила в стакан немного виски, а всё оставшееся пространство заполнила колой, из еды она взяла орехи. Я взял себе банку колы и чипсов.

– Ты не будешь пить спиртное? – спросила меня Марианна.

– Алкогольные напитки вызывают у меня чувство меланхолии. Иначе говоря, нагоняют тоску.

– Принял решение вести здоровый образ жизни? – спросила меня она.

– Я принял решение употреблять алкогольные напитки и курить исключительно в рабочее время.

– Я не совсем тебя поняла.

– Должен же быть какой-то стимул, чтобы усердно работать ради награды. – ответил я.

– Хм, хитёр ты, не спорю. Искушение – это проверка силы духа. Твои уловки не помогут избежать соблазна свернуть с правильного пути. Власть на то и власть, тебя будут окружать тысячи льстецов, которые собьют тебя с правильного пути.

– Тогда позволь мне преподнести тебе подарок по этому случаю, – сказал я.

Я направился к машине, достал из бардачка красную продолговатую коробку и вручил ее Марианне. Ее глаза расширились от удивления, и она нерешительно приняла подарок. Бархатистая поверхность коробки приятно холодила руку, намекая на ценность содержимого.

– Как символично, – произнесла она беря в руки эту красную коробку, – Красный цвет символ страсти и любви, Дай-ка я угадаю, что находится внутри этой коробки.

– Ну попробуй угадать, что в коробке, если получится.

– Чтобы я не скучала по тебе, ты решил мне подарить игрушку для взрослых? Дай мне подумать… в этой коробке находиться дубликат твоего члена, я угадала?

– Ну и мысли у тебя Марианна, – в словах Идана не было и намека на удивление.

Создавалось впечатление, что его совершенно не трогает происходящее. Он словно наблюдал за всем со стороны, оставаясь равнодушным наблюдателем.

– Если задуматься с другой стороны, то твои слова немного ближе к истине, – этими словами я их заинтриговал.

Эмоции и любопытство вспыхнули в их глазах. Они подались вперёд, жадно глядя на эту коробку и на меня. Молчание повисло в воздухе, пока они обдумывали услышанное. Я точно попал в цель, заронив зерно интриги.

– Открой эту чёртову коробку, и побыстрее! – произнёс Идан, не выдержав фантазий в своей голове.

Марианна и сама в спешке начала открывать эту коробку, и по иронии судьбы, эта коробка не хотела так просто открываться. Марианна с нетерпением пыталась открыть коробку, борясь с неподатливым картоном. Казалось, сама судьба испытывала её терпение в этот момент. Её пальцы быстро двигались, пытаясь найти зацепку и поддеть крышку. Сердце Марианны билось всё чаще, предвкушая увидеть, что скрывается внутри. Наконец, после нескольких попыток, раздался лёгкий треск, и крышка поддалась.

Получив мой подарок, она была разочарована. Я подарил ей плётку, похожий на хлыст. В глазах Марианны читалось смятение, словно отражение непонятных чувств. Ее пальцы нервно теребили уголок платья, выдавая внутреннюю борьбу. Тяжелый вздох сорвался с ее губ, а по щеке блеснула предательская слезинка. Казалось, подарок не обрадовал ее, а, скорее, опечалил.

– Это что, плётка для лошадей? Но у Марианны же нет лошади, – произнёс Идан, не заметив как Марианна проронила одну слезинку.

– Назвать это подарком действительно сложно. Скорее, это похоже на завуалированную просьбу. Я хочу, чтобы ты, Марианна, следила за моей дисциплиной. Если я начну курить или пить не в рабочее время, ты вправе побить меня этим кнутом.

– Хорошо, – коротко ответила она.

– Я знал, что тебе это не понравится, – я извлек из кармана небольшую коробочку, в которой находилось кольцо с бриллиантом.

Я надел на руки Марианны бриллиантовое кольцо, мне казалось, что мне не нужно было ничего говорить. Её глаза сияли ярче любых драгоценностей, а улыбка говорила больше тысячи слов. В этот момент слова были излишни, всё было понятно без слов.

– Почему ты это даришь мне? Разве я заслуживаю этого? – произнесла она это с довольным лицом.

– Безусловно, ты заслуживаешь этого больше всех.

– Выразить благодарность будет недостаточно, и я обещаю приложить все усилия, чтобы оправдать твои инвестиции в меня и превзойти твои ожидания.

– Выражаю надежду, что власть не окажет негативного влияния на наши отношения, – сказал я ей.

– Предлагаю поднять бокалы за выдающегося лидера Салазара! – Марианна подняла бокал виски и начала произносить тост, – Да будут великие победы на вашем пути! Да возгорится пламя непобедимой воли, которая не сломится перед лицом искусителя. Низвергнем мы тварей, возомнивших себя богами мира, и сами взойдём на Олимп. Да благословит нас глубокий ум, да не покинет нас удача. Не приведи боже нас до невежества, все время посылая нам благое испытание. Пусть ведёт нас судьба к великой гибели, да смоет безликий ужас наши видимые грехи.

– За Салазара! – Идан поднял бокал вина, – Да пребудут с нами великие победы!

– За наши будущее победы, – произнёс я, и мы чокнулись бокалами.

Мы провели около часа в непринужденной беседе, не стесняясь и обсуждая все, что приходило нам в голову. Притворяться святыми и непорочными перед другими – это так лицемерно, что кажется, будто лишь дьяволу выгодно наше лицемерие, потому что в одиночестве люди по-настоящему слабы и немощны, и таких людей легко сломить.

Время пролетело незаметно, словно несколько минут. Беседа лилась легко и свободно, затрагивая самые разные темы. Мы делились мыслями, идеями и историями из жизни.

– Идан, извини, но не мог бы ты оставить нас наедине? – сказала Марианна.

– Я, пожалуй, вздремну в машине, – ответил он и удалился.

Мы остались наедине, и её продолжительное молчание лишь подчёркивало значимость предстоящего разговора. Я терпеливо ждал, стараясь не нарушать молчание и дать ей возможность высказаться. Воздух словно загустел, пропитанный ожиданием. Я не решался нарушить тишину, боясь спугнуть момент. Было очевидно, что предстоит обсудить что-то важное, возможно, даже судьбоносное.

– Я безумно влюблена в тебя, Салазар. Я предпринимала попытки бороться с чувствами, но не смогла их усмирить.

– Марианна, прошу прощения, но я не до конца понимаю, что именно от меня требуется. Неужели я не отвечаю на твою любовь взаимностью? Не могла бы ты уточнить, в чём заключается проблема?

– Я хочу… детей, – робко ответила она, – В этот раз я буду ответственной и хорошей матерью, обещаю. Я буду воспитывать ребёнка одна и не буду ничего просить у тебя.

– Хорошо, я не возражаю, – ответил я, и заметил ее пристальный взгляд. Как я полагаю, она в этот момент вовсю использовала свой навык холодного чтения, – Что такое? Почему ты так смотришь на меня?

– Говори правду, – произнесла она, испепеляя взглядом.

Слишком многое было поставлено на карту, чтобы рисковать ложью. Оставалось только одно, сказать правду и раскрыть свои карты.

– Марианна, ты ведь в курсе, что мне нужно построить утопию, чтобы избавиться от своего проклятия судьбы? – в ответ она кивнула, – Я не смог придумать ничего лучше, чем создать тысячу или десять тысяч детей, похожих на нашу дочь Элейну, – когда Марианна услышала мой ответ ее глаза расширились от осознания моих замыслов. Затем я продолжил говорить, стараясь не обращать внимания на ее реакцию. Слова лились из меня потоком, обрисовывая детали плана. Я видел, как с каждым моим предложением на ее лице отражались сомнения, – Я хотел бы, чтобы наши дети стали выдающимися и великими людьми. Раз ты хочешь детей именно сейчас, то будет по-твоему. Я не буду возражать, ведь это твоё решение.

Вдруг Марианна упала на колени и начала просить у меня прощения. Ее глаза, полные отчаяния, смотрели прямо на меня. С губ сорвались слова раскаяния. Честно говоря, я не ожидал такого поворота событий.

– Пожалуйста не извиняйся, встань, – успокаивал я её, – Я очень рад, что ты готова подождать до того самого момента, когда мы вместе построим новое общество, – Я гладил ее по голове, проявляя тем самым нежность. И она смиренно сидела у меня на коленях, ее волосы струились сквозь мои пальцы, словно шелковистая ткань, – Неужели я в твоих глазах такой ужасный человек? Месть – это удел слабых людей, и хотя это не всегда так, я одерживаю победу над своими внутренними демонами. Я знаю ход твоих мыслей. Ты желаешь зачать ребёнка на пике своей влюблённости.

Я хорошо помню, как тебя тревожило отсутствие материнской любви к детям, и эта мысль долго не давала тебе покоя. Ты пыталась убедить себя в обратном, надеялась, что со временем все изменится, но, как бы ты ни старалась, настоящего чувства так и не возникло.

– Мне неловко от того, что ты так много обо мне знаешь.

– Это всё о чём ты хотела со мной поговорить?

– Да это всё.

***

Находясь на площади «Белая ночь», я стал свидетелем того, как постепенно собиралась толпа людей, выражавших крайнее недовольство результатами выборов. Атмосфера была напряженной и пронизанной ощущением обманутости. Всё больше людей стягивалось на площадь, объединенных общим чувством разочарования. Громкие голоса сливались в возмущенный гул, который эхом разносился по окрестным улицам. Становилось очевидным, что официальные итоги выборов не нашли отклика в сердцах собравшихся. Будущее, которое еще вчера казалось таким ясным и предсказуемым, сегодня окуталось пеленой неопределенности.

Позвольте мне поделиться с вами воспоминанием о моём общении с иностранцем, который прибыл из северо-восточной части континента. Его звали Бао. Он был воспитанным и жизнерадостным юношей, который привносил радость в любую компанию.

Однажды Бао поделился со мной своим опытом школьных лет. Он рассказал, что у них существует иерархия, в которой старшеклассники могли безнаказанно издеваться над младшими. Это включало в себя подзатыльники, отбирание завтраков и поручения. Иначе говоря, страшие издевались как могли. В свою очередь, педагогический состав предпочитал не замечать подобного поведения. Такое поведение считалось нормой и не влекло за собой никаких последствий для старших учеников. Будучи, мягко говоря, в замешательстве, я сказал Бао: «Но ведь это же ужасно!» Над чем он задумался на одну секунду и ответил мне: «Ну да, конечно, это ужасно, но потом ты вырастаешь до старшеклассника, и тебе начинает нравиться эта система иерархии».

Необходимо помнить, что прежде чем выносить суждение о человеке, рано или поздно вы можете оказаться в его положении.

«Отказываться от благ и привилегий, чтобы не стать бесполезным мусором, я предчувствую, что грядет новая война с самим собой», – подумал я, глядя на собирающуюся толпу.

Почва была давно подготовлена, под моим командованием было триста горячих юнцов, которые грамотно корректировали направление толпы, собирая их в одну кучу. Под руководством Марианны находилось около тысяча и более человек. Марианна будет командовать толпой издалека и одновременно заниматься разведкой: её дроны на вершинах столба и камеры видеонаблюдения следили за ситуацией.

Поднявшись на центральное возвышение, я взял в руки современный громкоговоритель, подключённый к высококачественной акустической системе.

– Меня хорошо слышно? – сказал я, привлекая к себе внимание толпы. Когда все взгляды собрались в мою сторону, я продолжил, – Уважаемые господа, позвольте мне представиться Я Ханзо Ди Салазар. Я прошу прощения за свою дерзость, но сегодня я намерен взять власть силой. Могу ли я рассчитывать на вашу поддержку? – В ответ я услышал лишь тишину толпы, затем я начал говорить голосом Волкодава. Голос Волкодава был грубым, но смелым. Каждое слово, произнесенное этим голосом, отдавалось в сердцах слушателей. В нем чувствовалась сила, решимость и готовность стоять до конца. Толпа, внимавшая этому голосу, замерла в ожидании, – Вы думали, что вас поведет мудрый старец, который откроет вам секрет величия? Что вы ожидали увидеть? Пусть я и молод, но умом я не обделён. «Для спасения государства достаточно одного великого человека». “Вольтер.” «А дабы погубить отечество, достаточно одного человека». “Наполеон Бонапарт.” Пока вы будете голосовать за лжецов, столько же раз вы и останетесь в дураках. Каковы были их обещания? Что они обещали вам? Они обещали улучшить страну и сделать вас богатыми? Они хоть предоставили вам план, как они сделают страну лучше и процветающей? Я вам открою секрет – у них нет никакого плана, они просто хотят власти и присосаться к кормушке.

Я не буду обещать вам повышения пенсий, зарплат, пособий и не буду клясться починить все дырявые дороги. Я не буду обещать вам легких решений и мгновенных результатов. Я не буду обещать вам золотых гор или молочных рек. Но я приложу все усилия, чтобы сделать эту небольшую и малоизвестную страну снова великой. Я ничего не буду обещать. И только спрошу вас, вы со мной?

– Волкодав! Волкодав! Волкодав! Волкодав! – скандировали они.

«Я Салазар, а не Волкодав, впрочем, неважно», – промелькнула у меня мысль в голове.

После моих сказанных слов начались массовые беспорядки и попытки штурма здания правительства. На протесты вышло около трех тысяч человек, не считая наших финансируемых людей.

Напряжённая обстановка в городе начала достигать критической точки. Массовые протесты переросли в беспорядки, толпа пытается прорваться к правительственному зданию. Силы правопорядка принимают экстренные меры для стабилизации ситуации. Были применены слезоточивый газ и водометы. Дальнейшее развитие событий остаётся непредсказуемым.

Дым от горящих покрышек заполнил небо. Крики протестующих эхом разносились по площади. Люди, объединенные общим гневом, двигались единой массой. Баррикады из мусорных контейнеров не могли сдержать натиск. Воздух гудел от напряжения и неизвестности.

Столкновения полиции и протестующих были ожесточёнными, но у полиции не было особой мотивации, и некоторые из них сняли свою служебную форму и убежали прочь от яростно агрессивно настроенных протестующих.

После позорного отступления к полиции пришло внушительное подкрепление. Сотрудники правоохранительных органов предприняли повторную попытку разогнать демонстрантов, собравшихся на площади у Белого дома, однако и на этот раз им это не удалось.

Протестующие трясли ворота резиденции президента и правительства, лезли через ограду и бросали камни в гвардейцев. Страсти накалялись, толпа ревела. Люди яростно пытались прорваться сквозь заслон, их гнев был почти осязаем. Каждый бросок камня, каждый рывок за металл ограды выражали отчаяние и жажду быть услышанными. В воздухе висело напряжение, грозящее перерасти в нечто большее, чем просто протест. Казалось, сама судьба наблюдала за происходящим, затаив дыхание.

Правоохранительные органы применили против демонстрантов светошумовые гранаты и резиновые пули, однако эти действия лишь усилили гнев людей, сделав их ещё более озлобленными и настойчивыми.

В арсенале протестующих были камни, которые были размещены в нужных местах. Ни одна наша революция не обходится без камней. Камни, словно древний символ народного гнева, вновь легла в руки восставших. История повторялась, напоминая о незыблемом праве народа на борьбу. Эхо павших людей отдавалось в каждом броске, в каждом крике отчаяния. Грядущие перемены неумолимо приближались, окрашивая мостовые в багровые цвета.

Вдруг моя рация начала издавать посторонние звуки.

– Салазар, Салазар, как слышно? – пыталась связаться со мной Марианна.

– Говори.

– К сожалению, у меня плохие новости! – взволнованно говорила она, – Они мобилизовали все силы, и эти силы направляются сюда. Наше положение становится критическим. Сюда прибывают военные, милиция, полиция и гвардейцы. И похоже, что среди этой орды есть иностранные военные. Если мы не отступим сейчас, то потерпим сокрушительное поражение.

– Что это значит? Мне кажется, или они были заранее готовы к этому восстанию?

– Да…

– Если я сбегу, моя репутация пойдёт ко дну. Я не могу сбежать в столь важный момент, – ответил я, – Если они меня поймают, ты знаешь, что делать.

– Будь по-твоему, Салазар, – на этом наша связь оборвалась.

Я позвонил одному человеку, который собирает молодых ребят для таких мероприятий, как восстание или революция.

– Сколько ребят ты можешь прислать прямо сейчас?

– Пятьсот да соберу.

– Отлично, присылай.

– За тобой придёт мой доверенный человек, передай ему деньги, его зовут Багровый Кошелек.

– Жду, – ответил я и повесил трубку.

«Будто бы я не был готов к такому повороту событий», – подумал я, и затем ко мне подкрадывались сомнения, мне начинало казаться, что ситуация выходит из-под моего контроля.

По рации со мной связался Идан.

– Слушаю говори.

– Журналисты обнаружили местоположение командующего, и он сейчас у меня под прицелом. Мне его устранить?

– Если у тебя появится хорошая возможность, устрани его, – я услышал звук выстрела, – Пусть журналисты пришлют тебе фотографию мёртвого командующего, и отправь эту фотографию Марианне.

– Слушаюсь и повинуюсь.

Я попытался командовать толпой, но это оказалось трудной задачей, они понимали лишь простые команды, у них отсутствовала дисциплина и слаженность в работе.

Для повышения морального духа толпы я иногда выходил в первые ряды.

Через час ожесточённой борьбы нас смогли взять в кольцо. Мы оказались в меньшинстве и в невыгодном положении. Противник превосходил нас численностью и экипировкой.

«Где я просчитался? Всё пошло будто бы не по сценарию, что я мог упустить из виду? Где я совершил ошибку?» – всё думал я.

Марианна пыталась со мной связаться.

– Салазар, вынуждена проинформировать тебя о том, что мы находимся на грани поражения в этой борьбе за власть.

– Я это заметил, – ответил я.

– В связи с тем, что ты продемонстрировал всем истинное лицо Волкодава, политики прекратили разногласия между собой и объединились против тебя. Иными словами, все объединились против общего врага. И из-за этого я потеряла контроль над ними.

– Спасибо за разъяснение.

Многие из присутствующих с любопытством наблюдали за мной, пытаясь понять мою реакцию на безвыходное положение. Взгляды были полны немого вопроса.

Интересно, какую реакцию они ожидали увидеть от меня? Ведь моё выражение лица не изменилось с момента начала событий. Наверное, они ожидали увидеть страх или растерянность. Возможно, они думали, что я сломаюсь под этим давлением.

– Держать строй! – громко произнес я.

«Можно сказать, что в этой жизни я облажался».

– Все за мной! Будем прорваться.

Я намеревался продемонстрировать героическую решимость и возглавить наступление на вооружённые силы противника, дабы воодушевить людей на решающее противостояние. Но вдруг.

– О! – произнесла Марианна, – Сюда приближается толпа… среди этой толпы есть женщины, подростки и пожилые? Что происходит?

– Я же просил у него крепких ребят, а не женщин детей и стариков.

Примерно через десять минут к нам прибыло значительное подкрепление, которое, к нашему удивлению, смогло нарушить строй обученных военных. Благодаря этому неожиданному повороту, нам удалось перехватить инициативу. С этого момента чаша весов начала склоняться в нашу сторону. Исход сражения теперь зависел от нашей способности адаптироваться к новым условиям.

Мы также не остались в стороне, их тактика окружить нас обернулась против них самих.Это стало переломным моментом в противостоянии. Противник, лишившись преимущества, был вынужден отступать.

Ко мне подбежал один рослый школьник и сказал:

– Я твой поклонник и подписчик, я пришел на твой зов Волкодав.

Затем у нему прибыли его друзья.

– Мы твои подписчики Волкодав!

– Я твой фанат!

– Благодарю. Вы внесли большой вклад в историю. Молодцы.

Фанаты при первом впечатлении показались мне навязчивыми и надоедливыми. Однако, за их напором и энтузиазмом скрывается глубокая преданность и любовь к своему кумиру.

Всё произошло так стремительно, будто ураган пронёсся по столице. Два часа - и всё перевернулось с ног на голову. Власть менялась на глазах, одни уходили, не желая больше держаться за кресла. А между теми, кто остался, началась самая настоящая борьба, без правил и компромиссов.

Когда победа оказалась в моих руках, я разослал всем правительственным людям письма с угрозами, иначе говоря, я шантажировал их, имея в руках крупный компромат. Даже при отсутствии у меня компрометирующей информации, моя ложь легко принималась за правду. Отправленные сообщения автоматически удалялись через десять минут после прочтения, что усиливало их опасения. Таким образом, я продемонстрировал свою силу и влияние, оказав на них давление.

В результате нескольких успешных действий и демонстраций мне удалось сосредоточить всю власть в своих руках.

Чего я не ожидал, так это того, что поддержка народа окажется всецело на моей стороне, словно они давно ждали моего прихода.

***

В настоящее время я нахожусь в просторном конференц-зале правительственного учреждения, облаченный в строгий черный костюм. В воздухе витает атмосфера значимости, каждый шепот эхом отскакивает от высоких потолков. Стены были украшены портретами влиятельных фигур, их пристальные взгляды, кажется, следят за каждым моим движением. Здесь отчетливо чувствовался запах дерева, казалось, что уборщицы очень старательно обтирают деревянные столы, стулья и шкафы.

Я ожидаю прибытия группы журналистов, которые вот-вот ворвутся в этот зал. Скоро этот зал наполнится голосами, которые будут обсуждать важные вопросы.

В настоящее время моя охрана проводит досмотр журналистов на наличие оружия и прочих запрещённых предметов.

– Как ты себя чувствуешь? – спросила меня Марианна, сидя рядом со мной, скрестив ноги и руки.

– Я ощущаю себя так, словно нахожусь на нелюбимой работе, – ответил я, – Сколько денег мы потратили на этот спектакль?

– Больше трёх миллионов, – ответила она. – Что такое? Ты расстроен?

– И да, и нет.

В дверь постучали необычным образом, сигнализируя о том, что сейчас сюда ворвутся толпы голодных журналистов, которые будут донимать вопросами, как будто я для них ходячая энциклопедия и всезнающий мудрец.

К моему удивлению, журналисты культурно зашли в кабинет, заняли места, как им заблагорассудилось, а запоздавшие журналисты никак не претендовали на главные центральные места. Наблюдая за журналистами, я невольно вспомнил, как я мучился с этой техникой. Сложные настройки, вечно путающиеся провода, да и сама съёмка казалась чем-то невероятно сложным. Порядка пяти минут потребовалось, чтобы все заняли свои места и настроили свои камеры и микрофоны.

– Думаю, мы можем начинать. Задавайте вопросы, – произнес я, когда все взгляды обратились ко мне.

Одна журналистка невысокого роста первой подняла руку, и мне почему-то не хотелось, чтобы она задала мне вопрос. Предчувствие подсказывало, что ее вопрос окажется неудобным, способным вывести из равновесия. В зале повисла напряженная тишина, все ждали, что же она спросит. В своей жизни я встречал много злых маленьких людей, конечно, среди них были добрые и милые, но их было меньшинство.

– Уважаемый, не могли бы вы пояснить, правильно ли я понимаю, что вы захватили и узурпировали власть? – задала она мне вопрос.

– Верно, я узурпировал власть, – Ответил я коротко, и ей по видимому не понравился мой короткий ответ.

– Хватит ли у вас опыта править этой нестабильной страной в столь юном и неокрепшем возрасте? – снова спросила она.

– Не стоит беспокоиться, каждое своё действие или решение я буду согласовывать с экономистами и советниками, а иначе зачем нам нужны советники? – ответил я, – Уверяю вас, что я буду регулярно проводить референдумы и не буду единолично управлять страной, а буду делать это вместе с вами, если, конечно, это получится.

– Можно ли интерпретировать ваши слова так, что подлинная демократия не будет реализована в нашей стране?

– Абай Кунанбаев однажды сказал,«Кто отравил Сократа, сжёг Жанну д’Арк, распял Христа, закопал Мухаммеда в верблюжьих останках? Толпа. Значит, у толпы нет ума. Сумей направить её на путь истины». Таким образом, демократия также зависит от вас, я имею в виду журналистов и всех людей.

– Почему вы выбрали псевдоним Волкодав? Вы считаете всех людей баранами, которых нужно охранять от волков? – снова задала она вопрос.

– Она задала слишком много вопросов, – вмешалась Марианна, – Будь воспитана и дай другим возможность задать вопрос. Ты похожа на коррупционера, который все никак не может насытиться.

– Могу ли я узнать, кто вы? – задала маленькая журналистка вопрос лично Марианне.

– Я отвечу на твой последний вопрос, и на этом поставим точку, – вмещался в их зарождающийся конфликт, – Я не настолько высокомерен, чтобы считать людей баранами. Я долго размышлял над выбором псевдонима, но, к сожалению, так и не смог придумать ничего лучше, чем «Волкодав»,– ответил я, и потом все журналисты подняли свои руки.

Журналисты, жаждущие задать свои вопросы, были разбужены первопроходцем, словно проснувшимся от долгого сна. Их лица выражали нетерпение и профессиональный азарт.

– Начнем по порядку, задавай вопрос, вот вы молодой человек, – указал я пальцем на журналиста.

– Прошу прощения за столь смелый вопрос, но я вижу, как вы честно отвечаете на вопросы, и у меня в связи с этим появилось желание спросить вас, будете ли вы воровать деньги из казны?

– Хороший вопрос, хороший, – похвалил я его, – Традиции играют важную роль в нашей жизни, связывая нас с прошлым. Они передают мудрость и опыт предков, помогая нам ориентироваться в настоящем. Я думаю, что я не должен нарушать столь древние традиции и не оттяпать из казны свой кусок пирога. – ответил я, – Если говорить без шуток, там нечего воровать – у нас казна пуста, и наша страна вся в долгах.

– Если казна будет полна, то вы, как ценитель традиций, обязательно отхватите оттуда свой кусок пирога?

– Я не люблю отвечать на такие вопросы, так как я не знаю, что меня может ожидать в будущем. Но по возможности я постараюсь честно зарабатывать деньги себе на жизнь. Итак, следующий вопрос.

– Может ли убийца достойно править нашей страной? – кто-то сказал из зала.

– Создаётся впечатление, что многие из присутствующих журналистов куплены теми самыми казнокрадами, которые разворовывали страну все эти годы, – произнесла это Марианна.

– Чем острее вопрос, тем интереснее, ведь все же мы любом острое? – произнёс я. – Репутация не является для меня приоритетом, поскольку я пришел к власти не для того, чтобы обогатиться.

– Салазар, – сказала Марианна, – Ты не ответил на вопрос, может ли убийца достойно править страной?

– К сожалению, я не могу предсказать будущее и сказать, стану ли я достойным правителем или нет, – ответил я, – А вы сами знаете имена достойных людей, которые принесли в мир новые технологии и благодаря которым были спасены тысячи или даже миллионы жизней? Даже я не знаю их имен и биографий. Все вы, присутствующие здесь, восхищаетесь не теми людьми и говорите мне о каком-то достоинстве.

– Есть ещё вопросы Салазару? – произнесла Марианна, ища взглядом, кого выбрать из присутствующих журналистов, – Вот вы, прошу, самый скромный из журналистов, задайте вопрос Салазару.

– Здравствуйте, меня зовут Винтер, и у меня есть к вам вопрос по поводу развития нашей экономики. У вас есть планы или идеи, как развить нашу экономику? И спасибо за ответ.

– Сразу видно, не купленный журналист, – похвалила его Марианна, – Все должны последовать его примеру.

«Было бы лучше, если бы он задал провокационный вопрос», – подумал я про себя.

– Вы задали непростой вопрос. Экономика нуждается в инвестициях, и к этому вопросу следует подходить со всей тщательностью и расчётливостью, – впоследствии я продолжил излагать различные сложные и непонятные вещи, что позволило мне избежать обвинений в некомпетентности в данном вопросе.

– Есть ещё вопросы Салазару? – произнесла Марианна, намеренно выбирая, как ей казалось, порядочных журналистов.

Далее последовали вопросы о повышении заработной платы, пенсионном обеспечении, проблемах на границах, проблеме водоснабжения и тому подобные вопросы. В силу отсутствия компетенции в данных вопросах я уходил от прямых ответов, используя сложные термины и связывая умные слова с простыми.

По мере приближения нашей конференции к завершению я приступил к произнесению своей заключительной речи.

– Я осознаю ваши опасения: я молод и неопытен, и это неоспоримый факт, от которого никуда не деться. В юном, неокрепшем возрасте у молодых чаще всего пламенные сердца. Юнцы легко вспыхивают от любого дуновения ветра, и от каждого случайно брошенного взгляда.

Чаще всего юнцы покладисто принимают радикальную форму жизни, не задумываясь о последствиях и не думая об ответственности. В столь юном возрасте ты молод и бесстрашен, полон амбиций, оптимизма и энергии. Я вполне осознаю, что все это может привести к нежелательным последствиям, поскольку юность есть юность, и в этот период люди совершают непоправимые ошибки и учатся на них, извлекая болезненный урок.

Действительно, я молод, и мои ошибки могут иметь серьёзные последствия для страны, но, несмотря на молодость, я обладаю достаточным интеллектом, чтобы не совершать очевидных ошибок.

Юные глупцы стремятся построить справедливое общество, опираясь на сказочные источники, в которых говорится, что если сделать так-то и так-то, то все заживут счастливо. Если бы всё было так просто и легко, то человечество уже давно построило бы справедливое и равноправное общество.

В юном, неокрепшем возрасте молодые люди восприимчивы к громогласным идеям и идеологиям, чаще всего радикальным. В этом плане будьте спокойны, ведь я не подвержен радикальным идеям и идеалам. Ведь все вы из-за этого переживаете, что я наделаю бед на свою горячую и дурную молодую голову?

В юности, когда у человека ещё нет достаточного жизненного опыта, его часто раздражают родители, учителя, общество и мир в целом. Все эти факторы могут мешать раскрытию потенциала и развитию личности. Система препятствует его свободному развитию, иными словами, она подавляет неокрепший ум, делая его самоуверенным и упрямым человеком, не способным прислушиваться к голосу рациональности и здравого рассудка.

Знаете, как это бывает в жизни – хочешь сделать как лучше, но в итоге все портишь и делаешь все намного хуже.

Я полностью осознаю, что цена ошибки очень высока, и я гарантирую вам, что при моём правлении я не буду предпринимать никаких радикальных, фанатичных или опасных действий. Каждое свое решение я буду принимать после консультаций с экономистами и согласовывать его с народом путем проведения референдумов.

Не стоит беспокоиться, если я не оправдаю ваших ожиданий, вы всегда можете с лёгкостью меня прогнать камнями. Я верю, что вы на это способны, – на этом я закончил свою речь и завершил конференцию.