Лишняя женщина

Глава 48. Анна

Пожалуй, я слишком быстро привыкла к богатой жизни в статусе жены Язгулова. Беременность моя, слава богу, была стабильна, токсикоз давно остался позади. Марат на работу собирался почти бесшумно, уходя кормил кота. Татьяна приходила по оговорённому времени, и спать я привыкла часов до одиннадцати — никогда в моей жизни такого не было. Просыпалась я обычно от возни детей в животе и легкого чувства голода. Но — не сегодня.

Я подсознательно всегда прислушивалась к происходящему что в своем животе, где барахтались мои дети, что в квартире. И сегодня я проснулась от звука шагов.

— Марат? — спросила я громко, вставая.

Накинула халат, бросила взгляд на часы — десять утра. Марат в это время плотно работает, но может выдался свободный час и он решил заглянуть домой? Я вышла из комнаты и замерла — в дверях детской, стояла Римма Павловна. Стояла и рассматривала комнату моих детей.

— Спите? — вздернула она бровь, и посмотрела на часы на руке. — Неудивительно.

— Что вы тут делаете?

— Пришла в квартиру своего сына, разве не заметно? — перевела взгляд снова на детскую, помолчала минуту другую, затем продолжила. — Знаете, у меня же тоже близнецы были. Такая беременность тяжелая... Родила раньше срока, кесарево сечение экстренное. Один сын не выжил. Да и матку мне разрезали так варварски, что детей я больше иметь не смогла. Медицина тогда была не так развита.

— Марат мне об этом не говорил.

Римма Павловна смерила меня выразительным взглядом — дескать кто ты такая, чтобы сын с тобой делился сокровенными семейными тайнами.

— Когда он был ребёнком, мы ему об этом не рассказывали. Не хотела, чтобы смерть новорожденного брата как то сказалась на мировосприятии сына. Рассказала, когда он уже вырос. А там бизнес, дела, перелёты, деньги, первые женщины... Он воспринял новость очень легко, боюсь и не думает об этом больше.

Мы снова замолчали, каждый думая о своем. Во мне всколыхнулась волна сочувствия к этой женщине, такой маленькой и хрупкой. Она проживала то же, что и я, только больше тридцати лет назад, когда волшебной операции ей сделать не могли. Я все же — более сильная. Я со всем справлюсь. А Римма Павловна и сейчас такая тоненькая, в молодости, верно, совсем была тростинкой, да и жизнь судя по всему не готовила ее к трудностям.

— Я сочувствую вам, — искренне сказала я. — Я понимаю, через что вы прошли.

Видимо, делать однояйцевых близнецов у Язгуловых — это семейное.

— Тогда поймите ситуацию глубже. Вы поженились, я знаю, даже не пригласили... Вы скоро станете матерью. И вы должны меня понять! Понять, что мать готова на все, ради того, чтобы ее ребёнок был счастлив! За последние годы медицина так шагнула вперёд... Марат молод, ему сорока еще нет. Он встретит женщину, другую, ровню себе. Они смогут зачать ребёнка благодаря достижениям медицины. Своего ребенка, — горячо сказала моя свекровь. — Просто отпустите его. Я полагаю, растить двух детей дорого. Мы заплатим вам, купим вам квартиру. Не в Москве, лучше подальше... Не обязательно в глубинку, вы хотели бы жить за границей, Анна? Мы заплатим, да и Марат честный человек, он не оставит вас ни с чем. Просто отпустите его, чтобы он был счастлив.

Во время длинной тирады она не сводила с меня глаз.

— Я буду бороться за счастье своих детей, — ответила я. — Но иногда для того, чтобы ребёнок был счастлив, достаточно признать, что он уже достаточно вырос, чтобы совершать ошибки и самому строить свою жизнь.

Римма Павловна печально вздохнула и покачала головой.

— Не понимаете... Мой сын красив, богат, молод. Конечно, он вскружил вам голову. Посмотрите на него и посмотрите на себя. Все, что у вас есть, это только смазливая внешность. Да и возраст. Вам уже тридцать. Несколько лет вы посвятите этим младенцам. Там уже климакс не за горами, это если вы еще не останетесь бесплодной после кесарева сечения. Вы крадете у моего сына возможность завести родных детей.

— Хватит, — четко сказала я.

— И получается, что все нажитое, не побоюсь этого слова поколениями семьи Язгуловых достанется детям, рождённой от бесприданницы из глубинки. Повезет еще если вы здоровы, а кто отец детей? Наверняка какой нибудь подонок бросивший вас беременной... Замечательный генофонд!

Я задохнулась от ярости. Кем бы она не была, неважно из каких побуждений — она не имела права меня оскорблять.

— Отдайте мне ключи от квартиры и проваливайте, — я старалась контролировать свой голос, чтобы не позволить эмоциям взять верх.

Римма Павловна гордо вскинула голову, впрочем не потревожив ни единого волоска на своей идеальной укладке.

— За забывайтесь, милочка. Я — Язгулова.

Я ехидненько улыбнулась.

— Я тоже Язгулова. Анна Язгулова. Я нахожусь в своей квартире. Если вы сейчас же не уйдете, вернув мне ключи, я позвоню в пункт охраны или вовсе полицию. Решайте быстрее.

Я достала из кармана халата телефон, а вторую руку протянула за ключами. Римма Павловна сомневалась еще добрую минуту, а затем положила массивную связку мне в ладонь.

— Я этого так не оставлю, — наконец сказала она. — Я расскажу об этом своему сыну.

— Удачи, — помахала я рукой на прощание.

Заперла за свекровью, подумав, что замки нужно будет поменять, мало ли у кого есть еще ключи, а еще предупредить охрану. Глубоко вздохнула и прошла на кухню. Налила себе чай, села в кресло и погладила живот.

— Все хорошо, — сказала я животу. — Не обижайтесь на свою бабушку. Она имеет полное право не любить меня, но в вас она души чаять не будет, я уверена.