Лисичка с секретом (СИ)

Глава 16

— За тобой, — услышала в ответ Василиса.

От наглого и бесцеремонного в своей простоте ответа девушка открыла рот с готовыми сорваться возмущениями. Но вряд ли ругательства могли хоть чем-то помочь.

— Так просто?!

Арсений потёр переносицу, сделал глубокий вдох-выдох и:

— Не просто лисичка. Конечно, не просто! Я идиот! Открой бардачок, — отдав очередной приказ, тут же продолжил, — чуть не сдох без тебя любимая, веришь?

— Верю, — невозмутимо бросила Ли́са, вынимая из бардачка бархатную квадратную коробочку. Не мигая, глядя на неё, она призналась, — я слышала, как мама жаловалась тёте Оле, что ты плохо выглядишь.

— Прости меня лисичка. За всё. Только вернись. Не могу без тебя.

— А я могла? — синие глаза зло сверкнули в ответ, выплёскивая внутреннюю ярость, — разве я могла слушать то, что ты мне говорил? Так вот — я не могла! Но тебя это не остановило.

— Я виноват, признаю. Клянусь, что ничего подобного больше не случится.

— Откуда ты можешь знать?

— Потому милая, что если не с тобой, то уже никак.

— Пф, не говори ерунду.

— Ты собираешься открыть? — спросил Арсен указывая глазами на коробочку, которую девушка продолжала сжимать руками. Не отводя взгляд от мужчины, Ли́са гулко сглотнула:

— Не думаю, что хочу её открыть.

Взгляд мужчины опасно потемнел, тёмные тучи заклубились, обещая грозу. Он положил свою горячую руку поверх её и слегка сжал:

— Доверься мне сейчас. Открывай, — но заметив неподвижность девушки добавил, — пожалуйста, лисичка. Прошу тебя.

Он нехотя отпустил подрагивающие руки, пройдясь вдоль, лёгким касанием. Ли́са сжала губы, не зная на что решиться: открыть и тогда возможно назад дороги не будет, или же не открывать, а выскочить из машины и бежать подальше от любимого, но ненадёжного для неё мужика. Что же выбрать? Довериться ещё раз или нет? Пока она раздумывала, он задал странный вопрос:

— У тебя паспорт с собой?

— Конечно, а что? — на автомате прозвучал ответ.

— У тебя есть время подумать пока мы едем лисичка, — выдал ещё одну ничего не объясняющую, а только всё более запутывающую фразу Арсений.

Василиса последовала совету и принялась размышлять. Как-никак вопрос стоял перед ней не из лёгких, возможно самый важный и при этом самый искушающий из всех. Открыть коробочку хотелось до зуда в пальцах. Воочию убедиться, что тот, кто нанёс ей смертельное оскорбление, понял и признал свою ошибку сам. Нашёл в себе смелость на извинения. В этой коробочке знак его полной капитуляции перед ней. Но готова ли девушка принять извинения? Более того, судя по коробке в её руках, извинения с далеко идущими планами! И планы эти были чересчур долгоиграющими и уходящими чересчур вперёд для неё. Готова ли девушка к последствиям, предлагающимися к коробочке. Которая, святые небеса, буквально жжёт пальцы! Открыть или не открывать?

«Я не могу, не знаю, что делать, может позвонить маме?» — думала разнесчастная девушка. — «Надо было раньше рассказать про Арсения, тогда бы я сейчас быстро спросила у неё совета. Ха-ха, звонок другу, так сказать. А теперь как ей объяснить всё за пять минут? Как объяснить, что человек однажды вышвырнувший меня словно блохастого ненужного котёнка из своей жизни теперь приглашает обратно, и возможно навсегда? Имею ли я право доверять ему после всего? Но если я откажусь, а он тот самый единственный и мне придётся сожалеть и горевать уже о совершённой ошибке всю оставшуюся жизнь. Что я несу? Конечно он тот самый и единственный. Никого я не полюблю, так как его. Но и доверять больше не могу».

Тяжёлые размышления некстати прервал мужской голос:

— Приехали, лисичка, — она перевела на него растерянный взгляд, до сих пор сжимая закостеневшими пальцами бархатный коробок. Мужчина понял всё без слов, но отступать он был не намерен. Пришло его время побороться за любимую синеглазую лисичку.

Он, не сводя пристально взгляда с девушки, взял телефон и сделал звонок, бросив в трубку короткое:

— Это я. Будем через десять минут, — сбросив звонок, следующий приказ прозвучал для Ли́сы, — сиди.

Выйдя из машины и обойдя кругом, он открыл дверь с её стороны. Потянув шокированную девушку за локоть вынудил выйти из машины. Она так и стояла с широко распахнутыми синими глазами, с приоткрытым ртом от непонимания происходящего и растерянностью от невозможности принять самое трудное решение за столь короткое время.

Застывшие пальцы продолжали держать бархатную коробочку. Арсений же начал творить невообразимые вещи. Не сводя потемневшего грозового взгляда от любимой синевы, он подтянул рукой штанину, опустился на одно колено прямо перед ошалевшей Ли́сой. Прохожие вдруг начали останавливаться, кто-то особо любопытный и предприимчивый снимал видео на телефон. Щеки, шея и наверно всё тело вплоть до кончиков пальцев на ногах Василисы зарделось от смущения. «Что ты творишь?», — орала про себя девушка, но горло перехватило спазмом и вслух не вырвалось ни звука.

Меж тем мужчина протянул к ней руки и не без усилий разжал одеревеневшие пальцы. Освободив коробочку из плена, он открыл её сам и вытащил на всеобщее обозрение кольцо, показавшееся онемевшей Ли́се произведением искусства, на свету оно восхитительно переливалось, сверкая многочисленными гранями. Хотя если бы она увидела пластиковое радужное детское колечко, то обрадовалась бы не меньше. Завершив все манипуляции и прочистив горло, мужчина перешёл к сути:

— Лисичка, любимая! Прости, я был не прав. Но у нас впереди вся жизнь. Мы ещё не раз будем ссориться и мириться, спорить и уступать, негодовать и любить. Об одном прошу, давай проживём эту жизнь вместе. Ты и я!

Он замолчал, сверля Ли́су тяжёлым взглядом, обещая раскаты грома и вспышки молний, если только она посмеет отказать. Но девушка совершенно онемела от шока. Даже мысли разбежались испуганными зайцами от страха и попрятались по дальним углам. Она не думала ни о чём, просто бестолково пялилась, переводя попеременно взгляд на кольцо, стоящих вокруг зевак и возвращая к потемневшим серым глазам. Мужской подбородок выпятился вперёд, губы поджались, а глаза полоснули сталью. Но мужчина вздохнул поглубже и упрямо продолжил, не намереваясь сдаваться:

— Лисичка я клянусь тебе, что больше никогда не повторю прежней ошибки! Я клянусь, что всегда буду защищать тебя и нашу семью! Я никогда тебя не брошу, обещаю! Я люблю тебя!

Со всех сторон раздавались улюлюканья, кто-то что-то кричал, возможно советовал, но эти двое смотрели, только друг друга не слыша ничего вокруг. Мужчина вдруг задорно усмехнулся, и прежде чем сказать подмигнул:

— Не хочу угрожать лисичка, но имей в виду, что мы не уйдём отсюда с разными фамилиями. И я не встану, пока не услышу твой положительный ответ.

Ли́са окончательно растерялась после последнего заявления — что значит, не уйдём с разными фамилиями?

— Милая ты должна дать ответ, — настаивал на своём Арсен, начиная беспокоится как бы его затея не пала прахом и прикидывая в голове, подбирая нужные слова, чтобы достучаться до обиженной девушки.

Но очнувшись от шока, Ли́са обвела вокруг себя глазами, подмечая и наконец осознавая, что Арсений упорно продолжает стоять перед ней склонив одно колено и протягивая кольцо, толпа зевак вокруг стала плотнее. Многие наставляли на них телефоны снимая глупое видео. Кто-то из зевак смеялся, кто-то кивал на Арса, кто-то на неё. Из глаз девушки потели крупные слезы, и она сама не могла бы сказать — это слёзы счастья, прошлой обиды, раздражения от шумной и неприятной толпы или же чего-то совсем другого.

— Лисичка, — тёплый мужской голос самый родной для неё со всей нежностью позвал, и она послушно перевела на него заплаканные глаза. Грозовые тучи в серых глазах сменились теплотой и нежностью, лаской и любовью.

— Лисичка, просто скажи «да». Больше ничего решать не нужно. Мы во всём разберёмся, обещаю.

Не понимая, что она делает и как оказалась в такой нелепой и пугающей ситуации Василиса онемевшими губами беззвучно прошептала: «Да…».

Не сдержав крепких ругательств (под нос, конечно), глубоко вдохнув и выдохнув, скрывая болезненную гримасу, мужчина поднялся с колена, которое порядком затекло от непривычной позы. Вплотную шагнул к девушке сам надел на её палец заветное кольцо и спрятал опустевшую и ставшую ненужной коробку в карман. Его горячие ладони обхватили девичьи щеки, стирая большими пальцами, мокрые дорожки слёз, серые глаза поймали в плен любимую бездонную синеву, и мужчина выдохнул в пересохшие лисичкины губы:

— Спасибо любимая. Ты не пожалеешь, клянусь, — скрепив свои слова глубоким ненасытным поцелуем. Даря девушке желанную влагу, обволакивая своим запахом, вселяя уверенность.

Толпа кричала «горько, ура, молодцы» и прочую дребедень. А Ли́са молилась про себя о том, лишь бы этот цирк на выезде поскорее закончился. Быть в центре всеобщего внимания — напряжённо и неприятно, тем более, когда решается собственная судьба. Но бесстыдный, жадный поцелуй Арсена решительно отгонял мрачные мысли, пресекая тревогу и панику. Своим телом, своей аурой оберегая и защищая драгоценную лисичку, возводя вокруг них прочные щиты. И она послушно окуналась с головой в его страсть, упивалась его грозой, с готовностью принимала неистовый напор, и покорялась сама, сожалея лишь об одном, что ей мало одного поцелуя и одного объятия. Хотелось ещё, ещё и ещё! Больше Арсена, больше чувств, больше тепла!

С трудом оторвавшись друг от друга, тяжело и надрывно дыша, мужчина продолжил удивлять. Открыв дверь машины, он надел темно-серый пиджак в цвет шикарных классических брюк. Затем бесцеремонно порывшись в женском рюкзаке, он что-то достал и положил себе во внутренний карман пиджака. Ли́са в удивлении выпучила глаза, но здравомыслие, впавшее в шоковое состояние, продолжало плавать в густом тумане и не собиралось адекватно реагировать на происходящее. Губы продолжали гореть и покалывать иголками после умопомрачительного в буквальном смысле поцелуя. Доверившись мужчине, она просто стояла, опустив руки вдоль тела. Её пальцы потеребили незнакомый предмет, неожиданно поселившийся на безымянном.

«Кольцо! Я не разглядела кольцо», — запоздало сообразила девушка, но Арсен уже крепко ухватил другую руку и настойчиво потащил за собой. Поднимаясь по широкому лестничному крыльцу административного здания, она услышала его тихий голос:

— Лисичка ничему не удивляйся. Все разговоры потом. Когда тебя спросят ответь только одно слово «согласна», — давал последние наставления новоиспечённый жених. Зайдя внутрь помещения, девушка охнула. Она начала догадываться куда мужчина, повелевающий всем и вся, её привёл. «Не может быть! — застонала про себя, — небеса, этого просто не может быть!»

Но на споры и возражения времени не было, ибо, пройдя всего несколько шагов из шикарного отделанного светлым мрамором парадного холла, который Ли́са даже не успела толком осмотреть, минуя небольшую очередь ожидающих людей, некоторые из которых были… девушками в свадебных белоснежных платьях! Они зашли в кабинет, по центру которого стоял исполинских размеров массивный рабочий стол. За ним восседала женщина средних лет с очками на носу. Строгий светлый костюм в паре с белой блузой, высокая причёска осветлённых волос, макияж, по интенсивности красок походивший на праздничный. Всё говорило о том, что эта женщина никто иной, как регистратор актов гражданского состояния, а точнее браков!

Ли́са сглотнула вязкую слюну и дёрнула ладонь, зажатую рукой Арсена. Паника поднималась от пяток, грозя спустя пару секунд поглотить без остатка. Она оживлённее задёргала рукой, но захват усилился, рискуя причинить серьёзные увечья девичьей кисти. Но девушка, казалось, не замечала боли. Паника успела накрыть её удушливой волной, и теперь безжалостно хлестала глупую добычу, мотала из стороны в сторону как щепку на прибое, не давая сделать вдох, заполняя лёгкие прибрежной пеной и утаскивая за собой на дно.

Тем временем Арсений вытащил свободной рукой из кармана пиджака два паспорта, протягивая их надменной женщине, гордо восседающей за столом. Затем повернулся к девушке вставая между ней и регистраторшей, отпустил пострадавшую ладошку и обхватил голову Ли́сы руками, успокаивающе шепча, глядя в перепуганные синие озёра:

— Ничего не бойся лисичка. Я обо всем позабочусь. Просто скажи «согласна». Хорошо?

Девушка облизнула вновь пересохшие губы, взгляд мужчины потемнел он наклонился к ней ещё ближе и дотронулся своими губами до её рта, затем широко мазнул по ним языком, устраняя сухость.

— Доверься лисичка, — то ли приказал, то ли попросил напоследок Арс и отстранился от неё. Вовремя, так как регистраторша зычным хорошо поставленным голосом, растягивая слова, начала вещать отрепетированную годами речь. Смысл до Ли́сы не долетал, она смотрела на шевелящиеся губы, ярко накрашенные бордовой помадой, некрасиво вытекшей за контур рта, создавая неряшливый вид. О чём говорила эта женщина девушка догадывалась, но оглушённая чередой сумасшедших событий за последние несколько часов была абсолютно выбита из колеи. Ей виделось, что она послушной куклой выполняет команды Арса, в нужных местах шевелит ногами либо открывает рот произнося с ускользающим смыслом слова. Значимость событий была настолько огромна, преисполнена не меньшей эмоциональной составляющей, что постичь глубину и саму суть свершающего здесь и сейчас, застигнутой врасплох девушке оказалось не под силу. Не сегодня…

Неожиданно её ладонь сильно и до боли сжала кисть Арсена, а ярко накрашенный рот свадебного регистратора не шевелился. Ли́са перевела непонимающий и слегка безумный взгляд на жениха вопрошая. Он лучше других, и уж тем более лучше самой Ли́сы, понимая теперешнее состояние невесты, прошептал одними губами подсказку: — Согласна.

И Ли́са, не отводя взора с любимых мужских губ, тихо повторила: — Согласна.

Регистраторша осталась чем-то недовольна. Девушка не видела чем, так как была поглощена разглядыванием жениха, но строгая женщина нахмурилась и повысив голос требовательно приказала:

— Скажите громче.

Арс повторно с силой сжал девичью ладошку (последующий рентген не помешает — трещины пястных костей несчастной обеспечены). Тогда Ли́са послушно повторила, добавив в голос громкости, но похож он стал на воронье карканье: — Согласна!

Регистраторша удовлетворённо мотнула головой и продолжила. Арсен разжал девичью кисть. Ли́са облегчённо вздохнула и, переминаясь с ноги на ногу, с возрастающим нетерпением ждала окончания второй части дикого представления.

Вскоре мужчина забрал паспорта и цветной документ. «Свидетельство о браке», — мазнув по последнему взглядом отстранённо отметила Ли́са и не к месту вспомнила о собственных пирожных, оставленных в машине. Арсен торопливо вёл несопротивляющуюся добычу на выход. Будто он сам беспокоился, что она вскорости одумается и устроит некрасивый скандал.

Усевшись в машину, он спросил притихшую и задумчивую лисичку:

— К тебе ждать маму? Или хочешь спрячу тебя у себя, снабдив нескончаемым запасом пирожных и тортов, каких только пожелаешь, а с мамой поговорю сам? — он обеспокоенно и настороженно вглядывался в лицо девушке, силясь разгадать предстоящую реакцию на устроенный им беспредел.

Вздохнув, Ли́са вполне миролюбиво, но с долей обречённости постановила:

— К маме, — после чего отвернулась к окну, скрестив руки под грудью.

Мужчина вздохнул вслед за девушкой, молча завёл машину и поехал к дому теперь уже тёщи.

Пока ждали возвращения Елены Тимофеевны, Василиса включила электрический чайник, пирожные из пакета звали и манили, обещая помимо вкусовой услады, подарить несколько минут забвения. Давая девушке возможность отрешиться от недавних цирковых представлений, бесчеловечно бьющих по нервам, взять небольшую передышку, отвлечься от минорных мыслей и прийти в себя.

Разложив сладости по тарелкам, Ли́са села за кухонный стол и устало уткнулась головой в столешницу, предусмотрительно подставив руки. Арсений понимал, что испытание для неё устроил сегодня будь здоров. Не каждый мужик может справиться с нервной нагрузкой, которая за несколько часов обрушилась на синеглазую лисичку. Но по-другому он поступить не мог, да и не хотел.

За время их разлуки чувство вины едва не сожрало мужчину заживо. День за днём безжалостно откусывая по куску и не собираясь останавливаться. Он не сопротивлялся. Осознание, что ранил свою нежную трепетную лисичку самым жестоким и подлым способом преследовало его ежеминутно. Никакие оправдания, что действовал он только для её же блага, нисколько не помогали. Напротив, подливали масла в огонь. С уходом лисички ему показалось, что солнце покинуло его жизнь, как и его самого навсегда. Он ежедневно варился в адском котле, угли под которым разгорались всё ярче и ярче. И никакое жалкое самооправдание не обладало силой потушить адов костёр.

Поначалу он верил, что сможет, справиться… научится, в конце концов, не хватать каждое утро телефон чтобы, нажав одну кнопку услышать сонное, хриплое и долгожданное «Доброе утро, Арс!». Научится не оглядываться и не искать в толпе светло-русую макушку с заплетёнными в косу волосами. Научится, закрывая глаза, не видеть манящую синюю глубину любимых озёр. Научится не вспоминать веснушки и нежную улыбку на доверчивом лице.

Время шло, но умение жить без Василисы так и не появилось. Более того тоска постепенно, но верно перерастала в бессильную злобу и глухую ярость. На себя, на обстоятельства, да на всё вокруг! Почему он взрослый самодостаточный мужик позволил загнать себя в эту безысходную ловушку? В какой чёртов беспредел он превратил свою жизнь и жизнь любимой синеглазой лисички? Ведь Ли́са умоляла его не отказываться от них, и он сам не хотел этого делать. Тогда за каким бесом позволил этому случиться? Почему он вдруг решил, что чужие нормы морали и чьи-то принципы вправе решать их судьбу и коверкать им жизнь?

Да он сам способен привести в пример миллион причин, что им с лисичкой не суждено быть вместе. Но кто сказал, что жизнь пойдёт исключительно по предначертанному людьми сценарию? Разве не сами люди из раза в раз доказывают обратное, постигая новые вершины, добиваясь запредельных результатов, когда все законы мироздания против. Но нет! Человек упорно доказывает обратное, в то время как большинство других, казалось бы, таких же людей продолжают жить по накатанной, идут проторённым путём, не прилагая ни толики лишних усилий. А зачем? — скажут они. Ведь всё итак заранее предрешено! Кто-то же сказал из ныне живущих или давно почивших, что будь именно так. Так стоит ли сопротивляться? Нужно ли доказывать кому-то свою точку зрения, своё собственное видение, которое по неизвестным причинам кардинально отличается от общепринятых?

Но разве его — Арса — мнение нарушает некие юридические и моральные нормы? Разве их с лисичкой жизнь может быть подвергнута критическому досмотру и анализу чужими, посторонними людьми. Абсолютно нет! Тогда почему он старый дурак повёл себя как все? Почему он не встал грудью, защищая то, что ему дорого? Как он поступал всегда в отношении своей первой жены и сына. Почему Василиса оказалась недостойна его защиты? Неужели всего лишь разница в возрасте и чувство собственной неуверенности и неполноценности перед более молодыми гипотетическими соперниками дали ему право быть бесчеловечным и жестоким чурбаном по отношению к девушке.

«Боже, что я натворил?!» — изо дня в день сокрушался Арсений, но сделанного не воротишь. Время не повернёшь вспять. Ошибку можно лишь исправить, а если исправить нельзя тогда остаётся любым возможным и невозможным способом заслужить прощение. Но для этого придётся пораскинуть мозгами. На одном «прости» в рай не попадёшь. Что ж его синеглазая лисичка однозначно стоила того, чтобы потрудиться ради собственного помилования.

Чайник закипел и Ли́се пришлось поднять гудящую голову. Перед глазами плыла карусель, а напряжение не торопилось отпускать. Девушка устало поднялась, сделав усилие таки разлила чай по двум кружкам и поставила их на стол. Арсений расположился напротив и напряжённо молчал. Его внешний вид мало отличался от Василисы. Вообще оба молодожёна меньше всего походили на людей, которые по взаимному согласию и большой любви какой-то час назад стали мужем и женой. Напротив, они скорее походили на бесконечно уставших, измученных тревогой и смятением людей, которые скорее переживают кризис длительных отношений, чем празднуют недавнее бракосочетание.

Кружки с душистым чёрным чаем исходили паром, распространяя запах мяты. Лисе показалось, что даже аромат спокойствия придётся на пользу перегруженной психике.

— Сахар? — глядя на Арса, спросила Ли́са, вдруг позабыв, что мужчина его почти не употребляет.

— Нет спасибо, — глухой ответ, и после минутной задержки он всё-таки решился разорвать тягостное молчание, давившее на обоих своей мрачностью и веющее некой безысходностью, что Арсен терпеть был не намерен, так же, как и не собирался позволять лисичке терзаться сомнениями и переживаниями:

— Ли́са, я понимаю, что день был не из лёгких, — она подняла на него синие глаза, в которых плескались невыплаканные слезы.

— Ты устроил цирк, посмел сделать из моей свадьбы дурацкое шоу! Сегодня весь интернет будет пестреть видео твоего выступления перед загсом, — выдала все свои претензии разом расстроенная девушка.

— Лисичка я обещаю, что у тебя будет свадьба. Такая какую сама пожелаешь. Клянусь! — но Ли́са уставившись в кружку молчала. — А если захочешь можем хоть каждый год в этот день или любой другой какой выберешь устраивать свадьбу, причём всегда разную. У тебя будет столько свадеб сколько сама придумаешь.

Василиса сам того не сознавая улыбнулась и посмотрела на беспокойного Арса, скрещивая синие озёра и грозовые облака.

— Разные свадьбы? — хитро переспросила. И он заторопился исправиться:

— Свадьбы разные, но жених и невеста всегда одни и те же.

Видя улыбающиеся девичье лицо, мужчина позволил наконец своим плечам расслабиться и часть напряжения отступила, одно из стальных колец, сжимавших его грудь тисками, лопнуло, давая мимолётную, но необходимую передышку перед следующим раундом.

— Медовый месяц на твоё усмотрение, ты выбираешь место и время, остальное я беру на себя, — продуманное наступление продолжалось.

Ли́са, отламывая ложкой десерт, замерла, вскидывая поражённый взгляд:

— Даже так?

— Лишь бы ты была довольна.

— Решил зайти с козырей?

— Да я с чего угодно зайду, — он вскочил на ноги и за секунду обогнув стол опустился на корточки подле девушки, настойчиво разворачивая за колени к себе и крепко стискивая бёдра.

— Любимая моя, я на всё готов. Пожалуйста, прости. Давай начнём заново, что скажешь? — Арсен говорил, уткнувшись лбом в сведённые девичьи колени, обтянутые джинсами. Девушка закусила нижнюю губу, подняла руки, замирая и раздумывая как поступить. Но не выдержав и минуты всё же опустила ладони на макушку непутёвого мужа и зарылась пальцами в тёмную шевелюру, оттягивая с усилием прядь за прядью чем неожиданно для обоих довела Арсена до яростного исступления. Зарычав он стремительно вырвался из девичьего захвата потянулся к ней, ухватил за голову и резко притянув к себе с отчаянием впился в горячие после чая и сладкие от десерта губы.

Арс целовал властно, по-хозяйски, не церемонясь и подчиняя рот девушки полностью без остатка, выпивая её дыхание и редкие всхлипы, пресекая малейшие попытки отстраниться. Его язык прошёлся по зубам, исследовал дёсны, встретившись с её языком он жёстко всосал его из — за чего лисичка едва не обезумела от охватившего всё тело сумасшедше острого желания. Между ног вспыхнул огненный шар, причиняя дискомфорт и боль из-за неудовлетворённости. Девушка в пароксизме страсти вцепилась в мужские ладони на своём лице, впиваясь ногтями, оставляя на тыльной стороне следы. Мужчина прерывался лишь на краткий миг, давая обоим сделать по глотку живительного кислорода, и тут же накрывал желанные губы вновь, яростно обрушивая и выплёскивая всю накопившуюся страсть, тоску и чувство вины.

Ли́се казалось, от таких поцелуев она без дополнительной стимуляции взлетит к небесам. Так сильно пульсировало и жгло между бёдер, когда желание достигает абсолютного максимума на графике удовольствий, перерастая в боль, но, не притупляясь, а расцвечиваясь новыми красками, открывая неизведанные грани наслаждения. Будто почувствовав напряжение лисички, как сильно она стискивала бёдра, Арс одной рукой проник под футболку, оттягивая чашку бюстгальтера, открывая доступ к сжавшемуся в камушек навершию груди. Он прихватил и покатал его между пальцами, сжимая и оттягивая, с каждым разом увеличивая силу сжатия. Агрессивное посасывание языка в едином ритме с жёсткими ласками груди совершили невозможное — Ли́са не выдержав напряжения, рассыпалась на слепящие фейерверки, а ритмичная пульсация между ног разгоняла с кровотоком по всему телу блаженные искры.

«Лисичка меня в гроб загонит раньше времени», — подумал мужчина, не представляя, что делать с болезненным неудобством в собственных брюках.

С большим сожалением он отстранился от девушки, поправляя на ней футболку и ласково проводя большим пальцем по румяной щеке, отмечая бисеринки пота на лбу, лихорадочно блестящие синие озёра, покрасневшие растерзанные губы.

Он встал, поправляя брюки в паху, и невозмутимо вернулся на прежнее место за кухонным столом. Но сдержать самодовольную улыбку мужчине не удалось. Впервые в жизни простыми поцелуями и нехитрыми ласками ему удалось привести девушку к вершине блаженства. Есть от чего загордиться! Значит рано списывать-то его со счетов, выходит не так уж он и стар для своей лисички!

Придя в себя, после испытанной эйфории, откинувшись на стул, Ли́са из-под ресниц наблюдала за новоиспечённым мужем:

— Ты сияешь ярче солнца, аж глаза слепит. А самомнение грозит вылиться через край, — попеняла вслух.

— Не ворчи милая. Это я должен ворчать с моим неудобством в штанах, заметь болезненным неудобством, — резонно возразил мужчина, не переставая горделиво улыбаться.

— Пф, и кто виноват в твоём воздержании, если оно конечно вообще было, — возразила Ли́са намеренно и глупо провоцируя.

Но мужчина оказался хитрее, ответив с укоризной, но смягчая:

— Милая, может не будем ссориться в такой день. Нам ещё перед твоей мамой ответ держать.

С этим спорить было невозможно. Между собой отношения они всегда выяснить успеют. А вот к приходу мамы обрести внутренний покой и уверенность не помешает. Входная дверь открылась, новобрачные понимающе переглянулись и приготовились к неизбежному. Не сдержав внутренний порыв, Ли́са вдруг откровенно поделилась мыслями:

— Целуешься ты фантастически!