Лисичка с секретом (СИ)

Глава 7

— Ли́са, привет! Сможешь подменить меня на съёмках сегодня? — прохрипела в трубку Алина.

— Привет Алин! Что случилось?!

— Я простыла где-то, валяюсь с температурой. А сегодня как назло должны быть съёмки для какого-то важного каталога, — сбивчивая речь подруги постоянно прерывалась сухим затяжным кашлем, на что Ли́са недовольно морщилась. Она терпеть не могла болеть и искренне сопереживала в эту минуту Алине. — Мне Петюня уже телефон оборвал. Я ему и так и этак объясняю, даже фото прислала своего красного носа и опухших слезящихся глаз. — Алина вновь натужно закашлялась. — А этот гад ничего слышать не хочет. Заладил одно приезжай да приезжай, у него, видите ли, контракт, а куда я с такой рожей?

— А как же я тебя подменю? Ты брюнетка, я светлая, и мы вообще не похожи, — забеспокоилась Ли́са.

— Я предложила Петюне твою кандидатуру на замену, и он согласился. Не знаю, может заказчику всё равно до цвета волос. Прошу тебя Ли́са, по-жа-луй-ста! — захныкала Алина. — Я ужасно себя чувствую, будто самосвал гружёный переехал несколько раз, и ты не можешь оставить в беде свою любимую подругу. — Ухо оглушил скрипучий кашель.

— Ты кашляешь как туберкулёзница, где тебя только угораздило? — посетовала Ли́са, но уже понимала, что согласиться придётся.

— Сама не знаю, вчера вроде нормально себя чувствовала, только вечером знобило чуток. А утром я проснулась вот такая — точнее уже никакая. Выручишь, а? — лебезила Алина.

В ответ Василиса обречённо вздохнула и ожидаемо изрекла:

— Я всё сделаю, не переживай. Только выздоравливай, пожалуйста, поскорее, а то Петюня с меня шкуру будет драть за нас двоих.

Вновь услышав кашель подруги, Ли́са завершила звонок и поспешила домой оставить тетради после занятий в институте, переодеться в удобную одежду, так как возвращаться домой скорей всего придётся затемно, и желательно успеть пообедать.

Тут надо прояснить, что Василиса, с подачи Алинки конечно, вслед за подругой, учась ещё на первом курсе, устроилась подрабатывать фотомоделью. Работа была не пыльная, знай себе меняй наряды да крутись перед объективом, к тому же не каждый день, а по договорённости.

Но впереди у Ли́сы, впрочем, как и у Алины маячила летняя сессия. По этой причине Василиса договорилась с Петюней о временном перерыве в работе, до сдачи всех экзаменов. Но Алина видимо как всегда в её неугомонном характере тянула до последнего, успевая и к экзаменам готовиться, и лекции посещать, и на подработку сбегать.

Василиса не знала, кого ругать больше, себя за свою уступчивость и чрезмерную лояльность к подруге, Алину — за её бесшабашность, граничащую с безответственностью, Алинину простуду — это ведь умудриться надо, в мае месяце так заболеть или же требовательного и чересчур истеричного фотографа — Петюню.

И кто только придумал это дурацкое прозвище? Хотя это и не прозвище. Фотографа действительно звали Петром, и он, как ни странно, пользовался сумасшедшей популярностью, модные журналы, интернет-сайты охотно пользовались его услугами, выстраиваясь в очередь. Но вот характер мужик имел донельзя истеричный и вредный, вполне соотносимый с его внешностью коротконогого колобка с поросячьими глазками, бегающими туда-сюда. Он никогда не принимал отказов, ни от кого, будь то заказчик или обслуживающий персонал, и в случае малейшего намёка на неповиновение моментально повышал голос, срываясь на визг. И все как один обращались к нему не иначе как Петюня. М-да… как говорится у каждого свои недостатки!

Из фотостудии Василиса выползла уже затемно, едва шевеля конечностями.

«Хорошо, что переоделась в футболку с джинсами и кроссовки», — похвалила сама себя девушка, после злобного Петюни её ноги и спина не выдержали бы ни сантиметра каблуков. Фотограф сегодня был «в ударе» и весь негатив совместно с раздражением в большей степени выливались почему-то на неё. Ей приходилось по многу раз переснимать один и тот же кадр. Точнее снимал то Петюня, но держала неудобные позы, выслушивая непрекращающиеся упрёки — Василиса. На взводе были все: и гримёрша, и осветитель, и реквизитор, и сам Петюня со всей своей многочисленной свитой. Алина как чувствовала зараза такая, очень вовремя заболела, не иначе.

Тратить деньги на такси не хотелось, так как Ли́са уже полмесяца не ходила на подработку, а за эту съёмку гонорар они с Алиной поделят, как повелось между ними изначально. Пусть большая часть денег достанется Ли́се, но всё же ей лучше экономить какое-то время, пока не закончатся экзамены в институте. Месяц — максимум полтора, и она сможет вернуться к подработке. А сейчас — да здравствует остановка и вонючий общественный транспорт!

Василиса доковыляла до автобусной остановки, уже пустующей в поздний час и блаженно опустилась на лавку, пристроив рядом с собой любимый кожаный голубой рюкзак, идеально гармонирующий с цветом джинсов.

«Хоть бы маршрутки ходили», — подумала про себя девушка.

Внезапно небо разрезала яркая молния, болезненно полоснув по глазам. Ли́са зажмурилась и съёжилась, предусмотрительно сжав плечи. Она с детства заметила, что чем ярче сверкает молния, тем оглушительней будет последующий раскат грома. Предчувствие не обмануло — над самой головой бабахнуло так, что казалось, в небесной канцелярии обрушилась разом многовековая картотека, основанная не иначе как со времён зарождения самой Земли и хранящая досье на всех и каждого из рода людского.

Лиса рассмеялась вслед своей буйной фантазии, нарисовав в голове тут же следующую, что возможно на небесах непостижимым образом встретились Фредди Меркьюри с Куртом Кобейном, объединились и дали совместный концерт для своих почивших поклонников, ныне жителей небес. Но вот загадка века — почему они собрались в точности над её городом? Пофилософствовать и всласть пофантазировать девушка не успела.

Природная вакханалия началась — молния за молнией яростно сверкали, раскаты грома сотрясали небо, грозя обвалом туч, со всеми небесными жителями на грешную землю, после чего хлынул дождь. Точнее это был не дождь…. Это запасы мирового океана сосредоточились в тучах аккурат над головой несчастной Василисы. Ливень обрушился с такой силой, что ей казалось автобусную остановку смоет как спичечный коробок.

«Хорошо, что я научилась плавать и изредка посещала бассейн, — грустно размышляла девушка, — если начнётся всемирный потоп я хоть и недолго, но смогу продержаться в этой мутной городской жиже». Девушка так погрузилась в собственное печальное настроение, жалея своё тело, уставшее после многочасовой изнуряющей работы, свои нервы — терпящие желчные придирки вредного Петюни, и вообще всю себя — поскольку очевидно, что она промокнет до трусов даже не успев залезть в ненавистную маршрутку. Что за грохотом ливня Василиса совершенно не услышала, как вплотную к обочине припарковался большой тёмный внедорожник. Углубившись в тягостные думы, гипнотизируя бессмысленным взглядом собственные кроссовки Ли́са вздрогнув очнулась лишь когда почувствовала тепло человеческого тела и увидела остановившиеся вплотную к ней мыски дорогих замшевых мокасин. Мужских мокасин….

«Мои кроссовки не жаль, а вот эти симпатичные башмаки, загорая под лампами на полке фешенебельного бутика, вряд ли мечтали столь бесславно закончить собственное существование, захлебнувшись в городской реке из дождевых и сточных вод», — подумала про себя девушка и начала неторопливым взглядом подниматься вверх. Отмечая тёмно-синие хлопчатобумажные брюки в тон к мокасинам, в паху после затяжного сидения на стуле или кресле образовалось множество складок, но девушка, полыхнув смущением, заторопилась взглядом выше, подмечая кожаный ремень в шлёвках брюк, белоснежную рубашку из варёного льна с эффектом мятой ткани, заправленную внутрь. Кисти мужских рук покоились в карманах, на одном из запястий поблёскивали часы с кожаным опять-таки тёмно-синим ремешком. Девушка начала раздражаться от некой холености этого мужика, даже мокрые разводы от капель дождя по всей одежде совершенно не портили его внешний вид. Василиса тут же представила, что рядом с этим мужиком, фонтанирующим тестостероновым превосходством, она будет выглядеть жалкой промокшей мышью. Нервно передёрнув плечами, умаявшаяся девушка вопросительно воззрилась на лицо незнакомца и от удивления едва усидела на скамье. Приоткрылся даже рот, разглядывая вместе с хозяйкой старшую копию некогда обожаемого ею Виталика.

— Мои, как ты выразилась, симпатичные башмаки решили спасти из водного плена красивую, но явно уставшую девушку.

— Здравствуйте Арсений Борисович, — пролепетала растерянно Ли́са в ответ.

— Ты почему без зонта и опять поздно вечером одна? — жёсткий тон резал по живому. — И почему макияж слишком яркий, неужто на очередную вечеринку опять собралась?

«Что за характер у этого человека, — раздумывала девушка, не торопясь отвечать на вопросы, до боли напоминающие чтение нотаций, — совершенно не обременяется правилами приличия. Не здоровается, задаёт странные вопросы, а сам как будто отчитывает за провинность».

— Почему вы никогда не здороваетесь со мной? — услышала Ли́са собственный голос и только после этого осознала сказанное. Её голова тут же втянулась в плечи, намекая, что она, дескать, не причём, а во всём виновата глупая хозяйка. Но, мужчина был удивлён не меньше самой Ли́сы, так как его брови вздёрнулись почитай до макушки.

— Добрый вечер Василиса. Чудная нынче выдалась погода, свежо, и дышится особенно легко, не находишь? — мужчина демонстративно потянул воздух носом и нескрываемо потешался за чужой счёт, насмехаясь над ней — Василисой. Девушка сильнее съёжилась, не зная, как реагировать на издевательскую колкость.

Арсений Борисович и сам не мог бы ответить, почему его так сильно задел внешний вид Ли́сы. Честно говоря, издалека он принял её за легкомысленную девицу вида «мотылёк однодневный» семейства «ночных бабочек» из класса «полное отсутствие морали и нравственности».

Но ему стало жаль глупого мотылька, который под таким проливным дождём однозначно промокнет, а следом заболеет. И ругая самого себя последними словами, всё же остановился подвезти неудачницу. Какого же было его удивление, когда, не успев дойти до девушки несколько шагов, он уже понял, как жестоко ошибся. Конечно, это была никакая не бабочка или мотылёк.

Но внешний вид Василисы рвал все шаблоны. Потёртые светло-голубые джинсы, растянутая майка, кроссовки знававшие лучшие времена и вместе с тем вычурная укладка, яркий эксцентрично броский макияж, которые настолько диссонировали с невинным выражением лица и пухлыми по-детски щеками. Что мужчине пришлось сжать руки в кулаки, лишь бы сию минуту под тем самым проливным дождём не смыть жуткую пошлость и вульгарщину с нежной мордашки.

— Пойдём, горе луковое, отвезу тебя домой, а то вскоре действительно придётся добираться исключительно вплавь, — мужчина продолжал стоять, не отходя от девушки окидывая странным задумчивым взором. Ли́са, загипнотизированная неожиданной глубиной, не отводила собственного взгляда и с жадностью следила за серыми штормовыми глазами. Но даже минута пристальных гляделок ожидаемо закончилась провалом девушки. Она так и сидела на остановочной скамейке, первой отведя взор и недоумевая, почему этот давящий, нестерпимый, наглый, но такой загадочный мужчина не отодвинется от неё. И только через несколько неловких минут девушка, наконец, обратила внимание на протянутую в её сторону руку ладонью вверх. Василиса от смущения заалела ярче аленького цветка. Но вложив холодную ладошку она в одну секунду позабыла о любом смущении, так как тепло, исходящее от горячей мужской руки тонкими болезненными, но одуряющее приятными иголками заскользило от ладони по всей сетке капилляров, вен и артерий. Казалось, что не только кожный покров Василисы, но и её внутренности закололо обжигающими иглами. Девушка прикусила кончик языка, но сделала только хуже. Так как истома, перемешанная с болью, неожиданно обернулась жаром, выбравшим местом сосредоточения развилку между бёдер. Ли́са нахмурилась, дёрнула головой, прогоняя неуместные мысли и взбесившиеся эмоции.

— Как выйдем из-под навеса, забирайся быстрее на переднее сиденье, машина открыта, — инструктировал в своей обычной манере отец Виталика. Девушка согласно кивнула, и мужчина, разжав свою ладонь, выпустил озябшую конечность. И странным образом буквально секунду назад, смущающий до красных пятен на щеках и шее, жар испарился без следа. Ли́са ошеломлённо таращилась на свою ладонь, как резкий гудок автомобиля заставил очнуться от собственных размышлений.

«Как он так быстро успел очутиться в машине?» — недоумевала про себя девушка, качая головой.

Сделав пару глубоких вздохов, сжавшись в комок, Василиса решительно шагнула в дождь. Хлёсткие крупные капли, обрушившиеся на неё, не смотря на весь внутренний настрой, показались слишком внезапными и обжигающе ледяными. Она завизжала во всю глотку и дёрнулась к машине. Видимо в ответ на визг, дверь предусмотрительно распахнулась и за мгновение промокшая и продрогшая Ли́са, устроилась на сиденье, поскорее захлопнув за собой дверь машины, напрочь отсекая от себя злые капли дождя.

Зубы стучали, внутренности сотрясала дрожь. И непонятно отчего больше дрожала девушка — от холода или всё-таки нервного напряжения. Она чувствовала, как ледяные капли спускались ручейками за шиворот, стекали с лица затем по ключицам и дальше вниз по груди, промачивая хлопковое бельё. Мужчина нажал какую-то кнопку на центральной консоли, затем потянувшись в сторону девушки, едва не касаясь коленей, настроил дефлектор на вентиляционном сопле и на Ли́су подул тёплый воздух, под которым она быстро расслабилась, зубная дробь стихла, мышцы тела перестали болезненно спазмировать.

Машина, подчинённая водителю, плавно двинулась с места.

— Почему Виталика не попросила забрать тебя так поздно? — как ни в чём не бывало продолжил свой допрос дотошный Арсений Борисович. Девушка, уставшая от нелепых вопросов со стороны теперь уже почти постороннего человека, неожиданно взъярилась:

— Да причём тут Виталик вообще? С чего мне ему звонить и тем более о чём-либо просить?

Но взрослого и самоуверенного мужчину такими выпадами не испугаешь:

— Хотя бы потому Василиса, что молодой привлекательной девушке ходить одной поздно вечером небезопасно. К тому же погода явно подкачала, — голос Арсения Борисовича звучал ровно и размеренно. Как будто он отчитывал не взрослую, самостоятельную девушку, а несмышлёного ребёнка. Но при этом низкий мужской тембр незнакомо будоражил натянутые девичьи нервы. Как настройщик пощипывает гитарные струны, проверяя звучание перед игрой. Василиса несмотря на расслабленность от тёплого потока воздуха чувствовала, что в случае если прозвучат один или два аналогичных вопроса, как она неминуемо взорвётся вулканом, уснувшем тысячу лет назад. Неожиданно, но крайне разрушительно.

Она покосилась краем глаза в сторону водителя. Крепкие руки с закатанными по локоть рукавами промокшей рубашки твёрдо держали руль. Со своего места девушка разглядывала тёмную поросль мелких волосков. И осознание того, что она разглядывает чужие мужские руки, совершенно постороннего дядьки, с абсолютно не ясными причинами собственного поведения привели девушку… в бешенство.

«Да зачем мне вообще смотреть на отца Виталика», — вопрошала про себя Ли́са, до крайности измученная работой и непростым в общении мужчиной.

— Ты ужинала? — нарушил тишину спокойный голос Арсения Борисовича и девушка изумлённо воззрилась на мужчину, подмечая вчерашнюю щетину на его щеках и тем самым отвлекая себя от собственных буйных мыслей. Неожиданно он окинул своим фирменным «всё-подмечающим» взглядом лицо Василисы и, не дождавшись ответа, совсем уж неожиданно изрёк:

— Заедем поужинать, тут недалеко не волнуйся.

На что девушка и вовсе предпочла не отвечать и уставилась в окно, из которого, впрочем, разглядеть что-либо не представлялось возможным, дождь продолжал своё сокрушительное шествие по городу и наверняка побьёт все рекорды по количеству выпавших осадков.

Машина остановилась у небольшого, с виду скромного ресторанчика, именуемого на итальянский манер «Папа Пицца». Хорошо, что заведение располагалось со стороны девушки. «Может быть, я не успею сильно промокнуть», только успела подумать Лиса, как услышала:

— Надеюсь, ты не против итальянской пиццы? — улыбнулся мужчина и неожиданно подмигнул обернувшейся на его голос девушке. В ответ она лишь отрицательно мотнула головой.

— Как откроешь дверь, выскакивай сразу под навес, — Ли́са несдержанно фыркнула. Несносный, требовательный мужик не может обойтись без наставлений. Но поступила ровно так, как ей велели и терпеливо дожидалась мужчину, стоя на крыльце под навесом. Тогда как Арсений Борисович казалось, даже не замечал сумасшедшего потока дождя, он невозмутимо обогнул внедорожник, подмигнувший владельцу фарами в ответ на дистанционную кнопку сигнализации.

Ужин прошёл на удивление в спокойной и мирной обстановке. Арсений Борисович действительно оказался голодным. Из двух пицц большого диаметра Лиса смогла съесть по кусочку от каждой, со всем остальным играючи расправился отец Виталика. Утолив голод, мужчина заказал для себя кофе, а для Ли́сы зелёный чай с малиновым тортом. Девушка лишь вопросительно подняла брови в ответ на такое самоуправство, но тактично промолчала. Малиновый торт для сладкоежки — лучшее лекарство от любых невзгод.

И торт действительно не подкачал, Василиса едва ложку не проглотила вместе с угощением. Нежный пропитанный ягодным сиропом бисквит перемежался слоями с малиновым муссом, украшенный сверху воздушным кремом и свежей малиной. От гастрономического удовольствия у девушки закатились глаза и вырвался привычный стон, не замеченный ею самой.

Арсений Борисович глухо закашлял и подозвав официанта попросил бутылку минеральной воды.

— Вкусно? — голос мужчины стал хриплым.

— Очень, — охотно поделилась Лиса, — давным-давно не ела ничего подобного. Последний раз…, - девушка склонила голову набок, припоминая, — по-моему, когда мы с Витом ещё в школе учились.

— Ты всегда была сладкоежкой, — подтвердил Арсений Борисович. — А теперь что же, как все молодые глупышки на диете? — на этих словах его взгляд приобрёл плутоватый блеск, и один уголок губ приподнялся в усмешке.

Девушка едва не хрюкнула, от сдерживаемого фырчанья.

— Я и диета? Никогда, — решительно отвергла Ли́са инсинуацию. — Хотя признаюсь, что диета имеет место быть. Но это не моя прихоть, скорее необходимость из-за моей подработки, — печальное выражение лица не укрылось от внимательного мужчины, и он намеренно отвернулся, чтобы скрыть от впечатлительной девушки как едва сдерживает смех. Все же тоска по сладостям слишком явно отражалась на неискушённом личике.

— Не знал, что ты работаешь, — спокойно продолжил Арсений Борисович, справившись с весельем, но тут же вновь нахмурился, внутренне подобрался как хищный зверь, ожидая услышать место работы. «Помоги тебе небеса малышка ответить правильно!»

И Ли́са, не ожидая от себя излишней откровенности — виноват не иначе малиновый десерт — поведала не только о своей работе фотомоделью. Начиная с самых первых попыток в этой незнакомой сфере деятельности, приведённая под ручку Алиной, и заканчивая сегодняшним днём, опять-таки с подачи Алины. Но также она выложила все тяготы обучения в институте, и что как раз сейчас самый напряжённый момент подготовки к экзаменам.

Девушка совершенно не замечала, как расслабились плечи собеседника, крепкие пальцы перестали сжиматься в кулаки, а взгляд смягчился и заискрил удовольствием.

Возвращались домой в молчании. Дождь прекратил свои попытки затопить город по самую макушку, и сейчас лишь отдельные капли падали на мчавшие по ночным улицам автомобили да на головы редких прохожих. Мягко притормозив, машина остановилась впритык к подъезду Василисы, на что девушка улыбнулась. Что ни говори, но забота о близких у этого грозного мужика в крови. Хриплый голос разрезал тишину:

— Ли́са, не хочу показаться надоедливым родителем, но ты уже второй раз возвращаешься домой слишком поздно и без сопровождения.

На этих словах она скрестила руки на груди всячески отгораживаясь от бессмысленных нравоучений.

— Вы Арсений Борисович верно заметили, это смахивает на запоздалую и давно не нужную родительскую опеку, — жёстко парировала Ли́са. Да и что ещё она может ответить на его неуместную фразу? Что у них с матерью кроме друг друга больше никого нет? Её родительница и так вкалывает обычным учителем совмещая с работой завуча, не хватая звёзд с неба. И со стороны девушки было бы попросту эгоистично и жестоко просить маму встречать дочку вечерами.

— А что же с Виталиком вы больше не друзья? — продолжал свой нелепый допрос настырный мужчина. Ли́са тяжело вздохнула, потёрла щеки ладонями, смиряясь с поражением. От Арсения Борисовича, пока он сам не отпустит, сбежать не получится. С него станется — не приведи небеса и матери выговор устроит.

— Арсений Борисович, — Ли́са подняла на собеседника замученный взгляд, — ну что вы от меня хотите? Я уже взрослый, самостоятельный человек. Неужели я должна была заставлять уставшую мать после работы тащиться на другой край города?

Мужчина растерялся и смущённо отвёл взгляд, что не укрылось от изумлённой Ли́сы. Он и вправду почувствовал себя идиотом, ведь Лена подруга его бывшей жены растила дочку одна, без малейшей поддержки.

— Извини, — покаялся отец Виталика, чем вверг сидящую рядом Ли́су в полнейший ступор, — давай сделаем так. Я оставлю тебе свой номер телефона, и ты мне будешь звонить…

— Нет, нет и нет! Что вы такое говорите? — девичий голос в салоне автомобиля прозвучал чрезмерно громко. Но девушка видимо позабыла, что это тот самый Арсений Борисович, который никогда и никому не позволяет в отношении себя подобного неуважительного поведения. Его брови моментально нахмурились, губы сжались, а личная энергетика из мягкой и расслабленной моментально превратилась в жёсткую и подавляющую.

— Девочка, — стальным голосом, не терпящим возражений, продолжил мужчина, — я говорю — ты слушаешь…. Молча. — Он сверлил несчастную Ли́су тяжёлым взглядом, покуда она покорно не опустила голову, пряча взор.

— Дай свой телефон и сними с него блокировку, — рука Арсения Борисовича с раскрытой ладонью замерла возле Ли́сы. Девушка безропотно выполнила требуемое. Мужчина, уставившись в телефон, нажимал на экран, вбивая скорей всего собственный номер. В это время его спутница тяжело вздыхала, зачастую вслух и почти каждый вздох сопровождался звуковым «Ох», невольно срывавшимся с уст.

— Значит так, — мужчина вернул ей своё внимание, и она даже вздрогнула от того каким мрачным и угрюмым стал взгляд сидящего рядом человека, — ты звонишь мне каждый раз, когда задержишься где-либо допоздна. Каждый Василиса, без исключений.

Брови девушки взлетели к светло-русым волосам в немом удивлении.

— И тебе не стоит даже пытаться соврать мне девочка, — мужчина невесело усмехнулся, из-за чего у неё вдоль позвоночника заструился противный холодок, — не советую. Можешь спросить у Вита почему. А теперь иди.

Но Ли́са смотрела на отца Витальки с неверием и ужасом в глазах и не могла вымолвить ни слова, ни даже пошевелить конечностями. Будто вся вселенская несправедливость разом обрушилась на её хрупкие плечи. Она что теперь под надзором? Ей двадцать лет, и как Алинке скоро исполнится двадцать один, но почему вместо долгожданной свободы она приобретает надсмотрщика? Но решив, что спором всё равно ничего не добьётся, девушка стиснула зубы, сжала в кулаке ручки рюкзака и, полоснув упёртого мужика взглядом «мы ещё посмотрим», выбралась из автомобиля. Но дверцу захлопнуть она не успела:

— С этого момента зови меня по имени. Для тебя я Арсений, — как звук выстрела раздался очередной приказ непрошибаемого надзирателя. Но Ли́са только лишь с громким хлопком закрыла дверь и с колотящимся сердцем отправилась прочь.

Дома девушке пришлось выдержать сканирующие взгляды всё понимающей и явно всезнающей мамы-учительницы. Но крепко обняв и тем самым успокоив родительницу, она сослалась на усталость после съёмок и, отказавшись от ужина и даже совместного чаепития, поспешила в ванную комнату, смыть с себя тяжёлый и странный день. Чтобы поскорее лечь в кровать и уплыть в сонную безмятежность.