Литературная Газета 6290 ( № 35 2010)

Всё отлетит, иссякнет, испарится...

Литература

Всё отлетит, иссякнет, испарится...

ВПЕРВЫЕ В «ЛГ»

Родился в 1967 г. в городе Бодайбо Иркутской области. Окончил исторический факультет Иркутского государственного педагогического института, Московскую коммерческую академию. Член Союза российских писателей, автор книги стихов «Интонации» (2009 г.). Живёт и работает в Иркутске.

Андрей СИЗЫХ

СТАНЦИЯ «ГЛУБОКАЯ»

Перепутаешь реку и рельсы,

Поплывёшь в электричке на зюйд –

Стук колёсный и беглые бесы

В вавилонскую даль заведут.

Заплутавший поймёт непременно,

Чем опасен и гибелен юг.

Тот, Который создал Ойкумену,

Был нетрезв или был близорук.

Не ищи широту с долготою –

Областною газетой, беглец,

Мир накроется вместе с тобою,

Как билетом в единый конец.

На перроне в районе «Глубокой»

Уходящий на север состав

Жёлтым светом окатит из окон,

На два раза тебя пролистав.

И отбросит волной уходящей,

Остужая горячку и бред:

Значит, жизни иной – настоящей –

За пределами области нет.

***

Таксисты времени, трамваи неудач,

Извозчики надежды бестолковой.

Где ты, любовь? Свидание назначь

В какой-нибудь кафешке незнакомой.

Мы будем слушать чёрно-белый джаз

Салфетки, кофе, сахара и ложки,

А за окном – на уличной обложке –

Откроет вечер разноцветный газ.

Вдохнём его, отравимся, умрём

И оживём. Потом, не признавая

Наличия такси или трамвая,

По лабиринту города пойдём.

Невиданные нами прежде сны

Запляшут в геометрии квартала.

Их тайны мы друг другу объясним,

Пока вдвоём, во что бы то ни стало.

***

Се, пришло моё время собрать урожай из камней.

Пораскидано вволю – на тысячу вёрст бездорожье.

Почему не жилось неуёмному прежде скромней?

Лишь теперь понимаешь, насколько всё стоит дороже

Для разбитых коленных суставов и содранных стоп,

Волдырями покрытых ладоней и шеи согбенной.

Не испачкал чернилами я столько чистых листов,

Сколько надо убрать за собой валунов из вселенной.

Есть святые, кому самоцветы дарила судьба.

Награждала рубинами и аметистовой друзой.

А за мной оставались лишь острые скалы стыда

Да тупые булыжники зла непосильной обузой.

Что моё, то моё – не отнять, не унять, не избыть.

Не Сизиф, но фамилии чем-то до боли похожи.

Камни надо сложить наподобие крепкой избы,

Чтобы мог отдохнуть в ней любой человек перехожий.

***

Я душу продал Гофману в четверг,

Рождественскую ёлку наряжая

На праздник. Гости шумно наезжали,

Гремела музыка, и в окнах свет не мерк.

Казалось, если спать, то поутру

Всё отлетит, иссякнет, испарится,

Нахлынут дни пустые и сотрут

Волшебный звук с прочитанной страницы.

Хотелось превращаться и гадать,

Не верить прошлому и будущее помнить,

Как выпавшую с неба благодать,

Сумевшую меня до слёз наполнить.

***

А слёзы капают, как над Байкалом дождь, –

Холодные и чистые секунды.

Мне это кажется или – природе ложь

И всяческое ханжество подсудны?

В ней торжество творится не спеша,

И горе медленно накапливает силы,

Как будто бы боясь ускорить шаг,

Но всем и вся видны её посылы.

Она равна тому, что в нас самих –

Тождественна над озером погода

Переживаньям сущностей земных,

Но только истинного, искреннего рода.

Когда и сверху слёзы упадут,

Холодные безмолвные мельканья,

В течение каких-нибудь секунд

Закрасят небо серыми мелками.

И буду я, как истинная твердь,

Встречать разволновавшиеся воды,

В их глубине пытаясь разглядеть

Всех высших правд недрогнувшие своды.

КОКТЕБЕЛЬНАЯ ДЛЯ САШИ И ЛЁШИ

Саше Кабанову и Лёше Остудину

Когда солнце в Стамбуле, подсев на иглу фонаря,

Отливает в него почём зря ацетон сентября,

Коктебелый закаточный пляж обездвижен и глух.

Только слышно, как стадо дельфинье сзывает пастух

От опасного берега, рогом морским – в глубину.

Крым – кочующий скиф, достаёт из авоськи луну –

Козий сыр бледнолицый, которого нету черствей.

А из степи украинской дуть начинает борей.

Два поэта известных, присев на дощатый лежак,

Пьют шотландские песни, как горцы с горы Карадаг.

Им ни берег казанский, ни киевский дядька не люб.

Нет, они полюбили огни коктебельских халуп

И густой от поэзии воздух – как кровь марсиан,

От которого помер Волошин Максимилиан.

***

Забредёшь в незнакомый город, а там

Шесть домов, да лабаз с колокольней,

Заколоченный клуб, недостроенный храм

И торговля горилкой подпольной.

Хочешь, спойся с другими, женись на вдове,

Поселись с ней в одном из бараков,

Веселись, набираясь вином до бровей.

А не хочешь, так бей вурдалаков.

Ведьм пожги или еретиков.

Приглядись – их здесь будет с десяток.

Не жалея детей, матерей, стариков –

Выбивай злые души из пяток.

А ещё можно снова пророком не стать

И прослыть городским идиотом,

Подвизавшимся сирых любовью спасать

И достраивать храм по субботам.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: