Литературная Газета 6290 ( № 35 2010)

Монолог над черепом

Клуб 12 стульев

Монолог над черепом

ПЕРЕВОДЫ

Народ определённо испорчен литературой. Стоит произнести «Монолог над черепом», как многие тут же подумают о Гамлете, принце датском. Типично литературное представление. Конечно, Гамлет он и есть Гамлет, кто б возражал. Но в жизни подлинным персонажем, который ежедневно произносит монолог над черепом, и не один раз на дню, является Франтишек Карловский, наш парикмахер, впрочем, как и любой другой мужской или женский мастер. Раз уж мы упомянули имя Франтишека Карловского, то предоставим ему слово.

– Височки? Оставить?.. Нет? Височки убираем. У вас, простите за нескромность, изумительные волосы… Господи! Мне ли не разбираться! Сорок лет стрижём! Бежит времечко, бежит. Сколько головушек прошло через мои руки! Бриллиантинчиком? Лосьончиком?.. Нет. Смочить водичкой?.. Тоже нет. Конечно, такие волосы, как у вас, лучше всего держать сухими и сеточку на ночь, как Франтишек Бейвал. У него тоже были прекрасные волосы, как у вас, и в меру сухие. Так вот он обязательно накладывал сеточку на ночь. Эх, Франтишек, Франтишек! Он жил тут, напротив. Вы, может, слышали о нём. Портной. От него ещё жена сбежала. Красавица! И такая пышная! Сбежала с одним щёголем в Противин. Моя обычно красила ей волосы в чёрный с синим отливом. Посмотришь, ну вылитая итальянка! Теперь-то, наверное, забыла нас. А Франтишек Бейвал, стало быть, до самой кончины так и не оправился. Под конец волосы у него стали совсем блёклые. Пересохли. Что теперь говорить? Нет человека! Не поверите, но она всё-таки приехала на похороны. Жена его. Ну та, что сбежала в Противин. Приехала вся в трауре и венок из красных роз привезла для усопшего, а на муаровой ленточке – золотыми буквами: «Прости. Спи спокойно. Твоя Густа». Когда все разошлись, она дала волю слезам. Уж так переживала! Мы-то с женой видели. Все, конечно, удивились, что она вообще приехала. Потом, само собой, к нам зашла. Сидела, плакала навзрыд и всё повторяла, что только сейчас поняла, какой Франтишек был человек, что только теперь она по-настоящему оценила его. Говорила, что много страдала и что, мол, «такого блестящего отлива, какой делали вы, пани Карловская, никто не может повторить». Поздно, конечно, вспоминать, но всё-таки это было благородно с её стороны. Жена сделала ей самый что ни есть густой отлив, и после этого она уехала… Всегда к вашим услугам, пан инженер. До свиданьица!

– Вы знаете пана инженера?.. Нет? Он тоже был на похоронах у Франтишека и шил у него… Не скажите! У вас великолепная кожа. Прямо бархат. Да. Вот и Франтишек, как и вы, сиживал в этом кресле. Он, правда, был чуточку рябоват, а у вас это так, простите за выражение, натуральный прыщичек. Мы его сейчас – раз! – и нет. А в остальном кожа у вас изрядная. Последний раз, когда он сидел на этом месте – он недолго мучился, каких-нибудь дней десять, и готово дело. Я, перед тем как пройтись бритвочкой, беру его за подбородок и пальцами чувствую: кожа вялая-вялая. Я сразу понял: не жилец он больше. Говорит, чувствую, мол, себя отвратительно, вроде как грипп. Врачи и не догадывались, что с ним на самом-то деле. Вы, простите, случайно не доктор?.. Понятно. Доктор философии, значит. Так вот, доктора ещё ни о чём не подозревали, а я уже знал – плохо дело. Вас удивляет, как я догадался? Я и сам диву даюсь. Сколько было случаев – не перечесть! И ни разу не ошибся: кожа дряблая – пиши пропало. Аминь! Вам я говорю об этом спокойно, потому как вы человек, так сказать, интеллигентный. Вам я честно скажу: у вас кожа того, пошаливает. Нет, не рыхлая, ещё нет, но если вдруг, можете на меня положиться, я сразу вам об этом скажу. Так, головку вправо, кадычок вперёд. Да, бритва что надо! «Золинген». Сама бреет. Таких теперь днём с огнём не сыщешь… Да, отмучился бедняга Франтишек. Не в обиду вам будет сказано, но я уважаю покойника. Понимаете, он становится тебе ближе, когда оказываешь ему последнюю услугу. Я вам больше скажу: покойник – это наше утешение. Не всякий человек может стать парикмахером. Здесь, простите, талант нужен. Каждая голова – это особый предмет, в который вы вкладываете всю свою душу. Ан глядь, всё пошло насмарку – опять щетина и начинай всё сначала. Потому я и говорю, что покойник для нас как бальзам на сердце. Это уже нечто завершённое, конечный продукт творения. Раз и навсегда. Понимаете? Другой раз смотрю на клиента, когда он поднимается из кресла, и думаю, что такого не стыдно отправить в последний путь.

Так. Готово, пан доктор! А теперь извольте сюда, ближе к свету. Я щёточкой пройдусь слегка… Всегда рад. Благодарю, пан доктор. До свиданьица!

Иван ВИСКОЧИЛ, ЧЕХИЯ

Перевёл А. ДРАГОМИРОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: