Литературная Газета 6347 ( № 46 2011)

Почему Север?

Почему Север?

ПОЛИТИЧЕСКАЯ ГЕОГРАФИЯ

Павел ФЁДОРОВ, доктор исторических наук, МУРМАНСК

После принятия "Основ государственной политики Российской Федерации в Арктике на период до 2020 года и дальнейшую перспективу", утверждённых президентом России 18 сентября 2008 г., с высоких трибун и из высоких кабинетов мы слышим об Арктике и причастности к ней России. Всё чаще наше родное Российское государство заявляет о себе как о могучей державе, желающей осваивать ресурсы Арктики.

Когда всматриваешься в историю российского Севера, новый арктический бум России кажется хорошо забытым старым. Первая волна интереса к Арктике, которую все горячо обсуждали, поднялась в конце ХIХ века. Министр финансов России С. Витте, адмирал С. Макаров и другие выдающиеся умы императорской России тогда на удивление многим открыли, что своим "фасадом" Россия обращена не на запад, не на юг и не восток, а на север. Следом была арктическая эпопея в годы сталинских пятилеток. Челюскинцы, папанинцы, седовцы - это всё оттуда. Уже без шума, но напористо Россия продвигалась к Арктике во второй половине ХХ века, когда появился атомный ледокольный флот. И вот теперь новая волна.

Волнообразный характер российского наступления на Арктику оставляет непрояснённым вопрос: эти волны - выражение заложенных в национальной "подкорке" неких имперских амбиций или нечто другое? Ведь всякий раз, с каждым новым рывком на Север, России приходилось останавливаться, как будто что-то пережидать. Почему?

ХОЛОДНЫЙ ПУТЬ

Наши словари и энциклопедии трактуют слово "имперство" как государственную идеологию, направленную на удовлетворение национальных амбиций путём расширения земельных владений, захвата территорий, освоения пустынных земель, образования новых колоний. Таким образом, имперство мало согласуется с демократическим миропорядком, но тем не менее как явление имело и имеет место быть.

Возьмите Британию или США. А в нашей российской истории, я думаю, читатели помнят, как Русская земля из княжества превратилась в царство, а затем в империю, и все эти изменения сопровождались ростом её земельных владений, вытягиванием "по широте" до берегов Тихого океана. Выдающие российские историки С.М. Соловьёв и В.О. Ключевский пространственный смысл русской истории от княжества до империи улавливали именно в колонизации на Восток. И это всё имперство.

Ну а Север? Был ли путь России на Север имперством? Является ли имперством сейчас? Весьма странно, но я глубоко убеждён, что Россия не осознавала и не осознаёт себя северной страной, хотя 2/3 её территории находится в черте Севера, с тяжёлыми природными условиями жизни и сравнительно немногочисленным населением. Этот феномен я склонен объяснять "эффектом кресла". В самом деле, каждый ли из нас, устроившись поудобнее в кресле, сможет тщательно рассказать о характере его обивки, особенностях и вмятинах, рельефе спинки?.. Вы сможете? Я думаю, что нет. Ведь вы никогда не задумывались об этом! То же случилось и с Севером. Занимая обширные пространства географического Севера, Россия не рассматривала их своей целью. Вот Европа - да! Дарданеллы - да! Порт-Артур - да! А Север?

Термин "Север" нередко соотносился с местами, которые в географическом смысле Севером не являлись. В ХVI в. Севером объявили Москву как Третий Рим. Следом Севером стал Санкт-Петербург, ведь за невские берега Пётр I вёл Северную войну. Может, вслед за Санкт-Петербургом Россия перевела свой взгляд с фальшивого Севера на настоящий, географический, на берега Ледовитого океана, туда, где русская государственность обосновалась ещё в ХVI веке? Нет. Пётр I переформатировал видение России: мы стали смотреть на запад, а кто-то - на восток. Всё, как на двуглавом орле. Появились западники и славянофилы, а вместе с ними - идеи наших выдающихся историков о великих реформах Петра I по интеграции с западом и российской колонизации на восток.

А что настоящий Север? В стране, которая делилась на запад и восток, он стал задворками, он стал то северо-западом, то северо-востоком. В общем, так и не получил никакой самостоятельности.

НА КРУГИ СВОЯ

В ХVII в., когда Пётр ещё не занял царский престол, а русская колонизация робко подступалась к Сибири, настоящий, географический Север - у берегов Мурманского (Баренцева) и Белого морей - занимал в Московском царстве гораздо более важное положение, чем впоследствии. Из-за отсутствия выходов в Балтийское и Чёрное моря именно здесь, на географическом Севере, зарождались международные торговые связи Московии, благодаря которым растущее Русское государство не могло не чувствовать свой потенциал на будущее. Сначала Кола, а затем Архангельск стали главными морскими воротами России.

Затем появился Пётр I. Он задушил беломорскую торговлю и перенёс главный порт в Санкт-Петербург. Он же превратил Русский Север в задворки империи. Меня всегда удивляли архангелогородцы, фактически сделавшие Петра I своим туристическим брендом. Вот, дескать, он трижды у нас в городе бывал! Вот памятник стоит! Да и петровский домик был, пока москвичи в Коломенское не утащили! Мне казалось, уж кому-кому, а жителям Архангельска было за что держать обиду на Петра. Это он превратил их город в глухую провинцию.

Захватив вход в Балтийское море, Россия не получила выхода из него. Так же тщетны были её стремления получить выход в Мировой океан на Чёрном море и на Дальнем Востоке. И снова - Север! Всё вернулось на "круги своя"?

Ещё до начала Первой мировой войны министр финансов С.Ю. Витте предлагал создать главную военно-морскую базу на мурманском побережье. Предчувствием жил и известный русский философ Н.Ф. Фёдоров, который предлагал правительству перевести внешнеполитический вектор из Европы в Америку, а для этого основать на мурманском побережье временную столицу Российской империи.

"ВТОРЫЕ ДАРДАНЕЛЛЫ" В ЗАПОЛЯРЬЕ

Но вот началась Первая мировая война. Дотянули, дождались. Нуждаясь в свободном транспортном коридоре, Россия повернула на Север, но не добровольно, а придушенная стягивающимся кольцом фронтов. Поэтому и тот приход её на Север был наскоком, впопыхах. Железную дорогу на Мурман строили военнопленные, китайцы. Немало их полегло в условиях неустроенности и грязи. Поезда ходили медленно, больше простаивали. Ту дорогу в западных газетах так и прозвали - "Вторые Дарданеллы": "Дарданеллы" - потому что она была призвана заменить собой запертый пролив, а "Вторые" - потому как было видно: Россия ещё не готова обосноваться на Севере. Чувствовалось: она пришла на Север только на время войны. Накануне крушения царизма один из высокопоставленных царских сановников А.Ф. Трепов пытался обратить внимание правительства на ущербность такого ограниченного подхода, настаивал на значимой роли Севера для России, но в круговороте драматических событий он услышан не был.

О том, что Россия не готова по-настоящему обосноваться на Севере, свидетельствуют и последующие события большевистской революции. Ведь первое, что сделал В.И. Ленин после разрыва с Мурманском летом 1918 года, - это приказал разрушить полотно железной дороги, ведущей в Мурманск. Север был отрезан.

Но даже после воссоединения Мурмана с РСФСР тактика временщика была заметна в действиях государственной власти. Если в 1920-1921 гг. задыхающийся от недостатка инфраструктуры центр принялся восстанавливать построенный Николаем II Мурманский транспортный коридор и призванный охранять его с моря военный флот, то в дальнейшем, получив в своё распоряжение балтийскую и черноморскую "форточки", о Мурмане не только забывают, но и даже обсуждают возможность закрытия железной дороги на Кольский Север "из-за убыточности"!

СОВЕТСКАЯ ПОЛЯРНАЯ ЭПОПЕЯ

Начиная с 20-х годов ХХ века российское освоение Севера становится упорным и более планомерным. Из центра в дикие районы Крайнего Севера потянулись лучики векторов - сначала кольский, коми и якутский, затем ненецкий, ямало-ненецкий, долгано-ненецкий и чукотский. Где дорогами, где морем, а где по воздуху в те районы стали направляться людские потоки. Для большинства данных мест основу тех первых потоков составляли заключённые. Лишь на Кольском Севере использование принудительного труда всегда было менее значимым, чем вольного. Это и понятно: Мурман - место приграничное и более цивилизованное. Вслед за людскими потоками на Крайнем Севере стали возникать центры жизни. Вырастала промышленность, появлялась культура. И места бывших лагерей и спецпоселений постепенно занимали города и посёлки.

Кольский Север в той советской эпопее выделялся также тем, что стал цитаделью военного флота, после войны превратившегося в самый крупный флот России. Об этом в своё время мечтал С.Ю. Витте. Здесь же вырос флот рыболовецкий и транспортный. Вместе с Архангельском Мурманск принимал активное участие в освоении Арктики.

Всякий раз, когда я думаю о советском освоении Арктики, не могу избавиться от недоумения: ну почему с распадом СССР многое было заброшено, забыто, разрушено? Власти стали говорить о необходимости переселения северян, закрывать посёлки и военные базы.

Мне кажется, дело в том, что советская эпопея Севера, при всей своей масштабности и планомерности представляла ту же чрезвычайную политику, что и в годы существования "Вторых Дарданелл". Советское государство, объявившее о своём намерении впервые на Земле построить социализм, выбрало для себя ситуацию изоляции. И было вынуждено, воздвигая железный занавес на границе, углубляться вглубь себя, уходить всё дальше, искать ресурсы на Севере.

Рухнула советская идеология. Не стало СССР. Ушла в прошлое и та чрезвычайная северная политика. Так Россия снова осталась без Севера.

ТАМ НАШ ДОМ

Я понимаю, вопрос - имперство ли? - риторичен. Хорош "арктический фасад": деревянные полузаброшенные посёлки, замусоренные архипелаги, брошенные кладбища[?] Едва удержался от попытки сказать: так, может быть, лучше Россия была бы на Севере империей? Утверждала бы свою волю не десятилетиями, а столетиями. Формировала бы здесь широкий пласт своей культуры. Но не стану опускаться до этого.

Как исследователю истории, мне крайне интересно наблюдать за меняющейся Россией на Севере в толще веков. Здесь лучше всего видно, когда она, набухающая силой, задыхается из-за недостатка пространства, стремясь прорваться на просторы Арктики, или, наоборот, тяготится безжизненными северными далями и, сжимаясь, пытается отгородиться от них как от чего-то излишнего.

Россию толкали на Север не имперские амбиции, а потребность в жизненном пространстве, когда над этим пространством нависали действительные угрозы. Вызванный опустошительными войнами и модернизацией ресурсный голод, блокада транспортных коммуникаций и изолированность, внешние опасности от северных границ. Самое время, мне кажется, подумать о том, как политику безопасности развивать не только в чрезвычайных ситуациях, но и делать это в мирное, спокойное время.

Ориентация России на запад или на восток - всегда искусственная, обусловленная правом силы, существующими в мире "правилами игры". И двигаясь на запад или на восток, Россия неизбежно теряет часть своей сути - становится или западом, или востоком.

Иное дело - Север. Мне кажется, что ориентация России на Север отвечает её естественным свойствам евразийской страны. Постигая Север, России легче постичь собственную суть, уйти вглубь себя для того, чтобы обрести предназначенное ей безопасное место в мире. Ведь Россия - северная страна. Большая её часть - это Север.