Литературная Газета 6427 ( № 33-34 2013)

«Я лучше возьму Шекспира»

Борис Гранатов, народный артист России, заслуженный деятель искусств России, художественный руководитель Вологодского ТЮЗа, Председатель Вологодского отделения СТД РФ.

- Борис Александрович, мы расспрашиваем режиссеров, художественных руководителей об их планах на сезон. О месте современной пьесы в этих планах.

- Сейчас я репетирую "Комедию ошибок" Шекспира. До этого Ирина Зубжицкая поставила комическую оперу «Недоросль», а до этого Ирина поставила «Я не вернусь!» Ярославы Пулинович. Мы были одними из первых, кто начал ставить пьесы Пулинович. В 2010 году по пьесе «Наташина мечта» у нас был моноспектакль. Актриса получила премию за лучшую женскую роль в Екатеринбурге на фестивале Николая Коляды. Хочу сказать, что оба спектакля наша публика принимает замечательно.

В 2005 году мы ставили «Божьи коровки возвращаются на землю» Василия Сигарева. Могу сказать, что я не выношу мат на сцене совершенно. Тем более, что сейчас вышел закон, запрещающий использование ненормативной лексики в категории до 16+, я рад этому закону очень. В спектакле «Я не вернусь!» мы заменили матерные словечки на «аналоги», хотя режиссер и сопротивлялась. Но выбора не было. Или замена, или спектакль не выйдет.

- И все равно предпочтение отдается классике?

- Новый язык, новая драма. Знаете, я лучше возьму Шекспира. У меня репертуар: «Отцы и дети», «Три сестры», «Чайка», «Недоросль». Видите, все школьная программа. Никто образовательную функцию не отменил, тем более в ТЮЗе. И сказки, конечно. Дети вырастают, приходят новые зрители, сказки живут. Вот «Дюймовочка» жила на сцене около 20 лет.

- В Москве активно обсуждается театральная реформа. Ваши актеры готовы к переходу на контракт? К аттестациям?

- В 1990 году, когда я вернулся в Вологду уже в качестве худрука, я сразу перевел всю труппу на контракт. Это было моим условием. Я согласился принять театр, только если мне разрешат ввести контрактную систему. Заметьте, это 1990 год! И управление культуры, и обком коммунистической партии (никогда в ней не состоял) разрешили мне это сделать. Причем в те времена должность худрука была выборной. Меня избирал весь трудовой коллектив от уборщиц до народных артистов. Я поставил условие: вся труппа добровольно переходит на одногодичный контракт и никакого директора. На раздумье дал неделю и уехал в Москву. В труппе тогда было 32 актера, я объявил, что согласиться на контракт должны если не 32, то 27 человек, если 25, то я не вернусь. Через неделю мне приходит телеграмма с одним словом «Согласны». На контракт перешли сразу 30 актеров. Двое не перешли, один из них был молодой актер, пришедший в театр по распределению и еще надеявшийся на льготы от государства. В результате все получали надбавку, а они не получали, всякие льготы для молодых специалистов к тому времени уже закончились. Через какое-то время и эти актеры перешли на контракт. И уже 22 года вся труппа ежегодно перезаключает договор. Из тех актеров, кто были первыми «контрактниками» еще при Советском Союзе, уже в труппе осталось 8 человек. Люди уезжают, уходят на пенсию. На смену им приходят другие актеры и все сразу заключают контракт. Вообще сложно говорить сейчас об обновлении труппы - нет жилья.

- С обновлением труппы всегда были проблемы, и не только из-за жилья. Специального учебного заведения в Вологде нет. В 1991 году я уговорил власти дать мне возможность сделать при театре студию. Мне выделили бюджетные деньги, я пригласил преподавателей, начала работать Школа-студия драматического искусства при вологодском ТЮЗе, время обучения 2,5 лет. Мы набрали курс 9 человек, окончили его 5 человек. Я готовил актеров только для себя. Из того выпуска 3 актера работают у меня до сих пор. Это мои ведущие артисты, которые понимают меня с полуслова, полувзгляда. Но это был такой разовый опыт, хоть и очень успешный. Сейчас я преподаю в Ярославском театральном институте - у меня заочный курс. В институте до сих пор вспоминают моих учеников из школы-студии — они дипломы получали в Ярославле как заочники, уже работая в ТЮЗе. Мы же не могли им выдать документ об образовании государственного образца.

- Сколько оптимально должно быть актеров в труппе, чтобы все были заняты, и чтобы нормально зарабатывали?

- У меня сейчас 29 актеров, количество не меняется — бюджет не позволяет увеличить труппу. Если бы у меня было 35 актеров, было бы лучше, конечно. Хотелось бы иметь по 2 состава на некоторые спектакли, чтобы люди могли отдыхать. Актеры выходят на сцену ежедневно.

А еще у каждого актера в контракте есть пункт, что актер обязан постоянно заниматься профессиональной учебой. Если они не приходят на занятия, то лишаются баллов, надбавок и так далее. Обязателен вокал, мы поставили мюзикл «Алые паруса». Там поют все: хоры, ансамбли, дуэты, соло. Обязательные уроки фехтования мы вводили, когда шли спектакли «Остров сокровищ», «Гусарская баллада». Постоянно заниматься фехтованием актеры не любят, но когда это необходимо для спектакля, то занимаются с удовольствием. Педагог по сцендвижению у нас чемпион мира по у-шу, у него свой театр боевых искусств. Он влюблен в восточную культуру, в восточную философию. Занимается с нашими актерами пластикой по своей системе. И еще обязателен танец. У нас почти все актеры уверенно бьют степ.

29 человек в 10 утра приходят на занятия, в 11.15 у них репетиция, в 14.00 она заканчивается, в 17.00 у них явка на вечерний спектакль, в 18.00 вечерний спектакль. И так каждый день. Конечно, не каждый день идет спектакль, где заняты все.

Максимально при полной занятости актер зарабатывает 22 — 23 тысячи в месяц. Бывший губернатор нам увеличил фонд заработной платы специально на стимулирующие выплаты, и мы ввели балльную систему. Один балл 40 рублей, главная роль 6 баллов. Это кажется, что 40 рублей мало, но к ставке 11 — 12 тысяч добавляются сумма за заработанные баллы, и получается 19 — 20 тысяч. И когда с экрана наши уважаемые мэтры говорят, что их зарплата в театре составляет 8 тысяч рублей, они лукавят. Там очень много разнообразных надбавок даже к базовой ставке, плюс баллы. Еще учитываем, что здесь в Вологде жизнь все-таки не такая дорогая, как в Москве, и получается вполне приемлемая для нормальной жизни зарплата.

- Вполне приемлемая зарплата, интересная работа. Актеры должны быть довольны. На улице лето, вы репетируете. Уже ждете открытия сезона?

- Сейчас все разъедутся в отпуска, а потом будет сбор труппы, вводы в спектакли — у нас два актера уходят на год служить в армию. В сентябре нас пригласили на фестиваль Вампилова в Иркутск со спектаклем «Старший сын», в ноябре у нас гастроли в Петрозаводске. Совместно с департаментом культуры мы добились получения гранта на эти гастроли — грант окупает половину всех затрат на поездку театра. Это обменные гастроли: Петрозаводский национальный театр играет на нашей сцене в сентябре, мы приезжаем к ним в ноябре.

Будем восстанавливать «Остров сокровищ», благо сохранились декорации. Нам же дают на 4 новые постановки в год 700 тысяч рублей, все дофинансирование из собственных доходов театра. А максимальная цена билета в ТЮЗ, которую мы сделали на «Алые паруса», 500 рублей. А на другие спектакли максимальная цена билета — 300 рублей, на сказки вообще 100 — 150. Мы зарабатывает лишь четвертую часть от всего бюджета театра.

Вот на сцене стоят декорации «Комедии ошибок», мы с художником Виктором Пушкиным (главный художник театра «Около дома Станиславского» Юрия Погребничко). Они привыкли там работать с подручными материалами. И он готов работать на подборе.

- Вы отвечаете и за бюджет, и за художественную жизнь театра. Как справляетесь с такой нагрузкой?

- Я пришел в театр не главным режиссером, а худруком, исполняющим также функции директора. И 20 лет я ставил спектакли и занимался одновременно хозяйственной деятельностью. И только два года назад позволил себе взять опытного специалиста на должность директора. Опять же, это директор, который не управляет театром, а ведет дела театра. Первое лицо по-прежнему худрук. Пример такой организации театрального дела есть и в Москве — РАМТ.

Жизнь за те 20 лет, что я руковожу этим театром, сильно изменилась вокруг, но не внутри театра. До сих пор все мои правила, установленные в 90-е работают, и люди работают. Они учатся, они играют спектакли, и они хотят это делать. Я в 2009 ставил спектакль в РАМТе, сложно было на репетиции собрать всех актеров сразу. Все что-то еще делают, где-то еще зарабатывают деньги, снимаются. А здесь вся их жизнь — это театр.

- Борис Александрович, Вы готовы приглашать на постановки молодых режиссеров, недавних выпускников?

- Я хочу работать с молодыми режиссерами, но я хочу работать с режиссерами, которые умеют работать, и за которыми не нужно заканчивать спектакль. Мне один режиссер как-то сказал: «Если будет ошибка, то пусть будет моя ошибка!» Но позвольте, я отвечаю за этот театр, за его зрителей, и совершенно не хочу позволить кому либо учиться на своих ошибках в моем театре. Я прихожу и доделываю чужую работу, довожу спектакль до того вида, в котором я могу показать его публике. Конечно, актеры должны работать не только со мной. Это правильно, когда они видят другой почерк, учатся чему-то новому.

- Есть ли что-то, что за 22 года руководства театром Вам так и не удалось осуществить?

- Когда меня пригласили в Вологду, это было в 1985 году, я зашел в этот зал и сказал — я хочу здесь поставить что-нибудь античное. И до сих пор так и не поставил.

Теги: Борис Гранатов , театр , Вологда