Литературная Газета 6464 ( № 21 2014)

«Реализм – есть общее в искусстве»

100 лет назад вышла первая книга прозы Мариэтты Шагинян "Узкие врата". Одним из проявлений разностороннего таланта писательницы была публицистика - всегда находившаяся на гребне исторических проблем.

Через всё разнообразное творчество Мариэтты Сергеевны Шагинян красной нитью проходит философичность видения и понимания ею действительности. И эта тенденция начала проявляться с её первых серьёзных литературных шагов.

М.С. Шагинян родилась в армянской семье, получала образование и формировалась как писатель в те времена, когда русская и армянская культуры оказывали друг на друга плодотворное взаимовлияние. Это особенно ощущалось в Ростове-на-Дону и Нахичевани – двух городах-соседях, где Мариэтта в юности провела немало времени, приезжая в семью деда, известного нахичеванского купца Я.М. Хлытчиева. Здесь, на Дону, два народа волею исторических судеб жили и живут в мире, согласии и полном взаимопонимании. Интернациональный колорит русского юга оказал немалое влияние на формирование мировоззрения М.С. Шагинян, раннее творчество которой было тесно связано с донской землёй.

В годы Первой мировой и Гражданской войн Мариэтта Сергеевна жила в Нахичевани-на-Дону. В это время Ростов и Нахичевань практически слились в один город. Шагинян активно сотрудничала с русской газетой «Приазовский край», редактором которой был армянин Арутюнов. Она к этому времени была уже опытным, зрелым журналистом и вела в газете собственную рубрику – «Литературный дневник».

Эрудиция и широкий кругозор, склад ума и особенности таланта давали Шагинян возможность видеть суть острых социальных проблем, поэтому многие её суждения, замечания, оценки не потеряли актуальности и в наши дни. Особенно злободневной представляется публицистика 1918 г. – разгара Гражданской войны. Шагинян видела не только «перелом», но и процесс его созревания, не только «перемены», но и характерные ростки новой жизни, т.е. была свидетельницей хода истории , а значит – внутреннего проявления её сути.

Главной опорой человека в годы сложнейших социально-политических перемен, тяжелейших противоречий исторического развития России является культура – такой вывод вытекает из совокупности её публицистических текстов. Причём подходы к пониманию культуры у Шагинян широки и довольно разнообразны.

В стране разруха, голод, эпидемии, а М. Шагинян в одной из своих публикаций размышляет о воспитании детей. А это значит – она смотрит в будущее! Статья «Мальчики и девочки» написана как будто о нашем времени: «Будущее России – это не Европа. Не надо смотреть под ноги англичанам, в спину французам, под каску немцам. Будущее России – это наши дети». И она ставит, казалось бы, далёкие от происходящих событий вопросы: «А какие они сейчас? Что читают? Чему и как учатся? Всё у них – с чужого плеча. Они мало что умеют сами. И виноваты в этом – мы, родители, так как уделяем молодёжи мало внимания. У взрослых выскочил какой-то гвоздик из голов в наш «нервный век». Она говорит о развале школы, приводя убедительные примеры плохой работы нахичеванских гимназий и училищ того времени. Ау, министр образования России! Просим вас почитать публицистику М. Шагинян почти столетней давности, её размышления о значении детского чтения как базы духовного взросления, о роли хорошего, умного учителя в подготовке активных граждан страны. Шагинян словно не замечает разрушительной войны. Перед ней стоит задача, которая встанет перед страной завтра, – её волнуют вопросы нравственного воспитания подростков. Она пишет о значении детской книги в воспитании нового поколения. А уж Шагинян знала, о чём писала. Редкостный книгочей и эрудит, она буквально выросла из Книги.

Вопросы культуры Мариэтта Шагинян раскрывает и в контексте национальных проблем. Её рассуждения и выводы звучат особенно актуально в связи с событиями на Украине и очень важны для их понимания и оценки. В статье «Культура и курятник» она говорит о двух уровнях национального сознания: «культуре в курятнике» (зоологический национализм) и высокой культуре народного духа. «Куриный национализм – это порождение племенного сознания, культурный национализм – порождение самосознания народа».

Все черты «племенного курятника» хорошо просматриваются в идеях и практической политике нынешних правителей Украины и в действиях «бойцов» так называемого «Правого сектора», решивших «перекроить» русских в украинцев или силой подчинить их своей воле. То, что природа выпестовала веками, нельзя переделать «враз», тем более кулаками и автоматами. М.С. Шагинян пишет о нации не только как единении людей одной народности, а как о «продукте» истории: «Национальность определяет не фамилия, а душа! Национальный характер вскармливается проникнутостью, единством духовного опыта... Есть русский армянин, русский немец. Собирать людей надо не за шиворот, а... за сердце, не ассимиляцией, а единением». Когда в братоубийственной Гражданской войне пропаганда в полную силу использовала шовинистические и нацио­налистические идеи, слова армянской писательницы несли плодотворное зерно взаимоуважения разных народов. Оно зарождалось и проклёвывалось в процессе длительного соседства братских народов друг с другом, в историческом единении, основанном на общих социальных, экономических и культурных ценностях, близости территории... Об этом хорошо знала армянка Шагинян, будучи русской писательницей. Недаром Католикос всех армян Вазген I сказал о ней: «Шагинян – дар армянского народа русскому народу».

Мариэтта Сергеевна разоблачает довольно широко распространённые среди части русской интеллигенции настроения – нам, дескать, нужно учиться у западных стран. Разве это не один из самых болевых, острых вопросов наших дней? Многие тогда призывали учиться у западных союзников. «Чему?» – спрашивала Шагинян. И отвечала: «Надо учиться у передовых стран Европы не вообще, а беря у народов Европы только то, что послужит развитию и просвещению России».

В одной из своих работ – «Русская интеллигенция» – Шагинян полемизирует с ростовским журналистом Лоэнгрином, написавшим статью «Ждущие суда». Шагинян, обращаясь к «господам присяжным-читателям», т.е. к тем, кто может рассудить их на этом воображаемом суде, утверждает: «Смысл и назначение интеллигенции – мысль и речь. Цель её – умственная деятельность, но она должна быть направлена на наше объединение, давать направление, «образумлять события», т.е. объяснять, делать доступными широкой публике, создавая при этом идею общего пути. И не надо хоронить Россию. Она только переходит из «вчера» в «завтра». Неужели перемена есть смерть?»

Идея объединения, обретения общего пути – основная гражданская позиция М. Шагинян – проявляется в её публицистике особенно ярко, чётко, убедительно. И это ещё раз подтверждает то, что при глубоком изучении проблем нашего Отечества – а они бывают схожими в переломные, перестроечные времена – мы сталкиваемся с тем, что их основа мало изменилась сегодня. В этом, можно сказать, завет публицистики Шагинян: культурно-исторический взгляд на крупнейшие процессы должен быть подчинён не «пустым разговорам и митингам», тем более стоящими на болоте, а направлен на единение народов страны.

В своём «Литературном дневнике» М. Шагинян не просто исследует проблемы творчества современников, в частности, Д. Мережковского, З. Гиппиус, В. Розанова, – она обращает внимание на самые болевые точки социально-культурной жизни страны. Так, полемизируя с известным литературным критиком С. Яблоновским по поводу поэмы А. Блока «Двенадцать», она защищает великого поэта и, в частности, пишет: «Блок любит Россию больше, чем её хулители, хотя и хулит Россию».

И вновь высказана актуальнейшая мысль. Критика без любви к стране разрушительна для неё. Любовь к России допускает, даже предполагает критику её недостатков, так как она в таком случае будет конструктивно-созидающей. А ведь эти мысли высказывал ещё Н.М. Карамзин в «Истории государства Российского», их развивал церковный писатель Н.П. Гиляров-Платонов да и другие общественные деятели. Наблюдения Мариэтты Шагинян подтверждают и то, как глубоки исторические корни раскола российской интеллигенции.

Следует обратить внимание, что в заметках М. Шагинян содержится немало нестандартных оценок, любопытных толкований творчества её современников. Интересен в этой связи развёрнутый некролог, посвящённый оригинальнейшему русскому мыслителю В.В. Розанову. Говоря, что Розанов «загадка для России», она улавливает основной нерв его необычного творчества, которое высоко ценили многие выдающиеся современники. Зная лично Розанова, она очень точно характеризует стилистику этого удивительного писателя: «особенная теплота слова», влажность слога, «ужимчивость» мысли[?] Каждая его строка – золотая». Она пытается разгадать тайну Розанова и высказывает предположение, что тот постоянно «смертельно боялся страха смерти».

Этот анализ литературных заметок М. Шагинян не должен создавать впечатления, что в её публицистике довлеют социологизм, идеологизация. Она была раскрепощённым и тогда ещё не партийным мыслителем. В этом контексте для нас представляет интерес и литературный портрет Мартироса Сарьяна «кисти» Шагинян. В Нахичевани эти два выдающиеся представителя армянской культуры не только встречались, но и подружились. Сарьян, в свою очередь, создал яркий живописный образ Мариэтты Сергеевны.

М. Шагинян, живо интересовавшаяся новым искусством, современной философией, поэзией начала века, дала точное, на наш взгляд, определение сути сложного по своей художнической манере творчества Сарьяна. Размышляя о своеобразии и природе изобразительного искусства, подчёркивая, что есть разные направления, течения, индивидуальные манеры, стили в живописи (импрессионизм, символизм, кубизм), она утверждает, что в основе их лежит всё-таки реальный мир, т.е. они в той или иной степени реалистичны, и просит читателей не путать реализм с натурализмом. «Реализм – есть общее в искусстве, но он проявляется в разных формах». Шагинян здесь предвосхищает идеи французского мыслителя Р. Гароди, высказанные им значительно позже в книге «О реализме без берегов». И эти её идеи – база для критики постмодернистского искусства, основанного не на живой реальности, а «дурном» (Гегель) конструировании мира придуманного.

Шагинян старается убедить читателей в том, что Мартирос Сарьян реалист: «Картины Сарьяна реалистичны, потому что дают нам не только тело, но и душу изображаемых предметов, их сущность». Она опирается в этой идее на одну из мыслей самого Сарьяна о живописи и графике: «Положить жизнь (выделено мной. – В.С. ) при помощи штриха – удел мастера».

Когда говорят, что М.С. Шагинян, прожив долгую жизнь, была свидетельницей крупнейших событий ХХ столетия, это не совсем точно. Свидетель, как правило, видит всё со стороны. Она же активно участвовала в событиях, которые решали и её личную судьбу. Во время пребывания в Нахичевани в то действительно судьбоносное время Шагинян пережила очень многое. Всё, что происходило в стране, давало ей горячий материал для осмысления крупнейших проблем, поставленных временем, и тех процессов, в которых рождались и развивались эти проблемы. И она поднималась в своих размышлениях до философских обобщений.

Убедительно аргументированная, глубокая публицистика М.С. Шагинян показывает: времена крупных перемен обнажают корневую суть русских проблем, поэтому они так созвучны новой России.

Теги: Мариэтта Шагинян