Литературная Газета 6474 ( № 31 2014)

А кто землю пашет?

Фото: РИА "Новости"

Десять лет назад, заработав деньги на торговле, мы купили два бывших совхоза в Ростовской области и принялись, как могли, поднимать сельское хозяйство. Поднимать иногда в самом прямом смысле: после разгрома колхозов-совхозов хозяйства пришли не просто в упадок, а в самую что ни на есть физическую разруху. Денег мы особо не заработали, но опыт приобрели интересный.

АГРАРИЙ ПЕТРОВИЧ

Первый человек этого круга, с которым привелось познакомиться, был Петрович - хозяин этих самых совхозов, которыми он овладел в процессе приватизации. Как это случилось – мутная история, как, впрочем, и сам Петрович. Ветеран Афганистана, лет пятидесяти, бизнесмен с криминальным привкусом. Последнее, впрочем, в тамошних местах – дело самое рядовое; главное – чтоб не беспредельщик.

У Петровича дом из красного кирпича в престижном пригороде Ростова, в стиле эпохи первоначального накопления: огромный и в форме сундука. Петрович – мужик обстоятельный, коренастый, носит поддельный "ролекс" (сам признался) и любит душевные разговоры, легко переходящие в патриотическую патетику (про Родину, «здесь нам жить», «для будущего детей» и т.п.). Двух сыновей пустил по милицейской части. Не пьёт, говорят, завязал.

Вроде дошлый и, как теперь принято говорить, успешный – в том смысле, что при деньгах, при дорогой машине. Нюх на деньги у Петровича, похоже, был, умение устанавливать и поддерживать многообразные связи с локальными хозяевами жизни было, а вот склонности к повседневной работе – ни малейшей. Он просто не понимал, что это такое, и, вероятно, сильно бы удивился, если бы кто-то сказал ему, что предприниматель должен работать. Работа и предпринимательство – это для него были антонимы. Предпринимательство – это для него, а также и для подавляющего большинства новых собственников, получивших советское наследство в процессе приватизации, умение выколачивать деньги из объектов, которыми удалось овладеть. Побольше и поскорее.

Так он и делал: выкачивал из хозяйств всё, что мог. Севообороты не соблюдались, почвы нещадно истощались – на это плевать; главное – зерно продать. В этом состояла его единственная хозяйственная операция. При этом ухитрился набрать долгов под залог этих хозяйств. Уплатив его долги, мой муж стал владельцем половины его компании. Впоследствии, поняв, что Петрович не ориентирован на хозяйственную деятельность, а только на единовременный хапок, выкупил и вторую половину. Петрович удалился в Сочи, накупив инвестиционной жилплощади: тогда это казалось страшно перспективно – ввиду Олимпиады. Сейчас он не знает, что с этими квартирами делать: продать их невозможно, а снижать цены не дозволяет какая-то там местная мафия.

Наш юный капитализм покуда не породил тип производительного предпринимателя. Не сформировался он – ни как класс, ни как психологический тип. Будь оно иначе – да тут бы дым коромыслом стоял, когда в ВТО вступали, а оно, это вступление, прошло совершенно незамеченным. Что-то провернуть, схватить, сбежать и зажить на покое – вот нынешний идеал предпринимательского сословия. Больших и маленьких Петровичей объединяет склонность кому-то в чём-то посредничать, что-то такое не своё продавать, сводить за соответствующее вознаграждение с нужными людьми, но при этом не брать на себя ни за что ответственность. Повседневная работа в первом лице им дика и чужда. При этом все так-сяк на плаву. Богатая у нас всё-таки страна!

«ВАТНИКИ» НА ТРАССЕ

Но это, так сказать, новые люди, порождённые новодельным капитализмом. Большинство же сельских жителей – люди старые, независимо от возраста. «Колхозники». «Ватники», презираемые посетителями сайта «Пора валить». Благодаря им жизнь в стране так-сяк идёт.

То, что они страдали от Агрогулага (как называли перестроечные витии колхозы и совхозы) и мечтали сделаться вольными хлебопашцами, – это городская интеллигентская фантазия. Если они и хотели улучшить свою жизнь, то только в рамках существующей парадигмы.

Вот наш совхоз. Когда-то миллионер, победитель соревнований. Были высокие урожаи благодаря поливной системе, теперь почти растащенной (мы, новые собственники, лишь восстанавливаем), был прекрасный Дом культуры в стиле сталинского ампира, обсаженный розами, где показывали кино, спектакли, работали разные кружки. Был даже дом быта, где были и парикмахерская, и починка всякая. Про медпункт, детсад и школу и говорить нечего: это подразумевалось по умолчанию. Я познакомилась с бывшей парикмахершей из того дома быта. Всё, что было при советской власти, кажется ей золотым веком, а случившееся потом – развал хозяйства, приватизация, новые собственники – карой небесной, посланной за невесть какие прегрешения. Это общее ощущение сельских жителей, особенно из крепких хозяйств. А хозяйство и впрямь было крепкое: даже сельхозавиация была. Была и штатная должность энтомолога – специалиста по насекомым. И всё это пошло прахом: людей бросили, забыли.

Но терпелив русский человек, умеет приспособиться к любым условиям.

Люди, месяцами не получавшие зарплаты, жили своей скотиной, подворовывали, ловили рыбу в Маныче (это весьма рыбная река), коптили и продавали её на трассе. Сейчас жизнь слегка наладилась, но до прежнего положения очень далеко.

Одно из важнейших убеждений, которое я вынесла из долгого трудового опыта: средним, нормальным человеком, которых большинство, надо руководить. Ставить задачи и спрашивать за результат. Разъяснять, что думать и куда идти. Без руководства он теряется, деморализуется, скатывается вниз. Сказать постсоветскому человеку: «Делай, что хочешь, и живи, как знаешь» – это всё равно что выгнать из дому двенадцатилетнего подростка. Кем он станет? Мелким воришкой?

Конечно, есть такие люди, которые способны, как Робинзон Крузо, создать самостоятельно целую цивилизацию. Такие люди – новаторы, организаторы, выдумщики – вероятно, дрожжи человечества. Но из одних дрожжей каравай не испечёшь. Нужны нормальные, средние люди.

ЦЕНА ОТКАТА

После революции 1917 года, как только перешли от разрушения к строительству, большевики начали привлекать к практической работе старых «буржуазных спецов» – инженеров, врачей, учёных. Новых-то откуда взять? Сегодня происходит что-то подобное.

Специалиста любого профиля – днём с огнём не сыщешь. С другой стороны, выпускники вузов вроде как не востребованы. Такой был курьёзный случай. Дочка знакомых заканчивала вуз по специальности «зоотехния», они спрашивали, не нужен ли нам специалист. Сказали: нужен не нам – так по соседству. Через некоторое время девица передала через родителей вопрос: а нет ли у нас представительства в Москве. Разумеется, никакого представительства у нас нет, а зоотехники нужны в хозяйствах. Говорят, теперь она работает продавщицей собачьих кормов.

Если нашей стране суждено возрождать народное хозяйство, без распределения специалистов не обойтись. Особенно трудно найти руководителя – директора хозяйства. Но чтобы стать первым лицом большого хозяйства, надо пройти все ступеньки, а кому охота? Поэтому все наши директора ещё советской формации. Других просто нет.

Как стимулировать руководителя? Ну, ясно – участием в прибыли. По итогам года все руководители получают очень солидную премию, заранее оговорённую, т.е. они понимают, как вычисляется её размер. Вроде как они заинтересованы. Но в реальности есть множество возможностей понемногу тырить и не слишком надрываться, чтобы получить хозяйственный результат, приводящий к большой премии. Например, все продавцы чего бы то ни было нужного в хозяйстве, например агрохимии, заранее и всегда закладывают в цену откат руководителю хозяйства. Просто без вариантов. И это вполне значимые деньги. Однажды такую закупку проводил наш друг, человек патологически честный (отчего в жизни натерпелся), так он попросил сделать скидку в размере отката. Продавцы сначала просто не поняли, о чём идёт речь: они такого не встречали.

В прежние времена (до «революции» и слегка после) хозяйством руководил очень сильный директор – назовём его Подопригора. Он не здешний, с Украины, но всю жизнь прожил в тех краях; окончил местный сельхозвуз по специальности «механизация сельского хозяйства». Он был Хозяином: всё и всех досконально знал, понимал, мог предвидеть, был хорошо интегрирован в районный (возможно, и в областной) истеблишмент, умел выбивать ссуды на развитие. Совхоз при нём был миллионером, его награждали, премировали[?]

Любопытно, что, именно рассказывая эту историю, я поняла, что значит «хозяин». Это категория не только гражданско-правовая. Это формалистика. Хозяин – это ещё и в значительной мере – понятие психологическое. Связывает или не связывает человек свою жизнь с этой собственностью, с этим, так сказать, имущественным комплексом. Если да – он хозяин, если нет – не хозяин. Современный акционерный капитал, где можно стать хозяином и в тот же день перестать им быть, – такого отношения не формирует. Так вот Подопригора хозяином был. И, как многие сильные руководители, не вырастил вокруг себя тех, кто был хотя бы отдалённо равен ему.

А дальше вышла тёмная история. На него вроде бы наехали бандиты, которые в тех краях расплодились во множестве, что-то вышло драматичное: у него украли дочь ради выкупа (потом, впрочем, вернули), и он был вынужден бежать. Куда? Англия, куда принято сегодня бегать, была за пределами его воображения, ну он и сбежал в Москву. Там мы его и нашли. Он обжился, купил квартиру, дочка выучилась – всё в порядке. Сам он на момент нашего знакомства работал представителем какой-то голландской фирмы, продававшей сельхозтехнику. Бывший селянин приобрёл международный деловой лоск и даже выучился по-английски.

Навели о Подопригоре справки, где могли. Выяснилось, что в истории его «убега» не всё так однозначно: он влез в какие-то спекуляции, перешёл кому-то дорогу, так что он не вполне жертва. Мой муж предложил Подопригоре возглавить хозяйство, от чего тот категорически отказался. То ли из гордости, то ли ещё почему. Муж сформулировал такой постулат: «Кто попробовал Москвы и торговли – работать не будет. Он испорчен». Это правда.

…А с прошлого лета работает у нас директором Лариса Павловна. Кажется, это наша удача. Это тип крепкой хозяйки, опытной и энергичной. Ей шестьдесят, но сил ещё много. Работала директором нескольких хозяйств в Подмосковье, но сама с Дона. Говорит, лет пять ещё хочет поработать. Она быстро вникла во все тонкости хозяйства и повела дело по-женски: не ломая через колено, но обращая внимание на то, что мужику часто кажется пустяком, а оно, вполне возможно, сулит прибыток или хотя бы уберегает от потерь. Продать неиспользуемое имущество, не держать на зарплате лишних людей, которые используются лишь в страду, разгадать мелкие хитрости, на которые тароваты селяне, – вот простые секреты Ларисы Павловны. Незаметно-незаметно, а дело при ней пошло бодрее.

Женщины вообще руководят иначе, чем мужчины. Они успешны там, где можно охватить собственным взглядом всё хозяйство – вроде как у себя дома. К тому же они реже, чем мужики, подпадают под власть химер. Для такой консервативной отрасли, как сельское хозяйство, женщина-руководитель в самый раз.

БАБУШКИ И ВНУЧКИ

При советской власти из сельских школьников старались растить будущих селян-хлеборобов. Собственно, в нашей местности особого бегства в города и не было, да и городов-то там особых нет: разросшиеся станицы. При школе летом работал своего рода пионерский лагерь, дети были при деле, помогали родному совхозу, да и родителям в страду. Сейчас всё это пошло прахом.

Меня поразило: горячая пора, а по станице болтаются здоровые девицы, хихикают и играют в телефончики. Дела у них нет. Познакомилась с девчонками, местными приятельницами моей дочки. Дома у них и птица есть, и свиньи. «Кто этим занимается?» – «Бабушка». – «Помогаешь?» – «Неа, скучно». Их не заставляют. Уже среднее поколение, мама этой девчонки, устроилась на чистую работу – на бензоколонку. Что будет, когда сойдёт со сцены старшее поколение, которое ещё берёт по весне утят и цыплят сотнями? Трудно сказать… Но эти девчонки заниматься сельской работой будут только, что называется, от большой беды.

Для сельской работы (как и для любой другой) детей нужно воспитывать сызмальства, формировать их представления о почётности. Интересность работы – это вещь внушённая, социально обусловленная. В моём поколении работа в банке или бухгалтерии была символом нудьги и жизненных задворков. Пойти в банк в те времена можно было только потому, что «кто-то же должен делать и это». А потом вдруг это стало замечательно, желанно и страшно увлекательно.

Когда говорят о сельском предпринимательстве, всегда возникает тема фермеров. Фермеры (или фермера – по-местному) у нас есть. В районе их примерно 170, правда, только семь зарегистрированы как малое предприятие, остальные якобы просто ведут личное подсобное хозяйство. Это маленькое жульничество позволяет им экономить на налогах, не платить своим работникам белую зарплату и социальные отчисления и т.п. Их как бы нет.

Но это всё мелочи. Главное – выгодно ли быть фермером? Общее мнение: фермерство – это бултыхание, т.е. балансирование на грани экономического выживания. Есть отдельные успешные примеры, но там, если поскрести, всегда найдётся какая-то изначальная фора, полученная в начале предпринимательского пути. Удачливы были те, кто получил при разделе советского наследства технику, какие-то ценные строения, хорошую землю. Эти сумели что-то добыть и даже кое-кто купил квартиры в Ростове – для детей.

Дети фермеров продолжить семейное дело не хотят. Крестьянская работа трудна, она никогда не кончается и не знает выходных, а на свете есть гораздо более увлекательные способы жить. Вот и уходят молодые в города. Я знала такие фермерские семьи в Италии – это общий случай. И это при том, что на Западе уже нет фермеров в нашем смысле: сажай, что хочешь, и сбывай, кому сам знаешь. Там фермер – это, в сущности, работник пищевой корпорации, которая пользуется им по принципу аутсорсинга, заказывая то, что ей нужно и покупая это по гарантированным ценам.

Когда едешь по области Венето, на полях там и сям видны кирпичные развалины – брошенные фермерские дома. Так что мы с нашими большими хозяйствами могли бы быть в авангарде прогресса. Не фермеры, а высокомеханизированное, современное, достаточно крупное хозяйство – вот что способно «накормить народ», если воспользоваться заполошным выражением эпохи перестройки.

Татьяна ВЛАДИМИРОВА, РОСТОВСКАЯ ОБЛАСТЬ – МОСКВА

Теги: Россия , региональное развитие