Литературная Газета 6474 ( № 31 2014)

Челночная эмиграция

Александр ПАШКОВ

Наверное, кто-то знал такого писателя, Номерков его фамилия. То есть наверняка знали. Начинал он свою творческую деятельность здесь, в России. Был, что называется, художником на вольных хлебах, сидел дома, творил, какую-то копеечку зарабатывал, не бедствовал.

Вдруг в один прекрасный день будто с цепи сорвался. Начал собирать документы на выезд - хочу, говорит, эмигрировать из этой страны, душно мне здесь. Коллега-друг отговаривал его изо всех сил, мол, что ты там забыл, кому ты там нужен.

– Потом объясню, – отвечает, хитро посмеиваясь в усы, – или сам поймёшь, что там забыл и кому я там нужен.

И отчалил. Коллега-друг по-прежнему здесь работал, писал, трепал нервы. А друг-эмигрант, ничего не делая, получал там пособие. На дармовые деньги начал на каждом перекрёстке хаять родину. Чем больше ругал, тем больше зарабатывал. Писать вообще перестал, только и делал что устно ругал. Но этого было достаточно для того, чтобы журналисты записывали его ругань, передавали в эфир, хулитель получал новые деньги.

Деньги он расходовал однообразно – день-деньской сидел в пивной недалеко от дома. Журналисты уже знали, что Номерков там сидит постоянно. Нужно им получить порцию ругани о России, они мчатся в эту пивнушку... Её даже назвали в честь известного ругателя, а потом и улицу переименовали в его честь...

Но наступило время, когда номерковская ругань всем надоела и он перестал быть звездой первой величины. Журналисты стали обращаться к нему всё реже, и Номерков понял, что достиг потолка: улица его имени здесь уже есть, а город, тем более столицу, в его честь не переименуют.

И такая досада его взяла, что в один прекрасный день он будто с цепи сорвался. Начал оформлять документы на возвращение в Россию – хочу, говорит, уехать из чужой страны, душно мне здесь. Новый друг-работодатель отговаривал его изо всех сил, мол, что ты там забыл, кому ты там нужен.

– Потом объясню, – отвечает, хитро посмеиваясь в усы, – или сам поймёшь, что там забыл и кому я там нужен.

И отчалил. На родине на него сразу налетели журналисты, как же – возвращенец, звезда первой величины, в честь него даже пивную назвали. Стали его наперебой приглашать на всякие ток-шоу, издавать его книги, словом, не знали, как ублажить. Вскоре и жильё дали, о каком раньше и мечтать не мог.

На новоселье, среди прочих, пригласил давешнего друга, который в своё время отговаривал его эмигрировать. Тот ни о чём спрашивать его не стал, уже сам всё понял. Понял выгоду от подобных манипуляций и тоже решил эмигрировать. А то издают со скрипом, да и с жильём туговато. Плохо ли получить хоромы только за то, что съездил туда-обратно...

Сейчас друг-последователь Номеркова оформляет документы на выезд. Дело идёт со скрипом – появилось больно много желающих сделать эмиграцию отхожим промыслом. Какое-то время снимать зарубежные сливки, пожить там на халяву, затем вернуться в родные палестины, к сердобольным хозяевам. Прикинуться бедным изгнанником, получить хорошую поддержку в виде публикаций об ужасных зарубежных нравах, выбить под этим соусом квартиру и жить припеваючи. А если что не так, пригрозить новой эмиграцией...

Много таких умных нашлось. Во всяком случае, очередь до номерковского друга ещё не дошла, что и подтверждаю я – Захар ГУСТОМЫСЛОВ

Теги: фельетон