Литературная Газета 6475 ( № 32 2014)

Воздух после ливня

Сергей СУЛИН. «Пенелопа»

Русскоязычная литература в Молдавии - явление уникальное. Хотя бы потому, что поэты, живущие там, ничуть не уступают по дарованию российским авторам. А ещё потому – и это, может быть, самое главное, – что представляют они собой некое сплочённое целое в идейном и этическом смыслах. И тратят они свои творческие силы преимущественно на то, чтобы писать хорошие стихи, а не на то, чтобы разбиваться на изолированные группы и самозабвенно враждовать.

Эстетически же все представленные в этой подборке поэты очень разные.

Олеся Рудягина – мастер выверенного экспрессивного жеста. Большая амплитуда переживаний, хрупкое балансирование на грани нервного срыва и острого, небывалого счастья, мыслечувствие – как метод познания мира, – вот некоторые штрихи к её поэтике.

У стихотворений Вики Чембарцевой особая речевая походка. Ощущение от её стихов такое: стремительная гибкость строки, интонационно – гул набирающего смысловую и эмоциональную скорость поезда, и вдруг – вдумчивая остановка для того, чтобы перевести дыхание для следующего виража...

Сергей Пагын (особенно, если читать его стихи после Рудягиной и Чембарцевой) словно говорит шёпотом, очень печально и только о самом главном. Трагический свет каждого стиха обдаёт неуютом, но внезапно согревает в конце. Тихое глубокое волнение – проводник в застрочный мир, где происходит самое важное: разговор поэта с Богом, с миром, с самим собой.

Леонид Поторак, несмотря на молодость, философичен и многослоен, и при этом ничуть не зануда. Поступь его стихов легка, мысли внятны, и в итоге создаётся впечатление какого-то доброго зеркала: смотришься в него сквозь стихотворение и вроде как становишься краше и умнее...

Татьяна Некрасова смело экспериментирует со смыслами. Но никогда не заигрывается, а только словно прощупывает почву для следующего шага, парадоксального и неожиданного, и в то же время единственно возможного.

Странно, но послевкусие от этой подборки совершенно непохожих авторов сходное – как если вдыхать воздух после ливня, свежий и напряжённо-прозрачный, такой, что кожей чувствуешь: всё на свете существует не зря.

Анастасия ЕРМАКОВА

Вечный набор для души

Олеся РУДЯГИНА

Поэт, публицист. Автор пяти поэтических книг. Член СП Молдовы. Председатель Ассоциации русских писателей РМ. Учредитель и главный редактор журнала "Русское поле".

Лауреат Пушкинской премии (1999 г., Кишинёв).

В 2010 г. получила специальный приз Международного литературного конкурса «Русская премия» – «За вклад в сбережение и развитие традиций русской культуры за пределами Российской Федерации» (Москва).

Награждена Почётным знаком Международного совета российских соотечественников «За вклад в укрепление сотрудничества с Россией».

Работает в телерадиокомпании «MOLDOVA-1». Преподаёт в Славянском университете на кафедре журналистики.

Живёт в Кишинёве.

Причал

Н. Л.

Три утра начинался дождь,

но вот пошёл неторопливо, –

утихли посвист и галдёж,

и оземь шлёпаются сливы.

И, оказалось, много лет

я дверь в июль не отворяла,

а здесь иной какой-то свет

у опустевшего причала.

В зените лето. Ропот трав:

тысячелистник и цикорий.

Штормами впрок отрокотав,

там, за лиманом, дышит море.

Слежу – уходит катер вдаль,

взор близорукий вдруг влажнеет,

и сухопутная печаль

под дождиком слепым мелеет,

забвеньем веет от потерь,

вспять льётся летоисчисленье,

и одиночество – не зверь

ломающий, но – исцеленье.

Чашка

Чуть было не купила

белую стылую чашку

высокую

безукоризненно гладкую

похожую

на каменную мечту

Данилы-мастера

но я ведь хотела другую

такую прозрачную знаете

чтоб между ладонью

и согревающим душу

чаем

не наблюдалось границ

и пальцы просвечивали

янтарным глубоким светом

ушла без покупки

* * *

Почему в ту ночь именно это сказалось –

обрывки детских давно забытых обид,

будто во всей жизни не оказалось

ничего значительней? Странный гид

память. Совсем не то

выговаривает при самых важных встречах.

Говоришь, бабушка, выпивая глоток

вина, непривычное вспоминала, резче

наводился фокус на боль, года,

на усталые от забвения лица[?]

Не вино ты –

живая вода.

Дай напиться…

* * *

Ну хорошо не пиши

но что тебе стоит присниться

вечный набор для души

очи улыбка ресницы

флейтовы позвонки

сердце берущие речи

рифмы свистульки манки

решка-орёл чёт-нечет

Смайликом месяц взошёл

не от тебя не мне

mail.ru нем и гол

галька гремит на дне

Сергей ПАГЫН

Поэт, редактор. Автор поэтических книг «Обретение», «Прогулка в ноябре», «Сверчок в радиоприёмнике». Член Ассоциации русских писателей Республики Молдова.

Лауреат премии «Молодой Петербург» (2011). Живёт в Единцах.

* * *

«…И Слово было Бог»

Евангелие от Иоанна

Дальше от гама дневного,

быта с мольбой и тоской

в лодочке тихого Слова

плыть бы слепою рекой,

чтобы не видеть причала,

чтоб, за собою маня,

музыка где-то звучала

и не спасала меня,

чтобы в той темени нищей

не было звёзд и огней…

Я бы в надёжное днище

только вжимался сильней

в страхе забытом и сладком,

словно отечества дым,

словно из детства облатка

с тёмным лекарством ночным.

Слышал бы сердцем основу –

мощь и упрятанный гром –

лодочки тихого Слова

в зыбком тумане речном.

* * *

Тяжела тоска знакомого человека –

выпив водки, лечь в неживом бурьяне,

провалиться в ночь, где ни лиц, ни снега,

а потом блуждать беспросветной ранью...

У тебя хоть есть в этом деле опыт,

персонажи книг и герои фильмов,

что в промозглый день поднимают ворот,

вспоминают давних своих любимых.

У него же нет от печалей средства,

лишь палёнки горечь, сухой калачик…

Ты, Господь, пошли ему сон про детство,

пусть поплачет в его траве, пусть поплачет.

* * *

По каплям пота горького, по снам,

в чью жуть потом ныряешь зимородком,

по начерно написанным словам,

по медленным слезам, по оговоркам

гадаю, как живёт моя душа –

в тепле скудельном днюет и ночует,

какую думу тянет, не спеша,

что вспоминает, по кому тоскует.

Но ничего нельзя в ней разобрать…

Она живёт, как сок в древесной кроне,

чтоб в миг чудесный на свету предстать

простым плодом на радостной ладони.

* * *

Порой обдаст чужой судьбой –

бедой,

вороньей маетой,

разверзнутой землёю…

И весь твой лад и твой уют

от стыни этой не спасут,

нависшей над тобою.

Поднимешь ворот ли пальто,

стихи нашепчешь ли – и то

уже на грани срыва,

твои слова сведёт на нет

чужой судьбы рисковый свет,

несущийся с обрыва.

* * *

Как тих и чуток мир

в сентябрьской паутине,

и если по жнивью

пойдёшь ты налегке,

всё поле зазвучит,

засветится в долине

и вздрогнет паучок

прозрачный вдалеке.

А словом – как сохой,

чей путь и слеп, и труден,

вздымая иногда

молчания пласты,

какие связи рвём,

какие силы будим,

каких богов зовём

из волглой темноты?

* * *

Нашепчешь – накличешь такое,

что даже не снилось тебе –

ночное, немое, большое

в твоей маломерной судьбе.

И слово пустивши без страха

по ветру в ночи, по реке,

молчанию, пеплу и праху

ты вновь присягаешь в тоске.

И сбудется всё, что накликал:

безвременный снег за окном,

дымящая печка, бутылка

с постылым сиротским вином.

И рыжая псина хромая,

и тот, кто, невидим и тих,

из глины лазурь выжимает

для слёз помутневших твоих.

Леонид ПОТОРАК

Родился в 1994 году в Кишинёве. Поэт, член Ассоциации русских писателей Республики Молдова. Автор поэтического сборника «В спичечном коробке» (2012). Публиковался в «Литературной газете», «Русском слове» (Кишинёв), журналах «Интеллигент» (Нью-Йорк), «Русское поле» (Кишинёв) и т.д. Победитель различных литературных конкурсов.

Живёт в Кишинёве.

Элегия

Все разъедутся, будет сентябрь.

Накануне большого отъезда

Дышит город. Вращается бездна.

В небе Лира, что твой канделябр, –

Погасить бы, и в путь. Но в вещах,

Воплощая судьбу, не уложишь

Ни касанья, хранимого кожей,

Ни дыханья, ни шага, ни дрожи…

Ах, отчаливать – так сообща,

Чтоб не быть остающимся и

Покидающим. Сдвинуться с места

И найти да включить бы оркестр,

Разминающий звуки свои,

Помахать, мол, прощай, суета,

И сорваться летучею рыбой

За высоким фальшбортом альта,

За звенящими вантами, ибо

Только там, в совпадении нот,

Длится день и не движется год,

Там ещё не взлетел самолёт,

И ещё продолжается встреча,

Всё в движеньи, и мир человечий

От движенья в окне полустёрт,

Счёта нет ни удачам, ни датам…

Ах, не сетуй; незыблемы лишь

Форма берега, контуры крыш,

Стол, примкнувший

к оконным квадратам.

За окном суматоха стрижей.

Близко к морю. Сентябрь – уже.

И всего, что напомнит рассудок, –

Не о близости встречи (и не

О себе), но о том, что покуда

Живы мы, нет ошибок в судьбе.

О чём же ещё

В моём окне живёт твоё окно,

Поэтому нам видится одно.

Там, за стеклом, в предутреннем часу

Сползаются светящиеся тучи,

А здесь горит экран, и я несу

Стозначные двоичные созвучья;

И гром идёт, как прибывает поезд…

О, как легко поверится, что голос

Сюда несут отнюдь не провода,

Что расстоянья сходятся в нули –

Не для того ли плыли корабли,

Рождались рифмы, гибли города?

И всё веками движется к тому.

Спроси у тех, отчаливших во тьму,

Зачем трудились, для чего боролись, –

Ужель затем, чтоб нам открылся полюс,

Где всё вокруг меняет имена,

И нечто безымянное за нами

Следит из-за широкого окна

И тёмным ливнем прилипает к раме.

Всю ночь, пока грозу не сменит морось,

Шаги друг друга слышим иногда

Ценой тысячелетнего труда,

И как легко представить, в ливне роясь,

Что плещется под окнами вода

Из той реки, куда не входят порознь.

Татьяна НЕКРАСОВА

Родилась в 1974 году в Молдавии. Окончила Технический университет Молдовы. Стихи печатались в журналах «Зарубежные задворки» и «Белый ворон», «Арион».

Вошла в шорт-лист премии «Заблудившийся трамвай», 2013. Живёт в Кишинёве.

ОКТЯБРЬСКОЕ

они случаются по осени –

простые солнечные дни –

и ветер крыльями стрекозьими

гудит в полуденной тени,

и солнца поздних одуванчиков

струят густой медовый свет,

и мысль о счастье так заманчива,

что ничего страшнее нет.

ОБЫЧНАЯ ДУРАЦКАЯ ИСТОРИЯ

пришла к нему по реке, стоит вдалеке,

думает: что за нелёгкая привела

к тому, кому разве что удочка по руке,

дудочка по руке?

что за дурацкие правила?

а он говорит, звезда, говорит, во лбу,

под косой, говорит, месяц горит.

она

понимает: не видит ни глаз, ни губ –

только свет, которым она полна.

он думает: на удочку бы тот свет,

на дудочку бы тот свет,

которым она полна...

в общем, все умерли – от разочарования –

и привет

вам, речные вечные

рыба-солнце,

рыба-луна

Вика ЧЕМБАРЦЕВА

Поэт, прозаик, переводчик. Родилась в Кишинёве. Член Ассоциации русских писателей Молдовы. Автор поэтической книги «Тебе...» (2010). Поэзия и проза пуб­ликовались в литературных журналах и коллективных сборниках Молдавии, России и зарубежья.

Лауреат Международной литературной премии «Серебряный стрелец 2010», 8-го Международного литературного Волошинского конкурса, V международного конкурса молодых российских поэтов зарубежья «Ветер странствий» и казахстанской литературной премии «Алтын Калам-2011» в номинации «Иностранная литература». Живёт в Кишинёве.

Земное

Потёмки, день, теряющий свободу.

Идёшь на ощупь по земному броду

и ловишь жемчуг встреч в глухой кувшин

изнанкою измаянной души,

расплёскивая чувств тугую воду.

И вязнут забродившие слова

в уключинах ключиц, и голова

склоняется к груди за млечной пищей

такой телесной и земной, и ищет

покоя.

И втирают жернова

объятия отчаянно друг в друга:

окно, простенок, занавесей вьюга,

касаний шёпот, нежности мольба,

земное – ад, божественное – рай.

Застигнутый в духовной наготе,

себя теряя, снова обретаешь

песчинкою на божьем ноготке.

И правдою неправедной томимый,

скрепляешь человеческую глину,

заимствуя у бога ремесло

в угоду жизни и смертям назло.

Тифлисское

Левану

Торговка над мёдом тугих виноградин

вдруг вздрогнет дремотно в июльском чаду.

Три древних старухи в церковной ограде

седую кудель власяную прядут.

Беззубый безумец Бесо босоного

булыжную плоть попирает пятой.

А дядю Нодари – мегрела рябого –

зовут в Сололаки на пир тамадой.

Весь двор собирает красавицу Нуцу:

под вечер – смотрины. Соседский юнец

вздыхает: «Вот, мне бы богатым проснуться,

украсть свою Нуцу и с ней под венец!»

Цепляет цикада цикорий. Мтацминда

над городом гордо несёт горизонт.

И знает любой от Арагви до Инда,

Что окна в рисунках – на доме Резо.

Полжизни Тифлис поднимается в гору,

ещё половину – под гору идёт,

то с Богом о вечном ведёт разговоры,

то с ангелом речь о погоде ведёт.

Лукавый и мудрый, юродивый, нищий,

он князь и богач, чародей и простак.

Для бедных в кармане монетку отыщет

и сам над собой посмеётся в кулак.

Звенигород

Вадиму

Братец, братец,

отведи меня в храм.

Бродит ветер по октябрьским лугам.

Стылый полдень, словно инок слепой,

опирается о землю клюкой.

Ты не спросишь,

я в ответ промолчу.

Перед образом затепли свечу:

тем за здравие, иным в упокой.

Грай вороний над Москвою-рекой.

Бог един ли, братец, много ль богов –

всё спасение для нас, дураков.

Коли Богу человек посвящён,

то Господь с душой людской обручён.

Моет мордочку у ризницы кот.

В колокольном звоне небо плывёт,

а под ним – в церковных маковках град.

Ты ко храму отведи меня, брат.

Теги: поэзия , Молдавия