Литературная Газета, 6507 (№ 17/2015)

Нерушимая память бойца

Амо САГИЯН

(1914[?]-1993)

ЗЕЛЁНЫЙ ТОПОЛЬ НАИРИ

Красуешься под ветерком,

сверкаешь свежею листвой,

Дорогам детства тень даришь

и ночью жадно ждёшь зари[?]

В теснинах сердца моего

звонкоголосый говор твой.

О дальний, дальний, дальний мой,

зелёный тополь Наири!

Ах, как взметнувшийся костёр,

стоит зелёный твой огонь!

Я издали тебя молю –

гори, мой трепетный, гори!

Изжаждавшиеся поля

желанною прохладой тронь,

О дальний, дальний, дальний мой,

зелёный тополь Наири!

Поёт мой жаворонок – сын,

резвящийся в тени твоей.

Его получше приголубь, порадостнее одари,

Листвой бессонной осени,

отцовской ласкою согрей,

О дальний, дальний, дальний мой,

зелёный тополь Наири!

Меча и пламени певец,

я лишь твоей хочу любви,

Я за тебя пошёл на бой,

меня разлукой не кори, –

Умру, чтоб вольным быть тебе,

исчезну я, а ты живи,

О дальний, дальний, дальний мой,

зелёный тополь Наири!

1942

Перевод Марии ПЕТРОВЫХ

Ваагн ДАВТЯН

(1922 –1996)

Солдат на последней высоте

Чу, стихли залпы громовые...

Дивяся вешней красоте,

Свободно он вздохнул впервые

На этой славной высоте,

На безымянной, на последней,

С которой в майский день видны

Не вражий тыл, не край передний,

А вехи пройденной войны.

Сюда от отчего порога

Из всех маршрутов и путей

Бойца вела одна дорога,

Та, на которой сто смертей,

Та, где метели свищут грозно,

А в зной не манит деревцо.

И стало словно бы из бронзы

Солдата смуглое лицо.

Борьба неравная вначале,

Как хмурый скульптор, без резца

Оставила следы печалей

У губ, у строгих уст бойца.

Но сгладив те морщинки, следом

(Та боль да не вернётся впредь!)

Спешила на челе Победа

Покой и мир запечатлеть.

Откинул полы плащ-палатки

И каску приподнял солдат.

Легла шинель в литые складки

От богатырских плеч до пят.

Над краем, брошенным врагами,

Спокойно русский воин встал.

И мнилось: под его ногами

Не высота, а пьедестал.

Перевод Юрия ГОРДИЕНКО

Ованес ШИРАЗ

(1914 –1984)

Экспромт

Был мир нерушим, как древний утёс,

Враг грянул на нас, как гибельный шквал.

Мы встали пред ним, как древний утёс,

Враг взвыл, разъярясь, как бешеный шквал.

Века простоим, как древний утёс,

Враг сгинет, как дым, как скошенный шквал.

Перевод Татьяны СПЕНДИАРОВОЙ

Гурген БОРЯН

(1915 –1971)

Поседевшей девушке

Она ещё вчера, как майский день, цвела.

Не смела скорбь ступить на солнечный порог.

Она ещё вчера резва, как лань, была, –

Солнцеволосая, не знавшая тревог.

Погасло золото сверкающих кудрей,

Печаль осыпала их снежным серебром...

Жестокою зимой скорбь постучалась к ней:

Потеряна семья, разрушен отчий дом.

Весною тает снег. Но вот пришла весна,

А кудри девушки блистают белизной.

С какою же весной исчезнет седина –

Холодный мёртвый снег печали молодой?

О, только ярый гнев растопит этот снег,

Огонь отмщения, что грудь народа жжёт!

Придёт победы час: согреет солнце всех

И с новою весною растают снег и лёд.

Перевод Веры ЗВЯГИНЦЕВОЙ

Бессмертие

Под утренней, под розовой зарёй

Твои товарищи в лесном краю

Могиле предали твой прах, герой, –

Ты был повержен в штыковом бою.

Поочерёдно целовали в лоб

Тебя бойцы-друзья. И на снегу,

Толпою тесной окружая гроб,

Они клялись, что отомстят врагу.

Багровые полотнища знамён,

Опущенные до земли, сплелись,

И в честь твою над лесом, в небосклон

Гремели залпы, сотрясая высь.

Засыпали могилу, а потом

Трудились терпеливо час и два

И высекли на камне гробовом

Немеркнущие гордые слова:

"Отважный воин, павший в грозный час

В бою за счастье, – здесь лежит.

Склоните головы! Не смерть на вас –

Бессмертие глядит!"

Перевод Николая ЧУКОВСКОГО

Наири ЗАРЬЯН

(1900 –1969)

После боя

Товарищи пали на поле чести…

О сердце, молчи, не кричи, не плачь!

Взывает их кровь неостывшая к мести –

Горе от вражьего взора спрячь.

Врагу – огонь ненавидящих взглядов,

Сабельный блеск и железный кулак,

И треск автоматов, и грохот снарядов,

«Ура!» сокрушающих наших атак.

Врагу мы не горе своё покажем –

Пусть падает каждая наша слеза

Фугасною бомбой над черепом вражьим,

Покуда конницы нашей гроза

Промчится по логовам их окаянным,

Круша и топча их последний оплот,

И наше возмездье огнём ураганным

С земли их прах нечистый сметёт!

Тогда на жертвы святые наши

Пролейся, дождь освежающих слёз!

Пусть память о них цветёт всё краше

Благоуханным цветеньем роз.

Но горе пока затаить нам надо.

И пусть наша сабля будет остра,

Пусть пули свистят и грохочут снаряды,

И наших атак не смолкает «Ура!».

1942 г.

Перевод Владимира ЛУГОВСКОГО

Гегам САРЬЯН

(1902 –1976)

НЕ ВОЗВРАТИЛИСЬ ПАХАРИ ДОМОЙ

Я устремляю вдаль усталый взор –

Не возвратились пахари домой.

Лучи угасли на вершинах гор –

Не возвратились пахари домой.

На землю вечер тенью синей лёг –

Не возвратились пахари домой.

Мне мглой холодной душу обволок –

Не возвратились пахари домой.

В тумане вспыхнул дальний свет окна –

Не возвратились пахари домой.

Какая на дорогах тишина –

Не возвратились пахари домой.

Перевод Вероники ТУШНОВОЙ

Рачия ОВАНЕСЯН

(1919 –1997)

Шлем

Летним днём беззаботно бродя на просторе,

Изобилию нашему оду пел.

Золотые хлеба расстилались, как море,

Наливавшийся колос томился и млел.

Вилась песня моя, нежно ластилась к ниве,

Но нежданно замолк я от встречи одной:

Чей-то выцветший шлем угасал горделиво

Под колосьями зрелыми передо мной.

Чьим он был? Чьё чело защищал, отражая

Этой сталью упорной удары огня?

И когда он смешался вот здесь с урожаем

Нашей славы и нашего мирного дня?

Верно, тот, кто однажды, в предсмертный свой час,

Тщетно вверил себя этой стали холодной,

Здесь, где ныне стою я, безропотно гас,

Чтобы сделаться горстью плодородной.

А признательный пахарь, должно быть, когда-то

Обошёл этот шлем, проходя бороздой, –

В сером слитке металла, в находке простой,

Он увидел священную память солдата.

Память павших, которые кровью своей

Освещали победные наши рассветы,

Память тех, кто сражался за счастье людей,

За свободу и за справедливость на свете.

Но я знаю – на свете есть чёрные силы,

Не иссякли кровавые промыслы их –

Палачей, оскверняющих павших могилы

И готовящих ядра из шлемов таких.

Между тем не вчера ли, витийствуя браво,

Враг зелёному шлему курил фимиам

И сулил рай тому, кто вернётся со славой,

Крест и мрамор тому, кто останется там...

Нет, я славлю страну, где на мирной равнине,

Вдруг найдя серый шлем, опалённый огнём, –

Пахарь место отводит ему, как святыне,

А поэты поэмы слагают о нём!

...Соки зрелости каплют с колосьев на ниве,

Каждый колос о чём-то поёт без конца...

И сияет торжественно и горделиво

Серый шлем – нерушимая память бойца.

Перевод Вруйра БАЛАСАНА

Татул ГУРЯН

(1912 –1942)

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Отдав поклон больнице и палате

И медсестре, отнянчившей меня,

Пришёл я вновь на линию огня,

Где льётся кровь моих отважных братьев.

Как вражеская пуля ни лиха –

Невмоготу ей одолеть поэта,

Чья жажда жить теперь так велика,

Что смерть ничто в сравненьи с жаждой этой.

Сразимся же, друзья мои! Весь мир

Коричневой чумою атакован;

А нам… нам легче лечь в бою костьми,

Чем променять свободу на оковы.

Вот враг опять лавиной огневой

Рванулся к нам; он лезет вон из кожи…

Пренебрежём же смертью, уничтожим

Прожорливые полчища его!

За мной, друзья! Всей грудью на врага!

Вперёд, на зов армянского поэта!

Да будет наша честь нам дорога!

Да сгинет враг! Да здравствует победа!

Свинцовый дым густеет на холмах,

Гремит и содрогается Малахов,

Парят орлы, не знающие страха,

Поблёскивая звёздами впотьмах.

И огненные наши бастионы

Позор и смерть пророчат вам, тевтоны!

И каждый наш корабль береговой

Выносит вам свой смертный приговор!

Крепки ряды друзей моих суровых –

Они встают и падают, но снова

Встают и устремляются вперёд,

Святая месть сквозь пламя нас ведёт.

С победной песней, поступью широкой

Шагаешь, Севастополь наш, и ты,

Перед тобой кровавые потоки

И вражьих тел зловещие хребты.

И в этот час нам смерть не тяжела,

О нас потомки скажут без печали:

Они дрались за Родину и пали,

Чтоб Родина любимая жила!

1942

Перевод Вруйра БАЛАСАНА

Теги: фронтовая поэзия