Литературная Газета, 6531 (№ 44-45/2015)

Свадьбы не будет!

Свадьбы не будет!

Книжный ряд / Библиосфера / Литпрозектор

Артамонов Владимир

Теги: Алиса Ганиева , Жених и невеста

Алиса Ганиева. Жених и невеста: Роман. – М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2015. – 190 с. – 2000 экз.

Чем известна писатель и критик Алиса Ганиева? Правильно, тем, что пишет о Дагестане. За первую крупную вещь – повесть «Салам тебе, Далгат!» – получила молодёжный «Дебют», с тех пор активно участвует в премиальном процессе, придерживаясь «национальной» темы. Однако не так-то просто покорить литературные пики – «Нацбест» и «Большая книга» подпускали Ганиеву только на расстояние лонг-листа. Но она вновь берётся за ориентальную прозу. И теперь уже новый роман о малой родине претендует на «Русский Букер».

Итак, о чём «Жених и невеста»? Правильно, про двух влюблённых. В чётных главах рассказывается о Марате, он московский адвокат, в нечётных сама за себя говорит девушка Патя, Патимат, она делопроизводитель в московском суде. Их истории до поры разворачиваются параллельно, друг с другом они не знакомы. Оба молоды, наслаждаются столичной жизнью и не спешат себя связывать узами Гименея. Но заботливые родители, понятное дело, вынашивают матримониальные планы, причём собираются «окольцевать» чадушек в добровольно-принудительном порядке. Молодого человека вызывают в родное село, потому что уже снят банкетный зал на 600 человек, теперь ему на месте надлежит поторопиться с выбором суженой – такая вот семейная тирания. Не менее авторитарны и домашние Пати, они убеждены, что девушка в свои двадцать пять рискует стать старой девой, и вообще московские нравы развращают, пора домой – выбирать себе достойного джигита.

Видать, чуяло беспокойное родительское сердце: Патя в Москве времени зря не теряла. Приехала на год, но стоило вырваться из отчего дома, как пошло-поехало: невинные свидания с мужчинами-земляками чередовались поездками к богемным друзьям, где юная дагестанка с привычной беспечностью кружила головы направо и налево. Впрочем, привередливой Пате не везло, претенденты как на подбор оказывались не в её вкусе: глупые, старые или вовсе с приветом, ещё и уродливые, как кунсткамерные экспонаты.

Москва ли с её свободными нравами способствовала ускоренной эмансипации девушки или природная своенравность толкала на авантюры, но Патя с первых страниц опасно близко подпускает к себе мужчин, явно рискуя девичьей честью: «Он обернулся ко мне своим беззащитным лошадиным лицом, на котором в сером вечернем свете сверкали серо-голубые радужки. Мы чокнулись. А потом он медленно забрал у меня бокал, нагнулся, поставил оба бокала на пол, снова разо­гнулся, обхватил меня руками и начал всё так же медленно опрокидывать на диван. Я почувствовала, как покрываюсь мелкими дрожащими мурашками немого страха, но в голове при этом было совершенно пусто. Я упала навзничь и лежала так, таращась в потолок. Ринат придавил меня сверху и тоже не двигался, только дышал спокойно и глубоко, как будто спит. Мелькнула и пропала мысль, что кто-то может подняться, заглянуть и раздуть сплетню, но страх ушёл. Пересиливало странное космическое спокойствие. Меж тем я чувствовала, как тело продолжало мелко дрожать». Вернувшись домой, Патя навещает подруг, скептически относясь к их семейному опыту: «Все кругом только и делают, что женятся, женятся. Как будто нет других занятий». Замужние товарки видятся столичной «штучке» сплошь запуганными толстухами, она их жалеет, им, пустоватым болтушкам, и впрямь не позавидуешь, по­этому Патю и страшит участь вновь оказаться пленницей традиционного мусульманского уклада.

Без этнографических «фишек» текст остался бы на уровне заурядного бульварного «мыла». Вообще Ганиева, отстаивая передовые гуманистические принципы, не скупится на мрачные краски в изображении современного – по её мнению, ещё недостаточно светского – кавказского быта: бесправные женщины рожают детей, непременно раздаваясь вширь, мракобесы из мечетей промывают мозги гоповатой сельской молодёжи, которая слушает попеременно ваххабитов и косноязычных политиканов, а коррумпированная власть закрывает на всё это глаза. Радостного мало, кто бы спорил, но слишком всё однозначно у Ганиевой. Получается, она за всё хорошее и против всего плохого. Трудно реализовать подобный сюжет, используя ходульных персонажей. Те, кто покрутился в Москве, выступают обличителями косности и ханжества, но не веришь этим до приторности положительным Дафнису и Хлое. Слишком уж безлики и Марат с его «чайными» глазами, о котором мы и знаем-то только, что он успешный адвокат, занимающийся делом убитой правозащитницы, и едкая Патимат с её европейскими повадками, которая так любит поиздеваться над недалёкими женихами и их убогим миром с мещанской триадой: дом в селе, квартира в городе, «Лада Приора» под окнами.

Марат и Патя предсказуемо встретятся ближе к концу книги, но для проформы они должны отбраковать навязываемых невест и женихов, карикатурных, однозначно непривлекательных. Сюжет не упирается в напрашивающийся хеппи-энд, но и ганиевская развязка угадывалась: свадьба, назначенная на 13-е число, сорвалась...