Литературная Газета, 6569 (№ 39/2016)

Правильный «Глаголъ»

Правильный «Глаголъ»

Литература / Литература / Поверх барьеров

Теги: литература , издательство

Чем живёт альманах с этим ярким именем? Выходящий в Париже и объединяющий самых разных – главное, чтоб русскоязычных – авторов? Об этом – разговор с его нынешним главным редактором Еленой САЛЬГЕРО.

– Не могу сказать худого о первых пяти номерах ежегодника, но новый редактор, новая метла метёт явно по-новому…

– Считаю, что о «Глаголе» в его нынешнем виде можно говорить, начиная с шестого номера. Мне кажется, теперь это меньше напоминает междусобойчик «людей, приятных во всех отношениях». Мы собираем со всего мира русскоязычных авторов, которые нам кажутся интересными. Это не обязательно даже действующие литераторы и вообще не обязательно литераторствующие люди – это люди, умеющие интересно писать. Рассказы, эссе, биографии. Фоторепортажи! Неизвестный блогер тоже может у нас попробоваться, милости просим. Приветствуются оригинальные ходы: в шестом у нас были переводы Пушкина на французский, что интересно только людям франкоговорящим. Но этого немного, все-таки у нас ориентация на русскоговорящую публику.

– А у вас есть какие-то, не хочу сказать, политические рамки, но идеологические установки? Кого возьмёте, а кого не возьмёте?

– Вот знаете, откровенно говоря, русофобию точно не возьму. Резко политизированный текст, в любую сторону, точно не возьму. В начале прошлого века в Петербурге был такой издатель Николай Шебуев. Мы о нём вспоминаем на страницах альманаха. У него был лозунг: «Вне политики, вне партий в литературе, вне кружков в искусстве, вне направлений». У него печатались Игорь Северянин, Демьян Бедный, Николай Гумилёв. Это похоже на нас. Мы стараемся не привносить в альманах ненужные дискуссии из соцсетей и тратить на это бумажное читательское время. Своих авторов я с трудом вижу за одним столом. Переругаются, передерутся. Но тексты их уживаются, рисуют картину разными красками. Наша цель – поддержать русскоязычную словесность хорошего качества.

– Где такая водится?

– У нас есть рубрика «Русские по миру». Собираем расколотое. Нам прислали несколько очерков о русскоязычной поэзии в Грузии, в Белоруссии, на Украине. Пишут люди из бывших советских республик, из диаспор в разных странах. Мы их услышим, поймём, поддержим – насколько хватит сил и средств, конечно. Стараемся избегать зауми. Мне кажется, самое страшное для издания – потерять читательский интерес. Я сама уже давно не в состоянии прочесть больше двух абзацев в очень многих «толстых» журналах, потому что вижу одни и те же фамилии, одни и те же тексты. Это плохо, это не наше. Я, к примеру, очень рада, что нашла на «Фейсбуке» соотечественницу, у которой уникальная профессия. Она делала короткие зарисовки, она читала мои статьи, мелькала у меня в ленте, она очень скромно так себя вела. Очень многие пытаются, знаете, попасться на глаза… но это не всегда удачно получается. А эта скромница в Англии ухаживает за доживающими свой век монахинями. Заметки её были настолько интересны и так прекрасно сделаны, что из них можно составить целый цикл. Конечно, мы её опубликуем.

– Вам пишут русские, которые хотят сохранить свою идентичность? Они не хотят полностью «врастать»? Они хотят таким образом поддержать связь?

– А вот не знаю, я не берусь это утверждать. Мне кажется, нет такой чёткой установки у людей вообще, чтоб сохранить во чтобы то ни стало… В них это органично. Мне кажется, что у человека, уехавшего в сознательном возрасте (даже, скажем, в 24 года, как я, например, и живу во Франции уже больше, чем я прожила в России), значительный поток общения остаётся всё-таки на родном языке. Тем более что теперь для него есть интернет, это лучше, чем перьевая ручка, – возможности колоссальные.

– Вы сами виноваты, на эту тему заговорили. Почему у вас интернет-версия – только выкладка того, что у вас есть в бумаге? Почему у вас нет ленты общения? Почему у вас нет подобия социальной сети?

– Потому что руки не дошли. Дойдут. Это людям надо. Это как после взрыва – осколки продолжают вращаться вокруг ядра. Куда бы вас ни занесло, у нас есть ядро, и вы знаете, где оно находится. Вот я это так ощущаю. Есть другие, ярые такие – категорические диссиденты. Это сформировалось когда-то, еще в 70-е годы, и было «почетной профессией», и в них это осталось намертво. Им кажется, что без диссидентства нельзя. Неприлично. Вы должны диссидентствовать, что бы ни происходило в стране. Сейчас – против Путина. Будет не Путин – против не-Путина.

– Таких и внутри России немало.

– Да, им всё будет плохо, понимаете? Политиканство такого рода мне не близко, но если человек напишет сильный рассказ, я возьму.

– Как я понял, вы можете взять материал совершенно не про Россию? Лишь бы талантливо?

– Лишь бы интересно. «Талантливо» – это опять же спорный вопрос, я, например, найду, что это талантливо, а кто-то скажет – ерунда. Я знаю одного библиографа, который пишет библиографический текст, как приключенческий роман. Вот его я буду заманивать к себе.

– А если вам детектив предложат какой-нибудь?

– Запросто. Хоть фантастику. Только короткую! Про Россию, не про Россию… Напишите мне на хорошем русском языке про Лондон, про Австралию, Новую Зеландию, Санкт-Петербург, но чтоб читателю было интересно.

Беседу вёл Владимир МАМОНТОВ