LIVE-RPG. Эволюция-6

Глава V

Когда знакомлюсь с перечнем вооружения, выбранного «Ураном» и Павлом для уничтожения дронов, понимаю, что ничего нового они не открыли. Всё те же самые РПО. Осколочные и термобарические гранаты, реактивные гранатомёты. И само собой — «Единороги». Собственно, я не ожидал, что они найдут в нашем арсенале что-то неизвестное мне. Но в глубине души рассчитывал на какую-то хитрозадую комбинацию, которая будет в состоянии сильно облегчить нам жизнь.

Так или иначе, всё это тоже загружаем в самолёт. Помимо вооружения на своих бойцов, захватываю и приличный объём дополнительных «стволов». «Вихри» и «Ястребы», пулемёты, снайперские винтовки, «АС-15» — никто не знает, что нам может пригодиться и какая ситуация возникнет по прилёту.

Когда заканчиваем с этой партией вооружения, на погрузчике подъезжает «Уран», везущий громадную упакованную авиабомбу. Озвучивает фразу в духе «эта хреновина прошибёт любую другую хреновину, какой бы охрененной вторая не была». Переварив его слова, думаю посоветовать пробовать использовать меньше заимствований из речи окружающих, но в итоге решаю, что робот со временем и сам разберётся. В конце концов, чаще всего он говорит абсолютно нормально.

Помимо вооружения и боеприпасов, загружаем некоторый запас продовольствия, воды и медикаментов. Неизвестно, как там будут обстоять дела с клиниками ГЛОМС. А вот ранения присутствовать точно будут. Конечно, если мы останемся в живых. Подумав, добавляем ко всему этому ещё полсотни комплектов экипировки.

Закончив с загрузкой нашего «багажа», разбираемся с громадными воротами, через которые самолёты должны выкатываться на взлётную полосу. Там замок сразу с двумя вариантами открытия — «ключ-картой» и биометрией. К счастью, руки пилота хватает, чтобы их разблокировать. Протестировав саму возможность, пока закрываем их обратно. Всем остальным даю команду отбой, оставшись наедине с «Ураном».

Сам просматриваю свободные баллы у членов нашей небольшой экспедиции. Поняв, что ни у одного из нас, их не хватает для полноценного развития навыков управления самолётами, на ходу меняю концепцию. Мы все полетим на транспортнике. А истребитель Вихров обозначит, как проблемный. Мол, пришлось его бросить из-за неполадок с управлением.

Усмехаюсь, поняв, что в ином случае, вся затея с пленными была бы явно шита белыми нитками. Как бы он смог добраться до Самары на одном истребителе, прихватив с собой пачку пленников? К крыльям бы их привязал? Хорошо, что сейчас возникла проблема с баллами, иначе нас скорее всего, сбили бы на подлёте.

Когда встаю, чтобы сделать себе кофе, слышу звук телефонного звонка. Мелодия играет на спутниковом телефоне, бывшем у охранников этого места. Матерясь, бегу в жилой блок, где находится пленник. На то, чтобы разбудить его и коротко поставить задачу уходит секунду пятнадцать. Когда тот кивает, что мол, всё понял, отвечаю на звонок и прикладываю телефон к его уху. Сам внимательно слушаю. На той стороне сразу же начинают кричать.

— Вы двое дебилов! Что у вас там происходит? Почему сейчас открылись ворота ангара?

Бывший сторож базы, судя по его лицу, впечатлён экспрессивными воплями. Слегка дрожащим голосом отвечает.

— У нас проверяющий приехал. С пленниками. Готовится вылетать. Я могу спросить — а вы кто?

Две секунды молчания, после чего Освальд рявкает.

— Твоё высшее начальство, тупая обезьяна. Дай трубку вашему «проверяющему», пусть подтвердит.

Оглядываюсь на уже стоящего в дверях Вихрова и после того, как пленный угукает в телефон, перемещаюсь к нему с аппаратом в руках. Дальше следует короткий диалог, во время которого пилот излагает нашу версию. Уже обновлённую — пока они шли сюда из соседнего жилого блока, «Уран» успел парой фраз обрисовать внесённые в план изменения.

На мой взгляд всё проходит гладко. Да, немец матерится и костерит технику, а заодно и Сергея, который по нашей легенде, вообще ни в чём не виноват. Но вроде удовлетворяется ответом о том, что пилот ранен и поэтому связь при помощи чипа может не работать. Хотя, одновременные сбои в работе истребителя и дрона, скорее всего вызывают у него вопросы, Освальд это никак не показывает. Единственное отданное распоряжение — дать знать, когда самолёт будет в двадцати-тридцати километрах от базы в горах.

Пилот решает проявить инициативу и задаёт вопрос о системе ПВО, на что получает ещё одну матерную тираду. Между ругательствами, собеседник вклинивает фразы о том, что все самолёты на подземной базе, по умолчанию считаются «своими», пока этот статус не изменён. После чего снова сбрасывает звонок. Похоже, для Освальда это и есть нормальное завершение разговора.

Дальше остаётся только ждать. Остальные снова отправляются спать, а я варю себе кофе и сижу на кухне, дымя сигаретой. Прогоняю в голове наш план. Хотя это сложно назвать детализированным планом. Скорее общий концепт — прилететь, раздолбать всё, что вылезет наружу, подорвать вход и разнести в мясо всех, кто внутри. Ключевой момент — чтобы их «сверх» не оказался готов к моменту нашего прибытия. Иначе вся идея немедленно накроется и нас самих порвут на куски. Возможно, в буквальном смысле.

Анна выходит на связь где-то через час. За это время успеваем обсудить с «Ураном» теории о том, кто может командовать убежищами и какой была схема их создания. Как ни крути, скрыть факт строительства громадного бункера в горе, не выйдет. Особенно в Швейцарии, на горной территории, охраняемой международными организациями. Успеваем набросать с десяток предположений и здорово размять мозги. Но ни одна из теорий не проходит проверку фактами. Да и последних слишком мало, чтобы можно было на их основе что-то выстраивать. Так что, скорее мы просто проводим время за беседой, в ожидании нашей группы из Жигулёвска.

В процессе перед глазами появляется сообщение от «Центра Контроля».

Изменения в системе начисления социальных баллов

Социальные баллы более не будут начисляться за сам факт существования социальной группы. Теперь, вы сможете получать социальные баллы только за определённые достижения.

Либо появилось слишком много «социальщиков», по своим параметрам, сильно обогнавших всех остальных, либо появилось слишком много людей, злоупотребляющих возможностью получения социальных баллов. Как бы то ни было, возможность получения «легких» баллов, за счёт контроля над Жигулёвском, отпадает. Зато при решении очередного кризиса с полуостровом, мы получим сверху ещё и дополнительную порцию баллов.

Когда колонна из Жигулёвска оказывается внутри, в глаза сразу бросаются напряжённые лица ветеранов. Да и новобранцы посматривают с ожиданием. Особенно много внимания привлекает самолёт с приставленным к нему трапом и стоящим рядом погрузчиком. Решаю, что в этот раз скрывать информацию от остальных никакого смысла нет. Собрав всех прибывших в одном месте, сжато описываю ситуацию. На лицах новичков — изумление смешанное с восхищением. А вот Анна выглядит хмуро. Когда все остальные расходятся, а мне представляют пятерых новобранцев, вызвавшихся отправиться с нами, лучница подходит ко мне и озвучивает свои мысли.

— Думаешь, вы справитесь? Если судить по тому, что мы знаем — у них есть хранилища с техникой, боевые роботы, возможность создания практически непобедимых бойцов. Я не против того, чтобы выпотрошить гнездо этих уродов. Но на мой взгляд, нужен куда более серьёзный отряд, чем отправляется с тобой. Как минимум, несколько десятков «адаптистов» высокого ранга.

В ответ пожимаю плечами, после чего объясняю свою точку зрения.

— У них есть техника и ресурсы. Но полностью отсутствует толковое управление. Не претендую на титул отличного стратега или даже тактика. В обоих случаях мои навыки ниже плинтуса. Но на их стороне специалист, который ничуть не лучше. Всё, на чём они выезжают — техническое превосходство и элемент внезапности. К тому же, Освальд скорее всего считает точно так же, как и ты. Что никакой угрозы сейчас нет, ввиду отсутствия мощных организованных групп. Так что на нас сейчас будет работать фактор неожиданности.

Девушка покачивает головой.

— Возможно. Но это авантюра чистой воды.

Заявление вызывает на моём лице усмешку.

— А что из наших затей не было авантюрой? Всё — от «захода» в Кстово с атакой Горановых, до штурма полуострова, это чистой воды экспромт. Который нам пока вполне неплохо удавался. Будем надеяться, что в этот раз тоже сработает.

Насколько я могу судить по её лицу, мои доводы сработали не слишком хорошо. Но больше спорить она не пытается.

На загрузку колонны уходит около тридцати минут. В процессе меня увлекает в сторону Кира, которая тоже напросилась в поездку с этой группой. Говорит, что хочет что-то сказать, ведя в пустующий жилой блок. Когда останавливаемся, ожидаю, что она действительно начнёт что-то рассказывать, но девушка внезапно опускается на колени, расстёгивая мой ремень. От неожиданности развития ситуации в таком ключе, чуть не останавливаю её. Но вовремя торможу себя. Пару минут наслаждаюсь ощущением её губ и языка на своём члене. Потом, поднявшись, стягивает штаны с бельём и становится раком на нижнем ярусе одной из кроватей. Перед этим сунув мне в руку, презерватив, который в наше время уже успел стать редкостью.

Учитывая длительное отсутствия секса и состояние лёгкого недосыпа, обостряющее ощущения, заканчиваю минут через десять. Одеваясь, девушка выдаёт весьма нелогичную фразу — «Не вернёшься, член оторву». И удаляется. Хм. Похоже «сто двадцать первая» успела ко мне действительно привязаться. Покачивая головой, застёгиваю ремень и тоже выдвигаюсь наружу. Ловлю на себе взгляды нескольких новобранцев. Если в глазах мужского пола проглядывает некоторая зависть, то у девушек больше задумчивости.

Когда приближаемся к колонне, «Уран» окидывает нас взглядом и скрежечет. Потом начинает говорить.

— Удовлетворить свои потребности перед полётом, это мудро, командир. Ничто не должно отвлекать.

Ловит меня на моменте, когда я как раз собираюсь начать говорить, так что закашливаюсь. А Кира неожиданно слегка краснеет. Вижу, как прикрыв рот, смеётся Анна. Откашлявшись, отвечаю.

— Железяка, у тебя контроллер поведения не полетел случаем? Или как там эта штука называется?

Робот несколько секунд молчит, водя по сторонам своими окулярами. Медленно произносит.

— Системы чуть барахлят, в ожидании полёта. Люди бы назвали это нервозностью. Не хотел вас смущать, публично объявляя о факте недавнего соития.

Повернув голову в сторону Анны, которая уже откровенно заходится в смехе, продолжает.

— Всё, на этом умолкаю. Больше ни слова о сексе.

Развернувшись в сторону колонны, застывает на месте, наблюдая за процессом погрузки. Кира стоит со смущённым видом, покачивая головой и бросая в сторону роботехника не самые добрые взгляды. Хочу подойти к ней, но думаю, сейчас не самый лучший момент. К тому же, если быть честным, я не слишком представляю, что ей сейчас можно сказать. Какое-нибудь ванильное дерьмо в духе — «я обязательно вернусь»? Или «не насаживайся на чужие члены, пока меня не будет»? Ничего более подходящего для ситуации у меня нет.

Минут через десять колонна заканчивает погрузку, и Анна командует рассаживаться по машинам. С ними отправляются Степан и охранник базы, вместе с телефоном. Судя по всему, Освальд не может отслеживать местонахождение аппаратов. Но на всякий случай, они вырубают второй спутниковый телефон, который забирают с собой. Впрочем, теперь у них есть номер трубки Вихрова, которая остаётся у нас. Как и наоборот — я фиксирую номер того телефона, что будет в Жигулёвске.

Когда на базе остаётся только состав отправляющегося отряда, ещё раз провожу инструктаж по реагированию на ту или иную ситуацию. Вырубаем на базе освещение. Энергетическую установку оставляем работать. Есть подозрение, что если её отключить, то деактивируются электронные замки. И попасть внутрь будет нельзя. Сергей одни за другими открывает громадные ворота, между которыми расстояние в добрую сотню метров и мы загружаемся в самолёт.

Весьма непривычное ощущение — оказаться в комфортном кресле небольшого лайнера, выглядывая наружу через стекло. Остаточный запах цивилизации. Если смотреть вперёд, то складывается ощущение, что ты на обычном пассажирском рейсе. Но вот если глянуть назад, где свободные кресла заполнены закреплёнными ящиками с оружием и боеприпасами, то это чувство сразу пропадает.

Вырулив на поверхность, пилоту приходится спускаться ещё раз. Кроме него, никто не может закрыть ворота. А оставлять вход на базу открытым — явно не самая хорошая мысль.

Именно по этой причине, внизу остался Игорь, научившийся управляться с трапом. Единственная заковырка — сам трап приходится оставить здесь же, на асфальте, отстыковав его с нашей стороны. Опасаюсь, что он может зацепиться, но Сергей ловко отводит технику в сторону. А через пару минут мы уже начинаем разгоняться. Вижу, как напрягается лицо Дианы, сидящей через проход от меня. Да и меня самого, от непривычки слегка корёжит. Понимание того, что внизу сейчас только воздух и в случае технических неполадок тебя размотает на мелкие куски, заставляет нервную систему испытывать серьёзный стресс.

После того, как набираем высоту и выравниваемся, становится спокойнее. Через несколько секунд в динамиках звучит голос пилота.

— Специальный рейс под названием «подпали задницы ублюдкам» начинается. Приветствую вас на борту, господа шизанутые психопаты.

То ли у Вихрова проснулось чувство юмора, то ли он так пытается сам себя подбодрить. Хотя, некоторые из стажёров улыбаются. Да и Данил, которого мне тоже видно со своего места, усмехается.

Минут через пятнадцать полёта становится относительно скучно. Единственное развлечение — разглядывать землю, которая виднеется далеко внизу. Раньше, при полёте ночью, внизу можно было рассмотреть светящиеся пятна городов. Теперь только кое-где видны отдельные точки света. Хотя, когда пролетаем около Белгорода, внизу обнаруживается настоящее зарево. Не знаю, что у них там происходит, но добрая половина города просто полыхает.

Впрочем, мы быстро его минуем. А скоро начинает светлеть и развлечение в виде поиска светящихся точек в населённых пунктах, сразу же становится неактуальным. Обращаю внимание, что внутреннее состояние изменилось. Страха теперь нет, наоборот появилось ощущение безопасности. Мы на высоте, где нас не достать никому. И за полтора часа прошли расстояние, на которое другим потребуются дни наземного пути. Предполагаю, что у людей в убежище то же самое чувство, только куда более гипертрофированное. Неуязвимость и обладание технологиями, на фоне погружающегося в варварство мира, наверняка греет душу и заставляет считать себя избранными.

Когда направляюсь в кабину пилота, чтобы выяснить, сколько нам ещё осталось лететь, обращаю внимание, что половина бойцов спит. Другие пялятся вниз, рассматривая землю с высоты. Добравшись, обнаруживаю, что Вихров сидит, откинувшись в кресле с чашкой кофе. Заметив мой удивлённый взгляд, объясняет, что ввёл данные полёта в автопилот и до самой Швейцарии самолёт будет лететь сам по себе. На ручное управление придётся перейти только при посадке.

Хмыкнув, усаживаюсь в кресло второго пилота. Удобная штука. Всё, что нужно контролировать — взлёт и посадку. В остальное время — можешь хоть вырубиться в своём кресле и заснуть. Минут десять беседуем с ним. Пытаюсь выяснить, сколько АОБов может оказаться во внешнем секторе и какая там в целом планировка. Если раньше меня интересовала только общая информация, то теперь мозг требует деталей. Впрочем, пилот ничем не может серьёзно помочь. Сам он бывал только в некоторых помещениях, где ожидал новых заданий. И все они, в стороне от взлётно-посадочной полосы для транспортников.

Уточняю, откуда он вообще знает о её наличии. Тот, отхлебнув кофе, говорит, что как-то раз прибывал относительно крупный самолёт с каким-то грузом. Как раз, когда он взлетал на своём истребителе. И Вихров своими глазами наблюдал за его приземлением.

Закончив беседу, перемещаюсь назад на своё место и сам не замечаю, как постепенно отключаюсь. Просыпаюсь от голоса нашего пилота, делающего новое объявление.

— Внимание пассажиров. Через пятнадцать минут наш рейс прибывает. Просьба приготовиться к эффектному появлению.