Лорд с Холмов

Солнцеворот

Солнцеворот… Здесь, конечно, не Пустоши, где в этот день солнце вовсе не восходит, но всё же это самый короткий и тёмный день, и празднуют его здесь куда как шумнее, чем в столице. И без лорда тут никак…

Началось же всё с шамана, который с утра пораньше припёрся и принялся колотить в бубен и петь дурным голосом. И слышно его было отлично, несмотря на двойные рамы и отличное эльфийское стекло в них… Ну да шаман — неизбежное зло, привычное и знакомое. И справиться с ним известно как — кувшином да бутылкой.

Кувшин я ему и выдал — с мёртвой водой, настоянной на полыни. Та ещё косорыловка вышла, только шаман её и пьёт…

— Вуф! — фыркнул шаман, приложившись к кувшину. — Хорошо пошла! Ну, стало быть, и год кончился, духи солнце раздувают, а мехи смазать потребно…

Я вручил шаману кусок солёного сала и поинтересовался новостями.

— Да всякого по мелочи, — пробурчал шаман сквозь сало. — И срочного ничего, так что пойду я, а то ж духи…

— Ну раз духи, то возьми, что ли, ещё кувшин, — предложил я. Кувшин был заблаговременно припрятан у двери, так что тут же и был выдан. Шаман удалился, а я отправился в гостиную — украшать.

Здесь, на севере, на Солнцеворот, дома украшают сосновыми ветками, а не остролистом, но у отца и тут не как у всех — он всегда притаскивает вместо веток целое дерево футов шести и украшает его колокольчиками, золотой и серебряной проволокой, из которой плетутся всякие узоры, бусинами из цветного стекла… Ещё отец очень любит рассказывать сказку про живущего далеко на севере духа морозов, который приносит подарки детям. Ну, я уже лет в семь сообразил, что духи тут не при чём, но сказку до сих пор люблю и при случае рассказываю… И дерево ставлю вместо веток.

С деревом было проще всего — пошёл в лес, нашёл подходящее да и срубил. Главное, чтобы шаман не возражал, а он не возражал — где рубить нельзя, я знаю и туда, само собой, не полез. Да и незачем — там деревья старые, с крепостную башню высотой…

Сосну футов шести с небольшим я нашёл быстро, и приглянулась она мне сразу же — пышная, ровная, ветки крепкие и начинаются не слишком низко… Сразу понятно, что подходит она отлично, и дальше искать смысла нет. Я и не стал — расчистил снег у ствола и не торопясь срубил.

Во дворе опять оказался шаман. Попрыгал вокруг меня, понюхал ветку и объявил, что в дереве поселился добрый дух. Поэтому на него обязательно надо повесить что-нибудь сладкое, а когда засохнет — закопать во дворе. Шаман, что с него взять… С другой стороны, почему бы и нет? Вреда никакого, а польза очевидна — шаман доволен и воду не мутит.

Получив чарку можжевеловой, шаман убрался, а я занёс сосну, поставил на сколоченную Шагратом крестовину и отправился в подвал — среди всего прочего были у нас сваренные в меду яблоки. Отличная, между прочим, штука…

Мы никуда не спешили, а потому закончили как раз к обеду, не в последнюю очередь — из-за рыси, которому вздумалось поиграть с цепочкой из разноцветной бумаги. Она же шуршит…

Имени, кстати, наш питомец так и не получил, потому как "Скотина кистеухая" — всё-таки не особо подходящая кличка, хоть и совершенно справедливая. Котик, чтоб ему…

Ну так вот, с сосной мы управились к обеду — и как раз появилась Натирра и оба ученика Хели, Темар и Кирни.

Вообще-то они родные брат и сестра, но поверить в это свежему человеку непросто — уж очень они разные. Кирни — самый обычный северянин, русый, голубоглазый и рослый, хоть ему всего двенадцать. Темар четырнадцать, но ростом она даже меньше брата, кость узкая и волосы почти чёрные. И глаза, считай, жёлтые, правда, не как у оборотня… Хотя у её матери такие же, так что и остальное, наверно, тоже — говорят, она уже пришла в наши края седой, а былоей тогда лет пятнадцать…

Ну так вот, пока брат с сестрой таскали яблоки с сосны, Натирра выставила на стол свой подарок — чудную сладость из кусочков крутого теста, перемешанного с медом и изюмом. Степняки такое любят… И начался пир. А что размахом он до столичных празднеств не дотягивает — так кому до этого дело есть? Мы тут веселиться собрались, а не пыль в глаза пускать…

И было действительно весело. Просто так, потому что праздник… Рассказывали всякие истории, болтали о пустяках, не давали шаману петь, наелись от пуза — и настала пора отправляться в Замостье. Бренор обещал огненное представление, и пропустить его не хотелось — всё-таки он мастер, несмотря на постоянные взрывы…

Бренор вытащил из трактира не особо тяжелый, но громоздкий ящик, уселся на него и приложился к фляге.

— Вот сейчас ещё чуток стемнеет, — сообщил он, — и будет самое оно…

И принялся распаковывать ящик. Ничего впечатляющего там не было — какие-то свёртки и деревяшки, не поверишь, чем оно обернётся…

Пока Бренор разбирал своё имущество, окончательно стемнело, и он принялся за дело. Воткнув в снег палку, он поджёг фитиль и отскочил. Шутиха с пронзительным свистом взлетела и вспыхнула ослепительно-золотым огненным шаром. За ней взлетела вторая, разлетелась синими искрами, ставшими серебряными и погасшими. Третья — ярко-алый цветок, четвёртая — огненное колесо, пятая — что-то похожее на драконью голову…

Всё-таки в этом искусстве с дварфами никому не тягаться — ни эльфам с их магией, ни людям. Вот Бренор — за пару дней в одиночку устроил такое, на что у столичных мастеров не меньше месяца ушло бы… И денег, если уж на то пошло, они содрали бы немерянно.

Возвращались мы уже ночью — хорошо ещё, что луна почти полная и дорогу видно, а то от магического света тени слишком резкие, а валяться на дороге после праздника может что угодно и кто угодно. И валялось — нам тогда бревно попалось и кусок забора, который Свет знает кто и зачем выломал…

Ну а дома я подбросил в камин дров, и мы с Хели устроились в кресле и просто смотрели на огонь. Точно так же, как в тот вечер, когда я позвал Хели замуж… На что она ответила, что всегда считала, что конные лучники — ребята шустрые…

А сегодня Хели просто сидела, прижавшись ко мне, смотрела на огонь и молчала, наслаждаясь теплом. Может быть, тоже вспоминала тот вечер, может быть — что-то другое — я никогда не спрашивал её о прошлом, и не спрошу. Если захочет — расскажет сама, а напоминать лишний раз…

Десять лет назад, когда мы впервые встретились, кошмары мучили её почти каждую ночь. Сейчас — почти никогда. Десять лет назад они были недавними. Этого достаточно, чтобы не задавать лишних вопросов…

— Дин… — тихонько сказала Хели. — Знаешь, я однажды сделала глупость… Мы были молоды и наивны, и я это сделала… Мы все сделали глупость… А потом случилось так, что я выжила, а они — нет…

Тоска уцелевшего — так выражался наш лекарь, и рекомендовал либо долгий отпуск на водах, либо краткий, но горький запой. Не могу сказать, что мне это незнакомо… Но вот так потерять весь отряд — маги обычно работают четвёркой — да ещё и очень скверно… Не тот случай, когда стоит узнавать подробности.

И я просто обнял Хели, а она прижалась ко мне и молча заплакала. Я гладил её по спине, шептал какую-то чепуху… Постепенно она успокоилась и прямо в кресле заснула. Хели… Такая Хели, что поделать.

Я подхватил её на руки и отнёс в спальню — она не проснулась, только покрепче уцепилась за меня и что-то пробормотала.

Проснулись мы довольно поздно, да и то из-за грохота и криков. Кричала Гарра, и кричала она на рысь — видимо, негодяй порезвился на кухне.

— Света ради, что за вопли с утра?.. — проворчала Хели, приподнимаясь на локте. — Эта скотина котёл свалила, что ли?

— Похоже на то, — согласился я. — Хорошо ещё, если пустой…

Потому как если в котле что-нибудь было, Гарра его сама съест без соли.

Вскоре крики смолкли, а рысь, подцепив лапой дверь, просочился в спальню. Вид при этом он имел настолько виноватый, что нам стало смешно. Потрепав его по голове, я поцеловал Хели в нос и выбрался из постели. Как раз успели одеться, когда явилась Гарра и позвала завтракать. Заодно и рассказала, что случилось — мы угадали, это был котёл. Отличный чугунный котёл, в котором Гарра тушит мясо — а там как раз маринад настаивался… И ведь не было там мяса, а теперь и маринада нет, а кое-кто основательно получил метлой по куцему хвосту, потому как испортить стряпню Гарры — это преступление…

Гарра ушла, и Хели, глядя на дверь, неожиданно спросила:

— Дин… Ты никогда не спрашивал о моём прошлом — почему?

— Потому что, — я встал у неё за спиной и приобнял за плечи, — я доверяю тебе. Потому что я вижу, что тебе больно вспоминать. Потому что знаю — ты сама расскажешь, если захочешь. Знаешь, в моём прошлом тоже всякого хватает, о чём не хочется вспоминать…

О да, я многое хотел бы забыть, да не выйдет — одно Нашествие чего стоит. Только вот первый день года — не лучшее время для таких воспоминаний. Я зарылся носом в волосы Хели и сказал:

— Знаешь, давай не будем об этом. Незачем праздник себе портить…

— Дин… — протянула Хели. — Ты мне в ухо сопишь.

И счастливо рассмеялась.

В первый день нового года все обычно отсыпаются и похмеляются, так что гостей мы не ждали… А зря. Потому как стоило мне достать кувшин с наливкой, как тут же явился шаман. И, что удивительно, не один, а с мальчишкой-орком лет десяти.

— Вот, значит, внук мой Джирг, — сообщил шаман, — ученик мой. Только, лорд, его б грамоте подучить, и ежели лорду не в труд будет…

— Я возьмусь, — перебила его Хели, — а ты за это позволишь наблюдать за учёбой.

Шаман почесал в затылке. Потом почесал нос. Потом подёргал себя за бороду. Потом, наконец, высказался:

— Духи его знают… Так-то оно как будто и ничего тайного нет, но такого раньше никто не просил… А, ладно! Согласен!

— А моё желание как бы никого не волнует, что ли? — буркнул Джирг.

— Мал ещё, чтобы тебя спрашивать, — буркнул шаман. — Ну, стало быть, ясного солнца, а нам пора. Стало быть, как пройдет праздник, пришлю я негодника…

Шаман ушёл, а я спросил:

— Ну и зачем оно тебе?

— То есть, наличие у него внука тебя не удивляет?

— А должно? С шаманов никто обет безбрачия не требует, на бобыля он не похож… И всё-таки?..

— Видишь ли… — Хели подошла к окну и принялась что-то высматривать. — Очень мало известно о шаманском обучении, да и вообще о шаманах не особо много известно. И ведь не скажешь, что они всё это как-то особо скрывают… Теперь я знаю, в чём дело — им просто в голову не приходит что-то записывать! Ну да, те же лесные орки не всегда писать умеют, но шаманы-то худо-бедно грамотные! Ну и системы у них нет никакой — кто в лес, кто в кабак, колдуют от балды, о Планах хорошо если краем уха слыхали… Но всё у них работает, а уж когда речь заходит о сущностях, им и вовсе равных нет! А нормальные, по всем правилам обученные маги… Да сам знаешь!

Ну да, знаю. Слышал. И шутка про колдуна, который вместо суккубы призвал инкуба — не такая уж и шутка, только обычно всё бывает сильно хуже.

— То есть, ты хочешь вывести теорию шаманской магии?

— Ну да.

Да уж… Сейчас Хели — маг шестого круга, до пятого ей не хватает только грамоты, а её только на Равноденствие выдадут, на собрании. Для третьего круга надо минимум два собственных заклинания… А вот новая теория — это уже магистр и титул Учителя учителей. А таких сейчас только трое… И Хели запросто может оказаться в их числе.

— Я тебе говорил, что ты гений?

— Не припоминаю, — нахально заявила Хели, — так что давай-ка исправляйся…

Делать было нечего, но и дома сидеть не хотелось, и Хели предложила отправиться в Замостье. На лыжах.

Ну… Не сказать, что я на лыжах не держусь, но до жены мне далеко — она с Белого берега, а там зимы хоть и не такие суровые, но снега ещё больше, чем здесь… И вот уж там народ на лыжах мало что не с рождения бегать умеет. Мне с ней в этом не сравниться — и Свет бы с ним. Всё одно, всаднику лыжи редко нужны…

Не сказать, чтобы мы спешили — а всё равно получалось быстро. Помедленнее, чем на лошади, конечно, но всё-таки… И к тому времени, когда мы добрались, местные ещё толком не проснулись и не похмелились. Исключение составляла Натирра, но эльфы, на зависть всем остальным, похмельем не страдают. Поэтому она собрала стражу и принялась их лечить обычным армейским способом — упражнениями. Стража, как ни странно, не возмущалась, даже орки — а они, как и всякие орки, муштру ненавидели в любом виде… Видимо, им было хуже всех — впрочем, по ним этого никогда не скажешь, орка на пьянстве подловить непросто, тут нужен навык. И у Натирры он был — интересно, откуда?..

— Ясного солнца! — окликнул я компанию. — Что, вчера ничего не оставили, что ли?

— Ясного солнца! — отозвалась Натирра. — Так Раз и Риз меры же не знают…

— А сама-то… — буркнул кто-то из близнецов.

— А я, в отличие от вас, могу вовремя остановиться, — ехидно сообщила дроу. — И пью вино, а не этот ваш ужас.

Орки переглянулись, но промолчали…

Следующей остановкой, естественно, был трактир. Надо было отправить гонца в Сомовый Омут — узнать, не случилось ли там чего, да и трактирщику монету дать надо. И посмотреть, как он это воспримет…

Есть в Старых землях такой обычай: в первый день нового года лорд даёт трактирщику медную монету с дыркой, и тот её вешает над очагом. А когда приходит время жатвы, тот, кто срезал последние колосья, бежит в трактир, хватает самый большой кувшин пива и требует выкуп. Ему отдают эту монету, а он кладёт её в кувшин и наливает всем жнецам…

Ну так вот, трактирщик монету взял, покрутил, да и повесил над очагом. И ни слова не сказал, только хмыкнул тихо. Что ж, посмотрим, что дальше будет…

Из трактира заглянули к старосте, пропустили по чарке — и на том все дела в Замостье и кончились, да и солнце уже к закату шло. Пора и домой, если охота засветло добраться.

Обратный путь оказался интереснее — подвернулся нам заяц… И тут Хели меня уделала без всякого труда — подцепила тупым концом копья, подбросила и поймала на наконечник. Я так не умею… Впрочем, мне это и не надо — у меня лук есть, и вот тут уже Хели со мной не тягаться.

Зайца Хели повесила на пояс, и мы прибавили ходу — темнело уже заметно, а вернуться хотелось бы более-менее засветло. Я собрался сделать толковое, по правилам землемерной науки, описание своих владений, чем прежний владелец не озаботился. Но для этого, прежде всего, нужно было хоть немного разобрать кипу заметок, собравшуюся у меня с весны, и выбрать нужные… И хотелось бы начать ещё сегодня, да при дневном свете, или хоть не при одних лампах — заметки больно уж мелким и корявым почерком писаны.

Впрочем, вернувшись, я решил отложить дела на завтра. Поздно, устали с дороги, так что и начинать смысла нет. А вот завтра, пока Хели будет занята с учениками, я и займусь делом. А заодно, пожалуй, и о собственных приключениях что-нибудь напишу, благо, было их предостаточно… Пусть кое о чём рассказывать и нельзя, но и того, что можно, не на одну книгу хватит. И с этой мыслью я отправился за стол.

Хели, снова устроившись у меня на коленях, тихо заговорила, глядя в огонь:

— Нас было четверо. Эн-Ри, ловкач и проныра, для него не было закрытых дверей — нам на беду… Тала — мы жили в одной комнате, и она сразу стала мне по-настоящему родной, не то, что семейка… Тарн, моя первая любовь… Мы были вместе с первых дней учёбы — вместе и навсегда, как если бы одна мать вскормила нас… Мы учились и проказничали, бывало, дрались, но между собой не ссорились никогда, хоть, бывало, и спорили до хрипоты. Мы были лучшими учениками, нам обещали блестящее будущее… Может, так оно и было бы, да только… Знаешь, тогда я впервые узнала счастье. Верные друзья, любимый, приключения… Наша четвёрка зачищала подземелья, охотилась на чудищ, казнила отступников, и когда началась война с Ордой, так же, четвёркой, поступили на службу… А потом был Дин Бели. Они остались там, все… А я… Я не могла понять, почему мне нельзя быть с ними, вместе и навсегда… А потом встретила тебя, и… — И Хели расплакалась, вцепившись в меня.

Я обнял Хели, прижав к себе и шепча на ухо какую-то чепуху. Постепенно всхлипы становились всё тише, и в конце концов Хели успокоилась и заснула — опять… Пришлось опять нести её в спальню, и снова она никак не хотела меня отпускать — да и Свет бы с ней. Мне и самому не слишком хотелось её отпускать — легко представить, как она себя чувствует после таких откровений! Вот так разбередить старые раны…

Но первое, что я увидел утром — совершенно безмятежная Хели, спящая у меня на плече. А может, и не спящая — стоило мне пошевелиться, как она открыла глаза и улыбнулась.

— Знаешь, — тихо сказала она, — мне приснилась наша четвёрка… И это был не кошмар, как раньше. Надо было раньше всё это тебе рассказать… А, ладно, чего теперь жалеть — всё одно сделанного не поменяешь, а так хоть кошмаров не будет.

Хели потёрлась носом о моё плечо и неожиданно добавила:

— Знаешь, у нас говорят: первый день на весь год, какой он был, таким и весь год будет… И вот уж скучать мы в этом году точно не будем!

— Да уж, — я улыбнулся. — Скучать нам тут явно не придётся… Особенно шаман заскучать не даст!