Лотос на ладонях

Йоги и святые

Система йога, ее философия, а главное, практика издавна привлекают внимание и вызывают любопытство людей, живущих вне Индии, в том числе и в нашей стране. К сожалению, некоторые авторы популярных или научно-популярных статей о йогах видят в их теории и практике только шарлатанство, отрицая какое-либо рациональное содержание. Между тем очевидно (и труды ряда серьезных европейских и советских востоковедов показывают это), что, несмотря на отложившиеся в течение веков наслоения, данная система представляет научный интерес и отдельные ее положения вполне могут быть использованы в современной психо- и физиотерапии.

Само слово «йога» толкуется по-разному. Существует мнение, что оно происходит от «йюг» («соединение», «слияние с божеством»)^{12}. Многие же склонны считать, что первоначальный смысл этого слова надо искать в ведийской литературе, где под ним понимается «надевание ярма», или «запряжка»^{13}. «Бхагаватгита» определяет его как «саматва» («уравновешенность»). Со временем слово «йога» стало применяться для обозначения напряжений, усилий при достижении высшей цели. Именно в этом смысле оно употребляется в «Йога-сутре» Патанджали — трактате, излагающем основные принципы учения.

Как уже отмечалось, йогу включают в число древнеиндийских ортодоксальных философских систем. Иногда полагают, однако, что она почти смыкается с санкхьей, составляя с ней единый комплекс. Возможно, что первоначально эти очень близкие концепции были соответственно практическим и теоретическим аспектами одного и того же учения^{14}, но позднее размежевались.

Некоторые историки индийской философии считают, что йога не имеет собственной теоретической концепции и потому ее следует принимать в качестве практического приложения к традиционным философским системам в целом. Ф. И. Щербатской например, доказывал, что йога, или иначе, психология транса, «почти неизбежно встречается в том разделе каждой индийской системы, который называется «путь» (марта) и в котором рассматриваются средства перехода от мира явлений к абсолюту»^{15}. Д. Чаттопадхьяя тоже приходит к выводу, что «йога, «строго говоря, не есть философское учение»^{16}.

Составление «йога-сутры» относят к VI веку н. э. Впрочем, отдельные исследователи отождествляют ее предполагаемого автора Патанджали с известным санскритским грамматиком, жившим — во II веке до н. э. Независимо от решения этого вопроса ясно: Патанджали — не автор, а лишь систематизатор йогической теории и практики, сложившихся в более ранний период.

Памятники материальной культуры древнейших индийских цивилизаций (статуэтки, рисунки) позволяют предположить, что йогическая практика была широко распространена еще в III тысячелетии до н. э. Ряд историков считают, что она восходит к эпохе первобытнообщинных отношений, к той стадии развития индийского общества, когда большую роль в жизни его (о чем уже упоминалось) играла магия. Чтобы заставить людей верить в ее действенность, человек, совершающий магический ритуал, должен был показать, что он обладает сверхчеловеческой силой. Для этого он прибегал к различным приемам (физические упражнения, контроль над дыханием, самоистязание, применение наркотиков и т. п.), вызывавшим болезненную нервную и мозговую экзальтацию, а иногда и каталептическую неподвижность и нечувствительность. Подобные приемы, вероятно, служили средством подготовки к совершению самого ритуала.

Спустя много столетий под систематизированную йогическую практику была подведена теоретическая база, что отразилось в сочинении Патанджали. Здесь цель йоги в качестве философского учения трактуется как освобождение духа от сансары и кармы, вынуждающих абсолютный субъект, дух (атман) к бесконечным перевоплощениям. Под освобождением понимается «полное обособление индивидуума от мира, разобщение субъектов и объектов, замкнутость в себе»^{17}.

Жаждущий достичь подобного состояния должен пройти через восемь ступеней йоги: яма (воздержание), нияма (внутренняя дисциплина), асана (положение тела), пранаяма (контроль за дыханием), пратьяхара (отвлечение чувств), дхарана (концентрация внимания), дхьяна (медитация), самадхи (самоуглубление)^{18}. Комплекс психофизиологических упражнений иногда объединяют общим названием «хатха-йога» (первые пять ступеней). Именно эта часть системы более всего известна и популярна за пределами Индии. В ней хотят видеть универсальное средство, помогающее от многих болезней и делающее человеческий организм здоровым и «вечно молодым».

Хатха-йоге посвящена обширная литература на индийских и европейских языках. В Дели существуют специальные институты (школы), обучающие практике йоги. Там можно ознакомиться со всем комплексом упражнений в исполнении гуру или практикантов. В роли последних выступают лица обоего пола и самых различных возрастов и профессий. Они приходят сюда в половине шестого утра, т. е. до работы или занятий в школах и колледжах. Здесь же присутствуют больные, например частично разбитые параличом, которых пытаются лечить с помощью йоги.

Популяризируется она в самых различных аудиториях. Мне запомнилась встреча с профессиональным йогом на очередном «заседании» одного из женских клубов в Дели. Он был приглашен прочесть женщинам нечто вроде лекции о самом учении и показать несколько асан. Гуру оказался молодым и необыкновенно красивым человеком, в белоснежном одеянии с длинными распущенными по плечам волосами. Говорил он на санскритизированном хинди, объяснения его отличались простотой и доступностью. Наши болезни, заявил он, вызываются неправильным положением пупа, являющегося жизненным центром человеческого тела. От него, как лучи, расходятся нервные окончания, регулирующие деятельность всех органов. Поэтому главное, и в этом состоит смысл физических упражнений, добиться правильного положения пупа, иными словами, правильной осанки. Головные боли, различные нарушения работы желудочно-кишечного тракта есть результат того, что мы не очищаем себя полностью от ненужных нам веществ. Подобно тому как сгорание полена сопровождается образованием пепла и выделением дыма, сгорание продуктов питания в человеке влечет образование шлаков. Последние часто задерживаются в организме, порождая неприятные ощущения и даже недомогания. Физические и в особенности дыхательные упражнения способствуют освобождению человеческого тела от таких шлаков.

Йог рекомендовал, прежде чем начинать асаны, произвести «механическую» очистку всевозможных каналов. Тут же он продемонстрировал некоторые, наиболее пристойные приемы. Например, неоднократное пропускание струи воды через обе половины носа. По словам гуру, это избавляет не только от насморка, но и от болезни глаз и головных болей. Далее он выпил несколько стаканов теплой подсоленной воды, после чего засунул два пальца в рот и вызвал искусственную рвоту, сообщив, что данная процедура благоприятно сказывается на укреплении гланд и спасает от горловых инфекций. В женской аудитории йог не решился показать остальные приемы очищения внешних каналов тела. Не продемонстрировал он и столь «эффектную процедуру» (мне удалось наблюдать ее в другом месте), как заглатывание длинного куска бинта, очищение стенок желудка и пищевода, а сразу приступил к физическому комплексу йоги. Основной смысл его, сказал гуру, заключается в попеременном сжатии и расслаблении тела, что позволяет разгонять застоявшиеся в тех или иных частях организма токсины.

Асаны — это не упражнения, а скорее статичные позы, для принятия которых необходимо напряжение определенных мышц. Почти все позы названы именами зверей, птиц, рыб, насекомых и растений (лев, кобра, лотос и т. д.). Многие индийцы выполняют эти упражнения ежедневно, как мы утреннюю зарядку. Однако даже самые доступные из асан требуют значительных физических усилий и вызывают резкий приток крови к отдельным органам, поэтому до начала занятий по системе йоги нужна консультация врача или хотя бы гуру, иначе они могут привести к отрицательным последствиям.

Кроме асан, хатха-йога включает дыхательные упражнения, способствующие укреплению легочной системы и регуляции общего кровообращения. Йоги достигают огромных успехов в искусстве владения своим телом. Известны случаи, когда их на довольно длительный срок закапывали в землю или замуровывали, и они оставались живы. Конечно, в рассказах о совершаемых ими чудесах их реальные возможности порой сильно преувеличивают. Утверждают, скажем, что они могут по желанию на какое-то время остановить биение сердца. Три медика (заведующий отделом психологии Всеиндийского института медицинских наук Б. К. Ананд и его ассистенты Г. С. Чхина и Б. Сингх), обследовавшие йогов в этом состоянии, действительно не смогли прощупать пульс и прослушать сердце. Однако электрокардиограф показал, что оно продолжало работать. По мнению докторов, обследуемые с помощью специальных мускульных упражнений так сдавливали грудную клетку, что поступление крови к сердцу уменьшалось и пульсация прекращалась.

Довольно часто йогу пропагандируют невежественные люди, превращающие ее в выгодный бизнес. В 1966 году, например, в Бомбее были распроданы весьма дорогие билеты на сеанс, во время которого йог должен был продемонстрировать свою способность ходить по воде. Однако он, к великому возмущению зрителей, с первого же шага оказался под водой. Хотя в практике йогов присутствуют элементы шарлатанства, тем не менее не вызывает сомнения, что сложившийся еще в глубокой древности комплекс психофизиологических упражнений содержит в себе не меньше рациональных моментов, чем всякая народная медицина.

Одной из последних ступеней йоги является дхьяна — медитация, а ей предшествует дхарана — способность к концентрации внимания. Достигается это различными способами: путем упорного фиксирования внимания на конкретных объектах (черное пятно на стене, пламя свечи, яркая звезда на небе, изображение Шивы, Рамы, Кришны, кончик носа, ложбинка между бровями и т. д.), на звуках вроде тиканья часов, или же на абстрактных идеях — любовь, милосердие, чистота. Наиболее удобными позами для сосредоточения и медитации считается «лотос»[6], а временем — 4–6 часов утра.

Граница между дхараной и дхьяной весьма условна. Медитация представляет собой высшую способность к сосредоточенности, она, по словам известного в Индии гуру Свами Шивананды, «избавляет от боли, страданий и печали… дает ощущение цельности… освобождает разум от мыслей о чувственных объектах, ведет к познанию бога и собственного «я». Высшим состоянием является освобождение от мышления, как такового»^{19}.

Для совершения дхьяны необходимы соответствующие условия: тихое, уединенное, живописное место типа Ришикеша, Хардвара, Массури, Найнитала, Кулу, Абу (кроме первых двух, остальные — курортные районы), прохладная температура, такая, например, как в горных пещерах. Недаром махараджи Альвара и Лимбаи выделили специальные средства на создание в горе Абу пещер для святых (садху) и отшельников (саньяси).

В период медитации рекомендуется придерживаться легкой диеты — молоко и фрукты.

Многие садху усаживаются на тигровую или оленью шкуру, которая якобы благоприятно воздействует на человеческий организм благодаря своим магнетическим свойствам, и предаются мыслям о верховном существе, отбрасывая все прочее.

Результатом этого должно быть состояние экстаза, наступающее постепенно. Сначала человек испытывает дрожь, покрывается «гусиной кожей», затем начинает видеть яркие световые вспышки, напоминающие молнию, потом теряет ощущение веса тела, после чего происходит сильнейший нервный взрыв.

Практика медитации, предлагаемая как средство освобождения от земных страстей и горестей, как путь к совершенствованию, обязательна для саньяси. «Медитация — его долг, медитация — его пища, медитация — его жизнь»^{20}, — утверждает Свами Шивананда.

В отличие от садху (нечто вроде христианских юродивых) саньяси напоминают христианских монахов, буддийских бхикху, мусульманских факиров. Согласно легенде о происхождении ордена саньясинов, у бога Брахмы было четыре духовных сына (кумара) — Санака, Санандана, Санаткумара и Санатсуджата. Он породил этих кумаров своим разумом и попросил их помочь ему в сотворении мира. Кумары отказались выполнить данную просьбу, поскольку они были нивритти-нирата, т. е одержимые идеей абсолютного отречения от мира. Разгневанный Брахма хотел испепелить их, но не смог причинить им вреда, так как они не были связаны с материальной субстанцией (пракрити). Гнев Брахмы вышел черев его лоб и обратился в разъяренного Рудру — божество штормов и ветров. Кумаров же Шива, принявший облик отшельника Дакшинамурти, посвятил в тайны медитации. Сидя под деревом баньян, он учил их мудрости через молчание^{21}.

Последователи кумаров ныне составляют довольно-многочисленную армию отшельников. Они кочуют из ашрама в ашрам (своеобразные монастыри)[7] или останавливаются где-нибудь в стороне от оживленной дороги, а чаще — в глуши леса. Их легко узнать по выбритой голове, ярко-оранжевому одеянию и деревянным сандалиям с выступом между двумя пальцами ноги. Кодекс поведения предписывает саньяси проводить жизнь в медитации, вдали от людей, кормиться подаянием, никогда не оказывать никакого сопротивления, даже, если будут покушаться на их жизнь, и т. п. Им не рекомендуется долго оставаться в одном и том же ашраме, дабы не возникло чувство привязанности к месту и людям.

Столь строгой регламентации, однако, придерживаются далеко не все из 39 тысяч официально зарегистрированных саньяси[8]. Поведение их определяется правилами тех орденов, к которым они принадлежат. Таких орденов насчитывается 12, из них два не являются, собственно говоря, монашескими.

По всем районам Индии разбросано великое множество ашрамов, обитатели которых стремятся к индивидуальному «освобождению», т. е. к слиянию с брахманом. В этих своеобразных коммунах жизнь строится по особым законам, отличным от тех, что действуют за пределами монастырей.

Один из популярнейших и, очевидно, самых мощных ашрамов расположен в Пондишери, бывшей французской колонии на территории Индии. В 1910 году видный общественный деятель, участник национально-освободительного движения Ауробиндо Гхош неожиданно для своих соотечественников отошел от активной политической борьбы и поселился в Пондишери. Высказывались самые различные мнения, относительно причин, толкнувших его на такой шаг. Судя по словам самого Ауробиндо, его волновал в то время вопрос, какой будет Индия после независимости, и он пытался провести эксперимент по созданию дхармараджа — «царства дхармы», общественного порядка, основанного на «духовности». Путь к установлению этого порядка он видел в личном совершенствовании в результате овладения практикой йоги. Постепенно вокруг А. Гхоша сгруппировались ученики. В 1920 году последовательницей его стала женщина — Мира Ришар (урожденная Альфасса), теософка из Франции. В дальнейшем она взяла на себя формальную организацию ашрама и руководством. Матеджи («божественная мать», так назвал ее А. Гхош), несмотря на свой преклонный возраст, сохраняет неограниченную власть над теми, кто посвятил свою жизнь служению идеалам учителя. Говорят, что «мать» — богатейший человек, чуть ли не второй после монополиста Таты. Ее богатство составляют пожертвования и имущество лиц, навсегда поселившихся здесь.

Ашрам — это государство в государстве. Его постоянные обитатели (их около полутора тысяч) занимают более 200 домов, вытянувшихся вдоль набережной. В них же размещены мастерские (портняжная, сапожная, мебельная) и службы (строительная, санитарная, водоснабженческая, прачечная и др.), а также общая столовая с вегетарианской кухней, школа, читальня, типография^ больница, почта и т. п. На месячное содержание ашрама расходуется свыше 200 тысяч рупий, причем большая часть суммы складывается из добровольных взносов не только индийцев, но и граждан других стран^{22}. В настоящее время разрабатывается грандиозный план превращения ашрама в город («город будущего», как его называют), международный центр Ауробиндо Гхоша. У меня после знакомства с ашрамом в Пондишери создалось о нем впечатление как о поставленном на широкую ногу коммерческом предприятии, которое отличается от обычного лишь тем, что существует под вывеской святой обители.

Откровенно «мирской» характер имеют ашрамы, возглавляемые предприимчивыми дельцами, ловко спекулирующими знанием санскритских терминов, умением выполнять йогические асаны, а главное, способностью без особых усилий «видеть» божественное «ничто». К числу самых преуспевающих дельцов такого рода относится широко известный в Индии, а еще более за границей Махариши Махеш Йоги, чей ашрам, занимающий территорию 15 акров, расположен в Ришикеше, в 130 милях от Дели. Я внимательно разглядывала Махариши во время его проповеди для прихожан нового храма в районе Грейт Кайлаш в Ныо-Дели. Взгляд его вовсе не выражал смирения и углубленности. Это были глаза хитрого и порочного человека.

Утверждают, что у него около 100 тысяч последователей в сорока странах. Особенно популярен он в США. В августе 1967 г. в бальном зале Хильтонского отеля в Лондоне произошла встреча его с битлами. Знаменитый йог произвел на не менее знаменитых певцов очень сильное впечатление, он научил их посредством получасовой медитации достигать эйфорийного состояния без лекарств, вызывающих галлюцинации. Покоренные Махариши, битлы решили даже поехать в далекую Индию и поселиться в его ашраме. Поездка эта, однако, принесла лишь разочарование.

Наиболее меткую и резкую характеристику деятелям подобного типа дают сами индийцы. Так, известный писатель и журналист Нирад Чаудхури, кдгда его спросили, что он думает о «святых» вроде Махариши и Шанкарачарьи из Пури, ответил: «Если бы я был Индирой Ганди, я бы повесил их обоих. Они настоящие бизнесмены. Индусские садху помешаны на власти… они хотят господства над личностью. Они стараются контролировать даже частную жизнь своих учеников»^{23}.

Разумеется, отнюдь не все индийские «монастыри» могут идти в сравнение с ашрамами А. Гхоша или Махариши. Жизнь большинства их отмечена простотой, аскетичностью, даже бедностью. Кто же «населяет» эти монашеские уединения? Среди их обитателей встречаются самые разные люди — религиозные фанатики, которых жажда познать божественную истину и слиться с атманом довела до сумасшествия, и холодные циники, для коих пребывание здесь — наиболее выгодный и спокойный способ существования: куда лучше принимать подаяния в гордой позе святого, чем попрошайничать на улице. Немало тут и искренне верящих, что избранный ими путь — единственно правильный и праведный.

В Ришикеше в ашраме Свами Шивананды я познакомилась с юношей лет двадцати, бывшим студентом инженерного колледжа Джайпура. Его привело сюда нежелание мириться с подлостью, продажностью, лицемерием, ханжеством. Он покинул мир лжи, пытаясь найти ответ на мучившие его вопросы жизни и смерти, добра и зла в древних религиозно-философских текстах индуизма. Он видит смысл жизни в полном отречении от материальных благ и надеется за 12 лет познать мудрость священных книг, овладеть в совершенстве искусством йоги, а затем окончательно порвать связь с людьми, уйти в лес и постараться достичь высшей цели— слияния с безличным абсолютом.

Юноша хорошо говорил по-английски, четко выражал свои мысли и казался человеком незаурядного интеллекта, искренним и честным. Ему приходилось кое-что читать о Советском Союзе, о марксизме, и он задавал в связи с этим много вопросов. Чувствовалось, он боится признаться себе, что неуверен в правильности избранного пути. Моральная чистота его побуждений не подлежит сомнению. Но так же несомненна обреченность его поиска истины, его надежды найти освобождение в самоотречении, в «освобождении духа от материальной оболочки».