Ловцы снов

Глава 17

Я все же задремала в ванной.

Упоительная ароматная вода, несколько сантиметров пены, возможность улечься, пристроив голову на удобный подголовник расслабили. Позволили забыть о случившемся. Можно ведь забыть, верно? Ненадолго. Всего на эту ночь. Виктор позаботился, чтобы никакие маньяки меня сегодня не достали.

Забывать было нельзя. Оттого, вынырнув из приятной полудремы, я заставила себя собраться. Думать.

Нападение это странное, а главное, почему сейчас? Виктор знал, где я живу, мы встречались совсем недавно, и, пожелай он, мог убить меня тихо, без свидетелей. Но он полез в людном месте, практически на глазах у представителей совета. Зачем? Напрашивался лишь один вывод: мешать я стала именно там. И именно тогда. Чем?

Виктор настоятельно советовал ехать домой. Угрожал? Предупреждал? Заботился? А вдруг сегодня в клубе мне грозила большая опасность, чем вмешательство Виктора? Или Егор прав, и я до сих пор его идеализирую?

Я выбралась из ванны, когда вода совсем остыла, а кожа покрылась противными мурашками и съежилась на кончиках пальцев. Замотавшись в пушистый темно-серый халат, который доходил мне до самых пяток, я смотрела, как уходят в слив остатки моего страха. И правильно, страх не поможет. Нужно включать логику.

Сегодня в клубе бурно обсуждалось лишь одно событие: смерть Игоря Глинского. И именно это, скорее всего, как-то повлияло на Виктора. Именно поэтому он слетел с катушек и напал на людях. Получается, смерть Игоря действительно связана с клубом. Со мной…

А что, если Игоря, как и меня, забросили в какое-то иное тело? И, если так, переселение – вовсе не случайность, а следовательно… Нет, глупость же. Зачем кому-то "пересаживать" души, будто рассаду? Хочешь себе другое тело, пожалуйста, селись сам. Другие-то на что? Разве что… Тренировка. Прежде, чем прыгать в неизвестность самому, проще сперва столкнуть туда кого-то другого. И наблюдать.

Неплохая страховка.

Чтобы убедиться в этом, нужно найти Глинского. И, похоже, я знаю, с чего начать поиски.

Из кухни одуряюще пахло едой. Желудок тут же очнутся и неприлично громко заурчал, требуя ужина и вытесняя из головы мысли о расследовании. К моему возвращению Егор уже успел сервировать стол. Большие белые тарелки, блеск столовых приборов, салфетки под цвет плитки на кухонном фартуке. Интересно, салфетки жена выбирала или?..

– Получше? – поинтересовался Егор, ставя на стол горшочек с мясным рагу. Я кивнула, не в силах отвести от него взгляда. Если оно хотя бы наполовину столь же вкусное, как ароматное, боюсь, мне не захочется делиться… – Выглядишь как голодный стрикс.

– Я и есть голодный стрикс, – облизнулась я. – В душе.

– Тогда давай тебя кормить!

Некоторое время мы молча ели. Я наслаждалась упоительным теплом, разливающимся по телу и убивающим тревогу. Егор странно поглядывал на меня из-под полуопущенных век. Тоже устал. Эта неделя выдалась изнурительной для нас обоих.

– Знаешь, – сказала я, когда чувство сытости, наконец восторжествовало над желанием впихнуть в себя побольше еды, – думается мне, смерть Игоря Глинского имеет отношение к нашему делу.

– Глинский – это тот погибший стрикс из совета?

– Он, – кивнула я. – Все эти переселения случайных людей выглядят как тренировка. Сначала я, потом Игорь… Словно кто-то не уверен в успешности эксперимента.

– Выглядит как версия, – похвалил Егор.

– И вот еще. С чего мы вообще взяли, что маньяк охотится лишь за донорами?

– Потому что в плане энергии со стрикса взять нечего.

– А в плане переселения в другое тело – наоборот. Стриксы сильны, сильнее доноров и обычных людей. С помощью заемной энергии мы… вы можете многое. Например, быстрее излечиваться от простуды и гриппа. Продлить жизнь и молодость. Влиять на решения людей. Это, конечно, официально запрещено, но по факту закон этот давно никто не соблюдает…

– Я соблюдаю.

– Ты идейный, – отмахнулась я, и брови Егора возмущенно поползли вверх. – Я не о том. Если рассуждать логически, то переселение в стрикса выглядит более… перспективным. Так почему доноры?

– Думаю, этот вопрос стоит задать убийце. Возможно, он хочет именно в донора.

– Или мы просто не смотрим в этом направлении. Маньяк явно не идиот и не полезет к людям совета. Или если полезет, то не в таких масштабах. Но ты уверен, что за все эти годы не было погибших среди диких?

Егор прищурился, глядя куда-то мимо меня. Видно было, что подобные мысли его не посещали. Впрочем, он даже не предполагал раньше, что кто-то убивает доноров не ради подпитки…

Как-то неприятно все выглядит. Опасно. И если совет в курсе, может скверно для нас закончиться. Совет не оставляет в живых тех, кто мешает ему функционировать. Поводы для казни находятся всегда. И, возможно, то, что произошло со мной и Игорем, дело рук именно совета… Если так, то вырисовывается предельно ясная картина: кто-то давно хочет убрать Виктора. И сегодня у него получилось.

Белый? Туповат. Да и не подпустят к власти алчного похотливого придурка. Следовательно, Белый – лишь исполнитель…

Однако, если все эти преступления – дело рук кого-то из совета, почему я еще жива? Возможно, я нужна им живой? Чтобы наблюдать? Ощущать себя подопытной крысой оказалось неприятно.

– Вряд ли Глинский станет высовываться, – задумчиво произнес Егор, складывая руки под подбородком. – Если ты права, и он в чьем-то теле…

– Он не станет, – подтвердила я. – Умный мужик. И верный. Только вот к Виктору за помощью уже обратиться не сможет, а потому затаится.

– Жаль. Было бы неплохо с ним побеседовать.

– А вот это можно устроить, – улыбнулась я, и ответом мне было неприкрытое удивление.

Я поделилась с Егором мыслями на этот счет. Он хмурился и слушал молча, а затем вздохнул и сказал:

– Можно попробовать. Во всяком случае, с нас не убудет.

И я с ним согласилась.

Остаток вечера прошел расслабленно. Мы устроились в гостиной на диване со стаканами, в которых на дне плескался какой-то неимоверно вкусный ликер и смотрели ненавязчивый фильм о приключениях неких супергероев в некой супергеройской вселенной. Егор сопровождал действия персонажей экспрессивными и не всегда лестными репликами, а я улыбалась и думала о том, что не могу припомнить ни одного подобного вечера в своей прошлой жизни.

Руслан возвращался поздно и не всегда успевал к ужину, а после ужина он частенько просто засыпал на диване перед телевизором. Или же настойчиво требовал от меня исполнения супружеского долга, после которого тоже засыпал быстро, избавляя меня тем самым от навязчивого своего внимания.

Встречи с Денисом всегда были краткосрочны и порывисты, после них я неизменно шла в душ и покидала убогую его квартирку, которую он делил с таким же неудачником, как и он сам. Со Светой нам всегда было не до фильмов – слишком ценными были мгновения, проведенные вдвоем. Я ловила каждое из них и прятала в шкатулку памяти, словно драгоценность.

Не нужно было вспоминать об этом сейчас. Не нужно вообще об этом помнить.

– Ты в порядке?

Я обернулась и натолкнулась на обеспокоенный взгляд Егора. Точно, стриксы ведь прекрасно считывают эмоции… Странно, что у меня вообще остались на них силы.

– Да, просто…

Память. С расстояния вся жизнь моя видится несколько кривой. Несовершенной. Пустой даже, и пустоту я часто заполняла не тем. Впрочем, надо же было чем-то заполнять.

– Мне брат написал вчера, – сказала я тихо. – Брат Алисы. В гости звал на выходные. Думаю, пришла пора знакомиться с семьей.

– Отличная идея, – поддержал Егор.

– Поедешь со мной? – вырвалось у меня. Сама не знаю, почему. Егор молчал. Смотрел, будто требуя уточнений, зачем мне его компания понадобилась. И, наверное, не нужно использовать его так нагло, все же выходные принято посвящать семье, а у него жена есть… Я отвернулась. – Ладно, забудь.

– Поеду, – сказал он. И добавил, наверное, для объяснения подобного решения: – Все же тебе понадобится поддержка. А то сдадут свои же в психушку, и некому будет помогать мне с расследованием.

Он прав, подстраховка не помешает. Если учесть, что у меня не было ни времени, ни желания выяснять что-то о жизни Алисы. Глупая надежда, что все наладится и вернется на круги своя… Не наладится, пока сама не налажу. Что ж, придется-таки обживать новое тело. И веснушки свести! Ненавижу веснушки.

– Спасибо.

Помощь я приму с радостью. И с совестью своей справлюсь. В конце концов, с женой он не живет, так что…

Взгляд. Непозволительно жадный. Я на него отвечаю, пусть и страшно, потому что взгляды такие обычно заканчиваются для меня катастрофой. А потом Егор отворачивается к экрану. И пусть. Не будем спешить.

Спать меня уложили в кровать. Я слабо протестовала, ведь диван тоже весьма удобен, а мне сейчас достаточно коснуться головой подушки, и отключусь. Однако Егор настоял.

Комната, практически свободная от мебели, оттого дышится в ней необычайно легко. Я помнила ее – эту комнату. Намного лучше, чем остальную часть квартиры. Тут я впервые очнулась в этом теле. И дикий не был так любезен, как сегодня.

Уснула я с улыбкой на губах. Приставучей такой, несводимой улыбкой, будто кто-то набил мне ее на лицо, как татуировку.

Пробуждение было спокойным и беспечным – впервые за последнее время. И я позволила себе поваляться в кровати, рассматривая в окне перистые, плотные облака и куски ярко-голубого неба, глядящего из прорех. Вчерашние события потеряли глубину и яркость, оставаясь в памяти картинками с нужной информацией. Так и должно быть. Нечего циклиться.

Резкой трелью прозвучал дверной звонок, и я вздрогнула. Кого это принесло в будний день в такое время? Надеюсь, не из совета пожаловали, поскольку нам нечего ему противопоставить. Впрочем, будь у них желание, они бы еще вчера с нами расправились. И повод бы нашли – в отношении диких многие вольности прощаются…

Когда я решилась все же высунуть нос из комнаты, Егор уже впустил незваного гостя. Вернее, гостью. Она сопела, пыжилась и традиционно куталась в ярко-лимонный шарф.

– Вот ты где! – экспрессивно выдала Мышь и уперла руки в бока с угрожающим видом. – Я звоню-звоню, а она… телефон выключила и сидит тут!

– Зачем? – сонно спросила я, кутаясь в мягкий и теплый халат. Хотелось обратно, в кровать. Смотреть на небо и не думать ни о чем.

– Ты мне скажи, зачем ты тут сидишь, – обиженно выдохнула Мышь и подозрительно покосилась на Егора, который галантно предложил помочь ей снять верхнюю одежду.

– Я не о том. Зачем ты звонила?

– Сама же просила помочь! С маньяком и информацией. Я, между прочим, не с пустыми руками. – И она с довольным видом вытащила из пестрой сумки ноутбук. И как оно там все у нее помещается?

– Придется накормить тебя завтраком, – усмехнулся Егор и, оставив попытки помочь Лесе с курткой, ушел на кухню.

Даже не знаю, почему, но стало теплее после прихода Мыши. Я все-таки высвободила ее из плена толстого шарфа, помогла снять куртку и убрала вещи в шкаф. Обувь она буквально сбрасывала, нетерпеливо подпрыгивая на одной ноге и судорожно выдавая найденную, по всей вероятности, ночью информацию в рандомной последовательности. Если собрать все ее реплики и попытаться склеить из них что-то вразумительное, получалось, что Мышь нашла кое-что в докторских работах Андрея Морозко на тему переселения душ.

А это уже интересно…

Впрочем, как бы ни было мне любопытно, я решила в начале ее все же покормить. Оттого отвела на кухню и помогла Егору с завтраком. Весьма гармонично, кстати, получилось. И неловкости не возникло, хотя я ее и ждала. Наутро некоторые вечерние вольности всегда кажутся слегка… неуместными.

Впрочем, Мышь обладала талантом рассеивать любые виды неловкостей. Она говорила. И говорила. И снова – уже с набитым ртом. Желание поделиться находкой походило на стихийное бедствие, остановить которое было совершенно невозможно. Оттого мы с Егором мудро решили переждать.

– Итак, – подытожил Егор, – в работах Андрея описано научное объяснение переселения в чужое тело в процессе осознанного сна, верно?

– Именно, – кивнула Мышь, сыто откидываясь на спинку стула. – Во сне возможности разума становятся практически безграничными. И психологически происходящее воспринимается гораздо проще, чем фантастические события в реальности.

– Во сне всегда происходит что-то фантастическое, – догадалась я.

– И человек к этому привык, – подтвердила Мышь. – Оттого переселение теоретически должно пройти легче с точки зрения восприятия. В работах Андрея описаны случаи, когда люди рассказывали о своей якобы параллельной жизни где-то на другом конце земли. Одна маленькая девочка поведала о собственной жизни в Штатах, где у нее есть муж и маленький сын. Она описывала город, в котором живет, в таких подробностях, что их вряд ли можно было просто придумать. И рассказы эти потом были подтверждены: нашелся и город, и семья этой девочки. Все названия улиц совпадали! Фамилии, имена, места работы. Удивительно! Однако те переселения всегда оказывались кратковременными, Андрей же предположил, что можно вселиться в чье-то тело навсегда. Так сказать, закрепиться.

М-да уж. Похоже, это со мной и произошло – закрепилась.

– Может ли это произойти против чьей-то воли? – задумчиво спросил Егор.

– Кто ж знает, – пожала плечами Мышь. – Это всего лишь теория. Большой пласт знаний, которые нам пока не открылись. И поле для исследований.

– А что, если исследования продолжаются? – предположила я. – Что, если Морозко разочаровался в отечественной науке и решил продолжить уже в одиночку? Возможно, именно для этого ему нужен был спонсор, а вовсе не для развития клуба?

– Хочешь сказать, Андрей тебя переселил в тело Алисы? – нахмурилась Мышь. – Разве вы были знакомы?

– Лично нет.

Но Виктор. И Гоша. И Ольга, которая к совету питает явно не дружеские чувства. Слишком много составляющих и не меньше пробелов, оттого в собранном паззле сложно разглядеть общую картину.

– Если Алису решили подменить, она чем-то мешала, – сказал Егор.

– Возможно, она узнала то, чего знать было не нужно?

Меня удостоили удивленных взглядов. Мышь выглядела испуганной. Подобралась, вжалась в спинку стула и обняла себя за плечи. На лице Егора отразилась вся гамма эмоций – от злости до горечи потери. Нужно будет помочь ему все это контролировать – сейчас он сам как ходячий сэндвич для любого стрикса.

– Я тоже мешала, – кивнула я. – Поэтому, думается, если это Морозко, то действовал он не один.

Совет тоже приложил руку. Убрали меня и Глинского – тех, кто ни за что не предал бы Виктора. И самого Виктора подвели под суд. Скверно. Еще хуже, чем казалось вчера.

– В совете назревает переворот, – озвучил мою мысль Егор. – И, похоже, Морозко использовали, чтобы это все провернуть.

– Поэтому я была нужна все это время, – возникла в голове неожиданная догадка. – Чтобы Виктор подставился. А теперь…

Теперь стала не нужна. Отпала необходимость сохранять мне жизнь. А это значит…

– Они убьют меня.

Мышь с Егором синхронно замерли и впились в меня испуганными взглядами. Воцарилась практически полнейшая тишина, лишь настенные часы размеренно отсчитывали секунды. Съеденный завтрак настойчиво просился обратно. Я закрыла глаза и посчитала от двадцати до нуля. Не паниковать. Нельзя паниковать. Не сейчас, когда от каждого моего шага, да что там, жеста, зависит дальнейшая жизнь.

Нужно просто успокоиться и подумать.

– Не убьют, – сказал Егор, подвинулся и обнял меня за плечи. Дышать стало легче. – Для того, чтобы войти в осознанный сон, нужна энергия, потому будем поддерживать ее уровень на минимуме. В наглую они не сунутся, придется придумать какой-нибудь повод. Законов против доноров пока не придумали, а я их законов не нарушал…

– Тебя уже пытались подставить, – напомнила я.

– Буду осторожнее, – рассеянно улыбнулся он.

Что-то подсказывало, что осторожность нам совершенно не поможет.