Ловец ласточек

Кир и Петер

Понедельник начался с неожиданных новостей.

Переволновавшись из-за подарка, ночью я долго не могла уснуть, потому утром встала значительно позже, чем рассчитывала. А на работе меня, оказывается, очень ждали.

Войдя в агентство, я сразу же почувствовала некую перемену, не то воздух иначе ощущался на коже, не то тишина звучала непривычно. На кухне было пусто, а дверь в гостиную зачем-то закрыли. Это настораживало.

— Марта, наконец-то ты пришла. — Из-за двери выглянула Мария, бесстрастная, как и всегда.

— Что-то случилось?

— Да. У меня для тебя хорошая новость.

Она распахнула дверь, приглашая внутрь.

Увиденное настолько ошеломило меня, что я минуты три не могла двигаться, говорить или думать. И ещё долгое время сомневалась, не решили ли коллеги попросту разыграть меня.

— Поздравляю, — бросил развалившийся на диване Кир. — Теперь ты зачислена в ряды полезных сотрудников агентства.

— Я уже подготовила рекламу, — сказала Мария. — Если дашь своё разрешение, её начнут размещать с завтрашнего дня.

Их слова бились о мою голову, как горох о стену. И только Петера я по-настоящему услышала. Он подошёл ко мне и со вздохом произнёс:

— Надеюсь, имя ему ты уже придумала.

Возле телевизора больше не было чахлого лимона, который мы оставили там в пятницу. Теперь в горше росло совершенно другое дерево, в два раза выше, с сочной листвой, в гуще которой белели редкие цветы.

— Что это? — выдавила я.

— Лимонное дерево, — ответила Мария, — оживлённое твоей способностью. Нам очень повезло выяснить твои возможности так быстро. Даже я не предполагала такой удачи.

— Способность? Это я сделала?

— Больше дерево никто не поливал, а выросло оно в ночь с пятницы на субботу. Вывод очевиден. Теперь от тебя требуется самой изучить свою способность, узнать её потенциал и лимиты. Если будет необходимо, проведём тесты. Но в целом с тем, что есть, уже можно работать.

Ощущения были странными: радость, смешанная с чем-то неопределённо горьким. Сердце отчаянно сопротивлялось верить, и вовсе не потому, что открывшееся моим глазам было таким уж необычным. Пусть я ещё и месяца не прожила в этом мире, его чудеса практически перестали удивлять меня. Нет, дело было во мне самой. Я не могла признать факт, что мои руки способны на нечто столь значительное — вернуть жизнь.

— Так и что насчёт имени? — спросил Петер, явно в этом заинтересованный.

Подойдя к дереву, я коснулась его листвы, молодой и ещё мягкой.

— Тим… — сорвалось вдруг с моих губ. Легко, словно по привычке. Я и сама не поняла, что сказала, пока не услышала. — Нет, это совсем по-дурацки, просто первым в голову пришло.

Петер задумчиво посмотрел в потолок и пожал плечами.

— Называй, как нравится.

Ноги едва держали меня. Я рухнула на диван рядом с Киром, и очень скоро мы остались в гостиной одни. Впрочем эмоции обособили меня от окружения, ослепив и оглушив. Перемены я заметила только после того, как Кир сказал:

— Смотри-ка, наш знакомый. Хорошо устроился.

Телевизор был включён. С экрана улыбалась принцесса Катерина, вторая по старшинству в королевской семье. Похоже, телевизионщики поймали её в одном из городских парков, где она выгуливала собак.

— Я получила его в подарок, — принцесса взяла на руки щенка. — Вас, должно быть, удивляет, что он дворняжка, но мне его подарила любимая младшая сестрёнка. Как я могла не принять такую прелесть!

— Это, — я внимательно всмотрелась в щенка, — неужели тот самый, которого нам подкинули?

— Он и есть.

— Но как? Его забрал Бертран, значит…

— Ты не знала? Бертран типа работает на королевскую семью.

Мне вспомнилось его суровое лицо, стало не по себе.

— Агентство имеет связи с таким важным человеком.

— Важным? — Кир фыркнул. — Бертран всего лишь странник.

Это «всего лишь» звучало так инородно. Мне ещё не приходилось слышать что-либо настолько приземлённое в адрес странников. Это отрезвило меня. И только что открытая способность потеряла значимость в моих глазах.

Тем же вечером телефон в агентстве разрывался от звонков. Кир говорил, что это по мою душу, но при этом каждый раз вешал трубку после одного-двух утвердительных ответов и сетовал, что мне не стоило соглашаться на рекламу. Когда я вернулась домой, Юлиан уже отключил телефон, устав от постоянного звона. Однако на следующее утро звонить начали в дверь. Журналисты, агенты каких-то компаний и организаций, спонсоры — кто только не обивал наш порог. Юлиан великодушно выпроваживал незваных гостей, позволяя мне трусливо прятаться за своей широкой спиной.

— Откуда они знают, где мы живём?

— От Марии, конечно, — раздражённо ответил он, высматривая в глазок, ушёл ли очередной журналист.

— Разве она не должна… ну, защищать мои интересы? Правда, я свои интересы не озвучивала.

— Может, и должна, но кто откажется от лёгких денег? Ты даже не представляешь, какой куш она сорвала за один только номер телефона.

— Не понимаю, почему во мне заинтересовано столько людей. Моя способность насколько полезная?

— Не настолько. Но ты даже не представляешь, как сотрудничество со странниками поднимает рейтинги и продажи. Без помощи Марии тут, конечно, не обошлось. Она надеется хорошо заработать на тебе, это точно.

— Разве она добьётся чего-либо таким способом?

— Игра на истощение. Наверное, она знает, что, если предложит сама, ты не согласишься. Ничего, нам нужно просто переждать это. Рано или поздно набеги прекратятся.

Те несколько дней, что я вынужденно сидела дома, были посвящены изучению моей способности. Квартиру заполонили цветочные горшки разных форм и размеров. Я поливала землю, и за ночь, пока никто не видел, зацветали фиалки, созревали помидоры и прорастали посаженные мной яблочные семечки. Зелень скрывала застарелые пятна на обоях и оживляла затёртую мебель, отчего наше с Юлианом убежище стало ещё уютнее.

Пятничным утром нас больше не тревожили звонки, и я, пользуясь затишьем, отправилась на работу.

— Думала, ты приедешь позже, — сухо сказала Мария, оторвав взгляд от каких-то документов. — Охотники уже успокоились? Надеюсь, ты добралась без происшествий.

— Взяла такси, — натянуто улыбнулась я, пытаясь скрыть злость.

— В своё оправдание скажу, что у меня не было выбора. Поверь, я держалась до конца, но суммы выросли настолько, что сопротивляться более было невозможно. Под таким давлением никто бы не устоял.

Хладнокровие Марии поражало: что бы она ни говорила, выражение её лица оставалось безразличным, а голос — твёрдым.

— Вижу, ни одно предложение не привлекло твоего внимания. И роль звезды, полагаю, тоже не принесла удовольствия.

— Нисколько.

— Хорошо. Я разберусь с охотниками. С завтрашнего дня сможешь навсегда забыть о них.

Звучало так, будто Мария всего лишь устроила мне причудливую проверку. Однако что именно она хотела проверить, я не разгадала.

— Выдержала их атаки? — спросил Кир, по обыкновению лежа на обеденном столе.

— А через это все в агентстве проходили?

— Вроде того.

— Я не проходил, — ответил Петер. — И слава богу.

Дни шли, а заказов для меня так и не было. Мария уверяла, что работа может появиться в любой момент, да и поскольку других занятий не имелось, я впустую тратила время в агентстве. Франтишка появлялась только по вечерам, и моей неизменной компанией были Кир и Петер, которых я понемногу узнавала ближе.

Они представляли собой причудливый дуэт. Наверное, это можно было назвать дружбой, но в то же время я не до конца понимала их специфические отношения. Было в них что-то до поры неявное.

Чем больше мы общались, тем причудливее становились эти двое. Кир, неразговорчивый и вечно сонный, вызывал практически уважение. Пусть и выглядел ещё совсем юным, он был рассудителен и невозмутим, многое знал и ответственно подходил к поручениям, хотя и ленился. Из всех сотрудников он единственный не давал поводов усомниться в своей надёжности. Что бы ни случилось, я знала, что всегда могу попросить у Кира помощи. С Петером же всё было иначе.

Он совершенно не создавал впечатление взрослого. Ему было почти двадцать пять — в таком возрасте люди обычно уже ведут самостоятельную жизнь. Однако от Петера веяло беспомощностью, которую я не могла объяснить. Стиснутые зубы, сведённые брови, лёгкая, почти незаметная дрожь в ладонях, седина в волосах — все эти мелочи, чем больше я обращала на них внимания, тем больше волновали меня. Петеру почти не давали поручений и никогда не оставляли одного. Пару раз нас вместе отправляли за продуктами. Петер ходил очень быстро, словно куда-то спешил, а потом долго не мог отдышаться. Но стоило мне побеспокоиться о его самочувствии, как он улыбался и отвечал, что всё в полном порядке. Оставаясь с Петером наедине, я беспричинно боялась, что что-то может случиться.

— Не волнуйся так, — сказал Кир однажды, когда Петера не было рядом.

— Не то чтобы я волнуюсь…

— Да у тебя всё на лице написано. Забей, ты скоро привыкнешь. Ничего страшного с ним не происходит. Главное не поднимай эту тему при нём, окей?

Я кивнула, но спокойнее от его слов мне не стало.

— У тебя бывало такое, что хочешь помочь человеку, но не представляешь как? — спросила я Юлиана вечером. Мы сидели на диване и смотрели какое-то комедийное шоу.

— Не припоминаю. А тебя попросили помочь?

— Нет.

— Но ты уверена, что человеку нужна помощь?

Я опустила глаза. Конечно, я ни в чём не была уверена, ведь толком ничего о Петере не знала. Юлиан потрепал меня по волосам.

— Чужие проблемы далеко не всегда требуют твоего вмешательства, даже если это кто-то близкий. Раз к тебе не обратились, значит это не было нужно. Может, человек уже нашёл помощь и проблема решается. Просто результата пока не видно.

Я вздохнула. Юлиан был прав, как обычно. И мне следовало бы разобраться с собственными проблемами, прежде чем лезть в чужие дела.

Август заканчивался. Хотя погода стояла жаркая, мне временами мерещился холодный ветерок, пахнущий осенью. Думаю, все это чувствовали — неумолимое приближение сентября.

Подходя к агентству, я увидела Кира: он сидел на багажнике чьей-то машины и смотрел себе под ноги, словно ещё не до конца проснулся.

— Привет. А чего ты тут?

— Заправляю машину Марии. — Крышка топливного бака была откручена, и через трубку Кир заливал внутрь свою магию.

— Часто она тебя о таком просит?

— Не особо. Она мало ездит. Но я и свою так иногда заправляю.

Закончив, он встряхнул руку, вытащил трубку и закинул в багажник.

— А сколько магии ты можешь создать вот так, за раз?

— Ну, пустой бак могу доверху наполнить. Только это долго, — ответил Кир и зевнул. — И ещё меня сразу вырубает.

Утерев сонные слёзы, он тяжело открыл дверь агентства и прошёл в кухню, где рухнул за стол и уронил на него голову. Петер, привычный к подобному, тихо пил кофе.

— С чего бы Марии называть твою способность бесполезной? Просто потому, что её нельзя продать? — спросила я, но Кир даже не шелохнулся.

— Марта? — раздалось из прихожей, и в кухне появилась сама Мария. — Наконец ты пришла. У тебя первый заказ. Вот адрес. Лучше отправляйся сейчас, кто-то из мальчиков может тебя подбросить.

Протянув мне бумажку и ничего больше не объяснив, она скрылась в дверном проёме.

— Я отвезу тебя, — оживился вдруг Петер. — Кир, передай ключи.

Тот молча выудил связку из кармана брюк.

— И ляг на диван, пожалуйста. Нехорошо спать за столом.

— Да-да, свалите уже, — проворчал он, не поднимая головы.

Пускай я долго ждала свой первый заказ и в какой-то мере даже отчаялась получить хоть один, я не обрадовалась и совершенно не чувствовала себя готовой. Очевидно, эту работу не мог выполнить никто, кроме меня, и по своей сути она не должна была оказаться сложной, но всё равно я волновалась, как перед экзаменом, представляя десятки вариантов того, как провалюсь. Неизвестная мне дорога с самого начала казалась слишком короткой, чтобы собраться с духом. Голова заныла от напряжения.

— Интересно, кто заказчик? — задумчиво произнёс Петер, сверяя направление с картой. — Мария ничего не написала?

— Нет, только адрес.

— Это в её духе — отправлять на первое задание с минимумом информации. Не волнуйся, уверен, всё пройдёт гладко.

— Ты сегодня такой счастливый, — заметила я. — Случилось что-то хорошее?

Петер как будто смутился.

— Да нет, ничего не случилось. Просто… Знаешь, бывает, иногда просыпаешься в хорошем настроении, и жизнь не кажется такой уж ужасной. Ну, это я утрирую, конечно, ха-ха. В общем, всё словно становится лучше. Бывает у тебя такое? Наверняка бывает. И ещё приятно кому-то помогать, даже по мелочи. А то совестно как-то, обычно только мне все и помогают.

— Понимаю. Хочется помочь взамен.

— Ага, именно.

В груди защемило. Я точно посмотрела на себя со стороны. Почему мы такие? Что сделало нас такими? Сможем ли мы однажды стать прежними? Прежними…

Память молчала. То немногое, что я узнала от других странников, не разбудило её. И я уже не была уверена, оттого ли это, что в чужих рассказах не обнаружилось ничего для меня значимого, или же мои воспоминания пропали навсегда. Месяц прошёл, а я всё ещё не могла ответить на вопрос, кем являюсь. Время не спешило расставить всё по местам. Жестокое.

— Скоро приедем.

Голос Петера оборвал мои печальные мысли. Я подняла глаза: городские постройки пропали. Перед нами лежала долина, устланная яркой в солнечном свете зеленью, с россыпью домиков и усадеб, пронизанной извилистыми железными дорогами, по которым сновали электрички, с заплатками пшеничных полей и садов, с прудами и пастбищами. Я испытала тёплое чувство ностальгии, словно была маленькой девочкой в родительском автомобиле, совершенно не представляя, куда меня везут.

— Это всё Тьярна?

— Пригородные районы. Граница королевства где-то в часе езды отсюда.

— Столько железных дорог…

— Да, на карте они выглядят как огромная паутина. И так на всём континенте, потому что самолётов нет.

— Здесь нет самолётов? — ошеломлённо выпалила я.

— А ты не знала? — Петер удивился не меньше меня. — По непонятным причинам их здесь не сконструировали. Зато есть первоклассные высокоскоростные поезда. Если честно, я очень боюсь высоты и об отсутствии самолётов даже не мечтал. Повезло мне попасть сюда.

— Если бы самолёты и были, летать на них тебя бы никто не заставил.

— Но потенциально это было бы возможно. А так я могу не беспокоиться о самолётах лишний раз. Ведь они пугают, даже когда просто видишь их в небе.

Я не стала отвечать. Своеобразная картина мира Петера и раньше приводила меня в недоумение, но я бы ни за что не осмелилась поставить её под сомнение. Потому что порой мне казалось, что она уже была сломана и собрана по кусочкам множество раз.

Вскоре мы въехали в один из посёлков и остановились перед аккуратным домиком, обнесённым невысоким забором. С нашим появлением местные заметно оживились: дети внимательно следили за нами с расстояния, взрослые ускоряли шаг, проходя мимо, но тоже поглядывали исподтишка. Только мы хлопнули дверьми автомобиля, как у калитки возникла старушка, маленькая, в выцветшем платьице и с собранными в тугой пучок белыми волосами.

— Вы из агентства, голубчики? — спросила она, щурясь. — Заждалась уже. Не топчитесь без дела — проходите. Кто из вас будет мне с огородом помогать?

— Это я.

— Хорошо, девочка, иди за мной. А ты, милок, тут обожди, у крыльца. Не мешайся, раз работать не будешь.

— Л-ладно.

Замерев на месте, Петер лишь растерянно махнул мне рукой.

Старушка взяла меня под локоть — хватка её оказалась куда сильнее, чем я ожидала, — и потянула на задний двор, где был разбит огород.

— Ума не приложу, что такое в этом году стряслось, — сетовала она. — Вроде и теплое лето было, и дождей хватало, да всё без толку. Ни кабачки с баклажанами не вызрели, ни помидоры с огурцами, и капуста пресная совсем. Ничего из них путёвого не сделаешь и не продашь, у соседей-то всё как надо созрело. Думала на грядках оставить, дать ещё времени, а что как холода придут? Тогда точно всё пропадёт. Беда, страшная беда. Небось соседи постарались, зависть взяла. Знаю я их, все как один гнилые. Ты вот что, милочка, — старушка вдруг понизила тон, — сможешь огородику моему силушки придать? Да так, чтоб всех соседей на место поставить. Чтоб впредь не забывали, с кем дело имеют.

— Сделать так, чтобы ваши овощи дозрели?

— Не просто дозрели, а стали самыми вкусными в посёлке. А лучше — во всём районе.

Утратив последние крохи уверенности, я кивнула и повернулась к огороду. Ровные ряды грядок за низеньким плетнём. Стоило ожидать, что масштаб заказа будет больше цветочного горшка. Я не знала, как много магии могу потратить за раз и хватит ли этого. Однако мне ничего не оставалось, кроме как попытаться.

Я опустилась на колено перед плетнём и упёрлась ладонями в землю. Закрыла глаза. Главное — как можно яснее представить желаемый результат. До этого именно так я заставляла косточки прорастать, а едва завязавшиеся бутоны распускаться. Кончики пальцев начало покалывать — магия полилась наружу. Интуиция подсказала момент, когда пора было остановиться. Прошла всего пара минут. Я выдохнула, поднялась на ноги и потёрла лоб, чувствуя лёгкую усталость.

— Ну что, милочка?

— Я закончила.

— Уже? Всё дозрело?

— Ах, нет, дозреет только завтра. Должна пройти ночь.

— Завтра… — Старушка нахмурилась и почесала щёку. — Тогда денег вы не получите.

Я до того удивилась, что растеряла слова, но мой взгляд оказался достаточно красноречив.

— Результата-то нет, — развела старушка руками. — За что мне платить-то?

— Но мы ведь ехали в такую даль…

— Ехали и приехали, это я вижу, а вот результата что-то не видать. Откуда ж мне знать, что вы меня не обманули? В наши времена всяким незнакомцам нельзя доверять, особенно молоденьким девицам и паренькам с симпатичными мордашками. Не-е, пока мои помидоры не созреют, ничего от меня не дождётесь. Тоже мне странники. Одно название.

Фыркнув, она побрела обратно к крыльцу дома. Я поспешила за ней. В сущности, деньги мне не были нужны, но сложившаяся ситуация, тем не менее, меня расстраивала. И даже не потому, что мой труд остался без оплаты. Скорее, из-за того, что его не признали.

— Получается, завтра, когда всё созреет, вы будете готовы заплатить? — с надеждой спросила я, чем привлекла внимание Петера. Пока ждал, он вытоптал у крыльца пятачок травы, а теперь остановился и с подозрением смотрел в мою сторону.

— Сначала до этого завтра надо дожить, — отозвалась старушка, тяжело поднимаясь по ступенькам. — Всё, езжайте, у вас, глядишь, ещё много дел.

— Стойте, минутку… — попытался задержать её Петер, но старушка юркнула в дом и хлопнула дверью. — Что произошло?

— Она не хочет платить, пока не увидит результат, — ответила я и стыдливо опустила глаза.

— Мы же гарантируем выполнение заказа, чего ещё ей надо? — возмутился Петер. — Вот вечно от стариков одни проблемы. Боже. — Он растрепал волосы на затылке, точно о чём-то размышлял. — Ладно, придётся ждать до завтра. Возвращаемся.

И когда мы уже развернулись к калитке, дверь дома скрипнула за нашими спинами.

— Так и быть, голубчики, не отпущу я вас с пустыми руками, — сказала старушка с улыбкой, но больше самодовольной. — Вас ведь за такое по головке не погладят. Держите. — Она протянула мне тяжёлую жестяную коробку, внутри которой что-то гремело. — Я эти конфетки своим внучкам купила, да только увижусь я с ними нескоро и лучше уж домашними яблочками угощу. А вам в самый раз: с коллегами поделитесь, начальника задобрите. Ну, спасибо, что приехали, хорошей вам дороги.

И она снова скрылась за дверью.

— Вот скряга, — произнёс Петер после короткой паузы.

С трудом он снял крышку: коробка была заполнена леденцами в шуршащих прозрачных обёртках. Судя по запаху, мятными. Недолго думая, Петер закинул один леденец в рот.

— Может, хоть так курить брошу.

— Что-то мне волнительно стало, — призналась я.

— Почему?

— А вдруг завтра ничего не созреет?

— У тебя уже было такое? Чтобы способность не срабатывала.

— Нет, не было. Но я тренировалась на комнатных растениях, а здесь целый огород.

— Хм-м, да, это совсем другое дело. — Петер отправил в рот вторую конфету. — Во всяком случае, думаю, всё получится. У наших способностей редко бывают осечки. Ладно, поехали. Надо ещё перед Марией отчитаться.

Сомнения продолжали терзать меня до конца дня. Мария пусть и сухо, но поблагодарила нас за проделанную работу, однако легче от этого мне не стало, и, возвращаясь домой, я чувствовала, что вот-вот взорвусь.

— Как дела в агентстве? — привычно спросил Юлиан, встретив меня у порога.

И в этот момент что-от внутри меня лопнуло. Был ли мой первый заказ причиной или всего лишь последней каплей? Тогда это уже не имело значения. Пряча за волосами лицо, я роняла крупные слёзы, и они расплывались тёмными кругами на половых досках.

— Марта, что такое? Что-то случилось?

Я смогла лишь молча мотнуть головой.

Юлиан больше ничего не спрашивал. Шагнул ко мне и обнял, притянув к широкой груди. Он поглаживал меня по спине и с каждым движением словно снимал с моих плеч тяжёлые эмоции одну за другой. Так мы и стояли, пока я не выплакалась. И только чувство стыда за то, что вылила на Юлиана свои переживания, ещё долго не отпускало меня.

Должно быть, Петера подобные чувства мучили гораздо чаще.

Когда я на следующий день пришла в агентство, то на кухне обнаружила только Кира, по обыкновению дремавшего за столом. Или так мне показалось на первый взгляд. Озадаченная отсутствием Петера, я обернулась: дверь в гостиную была прикрыта.

Изнутри доносились едва различимые всхлипы. Я отпрянула, но потом, напрягая слух, снова прильнула к двери. Легонько толкнула её и шагнула в комнату.

— Петер?

Всхлипы стихли. В гостиной было пусто.

— Марта? — раздался его дрогнувший голос со стороны дивана.

— Ты… — начала было я, но осеклась, осознав происходящее. — Извини, мне стоило постучать.

— Всё в порядке, — ответил Петер уже спокойно, но так и не появился. — Не переживай.

— Марта! — шепнул Кир у меня за спиной.

— Что случилось? — одними губами спросила я.

Он покачал головой и жестом поманил меня на кухню. Выражение его лица было серьёзнее, чем обычно, а поза — более собранной. Мне стало неловко.

— Почему Петер прячется?

— Потому что сорвался, очевидно. Сама же всё слышала.

Я сглотнула и потупила взгляд.

— Прости, — выдохнул Кир. — Когда такое с самого утра, трудно держать себя в руках. Ты только не слишком заморачивайся, у нас это бывает иногда.

— Вчера он был в таком хорошем настроении.

— Сегодня особый случай. Я предлагал ему остаться дома, но он если упрётся, то ни за что не уговоришь.

— А что сегодня?

Кир опустился на стул и потёр глаза.

— Сегодня год с того дня, как Петер пришёл в этот мир. И даже не спрашивай, что это для него значит, окей? Вообще эту тему не затрагивай.

— Но разве мы не должны его как-нибудь поддержать, побыть с ним?

— Можно подумать, я не пытался. Сейчас наше присутствие сделает только хуже, поверь мне. Мы можем только сидеть и ждать. Я позвонил Фани, скоро она приедет и успокоит его.

— Это звучит так…

— Ужасно, знаю. Просто смирись. И давай побудем в тишине хотя бы пять минут.

С этими словами Кир подпёр лоб руками и просидел так до приезда Франтишки. Я же в напряжении стояла рядом, стараясь не обращать внимания на слышавшийся из прихожей сдавленный плач.

Войдя в агентство, Франтишка сразу направилась в гостиную и плотно закрыла за собой дверь, так что происходившее внутри осталось для меня загадкой. Через четверть часа она появилась на кухне, утомлённая и слегка недовольная.

— Он наконец-то уснул. Такое ощущение, что со временем моё пение всё меньше на него действует. — Франтишка прокашлялась и провела пальцами по горлу.

— Сварю кофе, — сказал Кир, поднимаясь из-за стола.

— Эх, обидно, конечно, что пришлось с работы отпрашиваться. Заняться, что ли, глажкой… Марта, поможешь мне?

Я кивнула. Причины, по которым домашними делами заведовала Франтишка, были мне неизвестны. Доплачивала ли ей Мария за дополнительную работу? Иногда казалось, что её вовсе не волнует происходящее в собственном доме. Спросить, почему Мария не принимает участия в ситуации с Петером, я не осмелилась.

Мы пили кофе в тишине. Время только близилось к полудню, а мне хотелось, чтобы рабочий день поскорее закончился. Чтобы кто-нибудь сказал: «Отлично поработали. Увидимся завтра!» Конечно, я могла уйти в любой момент. Но что-то пригвоздило меня к стулу, копошилось в затылке и шептало: «Будь здесь».

Франтишка посмотрела на наручные часы.

— Почти тридцать минут. Марта, разбудишь Петера?

— Почему я?

Она пожала плечами:

— Приобщайся. Тебе с подобным, наверняка, ещё не раз столкнуться придётся.

— Отнеси ему воды. — Кир протянул мне кружку.

На несколько секунд я замерла в растерянности, но всё же собралась, взяла кружку и вышла в коридор.

Воздух стал тяжёлым. Из-за двери гостиной не доносилось ни звука. Затаив дыхание, я переступила порог и шагнула к дивану. Петер лежал на боку неподвижно, лишь грудь размеренно вздымалась. Лицо его выглядело измученным. В сердце кольнуло. Шторы были задёрнуты, и в комнате стоял прохладный полумрак, уютный, но предназначавшийся не мне.

— Петер, — я осторожно тронула его за плечо.

Он приоткрыл глаза и встретился со мной взглядом. Дрогнул, тяжело приподнялся и сел.

— Сколько я спал? — сипло спросил он.

— Полчаса. Я принесла тебе воды.

Кружка, надёжно державшаяся в моих руках, из его ослабших, дрожащих ладоней выскользнула и полетела на пол. Звон оглушил меня. Замерев, я смотрела на расползающуюся под ногами лужу. Кеды промокли.

В гостиной мгновенно появилась Франтишка и бросилась собирать осколки.

— Простите, — печально произнёс Петер.

— Ничего страшного, — отозвалась Франтишка. — Что у нас, кружек мало? Ерунда какая. Всю эту посуду вообще давно пора обновить. А вода в два счёта высохнет. Благо, это всего лишь вода.

Петер потёр лоб.

— Думаю, мне лучше поехать домой.

— Идём, я отвезу тебя, — сказал вошедший в гостиную Кир и чуть кивнул Франтишке, поймав её взгляд. Помог Петеру подняться и, поддерживая за руку, вывел на улицу.

Так они и уехали, даже не попрощавшись.

— Ох, можно выдохнуть, наконец. — Франтишка отдёрнула шторы, и я сощурилась от яркого света. — Хоть погладим без лишних нервов.

— Часто у вас… такое?

— Последний раз было в июле, кажется. Или в июне? Во всяком случае, гораздо реже, чем бывало раньше.

— А раньше?..

Я не договорила. Звякнула ручка входной двери — это пришла Мария.

— Где остальные? — спросила она без единой эмоции, подойдя к нам.

— Кир повёз Петера домой.

Мария долго смотрела на лужу у наших ног.

— Ясно.

— А ты где была, Маричка? — улыбнулась Франтишка и поспешила за шваброй.

— Ездила забирать деньги за заказ Марты. Держи, — она передала мне конверт. — Ты постаралась на славу. Клиентка в полном восторге. Ладно, прибирайтесь тут. Я буду у себя.

Конверт принёс бы мне большее облегчение, если бы мысли мои не были в ту минуту заняты Петером.

— Не хочешь кеды просушить? — весело поинтересовалась Франтишка.

Я переступила с ноги на ногу — пропитавшаяся водой обувь неприятно хлюпала.

— А ты расскажешь, что было раньше?

Закончив с лужей, Франтишка вздохнула.

— Ставь чайник. Глажка подождёт.

Непохоже, что ей в самом деле хотелось что-либо рассказывать. Но, согласившись, она не хуже меня понимала, что отступаться поздно. А потому Франтишка заварила чай, поставила на стол две чашки и, сделав глоток, начала:

— С Петером всегда было тяжело. Ещё когда он только пришёл к нам, все мы знали, что так будет. Знали, но молчали. Надеялись, что обойдётся, наверное. Конечно же, ничего не обошлось. И ситуация сложилась самая неприятная: он ещё недостаточно доверял нам, чтобы принять помощь, но мы уже чувствовали свою ответственность за него и не могли просто бросить, выгнать из агентства, потому что он явно не был способен работать. Неспроста же он пришёл сюда, верно? Искал какую-никакую поддержку. В агентстве тогда работали ещё двое кроме меня. Вот Маричка и попросила нас троих позаботиться о Петере. И кажется мне, сделала она это от безысходности. Ведь никто из нас по-настоящему не знал, как ему помочь. То, что ты видела сегодня, раньше могло продолжаться по несколько дней. Бывали времена затишья, а потом снова напряжённые недели, когда Петер постоянно находился на грани срыва. Как ни пытались, мы не могли найти к нему подход. В большинстве случаев всё заканчивалось тем, что я применяла способность, чтобы успокоить его. А так проблему было не решить. Я чувствовала себя такой беспомощной и бесполезной. Да и остальные чувствовали то же.

Франтишка грустно смотрела в чашку, на своё рябящее отражение.

— Надо сказать, Петер всё это понимал. Он сам старался не меньше нашего, но ничего не выходило. Ему было плохо и тяжело, и я не знаю, помогали ли мы хоть сколь-нибудь. И всё равно он всегда извинялся за срывы, не просил помощи лишний раз, если мог — улыбался и говорил, что в порядке. Я думала: это неправильно, больше поддерживай его, выслушай или побудь жилеткой, если видишь, что ему это нужно. Разве это так сложно? — Она откинулась на спинку стула и подняла глаза к потолку. — Очень сложно. Я не могла переступить через себя, не могла взять чужой груз. Мне и своего хватало с головой.

— Тогда почему вы не обратились за профессиональной помощью?

— Мы хотели поступить так с самого начала. Но… Дело было в том, что Петер доверился нам с одним единственным условием: мы не подпустим к нему никаких психологов и врачей. Маричка делала на этом особый акцент. Нас не касается, что там такое произошло в его прошлом, мы не должны поднимать эту тему, иначе можем навредить. И мы добросовестно молчали. Буду честна, мысли о том, чтобы поручить Петера специалисту, посещали меня неприлично часто. В глубине души я считала его обузой, сколько бы этого не отрицала. Простое беспокойство о нём смешивалось с постоянными упрёками в свой адрес, неуверенностью, чувством вины. Долгое время в агентстве царила настолько гнетущая атмосфера, что мы ринулись искать работу на стороне, но и это едва ли помогало. Мы как будто сами себя загнали в угол. Не было правых и виноватых, не было выхода. До тех пор, пока один из нас не сдался.

Франтишка опустила голову. Её чай остывал.

— Неужели вы… — заканчивать фразу я побоялась.

— Мы его предали. — Голос Франтишки звучал совсем глухо. — Обставили всё как незапланированный выходной. Петер был очень рад выбраться в город вместе с нами, но когда увидел вывеску… Я так испугалась. В его глазах было столько всего, что мне захотелось упасть на колени и молить о прощении. Чувствуя его боль на расстоянии, я едва её выдерживала. А Петер просто… убежал. И мы не стали его останавливать. Не могли себе позволить. Мы ясно осознавали, что наделали. Выговор от Марички был последним гвоздём в крышку гроба. Тот, кто предложил эту ужасную идею, с того дня больше не работал в агентстве. А я… Наверное, Петер никогда меня не простит.

Она закрыла лицо руками. Съёжившаяся, скорбящая. Я опустила ладонь ей на плечо.

— Но сейчас ведь всё не так плохо.

— Спасибо Киру. — Франтишка отняла руки от бледного лица. — Знаешь, его Петер привёл в агентство. Мы уже и не надеялись, что когда-либо его увидим. А он пришёл, в гораздо лучшем самочувствии, чем мы помнили, так ещё и не один. Нам просто несказанно повезло.

Закончив на этом, Франтишка выпрямила спину и улыбнулась. Снова бодрая и жизнерадостная, словно рассказанное никак к ней не относилось. Меня же эта история наполнила чувством безграничной благодарности. Кир и Юлиан. До чего сильными они были, раз не переставая заботились о нас? Пусть их старания временами оказывались напрасны, в этом не было их вины.

Нет, это лишь означало, что мы должны стараться не меньше.