Ловушка

Глава 3

Даже в ночных кошмарах я не видел столь жутких пейзажей!

— Будущее?.. — содрогнулся я, озираясь. — На дискотеку, говорите, опаснее сходить?.. Грейс! Грейс!..

До меня донёсся приглушённый шлемом голос Грейс:

— Что такое я вижу?!

— Эта штуковина по-настоящему работает! — воскликнул я в смешанных чувствах, одолеваемый с одной стороны — восторгом, а с другой — страхом. — Вот только почему тут всё в таком запустенье?..

Общаться через шлем неудобно. Радиосвязь закономерно вышла из строя. Слышимость ухудшена. Звук голоса приглушался.

Почему нас перенесло за пределы Сферы? Какое сейчас время? И что, чёрт возьми, здесь произошло?! Было трудно собраться с мыслями. В отяжелевшей голове тёплыми волнами плескался дурман потрясения. В висках сильно стучало. Сердце в груди бешено прыгало, выгоняя кровь от брюха к мозгу, то ли наоборот. Я проглотил ком в пересохшем горле.

Поделившись впечатлениями о процессе перемещения, мы с Грейс сошлись на том, что ощущения наши, в сущности, были одинаковыми: «головокружительный полёт в бездне».

Грейс дважды обошла изуродованную легковушку и подозвала меня жестом. Я прошагал к задней дверце. С трудом открыл, едва не оторвав ржавую ручку. Влез в повреждённую легковушку. Кое-как уселся на сидении. Едва там поместился из-за приросшего горбом к спине рюкзака с баллоном сжатого воздуха.

Похлопал ладонью по сидению, приглашая Грейс сесть рядом.

— Прокатимся с ветерком?

— Очень смешно! — отмахнулась Грейс. — Видишь?! — Она указала на срез легковушки. — Это… совпадает с диаметром Сферы. Половина авто рассеялась! Наша Сфера её и съела! Как тебе такое дельце?!

— Руководи, босс! Полностью полагаюсь на тебя и твои способности.

Грейс в неудовольствии воткнула руки в бока.

— Очень смешно! — повторила она, озираясь. — Тут лето, да?

— Надо поскорее найти Сферу! — предложил я, вылезая из скрипучей авто-развалины.

— Это самое конструктивное, что можем предпринять в данной ситуации, — согласилась Грейс. — Такое ощущение, что забросило нас очень далеко! Но почему тут всё такое же, каким было в наше время, просто теперь убитое в хлам?.. Неужели в прошлом разразилась мировая война из-за нашей машины времени?!

Где сейчас находилась Сфера? Там же, где она была когда-то — в зоне «С» научного центра энерджи ди си эй. Другого места мы не знали. С этой улицы топать туда предстояло долго. Я достал из кармашка часы. Отсчёт пошёл! Помня о том, что до нашего возвращения, возможно, оставалось не больше двадцати минут, я прибавил шаг, идя навстречу пустынным улицам нашего города. Выглядел он теперь мёртвым…

Грейс задержалась, внимательно осматриваясь. Я вернулся за ней. Постучал по защитному стеклу её шлема. Она резко повернула голову ко мне. Я взял её руку, потянув за собой.

— Идём к лаборатории! — крикнул я. — Радует меня лишь одно. Мы отсюда всё равно уберёмся обратно!

— Надеюсь, вся эта жуть случилась не из-за нас! — бросила Грейс, глядя вокруг. — Тут лет двести никого не было!

— Что-то похожее можно было увидеть в Чернобыле, — откликнулся я. — Город почему-то забросили. Даже автомобили оставлены. Может ди си эй доэкспериментировались в прошлом с энергией? Авария какая-нибудь… Эвакуация…

— А послушай! — оживлённо вкрутила Грейс. — Отец не говорил, что нас может переместить за пределы Сферы! Получается, кроликов никто не выпускал тут из Сферы. Их выбросило на эти улицы, как и нас. Они вдоволь здесь нарезвились и до отвала наелись! А это значит что?..

— То, что наш гений ошибся! — мигом среагировал я.

— То, что условия окружающей среды безвредны! — констатировала Грейс и повторила громче, чтобы я точно расслышал: — Безвредны! Отец отдавал кроликов в биолабораторию для исследования. Они полностью здоровы!

— И после этого выдал нам защитные костюмы? — с усмешкой спросил я.

Грейс запнулась об какую-то железку, прятавшуюся в траве, и едва устояла на ногах. В воздух взметнулась пыль.

— Я бы тоже перестраховалась, отправляя дочь в неизвестность!

— Мне кажется, он что-то не договаривает, — парировал я.

— Вот вернёмся! — воскликнула Грейс. — Будет, о чём спросить и что рассказать! Тут полная разруха! Жаль, что нельзя пронести с собой работоспособную видеокамеру. Интересно, а какой сейчас всё-таки год?..

— Если верить твоему отцу, — произнёс я, — мы могли переместиться только в то время, где нас самих не существует. Я так и не понял, почему.

— Потому что один и тот же объект не может занимать в пространстве одновременно два положения, — объяснила она, повторяя слова профессора.

— Кости в гробу считаются нами или нет? — язвительно спросил я.

— Кости без всего остального это по функционалу уже не мы, а бездейственный набор элементарных частиц.

— А как насчёт самих элементарных частиц? — возразил я.

— То частицы, а не объекты! — ввернула Грейс. — В микромире нет и как такового пространства!

— Всё равно не понимаю! — настойчиво вкрутил я. — Как вселенная определяет, где, когда, какой объект в ней находится? И каким образом препятствует его дублированию при перемещениях во времени?

— Помнишь, я говорила про суперструны? — спросила Грейс, остановив меня. — Погоди! Дай отдышаться!.. — Она согнулась, упёршись руками в колени. — Во-первых, чтобы пронзить пространство-время, нужно было освоить те силы, которые их изначально сформировали. То есть силы, соединяющие законы микромира и макромира в единую вселенную. Во-вторых, машина времени это синоним нарушения причинно-следственных связей. Из-за неё случится что?.. Либо двойники будут сталкиваться носами, либо вселенная не допустит этого, проявляя разумность и оберегая от вандализма структуры, которые ею созданы. Отец не думает о разумности вселенной, но называет это свойство звучанием информационных полей. Как и чем измерять их на практике, неизвестно. Просто знает, что у каждого объекта это поле звучит по-своему. Эти поля сигнализируют друг другу, где, когда, какой объект располагается в пространстве-времени. Наша машина времени не сможет переместить тебя туда, где ты уже существуешь. Поля с одинаковым звучанием оттолкнутся. Отец выявил такую форму хронологической защиты у реальности. В общем, как-то так! — заключила она.

— Может тебе стоило изобретать машину времени с отцом на пару? — изумлённо поинтересовался я.

— Если бы изобретала я, то не машину времени, а машину вечной молодости! — усмехнулась Грейс. — А тебе стоило внимательнее читать вводные материалы. Ну, пошли дальше!..

Я шёл впереди, а Грейс вёл за собой. Она осматривалась. Вертелась по сторонам как юла и постоянно отставала. В какой-то момент Грейс дёрнула меня за руку.

— Ты только посмотри! — ужаснулась она, показывая на обочину. — Там в траве лежат чьи-то кости!.. Мама миа! Целая гора!..

Я лишь ускорил шаг, ступая по разрушенному растениями асфальту. Так и продолжал двигаться вперёд, не останавливаясь и таща за собой Грейс. Она ужасалась, комментируя всё, что обращало на себя её внимание.

— Грейси! — воскликнул я. — Сидела бы сейчас в своём дождливом Лондоне! Попивала коктейль, глядя сквозь решётку английского окна на хмурое небо. Мечтая о тёплом море и ласковом солнышке!

— А как бы ты тут без меня?! — спросила она.

— А как тебе костюмчик? — поинтересовался я.

— Ужасно неудобный! Тяжёлый! И говорить в таком неудобно! Я сейчас охрипну! Лучше помолчать!

— Дельная мысль! — согласился я. — Пойдём молча! На следующем перекрёстке налево и прямо, прямо, прямо…

Молчание действовало не самым лучшим образом. Я ощущал в себе нарастание некоего первобытного страха, который до этого приглушался фактом живого общения. Грейс шагала рядом, рассматривая местные «достопримечательности». Разруха была фантастическая. Нас тянуло порыскать внутри помещений, но, учитывая плачевное состояние построек, это было слишком рискованно. Многие здания по виду будто и ждали лишь дуновения ветерка, чтобы развалиться. Так мы прошли несколько перекрёстков, наблюдая заросли в городской черте. Разрушенные временем улицы, здания и автомобили выглядели по-настоящему жутко.

Наконец-то достигли станции железнодорожной ветки, которая была проведена сюда, на северный край города, специально для энерджи ди си эй. Станция была двухуровневая. На поверхности — пассажирский терминал, а дальше, в уходящем под землю тоннеле располагалась погрузочная платформа для сортировки ввозимых и вывозимых грузов.

Рельсы были едва различимы среди зелени травы и зарослей кустарников. На верхнем железнодорожном пути застыл выцветший, бледно-голубой электропоезд, тупо ожидающий приближения следующей остановки… с обвисшими лохмотьями былой краски, увитый до самой крыши сорняком. Вьюн распространился по всей станции, некогда оживленной, а теперь покоящейся в мёртвом забвении. В том месте, где рельсы уходили вниз, в земле образовался огромный провал. В его сторону наклонилась пассажирская платформа. Сам поезд, того и гляди, упадёт в провал, утягиваемый вниз крайними свесившимися вагонами.

Кругом витал запах смерти.

Я решился-таки спуститься к тоннелю, ведущему в разгрузочную зону научного комплекса. Идя в темноту, зажёг химический светильник. Так, в ярко-аквамариновом ореоле спустился по ступеням неподвижного эскалатора. Подземный уровень станции оказался не только разрушенным, но и затопленным. По всей видимости, крыша тут давным-давно обвалилась, придавив оставшийся на путях электропоезд. Здесь не было растений. Платформу метро погребли под собой тяжёлые обломки. Конструкции метрополитена не просто обвалились — сюда провалилась сама автодорога с машинами, столбами и материалами обрушившихся построек! Сверху образовалась дыра огромного размера, в которую снизу были видны городские здания и кусочек неба. Повсюду вниз ручьями текла вода.

Смотрел я на все это с болью в сердце, ну а само сердце в груди по-прежнему ёкало, только теперь уже не колотилось так сильно, как это было в первые минуты.

— Не подумай, что я циничная сука! — бодро воскликнула Грейс, хлопнув меня по спине. — Но тут очень красиво! Плоды разрушения, оказывается, могут быть не менее красивыми, чем плоды созидания! Но представляешь, какие теперь за городом цветочные поля?! Ах! Жаль, не фиалки. Фиалки очень люблю. Но те жёлтенькие, розовые и белые цветочки тоже красивые.

Мы смотрели вверх. Через огромнейшую дыру открывался ошеломительный вид на здание гостиницы. Построили её ради нужд энерджи ди си эй. Для нашего города это было довольно высокое, двадцатипятиэтажное здание, красиво облицованное снизу доверху чем-то сияющим, изумрудно-зелёным. Когда-то гостиница на самом деле сверкала на северной окраине города, словно исполинский изумруд. Там, в одном из номеров я и поселился, начиная «работать» в лаборатории Молблана. Теперь от великолепной облицовки не осталось и следа. Здание сбросило её как ящерица шкурку. Обнажилась коричнево-рыжая, кирпичная кладка. И эти рыжие кирпичи тоже падали, исчезая в дикой, разросшейся зелени. Складывалось такое впечатление, что помещения «выворачивало» наизнанку. Кое-где на этажах не было уже ни оконных рам, ни стен. Стройматериалы рушились, осыпались. Силы времени и стихии безжалостно потрошили могучее здание.

Я указал вверх на разрушающуюся гостиницу.

— Выбирай любые апартаменты и живи! — предложил я. — С видом из окон на цветочные поля и дыру посреди дороги! Вот только прибраться придётся основательно. Но это нетрудно для такой фанатки чистоты.

Грейс вытянулась стрункой, заглядывая при свете химического светильника внутрь поезда, раздавленного под тяжестью фрагментов обвалившейся улицы.

— Транспортный узел ди си эй безрезультатно ждёт ремонтников лет сто! — констатировала она. — Идём дальше поверху!

Мы пошли в обратном направлении. По пути к поверхности я выкинул ставшую ненужной осветительную шашку. Она, неся свет в подземный мир, покатилась по ступеням эскалатора…

Улица на поверхности была разрушена вся — полностью. Вдоль подземного железнодорожного тоннеля она буквально провалилась вниз! На месте автомобильной дороги между зданиями тянулся длинный провал, как ров, заполненный водой и обломками городских построек. Несколько полуразрушенных, многоэтажных зданий, стоявших друг напротив друга по разные стороны дороги, завалились как пьяные и постепенно проваливались под землю.

Пустившись в обход жутким завалам, мы сделали немалый круг, прежде чем добрались до КПП энерджи. За это время туман успел рассеяться. Судя по розовым отсветам на брюхе грозных, агатово-чёрных туч, приближался закат.

КПП ожидаемо пустовал. Ограда едва держалась, заросшая травой и кустарниками. Въездные ворота ржавели, распластанные на дороге. Мы с лёгкостью проникли на некогда хорошо охранявшуюся территорию. И встретили тут кое-что неожиданное. Фасады многих построек научно-исследовательского центра утопали в граффити. Это выцветшие, почти незаметные, стёртые временем картинки. Кое-что в них мы всё-таки разобрали. В основном это какие-то сатанинские рисунки. Изображали преимущественно обряды жертвоприношений. Часто повторялись одни и те же мотивы — повешенные человечки и, особенно, сцены сожжения людей, наваленных друг на друга целыми горами. Совсем уж устрашающе выглядели обезглавленные дети, которые держали свои головы в руках, а гигант-палач в чёрном колпаке и с белой медицинской маской стоял между ними, положив на их хрупкие плечи крепкие ручищи…

— Повидала я уличных галерей, но это!.. — воскликнула Грейс, протирая защитное стекло шлема. — Кровь в жилах стынет при виде таких картинок!

Помимо «выставки» уличных художников на территории научного центра хватало и других примеров вандализма, включая следы поджогов. Чёрные от копоти стены встречались тут и там.

Мы шли дальше. Грейс без задней мысли повернула к входу главного здания, некогда облицованного снизу доверху голубым стеклом. Теперь на его месте стоял лишь голый каркас без стёкол. Там находились лифты. Я поймал Грейс за руку и потянул в другую сторону, двигаясь в обход. Какие к чёрту лифты?! Теперь вниз можно было попасть только с парковки! И это только в том случае, если подземные уровни ещё не обвалились.

Внутри построек царил хаос. Нам не встретилось ни одного целого компьютера — мониторы разбиты, системные блоки выпотрошены. Двери едва держались на петлях. Шкафы и столы, стулья и стеллажи, вся мебель опрокинута, разломана в щепки или попросту свалена в кучи и сожжена. Научный центр безжалостно разгромлен, по крайней мере, это касалось помещений на поверхности.

Грейс задержалась, ковыряясь железкой в одной из полуразвалившихся стен, а вскоре извлекла оттуда пулю, проржавевшую настолько, что та в виде бесформенного, съеденного коррозией куска металла была готова раскрошиться прямо в руке.

— Вот такие дела! — воскликнула Грейс, показывая пулю. — Видишь, какая я внимательная!

— Похоже, нашу прохлаждавшуюся охрану всё-таки настигла серьёзная работа! — подытожил я.

Грейс положила найденную пулю к себе в карман.

— Сколько мы уже тут шарахаемся?! — спросила она. — Я пить хочу!

Я взглянул на свои винтажные часы.

— Почти полтора часа. Возвращение в течение получаса, если проф конечно не ошибся.

— Вот гадство! — вскрикнула Грейс с недовольством. — Придётся как всегда!.. Представить, что в мире есть люди, которым гораздо хуже, чем мне. И вот так мириться со своим незавидным положением.

— В этом городе людей нет вообще, — мрачно напомнил я.

Проникнуть на подземную парковку оказалось проще простого. Въезд не загорожен. Следов обвала не видно. Перед входом мы предусмотрительно зажгли свои химические светильники и так, окружённые ореолом аквамаринового свечения, продвинулись в брюхо кромешной тьме. Среди одряхлевших, изуродованных временем автомобилей я обратил внимание на примечательную груду бурого металла. Кое-где на корпусе ещё различался алый цвет былой краски. Интуиция выслала мне в сознание молниеносную догадку: «Не профессорская ли эта тачка?» Номерной знак, пусть и частично, но всё-таки можно было разглядеть. Мы приблизились, чтобы удостовериться. Да, это была машина Говарда Молблана.

— Ты посмотри! — крикнул я, глядя на Грейс через запотевшее стекло шлема. — Мы на этом джипе в прошлом году ездили к озеру!

Грейс хлопнула ладонью по проржавевшей до дыр крышке капота.

— Тревожно, что она до сих пор здесь. Ты что скажешь?..

Я не сказал ничего.

Мы пошли дальше. Добравшись до тупика, с трудом протиснулись через приоткрытую, ржавую, намертво заклинившую дверь. Так и пролезли в техническую зону. Очень хорошо, что этот вход оказался незапертым. Винтовая лестница, ведущая на сотню метров вниз, по виду была в порядке.

Мы с Грейс вопросительно переглянулись.

— Ну что, детка, аккуратненько спускаемся? — осторожно спросил я.

Грейс прицельно кинула свой светильник в лестничный пролёт. Мы с полминуты наблюдали за падением аквамаринового огонька в темноту. До самого низа он не долетел, а упал куда-то вбок. Так и остался лежать на лестнице в виде зелёно-голубой ауры, постепенно растворяющейся в густой тьме.

— А может ну её, к чёрту, эту Сферу!? — тревожно бросила Грейс. — Вот притопаем вниз и что дальше? Потрём её как волшебную лампу что ли? А из неё вылезет джин, исполняющий желания?..

Я пошатал скрипучие перила. Они едва держались на ослабших креплениях.

— Ты права, — согласился я. — Сто метров под землю… Представь, какая разруха сейчас на глубине!

— Вот точно! — живо подхватила Грейс. — Повезло нам уже в том, что добрались сюда невредимыми! Через все те провалы, завалы, разруху…

— Получается, мы преодолели путь сюда напрасно?! — в недоумении спросил я, пошатнув перила лестницы ещё сильнее.

Звук громкого скрипа эхом понёсся вниз во мрак.

— Нет, не напрасно, — возразила Грейс. — Сколько всего увидели по пути!.. — Миг спустя она недовольно всплеснула руками. — А вот правда! Зачем мы потащились сюда? Надо было идти к отцовскому дому!..

Наши скомканные размышления о том, спускаться или нет, множили ком неприятных, тревожных эмоций, а постепенное укоренение в сознании идеи отказа от предстоящего спуска пробуждало приятное чувство облегчения.

Рисковать понапрасну не стали. Попросту покинули территорию научного центра, направились к северной ограде. Отсюда, с небольшого возвышения открывался чудесный вид. Глаз радовали раскинувшиеся вдалеке цветочные поля, разделённые густыми островами зелени. Удивительно красивое, жёлтое море расцветало там!..

Мы сели на поваленный столб ограды и стали ждать…

Закатное солнце багровело. Жизнерадостные лучики пробивались сквозь клубящиеся тучи, окропляя мрачную серость кроваво-красным сиянием.

Грейс чиркала что-то острым концом ржавой пульки по грязному металлическому столбу ограды. Я с усталостью следил за закатом в пасмурном небе. А вот и ливень начался! Полило как из ведра. Дождь струился по стеклу шлема. Пожалуй, это первый случай, когда от дождя не хотелось спрятаться в здании — мы в эти ужасные, страшные постройки больше ни ногой!

— Сегодня самый безумный день в моей жизни, — признался я.

— В твоей? — переспросила Грейс. — В нашей! — Она с силой ударила старой пулькой в металл, ставя точку под восклицательным знаком в конце своей записи. Пульку вернула в кармашек защитного костюма.

Я прочёл: «Здесь были Грейс Молблан и…!» После «и» — символ скрипичного ключа внутри кружочка.

— Скрипичный ключ? — удивился я.

— Ты же именно так везде подписываешься?.. — переспросила Грейс, смахивая струи дождя со стекла шлема.

Ответить я не успел. Мир в моих глазах померк. Ощущения мигом притупились. Сфера Грейс начала засасывать меня обратно! Я вновь пронёсся сквозь хроно-коридор, чувствуя бесконечное падение…

Привычные ощущения вскоре вернулись, но нас снова окружила тьма.

Грейс паниковала, колотя в темноте по стенке Сферы.

— Выпустите меня! Выпустите!..

— Грейс, не паникуй! — попросил я, отыскивая в кармашках светильник. — Мы вернулись!

Под ногами мешались какие-то мелкие, перекатывающиеся по дну Сферы предметы. Я зажёг световую шашку. Нежный, светло-зелёный свет засверкал в окружавшей нас, зеркальной поверхности глобулы. Под ногами валялись химические светильники, которые мы жгли в будущем по всему городу, а теперь они все разом вернулись вместе с нами.

Грейс ещё яростнее постучала по стенке:

— Можно открыть её отсюда, изнутри?

— Подержи. — Я передал ей световую шашку. — Сейчас открою… — Найдя в зеркальной поверхности нужные углубления и вложив в них пальцы, отодвинул заслонку.

Нас встретили хорошо знакомые, белые стены лаборатории. Такое яркое освещение с непривычки вызвало резь в глазах. Грейс живо выскочила из Сферы и с размаху бросила светящуюся шашку об стену.

— Да-а-а-а! — воскликнула Грейс, подпрыгнув в восторге. — Вот это поездочка! Па! Пап! Папа! Ты где?.. Ого! — Она осмотрела себя. — А костюм сухой, будто дождя и не было!

Да, вода попросту исчезла! Стекло шлема стало чистым и сухим.

Я пнул сожжённые светильники — один вылетел из Сферы от удара, а другие прокатились по вогнутому полу её глобулы. Сделав свой первый шаг наружу, я заметил под ногой лист бумаги.

Сыпались возмущения недовольной Грейс по поводу того, что нас никто не встречает. Она сняла шлем и с наслаждением, глубоко вздохнула.

Я поднял с пола лист формата А4 с едва заметным следом моей подошвы на нём. Записка была напечатана крупным шрифтом:

«Ни в коем случае не снимайте защитные костюмы! Биологическая угроза! Обновите запас кислорода и живо дуйте ко мне домой! Запасные баллоны найдёте в комнате управления. Машина на парковке, ключи в замке зажигания! Комплекс в режиме автономного функционирования. Код доступа везде один: 1111. За время вашего отсутствия случилось ужасное! Ситуация вкратце: полная задница! И не вздумайте, не вздумайте снимать защитные костюмы вплоть до моего дома! Это вопрос жизни и смерти!

Г.Молблан».

— Грейс! — крикнул я. — Надень шлем!

— Что? — откликнулась она в непонимании.

— Живо надень чёртов шлем! — выпалил я, тряхнув листком с посланием профессора. — В воздухе что-то токсичное!

— Ох, мама! — ужаснулась она и, надевая шлем, выронила его.

В спешке у неё ничего не получалось. Я помог ей поскорее восстановить герметичность защитного костюма. После того как давление было отрегулировано, а подача воздуха возобновлена, я протянул Грейс записку профессора.

Грей тревожно вздыхала, знакомясь с содержанием.

— Вот это новость! — вскрикнула она в недоумении. — Что случилось-то?

Мы пристально посмотрели в глаза друг другу через запотевшие стёкла. Спустя миг живо помчались к комнате управления. Ворвавшись туда, увидели на полу десяток новых, неиспользованных кислородных баллонов. Чёрная мусорка валялась под столом. Я кинулся к включённому компьютеру. Прозрачный экран демонстрировал данные мониторинга состояния Сферы Грейс. Разобраться в цифрах, диаграммах, графиках было проблематично, но внимание моё привлекла вовсе не эта сложная информация, а обычная панель задач в нижнем углу экрана. Вернее сегодняшняя дата.

— Грейс! Сегодня одиннадцатое сентября! Осень! Нас не было полгода!

— Ка-а-а-ак?! — ужаснулась она, подбежав к монитору.

— Это если время на компе правильное… — прибавил я.

— Мы потеряли полгода?! — поразилась она.

— Твой отец написал, что ситуация вообще полная задница, — напомнил я. — Может утечка каких-нибудь опасных химических веществ? Или и правда война? Давай заменим кислородные баллоны и поедем к нему!

— Хорошо, хорошо! — согласилась Грейс, всплеснув руками. — Какой ужас! Во что такое мы вляпались?!