Ловушка для олигарха

Глава семнадцатая

Я решил не испытывать судьбу и пройти три километра через лес. Специально взял корзину — мы грибники, собираем грибы, тем и живем.

Лес был березовый, овражистый, неухоженный, заваленный банками, склянками, останками ржавых тракторов. Неожиданно он расступился, и я, слегка оторопев, увидел за забором новенький, двухэтажный, желтого кирпича коттедж с островерхой крышей и просторной верандой. Он был единственный тут, вокруг — лес, через который вела узкая дорога. М-да, пути человеческой дурости неисповедимы, Какому идиоту охота возводить коттедж здесь, если в охраняемых поселках дачи грабят?

Коттедж был пуст, как покинутый дом с привидениями. На мираж не похоже. Я обошел его опасливо, Тут за забором протяжно взвыла собака — ей было скучно, тоскливо и страшновато здесь одной.

— Не скули, будет и на твоей улице праздник, — заверил я барбоса и направился дальше. До цели еще километра два.

В следующий раз расступились березы, когда появилась разбитая, заброшенная асфальтовая дорога. Это означало, что уже близко. Я вышел немножко правее, чем надо.

Дорога шла через давно опустевшую деревню. Трухлявые избы перекосились и грозили рухнуть. Странно, что здесь никто не селится. Место, близкое от Москвы, хоть и в отдалении от железки. Скоребч всего, деревеньку скупили за бесценок хозяева комплекса, чтобы тут лазало поменьше дачников. Кстати, ветхие домишки — хорошие точки, чтобы разместить охрану. Нужно не упускать их из виду.

А вот и комплекс «Березовая роща». Бетонный забор. За ним — территория как территория. Видно грязно-белое, запущенное трехэтажное строение. Таких объектов до черта в Подмосковье. Покинутые войсками расположения воинских частей, территории всяких заброшенных НИИ. Теперь их прибирают коммерческие структуры под коттеджные поселки, клубы любителей верховой езды, элитные бордели, для оборудования сатанинских капищ — для чего хочешь.

Объект выглядел совершенно забытым. Не похоже было, чтобы хозяев особенно волновало его состояние. Но по забору шла новенькая стальная колючка, и еще одна проволока — сигнализации.

В безбликовый бинокль я внимательно рассмотрел комплекс. Сегодня решил не перенапрягаться. Обойду его, проведу разведку, засниму все на цифровую видеокамеру, сверюсь с планом территории, который мне прислал Кухенбаден, выясню, не появилось ли каких-нибудь охранных нововведений.

А дальше… Дальше будем готовить акцию по проникновению. Это может оказаться делом не слишком простым.

Я обвел биноклем вокруг себя. Вон проходная. Звезда на воротах говорит о советском прошлом объекта.

— Ну и ну, — прошептал я, когда бинокль наткнулся на сторожку. Эта сторожка была не такая, как в холодильнике. Это был такой небольшой бетонный дот с узкими окнами — чтобы можно было вести бой.

Я присмотрелся. Напряг зрение. Нет, ошибки нет.

Дверь дота была приоткрыта. В проеме что-то темнело… Сомнений нет — это чья-то нога! Бездвижная.

Свои бой охранники, кажется, проиграли.

Я выбрал дерево получше — только не с самого края леса, а чуть подальше, чтобы не видели, как я потихоньку тарзаню. Обнял ствол и, как дикарь, стал подниматься по нему. Это требовало огромных усилий. А тут еще сумка мешала…

На высоте пяти метров я ухватился за ветку. Потом еще за одну. Поднялся достаточно высоко, выше заслоняющих объект деревьев. Теперь «Березовая роща» была как на ладони. Я навел бинокль,

Сзади трехэтажного корпуса с выбитыми стеклами виднелся гараж. По имеющемуся у меня масштабному плану там должен быть бункер с лабораторией.

Что-то лежало у входа в гараж… Ага, еще одно бездыханное тело.

Я спустился вниз. Колено болело — придавил, когда карабкался на дерево. Никому не советую повторять такой трюк.

Ну, и как все это расценить? Как приглашение? Как ловушку? Что тут произошло? Наведался до меня кто-то из конкурентов и уложил охрану, забрав все, что хотел? Или внутренняя разборка — эдакий горячий диспут, плавно переходящий во взаимоистребление?

Ох, как мне хотелось прогуляться по этой территории и заглянуть в гараж.

Предположим, здесь побывали конкуренты. Тогда есть шанс, что вскоре сюда нагрянут основные силы. И повяжут здесь меня. И тогда уже не выпустят. Никакие навыки ниндзя не помогут. Буду жариться у них на вертеле…

Кроме того, нападавшие наверняка все интересное забрали с собой…

С другой стороны, упускать случай нельзя, потому что после такого разбора хозяева могут перекинуть" комплекс в другое место, и тогда я долго буду его искать. А времени уже нет.

Нельзя мне уходить отсюда. Надо рискнуть! Хоть краем глаза взглянуть, что в гаражах. Прикинуть, чем тут занимаются.

Ну, что решаем?

Решение возможно одно — надо идти.

Я передернул затвор пистолета и засунул его обратно в сумку. Взял в левую руку миниатюрную цифровую видеокамеру — будем снимать все. Вздохнул воздуха побольше, как перед погружением в воду. И торпедой устремился вперед.

Перевел дыхание, когда прижался к бетону забора. Прислушался, огляделся. Никакого изменения в окружающей обстановке я не заметил. Немножко холодно в груди. Но опасности пока не ощущал.

Я прилепил к воротам микрофон.

Что, войдем, как приглашали — через калитку?

Я рванулся туда, работая на предельной скорости. Вот я уже на территории, бросаюсь в сторону, готовый стрелять по всему, что шелохнется.

Никакой активности. Комитета по встрече нет.

В «доте» лежало два тела.

Я нагнулся над ближайшим — татуированным крепышом. Он был жив. В руке он сжимал автомат Калашникова. Оба — без следов насилия. Их накачали какой-то химией. Дыхание ровное. Спят, гаврики. Ох, не завидую я им, когда они проснутся.

В «доте» мерцал монитор, на который передавала изображение видеокамера на воротах. И на стене был щит со схемой территории с мигающими огоньками — что система сигнализации. И сигнализация работала! Я огляделся, но не нашел, как ее выключить. Видимо, выключатель находился в другом месте.

Я прошел на территорию. Главное здание — стекла выбиты, полно мусора. Пустышка наверняка, там нечего ловить. Гараж — это другое дело. Вход в бункер — у третьего бокса, Там, где сейчас лежит тело.

Человек у бокса тоже спал. Рядом валялся пистолет-пулемет «Клин».

В боксе под потолком тускло светила лампочка. Дверь бункера была открыта. Там тоже был свет, отражающийся на чистом белом кафеле стен. Вниз круто вели ступеньки.

Я ощутил едва уловимый запах. Ясно, тут использовали тот же усыпляющий газ 34-XZ, которым я травил оперативников ООУ, вломившихся в мою квартиру. Притом использовали его не так давно — он, вступая в реакцию с кислородом, разлагается очень быстро. Наверное, там уже не опасно. Но на всякий случай я вытащил платок и смочил его в металлической бочке для дождевой воды, прикрыл им рот и нос. Так будем дышать. Это помогает,

Я прислушался. Тишина, Ни шевеления. И опять — никакого ощущения близости опасности. Единственное, что я слышал — безмятежное дыхание. В бункере кто-то сладко посапывал, накормленный сонным газом.

Я снял все на видеокамеру. И спустился вниз по высоким бетонным ступеням.

Там была лаборатория. На полу валялось несколько человек. Двое — с укороченными автоматами Калашникова и в черной форме — явно охрана. Они находились в предбаннике, в котором горели экраны видеокамер, расставленных по территории и на объекте. Видеокамеры работали прекрасно.

Дальше шли лабораторные помещения, в которых спали люди в фиолетовых халатах.

Чего тут только не было. Оборудование для работ по химии, микроэлектронике. Мощный компьютерный центр. А за бронестеклом сверхчистая камера для сборки электронных устройств. Туда можно заходить только в скафандрах. Даже человеческое дыхание там вредно.

Что же тут делали?

Один из людей уютно устроился на полу около пульта перед сверхчистой камерой. Это был высокий, с роскошной гривой длинных волос мужчина лет тридцати пяти-сорока. Мне бросилось в глаза, что перьевая ручка у него из кармана выглядывает — настоящий золотой «Паркер». И под халатом костюм — из дорогих и модных. И часы на руке — золотые. Похоже, он тут главный.

Нагнувшись над ним, я обшарил его карманы и нащупал портмоне с рублями и долларами, больше ничего…

Я просмотрел портмоне получше. Хоть что-то там, говорящее о личности, должно быть… И нашел, что искал — визитную карточку!

На ней была фотография, явно приукрашенная, человека, валявшегося у моих ног. Вместо фамилии-имени-отчества написано коротко и ясно — «Витя. Инженер», Визитка была в разноцветных завитушках и розочках. Ясно, для чего предназначались — цеплять девок (или мальчиков — в зависимости от вкуса) на улице.

На карточке был номер телефона. Хоть что-то.

В углу помещения, около Вити-инженера, продавливал пол так, что на пару сантиметров врос в плитки, массивный сейф. В нем наверняка лабораторные журналы, если их не стянули. Картина в бункере нарисовывалась довольно странная. Не особенно похоже на налет. Ничего не перевернуто. Не разбросано. Никаких следов борьбы. Никаких взломов замков. Все вроде бы в норме. Просто люди вдруг взяли и заснули.

Похоже, налетчики забрали то, что им было нужно, На остальное просто не стали размениваться.

Я остановился перед сейфом. Хороший сейф. Такой сразу не откроешь. Неплохо бы пару кило тротила. Да нет его. Я не рассчитывал на такой оборот, иначе позаботился бы о необходимых инструментах.

Как же я желал заглянуть в этот сейф. Но видит око, да зуб неймет. Ладно, нечего на него пялиться, от моего взора он не откроется, а глазами я металл насквозь просвечивать не умею. Надо работать,

Я уже приготовился начать обыскивать столы, по полной программе все осматривать, и вдруг…

В моем наушнике послышался быстро нарастающий шум. Это заработал микрофон, который я прилепил на ворота.

Дождался!

Этот шум был шумом моторов нескольких автомобилей. И автомобили эти приближались.

Слишком быстро они приближались. И что теперь делать? Может, попытаться перемахнуть через забор? Попытка — не пытка. Пытка будет потом. Проволока явно под напряжением, так что придется потратить на ее преодоление некоторое время. И сигнализация взвоет — она так и не отключена. Да и на месте тех, кого принесла сюда нелегкая, я бы рассредоточил несколько человек вдоль забора — он квадратный, с прямыми гранями, четыре человека его спокойно проконтролируют весь. Так что есть шанс, что когда я буду перемахивать через забор, в меня будут целиться, как в утку.

Нет, с территории мне подобру-поздорову не убраться. Надо прятаться… В бункере прятаться бесполезно — его обыщут в первую очередь. Остается затаиться на территории.

Я кинулся из помещения, легко взлетел вверх по ступеням и выскочил из гаража.

Рев моторов теперь слышался и без наушника. Заскрипели тормоза. Машины останавливались перед КПП.

Куда бежать?

Я кинулся в большой корпус. Перевалился через разбитое окно и очутился в просторной комнате.

Внутри здание было не лучше, чем снаружи. Пыль. Мусор. Изломанная мебель — специально ее, что ли, терзали? На стене висел стенд «Победители социалистического соревнования» и плакаты с порядком разборки автомата Калашникова и действий при ядерном нападении противника. Наверное, раньше здесь было что-то вроде ленинской комнаты,

Я выскочил в коридор. В его конце была мозаика — Феликс Дзержинский в обнимку с беспризорниками. Преодолел коридор, кинулся направо. Очутился в небольшом холле. Впереди — парадная дверь. А слева, за колонной, лестница, которая, насколько я понимаю в архитектуре подобных зданий, ведет в подвал. Туда мне и надо.

Перепрыгивая через груды хлама, я спустился вниз. На ходу вытащил карандаш-фонарик. Остановился перед трухлявой дверью. Не на замке. Я надавил на нее. Она со скрипом отворилась. Я аккуратно закрыл ее за собой и огляделся.

Хлама тут было еще больше. Я перелез через груду пустых цинков из-под патронов, преодолел завал из досок. Ох, сколько же тут пыли! Не похоже, что сюда часто заглядывали.

Лучик фонаря провалился в какую-то темную дыру и заскользил по склизкой поверхности. На высоте полутора метров под потолком шла вентиляционная труба. Когда-то она тянулась вдоль всего подвала, но сейчас из нее был выломан кусок, который лежал на полу.

Я заглянул туда. А чем плохо? Узковато, правда, но ничего. Пролезем. Хорошо иметь компактную комплекцию.

Змеей, кряхтя и морщась, когда руки касались чего-то мокрого и отвратительного, я пролез по трубе. Поверхность ее была в липкой грязи. Там было полным-полно сгнившего, промасленного тряпья.

Я пролез метра три. Тут труба расширялась, и я очутился в жестяном коробе. Тут было чуть-чуть попросторнее. Я прислонился к лопасти замершего на веки вечные вентилятора. За ним труба уходила вверх и оттуда просачивался слабый свет.

Ну что, местечко, чтобы пересидеть, не такое и плохое.

Я выключил карандаш-фонарик. Прикрыл глазами стал ждать.

Наушник в ухе слегка дребезжал, но слышимость была вполне приличная. Микрофон на воротах продолжал улавливать шумы, обрывки фраз.

— Жмурик?.. Нет, порядок… Так, дальше… Алибаба велел…

Говорившие прошли через ворота. И двинули дальше.

Алибаба… Правая рука Абрама Путанина, тот, который нанимал Бульника. Сошлось!

Я разлегся на старой, влажной ветоши. Не скажу, что это было хорошее место для отдыха. И не скажу, что обстановка ожидания способствовала доброму расположению духа. Со страхом я привык справляться. И с ожиданием опасности — тоже. Но это враги, которых можно заставить отступить, но которых не победить. Мир вокруг как бы сдавливал, душе в нем было тесно,

Что-то прошелестело по ногам. Меня невольно передернуло. Терпеть не могу крыс. Бесовские твари.

Скорее всего, прибывшие тщательно осмотрят всю территорию. Она не такая большая. Вопрос в том, насколько тщательно они ее будут осматривать и верят ли в то, что здесь может прятаться незваный гость, который гораздо хуже татарина.

Голоса отдалились. Теперь микрофон улавливал невнятные возгласы, в которых не было ровным счетом никакой полезной информации.

Ну что ж, ждем-с…

До подвала они добрались через час. Я различил на слух двоих человек.

— Туда полезем? — крикнул первый.

Они, видимо, стояли перед трухлявой дверью подвала и размышляли — стоит или не стоит возиться в этой грязи.

— Полезем. Сказано, все осмотреть, — заворчал второй, с легким кавказским акцентом.

— А на хрен? Они давно уже в Москве. А мы тут в дерьме копайся.

— Алибаба сказал — все смотреть.

— Ну, сказал, — недовольно произнес русский.

— Ты хочешь злить Алибабу?

— Нет уж, поищи дураков в другом ауле.

— Ты можешь его разозлить. Давай смотреть.

Я увидел отблески фонарей и невольно вжался в мусор, в котором лежал. Я едва дышал. Вроде бы был совершенно спокоен, вот только дисгармония окружающего давила сильнее и сильнее. Это в подсознании накапливалось напряжение, тяжело оседали загнанные в угол страхи.

Бог мой, я никогда не утверждал, что ничего не боюсь. Я видел людей, которые не ведают страха, не ценя ни своей, ни чужой жизни. Некоторым из них обещан рай на небесах, как погибшим в бою за дело Аллаха. Другие устали бояться, от постоянного присутствия рядом смерти они привыкают к ней, а то измученные, отупевшие ждут ее, как избавления. Третьи просто по глупости не понимают, что такое опасность. Я же все понимаю. Я знаю, каково это, когда нож пропарывает кожу, и ты не ощущаешь раны в запале боя, а потом уже понимаешь, что было бы с тобой, пройди он чуть правее. И когда пуля задевает щеку, и опять-таки уже вечером, когда все позади, ты осознаешь, что стрелок мог бы чуть изменить прицел. Я люблю жизнь…

Но самое худшее — это коктейль из страха и ожидания. Когда схватка, тут сразу входишь в боевое состояние: на удар — ответный удар, на выстрел — выстрел, Некогда задумываться. А сейчас у меня в этой трубе слишком много времени, чтобы мысленно метаться от надежд к отчаянию.

Ничего, переживем,

Я сжал посильнее рукоятку пистолета. Это на крайний случай. Я знал: стоит один раз выстрелить — и тогда уж не уйти.

Искусство отлеживаться и у человека, и у зажатой противолодочными кораблями подводной лодки одно и то же — лежать тихо, не шуметь, терпеть и не лезть в драку.

— Посмотрел? — спросил кавказец.

— Кроме пыли ничего, — недовольство в голосе русского росло.

— А в том углу?

— В каком?

— В том?

— Сырость и тараканы. И вонь. Э, Мусса, пошли отседова. У меня на пыль аллергия.

— Ты серьезно?

— Серьезно, — в подтверждение русский чихнул.

— Алибаба вылечит.

— Что ты — Алибаба да Алибаба. Напугать хочешь?

— А что, не пугает?

— Пугает, — аллергик опять чихнул. — Ладно, давай еще тот угол осмотрим.

Голоса приближались. Я сжался, как пружина.

— Тьфу, пылищи, — ныл русский.

— Смотри, вроде кто-то был. Слой пыли нарушен.

— Никого здесь не было.

— Смотри, след.

— Да не след это!

— След — не след… Действительно, не похоже.

— Это крысы… Вон, там осмотрим, и все… Луч мазанул по трубе, пробрался внутрь. Так шарит прожектор, готовый обрушиться на прижавшихся к земле разведчиков.

Стоит им заглянуть в трубу подальше… И мне придется жать на спусковой крючок.

— Ну-ка, ну-ка, — вдруг произнес кавказец.

— Что? — спросил нетерпеливо русский.

— Ничего не слышишь?

— Ничего.

— Я чую, — кавказец замолчал. Потом произнес, — Чую.

— Что ты тут можешь чуять?

— Вон там! — воскликнул он. И Ду-ду-ду, — застрекотал автомат.

— Его поддержал второй автомат. Палили из двух столов, не жалея патронов. Сыпались на пол стрелянные гильзы. Запахло порохом.

— Крыса! — заорал русский.

— Я же чуял, там кто-то, — виновато произнес кавказец.

— Два магазина на одну крысу!.. Все, пошли отсюда!

— Пошли, — согласился добросовестный служака, Голоса стали удаляться. Слышался еще спор, переругивания. Потом все стихло. Ушли!

Я пошевелился с наслаждением. Освобождение. Можно громко дышать. Можно двигаться. Оказывается, человеку нужно не так много. Оказывается, труба здесь более просторная, и тут вполне можно жить. Теперь надо с чувством потянуться. Перевести дух. Ox, закурить бы еще сигаретку. Тьфу, забыл, что не курю!

Я посмотрел на часы. И расслабился.

Несколько часов у меня есть. Пока стемнеет. Не думаю, чтобы они еще раз полезли в подвал. Вряд ли кто-то из них верит, что враг затаился здесь.

Есть время, чтобы расслабиться и растворить этот осевший тяжестью на душе, умело подавленный страх.

Надо опять ждать удобного случая. Меня не нашли — половина успеха. Теперь надо выбраться.

Микрофон снова стал передавать звуки. Я снова услышал шум моторов. Потом опять пошли голоса.

— Ну, что тут?

— Ерунда какая-то. Кто-то наших ребят вырубил.

— Где Алибаба?

— Во гневе.

— Лучше подальше от него держаться… Кто мог такое наворотить?

— Наши недоброжелатели.

— Чурки, что ли?

— Могли и они, Но вряд ли. Один живчик возле нас крутился.

— Что за живчик?

— Алибаба грешит на одного урода-недомерка.

Уж не на меня ли — прикинул я.

— Никитин — на ворота. Семенов — пост два… Аппаратура в порядке?

— Да. Не повреждена.

— Территорию обследовали?

— Еще как. Только без толку.

— Хорошо… Только не пойму, чего теперь здесь охранять-то?

— Да. Объект один исчез,

— Потеря небольшая.

— Это как сказать.

— Пошли, посмотрим…

Отдаленный шум… Через полчаса опять звук моторов — уезжали машины.

Когда часы показали два ночи, я понял, что пора съезжать с полюбившейся мне временной жилплощади. Не думаю, что охрана сейчас проявляет чудеса бдительности. Они знают, что снаряд два раза в одну воронку не падает.

Я осторожно выбрался из трубы. Замер, прислушался. Тишина. Только где-то за стенами звучит музыка.

Пробрался к выходу из подвала. Только бы они не заперли дверь. С них могло статься. Скрип двери, на которую я надавил плечом, показался мне оглушительным.

Уф. Я перевел дух и выскользнул из подвала. Поднялся по ступенькам. Вот и разбитое окно, в которое я влез.

Застыв, я снова прислушался. Со стороны КПП звучала музыка,

— Ты моя песня — я твоя гитара.

Я тебя люблю,

И мне все мало, мало…

Новый шлягер Федора Укорова, Для людей с особенно утонченными вкусами. Я вылез из окна и упал на землю. Огляделся. Сигнализация, скорее всего, идет до забору и по периметру. Тарелок и датчиков, лучевых систем я не видел. Может, и есть что-то, но выхода у меня не было. Не жить же мне здесь с крысами.

Светило несколько фонарей, но освещали они территорию неравномерно, А избрать такой путь, чтобы затаиться в тенях, стать их частью — уж это мы умеем. Этим мы владеем. Тем более нападения изнутри они не ждут.

Только бы собак не запустили на территорию. С этими тварями договориться проблематично. Есть способы их выключить, не зря в сумке баллон с аэрозолем, Но лай они все равно поднимут, и тогда придется несладко. Однако собак не слышно и не видно…

Хорошо, что территория такая запущенная. Это подарок диверсанту, Я двигался от дерева к дереву. От куста к кусту. Только бы не наткнуться на сюрприз типа минной растяжки.

Впереди забор — высокий, бетонный, с колючкой. Нам это надо ? Не надо. Мы, как приличные люди, выйдем через дверь.

В «доте» у КПП два или три человека. Вряд ли они особенно насторожены. Они знают, что враг своего добился, и больше ему переть отсюда нечего, кроме разве что намертво смонтированного тяжелого оборудования, стальной двери от бункера и мозаики Дзержинского.

Музыка, действительно, доносилась со стороны «дота». Жизнь прожигают охранники. Я вспомнил их коллег в холодильнике. Те помимо музыки еще и водку жрали.

Было жарко. Дверь в «доте» распахнута. Детина В тельняшке и с автоматом на коленях сидит на пороге и посасывает колу. У его ног — поющая магнитола.

Интересно, что «тельник» подумал, когда я вынырнул из темноты?

А дальше все пошло, как по накатанному. Ударом ладони я перекрыл ему дыхание и отправил в глубокое забытье, подержав, чтобы тяжелое тело не рухнуло.

— Ванек, чего у тебя там? — донесся голос из «дота».

Оттуда вышел напарник. Он хлюпнул носом. Голос его был знакомым. Это и был тот «аллергик», который так не хотел встречаться со мной и осматривать хорошенько подвал. Но все-таки встретился.

Обеспокоенности в нем не было вообще. А зря. От резкого удара в шею он влетел обратно и угомонился.

Я бросился в комнату. Все, больше в помещении никого. Я ударил по синей кнопке на щите. Металлический засов калитки автоматически открылся.

Теперь уносим ноги! Я выскочил с территории И бросился прочь. И резво доскакал до леса.

До свидания. Трудно представить, что на свете есть кто-то, кто способен отыскать меня в ночном лесу.

Охранники даже не успели рассмотреть, кто их так виртуозно отключил, Алибабе будет, над чем поломать голову.

Ночью лес жил своей таинственной жизнью. Ухала далекая ночная птица. Продиралось через кусты какое-то крупное животное. Ничего, я тоже зверь ночной. Я и вижу в темноте — есть очки ночного видения. Все нормально.

Вылазка удалась. Давно я не ходил так по грани. Но успех налицо. Цифровая камера запечатлела массу интересного. Будет чем порадовать заказчиков. Пускай их специалисты разбираются, что же прятали в «Березовой роще».

Я выбрался к оставленной в лесу своей старенькой машине. Стоит нетронутая. Завел мотор, вырулил на шоссе и отправился восвояси.

Маршрут движения я просчитал заранее с учетом крайнего варианта — противник перекроет все дороги. По этому маршруту я и отправился, следуя завету американского писателя Генри Шоу: «Осторожность часто тратится впустую, но все же есть смысл идти на такой шаг».