Ловушка для тигра. Секретная шпионская война Америки против Китая

Глава 1 ТЫСЯЧА ПЕСЧИНОК

Почти полвека во время Холодной войны мир пристально наблюдал за глобальной войной разведок США и СССР. Дуэль между ЦРУ и КГБ, отраженная в бесчисленных книгах, статьях и фильмах, захватила внимание публики. Шпионаж превратился в своего рода развлечение, не в последнюю очередь благодаря вымышленным приключениям Джеймса Бонда, которого впервые популяризовал сам президент Джон Ф. Кеннеди, сказав, что он с удовольствием читает романы Яна Флеминга. Джордж Смайли из произведений Джона Ле Карре был более реалистичным, хотя и не столь блистательным, отражением шпионских войн. Вымысел маскировал холодную действительность. В настоящем конфликте погибали шпионы и их агенты. Разбивались жизни. ЦРУ устраивало заговоры для свержения правительств и убийства политических лидеров. «Суперкроты» КГБ, Олдрич Эймс в ЦРУ и Роберт Ханссен в ФБР, крали американские секреты чуть ли не чемоданами, предавая агентов, работавших на спецслужбы США, многие из которых были казнены. Пока война разведок Запада и Востока шла у венских кафе, в разделенном Берлине, и в темных закоулках по всему земному шару, очень малое внимание уделялось шпионским операциям стремительно усиливающейся глобальной сверхдержавы — Китая — и ограниченным усилиям американской контрразведки, не всегда успешным, бороться с попытками Пекина получить доступ к американским секретам. В самом ФБР на приоритетном месте всегда были советские шпионы, тогда как «китайская» контрразведка сидела на скамейке запасных. После распада Советского Союза в 1991 году российские шпионы по-прежнему занимались своей работой в Соединенных Штатах, что было проиллюстрировано арестом в 2010 году десяти «нелегалов», направленных из России под видом американских граждан для сбора информации в США. Разведка КГБ просто превратилась в СВР (Службу внешней разведки России), и усилия американской контрразведки по противостоянию ей продолжались, как и прежде. И вот теперь Китай во многих аспектах превратился в главного соперника Америки. Однако Китай шпионил в США на протяжении десятилетий, причем порой с впечатляющими результатами, мало известными вне разведывательных кругов. В то же время окончание Холодной войны позволило ФБР пересмотреть свои контрразведывательные приоритеты. Бюро обратило свой более пристальный взгляд на Китай, на шпионскую войну с МГБ, внешней разведкой Министерства госбезопасности Китая, и с военной разведкой Генштаба Народно-освободительной армии Китая. Эта книга рассказывает об истории китайского шпионажа в США, преимущественно в последние десятилетия, но упоминает и события более ранних лет после Второй мировой войны. Это история о взаимосвязанных агентах и их действиях, в центре которой, прежде всего, два самых драматичных дела: «Горничная» и «Ловушка для тигра». Это история значительно менее известных, но от этого ничуть не менее важных событий, чем параллельная история советского и российского шпионского проникновения. Об этих событиях не было снято фильмов-блокбастеров, не было написано триллеров-бестселлеров, и сравнительно мало статей было посвящено китайскому шпионажу. Но и драма, и ставки были тут столь же высоки.

Китай и США заключили друг друга в непростые объятия. Китаю необходима Америка, чтобы продавать туда свой экспорт, а американские компании стремятся расширить свою торговлю на огромном китайском рынке. Вашингтон хотел бы получить помощь Китая в решении трудных внешнеполитических проблем вроде ядерных амбиций Ирана или Северной Кореи. Несмотря на свою взаимосвязанность, обе страны активно шпионят друг за другом — факт, который пока слабо понимает общественность. Во время Второй мировой войны советские шпионы проникли в Манхэттенский проект и украли секреты атомной бомбы. Китайцы не упустили этот урок истории. Десятилетиями после Второй мировой войны китайский шпионаж в основном был направлен на получение сведений об американском ядерном оружии. Объем полученной информации был таким, что Китаю удалось сэкономить годы разработок и испытаний и создать достаточно быстро небольшие ядерные боеголовки. Китай, где модернизация потерпела серьезный урон от разрушительной «Культурной революции», всеми силами стремился преодолеть это отставание. У шпионажа были простые и оправданные мотивы. И США, особенно атомные лаборатории Лос-Аламоса и Лоуренса Ливермора, стали приоритетной целью. Другим приоритетом китайских спецслужб стало проникновение в американскую контрразведку. Спецслужбы постоянно заняты тем, что вскрывают и предотвращают разведывательные операции своих противников. Сейчас китайские спецслужбы также охотятся за многими военно-технологическими секретами Америки, от самых современных систем военно-морского оружия до технологии бомбардировщика «Стелс». Учитывая, что американцев, как и прежде, больше всего беспокоит шпионаж со стороны России, в первую очередь следует уяснить, что методы китайской разведки во многом существенно отличаются от методов русских. Некоторые из приемов, включая «медовые ловушки» — использование красивых женщин для получения доступа к секретам, и применение современной электроники, в равной степени есть в арсенале и у русских, и у китайцев. Но различия между ними столь же красноречивы, как и сходства.

Секретный штаб Министерства государственной безопасности расположен в Сиюань, пекинском районе Западный Сад, около Летнего Дворца. Ничего не подозревающие толпы иностранных и китайских туристов ежедневно посещают дворец, не догадываясь, что проходят мимо штаб-квартиры китайского шпионажа.

МГБ — Гоцзя Аньцюань Бу (Guojia Anquan Bu) — в некоторой степени является китайским эквивалентом ЦРУ. Многие из его служащих живут в комплексе штаб-квартиры в большом жилом доме под названием «Цян Мэнь», что означает «Передняя дверь». Его местоположение, как предполагается, также является секретным, но соседи знают, что там живут шпионы.

В течение тринадцати лет, начиная с 1985 года, главным шпионом Китая, руководителем МГБ, был Цзя Чуньван. Он родился в Пекине, получил диплом физика и знал английский язык. Цзя, популярный в кругах Коммунистической партии Китая, в 1998 году был избран на пост генерального прокурора Китая, должность, аналогичную генеральному прокурору США. Его преемником на посту руководителя МГБ стал Сюй Юнюэ, партийный работник из провинции Хэнань. Сю выступал против коррупции в МГБ, но он также принимал участие в расправе с демонстрантами на площади Тяньаньмэнь и с другими диссидентами. В 2007 году заместитель Сюй, пятидесятишестилетний Гэн Хуэйчан, носящий очки уроженец провинции Хэбэй в северном Китае, поднялся до должности шефа МГБ в ходе правительственной встряски, устроенной президентом Ху Цзиньтао, который стремился консолидировать свою власть, назначив на должности министров пятерых своих политических союзников.

Разведывательное управление разделено на дюжину отделов. Первый отдел занимается по большей части внутренними делами Китая, но он также вербует людей, которые направляются за границу для научной работы, учебы, бизнеса, или на каникулы. Второй отдел руководит шпионами, посылая офицеров разведки за границу под дипломатическим прикрытием в китайских посольствах или под коммерческим прикрытием, включая офицеров, изображающих из себя журналистов. Третий отдел занимается операциями на Тайване, в Гонконге и Макао. В последних двух местах шпионов МГБ включают в группу под кодовым названием «Зимняя Хризантема», задачей которой является сбор информации о тайваньских организациях и иностранцах. У второй группы, под кодовым названием «Осенняя Орхидея», есть частично совпадающие задачи в этих двух местах, но основной ее обязанностью является сбор сведений о СМИ, видных политических и коммерческих фигурах, и об университетах.

Четвертый отдел, отдел технологической разведки, отвечает за радиоэлектронную разведку, контроль линий коммуникации, так же как и за фотографическую разведку. Пятый отдел является внутренним, ответственным за разведку внутри страны. Шестой отдел руководит контрразведкой. Седьмой отдел составляет разведывательно-аналитические отчеты; восьмой отвечает за исследования; а девятый занимается ведением контрнаблюдения и работой по предотвращению измен и побегов разведчиков и студентов. Десятый отдел ведет научно-техническую разведку. Одиннадцатый отдел занимается компьютерами МГБ и защищает разведку от иностранных компьютерных хакеров. Наконец, отдел международных связей официально сотрудничает с разведывательными службами дружественных иностранных государств.

Шпионы МГБ обучаются в собственном университете Министерства, Институте международных отношений в Пекине. Институт это огромный мозговой центр с более чем пятьюстами исследователями. Он предоставляет китайскому руководству ведущие англоязычные газеты, составляет резюме политических и экономических тенденций, и снабжает документами, выпущенными иностранными правительствами. Институт разделен на десять подразделений, покрывающих географические области мира, а также включает отделы международных отношений и мировой экономики

Хотя в институте преподают иностранные языки и геополитику, в нем нет специальных курсов по практическому шпионскому мастерству. Поэтому студентов, судя по имеющейся информации, направляют для специализированного обучения в Институт управления кадрами, разведшколу в Сучжоу, городе древних пагод и красивых мостов в дельте реки Янцзы, около Шанхая. В течение года новички изучают огнестрельное оружие, боевые искусства, вождение, средства связи, и навыки наблюдения.

Численность штата и бюджет МГБ являются секретными, что, впрочем, обычное явление для большинства секретных служб стран мира. Но в сентябре 1996 года, на конференции МГБ и других китайских спецслужб, названной «Усиление разведывательной работы», вице-премьер-министр Китая, Цзу Цзяхуа, сослался на число агентов МГБ во всем мире. В обращении, зачитанном на конференции, под названием «Приветствие товарищам на особом фронте», Цзоу говорил о «десятках тысяч неназванных героев, которые с любовью и преданностью служат своей родине [и], тихо борются на своих особых постах за границей». Если названная им цифра точна, то это означает, что у МГБ есть буквально десятки тысяч агентов по всему миру.

МГБ не единственная китайская разведывательная служба, которая шпионит в других странах, включая Соединенные Штаты. Главное управление военной разведки Генштаба Народно-освободительной армии Китая также занимается шпионажем за границей. Однако именно МГБ руководит большинством разведывательных операций против США.

МГБ — только последний по времени создания разведывательный аппарат народа, который вряд ли можно назвать новичком в разведке. Китайцы занимаются шпионажем на протяжении приблизительно двух с половиной тысячелетий. Приблизительно в 400 году до н. э. Сунь-Цзы, полководец и военный стратег, написал классический трактат «Бин-фа» или «Искусство войны». В главе, названной «Использование шпионов», Сунь-Цзы описывает пять видов шпионов, которые оказываются удивительно близки к тем, которые все еще занимаются этим ремеслом в двадцать первом столетии.

Классификация Сунь-Цзы включает «агентов на месте» (он называет их местными, или внутренними шпионами), обратных (двойных) агентов, агентов обмана, «шпионов смерти» (которые могут быть убиты, если их роль в передаче ложной информации будет раскрыта), и «шпионов жизни» — внедренных агентов. Умный полководец, пишет Сунь-Цзы, может применять все пять типов агентов одновременно, подобно тому, как рыбак, который использует накидную сеть, вытаскивает свою добычу за единственный шнур, к которому прикреплены все другие нити.

Мао Цзэдун и другие современные лидеры коммунистического Китая заимствовали из «Бин-фа» многие приемы, которые они использовали в борьбе сначала с японцами, а потом с китайскими националистами. Сунь-Цзы подчеркивал, что в высшей степени важно знать силы врага, вовремя получать точную информацию. «Если знаешь врага и знаешь себя, сражайся хоть сто раз, опасности поражения не будет» — так писал Сунь-Цзы.

В двадцатом столетии зловещим и всевластным шефом шпионов был Кан Шэн, который помог Мао Цзэдуну захватить и укрепить его власть. Кан Шэн родился в семье богатого землевладельца в провинции Шаньдун. В возрасте двадцати пяти лет он вступил в Коммунистическую партию и прошел подготовку в сфере разведки и безопасности в Москве. Он стал ключевым членом во внутреннем круге Мао и в 1937 году, судя по имеющимся сведениям, возглавил коммунистическую разведку. Худой человек с тонкими усиками и в круглых очках с толстыми стеклами, Кан вызывал страх, и на это были причины: он был силен и безжалостен. Кан поддержал Мао в период хаотичной «Культурной революции», но умер в 1975 году, прежде чем ее покровители, так называемая «Банда Четырех», были арестованы и попали под суд.

Кан Шэн, Цзя Чуньван и их коллеги разработали уникальный китайский подход к шпионскому ремеслу и к проникновению в самые важные военные и разведывательные тайны Америки. Этот подход лучше всего можно проиллюстрировать с помощью анекдота, который долгое время ходил в контрразведывательном отделе ФБР — о концепции, известной как «тысяча песчинок». Пол Мур, бывший главный «китайский» аналитик в Бюро, часто использовал эту историю, чтобы проиллюстрировать мнение, что китайцы ведут разведку не так, как русские или другие страны.

Мур рассказывал так. «Если бы шпионской целью был пляж, то русские послали бы к нему подлодку, боевые пловцы под покровом ночи выбрались бы на берег, с большой секретностью собрали бы несколько ведер песка и доставили бы их в Москву. Американцы бы наблюдали за пляжем со спутников и собрали бы кучу данных. Китайцы послали бы тысячи туристов, поручив каждому из них привести всего по одной песчинке. Когда они вернутся, их попросят вытряхнуть их полотенца. И в результате они узнали бы о песке намного больше, чем кто-либо другой».

В этой истории есть частица правды. В отличие от Китая, Россия и Соединенные Штаты используют во многом одни и те же традиционные методы разведки. Даже их штаб-квартиры — зеркальное отражение друг друга. В советские времена Лубянка, месторасположение центрального аппарата КГБ и печально известных тюремных камер на площади Дзержинского в центре Москвы, была широко известна. Но внешняя разведка КГБ размещалась не там, а в современном комплексе в Ясенево, в лесистой местности за Московской кольцевой дорогой. Когда Советский Союз в 1991 году распался, управление иностранного шпионажа КГБ стало называться Службой внешней разведки (СВР), и штаб СВР остался в Ясенево.

Здания в Ясенево демонстрируют примечательное сходство со штабом ЦРУ в Лэнгли, штат Вирджиния. Как и ЦРУ, российские разведчики скрываются в лесах, подальше от столицы. Сами офицеры СВР называют свой штаб «Лес» или даже «русский Лэнгли».

Эти две страны используют похожие шпионские приемы. Например, СССР, а теперь Россия, большинство своих офицеров разведки, как правило, направляет в посольства во всем мире под дипломатическим прикрытием. И ЦРУ делает то же самое.

Как и сотрудники ЦРУ, российские офицеры разведки под посольским прикрытием пытаются вербовать агентов, людей в стране пребывания, у которых есть доступ к военным, разведывательным или дипломатическим тайнам. Обычно агентам платят за их услуги. Они могут предать свою страну по множеству причин; за деньги, потому что они чувствуют, что их таланты недооценены, по идеологическим или другим причинам, или из-за комбинации нескольких мотивов.

Когда агент завербован, офицер разведки, или оперативник («куратор»), сталкивается с проблемой, как наладить связь с агентом. В эру перехвата коммуникаций телефон и электронную почту едва ли можно назвать надежными способами контакта. Поэтому были разработаны различные методы, чтобы шпионы и их «операторы» могли общаться скрытно.

Одним из методов, используемых и русскими и ЦРУ, является тайник: потайное место в дупле дерева, под большим камнем, или в стене, например. Агент кладет документы, микрофильмы, или компьютерный диск или цифровую карту памяти в тайник, который позже «очищает» офицер разведки. Тайник также используется «кураторами», чтобы передавать инструкции агенту. Часто, когда тайник уже опустошен, оставляют сигнал, например, кусочек ленты или пометку мелом на телефонном столбе.

Китай не использует тайники. Его шпионы не тратят свое время, оставляя пометки мелом на почтовых ящиках, как делал «крот» в ЦРУ Олдрич Эймс, подавая этим сигнал КГБ, что тайник, в который он спрятал документы, можно «выгружать». Офицеры китайской разведки, работающие под дипломатическим прикрытием, редко попадаются на шпионаже, по простой причине — они обычно не вербуют и не руководят агентами.

— У Китая совсем другой подход к разведке, — рассказывал Пол Мур, посвятивший много времени изучению различий между китайскими разведывательными методами и шпионской практикой других стран. — Вопрос еще и в том, что Китай не делает, — объяснял он. — Например, Китай обычно не платит деньги за развединформацию. Русские платят деньги, все платят деньги, но китайцы, как правило, этого не делают.

— Типичный китайский метод. Вы помогаете китайцам, они помогают вам развить экспортный бизнес, чтобы продавать дешевые салатницы сети магазинов «Kmart». Обычно Китай не дает деньги взамен за информацию.

— Мы ищем разведывательные связи, — говорил Мур, — но проблема, с которой мы столкнулись, состоит в том, что Китай действительно не развивает разведывательные отношения с людьми. Китай развивает с людьми общие отношения, у которых может быть разведывательное измерение.

Вместо того чтобы вербовать агентов, МГБ часто полагается на неофициальные контакты для сбора развединформации. Оно сотрудничает с некоторыми из тысяч студентов, туристов, коммерсантов, членов торговых делегаций и ученых, которые посещают Соединенные Штаты каждый год. Еще оно расстилает красный ковер, принимает с почетом американских ученых, посещающих Китай, надеясь подтолкнуть их выболтнуть тайны.

Согласно Муру, китайцы используют против посетителей их страны тактику, которая специально тщательно разработана для того, чтобы утомить их и ослабить их способность к сопротивлению. — Для китайцев довольно характерно устраивать для посетителей день изнурительного туризма, после которого наступает вечерний фуршет, — говорил он. Когда иностранный гость подкрепился одним или двумя бокалами спиртного, к нему обычно может подойти «аспирант, ищущий помощь в своих исследованиях», повторяя вопрос, на который иностранец ранее не хотел отвечать, когда его задавал старший китайский коллега.

Другими словами, Китай не столько пытается украсть секреты, сколько старается сделать так, чтобы иностранные гости сами согласились выдать их ему, манипулируя ими с помощью определенных ситуаций. К иностранному гостю, — говорил Мур, — могут обратиться с утверждениями вроде «научные знания не должны ограничиваться государственными границами».

По мнению Мура, принцип, применяемый китайцами, прост: люди почти никогда не будут заниматься шпионажем, но они достаточно часто оказываются неосторожны, стоит лишь сделать так, что они окажутся в подходящих обстоятельствах. Главная проблема — это люди, совершающие ошибки, а не люди, совершающие шпионскую измену.

Это в свою очередь создает помехи для американской контрразведки. — Проблема для американских следователей и обвинителей состоит не в том, чтобы определить в ходе расследования, предоставил ли кто-либо Китаю информацию, но в том, чтобы каким-то образом доказать, что он сказал китайцам три вещи, когда уполномочен был обсудить только две.

Джон Ф. Льюис-младший был помощником директора ФБР, возглавлявшим управление национальной безопасности, и работал в контрразведке на протяжении почти трех десятилетий. Говоря об операциях китайской разведки, он сказал: — Можно сказать о другом виде шпионажа, где собираются вместе ученые и, возможно, даже не происходит обмен документами. Обмен идеями и способами решить проблемы. Есть сердце проблемы. При возможности свободного путешествия в материковый Китай и обратно, ученые, во многих случаях, возможно, даже не подозревают, что за чертовщина тут происходит.

Николас Эфтимиадес, аналитик Разведывательного управления министерства обороны, занимающийся Китаем, сообщил Объединенному экономическому комитету Конгресса, что легко определить разницу между китайским офицером разведки и сотрудничающим с МГБ ученым — офицеры разведки, посланные за границей, как правило, не обладают достаточными техническими знаниями, а у ученых, «кооптированных» в МГБ, обычно, нет никакой подготовки к секретной работе. — Например, на выставке в Париже, французские военные контрразведчики наблюдали за членами китайской научной делегации, осторожно опускающими свои галстуки в раствор для проявления фотографий, разработанный немецкой фирмой «Агфа». Цель этого неуклюжего акта шпионажа, по-видимому, состояла в том, чтобы получить образцы раствора для последующего анализа его состава.

Аналитик РУМО подтвердил, что иностранные посетители в Китае подвергаются «агрессивному наблюдению с использованием технических средств». Многие из лучших гостиниц, предоставляющих наилучшие услуги иностранцам, оборудованы «жучками» и камерами, чтобы фиксировать их действия. — Наблюдение за иностранцами в этих и других китайских гостиницах ведет оперативно-технический отдел МГБ, — сказал он. По словам китайских проституток, которые часто посещают гостиницу «Дзянго», номера там, используемые иностранными бизнесменами, также оборудованы микрофонами.

Шпионаж часто называют второй древнейшей профессией. И Китай, как и многие другие страны, использовал секс в целях шпионажа или шантажа.

Безусловно, самый курьезный пример использования секса китайской разведкой это случай Бернара Бурсико, французского дипломата в Китае, который в течение двадцати лет поддерживал любовную связь с Ши Пейпу, известным певцом Пекинской оперы, где женские роли часто исполняют мужчины. Была лишь одна небольшая проблема с женщиной, в которой Бурсико видел любовь всей своей жизни: она была мужчиной.

Бурсико был арестован в Париже в 1983 году и попал под суд вместе с Ши, который переехал в Париж и жил там с Бурсико. По показаниям дипломата, офицер китайской разведки, которого он знал только как «Кан», подошел к нему в Пекине и сказал, что ему разрешат продолжать любовные отношения, только если он станет предоставлять информацию из французского посольства. Бурсико согласился, передав 150 документов Ши, который, в свою очередь, доставил их Кану.

На процессе судья спросил, как же вышло так, что Бурсико, француза, в конце концов, можно было водить за нос в течение двадцати лет. Обвиняемый ответил: — Я был потрясен, когда узнал, что он мужчина. Их сексуальные отношения, пояснял он далее, происходили очень быстро, и всегда в темноте. — Он был очень застенчив, — продолжал Бурсико. — Я думал, что это был китайский обычай.

Бурсико и Ши Пейпу были приговорены к шести годам тюремного заключения. В 1987 году президент Франции Франсуа Миттеран помиловал Ши, но не Бурсико. Через год их история послужила сюжетом для успешного бродвейского спектакля «М. Баттерфляй» по пьесе, написанной Дэвидом Хуоном, с музыкальным поклоном Джакомо Пуччини. В 1993 году вышел фильм, в котором главную роль сыграл Джереми Айронс.

Сбившиеся с истинного пути дипломаты представляют собой легкие цели, но китайские разведывательные операции очень редко бывают предсказуемыми. Из-за китайских шпионских методов американской контрразведки очень трудно обнаружить доказательства шпионажа. — Если они не платят деньги, это означает, что нет никакого следа денег, чтобы проследить их, — подчеркивает Пол Мур. — Счета в банке тут вам ничем не помогут. Если дело передается для уголовного расследования, то как вы собираетесь доказать такое преступление в суде?

— Китай не заинтересован в сотрудничестве с людьми, мотивированными жаждой мести. Мы [Соединенные Штаты] любим месть как фактор мотивации. Исторически, первая причина, почему американцы совершают предательство, это деньги, а вторая причина — месть. Но в нормальной китайской практике стараются не иметь дело с людьми, у которых есть психологические или эмоциональные проблемы, с людьми, которые являются неудачниками, или одиночками.

Всякий раз, когда в американской разведке обнаруживают «крота», эксперты контрразведки пытаются определить, какие факторы привели к предательству и, возможно, могли бы быть обнаружены заранее. У Олдрича Эймса, сотрудника советского контрразведывательного отдела ЦРУ, была серьезная проблема с пьянством. Она же была и у Эдварда Ли Ховарда, офицера ЦРУ, который сбежал в Москву в 1985 году, выдав КГБ многие тайны Управления.

Но поиск среди сотрудников американской разведки людей с серьезными проблемами с алкоголизмом или другими личными отклонениями, по всей вероятности, не смог бы помочь разоблачить китайского «крота» в ЦРУ, ФБР, или национальных оружейных лабораториях. Поскольку Китай обычно предпочел бы не иметь дело с такими людьми.

Мур уточнил этот момент. — Чтобы защитить нашу страну, у нас есть все подразделения КР (контрразведки) [CI] в правительстве, и парни из службы безопасности, операторы «детекторов лжи», и они спрашивают о пьянстве и о деньгах, и беседуют с соседями, чтобы собрать исходные данные о людях. Все парни из служб безопасности ищут слабости. Если китайцы не ищут людей со слабостями, то когда мы отвергаем людей со слабостями, мы не сможем найти людей, которых они используют.

В течение двадцати лет Мур был главным «китайским» аналитиком ФБР, трудясь в подразделении Бюро CI-3B в центральном офисе. Он разработал около двух дюжин правил, которые, по его мнению, можно применить к случаям китайской разведки. Три из них имеют особое значение.

Во-первых, Китай, в большинстве случаев, не предлагает деньги в обмен на информацию.

Во-вторых, Китай не принимает случаи типичных «инициативников», потому что опасается возможности, что «добровольцы» являются «подставой» спецслужбы противника. В отличие от этого, некоторые из самых больших удач КГБ были связаны с «инициативниками», не только Эймс, но и Джон A. Уокер-младший, бывший уоррент-офицер американских ВМС, который вместе со своим сыном, братом и другом, продавали военно-морские шифры и шпионили для Советов в течение восемнадцати лет.[2]

Третье правило Мура: Китай «собирает информацию от хороших людей, от людей, у которых нет финансовых проблем, нет эмоциональных проблем, которые не мотивированы местью, от людей, весьма успешных в их жизни. Не от тех, кто одинок, кто нуждается в друге, нуждается в женщине.

Китай надеется заставить хороших людей делать плохие вещи. Как вы вербуете хорошего человека? Вы заставляете хорошего человека делать это, убеждая его, что это было бы хорошо, чтобы помочь Китаю. Китай — бедная страна, они говорят, и нам нужен кто-то, кто мог бы помочь им модернизировать, улучшить свою систему обороны. Мы нуждаемся в людях, чтобы нам немного помочь. Идея состоит в том, чтобы убедить кого-то в том, что то, что он фактически делает, хорошо. Вы не говорите о факте, что он нарушил бы этим свой долг. Они говорят, 'Мы думаем, что у вас есть твердое положительное обязательство помочь модернизации Китая'.

— Метафора — это секс: вы пытаетесь добиться женщины, чтобы она легла с вами в постель. По крайней мере, в мое время, если бы вы сказали, не пойдет ли она наверх, чтобы заняться с вами сексом, то ответ обычно был бы отрицательным. Но, после того как она получит ваш поцелуй, ответ мог бы быть другим. Вы попытались бы от этого поцелуя продвинуться вперед к значительно большему. Вот и тут происходит то же самое — соблазнение. Цели сбивают с пути маленькими шажками. Вы получаете маленькие кусочки шпионажа.

Согласно Николасу Эфтимиадесу, экономический шпионаж Китая проводится в трех направлениях. Во-первых, людей вербуют в Китае и просят собирать определенную технологическую информацию, когда они ездят за границу. Во-вторых, некоторые американские высокотехнологические компании «куплены напрямую китайскими фирмами, управляемыми государством». И, в-третьих, оборудование на основе высоких технологий покупают «подставные» фирмы, часто действующие из Гонконга.

По данным обзора «Справочник по разведывательным угрозам», подготовленного для правительственных учреждений, у Китая в Соединенных Штатах есть более 2600 дипломатов и служащих коммерческих представительств, из которых «существенный процент» «активно вовлечен в сбор развединформации». Более 127000 студентов из Китайской Народной Республики учатся в Соединенных Штатах, «и многим из этих студентов была поставлена задача собирать сведения для китайского правительства», как утверждает справочник. Кроме того, «более 25000 китайцев ежегодно посещают Соединенные Штаты в качестве членов официальных делегаций».

Американская технология продолжает оставаться в центре внимания китайской разведки в Соединенных Штатах. Очень много случаев шпионажа или передачи технологий в Китай сосредоточены в Калифорнии, с ее мощной военной и аэрокосмической промышленностью, и с компаниями, занимающимися компьютерной технологией, сосредоточенными в Силиконовой Долине. Все они соблазнительные мишени для Пекина.

В Калифорнии также живет самая многочисленная в США община этнических китайцев, насчитывающая в общей сложности 1,2 миллиона человек, согласно последнему обзору Бюро Переписи, выпущенному в 2010 году. Это, в свою очередь, создает щекотливую проблему для агентов контрразведки ФБР, расследующих возможные случаи шпионажа в Калифорнии, в которых могут быть замешаны этнические китайцы. Несомненно, подавляющее большинство из трех миллионов человек китайского происхождения в Соединенных Штатах являются лояльными американцами.[3]

Однако то, что Китай часто пытается завербовать этнических китайцев для своей разведки, является реальным фактом жизни.

Совместный доклад ЦРУ и ФБР Конгрессу в 1999 году затронул деликатную тему. «Поскольку большинство китайцев объединено общим культурным наследием и историческим происхождением, китайские лидеры обращаются ко всем людям китайского происхождения как к «заморским китайцам». Сближаясь с человеком китайского происхождения, китайские разведывательные службы пытаются добиться его или её сотрудничества, играя на этой общей родословной».

Брюс Карлсон, специалист контрразведки по Китаю, возглавлявший китайский отдел ФБР с 2006 до 2008 годы, разделяет иммигрантов и более поздние поколения. — Это верно, что Китай направляет свои усилия на этнических китайцев, — говорил он. — Когда иммигранты сначала приезжают сюда, они «стоят одной ногой в одной лодке, а другой в другой», или так думают в Китае. Они могут быть более доступными для КНР. Легче апеллировать к чувству родины, имея дело с иммигрантами. Но намного тяжелее полагаться на воздействие таких призывов, общаясь со вторым поколением, и с теми, кто вообще уже не говорит на китайском языке. Вероятность того, что они займутся шпионажем, ничуть не больше, чем в случае с любым другим американцем.

Пол Мур говорил, что китайская разведка достигла успехов, убеждая некоторых людей «помочь модернизировать Китай». Согласно Муру, «оказалось, что в шпионских делах, в которых Китаю удалось убедить кого-то предоставлять информацию, 98 процентов были этническими китайцами, 2 процента не были. Даже эти два процента воспринимали помощь китайской модернизациикак свой долг. Обычно они были людьми, которые изучили китайский язык, посещали Китай, или были привязаны к китайской культуре.

— Случаи китайского шпионажа, в которых они вербуют агента, главным образом являются этническими. Мы ищем китайский шпионский ген? Все понимают, что это смешно. Китайцы в подавляющем большинстве их операций выполняют программу, которая собирает развединформацию, но не является действительно разведывательной программой. Они хотят развивать отношения с людьми, которые полагают, что они обязаны помочь Китаю с модернизацией. И кто сделает небольшой вклад. Это их коммерческая реклама. И оказывается, что она воздействует только на людей с китайским происхождением. Она не сработает с ирландцами МакГилликадди, потому что ирландцу МакГилликадди наплевать на помощь китайской модернизации. То, что здесь действительно происходит, так это маркетинговая кампания — продать Китай. И это работает не очень хорошо, ответ обычно бывает «нет». Это функционирует столь же успешно, как телемаркетинг. Это такая кампания, которая не очень эффективна.

— Большинство тех, кто действительно сотрудничает с Китаем, это только что прибывшие в страну люди, так называемые FOB — «fresh off boat» («только что с корабля»), иммигранты первого поколения. Их внуки не более восприимчивы, чем O'Рейли или Ковальские. Это не дело китайцев, это дело китайских иммигрантов. Они делают это, потому что полагают, что поступают правильно.

Сотрудники американской контрразведки, преследующие подозреваемого шпиона, могут упустить из виду более широкий момент, утверждал Мур. — Китай собирал информацию из национальных лабораторий, и они достигли очень больших успехов в этом. Когда китайцы собирают, мы теряем, они выигрывают, и получают тем самым возможность делать это снова. Мы обычно столь сильно сосредотачиваемся на специфических особенностях того, что они могут получить, что теряем из виду самую важную часть — а именно, что они тем самым развивают свою способность снова сделать это.

В конце беседы Мур высказал мысль о трудностях охоты на китайских шпионов. — Обычно китайцы в состоянии вести шпионаж против США, не оставляя улик, — сказал он. — Если у вас действительно есть достаточно доказательств, чтобы доказать обвинение в суде, обычно это означает, что кто-то в Китае совершил ошибку.