Ловушка на зверя

Глава 10

Настя послушно шла за Григорием сквозь анфиладу дворца. Как всегда, шаги гвардейца были широкими, и девушке приходилось бежать. Впрочем, сейчас она была этому даже рада. Злобные взгляды жгли спину.

Насте казалось, что все вокруг осведомлены о той сцене, которая произошла сейчас в кабинете. Девушка опустила взгляд и невольно все убыстряла шаг, стараясь скрыться от ехидного шепота за спиной.

— Они брошь государыни заметили, — пояснил Белов, совершенно правильно поняв смущение девушки. — Вот и завидуют.

Все еще не выпуская руки девушки, Григорий скользнул за потайную дверь, предназначенную для хождения слуг.

При виде полутемной лестничной площадки и безликих серых ступеней, уходивших вверх и вниз, Настя невольно напряглась.

— Зачем мы здесь? — спросила она у жениха.

— Поговорить нам надобно, — преображенец недовольно хмурился. — Здесь любопытных меньше.

— Думаешь, слуги подслушивать не будут? — девушка покосилась вниз, где между пролетами виднелся черно-белый, словно шахматная доска пол.

— Здесь комната есть, — Белов открыл еще одну дверь, окрашенную в цвет стен, и мотнул головой. — Проходи.

Настя слегка помялась. Остаться наедине с мужчиной в тайной комнате было за гранью приличий. Девушка хотела возразить, но вовремя заметила, что жених хмуриться и решила не перечить. Она шагнула за порог. Григорий прошел следом и закрыл дверь. В полутьме чулана, а иначе эту комнату и назвать было нельзя, его звериные глаза сверкали особенно ярко.

Насте невольно вспомнились слухи, в последнее время ходящие при дворе и предостережения умирающей матери: «оборотни… они…»

Нервы были напряжены до предела.

«Интересно, волк сразу в горло вцепиться, или сначала снасильничать решит?» — мелькнула в голове трусливая мысль, но девушка сразу же взяла себя в руки. Белов так и стоял молча, и Настя решила спросить первой:

— Зачем ты меня привел сюда?

— Ты мне рассказать ничего не хочешь? — следя за невестой, Белов слегка наклонил голову, точно зверь.

Под его пристальным взглядом Настя невольно смутилась. Наверняка, весть о ее утренней стычке с офицерами семеновского полка уже достигла ушей жениха, и он ждет объяснений.

— Я опаздывала, потому решила пройти через караульную, — пояснила девушка.

— И что? — в голосе жениха послышались нотки растерянности.

Услышав это, Настя приободрилась.

— Я думала, там ты ну или друзья твои…

— Нас сегодня в парке расставили, — пояснил Гриша, — Погоди, при чем тут караульная?

— А ты не о… — Настя прикусила губу, понимая, что невольно выдала себя.

— Что в караульной случилось? — уже зная ответ, Белов нахмурился еще больше.

Офицеры всегда заигрывали с фрейлинами. Впрочем, и сами девицы поощряли подобные фривольности, пытаясь заполучить знатного жениха любой ценой. И конечно, если Настя шла одна, то…

— Да ничего, — девушка попыталась отмахнуться. — Так… недоразумение…

— Кто? — голос звучал очень жестко.

— Что «кто»?

— Приставал к тебе кто? — голос преображенца не предвещал ничего хорошего.

— Не знаю я их! — с отчаянием воскликнула Настя. — Я оттолкнула, да выбежала.

Про Долгорукого девушка решила промолчать, его в караульной не было, а портить и без того плохие отношения между офицерами не хотелось.

— Ладно, узнать нетрудно! С ними я разберусь, чтоб неповадно было! — отмахнулся Белов. — Почему ты государыне правду не сказала?

— Она не спрашивала. Я вошла, а она… — при воспоминаниях о пощечине на глаза вновь навернулись слезы.

Чтобы их скрыть, девушка опустила голову. Слегка поколебавшись, Григорий осторожно, словно боясь спугнуть, протянул руку и едва касаясь провел кончиками пальцев по пятну, все еще розовевшему на скуле.

— Больно?

— Терпимо, — Настя предательски шмыгнула носом.

Преображенец улыбнулся и вдруг обхватил лицо девушки руками. Игнорируя удивленный взгляд, наклонился и осторожно подул на скулу.

— У белки боли, у зайца боли, а у Настюшки не боли, — прошептал он старую деревенскую присказку. — Мне Софья так всегда говорила…

Девушка невольно улыбнулась. Пальцы Белова нежно заскользили по коже, спускаясь по шее к ключицам. Настя, словно зачарованная смотрела в его глаза с расширившимися зрачками.

Лицо гвардейца было все ближе, и девушка сама чуть подалась вперед, потянувшись к мужчине. Губы коснулись губ. Мир пропал, растворился в ощущениях, охвативших Настю. Ей казалось, что все кружится, пол уплывает из-под ног, и сама она начинает куда-то парить.

У Белова в голове шумело от возбуждения. Невинность девушки, а в том, что невеста была невинна, волк не сомневался, безыскусные попытки приноровиться к движениям его губ пьянили хуже любого вина. Настя все теснее жалась к жениху, он чувствовала мягкую податливость ее груди, слышал, как колотиться её сердце, вступая в унисон с его собственным.

Зверь внутри набирал силу, и усмиряя его, гвардейцу показалось, что он совершает подвиг. Григорий с трудом оторвался от таких сладких губ, прижал Настю к себе, буквально вынуждая уткнуться лицом в плечо.

Голова все еще шла кругом, и девушка даже с благодарностью воспользовалась такой надежной опорой, прижалась, сквозь шерсть мундира ощущая тепло мужского тела, которое будто обволакивало и ее, обещая защиту.

— Настя, — Белов нежно провел по волосам, стараясь не растрепать их еще больше. — Настенька…

Преображенец вслушался в то, как звучит имя невесты, улыбнулся и зашептал:

— Околдовала ты меня, ведьма сероглазая…

К его удивлению, девушка вдруг вздрогнула и отстранилась.

— Откуда ты узнал? — с испугом спросила она.

— Узнал что?

— Про меня… — серые глаза со страхом смотрели на преображенца.

— Про тебя? — ошеломленно повторил он, все еще не понимая, о чем речь.

Настя медленно опустила голову, нервно сминая пенные кружева платья, и Белова вдруг осенило

— Так ты — ведьма? — выпалил он, уже не зная, злиться ли ему или смеяться.

— Ведунья, — еле слышно прошептала девушка, не решаясь поднять глаза на вновь нахмурившегося жениха.

— Мне следовало догадаться.

Григорий прошелся по комнате. Шаги гулким эхом отражались от стен. Настя насторожено следила за ним, но Белов, пытаясь привести мысли в порядок, просто игнорировал невесту.

Для преображенца теперь все становилось понятным: и тот, почему он так просто провел девушку во дворец к государыне, и то, почему его так влекло к Насте все это время.

Ведьма. Вернее, ведунья, которая обретет полную силу лишь после близости с мужчиной. Для оборотня ведунья всегда становилась истинной парой. Её сила подпитывалась силой волка, а сам преображенец…

Белову невольно вспомнился командир и то, как Анна Михайловна всегда хлопотала вокруг мужа. О таком браке можно было лишь мечтать. Вздохнув, Григорий вновь повернулся к невесте.

— Раньше почему молчала? — он все еще злился, и вопрос прозвучал резко.

Настя нервно повела плечом.

— Ты не спрашивал.

Белов усмехнулся незамысловатому ответу невесты. Злость уже улеглась, сменившись непонятной пока гаммой чувств. Зверь внутри блаженно жмурился, словно утверждая «Я же говорил…»

— А то ты бы ответила? — слегка поддразнил девушку преображенец.

— Ответила бы, — двушка опять покусала губы. — Наверное.

Последнее слово, сказанное, как Насте думалось еле слышно, заставила Белова скривиться. Звериные глаза опасно заблестели.

— Врешь, — протянул преображенец тем тоном, которым обычно разговаривал с младшей сестрой.

Девушка вспыхнула:

— А скажи я тебе, что изменилось бы? Во дворец не повел? Или колокольчики бы мне дарить стал, а не кому другому?

— Какие колокольчики?

— Которые давеча собирал, когда мы от твоей сестры ехали, — буркнула Настя, уже жалея о вырвавшейся фразе, вот дались ей эти цветы. — Тебя еще Левшин у заставы Питерсхоффской ждал.

— Сашка? — Белов нахмурился, вспоминая события, а потом рассмеялся. — Так это мы к Бутурлину помчались. Александр Борисович Левшину меня сыскать наказал, вот тот к заставе и поехал.

— Мог бы и мне сказать, — пробурчала Настя, уже не зная, на кого ей злиться: на Белова за то, что так лихо умчался или на саму себя.

— Да не подумал я, — покаянно произнес преображенец. — Александр Борисович приказами не разбрасывается, вот я и поспешил. Он мне потом еще за цветы эти выговаривал, что я к нему, как на свидание!

Девушка невольно улыбнулась, представив себе недовольство подполковника преображенцев при виде офицера с букетом полевых цветов.

— А вот поделом тебе! — с напускной строгостью сказала она жениху. — Надо было меньше амуры с фрейлинами крутить!

Белов широко улыбнулся, блеснув в полутьме белыми зубами.

— Никак ревнуете, Анастасия Платоновна? — весело спросил он, стремясь перевести все в шутку.

— Ничуть. Только, Григорий Петрович, мне от ваших амуров неприятности одни, — в тон ему отозвалась девушка. — Сперва Головина, теперь вот — Марфа… кстати, а как ты узнал про письмо Анны Михайловны?

— Я караулы как раз расставлял по парку, а Марфа в беседке подругам хвалилась, что письмо припрятала и тебя под гнев Елисаветы Петровны подвела. Я письмо и отобрал, во дворец пошел.

— Неужто Марфа тебе его вот так отдала?

— Да кто ее спрашивал? — Григорий улыбнулся, разом став похож на проказливого мальчишку. — Из рук выдернул, и к тебе. А Даша мне как раз и сказала, что ты у государыни… Жаль только вовремя не успел, — Григорий вновь коснулся щеки.

Девушка смущенно улыбнулась, замерла, опуская взгляд, но сразу же вскинула голову, смотря на жениха своими огромными серыми глазами. В этом жесте не было ничего искусственного и жеманного, и Белов вдруг понял, что наслаждается тем, как от простых прикосновений трепещут ресницы его невесты. Раньше, с другими это кокетство было просто игрой, частью ритуала, который позволял перейти к главным удовольствиям. С Настей все ощущалось по-другому, словно происходило впервые.

Запах мяты кружил голову, преображенцу захотелось прижать девушку к себе, осыпая лицо поцелуями, медленно выпутать ее из платья и…

Зверь внутри подпрыгнул. Шерсть на холке от возбуждения взъерошилась. Он нетерпеливо заскулил, полностью разделяя желания человеческой ипостаси. Преображенец одернул руку, скользившую по атласной коже к вырезу корсажа, и мысленно отругал себя. В конце концов, он не мальчишка, а будущая жена заслуживала уважения.

Белов решительно отстранился и, все еще не выпуская невесту из объятий, вгляделся в её лицо.

Несколько мгновений Настя просто стояла, потом моргнула и провела рукой по припухшим губам, словно желая убедиться, что это не сон.

— Гриша… — она потрясенно взглянула на жениха. Григорий улыбнулся.

— Завтра охота, после — к Софье поедем. Я тебя отцу представлю, — решительно произнес он, — А там и свадьбу сыграем!

— Быстрый ты какой, — улыбнулась Настя. — А что как отец твой не благословит?

— А на это у нас приказ государыни имеется! — фыркнул Григорий. — А приказы исполнять надобно!

— Гриша, Гриша, все-то у тебя просто, — девушка покачала головой и спохватилась, окончательно придя в себя. — Времени сколько прошло?

— Да какая разница?

— Как какая? Я же на дежурстве, да и тебе наверняка караул нести надобно!

— Солдат спит — служба идет! Мне посты через час проверять, не раньше! — Белов нехотя разжал руки. — Но тебе лучше сегодня не отлынивать! Пойдем, провожу. Да и с семеновцами потолковать надобно.

Они вернулись в парадные покои и направились к фрейлинской. Но не успели дойти до первых дверей, когда Григория окликнул солдат.

— Господин капитан! — мужик подбежал, тяжело дыша. Парик съехал на бок, а на лбу блестели капли пота. — Там в парке… драка. Семеновцы к нашим пришли, задирать начали, ну те и…

Григорий выругался и бросил виноватый взгляд на Настю.

— Гриша, ступай, я и сама дойду, — та совершенно правильно истолковала замешательство жениха.

— Хорошо, — Белов поспешил за солдатом, на ходу выясняя, кто еще в курсе драки.

Настя еще несколько секунд с улыбкой смотрела вслед жениху, потом спохватилась и направилась во фрейлинскую.

— Анастасия Платоновна, мы с вами стали слишком часто встречаться! — знакомый голос заставил девушку вздрогнуть.

Волков подошел к ней и поклонился. За его спиной хмурился Дмитрий Долгорукий.

— Господа, — Настя кивнула. — Простите, я тороплюсь!

— Дозвольте проводить вас, — Волков зашагал рядом. Его приятель так и остался стоять у окна, чему девушка была даже рада. — Вижу, вы обласканы государыней нашей! Она уже подарки вам дарит!

Настя невольно поправила брошь, приколотую Елисаветой Петровной к корсажу. Любой ответ казался глупым, и девушка промолчала. Впрочем, соседа это не остановило.

— С такими темпами Елисавета Петровна вас поди и замуж не отпустит!

— Михаил Ефремович, не стоит преувеличивать мою значимость для государыни, — недовольно отозвалась Настя.

Мысль о том, что разговор слышат все вокруг, заставляла хмуриться. Девушка с радостью бы оставила неподходящую ей компанию, но её провожатый делал вид что не замечает сердитых взглядов.

— Ну почему же? Подумайте сами: вы лишь появились при дворе и уже получили должность, о которой многие просят годами… не прошло и седмицы, как государыня начинает делать вам подарки…

Настя остановилась и внимательно посмотрела на Волкова.

— Никак вы завидуете, Михаил Ефремович? — воскликнула она.

— Я? Помилуй бог! Зависть — чувство низменное, церковью осуждаемое, как и ведьмовство… — он пристально посмотрела на девушку.

Та чуть прищурила глаза.

— Продолжайте…

— Мне нечего продолжать, Анастасия Платоновна. Наверняка, Елисавета Петровна смогла оценить все ваши таланты!

— Возможно, — пальцы вновь едва заметно засветились.

Волков ухмыльнулся.

— В таком случае, безмерно рад за вас! Не смею более отнимать ваше время! — он поклонился и вернулся к своему приятелю, с которым тотчас же начал оживленно общаться.

Вернее, говорил Волков, а вот Долгорукий отвечал односложно, почему-то не сводя с Насти пристального взгляда.

Девушка нахмурилась и даже хотела подойти, чтобы выяснить причину столь пристального внимания, но из соседней комнаты выпорхнула Лизетта.

— Настя, ты где пропадаешь! — она радостно кинулась к подруге. — Мало того, что бросила меня одну Даше слезы утирать, так еще и во дворце тебя не найдешь, чтоб подробности узнать!

— О чем подробности?

— Как о чем? Тебе ж государыня брошь подарила! — подруга с завистью рассматривала драгоценный бант.

— Ах, это… — щека опять заныла, напоминая о расправе. — Да тут особо рассказывать нечего…

Девушка вновь взглянула на Дмитрия Долгорукого, но тот уже отвернулся, полностью сосредоточившись на своем приятеле.

— Ты его знаешь? — изумилась вдруг Лизетта.

— Кого? Долгорукого?

— Долгорукого все знают. А вот Михаил Ефремович Волков — персона при дворе государыни не слишком неизвестная… — фрейлина лукаво улыбнулась.

— Коли неизвестная, так что ж о нем говорить?

— Как что? Достаточно молод, приятен собой, говорят, богат, имение хорошее! — фрейлина кивнула проходящим мимо знакомым.

— Лизетта, ты что? — ужаснулась Настя. — И думать не смей! Михаил Ефремович — страшный человек!

— Откуда ты знаешь? — подруга нахмурилась.

— Его имение по соседству с моим. О нем слухи ходят нехорошие.

Настя заметила, что Долгорукий сказал что-то своему приятелю, и Волков обернулся, вновь смотря на Настю.

— И что мне с тех слухов? — Лизетта повела плечом и кокетливо взмахнула ресницами. — Имение то богатое?

— Земли много, — Настя с неодобрением наблюдала, как Лизетта кокетничает с Волковым.

— Ммм… а душ сколько?

— У Михаила Ефремовича души нет. — жестко ответила девушка. — Извини, мне идти надо. Даша ждет.

Но Лизетта уже не слушала, направляясь к Волкову. Настя нахмурилась еще больше и, понимая, что подругу не переубедить, поспешила во фрейлинскую.