Лучшее от McSweeney's, том 1

МОЛЛЮСКИ Артур Брэдфорд

Наткнувшись в чистом поле на старые машины, мы с Кеннетом принялись их обыскивать. Думали: вдруг там найдется что-то ценное. Однажды в такой машине Кеннет откопал старый радар — из тех, которыми полицейские измеряют скорость. Радар не работал, но Кеннет сказал, что пригодится на запчасти.

Эти машины посреди поля, можно подумать, побывали на пожаре. Краска на них пузырилась и отслаивалась. Прямо сквозь пол пробился бурьян и всякая другая растительность. Под сиденьем старого «форда» я нашел серебряную чашку. Чистое серебро, представляете?

Кеннет заполз в старый «понтиак» в стороне от всех остальных машин. Мой друг не пробыл там и минуты, как вдруг заорал, чтобы я немедленно бежал к нему. Я завозился, а Кеннет все кричал:

— Быстрее! Быстрее, ты только посмотри…

Кое-как отодвинув пассажирскую дверь, я заглянул внутрь и увидел, что Кеннет таращится на открытый бардачок. Я тоже сунул туда нос и — что за зрелище! Прямо в бардачке сидел трясущийся желтый слизень величиной примерно с буханку хлеба.

Мы затаились — чтобы убедиться, что он шевелится. Кожа блестела от слизи.

— Господи, — только и сказал Кеннет.

Короче, мы решили забрать гигантского слизняка с собой. По правде говоря, идея была Кеннета. Это он сказал:

— Я знаю, что мы сейчас сделаем. Отвезем малютку домой.

В тот момент я об этом, может, и не подумал, но вообще-то у Кеннета есть деловая хватка. Он на несколько лет старше меня и раньше зарабатывал себе на жизнь всякими разными штуками. Мы нашли большой полиэтиленовый мешок, из тех, что дают в супермаркетах, я подержал его открытым, а Кеннет закатил туда слизняка. Тот попросту свалился — шлеп. Слизняк был тяжелый, как большой кусок ветчины, разве что помягче.

Вот, значит, что мы добыли из этих машин минут за пятнадцать: серебряную чашку (чистое серебро, мое), старую зажигалку «Зиппо» (поломанную, Кеннета) и гигантского слизня (десять фунтов, не меньше, в основном Кеннета).

Всю обратную дорогу я держал слизняка на коленях. Кеннет твердил, чтобы я был с ним поаккуратнее.

— Не поцарапай кожу, — говорил он. — Смотри, чтобы на нее не попала соль. — Где, интересно, я возьму соль?

Мы приехали к Кеннету. У него был симпатичный домик, только весь захламленный, поскольку ни сам Кеннет, ни его ненормальная жена Тереза никогда ничего не выбрасывали. Как-то он высказался по этому поводу:

— Десять долларов в месяц, чтобы какие-то мудаки приезжали и уволакивали хлам. Почему я должен им платить? Назови мне хоть одну причину.

Кеннет был вне себя от счастья, предвкушая, как покажет Терезе слизняка. Настолько вне себя, что, с визгом тормозя перед домом, опрокинул полный мусора пластмассовый ящик из-под молока.

— Блин, — буркнул он и выскочил из машины.

— Тереза, милая, беги скорее сюда! Скорее, смотри, что у нас есть! Смотри, что мы нашли! — закричал он.

Появилась Тереза с глазами такими круглыми, будто ей не терпелось увидеть, что мы там для нее купили. Тереза совсем маленькая, почти как ребенок. Они с Кеннетом очень забавная пара, Кеннет — вообще-то здоровяк, здоровее многих. Не знаю, что надеялась увидеть Тереза в этом полиэтиленовом мешке, но уж всяко не огромного желтого слизняка.

Она завизжала, бросилась к Кеннету и двинула ему в челюсть.

— Как ты посмел притащить мне это дерьмо?!

Поскольку Кеннет был занят — держался рукой за ушибленную челюсть, — пришлось вступить мне.

— Мы подумали, за него дадут неплохие деньги.

— А то как же, — Тереза уперла кулачки в бедра. — За эту уродину!

Мне стало неловко. О боже, думал я, посмотрите на меня. Что за идиот! Кроме всего прочего, это я держал мешок. Наверное, я и сам в тот момент был похож на червяка.

Но Кеннету попала под хвост вожжа.

— Уродины тоже стоят денег.

Тереза, видимо, так не считала, ибо развернулась и ушла в дом. Не баба — огонь! Да, я знаю, она жена Кеннета, и все равно она мне очень нравилась. НЕ ВОЗЖЕЛАЙ ЖЕНЫ БЛИЖНЕГО СВОЕГО, верно? А пошло оно все в жопу, думал я, глядя на Кеннета. Он же не Казанова. Собиратель слизняков. Где он умудрился добыть себе такую женщину?

Мы сунули гигантского слизняка в старый аквариум. Между прочим, там еще были рыбки, но Кеннет запросто выплеснул их на пол, чтобы освободить для слизня место. Выплеснул прямо на пол гаража, и они запрыгали по цементу.

— Я ей покажу, — повторял он. — Я срублю за слизняка монет, и мы с тобой поедем куда-нибудь вдвоем, а ее не возьмем.

— Ага, — соглашался я, хотя на самом деле думал вот о чем: это мой шанс. Знаю, что глупость, но не забывайте: Кеннет только что выкинул на землю беззащитных рыбок. Где же его сострадание?

Так что пока он нянчился со слизняком, я ушел в дом искать Терезу. Она сидела за станком и ткала. У них дома огромный ткацкий станок. Он занимал целую комнату, всю заваленную нитками и пряжей. Тереза ткала из нее ковры.

Я сказал:

— Эй, у меня для тебя сюрприз.

Она ответила:

— Надеюсь, не очередной долбанный моллюск.

— Нет, — сказал я, — это чашка, чистое серебро.

Я протянул свою находку Терезе, и она оборвала работу. Она как-то умеет поднимать одну бровь. Выходит очень симпатично. Она сказала:

— Ты точно хочешь мне ее подарить?

С деньгами у меня и вправду тогда было туго, и эта штука пригодилась бы мне самому, Тереза была права. Так что я сказал:

— Ну, может, придется оставить ее у себя, — и Тереза понимающе кивнула. Ну и хитрюга.

Вошел Кеннет со словами:

— Мне нужно кое-кому позвонить.

Дело шло к вечеру. За окнами темнело, а Кеннет уже который час висел на телефоне.

— Ага, Лерой, — говорил он, — у меня есть для тебя интересная штука. Думаю, тебе понравится… Ага, точно… Сегодня нашли… Гигантский слизняк… Больше десяти фунтов, запросто… Что?.. Брось, Лерой… Лерой?.. Блядь! — И он набирал другой номер.

Я, между тем, изо всех сил охмурял Терезу.

— Какой красивый ковер!

— Спасибо, — сказала она. Ее детские ручки носились вверх-вниз по вертикально натянутым нитям. Ковер был разноцветный, в ярко-желтых и огненно-красных тонах. Честно говоря, уродство. Если бы что-то подобное лежало у меня на полу, меня бы затошнило.

Кеннет:

— Здравствуйте, мистер Логан… Да, Боб Уиллис порекомендовал мне обратиться к вам… Именно так, он сказал, вашу организацию может заинтересовать одна любопытная научная находка, которую я…

— Прости меня за этого слизняка, — сказал я Терезе.

Она ответила:

— Да ладно, ерунда. Я уже привыкла, Кен вечно носится со всякой херней.

С херней! Она явно им недовольна, подумал я про себя.

Кеннет кричал в телефон:

— Боже мой! Это ужасно! Ваши люди, наверное, чего-то перекурили! — Он швырнул трубку и ворвался к нам.

— Эти сатанисты собрались сжечь моего слизня! — объявил он. — У них вуду ритуал, для которого им нужны моллюски! Да пошли они на хуй! — У Кеннета был усталый вид. Он теребил свои сальные волосы то с одной, то с другой стороны.

— По-моему, ты принимаешь эту штуку слишком близко к сердцу, милый, — сказала Тереза.

— Ага, — согласился я. — Сколько они тебе предлагают?

Кеннет обалдел. Он гневно развернулся и выскочил из комнаты.

— Фашисты! — возопил он. — Блядские торгаши!

Тереза обернулась ко мне:

— Давай выйдем, мне нужно тебе кое-что сказать.

Я ответил:

— Ну конечно. — А думать мог только об одном: это мой шанс, это мой шанс.

Деваться в этом захламленном доме было некуда, так что мы остановились в гараже. Там сидел в аквариуме гигантский слизняк, залитый светом и переливающийся желтизной. Ну и чудище! Он не помещался в аквариум. Склизкий хвост лупил по стеклу.

— Я очень надеюсь, он не удерет, — сказал я.

Торжественно глядя на меня, Тереза произнесла:

— Я ничего не говорила Кеннету. И никому вообще. У меня будет ребенок.

— Ой. Ай, — сказал я. — Ребенок.

Тереза заплакала, а я заключил ее в свои объятия. Положил ей руку на живот.

— Где он? — Я ничего не чувствовал.

— Он еще маленький, — объяснила Тереза.

— А-а, — сказал я.

Так мы и стояли в обнимку в этом странном аквариумном свете. Я убрал руку с живота Терезы и махнул в сторону трясущегося слизняка.

— А что если твой ребенок будет как эта штука? — Я хотел как бы пошутить, но Тереза не поняла.

— О господи, — ахнула она.

Я придвинулся к ней поближе и почувствовал под ногой хлюпанье дохлой рыбки. Романтики во всем этом было маловато, но я все же наклонился и поцеловал Терезу.

Она не оттолкнула меня, но как-то не особенно воодушевилась. Губы остались холодными, собственно говоря. Так что мы перестали целоваться. Я обнимал ее, крепко прижимая к себе хрупкое тело. И шептал на ушко:

— Я заберу тебя отсюда, Тереза. Я буду о тебе заботиться.

Разумеется, я не мог этого сделать. Я всегда смотрел на Кеннета снизу вверх. Не знаю, с чего мне в этот миг вдруг пришло в голову, будто я стану для Терезы лучшим мужем, чем он. Но это не имело значения. Пока мы обнимались, в гараж заявился Кеннет и застыл в изумлении. Он посмотрел сначала на Терезу, потом на меня, потом опять на Терезу.

Затем он посмотрел на слизняка.

— Черт, — пробормотал он.

Кеннет бросился к гаражной двери и резко ее поднял. Ворвался ночной воздух. Шагнув к аквариуму, Кеннет запустил в него руки. С грозным рычанием поднял чудовище над головой. И так застыл, держа слизняка на вытянутых руках, словно кубок за первое место или призовую рыбу; он смотрел сверху вниз на меня и на Терезу.

— Будь я проклят, — провозгласил Кеннет, — если позволю, чтобы эта штука встала между нами.

Вылетев через гаражную дверь, он со всей силы швырнул слизняка в пространство ночи. С глухим стуком тот плюхнулся на траву.

— И плевать, сколько они собирались мне за нее заплатить, — добавил Кеннет, почти рыдая.

Разумеется, к этому времени я уже выпустил Терезу, она бросилась к Кеннету и обвила его руками. Кеннет вытер ладони о штаны, чтобы избавиться от слизи, и тоже обнял Терезу. Я в эту минуту чувствовал себя последним мерзавцем, но должен признать, так оно, пожалуй, лучше.

Слизень в ту же ночь отправился в бега, оставив после себя широкий слизистый след, исчезавший среди деревьев. Возможно, нашел еще какой-нибудь заброшенный бардачок и назвал его своим домом. Позже выяснилось, что какой-то коллекционер предлагал за слизняка пятьсот долларов, так что со стороны Кеннета это был не просто жест — вот так взять и выбросить. Я даже расстроился, узнав о таких деньгах. Решил, что Кеннет дурак. Но потом подумал: кто мы такие, чтобы решать судьбу земных тварей? В конце концов, моллюски первыми заселили нашу планету. Миллионы и миллионы лет они странствовали по земле задолго до того, как на свет появились первые из нас.