Луна, упавшая с неба. Древняя литература Малой Азии

Перевод с хатти, хеттского, аккадского и палайского языков

ПОВЕСТЬ О ДЕТЯХ ЦАРИЦЫ КАНЕСА

Царица Канеса в один год родила тридцать сыновей. Царица сказала такое слово: «Что это могло бы значить, что за невидаль я родила?» Она наполнила горшки нечистотами и поместила своих сыновей внутрь этих горшков.[1] А потом она пустила их плыть по реке. И река принесла их к морю страны Цальпы. Но боги взяли детей из моря и их вырастили.

Прошли годы, и царица опять родила тридцать дочерей. Их она взрастила сама. Сыновья тем временем отправляются обратно в Несу. Они погоняют осла. И когда они достигли города Тамармары, они говорят людям города: «Здесь вы дворцовые спальные покои согрели, и как раз осел наш пришел сюда».[2] Люди города им в ответ: «Из той стороны, куда мы смотрели и откуда мы ждали гостей, осел пришел». Сыновья говорят: «В той стороне, откуда мы пришли, женщина рожает раз в год. А нас за один раз мать родила». Люди города им в ответ:

«Однажды наша царица Канеса тридцать дочерей за один раз родила, а сыновья исчезли». От всего сердца дети вскричали: «Кого же мы ищем? Нашу мать мы ищем. В город Несу мы хотим идти». Когда они пришли в город Несу, в них боги вложили другую сердцевину,[3] и свою мать они не узнали. И она дала своих дочерей в жены своим сыновьям. Первые сыновья не узнали своих сестер. Только последний сказал: «Не будем мы брать в жены своих сестер. Вы не совершите такого проступка? Это не по нашему закону».[4] Но те провели уже ночь с сестрами своими.

НАДПИСЬ АНИТТАСА

Аниттас, сын Питханы, царь города Куссара, такие слова говорит: «Он, Питхана, был угоден Богу Грозы небесному. Но в то самое время, когда он был угоден Богу Грозы небесному, царь города Несы с царем города Куссара стал враждовать.

Царь города Куссара спустился вниз из города со всем своим войском, и ночью он взял город Несу приступом. Царя города Несы он взял в плен. А из сыновей города Несы[5] он зла никому не причинил. Он с ними обошелся, как со своими родителями.[6]

И в первый же год после Питханы, отца моего, я сражался в сражении. Какая бы страна ни поднималась со стороны Богини Солнца,[7] я их все поразил.

…И город Улама со мной враждовал… Потом же царь города Хатти[8] пришел, и я его в городе… поразил.

Город… я взял приступом ночью, а город Харкиуну я взял днем, в час жары.

И эти города я отдал Богу Грозы небесному… И тот, кто после меня станет царем, пусть следит за тем, чтобы никто не заселил ни города…, ни города Харкиуну, враждебных городу Несе. Город Неса пусть станет враждебным тому, кто их заселит. Пусть тот, кто заселит те города, станет тогда врагом для всей страны. И пусть царь всей страны, как лев, его поразит…

…И если кто-нибудь снова те города заселит, то пусть тогда он станет врагом Бога Грозы небесного…

…В следующие годы после Питханы, отца моего, я достиг в своих походах моря Цальпы. И города возле моря Цальпы я покорил…

…Эти слова на клинописной таблице я поместил на воротах своего города. Начиная с этого времени пусть никто их не нарушит в будущем. Кто их нарушит, тот пусть станет врагом царя, что будет править после меня…

Царь города Хатти Пиюсти пришел потом во второй раз. Соратников, что он с собой привел, я поразил в городе Салампе.

Всю страну возле моря Цальпы я поразил. Прежде Ухнас, царь города Цальпы, Бога-Нашего из города Несы в город Цальпу перенес. А потом я, Аниттас, Великий царь, Бога-Нашего из города Цальпы обратно в город Несу перенес. И Хуццияса, царя города Цальпы, я живым привел в город Несу. По направлению к городу Хаттусасу голод распространялся. И я его оставил голодать. Когда же в нем наступил голод и его Бог-Наш отдал Богу Престола,[9] тогда я его ночью взял приступом. И я на его месте посеял сорную траву.

Тот, кто после меня станет царем, если он город Хаттусас снова заселит, то пусть его Бог Грозы небесный поразит.

К городу Салативаре я повернул лицо свое. Навстречу к городу Салативаре царь послал свои боевые упряжки и воинов, и пленного врага в город Несу я привел.

И в городе Несе я построил укрепления. Вслед за укреплениями я построил храм Бога Грозы небесного и храм Бога-Нашего.

И храмам Бога Престола, и Бога Грозы, господина моего, и Бога-Нашего я посвятил все имущество, которое я привозил из походов, и его я поместил в тех храмах.

Я помолился и поклонился. И врагов я проклял. И в тот же первый день освящения храмов я привел двух львов, семьдесят свиней, одного дикого кабана, сто двадцать медведей, и священных зверей[10] разных — и леопардов, и львов, и оленей, и горных козлов, и волков — я привел в Несу, в мой город.

В следующем же году я пошел в поход на город Салативару. Человек из города Салативары[11] вместе с сыновьями своими восстал. И навстречу мне он вышел. Он оставил свою страну и свой город и занял область реки Хуланна.[12]

Воины города Несы в тыл ему зашли, и они его укрепления подожгли. И по всей окружности укреплений тысяча четыреста пеших воинов и колесничих города Куссара расположились, и там было сорок боевых упряжек. И враг тогда отступил и ушел прочь.

Когда же на город Пурусханду я пошел в поход, человек города Пурусханды пришел меня одарить. И в дар мне он принес железный трон и железный скипетр.[13] Когда же обратно в город Несу я пошел, тогда человек города Пурусханды я с собой вместе привел. Когда в священные покои царь пойдет, пусть человек из Пурусханды сядет справа[14] от меня».

ЧУДОВИЩА И ХРАМ БОГА ГРОЗЫ

…Бог-Наш вошел внутрь во Храм. И Бог Ручья вошел внутрь во Храм…

ИЗ ДРЕВНЕХЕТТСКИХ ОБРЯДОВЫХ ПЕСЕН

ЯЗЫК БОГОВ И ЯЗЫК ЛЮДЕЙ

Когда обращаются с заклинаниями к жене бога, певец поет так:

Когда царевич[24] обращается с заклинаниями к богу Вассецили, певец поет так:

Когда царевич обращается с заклинаниями к наложнице Бога Грозы, певец говорит так:

Когда царевич обращается с заклинаниями к Советнику Бога Грозы, певец говорит:

Когда обращаются с заклинаниями к Зерну, помазанник говорит так:

СТРОИТЕЛЬНЫЕ ОБРЯДОВЫЕ НАДПИСИ

Бог Солнца Эстан в Лахцане построил свои дома. А камни в основание его храмов заложили Бог Грозы Тару — Царь, и Лельвани — Царь.

И когда Бог Солнца Эстан построил свои дома, он позвал Царицу Цифури — Камрусепу… И стала она хозяйкой. «О Царица Цифури — Камрусепа, в чем ты стала хозяйкой?»

И она воззвала к всемогущему Кузнецу: «Приди! Возьми с собой гвозди из железа и молот из железа![28] Возьми с собой клещи из железа!»

Тогда разверзлась Земля.[29] И вышел Бог-Кузнец — Хасамиль…

И он поставил Богу Солнца очаг из железа…

И поставил он очаг Льва, и поставил он очаг Леопарда[30]…

Когда в новом дворце устанавливают замóк, то жрец бога Цилипури совершает обряд и так говорит на языке хатти:

«Боги распределяли земли для царствования. А в Хаттусасе они поставили Великий Престол. Они его поставили для того, чтобы Табарна-царь сел на него.

И они определили дом для Табарны-царя, сказав: «Мы сотворили скалы и мы ему дадим с этих скал благие камни».[31]

В основание дома плохой камень не будет положен! Камень, который бы торчал с краю и приносил несчастья, не будет положен!

На горе Сактунува пусть останется плохой лес, плохие бревна, плохой остов и плохой потолок!

А благой лес, благие бревна, благой остов и благой потолок пусть будут даны Табарне-царю!

В Темную Землю[32] пусть отправится все плохое, а все благое пусть дадут царю Табарне.

Боги открыли ворота для бога Цилипури, Царя. Он создал дом для Табарны. Он взял утварь и положил ее на престол.

Бог Цилипури взял его одежду, его ковер и его обувь и положил на престол.

Он взял сыры и творог и положил их на престол.

На него боги смотрели благоприятным взглядом. И тогда боги дали изобилие Табарне-царю, Тавананне-царице, их сыновьям и их потомкам.

Потом боги повелели богу Шулинкатте — Царю, чтобы он охранял основание дома и стены, чтобы зло не могло войти во все дома, и в этот дом чтобы зло не могло войти.

И бог Шулинкатте взял свою утварь. И он положил ее в дом. И он поставил замок и так повелел: «Добро ты впускай в дом, зло ты не впускай в дом».

Бог Шулинкатте — Царь сидит на престоле и говорит: «Ты же, ты всегда будешь входить в дом на благо всему!»

Когда царю строят новый дворец и когда его надо покрыть деревянной крышей, тогда говорят так: «Бог Солнца и Бог Грозы сказали посредством оракула, что теперь время покрыть кровлей дворец, который ты строишь».

Когда ты кончаешь строительство нового дворца и штукатуришь его внутри, то штукатурь его долголетием[33] и благополучием. Если штукатуришь его снаружи, то штукатурь его почтительностью и преклонением перед господином.

Потом царь говорит Престолу:[34] «Иди же! Пойдем! Ты ступай за горы! Ты не станешь человеком моего рода. Ты не станешь моим свойственником. Будь моим союзником![35]

Иди же! Пойдем к горе! Я, царь, дам тебе стеклянную посуду. И мы с тобой будем есть из стеклянной посуды. Ты охраняй гору!

Мне, царю, Бог Солнца и Бог Грозы вручили страну[36] и дом мой. И я, царь, охраняю свою страну и свой дом.

Ты не приходи в мой дом, а я не приду в твой дом.[37]

Мне, царю, боги вручили долгие годы. И краткости лет у меня не будет!

Мне, царю, власть и царскую повозку Престол принес из-за моря.[38] И мне открыли страну моей матери.[39] И меня назвали Лабарной-царем.

И я вновь и вновь прославляю Бога Грозы, отца моего. Царь у Бога Грозы просит деревья, что дожди укрепили, что дожди взрастили.

А деревья, вы под небесами зеленеете! Лев под вами ложился спать, леопард под вами ложился спать, а медведь взбирался на вас! Бог Грозы, отец мой, зло отвел от вас.

Быки под вами паслись. Овцы под вами паслись. Теперь же я, царь, из-за морских пределов пришел и под вами остался. И Престол я назвал своим союзником.

Разве мне, царю, ты, Престол, не союзник? Ты вручи мне эти деревья, и я их срублю тогда!» И Престол на это отвечает царю: «Сруби их, сруби! Бог Солнца и Бог Грозы тебе их вручили!»

Теперь вы, деревья, идите сюда ко дворцу вверх из вашей страны! Бог Грозы вас вручил царю. Здесь, наверху, для вас совершат обряд и вам помогут. И для вас будет сказано заклятие:

«Что у вас на сердце, то вы и откройте! Если забота, отдайте ее! Если зло, то повинитесь в нем! Если проклятие над вами, то в этом откройтесь! Если во чреве вашем ребенок[40] или если в сердцевине вашей — болезнь, посылаемая Солнцем, то превозмогите ее! И так с вами случится, что я, царь Лабарна, в сердце ваше помещу олово и железо».

Когда царь вступает во дворец, Престол призывает орла: «Иди же! Я тебя посылаю к морю. Когда ты полетишь, то смотри на зелень и на деревья, которые там остались!»[41]

А орел ему отвечает: «Я летел там и на них смотрел. Там только Истустаяс и Папаяс, божества минувшего, древние боги Нижнего Мира, как свойственники,[42] стоят на коленях». Престол его спрашивает: «Что же они делают?» А орел ему в ответ: «Богини держат веретено.[43]

Они держат зеркало.[44] И они о годах царя молятся. Годам жизни царя ни счета, ни конца нет!»

Престол говорит царю: «Теперь приведи внуков царя к окну дворца!» Опытных ткачих и умельцев делят на два ряда.[45] Жрец перед одним рядом кладет стеклянную посуду и рассыпает смоквы. А перед другим рядом он кладет простую утварь и рассыпает изюм.

Он говорит: «Берегите царя! Берегите его глаза! Болезнь от него возьмите! Страх от него возьмите… Болезнь головы от него возьмите! Злые слова людские от него возьмите! Колена болезнь от него возьмите! Сердца болезнь от него возьмите!»

Жрец говорит: «Взойди, большая звезда, и горы на места их поставь! Гора Пентая, на месте своем стой! С большой звездой[46] не тягайся. Гора Харга, стой на месте своем! Гора Тудхалия, на месте своем стой! С большой звездой не тягайся!

А гора Сакдунувани и гора Пушкурунува, останьтесь на своих местах! С большой звездой не тягайтесь!»

Потом царь идет к горе, и он тягается с Солнцем[47] и говорит заклятия и заклинания: «Она, гора, взяла у него болезнь. Злые слова она взяла. Месть она взяла. Страх она взяла. Ужас она взяла. Сердца болезнь она взяла. Старость она у него взяла. Жизненную силу она ему вернула. Мужскую мощь она ему вернула».

«Иди же ты, орел, иди! Одна вещь у меня пропала, лети за ней! Лети к месту вечного покоя![48] И утварь с собой возьми!

В утварь положи вместе зуб льва и зуб леопарда! И держи их там!

Собери их вместе и сделай из них одно. И внутрь их вложи. И соедини львиную силу и силу леопарда в сердце царя!

И пусть Бог Солнца и Бог Грозы заключат договор с царем. Страну обратно царю верните![49] Годы его они вновь обновили, грозность его они вновь обновили!

Образ его они сделали из олова. Голову его из железа они сделали. Глаза его они сделали орлиными. Зубы же ему сделали львиными.

Пусть придет Телепинус. Пусть он откроет кладовые. Пусть он принесет семижды девять раз кувшины с вином. И к горе пусть он их отнесет. Все боги на горе собрались. И они царю радуются…

Бог Солнца и Бог Грозы снова царя считают царем. Его они во второй раз сделали сильным. И годы его они вновь продлили.

И пшеницу и ячмень они рассыпали и раздавили. И они говорят: «Кто зла царю захочет, того боги самого пусть бросят в зло, и его так же пусть раздавят!..»[50]

ЛУНА, УПАВШАЯ С НЕБА

Вот как это было.

Бог Луны упал сверху с неба. И упал он на рыночную площадь. И Луны в небе никто не мог видеть. Но Бога Луны внизу увидел Бог Грозы. Тогда за Богом Луны вослед Бог Грозы пустил дождь, и ливни пустил он вослед за ним. Охватил его, Бога Грозы, страх, охватил его ужас.

Она шла, богиня Хабантали. Тогда она к Богу Грозы подошла. И его она завораживала, но только тщетно.

А богиня, Царица Цифури — Камрусепа, посмотрела вниз, увидела с неба, что упало. И она сказала так: «Это Бог Луны упал с неба. И упал он на рыночную площадь.

Увидел его Бог Грозы. Тогда за ним вослед он пустил дожди, и ливни пустил он вослед за ним, и ветры пустил он вослед за ним. Охватил его страх, охватил его ужас.

Она шла, богиня Хабантали. Тогда она к Богу Грозы подошла. И она его завораживала, но только тщетно». И Богу Грозы Царица Цифури — Камрусепа говорила:

«Что же это ты делаешь?» Тогда богиня, Царица Цифури — Камрусепа, за ним сама пошла следом. Отвечал Бог Грозы: «Вот что я делаю: с гор и со скал перунов и дожди я пускаю».

«Так это ты так ревешь?» — спросила Цифури — Камрусепа, и она сказала: «Пусть они уйдут, страх и ужас, пусть будут они внутри».

И Бог Грозы вернул Бога Луны на небо. Он сделал это, хотя он и боялся.

Но хоть он и боялся, он родил его заново, Бог Грозы. И сделал так он, что Земля опять осветилась.

Табарна-царь пусть живет.

Пусть живет Табарна-царь.

РАССКАЗЫ О БОРЬБЕ БОГА ГРОЗЫ СО ЗМЕЕМ

Змей победил Бога Грозы и взял у него сердце и глаза. И Бог Грозы потерял свой образ.

Тогда Бог Грозы взял себе в жены дочь смертного человека — Бедного. И она родила от него сына. Сын вырос и взял себе в жены дочь Змея.

Бог Грозы сыну наказывает: «Когда в дом к жене своей пойдешь, попроси сердце и глаза».

Когда тот пошел к ним, он у них сердце попросил, и они ему дали. Потом он у них глаза попросил, и они ему дали. И сердце и глаза он отдал Богу Грозы, отцу своему. И Бог Грозы сердце и глаза свои назад получил.

Когда он вернул себе свой прежний образ, он пошел к морю для битвы. И Бог Грозы Змею дал бой. И он начал побеждать Змея, а со Змеем был сын Бога Грозы. И тот к отцу своему воззвал:

«Ты рази! Не жалей меня!»[51] И Бог Грозы убил Змея и сына своего вместе с ним.

Когда Бог Грозы и Змей сошлись в единоборстве у Кискилусса, Змей победил Бога Грозы.

И Бог Грозы ко всем богам воззвал: «Придите ко мне на помощь!» И богиня Инарас пир задала.

На пиру всего было вдоволь: огромный котел вина, огромный котел с медом, огромный котел с пивом. Сосуды были полны до краев. Пир задала Инарас на весь мир.

Богиня Инарас пошла к городу Циггарате и позвала Хупасияса — смертного человека. Богиня Инарас сказала Хупасиясу: «Смотри! Ты со мной будь заодно!»

Так отвечал Хупасияс богине Инарас: «Если ты со мной разделишь ложе, то я приду и сделаю то, что твое сердце хочет». И она разделила с ним ложе его.

И богиня Инарас увела с собой Хупасияса, и его она сделала невидимым. Богиня Инарас принарядилась и Змея из логова к себе позвала: «Смотри! Я пир устраиваю. Приходи поесть и попить!»

Змей с детьми своими пошел к ней наверх. И они ели и пили. И целый огромный котел они выпили, и захмелели они.

Они вниз, в логово свое, никак не могли спуститься. И Хупасияс пришел и Змея веревкой связал.

Бог Грозы пришел и Змея убил. И детей его вместе с ним он убил.

И себе богиня Инарас на скале вверху дом построила в стране Тарукка. И человека Хупасияса в доме том она поселила. И ему Инарас наказывала: «Если я из дома в степь пойду, то из окна не выглядывай. Если выглянешь, то увидишь жену и детей своих».

Когда двадцать дней прошло, он из окна высунулся и жену свою и детей увидел.

Когда Инарас из степи назад пришла, он стал ее просить: «Ты меня домой отпусти!..»

ТЕЛЕПИНУС И ДОЧЬ ОКЕАНА

Некогда в давние времена Великий Океан поссорился с небом, землей и родом людским, и он увел к себе вниз, в глубину, небесного Бога Солнца.

И в стране стало плохо… Но с Океаном никто не мог сладить. И Бог Грозы к Телепинусу, своему любимому первенцу, воззвал:

«Иди, о Телепинус! Ты отправляйся к Океану, небесного Бога Солнца из Океана обратно приведи».

Телепинус пошел к Океану. И Океан его испугался. И ему он отдал свою дочь, и Бога Солнца он ему отдал. И Телепинус Бога Солнца и дочь Океана из Океана обратно привел. И их к Богу Грозы он доставил.

Океан к Богу Грозы отправил посланца со словами: «Телепинус, твой сын, мою дочь себе взял в жены. И он ее к себе привел. А что же ко мне придет взамен?» Бог Грозы сказал Богине-Матери: «Смотри! От Океана пришел поток-гонец. Он просит приданого. Я дам Океану приданое. Как мне ему не дать?»

Тогда Богиня-Мать так сказала Богу Грозы: «Отдай ему приданое, ведь дочь его ты себе взял в снохи». И ему Бог Грозы положенную тысячу отдал: он ему дал тысячу быков и тысячу овец.

ИСЧЕЗНОВЕНИЕ И ВОЗВРАЩЕНИЕ ТЕЛЕПИНУСА

…Правый сапог он надел на левую ногу, левый сапог он надел на правую ногу,[52] повернулся и прочь он пошел.

Окно заволокло облаком, дом окутало чадом. В очаге задыхаются поленья. На жертвенном столе задыхаются боги. В хлеву задыхаются быки, а в загоне — бараны. Овца ягненка своего не признала. Корова теленка своего не признала.

Телепинус прочь ушел, и с собой он забрал зерно, Богиню Полей, рост растений, их цветение и насыщение соками. Телепинус ушел в поля, в луга и в болота.[53] В болоте лесном он остался. Там его опутали водяные лилии. И ни полба, ни ячмень больше не цветут. Коровы, овцы и люди больше не дают потомства. А те, что были беременны, не могут никак разродиться.

Горные долины засохли. Деревья засохли, и новые побеги не растут. Пастбища засохли. Источники пересохли. И в стране начался голод, так что и люди и боги умирают с голоду. Великий Бог Солнца задал пир и пригласил на него тысячу богов[54] больших и малых. Они ели, но не насыщались. Они пили, но не могли утолить свою жажду.

Тогда Бог Грозы вспомнил о своем сыне Телепинусе и сказал богам: «Телепинуса здесь нет. Он рассердился и все блага взял с собой. В стране начался голод». Большие и малые боги начали искать Телепинуса и не нашли его.

Бог Солнца послал быстрого орла: «Иди! Обыщи высокие горы, глубокие долы обыщи! Голубые волны обыщи!» Орел полетел. Горы он обыскал. Обыскал он потоки. Но его не нашел. И назад к Богу Солнца он принес весть: «Я его не нашел, Телепинуса, могущественного бога». Бог Грозы сказал Богине-Матери: «Что нам делать? Мы умрем с голоду». Богиня-Мать отвечала Богу Грозы: «Сделай что-нибудь сам, Бог Грозы! Пойди и сам поищи Телепинуса!»

Тогда Бог Грозы отправился искать Телепинуса. В городе Телепинуса в ворота пошел было он, но не смог их отворить. Он только сломал о замок рукоятку своего молота.[55] Потом он вернулся восвояси, Бог Грозы, и уселся на своем престоле.

Богиня-Мать послала пчелу:[56] «Иди! Ищи бога Телепинуса. Когда ты его найдешь, ужаль его в руки и в ноги, чтобы поднять его с места. Возьми воску, намажь воском ему глаза и руки, очисти его, и освяти его, и приведи его ко мне!»

Бог Грозы сказал Богине-Матери: «Большие и малые боги его искали, но его они не нашли. Как же может удасться этой пчеле найти его? Ее крыло маленькое, и сама она маленькая. Этим ведь пчелы и отличаются».

Богиня-Мать сказала Богу Грозы: «Довольно! Пчела полетит, и ей удастся его найти!» Пчела полетела. Она обыскала высокие горы и глубокие долы, голубые волны она обыскала, быстрые потоки она обыскала, источники она обыскала. Она так долго летала, что мед внутри нее иссяк. И когда мед внутри нее иссяк, тогда она и нашла его на поляне в лесу возле священного города Лихцина. И она ужалила его в руки и в ноги, и он поднялся.

И так сказал тогда Телепинус: «Я разгневался, но я здесь улегся отдохнуть. Зачем же меня спящего подняли? Зачем же меня гневающегося вынудили говорить?» Телепинус еще пуще рассвирепел, и в гневе он иссушал источники, он отводил в сторону текущие потоки и отделил их от старых русел. Города он сметал, и дома он сметал.

Он уничтожал людей, быков и овец он уничтожал. Боги спрашивали: «Вновь рассвирепел Телепинус. Что же нам делать? Что же нам делать?»

Телепинус, рассвирепев, пришел. Он гремел, как гром, устрашающе. Темную землю он сотрясал. Его увидела богиня Камрусепа. И она принесла крыло орла.[57] И Телепинуса она укротила.

Гнев его она укротила. Сердитость его она укротила. Вину она укротила. Свирепость она укротила.[58]

Камрусепа к богам обращается вновь: «Придите, о боги! Ты, богиня Хабантали, ты, Бог Солнца, баранов пасешь![59] Двенадцать[60] баранов зарежьте! Я посвящаю Телепинусу жир зарезанных баранов! Я взяла крыло, и тысячу глаз я взяла![61] Крылом я размахиваю, а на крыле жир баранов, принесенных в жертву Камрусепой!

И для Телепинуса я зажигаю огонь. Здесь и там я зажигаю огонь. Я взяла у Телепинуса из его тела зло. Я взяла вину его. Я взяла гнев его. Я взяла его сердитость. Я взяла его ярость. Я взяла его свирепость.

Сердитый дух Телепинуса и его сердцевина![62] Задыхаются в огне дрова. И подобно тому, как дрова горят, пусть так же сгорит гнев Телепинуса, сердитость, вина, свирепость. Как маленькие зерна солода в поле не несут, а оставляют впрок на семена, и хлеба из них не пекут, а складывают их в амбаре и запечатывают печатью, так пусть столь же малы станут гнев Телепинуса, его сердитость, вина и свирепость.

Сердитый дух Телепинуса и его сердцевина! Огонь горит. И подобно тому как этот огонь разгорается, так пусть сгорят гнев, сердитость, свирепость.

Прочь, гнев Телепинуса! Прочь, сердитость! Прочь, вина! Прочь, свирепость! Подобно тому как вода по водосточному желобу обратно вверх не течет, так пусть гнев Телепинуса, его сердитость, вина и свирепость назад не приходят!

Под боярышником боги собрались на совет.[63] Под боярышником тем долголетье богов.[64] Там боги все уселись: бог Папаяс, и богиня Истустаяс, и Богини-Защитницы, и Богини-Матери, и Бог Зерна, и Бог Созревания, и Телепинус, и Бог-Защитник, и богиня Хабантали. И всем богам долголетье я обеспечу обрядом. Телепинуса я очищаю обрядом.

Я взяла у Телепинуса из его тела зло. Я взяла гнев его. Я взяла сердитость его. Я взяла вину. Я взяла свирепость. Я взяла злой язык. Я взяла злой глаз.

Когда быка тянут за шерсть, которой порос его лоб между рогами, бык волей-неволей уходит прочь. Так сейчас волшебный образ,[65] сделанный из шерсти, тянут в сторону, говоря: «Прочь уходи, гнев Телепинуса, сердитость, вина, свирепость его!»

Подобно тому как если Бог Грозы, рассвирепев, приходит, то его жрец — Человек Бога Грозы обуздывает, а если блюдо вносят,[66] то с него еду по чашам раскладывают и тем его опустошают, так мои, богини Камрусепы, слова, сказанные на человеческом языке, пусть укротят гнев Телепинуса, его сердитость, его свирепость.

Пусть так случится, что гнев Телепинуса, его сердитость, его вина, его свирепость покинут дом. Пусть они покинут главный опорный столб дома.[67] Пусть они покинут окно. Пусть они покинут дверную петлю. Пусть они покинут свод над воротами. Пусть они покинут подворье, ворота. Пусть они покинут царскую дорогу! К плодоносящему полю, к лесу и к саду пусть не идут они! Пусть они идут дорогой Солнечного Бога Земли!

Привратник отпирает ворота и обратно запирает засов. На Темной Земле поставили бронзовые полые сосуды.[68] Их крышки из свинца. Но на них замки из железа. Кто в них войдет, из них вверх потом не выйдет, а там внутри и погибнет.

И пусть злой гнев, сердитость, свирепость, вина, злой язык, злая пята внутрь туда войдут и больше вверх не выйдут. Пусть там внутри они и погибнут.

Смотри, для тебя поставлен молочный сок растений. Пусть твоя сердцевина и дух станут мягкими, как молочный сок. Повернись миролюбиво к царю, царице и царевичам страны хеттов!

Смотри, для тебя поставлены маслины. Пусть перед тобой оливковое дерево виднеется. Смотри! Для тебя поставлены плоды фигового дерева. Подобно тому как плод фигового дерева сладок, так же дух Телепинуса да будет столь же сладок.

Подобно тому как плод оливкового дерева в своей сердцевине содержит масло и подобно тому как виноградная лоза в своей сердцевине содержит вино, так и ты, Телепинус, в духе своем и в сердцевине своей содержи благо.

Смотри! Для тебя поставили растительное масло. Да умастят им сердцевину Телепинуса.

Смотри, для тебя положили солод и солодовое пивное сусло. Как солод и солодовое пивное сусло по сути едины, так пусть душа Телепинуса и слова людские будут едиными. Как сердитого человека напоят пивом и у него гнев исчезнет и стесненного заботами человека вволю напоят и у него заботы исчезнут, так и тебя, Телепинуса, солодовое пивное сусло пусть вволю напоит, и пусть у тебя гнев, сердитость, вина, свирепость исчезнут.

Смотри, для тебя положили воск. Пусть свирепость и гнев выйдут из тебя.

Смотри, для тебя положили полбу. Подобно тому как полба чиста, так пусть чистыми будут сердцевина Телепинуса и его дух.

Подобно тому как медово-сладок мед и подобно тому как мягко масло, так же пусть дух Телепинуса станет медово-сладким и мягким.

Так ешь же вволю и пей же вволю!

Смотри! Твои пути, пути Телепинуса, благовонным маслом я окропила. И они благовонным маслом окроплены, о Телепинус! И путь твой открыт! Из драгоценных деревьев сахи и хапурияса[69] да будет сделано твое ложе. Ложись на него спать. Подобно тому как хорошая стрела из тростника легко летит, так ты, Телепинус, приди скорее сюда! Пусть будешь ты в согласии с царем и царицей и со страной хеттов!»

Бог Телепинус вернулся в свой дом. Он снова стал думать о своей стране. От окна отошло облако. От дома отошел чад. На жертвенном столе боги успокоились. В очаге поленья успокоились. В хлеву быки успокоились. В загоне бараны успокоились. Корова стала заботиться о теленке. Овца стала заботиться о ягненке.

Телепинус стал заботиться о царе и царице и о стране хеттов и им обеспечил жизнь и жизненную силу на будущие времена.

Телепинус заботится о царе. Перед Телепинусом ставят вечнозеленое дерево эя. На дереве эя висит овечья шкура. В овечьей шкуре помещается[70] бараний жир. В нем же, в свой черед, помещаются Богиня-Зерно, Богиня Полей и вино. В них же, в свой черед, — бык и баран. В них же — долголетье. В них же — потомство, сыновья и дочери. В них же — зрелость смертных людей, быков и овец. В них же — мужество и могущество. В них же — вечный огонь.

В нем же — весть о мягкошерстных ягнятах. В них же — полное послушание. В нем же — правый кострец.[71] В нем же — рост, цветение и насыщение соками.

И Телепинус вкладывает в руки царя овечью шкуру. И он ему дает все блага!

ИЗ МИФА ОБ ИСЧЕЗНОВЕНИИ БОГА ГРОЗЫ

ИЗ ЦИКЛА МИФОВ О КАМРУСЕПЕ

Большая река свой проток связала. И рыба в воде стала связана. Горы высокие связаны. Долы глубокие связаны. Пастбище Бога Грозы[74] связано. И чистая веревка связана. Крылья орла связаны. Бородатые змеи кругом связаны.

Под священным деревом[75] эя звери связаны. Леопард на месте, что ему, могучему, пристало, связан. Волк в вышине связан.[76] Лев у подножия горы связан. Антилопа в степи связана. Молоко антилопы связано. Трон Богини-Защитницы связан.

И это богиня Иштар сказала божеству Малия. Божество Малия это сказало богу Пирве. Бог Пирва сказал это богине Камрусепе. Камрусепа запрягла свою колесницу и отправилась к большой реке. И заговорила Камрусепа большую реку. И в воде рыбу она заговорила. Большая река течение свое отпустила. Рыбу она отпустила.

Горы высокие она отпустила. Долины глубокие она отпустила. Пастбища Бога Грозы она освободила. И чистую веревку развязала. Крылья орла развязала. Бородатых змей кругом развязала.

Под деревом эя зверей она отпустила. Леопарда на месте, приставшем могучему, она отпустила. Волка в вышине она отпустила. Льва у подножья она отпустила. Антилопу в степи она отпустила. Молоко антилопы она освободила. Богини-Защитницы трон она развязала.

ПАЛАЙСКИЙ ГИМН

ЛЕТОПИСЬ ХАТТУСИЛИСА I

Так говорит Табарна Хаттусилис, Великий царь, царь страны Хатти, человек города Куссара.[77] В стране Хатти он царил, сын брата Тавананны.[78] В город Санвитту он пошел, но его не стал разрушать, а только опустошил область этого города. Я оставил своих воинов, чтоб они стояли постоем в двух местах этой области, и загоны для скота, какие были в тех краях, я отдал воинам, стоявшим там постоем.

Потом я пошел походом на город Цальпу, и я его разрушил, и я взял его богов и три крытые повозки[79] и отдал их Солнечной Богине города Аринны.

А изображение быка из серебра и серебряный кулак[80] — знак власти — я отдал храму Бога Грозы. А остальные изображения богов, всего их было девять, я отдал храму богини Меццулы.

На следующий год я пошел в город Алалху, и его я разрушил. Потом я пошел в город Уршу,[81] а из города Уршу я пошел в город Иккали, а из города Иккали я пошел в город Тасхинию. И на обратном пути из Уршу эти страны я опустошил и взял из них имущество, и дом свой этим имуществом я наполнил до избытка.

На следующий год я пошел в Арцаву, и я взял у них быков и овец. Но потом в мою страну вошел враг-хуррит. И со мною все страны враждовали. И только один город Хаттусас остался. Великий царь — Табарна — Солнечной Богине города Аринны угоден. И меня Богиня Солнца Аринны, как дитя свое, на колени свои клала, и за руку она меня держала. И передо мной в бой Богиня Солнца Аринны устремлялась, мне споспешествуя. И я пошел к городу Ненассе. Когда люди города Ненассы только завидели меня издали, то ворота они отворили.

Потом я пошел для сражения в страну города Ульмы. Дважды люди города Ульмы выходили, чтобы биться со мной, и дважды я их разбивал. И страну города Ульмы я опустошил. И на его месте я посеял сорную траву.[82] И семь божеств я взял для храма Солнечной Богини города Аринны, среди них серебряного быка богини Никатити и божество горы Аранхапила. А какие боги еще остались, тех я отдал храму богини Меццула. Когда же из страны города Ульмы я возвращался, я пошел в страну города Саллахсувы. И область города Саллахсувы сгорела в огне, и жители его стали моими рабами. И в Хаттусас, в мой город, я вернулся.

На следующий год я пошел для сражения в город Санахвит. Пять месяцев осаждал я город Санахвит. На шестой месяц я его разрушил. Великий царь в сердце своем возликовал. Богиня Солнца города Аринны охраняет всю страну. И все те мужественные подвиги, которые царь совершил, и все, что в походах добыто, я посвятил Богине Солнца города Аринны.

…Я пошел в город Аппаю. И свои боевые колесницы в страну города Уммаи я повернул. И на месте этого города я посеял сорную траву. И я взял у них быков и овец.

И я вошел в город Парманну. А царь Парманны возглавил царей других городов. И он сравнял друг с другом пути всех городов.[83] Когда они только завидели меня издали, то ворота города они отворили. В то время Богиня Солнца небесная меня за руку держала. И в область города Алалхи я пошел. И город Алалху я разрушил.

А на следующий год я пошел в город Царуну. И город Царуну я разрушил. Я пошел в город Хассуву, и люди Хассувы вышли мне навстречу для битвы, и войска страны города Хальпы были с ними, чтобы им помогать. Они вышли для сражения со мной. И я победил их у горы Адалур. Всего лишь через несколько дней после этого я пересек реку Пурану, и страну Хассуву я, как лев, растоптал своими ногами. Прах ее потом я собрал и имуществом этой страны я наполнил город Хатти.

Серебру и золоту этой страны не было счета. Изображения Бога Грозы — господина Армарука, Бога Грозы — господина города Хальпы, божества Аллатум, Адалур, Лилури, двух быков из серебра, три статуи из серебра и золота я опечатал золотом[84] в двух хурритских святилищах, где задние стены были из серебра и золота. И дверь из серебра и золота я опечатал золотом.

Один стол, отделанный золотом, три серебряных стола… из серебра, один трон с ручками, выложенными золотом, одно ложе, украшенное золотом, одну золотую постель, эти вещи из Хассувы я передал Богине Солнца города Аринны. Изображение дочери богини Аллатум, статую богини Хебат, три статуи из серебра, две статуи из золота — вот те изображения, которые я передал храму богини Меццулы.

Одно серебряное копье, один скипетр из золота, пять серебряных орудий, три доли ляпис-лазури, одну долю золота — все это я передал храму Бога Грозы.

Город Хассуву я победил за один год. И они выбросили прочь Таваннагу. А Великий царь голову его отрубил. И к городу Ципасне я пошел. И ночью я поднялся к городу Ципасне. И я вступил с ними в бой. И их связанными я увел. И в страны Божество Солнца вошло.

И я, царь Табарна, в город Ципасну вошел.

И на город Хахху я, как лев, посмотрел свирепым взглядом. И город Ципасну я разрушил, и богов из него взял, и передал их Богине Солнца города Аринны. И в город Хахху я пошел. В городе Хаххе трижды у ворот я выдерживал бой, и город Хахху я уничтожил. Имущество же из него взял и в город мой Хаттусас отослал: две повозки были нагружены серебром.

Одну крытую повозку, одну постель из серебра, один золотой стол, один серебряный стол, этих богов города Хаххи, одного быка из серебра, один корабль, нос которого выложен золотом, Великий царь Табарна унес из города Хаххи и передал Богине Солнца. Великий царь Табарна снял руки рабынь этого города с мельничных жерновов,[85] и снял руки рабов этого города с серпов, и освободил их от несения повинностей и служб, развязал их пояса[86] и передал их Богине Солнца города Аринны, моей госпоже. И я сделал эту свою статую из золота и ее установил перед Богиней Солнца города Аринны. И стену внизу и вверху в ее храме я серебром выложил.

Одну повозку с серебром царь города Тиманы Великому царю послал в дар, а я ее передал Богине Солнца города Аринны. Две статуи из алебастра я передал Богине Солнца города Аринны.

Никто раньше не пересекал реки Пураны. А я, Великий царь Табарна, перешел ее вброд, и мое войско за мною следом перешло ее вброд. Саргон[87] тоже переходил ее когда-то. Он поразил войска народа Хаххи, но городу Хаххе он ничего не сделал, и он его не сжег в огне, и дыма от тех городов он не поднял к небесному Богу Грозы.

А я, Великий царь Табарна, уничтожил города Хассуву и Хахху, и я предал их огню, и дым от них поднял к небесному Богу Грозы. А царя города Хассувы и царя города Хаххи я впряг, как упряжных быков,[88] в колесницу.

Так кончается таблица[89] о мужественных деяниях Хаттусилиса.

ЗАВЕЩАНИЕ ХАТТУСИЛИСА I

Великий царь Табарна всему собранью своих воинов[90] и сановникам сказал: «Слушайте! Я занедужил. Прежде вам я назвал малыша правителем — Лабарной. Я провозгласил: «Этот пусть сядет на престол!» Но я, царь, позвал своего сына, я на него уже сердился, и его я держал вблизи от себя и постоянно за ним я следил. Он оказался недостойным! Он не плакал, не выказывал сочувствия. Холодный он и неласковый!

Я, царь, его схватил. Я-то хотел, чтобы мудрость он постиг. И тогда я сказал: «И что же? Впредь никто не возвеличит[91] сына своей сестры, не воспитает его как своего сына! Слову царя он не внял, а тому слову, которое от матери его — змеи исходит, он внял. И братья и сестры ему все время нашептывали враждебные слова; их слова он и слушал! Я же, царь, прослышал об этом. На вражду я отвечаю враждой!

Довольно! Он мне не сын!» Мать же его подобно корове[92] заревела: «У меня, живой еще, сильной коровы, вырвали чрево. Его погубили, и его ты убьешь!» Я на это возразил: «Разве я, царь, ему причинил какое-нибудь зло? Разве я не сделал его жрецом? Я всегда его отличал на благо ему. Он же к наказам царя не отнесся сочувственно. Разве тогда может он проявить доброжелательство к городу Хаттусасу и думать о его благе?

Мать его — змея. И случится так: он снова и снова будет слушать слова матери своей, братьев своих и сестер своих. И тогда он подойдет близко, чтоб добиться возмездия, подойдет он близко. И о царских подданных и сановниках, что поставлены на свои должности, он скажет: «Смотрите! Из-за царя они умрут!» И случится так, что вот чем он кончит:[93] кровавое дело он совершит, кровь мою прольет. И не будет знать он страха. И случится так: к тем, кто — сыны города Хаттусаса, он подойдет близко. Он подойдет близко, чтобы увести быков и овец, чьи бы они ни были! Внешних врагов своих я поразил молотом, и страну свою я держал в спокойствии. Так пусть не случится так, что он начнет проливать кровь в моей стране!

Отныне да не спускается он из верхней дворцовой части города беспрепятственно вниз, куда ему вздумается! Смотрите! Своему сыну Лабарне я дал дом, много полей я дал, много быков, много овец я дал. И пусть он ест и пьет.[94] Если он будет благорасположенным, то тогда пусть поднимается вверх и во дворец. Если же он будет полон ненависти, или же в нем будет видна злонамеренность, или же он будет стремиться к возмущению спокойствия, тогда пусть не поднимается он вверх во дворец и пусть остается он в доме своем.

Смотрите же! Мурсилис — мой сын. Признайте его своим царем! Посадите его на престол! Ему много богом в сердце вложено. Только Льва божество может поставить на львиное место. В час, когда дело войны начнется или восстание тяготы принесет, будьте опорой сыну моему, подданные и сановники![95]

Только когда пройдет три года, тогда лишь пусть он идет в поход. Я хочу уже теперь сделать его царем-героем… Уже и сейчас, хотя он по возрасту будет нести не все царские обязанности, чтите его! Ваш он царь — отпрыск Моего Солнца. И его воспитывая, возвеличивайте его как царя-героя! Когда же его в поход еще несовершеннолетним поведете, то назад его приведите благополучно. Ваш род да будет единым, как волчий.[96] Да не будет в нем больше вражды. Подданные будущего царя от одной матери рождены!

Вам предназначена одна печень, единое дыхание, единый слух! Вы не должны заноситься. Среди вас никто не должен враждовать с другими. Никто не должен нарушать слова. Того, что сделали города Синахува и Убария, вы не должны делать! Злонамеренности да не будет вам дано! Иначе мой сын разделается с вами так же, как я обошелся с жителями этих городов!

Никто не должен говорить: «Ведь и царь тайком делает то, что его сердцу мило. И я ему это прощаю!» Как бы царь ни поступил — по своей воле или иначе, — все равно злонамеренности да не будет дано. Вы же, те, кто знает мои слова и мою мудрость, сына моего вразумите, чтобы он стал мудрым!

Один из вас другого не должен отталкивать, один другого не должен продвигать вперед. Старейшины пусть речей не говорят.[97] Сына моего пусть они ради собственного блага не зовут. С тобой да не говорят старейшины Хатти, человек города Куссара, человек города Хеммувы, человек города Тамалкия, человек города Цальпы. Никто из местного населения не должен говорить с тобой.

Посмотрите на сына моего Хуццияса! Я, царь, назначил его хозяином города Тапассанды. Жители же этого города стали его привлекать на свою сторону, проявляя свою злонамеренность. Со мной же они стали враждовать, а ему говорили так: «Восстань против власти своего отца! Дворцы города Тапассанды, которые им посредством обрядов не были очищены,[98] ты должен очистить!»

Я, царь, сместил Хуццияса. Тогда сыновья города Хатти в самом городе Хаттусасе со мной вражду затеяли.[99] Они стали привлекать на свою сторону мою дочь. Со мной же они стали враждовать, а ей говорили так: «У твоего отца нет сына, который мог бы сесть на престол! Простой подданный сядет на престол! Простой подданный будет царствовать!» И дочь моя[100] посеяла тогда мятеж в городе Хаттусасе и во дворцах. И со мной сановники и сыновья дворца стали враждовать. И она возмутила всю страну.

И брат во вражде убивал брата, а друг убивал друга. Сыновья города Хатти умирали. И во время смуты пропадало все имущество: у кого быки, у кого овцы, у кого дом, гумно и поля, у кого золото, серебро, драгоценные камни, медь и бронза. Что у кого оставалось, то и гибло во время смуты.

…И держатели земельных наделов говорили: «Его это участок земли или мой, я об этом не знаю…»

Но боги дочь мою отдали мне в руки. Она привела к смерти сыновей города Хатти. И я у дочери в наказание отнял все ее имущество. Я сказал ей: «Если я тебе оставлю хотя бы малую долю имущества, то сыновья Хатти в речах своих меня осудят». На это она мне сказала: «Ты меня предоставил гибели!» Тогда я дал ей совсем небольшую часть имущества. А она мне на это сказала: «Почему ты мне так мало дал?» Тогда ей я, царь, возразил: «Тебе этого мало? Если бы я тебе дал много быков или много полей, тогда вышло бы, что и я сам пью кровь своей страны!»

Дочь моя обесчестила мою голову и имя мое. И я, царь, взял дочь и велел перевести ее вниз из города Хаттусаса.[101] Я повелел так: за поле платят полем, за быка — быком. Слова отца она отбросила и кровь сыновей Хатти она пила. Теперь же из города ее отправили вниз. Если в дом мой она придет, она дом мой перевернет. Если же в город Хаттусас она придет, то в нем во второй раз она мятеж посеет. Вне города в деревне ей дом построен. И пусть она ест и пьет.

Вы же ей зла не делайте! Она делала зло. Я же в ответ зла не делаю. Но она меня не назвала отцом, и я ее не называю дочерью своей.

До сих пор никто из моего рода души моей не перенимал. Ты же, Мурсилис, сын мой, ты душу мою переймешь! Храни слова отца своего! Если слова отца ты будешь хранить, ты будешь есть только хлеб и пить только воду. Когда же достигнешь зрелого возраста, тогда ешь два и три раза в день и насыщайся вдоволь! Когда же возраст старости придет к тебе, тогда пей вволю! И словом отца тогда только ты можешь пренебречь.

Вы — мои первые подданные! И мои, царя, слова вы храните! Хлеб ешьте и воду пейте! И город Хаттусас будет возвышаться, и моя страна будет в мире и спокойствии. Если же слова царя вы хранить не будете, то в будущем вам не жить — вы погибнете! Кто же словам царя будет перечить, тот тотчас же должен умереть. Он не может быть моим посланником, он не может быть моим первым подданным. Пусть ему отрежут член![102] Так было со словами моего деда Пухассумаса… Разве его сыны не отложились от него? Мой дед своего сына Лабарну в городе Санахвитте отметил как своего наследника. Потом же его подданные и сановники перечили словам его и посадили на престол Папахдилмаса. Сколько лет с тех пор прошло и сколько из них уцелело? Дома сановников — где они? Разве они не исчезли?

Вы же должны мои слова — слова Лабарны, Великого царя, — хранить! Если вы их хранить будете, тогда город Хаттусас будет возвышаться, и страну свою вы будете умиротворять. Так ешьте хлеб и воду пейте. Если же вы слова царя не сохраните, тогда страна ваша подпадет под чужеземное владычество! Будьте осторожны в делах, касающихся богов: в их доле хлеба и в возлияниях, которые им полагаются. Их блюдо из крошеного хлеба и их крупа должны быть поставлены на стол! И ты, Мурсилис, не должен ни быть нерадивым, ни медлить! А если ты будешь нерадивым, то зло может снова прийти, как прежде. Да будет так!»[103]

Великий царь Лабарна говорил Мурсилису, сыну своему: «Слова свои я дал тебе, и эту таблицу пусть тебе читают из месяца в месяц. Так запечатлей в сердце своем мои слова и мою мудрость, и милостиво управляй моими подданными и моими сановниками. Если ты увидишь чей-либо проступок, или если кто-нибудь перед божеством провинится, или если кто-нибудь какое-нибудь слово скажет, то в каждом случае ты спрашивай собрание.[104] И речь да будет обращена каждый раз к собранию. Что в сердце твоем, мой сын, то и делай».

Великий царь Лабарна сказал Хастаяр:[105] «Ты же о моих наставлениях не забудь и им не противься! Да не скажет о тебе царь и да не скажут о тебе сыны дворца так: «Смотри! Она всегда спрашивает жриц — Старых Женщин». Царь пусть так говорит о тебе: «Спрашивает ли она жриц, Старых Женщин, я о том не знаю». Ты же о моих наставлениях потом не забудь и им не противься! Снова спрашивай меня, и тебе я свои слова поведаю. Обмой мой труп, как это положено. Прижми меня к своей груди и, прижав к груди, похорони меня в земле».

Таблица Табарны, Великого царя: «Как Великий царь, Табарна, в городе Куссаре[106] заболел и призвал к царствованию юного Мурсилиса».

ОТРЫВКИ ИЗ НАДПИСЕЙ ВРЕМЕН ХАТТУСИЛИСА I

…И так случится, что она город Хаттусас сделает другим, и кровавое дело в нем она совершит. В будущем никто да не произнесет имени Тавананны. И имен ее сыновей и ее дочерей пусть никто не произносит. Если кто-нибудь из сыновей города Хатти произнесет их имена, то пусть ему перережут глотку и повесят его на воротах. Если кто-нибудь из моих подданных произнесет их имена, то он мне больше не подданный. Глотку ему пусть перережут и его на воротах пусть повесят.

Слушайте! Я вам дал тебя, Мурсилиса! Пусть он займет престол отца своего. А тот, бывший Лабарна, мне уже не сын. Вас, моих подданных, род да будет единым, как волчья стая.[107] И те из вас, кто будет перечить словам царя, будь то мешеди, побочные царские сыновья и люди муша,[108] если только они ослушаются, вот что будет с теми ослушниками. Сыну дворца, который слову царя перечит, глотку пусть перережут, на воротах его пусть повесят.

Когда вы слово мое сохраните, тогда страну мою вы спокойной сделаете. В очаге огонь вы будете разжигать, тогда слова мои да не будут нарушены. Если же вы не будете разжигать огонь в очаге, тогда может случиться, что Змея кольцами своими оплетет город Хаттусас.

Человек города Цальпы слово отца отбросил. Смотри, что сталось с городом Цальпой! Человек города Хассувы слово отца отбросил. Смотри, что сталось с городом Хассувой! Человек города Хальпы слово отца отбросил. И город Хальпа погибает!

…Так он поступает по отношению ко мне. И вот боги его, моего сына, правителя Бурусханды,[109] отдали в мои руки. Царь сказал своей супруге и своим сестрам: «Идите! Ешьте и пейте! А царю на глаза не показывайтесь!»

А теперь, если царевич совершит проступок по отношению к особе царя, тогда пусть его позовут к Божеству Реки.[110] Пусть он идет к Божеству Реки! И если он очистится перед ним, то он может показываться тебе на глаза! Если же он откажется от испытания перед Божеством Реки, тогда пусть он остается в своем доме![111] Если ты над ним смилостивишься и если ты его будешь числить среди царевичей, то числи его среди них. Но если ты не будешь его числить среди царевичей, то пусть он остается в своем доме! В тюрьму его не помещай! Зла же ему не делай! Смерти его не предавай!.. Богам в небе боли не причини,[112] на земле причини тем лицам, что вокруг тебя!

Из-за особы моего отца перед Божеством Реки многие оказались оскверненными. И отец царя их не спасал. Вот и Киццувас из-за особы моего отца оказался оскверненным. И отец мой его, Киццуваса, не спас![113]

НАЗИДАТЕЛЬНЫЕ РАССКАЗЫ

…Нуннус, человек города Хурмы, был в Арцаве. Золото и серебро, которое он там нашел, он не отослал ко двору, а с ними поехал к себе в свое имение. Но по дороге правитель города Хунтары его выследил. Отец царя[114] написал. И его привели на суд. На его же место царь хотел поставить Сармассуса. Но тот был нерасторопен. Тогда отец царя послал человека золотого копья.[115] Сармассуса и Нуннуса отвели на гору Тахая. И их запрягли, как быков.[116] И свойственника Нуннуса схватили. И его убили на глазах у Сармассуса и Нуннуса.

Когда же рассвело, отец царя позвал к себе. Но Сармассуса и Нуннуса не убили, а увели прочь, и одежды и пояса их не были окровавленными.[117] Тогда мешеди их рубахи вывернули и платья вывернули. И царь увидел кровь убитого[118]…

Цидис был виночерпием. Отец царя велел отправить кувшин с вином женщине по имени Хистаяр[119] и мужчине по имени Мараттияс. Царю Цидис дал отведать хорошего вина будто из того же кувшина. А Хистаяр и Мараттиясу отправили кувшин с другим вином. Но те пришли к царю и ему рассказали, что им послали кувшин с другим вином. Когда царь узнал, что случилось, он велел увести Цидиса. И они его увели прочь. И его отделали как следует. И он умер.

Аскалияс был господином в городе Хурме. И он был человек нестоящий. И отцу моему о нем рассказали. И его доставили к отцу. И его отправили в город Анкуву. И в городе Анкуве его отец царя назначил правителем. Он был высоким по чину должностным лицом. Но его убили те, кого он хотел умалить.

Искудасинарас был должностным лицом. И Аскалияс, человек города Хурмы, его взял себе. И он его поставил правителем города Удахцуми. Когда же Аскалияс с ним поссорился, он его ударил. И его в темницу поместили. Но против Аскалияса затеяли смуту. И тогда Искудасинараса освободили из темницы. И он пришел к Аскалиясу. И тому он сказал: «Ты — плохой человек!»

В городе Анкуве жил человек из города Хурмы, сын дворца по имени Сантас. Он боялся хурритов, и к господину войска он уехал на колеснице. Отец царя написал, и Сантасу отрезали его члены в наказание.

…В другой раз я, царь, нашел волос в чаше. Дух царя возмутился, и я разгневался на приносивших мне воду: «Это отвратительно!»[120] Вот что сказал тогда Арнилис: «Цулияс был небрежным!» Вот что сказал тогда царь: «Пусть Цулияс идет к потоку![121] Если он очистится, пусть его простят! Но если он осквернится, пусть тогда он умрет!»

Цулияс пошел к потоку, и он оказался оскверненным. Цулияса привели в Сурессу. Царь его осудил на смерть, и он погиб.

…Ради своей пользы будь в высшей степени осмотрителен во всех случаях, подобно этому рассказу о дворцовой женщине. Кто был тот Марияс,[122] который погиб из-за следующего дела? Разве не проходила мимо иеродула?[123] А он на нее не загляделся разве? Отец же Моего Солнца[124] выглянул как раз из окна и увидел это. И он его схватил, сказав: «Почему ты на нее смотрел?» И тот погиб из-за этого дела. Так ты будь очень осмотрителен относительно дела, из-за которого погиб человек!..

ОТРЫВОК О ТОРГОВЦАХ

И они войдут в дом и скажут: «Мы придем, торговцы из городов Ура и Цаллара. И всего у нас будет в избытке и во множестве.

Мы приведем с собой много рабов — пленных воинов, быков, овец, ослов, мулов мы пригоним в большом количестве. У нас будет с собой много ячменя и винограда.

И ценности — серебро, золото, ляпис-лазурь, сердолик, вавилонский камень, железо, медь, бронзу, олово — какие только ценности ни нужно иметь торговцам согласно обычаю, все это у нас будет в больших количествах…»

РАССКАЗ О БЫКЕ, СДВИНУВШЕМ ГОРЫ

ИЗ ХЕТТСКОЙ ВЕРСИИ ЛЕГЕНДЫ О НАРАМ-СИНЕ

…Нарам-Син так говорит главному начальнику тысяч: «Пусть три раба придут!» И три раба пришли, они были сильные и рослые. Он сказал: «Пусть они придут, и я сам возьму копье, и тесак я им дам.

Если так произойдет, что я его копьем уколю,[131] а тот его ножом разрежет, и кровь у них потечет, то тогда враги мои — смертные. Тогда я на них пойду в поход. А если крови у них не покажется, тогда со мной враждуют боги. И тогда я на них походом не пойду».

Когда рабы пришли, один из рабов его уколол копьем, другой раб резал ножом. И у того показалась кровь. Так господину своему Нарам-Сину они принесли весть. Так сказал Нарам-Син: «Хотя у них кровь и показалась, я все же против врагов не пойду!

В первый раз в поход я повел сто восемьдесят тысяч[132] воинов, и они их разбили. Во второй раз я повел в поход сто двадцать тысяч воинов, и они их снова разбили. В третий раз я повел в поход шестьдесят тысяч воинов, и снова их они разбили».

Нарам-Син богине Иштар стал так молиться: «Ты ведь мне возвестила: Темные Земли[133] ты мне в руку вложила!» А Иштар ему возразила на это: «Ступай! Соверши обряд очищения! Спи на обрядово чистой постели![134] Обратись потом к твоим собственным богам и им пожалуйся!» Нарам-Син совершил обряд очищения, спал на обрядово чистой постели, а потом обратился к своим богам и стал своим богам жаловаться.

…Боги снова говорили ему так: «О Нарам-Син! Вот что мы тебе сказали: это войско племени Умман Манда,[135] что создано, чтобы сражаться с тобой. Ты с женой своей вместе в постели спи, но от объятий воздерживайся. Боевую колесницу[136] же свою и оружие свяжи и помести в угол. Смири свою храбрость! Оставайся дома! Из своей страны на врага походом не иди! Так человек может погибнуть!..»[137]

НАДПИСИ О ВОЕННЫХ ПОХОДАХ

…Двое людей пришли. Они перед царем сели. Царь им сказал: «Идите! Человеку города Хассувы скажите: «Я иду на тебя! Выходи навстречу. А если ты не выйдешь, то я тебя, как медведя в берлоге, обложу, и ты умрешь, задохнувшись».

Человек города Хальпы выступил в поход против царя…

…Цалуди, начальник воинов Манда, Цукраши, военачальник человека Хальпы, со своими пешими войсками и колесницами пришли из города Хальпы. Цалуди человеку города Хассувы клинописную табличку послал: «Я сижу в крепости, ты выступай. Я врага обращу в бегство».

…И царь пришел в город Хаттусас. А из города Хаттусаса пошел в Хальпу…

Людей они не отличали[138] от своего скота. Того человека, который у них умирал, они обычно съедали. А если они видели тучного человека, то они его убивали и ели.

Так случилось, что человек города Шуды и города Цу… пришли на помощь городу Укапуве. И человек города Шуды и Каниус из города Укапувы пошли навстречу их предводителю — Сыну Лиля. Сына Лиля…привели в город и его воинов привели в город. Каниус взял кусок жареной свинины и положил ее перед Сыном Лиля,[139] сказав: «Если он попадет стрелой в цель, тогда он бог; а если он не попадет стрелой в цель, тогда он человек и мы с ним сразимся». Сын Лиля взял кусок свинины. И он его съел, и он дал поесть своим людям, и он дал пить людям своим…

…После сражения они их всех съели. Только один Цуппас бежал. И они сказали: «Мы взяли послов царя Хальпы, и мы их отпускаем обратно в Хальпу». А в городе Тинисипе они схватили мать Цуппаса, и они ее съели.

Когда мы вышли из города Нухаяны, мы устремились к стране Иланцура. Мы взяли быков и овец, а людей мы одолели силой. Когда мы так теснили людей этой страны, царь Иланцуры к хурритским царям Уванта, Урутитта и Увагаззана послал за помощью, и он им отправил в дар золотые чаши…

Хаппи[140] сказал людям города Цальпы: «Я неугоден своему отцу. Поэтому в Хаттусас я пойду на верную смерть, а со мной и сыновья Цальпы, разве не готова к гибели эта сотня людей, которых еще не убили?»

Царь услышал об этом. Он отправился в поход и пришел в Харахсу. Войско Цальпы вышло ему навстречу, и царь нанес ему удар. Но Хаппи ускользнул, и только Тамнассуса взяли живым, и его царь привел в Хаттусас. На третий год царь пошел и обложил осадой Цальпу. Два года он был под этим городом. Он требовал, чтобы ему выдали Табарну и Хаппи, но люди города их не отдавали. И их теснили. И они умирали. Царь пришел в Хаттусас, чтобы молиться богам, но старого царя оставил он там. Тот пошел на город со словами: «Я стану вашим царем». И войска были с ним, и он разрушил город.

Конец.

Они сражались под Цальпой. Его теснили. Анумхерва был в Цальпе. И из города он увидел отрезанную голову своего сына. Он наполнил золотую чашу и в нее налил яду. И ее он выпил.

…С женщиной-рабыней бог провел ночь, и родился сын. Его отнесли в обрядово чистое место и оставили там.

Сын лежал на лугу, на том обрядово чистом месте, куда его принесли. И туда пришли домашние животные. Они подошли к тому ритуально чистому месту. И они кормили ребенка молоком. А к ним подошли и другие. Потом животные пошли назад к селению. А ребенок напился молока досыта, хотя он и не понимал еще ничего.

Пастух набил мешок сеном и спрятался в нем. Когда скот пошел в поле, он стал смотреть за ними и увидел. Овцы пошли дальше и подошли к ребенку. И они кормили ребенка молоком. А потом они пошли дальше. И тогда пастух вышел из мешка и подошел к ребенку. Он назвал его Сыном Полей. А скот он погнал дальше.

ОСАДА ГОРОДА УРШУ

…Сандас принес весть… Царь тогда сказал так: «Сандас, ступай!.. Сделай все как должно. Смотри, чтобы не вышло, что город уже будет разрушен до того, как ты туда придешь! Будь осмотрителен! А не то город будет разрушен и произойдет грех и опустошение. Если же ты будешь осмотрителен, то город не будет разрушен.[141] Когда вы пойдете на сражение, пусть военачальники смотрят внимательно! Воины вражеские как псы[142] побегут впереди! Кто этого пса увидит?» Они так отвечали царю: «Мы будем внимательны, и мы избежим греха и опустошения города».

Тогда царь сказал им так: «Если город погибнет, то случится грех, случится преступление». И тогда они отвечали так: «Восемь раз мы вступали в бой, и город хотя и будет разрушен, но греха мы не совершили». И царь был доволен их ответом.

Но они сломали стенобитное орудие. Царь рассердился, и лицо его омрачилось: «Всегда они приносят мне дурные известия; пусть Бог Грозы унесет вас в бурном потоке!» Царь продолжал так: «Не ленитесь! Сделайте стенобитное орудие на хурритский лад, и пусть его скорее доставят. Сделайте башню-гору для осады, и пусть ее тоже скорее доставят. Большое стенобитное орудие делайте из дерева с горы Хассу, и пусть скорее его доставят. Начинайте насыпать землю! А когда кончите, пусть все станут по местам. Пусть тогда враг начнет сражение, это будет безумством с его стороны!»

Тогда Сариванда сказал: «Там холодно сейчас. Завтра начнут земляные работы, а пока можно об этом не беспокоиться». И царь был доволен его ответом.

Царь позвал Сандаса в Лухуццантию и спросил его о подданном человека Кархемыша:[143] «Какие там новости?» Так отвечал Сандас: «Когда Уршу падет, тогда подданный окажется у нас в руках. Сейчас твои подданные сидят на горе и оттуда обозревают вражеский город». Тогда царь спросил его: «Ты меня слушаешь?» — «Я слушаю». — «Ступай и скажи им так: кто бы вы ни были, будьте разумными! И покажите себя верными военачальниками! В Хатти не было ничего плохого. Но когда вот Нунну и Кулет совершили зло, — смотрите, что с ними стало! А что сделал человек из Кархемыша, это вы видели?» Вот что они говорили:

«Разве кто-нибудь думал, что Ирияя придет и скажет, как лжец: «Мы принесем башню и стенобитное орудие». А на самом деле они не принесли ни башни, ни стенобитного орудия. Он подумал, подумал, да и их принес кому-нибудь другому. Так схватите его и скажите ему: «Ты нас обманываешь, а мы из-за тебя обманываем царя».

«Царь нарушил слово моего отца,[144] слово моего деда… Бояться его не надо. Один-единственный военачальник сюда пойдет, мало воинов сюда пойдет. И ни военачальники, ни главные над пешими воинами сюда не придут».

«…Тридцать боевых колесниц города Хуруххи, которые вошли в город Асиху, удалось захватить и отослать их назад». Тогда Кулет сказал так: «Сыновья Сына Бога Грозы[145] сражаются за царствование. Что же ты медлишь? А теперь ты что царю принес? Что ты для боя сделал?» А те ему отвечали так: «Только если к нам будут враждебны, мы ответим враждой».

Сандас снова принес донесение. Царь тогда сказал так:

…«Почему вы не дали им сражения? Вы словно стоите на воде, а не на колесницах, и сами чуть не стали течь, как вода. Он вам отплатит за это, еще бы! Вам бы на колени стать перед ним! Вы если не убить его должны были, то хоть бы напугать его. А вы вели себя, как женщины.

Вспомни о сыновьях Лария. Сыновья Лария тоже медлили, хотя они и пели боевую песнь Забабы:[146]

Но хоть они так пели, на самом деле они взяли в руки веретена,[148] а стрелы унесли прочь. Иголки они взяли в руки, а палицы свои унесли прочь. Раньше Тудхалияс вот так же передо мной повел себя, как женщина. А теперь ты себя ведешь, как женщина!» И, рассказав это, царь продолжал так: «Ступайте! Когда в Уршу придете, будете вы жечь городские ворота и вести бой как надо?»

И тогда они отвечали царю: «Восемь раз мы с ним вступали в бой. Мы опрокинем их замыслы и возьмем город». Царь отвечал: «Хорошо!»

Но они так и не сделали ничего городу. А многие из слуг царя получили раны в стычках и умирали. Царь разгневался. И он сказал так: «Следите за дорогами. Смотрите, кто входит в город и кто выходит из города. Пусть никто из города не сможет уйти к врагу. Пусть никто не сможет пойти ни к Арвару, ни к Хальпе, ни к войску хурритов, ни к Цуппе!»[149] Они ответили: «Мы следим. Восемьдесят колесниц и восемь пеших отрядов окружают город. Пусть сердце царя успокоится. Каждый стоит на своем месте». Но вдруг беглец пришел из города. Вот что он рассказал: «Человек царя Хальпы приходил пять раз, человек Цуппы в самом городе, люди Арвары входят в город и выходят из города, человек моего господина[150] — Сына Бога Грозы — входит в город и выходит из него, вот что он сказал: «Как же можно положиться на вас?» Вот что он говорит: «Я принес серебро, имущество, быков и овец; их я отдал хурритам; и если мне они помогут, я им семикратную дань принесу; и я приведу сыновей страны и еще удвою дань хурритам. И от царя я помощь приведу». И царь разъярился. И вот что он сказал: «Как же можно положиться на вас? Где же те восемьдесят колесниц и где же восемь отрядов?..»

Таблица об осаде города Уршу.[151]

ГАДАНИЕ О БУДУЩЕЙ ВОЙНЕ С ХУРРИТАМИ

Бог Грозы города Хальпы от нас бежит… Хуррит еще не вторгается. Проходит четыре года. Двух мужчин убивают в стычке.

И поют тогда старую песню:

Они отвечают так:

КЛИНОПИСНАЯ ТАБЛИЦА ЦАРЯ ТЕЛЕПИНУСА

Так говорит Табарна Телепинус, Великий царь. Прежде Лабарна был Великим царем. И тогда его сыновья, его братья, его свойственники, люди его рода и его воины собирались вместе.[153]

И страна была невелика. В какой бы поход он ни пойдет, страну врагов сильной рукой он покоряет.

И страны он опустошал, и страны он завоевывал. И их границами моря он делал. Когда же из похода назад он приходил, каждый из его сыновей шел в какую-нибудь из стран.

Шел в страну города Хуписны, города Туванувы, города Ненассы, города Ланды, города Цаллара, города Пурусханды и города Лусны. И странами они управляли, и большие города были…

Потом воцарился Хаттусилис.[154] И его сыновья, его братья, его свойственники, люди его рода и его воины собирались вместе. В какой поход он ни пойдет, он страну врагов сильной рукой покоряет.

И страны он опустошал, и страны он завоевывал. И их границами моря он делал. Когда же он из похода назад приходил, каждый из его сыновей шел в какую-нибудь из стран. В руке его большие города были собраны.

Когда потом рабы князей отложились, они начали уничтожать их дома, и начали сговариваться против господ своих, и начали проливать их кровь.

Когда Мурсилис в Хаттусасе воцарился, тогда его сыновья, его братья, его свойственники, люди его рода и воины его были объединены. И страну врагов сильной рукой покорял, и страны он завоевывал, и их границами моря он делал.

И он пошел в город Хальпу, и город Хальпу он разрушил, и рабов — пленных воинов, и имущество города Хальпы он принес в город Хаттусас. Потом же он пошел в город Вавилон, и город Вавилон он разрушил, и хурритам он нанес поражение, и рабов-пленных, и имущество города Вавилона он в городе Хаттусасе держал.

А Хантилис был чашником, и сестра Мурсилиса, Харапсилис, была его женой.

…И Цидантас сговорился с Хантилисом, и они совершили злое дело и убили Мурсилиса. Они пролили кровь.

И Хантилис боялся…

…Хурриты с конным войском своим пришли. Враг вошел в страну Хатти. Враг по стране разгуливал свободно.

…Хурритов изгнали из моей страны. Царицу Харапсилис же вместе с ее сыновьями увели в город Суккацию. Царица Харапсилис заболела.

…И сказал так: «Царица в городе Суккации пусть умрет!» И ее схватили и вместе с ее сыновьями убили.

Тех, кто их убил, всех вместе собрали с людьми их рода, и их увели в город Тагалаху и загнали в кустарник.

И когда Хантилис стал старым и собрался становиться богом,[155] Цидантас убил Писениса, сына Хантилиса, вместе с сыновьями его, и его первых подданных он убил.

И Цидантас воцарился. Но боги жаждали крови[156] Писениса, и они Цидантасу врагом сделали собственного сына его, Аммунаса, и тот убил Цидантаса, отца своего.

И Аммунас воцарился. Но боги жаждали крови отца его Цидантаса, и они не дали благоприятных предзнаменований для него самого, зерна его, зелени……… виноградников, скота, овец.

Страны же с ним враждовали: город…., город Галлия, страна города Адания, страна города Арцавии, города Салапы, города Пардуватты и города Ахулласы. И в какой бы поход войска его ни шли, они назад постоянно возвращались без побед. И когда Аммунас стал богом, в те дни Цурус, главный над придворными-мешеди, тайком послал одного из своего рода — сына своего Тахарваилиса, человека золотого копья, и он убил весь род Титиса вместе с сыновьями его.

И он послал Тарухсуса, гонца, и тот убил Хантилиса вместе с сыновьями его. И Хуццияс воцарился. А Телепинус имел женой Истапарияс, сестру его, которая была выше других по достоинству. Хуццияс убил бы их, но дело это стало явным, и Телепинус изгнал их.

Их было всего пятеро — Хуццияс и его братья, и Телепинус им дома построил. И сказал он так: «Пусть идут они себе, и да будут они жить, и пусть едят, и пусть пьют. Зла же им никакого не причиняет Телепинус. И я так постоянно говорю: они мне сделали зло, я же им зла не делаю.

Когда я, Телепинус, сел на трон отца своего, я пошел в поход на город Хассуву, и город Хассуву я разрушил. И войска мои были в Циццилипе, и при Циццилипе бой случился.

Когда я, царь, пришел в город Лаваццантию, Лаххас был по отношению ко мне враждебен и призывал город Лаваццантию к восстанию. Но боги его отдали в мои руки. И с ним были главный надсмотрщик над тысячью людей… Карувас, надсмотрщик над…… Инарас, надсмотрщик над чашниками, Киллас и Тархуммимас; надсмотрщик над вестниками Цинваселис и Леллис, многие. И они тайком послали к Танувасу вестника.

Я, царь, не знал… Хуццияса и его братьев… Когда я, царь, услышал, Тануваса, Тахарваилиса и Тарухсуса доставили и собрание-панкус[157] предлагало предать их смертной казни. Я же, царь, сказал: «Зачем им умирать? Им пусть закроют глаза». И я, царь, отпустил их. Я их сделал землепашцами. Я снял оружие у них с правого бока, и им ярмо я дал, чтобы они пахали.

Кровь же царского рода лилась[158] и лилась. И Истапарияс, царица, умерла. И Аммунас, сын царя, умер. И прорицатели стали говорить: «Смотри! В городе Хаттусасе кровь увеличивается». И я, Телепинус, в Хаттусасе созвал совет. Начиная с этого времени в городе Хаттусасе сыну царского рода пусть зла никто не делает и против него кинжал не обнажает.

Царем да будет поставлен первый царевич — сын царя. Если первого царевича нет, то тот, который сын второй по месту, пусть царем станет. Когда же наследника — сына царя нет, то которая дочь царя — первая, для той пусть возьмут зятя,[159] входящего в дом, и он да будет царем.

Отныне кто после меня царем станет, то пусть его братья, его сыновья, его свойственники, люди его рода и его воины да будут собираться вместе. И ты, будущий царь, придешь и страну врагов сильной рукой покоришь. Но так не говори: «Я отпускаю без наказания», если на самом деле ты ничего не прощаешь, а притесняешь. Не убий никого из рода. Это не ведет к добру.

И кто потом станет царем, если он попытается причинить зло брату или сестре, то вы для него собранием-панкусом будьте и ему прямо скажите: «Это, мол, дело крови». Смотри в клинописную таблицу: прежде в городе Хаттусасе крови становилось много; и тогда боги взяли за это возмездие у царского рода.

Который царь совершит зло по отношению к своим братьям или сестрам, тот отвечает своей царской головой. Тогда созовите судебный совет. Если его судебное дело так будет решено, то пусть он своей головой искупит зло. Тайно же, подобно Цурису, Танувасу, Тахарваилису, Тарухсусу, пусть не убивают. Дому царя, его жене, его сыновьям зла пусть не делают. Если же царевич провинится, то пусть он своей головой искупит зло. Дому же его и сыновьям его зла пусть не делают. Если из-за злого дела гибнут царевичи, то не надо уничтожать их дома, их поля, их виноградники, их амбары, их рабов, их скот, их овец.

Если царевич какой-нибудь провинится, то пусть он искупит головой своей. Дому же его и сыну его зла не делайте. Отдавать в качестве возмездия голову родственника или имущество царевича не пристало. Те, кто творят эти злые дела, будь то… отцы дома, главный над сынами дворца, главный над мешеди или главный чашеносец, они жаждут получить дома царевичей, и поэтому они говорят: «Этот город моим пусть станет», и они строят козни против главного в городе.

Теперь же с этого дня в городе Хаттусасе сыны дворца, мешеди, золотые оруженосцы, чашники, стольники, хлебопеки, вестники, саласхия, полевые начальники тысяч — вы это дело знайте впредь. Танувас же, Тахарваилис и Тарухсус пусть будут знаком перед вами: потом, когда кто-нибудь сделает зло, будь то отец дома или начальник сынов дворца, главный виночерпий, главный мешеди, главный над полевыми начальниками тысяч[160]…, а вы — собраньем будьте для него, схватите его и к себе поднимите для суда.

В городе же Хаттусасе люди…, отцы дома, начальники сынов дворца…… главные над полевыми начальниками тысяч…

…А дело крови таково.[161] Если кто-нибудь повинен в убийстве, то слово за хозяином крови. Если он скажет: «Пусть он умрет», — то виновный должен умереть. Если же он скажет: «Пусть он даст воздаяние», — то он должен дать воздаяние. Но к царю никакого обращения быть не должно.

В городе Хаттусасе сделайте ритуальное очищение от всех дел, связанных с колдовством.[162] Кто в роде царском знает колдовские чары, того вы, род царя, схватите и приведите к царским воротам. А кто его не приведет, с тем случится следующее: зло настанет для него и для дома его.

Одна клинописная таблица Телепинуса окончена.