Лунная песнь

Глава 6. Порча

Остаток ночи я так и не сомкнула глаз. Мысли ходили по мучительному кругу, тело желало действовать, всякий раз противясь подступавшей дреме. В результате к начавшемуся восходу солнца, окрасившего словно выцветшее небо в блекло розовый цвет, я почувствовала себя полностью разбитой.

За окном оттарабанил шумный проливной дождь. Приоткрыв занавеску и убедившись, что он закончился, я решила, что раз уснуть не выйдет, то стоит взбодриться. Нашла в шкафу гантели отца, мышкой проскочила на улицу и через силу немного размялась на заднем дворе, потянулась. Затем обдала разгоряченное лицо ледяной водой.

Земля под ногами была черной, набухшей от влаги. Над железным умывальником, прибитым прямо к дереву, крутились полупрозрачные зеленоватые мелкие духи, похожие на медуз с длинными распушенными щупальцами.

Отстраненно разглядывая гостей из тонкого мира, забредших за границу Шепчущего леса, я думала о том, что откладывать уже бессмысленно. И что я приду к Иллиану едва поселение проснётся. После всего что я узнала, сидеть на месте и ничего не делать я не могла физически.

Полотенце у умывальника оказалось насквозь мокрым от дождя, и я утерлась рукавом водолазки, чувствуя, как гудит от бессонной ночи голова. Где-то на кухне должен был быть молотый кофе, но будить Моиса раньше времени не хотелось, и от того я почувствовала себя особенно неприкаянной в собственном же доме.

Я с легким раздражением протянула руку к резвящимся медузам, делая вид, что пытаюсь схватить одну из них за длинное щупальце, и духи, дернувшись, рванули от меня прочь.

Рванули точно так же, как прошедшей ночью и одна моя назойливая мысль, красной нитью идущая рядом со всеми моими волнениями на счет брата. Которая, едва я к ней обращалась, утекала как сквозь дырявое сито.

Всё-таки, Иллиан удивительно самоуверен. Сколько же самолюбования в словах молодого человека, когда заходит речь о его мнимой принадлежности к духам… С чего он вообще взял, что ему и его клану допустимо игнорировать желания короны? А ведь Иллиан, судя по его речам, далеко не глуп.

И не то чтобы я даже допускала мысли о том, что задуманное моим дядюшкой по поводу политического брака способно осуществиться непосредственно с моей помощью, но отчего-то мне было даже… обидно? В его завуалированно нейтральных словах мне отчего-то настойчиво мерещилась шпилька в свою сторону. Мешать он не пойми с кем кровь не хочет, видите ли?.. Я нервно хмыкнула, кусая продрогшие губы.

Новая порция ледяной воды в лицо. Хейви, вот же нашла, о чем сейчас думать.

Но фигура наследника клана Нэндос определенно вызывала внутри странный диссонанс. Его сбивающее с толку поведение, череда масок, которые он носит, всё это не давало сосредоточиться и постоянно лезло в мысли. Враг он мне или потенциальный соратник? Можно ли ему вообще хоть сколько-нибудь верить?

Как и ожидалось, Север способен принести лишь смерти, зло и интриги. Вылечить брата и забрать его от сюда в столицу, забыв, как страшный сон что родной Оби, что весь клан Нэндос вместе взятых…

Невыносимо захотелось пробежаться, до боли в ногах, до металлического привкуса на языке. Я плюнула на налипающую на кроссовки влажную грязь, вышла с участка и рванула по пока пустующим улицам, тревожа лишь бдящих собак.

Холодный ветер забил по лицу, ноги увязали на размокшей дороги, дыханье сбилось, перед глазами на мгновенье заплясали темные мошки, — последствия отсутствия полноценного сна.

Но легкие и сердце ровно и исправно гоняли кислород. Тело, поначалу устремившееся вперёд резким рывком, постепенно вернулось к привычному ритму, воспринимая происходящее как тренировку. На смену нервному напряжению пришла отрешенность, где оставалось лишь движение, сам бег, несший своё особое удовольствие.

Резкий поворот, и я едва успела затормозить. Мимо меня прямо на дорогу выплеснулся поток грязной мыльной воды. Запахло порошком.

Кто-то выругался знакомым голосом, и я с удивлением увидела Сэндома, стоящего совсем рядом с пустым корытом в руках. Из уголка его чуть изгибающегося из-за шрама рта торчала сочная травинка, белый стебель которой Сэндом мусолил, а сверху на куртку зачем-то был нацеплен женский застиранный передник, завязанный на широкой спине кокетливым бантиком.

— Лия, ну ты даешь, кто так резко из-за угла вылетает, — фыркнул растерявшейся Сэндом.

Я опустила глаза и поняла, что стою прямо на краю рва, вырытого вдоль дороги для стока дождевой воды. Видимо, мой старинный приятель просто не рассчитал силу, когда опорожнял корыто.

— Вот уж бы не подумала, что ты сам стираешь, — улыбнулась я, переводя дыхание после импровизированной пробежки.

— Да сестренка приболела, — Сэндом поймал мой взгляд и поспешно добавил. — Ничего серьёзного, не подумай. Траванулась чем-то, уже с неделю влёжку, так что всё наше нехитрое хозяйство сейчас полностью на мне. А ты чего в такую рань поднялась?..

— Не спалось, — честно ответила я. — А ты?

— Тоже со сном как-то не заладилось. Решил зря времени не терять и занялся хозяйством. Может, чаю?..

Я кинула взгляд на двухэтажный небольшой ладный дом с резными ставнями, помедлила, старательно отмахиваясь от нахлынувших детских воспоминаний об этом месте, и кивнула.

Сэндом и Мирра осиротели, когда молодому человеку было лет шестнадцать, а его сестре около одиннадцати. Хэйви растерзали отца на шахтах, мать же погибла чуть позже после несчастного случая на дороге, когда автобус занесло, и он рухнул в ущелье. Их обоих я запомнила смутно, невнятными образами высокого огромного мужчины и низкой кудрявой женщины, всегда носящей светлые длинные платья с синими узорами по подолу. Рядом с домом брата и сестры жила семья их тетки, некоторое время присматривавшей после трагедии за племянниками, которые, впрочем, остались больше предоставлены сами себе. Результатом этого в том числе стал и шрам, пересекающий сейчас губы молодого человека.

И Сэндом, и Мирра унаследовали дар говорящего с духами от своего отца. С самого детства было очевидно, что Сэндом обладает огромным потенциалом, и в итоге он рано вступил в ряду говорящих с духами. Когда мой брат только приносил свои клятвы, его друг уже брался за непростые для его юного возраста задания.

Мирра… Мирра же всегда была особенной. Одаренной предками. Жемчужиной клана Мэносис.

Таких как она на Севере называют ловцами. По мельчайшим остаткам ауры Мирра может найти духа хоть на другом конце континента, нащупывая его жизненную нить, что связывает каждого с тем источником, из которого вышли все живые существа этого мира и мира тонкого. Редкий талант, который способен существенно облегчить жизнь при выслеживании хэйви или оскверненного духа. Поэтому отец Мирры рвал и метал, когда она по детской наивности прямо сообщала ему, что не хочет становиться говорящей с духами.

Кухня располагалась на небольшой утепленной веранде.

Сэндом поставил на газовую плиту чайник рядом с уже закипающей кастрюлькой с водой, и чиркнул спичками.

Во всей обстановке комнаты чувствовалось пусть и временное, но отсутствие женской руки: по углам подсобрался всякий хлам, в раковине громоздилась пирамида из грязных чашек и тарелок, полотенца давно пора было бросить в стирку.

На кухонном столе были разложены тщательно промытые, обрезанные по краям небольшие грибочки. Таких я ещё не видела — розоватого отлива, с синими вкраплениями на шляпке. Заметив мой взгляд, Сэндом одним движением смахнул их со стола в широкую ладонь, заглянул в кастрюлю, от которой уже валил пар, и высыпал всё туда.

— Это для Мирры, — пояснил он. — По матушкиному рецепту.

Следом за грибами в кастрюльку отправились сушеные веточки приправ и горсть какого-то порошка, который молодой человек высыпал из неподписанного бумажного пакетика.

Вспомнив про отравление Мирры, я хотела было возразить, что есть грибы в любом виде при пищевых расстройствах далеко не лучшая затея, но затем прикусила язык. Какое вообще мой дело? И без меня прекрасно разберутся, к тому же, советчиком в таких делах я была плохим. Травничество, которым занималась моя мать, никогда меня особо не влекло, и все знания, которые в меня пытались долбить в детстве про отвары и лекарственные травы, отчего-то не желали задерживаться в моей голове.

Находится на этой узкой затемнённой кухоньке, где я бывала огромное количество раз, сейчас мне было странно и неуютно. Сам факт присутствия Мирры где-то неподалеку, хотя Сэндом уже упоминал, что она спит и мало встаёт с кровати, напрягал.

— Как Лэнс? — голос Сэндома вырвал меня из потока мыслей.

— Также. Не лучше, но и не хуже.

— Слышал, ты была на приеме, — молодой человек извлек из шкафа пару кружек, придирчиво их изучил, подул на них, сбивая какую-то грязь, и поставил на стол.

— Было дело, — кивнула я, с тревогой вспоминая наш последний с Сэндомом разговор.

После предложенного сотрудничества с Нэндос, откровенничать с столь радикально настроенным другом мне хотелось меньше всего.

— Ну и как этот тебе? Как его… Иллиан?

— Ведет себя так, как и положено по его статусу, — я передернула плечами. — Сын вождя, достаточно самодоволен, но с виду и умен. Говорит он … убедительно.

— Языком молоть мы все горазды, — скривился Сэндом, высыпая щепотку травяного чая в чашку. — Но знаешь, я рад, что твой дядя решил изобразить любящее семейство. Так ты будешь ближе к нашему врагу и сможешь держать руку на пульсе.

Я взглянула Сэндому прямо в глаза. Он смотрел на меня, словно что-то тщательно взвешивал. Недобро так смотрел. В воздухе едва уловимой пеленой повисло напряжение.

— Конечно. Как говорили наши предки, друзей держи близко, а врагов — ещё ближе, — сказала я.

Молодой человек кивнул, явно оставшись довольным таким ответом:

— Я рад, что ты разделяешь наши взгляды.

— Ваши?..

— Как я уже тебе говорил, среди клана есть множество недовольных. Здорово, что кто-то из нас может быть ближе к центру происходящего и видеть больше, чем видим мы.

— И у вас есть идеи, что нужно делать?

— Если ничего невозможно исправить переговорами, которых придерживается твой дядя, то остаются только силовые методы, — уголок губ Сэндома хищно изогнулся. — Наследник приехал крайне вовремя.

Внутри как-то похолодело.

— Вы же не собираетесь ничего делать с Иллианом? — улыбнулась я, словно шутя, но моя улыбка быстро сползла с лица, когда как ухмылка на лице моего приятеля стала шире.

Неужели?.. Я сглотнула и перешла на вкрадчивый тон:

— Я понимаю и разделяю твои чувства по поводу происходящего в деревне. Но… чего мы сможем этим добиться?.. Разве больные выздоровеют от нападения на Иллиана? Это может привести лишь к войне с Нэндос, и начнется она прямо в нашей деревне.

— Ты совсем ничего не знаешь ни о Нэндос, ни об этом отродье. Это борьба со злом, Лия. С чистым первородным злом.

В комнате повисла тишина, прерываемая лишь скрипом дверной створки, которую покачивали редкие порывы ветра.

— Первородным злом?.. — разомкнула вмиг пересохшие губы я.

— Звучит безумно, да?.. — хмыкнул молодой человек. — Но разве не безумие то, что здесь происходит? Изумрудная гнильянка лишь симптом… были выпущены древние силы, Лия. И сделали это сами Нэндос. Первый раз, тридцать с чем-то лет назад, они по незнанию заразили свой собственный народ, но теперь это уже не ошибка…

— Что ты такое вообще говоришь…

— Лия, а что ты вообще знаешь об изумрудной гнильянке?

Смысл вопроса, заданного Сэндомом, долго не доходил до меня, в голове крутились лишь мысли про вероломность Нэндос. Когда я заговорила, слова словно полились сами собой, откуда-то из самых глубин моего я, до сих пор ошарашенного услышанным:

— Не больше, чем остальные. Болезнь из страшных сказок про заблудившихся детей, нашедших спавшего старого хейви. Сказок, в которых, как известно, нет хорошего конца. Этим наши предки словно говорят нам, что… последствия некоторых поступков невозможно избежать. В более взрослом возрасте это казалось лишь… метафорой. Символом рока. Сложно было всерьёз верить в то, что существует заболевание, способное уничтожить твою бессмертную душу.

— Кем в итоге становится человек пораженный изумрудной гнильянкой?

— Монстром.

— А именно?

— Телесным воплощением злого духа. Хейви.

Распалившийся Сэндом встал и заходил кругами:

— Верно. Хэйви. Как думаешь, зачем плодить подобных чудовищ?.. Для чего это может быть нужно?

— Не понимаю… Просто незачем. Это лишь приумножение зла в этом мире.

— Так кажется, пока не увидишь правды. Лия, ты знаешь откуда люди Севера имеют свои способности?

— По легендам мы получили их от высших духов.

— Можешь сказать, как?

— Я… не знаю. Мне не рассказывали об этом.

— Да, ведь ты не прошла посвящение. Высшие духи… они когда-то породнились с людьми. Северянки родили детей от этих союзов. Все мы несем крупицы той силы, которая проникла в нас через кровь, и которая дает нам некую власть над существами тонкого мира. Мы можем повелевать низшими духами, и изгонять хейви благодаря этому дару.

— Но… разве вообще возможно совокупится с существом тонкого мира?.. И правящая семья Нэндос говорит о том, что…

— Что в них кровь высших духов? Лия, это кровь есть во всех нас. Правящая семья Нэндос должна была каким-то образом сохранять пропорцию этой силы, то есть, продолжать вступать в союзы с высшими духами, чтобы поддерживать её. Я слышал, они говорят, что их союз изначально был особенный, что это — нечто иное, что их посетили высшие уже тогда, когда на Севере существовали говорящие с духами.

— И к чему ты ведешь?..

— Я знаю другую версию. Менее приятную для клана Нэндос.

Сэндом замер, взглянув мне в глаза:

— В них течет особенная кровь не высших духов, нет, Лия. Их посетили древние хейви.

Повисла тишина. Я с открытым ртом замерла, смотря на друга и не веря своим ушам.

Тот продолжил:

— Кровь людей от союза со злыми духами даёт особые способности. Способности управлять хейви. Не могущественными, а такими, как, например, становятся жертвы гнильянки. Просто представь. Огромная, постоянно возрастающая армия, которая способна захватить весь Север. Поставить всех на колени. Возвеличить клан Нэндос. И они решили начать с нас, как со своих давних врагов.

Шок уже начал проходить. Я слушала Сэндома, не стирая прежнего, ошарашенного выражения лица, а тем временем напряженно размышляла.

Сэндома я знала с детства, и пусть и не могла назвать все его поступки адекватными и достаточно рассудительными, напротив, но на психа он никогда не походил, лишь на отчаянную сорвиголову. Да, появление гнильянки в нашем поселении могло его подкосить. Заболел не только его лучший друг, он же мой брат, но и многие его близкие товарищи, с которыми Сэндом, наверняка, не единожды бывал на заданиях. К тому же, он мог часто участвовать в стычках с Нэндос, что изначально, думаю, и распалило его ненависть к этому клану.

Но чтобы выдумать такое?..

— Откуда ты всё это знаешь? — спросила я.

— Слухи о грязной крови правящей семьи Нэндос ходят достаточно давно, — пожал плечами Сэндом. — Это нередкая тема за костром, когда сидишь возле шахт, и когда где-то неподалеку шастают нэндесийцы, которые считают, что местный хейви — их работа, а не наш заказ. Раньше я считал это байками, злым анекдотом, пока к нам не пришла гнильянка, а следом за ней и эти уроды, которые всегда мечтали избавиться от нас. Таких совпадений не бывает, Лия. Нас всех хотят уничтожить.

— Но никаких доказательств, как я понимаю, у тебя нет?..

— Когда они будут у нас на руках, будет уже поздно, Нэндос достаточно наделают дел, чтобы их было уже не остановить. Иллиан не зря сюда приехал, Лия. Думаешь к очагу болезни кто-то в здравом уме отправил бы столь важного для клана человека? Но это отродье не может заразиться гнилью хейви, потому что она и так есть в нём. И здесь отличие Иллиана от изумрудных прокаженных лишь в том, что тело не гниет, разум сохраняет иллюзию ясности. А сам Иллиан пришёл, чтобы проследить за исполнением их плана и взять под контроль своих первых переродившихся воинов.

— Но пойми, раз пока нет доказательств, и это лишь догадка, мы не можем быть уверенны, что Нэндос…

Кулак Сэндома с яростью опустился на стол, заставив подпрыгнуть чашки. На деревянную поверхность плеснуло травяного чая, на мои пальцы упали горячие капли.

Я, не отдавая себя отчета в том, что делаю, вскочила на ноги, будучи готовой привести своего старинного друга в чувства.

Заметив мою позу, Сэндом убрал руку со стола и горько ухмыльнулся:

— Спокойно, малышка Ли. Я держу себя в руках, хотя нервов у меня уже начинает и не хватать. Тебе нужны железные доказательства? Так и найди их сама, сейчас ты ближе всего к Иллиану и тому, что происходит наверху. А пока мы будем готовится. Мы не дадим себя уничтожить.

Из-за стены вдруг раздался грохот, словно что-то рухнуло на пол. Сэндом встрепенулся, и я поспешно сказала:

— Я, пожалуй, пойду. Но… обещаю, я разберусь. Узнаю правду. А пока не спешите… с реализацией своих планов.

Молодой человек растерянно кивнул, словно его мысли занимало уже нечто совершенно другое. Затем вздрогнул, что-то вспомнив:

— Подожди… перед уходом прими это, — Сэндом выключил конфорку и снял кастрюльку с грибным отваром.

— Зачем?..

— Мне кажется, Мирра подхватила то, что врачи называют ротавирусом. Кишечный грипп. Для профилактики лучше выпить, это помогает.

Он влил небольшую часть отвара в одну из пустых чашек и вручил её мне. Затем махнул рукой и быстрым шагом скрылся в глубине дома.

Жидкость на вкус оказалась невыносимо горькой. Я сделала пару глотков, отставила ещё почти полную чашку и направилась к выходу.

Деревня уже просыпалась. Захлопали ставни, зазвенели распахиваемые калитки. Первые сонные прохожие, слегка зевая, направлялись по своим будничным делам. Под ногами чуть заметно зазмеилась и пропала дымка, — низшие духи предпочитали прокрадываться на территорию поселения по ночам, когда большая часть людей спала, а утром спешила вернуться обратно, в Шепчущий лес.

Раскинуть на всю границу некую преграду, которую не сможет пересечь ни один пронырливый дух, было невозможно. А значит, если источник заразы здесь, остается вероятность заражения леса. Возможно ли перерождение низшего духа в хейви из-за гнильянки, я не знала. Но было очевидно, что ничего хорошего с порождением тонкого мира после инфицирования не случится, и в любом случае он сам станет разносить смертельно опасную заразу.

Подгоняемая такими невеселыми мыслями, я поспешила к Дому старейшин, где охрана подсказала мне, в каком именно доме сейчас расположилось представительство Нэндос.

Как я и думала, дядюшка отвел им одно из лучших строений, которое принадлежало его семье.

Три этажа с длинными балконами по всему периметру, голубые изящные витражи, множество декоративной мишуры, в которой я так мало понимала. Обложенный белым камнем прудик с проточной журчащей водой, где высунули головки фиолетовые лилии, шёл перед зданием полукругом. Под ногами слегка скрипнули доски, когда я ступила на широкий деревянный мостик, ведущий к входу.

Охрана, несколько крепких нэндесийцев, видимо, уже успели запомнить меня в лицо и были предупреждены о моем возможном появлении. Они без всяких вопросов пропустили меня внутрь, достаточно низко поклонившись мне как члену семьи вождя. Подобные почести были непривычны, но я неосознанно распрямила плечи, как бы подыгрывая, и уверенной походкой прошла в зал.

Теперь на первом этаже этого дома, который задумывался как дом для важных гостей, располагалось подобие представительства. Миловидная служанка с татуировкой в виде рыбы на руке жестом указала мне на комнату с двухстворчатыми дверьми, но едва я сделала шаг, те распахнулись, и мне на встречу стремительным шагом вышел Иллиан собственной персоной с уже знакомым мне послом.

Если посол сегодня был в длинных расшитых одеждах, то наследник Нэндос мало чем отличался от обычного говорящего с духами. На нем была удобная, не стесняющая движения одежда с темными кожаными накладками, которые были расписаны рунами, оберегающими важные жизненные точки от прикосновений духовных сущностей тонкого мира.

Прежде чем я раскрыла рот, молодой человек широко улыбнулся, блеснув полоской белых зубов, и быстрым движением что-то мне бросил.

На автомате я перехватила предмет, и с легким удивлением уставилась на свернутую кольцом плеть, перехваченную кожаным тонким ремнём.

Искусное знакомое плетение, легкая толика духовной силы. Таким на Севере ловят духов.

— Ты вовремя, — сообщил мне Иллиан. — Мы как раз собрались поехать на место. В такие времена не стоит тратить время на ожидание.

Ему вручили точно такую же плеть, какую наследник отдал мне, и подали куртку. Под пристальным взглядом посла Нэндос, с которым мы обменялись растерянными кивками, я сжала в руке кожаную рукоять сложенного в тугие кольца оружия, и почувствовала, как покалывает энергия под кончиками пальцев.

А ведь Иллиан совсем не сомневался в том, что я приду.

Машина резко повернула, и в стекло стукнулись пара мелких камушков, вылетевших из-под колес.

Мы заезжали все дальше и дальше в горы, отдаляясь от Оби. Склоны становились все отвеснее, ущелье вдоль дороги — всё глубже.

В машине мы ехали всё той же компанией, что и прошедшей ночью: я, Иллиан и его двое подручных, которые расположились на переднем сиденье. Сзади за нами следовала ещё одна машина с говорящими с духами.

Небольшое сопровождение для наследника клана.

Едва я села на своё место, Иллиан тут же развернул огромную карту местности, край которой лег на мои колени, и с увлечением уткнулся в вырисованные маркером голубые линии. Я узнала неровный кружок Оби, зеленое большое пятно Шепчущего леса, который попал сюда лишь небольшим куском. Назначение линий первые мгновение мне было неведомо, пока я вдруг не поняла, что это — энергетические каналы пробивающейся сквозь толщу земли духовной силы, которые образовывали в земле что-то вроде пересекающихся трещин, рек, по которым текла энергия.

Линий было немного, куда меньше, чем в действительности. Наследник поймал мой заинтересованный взгляд и пояснил:

— Твой клан помог нанести направление потоков духовной силы на карту, но, как видишь, лишь основных. Этого недостаточно для нашей работы, но предоставлять нам ещё информации по поводу этого никто не пожелал.

Я вежливо улыбнулась. По-другому и быть не могло. Зная где находятся потоки, откуда любой говорящий с духами может черпать дополнительные силы, можно не только эффективнее управляться с духами, но и предугадывать действия противников, если между кланами случится вооруженный конфликт. Никто и никогда из нашего клана не станет давать такие козыри потенциальному противнику.

— Зачем же вам это? — задала я логичный вопрос, стараясь сбавить пробивающийся металл в голосе.

— Ты знаешь, рядом с потоками всегда скапливаются духи. Энергетические каналы влекут их, как животных влечет водопой. А духи, пораженные болезнью, всегда следуют исключительно вдоль потоков.

— Болезнью?.. Это как-то связано с тем, куда мы направляемся?..

Никто так и не ввел меня в курс дела. Иллиан был занят картой, нэндесиец за рулем молчал, а второй напарник наследника увлеченно смолил уже третью сигаретку в открытое окно.

Наследник на мгновение оторвался от рисунка голубых линий и кивнул.

— Помнишь порченного духа, который попал в поезд? — Наследник в задумчивости загнул кончик карты, несколько раз проведя пальцами по получившемуся сгибу, а затем расправил его. — Таких сейчас появляется всё больше и больше. Мы думаем, что они как-то связаны между собой. Во всяком случае, их объединяет одно.

— И что же?

— Все они стремятся к Оби.

Я вздрогнула. Дурные вести.

— В километрах десяти от твоего поселения была замечена целая группа порченных духов.

Нет сомнений, что они тоже направляется к Оби, и идут зигзагами, держа свой путь вдоль потоков. К сожалению, из-за недостатка информации мы не можем полностью предугадать их маршрут.

Тем временем у меня в голове никак не желало укладываться только что услышанное.

— Не понимаю… группа духов, пораженных порчей? Разве они не становятся агрессивными даже по отношению друг к другу?..

— Верно. Становятся. Здесь много странностей, Лия.

— Это как-то может быть связано с гнильянкой? — прямо спросила я.

— Не знаю, — Мотнул головой Иллиан. — С тех времен, когда в наших краях прошла эпидемия гнильянки, не сохранилось никаких записей о чем-то подобном, никто из старшего поколения не помнит таких случаев… Так ты сможешь помочь с потоками?

— Только если в каком-то конкретном месте… если правильно вспомню, — ответила я, чувствуя, как резко пересохло в горле.

Всё это мне очень не нравилось, но я взяла протянутый мне Иллианом маркер и подвинула карту к себе.

Надеюсь, я смогу воочию убедится в том, что наследник мне не солгал по поводу пораженных порчей духов, и мои подозрения развеются.

Если, конечно, Иллиан сам не способен ими управлять, как отмеченными одной из хворей хейви. Это бы объяснило непонятное поведение духов.

А что, хороший предлог, чтобы выведать местные тайны у наивной племянницы вождя.

Расположение потоков я знала, не могла не знать. Отец, как это принято, часто брал меня и Лэнса на обход окрестностей. Он считал важным дотошно изучить место, в котором ты живешь, для подобных нам подчас это могло стать единственным шансом выжить. Поселения кланов всегда окружали духи, близость Шепчущего леса была и благом, и проклятьем. Сколько наших пало от столкновений с хейви прямо под Оби…

Когда у тебя могущественный противник, надо точно знать, где есть возможность увеличить свои силы. Главное, успеть это сделать быстрее самих хейви, которые так же питались от потоков духовной энергии.

Иллиан очертил пальцами небольшой кусок карты, и я, старательно вспоминая, с заминкой нарисовала на бумаге несколько кривых пересекающихся линий. Наследник взглянул и довольно хмыкнул, что-то прикидывая.

— Отлично. Теперь мы сможем с большей точностью предугадать, куда ринуться духи, когда мы начнём загон. Лия, ты же умеешь пользоваться этим?

Он показал глазами на сложенную плеть, которую я положила прямо на сиденье рядом с собой, не имея никакой возможности закрепить её на поясе.

В отличии от всех собравшихся, я отправилась в повседневной одежде, в чем пришла к Нэндос: джинсы, свитер да кроссовки. Не так удобно, как облачение говорящих с духами, абсолютно не сковывающее движений.

— На меня не стоит сильно рассчитывать, — честно призналась я. — С северным оружием я не то чтобы в ладах.

— Тогда просто держись за нашими спинами и будь готова отреагировать, если вдруг что, — покровительским тоном дал мне пространственный совет наследник.

Прятаться за чужими спинами я очень не любила, но в данном случае возражать не имело смысла.

Машина затормозила резко, заставив стукнуться головой о спинку переднего сиденья. Все мои попутчики разом вышли из машины, и мне не оставалось ничего, как схватить свалившуюся под ноги плеть и спешно последовать за ними, остро почувствовав себя здесь лишней.

Во второй машине ехало пятеро, трое мужчин и две молодых женщины. Если моё присутствие и вызвало у кого-то вопросы, никто не дал знать об этом ни взглядом, ни жестом. Что ж, даже странные пожелания наследника закон, особенно для клана Нэндос.

Карту развернули на капоте. Пока Иллиан тихо совещался с одним из соклановцев, судя по вышивке на одежде, фернери, старшего говорящего с духами, я осмотрелась.

Да, всё верно, это было то место, духовные потоки которого были так интересны наследнику. Широкое ущелье, края которого уходили далеко наверх. Где-то вдалеке, за редкими деревьями, журчал ручеек, который ниже должен был перейти в речку Болтушку, названную так за множество мелких пенных порогов.

Когда я повернулась к нэндесийцам, Иллиан, как старший по положению, под молчаливое согласие опытного фернери уже заканчивал раздавать указания. У наследника Нэндос это получалось на удивление естественно, словно он руководил на миссиях говорящими с духами всю жизнь, вовсе не отлучаясь на несколько лет в столицу.

— Лия, держись позади, — в самом конце обратился ко мне Иллиан. — Если ситуация позволит, используешь плеть как аркан для сдерживания, но не в одиночку, только кому-то в помощь. Инициатива здесь будет наказуема. Ясно?

Я по привычке коротко и быстро кивнула, в это время смутно размышляя о том, что если мои знания о местных духовных потоках действительно могут пригодиться Нэндос, то было неясно, зачем мне лично участвовать в предстоящей миссии. Мало Иллиану профессиональных говорящих с духами? Или решил оригинальным способом отделаться от возможной невесты?

Но задавать подобные деликатные вопросы было поздно. Следовало подумать об этом раньше, ещё сидя в машине.

Как и поинтересоваться, какого хейви Иллиан делает здесь, а не находится в безопасности где-то далеко от сюда, как это и положено единственному драгоценному отпрыску вождя. Мало ему было приехать в родное поселение враждебно настроенного клана… К чему так рисковать? Даже если Иллиан действительно хорош, годы отсутствия на Севере не могли не сделать своё дело. Чем меньше занимаешься с духовной энергией, тем хуже с ней взаимодействуешь, это я уже ощутила на своей шкуре.

Фернери связался с кем-то по небольшой компактной рации и наотмашь махнул, говоря этим, что можно начинать.

Говорящие с духами рванули с дороги в ущелье так неожиданно и быстро, что первую долю секунды я растерялась, но затем, сжимая напряженными пальцами свернутую плеть, устремилась следом.

Начало ущелья напоминало горлышко бутылки, оно было вытянутым и узким, всего-то пятьдесят метров в ширину. Однако, потом высокие скалы резко раздвигались, умещая в себя долину, где, кроме извилистой Болтушки, текло ещё несколько рек, среди которых раскинулась небольшая труднопроходимая чаща.

Стоило мне сойти с обочины дороги и ступить на каменистую почву, как я вдруг поняла, что отлично помню в этом месте едва ли не каждое дерево и валун, каждую расщелину в скалах, которых здесь было великое множество. Часть из них были проходами в сеть пещер, часть — образовывали в толще камня карманы.

— Эндра, Ои, сеть! — услышала я голос Иллиана, и краем глаза заметила, как двое из группы ушли вбок и тут же затерялись между деревьями.

Мы же повернули вправо, к знакомому мне изгибу пенистой Болтушки, которая от стаявшего снега изрядно разлилась вширь. Русло мелкой реки было усыпано плоскими, обкатанными водой камнями.

Сердце на мгновение сжалось в дурном предчувствии.

Началось.

…Они ворвались в долину из одного из темных ходов, которые прорезали склоны ущелья. Ворвались полупрозрачным потоком пульсирующей ярости, которая, питаемая порчей, наливала красным их нутро. Около полусотни духов, словно слившихся в одно целое, имеющее свой разум, и это существо, состоящее из множества, заметило нас. И чуть затормозив поначалу, оно с удвоенной силой устремилось вперёд, чтобы разорвать, поглотить, уничтожить.

— К чаще, быстрее!

Мы, развернувшись к потоку духов спиной, помчались прямо через реку, касаясь сапогами лишь выступающих над водой валунов.

— Это безумие, — вырвалось у меня. — Их слишком много, слишком!..

Бежавший рядом со мной один из тех двоих спутников Иллиана, тот, что даже сейчас зачем-то продолжал смолить во рту фильтр потухшей сигареты, вдруг задорно и по-хищному мне улыбнулся.

На всех порах мы влетели в начало чащи, прочувствовав лёгкий ток духовной силы, пронзающей первые ряды деревьев. Я быстро оглянулась и с трудом расмотрела огромное количество тонких нитей, паутиной раскинувшиеся меж ветвей и толстых стволов, покрытых слоем изумрудного мха. Эта была сеть, что пропускает людей, и удерживает сущностей тонкого мира.

Преодолев пару десятков метров, мы остановились. С щелчком развернулись плети.

Я нашла глазами Иллиана, ожидая, что он сильно запыхался и едва ли не выдохся после такой пробежки, но тот, так же часто дыша, как и остальные, не подавал никаких других признаков усталости. Хорошая форма для человека, который посвятил себя медицинским книгам, а не тренировочному залу, не я одна унаследовала от предков отличную выносливость истинных сынов и дочерей Севера.

Первые духи врезались в расставленные сети с диким стоном, срывающимся на звериный рык. Дрогнули и затрепыхались, замерцав радужным цветом, нити.

Пойманные в ловушки порченные создания яростно метались, с диким тупым упрямством рвясь вперёд, ослепленные желанием убивать. Глухой треск, и часть духовной паутины порвалась, затем ещё раз и ещё, охотно пропуская в новые сплетения сети дальше, где призрачные монстры запутывались всё больше и больше.

Теперь я смогла рассмотреть, что из себя представляли порченные духи. Все они были самых разных видов, — я увидела даже вальяжного слизня, вроде того, который напал на меня в поезде. Кроме него, здесь можно было отыскать и паукоподобных, и спрутообразных духов, а также тех, чья причудливая форма не поддавалась никаким сравнениям с обычным животным миром. Сотни глаз, жвал, мелких тонких лапок и толстых прозрачных щупалец двигались, дрыгались, дрожали.

Новый треск очередных прорвавшихся нитей. Очевидно, бесконечно сдерживать напор порченных духов они были не в состоянии, задача паутины состояла лишь в том, чтобы достаточно замедлить противника. Пара духов с внушительными жвалами почти вырвались из плена, их удерживали лишь на глазах истончающиеся нити.

Щелкнули кнуты, которые нэндэсийы использовали на манер арканов. Блеснула сталь мечей, испещренных рунами, и к ближайшему духу метнулся, смоля сигаретку, подручный Иллиана. Взмах — и длинный извивающийся дух был рассечен надвое зачарованной сталью. Едва его тело коснулось земли, то оно тут же разложилось на подрагивающее, на глазах исчезающее желе. Его цвет с красноватого быстро сменялся на голубой.

Говорящие с духами кинулись вперед. Я устремилась позади них, сжимая вмиг вспотевшей ладонью плеть.

Нити рвались быстрее, чем нэндэсийцы успевали уничтожать духов. Я взмахнула плетью и к облегчению попала, удержав за шею очередного монстра, вырвавшегося из плена. К моей плети присоединилась ещё несколько, заговорённая кожа ослабила, замедлила духа, и одна из говорящих легким росчерком меча снесла ему голову. Воодушевленная, я замахнулась и заарканила следующего духа, но в ту же секунду мне пришлось уклоняться от взвившегося вверх щупальца. В воздухе заискрилось электричество, но подоспевший на помощь говорящий с духами вовремя отсёк опасную конечность. Она упала на землю и свернулась в извивающийся клубок.

Я обернулась и с удивлением увидела, что Иллиан не участвует в бою. Пока его целость оберегал сам фернери, не дающий никому из духов достаточно близко подобраться к наследнику, тот сосредоточенно водил пальцами в воздухе, высекая голубоватые искры духовной силы.

Я понятия не имела, что именно делал Иллиан, но было очевидно, что духи рвут нити куда быстрее, чем мы успеваем покончить с этими порченными созданиями. Одна женщина, замахнувшись плетью, не заметила только что высвободившегося из пут призрачного паука. Прежде чем кто-то успел среагировать, он прыгнул.

Острые челюсти глубоко впились в плечо говорящей с духами, и та истошно закричала.

Выругнувшись, и, наконец, выплюнув замусоленную сигаретку, личный подручный Иллиана бросился вперед и несколькими точными ударами разрубил увлеченного своей жертвой духа на части. Тот дернулся, запаздало вскидывая передние лапы с внушительными когтями, и опал в желе, обрушившееся прямо на несчастную. Перепачканная, дезориентированная нэндесийка медленно присела, дрожащей рукой зажимая рану на плече. Её правая рука теперь безвольно висела.

К сидевшей женщиной направился вальяжный слизень, но я со всей силы хлестнула его плетью, отвлекая внимание духа на себя. Через пару секунд и он стал лишь полупрозрачной дрожащей субстанцией, пав от меча.

Уклоняться от взбешенных духов стало сложнее. Я помогла разобраться с ещё несколькими призрачными противниками, чувствуя, что скоро выдохнусь. Трещали последние нити, а духов, казалось, убавилось не более, чем на четверть.

Внезапно сверкнула слепящая вспышка. Упругая волна теплой энергии прошла сквозь тело и покатилась дальше. Меня качнуло, и я оперлась о вовремя подвернувшийся ствол, почувствовав приятную расслабленность и ломоту во всем теле.

Духи замерли. Вокруг них танцевали голубоватые искры, медленно таявшие в воздухе. Красноватое свечение внутри призрачных тел пульсировало, постепенно сходя на нет. Ближайшие к нам духи умиротворенно заурчали, безобидно раскачиваясь, словно не понимая, что здесь делают.

Массовое снятие порчи? Такое вообще бывает?..

Я потрясенно уставилась на Иллиана, протянувшего руки к духам.

Снять порчу с духа — нелегкое дело, иногда требующее до получаса концентрации. Здесь же хватило несколько минут, которые мы выиграли, уничтожив с полтора десятка духов. Очистить каждого отдельно было абсолютно невыполнимой в нашем случае задачей.

Я усилием воли закрыла рот, наблюдая, как уцелевшие и очищенные духи поочередно разворачиваются и расползаются прочь.

Невероятно.

Перед глазами мелькнуло что-то алое, меня дернуло назад, и практически перед лицом раздался щелчок нескольких плетей.

В нос ударило зловоние, я дернулась и уткнулась в чьё-то плечо.

— Одного не достало, зараза, — услышала я раздраженный голос Иллиана над ухом. — Эвок, кончай его.

Лишившийся своей сигаретки, и словно от того хмурый, подручный Иллиана кивнул, вновь доставая уже убранный меч.

Я с отстранением, словно всё это происходит не со мной, наблюдала, как дух, попытавшийся наброситься на меня, сейчас захваченный плетями, изгибается, стараясь избежать своей участи. Как ярко вспыхивают руны на мече, когда сталь касается призрачной плоти.

Только когда останки духа стекли на землю, я поняла, что всё это время стою, придерживаемая Иллианом, а его рука покоится на моей талии.

Я нарочито неспешно отстранилась, делая вид, что не придала значение такому пустяку. На меня вдруг нахлынуло мучительное неуместное смущение, и я постаралась придать своему лицу как можно более равнодушной выражение.

Мой взгляд упал вниз. То, что осталось от духов стремительно впитывалось землей без остатка.

— Так и зачем же тебе понадобилась схема энергетических потоков?

Мой голос заглушался оживленным разговором расслабившихся после боя нэндесийцев на переднем сидении, а также шумом дороги из-за приоткрытого окна. Поэтому я была уверена, что меня может слышать только Иллиан.

Тот встрепенулся, недоуменно изогнув бровь:

— Именно для того, для чего я её у тебя и попросил. Нужно было предсказать движение духов.

— Я видела своими глазами, что им было достаточно заметить нас, чтобы они устремились туда, куда было задумано.

— Они могли бы и не среагировать на нас. А западня в чаще была сделана с учетом всех тех потоков, которые ты указала.

— Порченные духи слишком агрессивны, чтобы пройти мимо людей, не решив ими перекусить.

— А также слишком агрессивны, чтобы сбиваться в группу, — пожал плечами Иллиан. — Однако же все мы наблюдали, что они не просто действовали вместе, чего никогда не было, но и действовали слаженно.

Я раздраженно хмыкнула, но отрицать правоту наследника Нэндос не могла. Он был прав. Эти порченные духи были слишком непредсказуемы, и требовалось продумать все возможные варианты наперед. Только вот что бы делали Нэндос, если бы ни мы, ни потоки никак бы не повлияли на движение порченных?..

— К тому же, часть духов могла бы попытаться уйти от нас, когда первые из их колонны врезались в сеть. Для такого случая было подготовлено ещё несколько ловушек, и все благодаря сведеньям, которые ты предоставила.

— Всё же порченные духи стали вести себя куда более… разумно, чем это должно быть. Если они сами бы ещё решили отступить от добычи прямо перед своим носом из-за сети, это было бы… пугающе, — задумчиво проговорила я.

Иллиан мрачно кивнул. Провел пальцем по подбородку и проговорил:

— Знаешь какое у меня было чувство, когда я видел, как они двигались?

Я с интересом подняла голову.

— Что ими кто-то управляет.

По коже прошёл озноб. Я сглотнула.

— Но в итоге они всё равно повели себя согласно своей природе, — широко улыбнулся Иллиан. — Не ушли от нас тогда, когда могли хотя бы попытаться это сделать. Поэтому не стоит воспринимать эту теорию всерьёз.

В смятении, я не нашлась что сказать, и уставилась в окно. Мы только что въехали в Оби. Вид родного поселения подействовал на меня успокаивающе.

Машина проехали мимо простого деревянного строения, где на входе стояла группа нендэсийцев. Я моргнула, оглядываясь и медленно понимая, что, кажется, именно здесь и содержат тех несчастных, которые заболели гнильянкой.

— Иллиан, — медленно сказала я. — Мне бы хотелось узнать подробности про то, как гнильянка пришла в ваш дом тридцать лет назад.

Наследник кинул быстрый взгляд на своих подчиненных. Те над чем-то смеялись, не обращая на нас никакого внимания.

— Хорошо. Как приедем, я тебе всё расскажу. Кстати, ты завтракала? Я бы не отказался от хорошей порции бекона…

Наследник вдруг резко смолк, с интересом на что-то засмотревшись.

Мы въехали на небольшую утоптанную площадку перед домом, занимаемым сейчас Нэндос. У крыльца изящной красивой статуэткой застыла Марика, с каменным лицом слушавшая речи посла Андриана. На ней было персиковое платье с широким поясом и длинными рукавами, в волосах, убранных наверх, блестели на солнце золотистые нити с нанизанными небольшими отполированными аметистами.

Едва машина встала, губы сестры, накрашенные темно-вишневой помадой, растянулись в улыбке. Которая резко растаяла, когда Марика перевела взгляд на меня.

Мы вышли, и девушка, удостоив Иллиана долгим поклоном головы, повернулась ко мне:

— Мохак ждёт тебя у себя, Лия.

— Мохак? — растерянно переспросила я. — Что такое? Что-то случилось?..

— Что это ещё за вопросы? Разве нужен повод, чтобы он мог пожелать увидеть свою двоюродную сестренку? — недоуменно взмахнула густыми ресницами Марика.

— Хорошо. Я пойду к нему, как только освобожусь…

— И заставишь ждать наследника Мэносис? Ты расстраиваешь меня. Иди к нему прямо сейчас, немедленно, — в голове сестры проскользнули стальные нотки.

Это было грубо, но в присутствии нэндесийцев я не могла себе позволить сказать что-либо против.

Я с досадой оглянулась на Иллиана, который должен был посвятить меня в подробности о гнильянке в их поселении. Как не вовремя Мохак обо мне вспомнил… но что ему могло понадобится?

— Ну, раз брат так хочет меня видеть, то я иду.

— Возвращайся, как освободишься, — кивнул Иллиан. — Мы на сегодня не закончили.

Глаза Марики на мгновение зажглись недобрым огнем, но она тут же натянула на себя маску дружелюбия.

— Иллиан, вы же сможете сейчас уделить мне немного своего свободного времени? — ставший сладким голос старшей дочери Маркения заиграл перезвоном колокольчиков.

— Конечно, — широко улыбнулся ей наследник Нэндос. — С радостью. Пройдемте внутрь…

Я развернулась и направилась к дороге. Сзади раздался мелодичный смех Марики, который вдруг ожёг меня странным чувством.

Ревность? Только этого не хватало. Я ускорила шаг, словно это как-то бы помогло мне избавиться от неприятного сдавливающего ощущения где-то в районе груди.

Надо мыслить трезво. Марика не хотела грозящего ей замужества. Она достаточно дальновидна и рациональна, и будет дальше делать всё, чтобы в конце концов не уехать из отчего дома в Нэндос. Она так мила с Иллианом лишь потому, что ей требуется поддерживать хотя бы иллюзию гостеприимства, и делает это таким образом, каким умеет. Мало ли зачем ей понадобилось с ним поговорить.

Вспоминая её реакцию на наследника, я, конечно, могу предположить, что он произвел на неё впечатление, но вряд ли это действительно способно повлиять хотя бы на что-то.

Захотелось хорошенько, со всех сил врезать по боксерской груше.

Не доведёт меня до добра эта внезапная симпатия к наследнику Нэндос, видят предки, не доведет…

Кабинет Мохака отличался лаконичностью.

Единственным его украшением было чучело большой летучей рыбы, установленное на столе. Неповрежденные вуалевые плавники волнами топорщились в стороны, перетянутые тонкой сиреневой кожицей. Вставленные стеклянные глаза смотрели на мир с холодным безразличием.

Когда я вошла, мой двоюродный брат читал стопку каких-то бумаг, видимо, недавних отчетов.

— Я думал, ты явишься только через пару дней, натворив ещё чего, — сообщил он мне вместо приветствия.

— И чего же я такого натворила? — в тон ему ответила я, присаживаясь на стул напротив.

Игры в примерную покорную девочку из правящей семьи мне порядком поднадоели ещё с приема в честь Иллиана, да и, если честно, не то чтобы они хорошо у меня выходили. Пока мы наедине, дотошно следовать порядкам и склоняться перед братом лишь из-за того, что его ждёт некое большое будущее, я не собиралась. Мысленно я давно уже не относила себя к этому обособленному миру, оторванного от остальной части нашего королевства.

Впрочем, та же Марика, которая не собиралась покидать Север, достаточно вольно вела себя с Мохаком. Так чем же я хуже? Если не брать в расчет, конечно, что я дочь опального брата вождя, но ведь нужно делать вид, что мы все дружная семья, не так ли?..

— Наверное, ты забыла, что давно уже не в столице, — Мохак отложил ручку, которой делала какие-то отметки на полях бумаг. — Хотелось бы тебе напомнить, что у нас небольшое поселение. И даже маленькие секреты не могут долго оставаться таковыми, не говоря уж о чем-то более крупном.

— Секреты?..

— Что ты забыла в компании Иллиана, Лия?..

Я на мгновение опешила, потом выдохнула:

— Так вот в чем дело… Я лишь пытаюсь разобраться в чем причина болезни Лэнса и как его вылечить, а Иллиан способен в этом помочь.

— И какова была цена этой помощи?..

— Цена? — я скривилась. — Мохак, что ты имеешь в виду?.. Я захотела вникнуть в расследование, и мне дали это сделать. Ничего сверх этого.

Мохак сложил руки на груди, смотря на меня своим тяжелым пронизывающим взглядом.

— Ты что, забыла, что из тебя хотят сделать жертвенного козлёнка? Не терпится вплести красные ленты в волосы и отправится на родину тех, кто третировал наш клан не одно столетие?

Я вспыхнула, сбитая с толку подобным заявлением:

— Откуда такие мысли?.. К тому же, Иллиан обещал, что этому не бывать.

— Да ну?.. Прям-таки не бывать? Или он уже положил глаз на Марику, не подозревая, что она настоящая змея, замотанная в милую подарочную упаковку?..

Я в раздражении встала:

— Что за разговоры ты со мной ведешь? К чему всё это?..

— Ты начала водить дружбу с тем, кого должна сторониться, как огня. Не лезь в дела кланов, Лия. И помни, что Север привык платить сполна за предательство. Ты же не хочешь встретится с предками раньше отмеренного тебе срока?..

— Это что, угроза?

Видимо, на моем лице промелькнуло что-то такое, что слегка сбавило пыл моего братца. Он вдруг моргнул, прочистил горло и сказал:

— Нет. Ни в коем случае. Ты давно не была здесь, и сейчас ты не способна прочувствовать некоторые грани дозволенного и недозволенного. Я лишь хочу, чтобы твои действия не навредили клану и самой тебе. Я знаю тебя с детства. И ты не предательница, Лия, это совсем не твоем характере. Но народ… если мысли о нечто таком поползут по селению… Это может плохо для тебя кончится. Все и так на взводе. Поэтому настоятельно прошу тебя быть благоразумной и не творить глупостей. Тебе следует думать, прежде всего, о самой себе. Не лезть в историю с гнильянкой, не нарушай того тонкого баланса, который сейчас установился.

— Мой брат болен, — отчеканивая каждое слово, процедила я. — Я не буду сидеть на месте и смотреть, как он умирает. Мне плевать на дела кланов. Плевать на то, что кто здесь подумает. Я вылечу брата, и сразу же уеду с ним отсюда в столицу. И никогда больше не вернусь. Я сыта по горло этим проклятым местом, я сыта от всех этих бесконечных предупреждений и наказов сидеть в уголке и ничего не предпринимать! И… не надо делать вид, что тебе на меня не все равно.

— Так ты твердо намерена уехать? — уточнил Мохак, задумчиво посмотрев на чучело нечастной летучей рыбы и проигнорировав мои последние слова.

Как же меня раздражал этот странный необоснованный интерес к моей жизни!

— Естественно, — пожала плечами я. — Разве могло быть иначе? Единственная причина, по которой я здесь сижу — это мой брат.

Повисло молчание.

— Это всё, о чем ты хотел со мной поговорить?.. — наконец, спросила я.

— Нет. Не всё, — Мохак поднял на меня глаза. — Если ты не забыла, завтра первый день недели предков, день Возложения. Утром с рассветом в Доме двух светил начнется служба, на которой должна присутствовать вся наша семья. В том числе, и ты.

— Хорошо. Раз так надо, то я буду там.

Ещё одна раздражающая формальность, которую мне придется пережить. А я планировала провести завтрашнее утро с братом, вместе с ним в честь предков зажечь свечи дома.

— Чудно, — сдержанно кивнул Мохак. — Тогда можешь идти.

Из кабинета я вышла в смешанных чувствах.

Вся семейка дяди старается делать вид, что обеспокоены моим благом, но почему-то именно слова Мохака, вот парадокс, меньше всего отдавали фальшью. Мир сошёл с ума, ведь именно мой двоюродный брат никогда не скрывал, что терпеть меня не может. Все эти толчки, щепки, дурацкие детские измывательства, более весомые пакости, когда мы подросли. Ну а я, как дура, велась на провокации, и несколько раз всё-таки смогла наградить братца синяками и фингалом под глазом, за что мне знатно влетело. Хорошо хоть, что к подобным детским стычкам между роднёй, пусть и с участием наследника, у нас смотрели сквозь пальцы.

Казалось, чем старше я становилась, тем невыносимее Мохаку было терпеть меня рядом, в одном поселении, где хочешь не хочешь, а всегда пересечешься. Повзрослев, я научилась избегать его и неприятностей, с ним связанных, а затем уже на четыре года покинула Север. Может, четырех лет оказалось достаточно, чтобы изжить старую вражду?..

Я вернулась во временную резиденцию Нэндос, но оказалось, что Иллион и Марика покинули дом. Вместе.

— Наследник просил передать вам, что сегодня будет занят до конца дня, и что он ждет вас у себя после завтрашней службы в честь дня Возложения, — сообщил мне посол, которого я застала в приемной.

Улыбку пришлось выдавливать через силу.

Теперь мне точно ничего не оставалось, как отправиться домой, несолено хлебавши. Лэнс медленно умирает от гнильянки, а Марика тем временем ведет свою игру с наследником Нэндонс… Пусть к хэйви катится вся эта политика!

Но прогулка в одиночестве имела свои преимущества и располагала к размышлениям о наиболее мучавшем меня вопросе.

Итак, что же мне известно о хворе Лэнса?

Что единственный способ её вылечить, найти источник гнильянки и, скорее всего, уничтожить его. Что это нечто, скорее всего, находится в поселении. Или большинство зараженных переняли гнильянку друг от друга?.. У меня вдруг заболела голова.

Не хватает информации. Я знаю о природе болезни слишком мало, как и о способах её передачи.

Хорошо, попробуем иначе, пойдем от того, что уже есть. Иллион сказал, брат контактировал с тем, что разносит духовную проказу около трех недель до того, как заболел. Что делал мой брат, и где был в те дни, когда соприкасался с источником болезни?..

Сэндом. Он точно должен знать ответ на этот вопрос. И как я раньше не подумала об этом? Мы только и делали, что говорили о страшилках о клане Нэндос, в которые я всё меньше верила после показательного массового очищения духов от порчи.

То очищение… Вот же действительно, странная способность для потенциального носителя крови хэйви. Легенды про связь с высшими духами теперь виделись более возможными, чем грязные слухи о нечестивой силе зла в их крови.

А ведь в Оби что-то назревает. Нужно срочно рассказать Сэндому всё, что я видела сегодня. Возможно, это заставит его посмотреть на Иллиона несколько иначе, и он сможет убедить товарищей ничего не предпринимать. Я ускорила шаг.

Но, увы, меня ждало разочарование. Дом друга Лэнса был заперт, и после многократного стука мне так никто и не открыл.

Сегодня был не мой день. Впрочем, решила я, все эти дела могли подождать и до завтра…

Никогда я так сильно не ошибалась.

Дом двух святил пропитал густой запах благовоний. Под потолком стояла пахучая дымовая завеса, голова туманилась, а дрожание пламени свечей и распев жрицы предков вводило в транс, сходный с тем, когда ты устанавливаешь незримую связь с тонким миром.

Неделя предков — священное время. Все междуусобицы между кланами вне зависимости от накала страстей неукоснительно прерывались, чтобы каждая семья могла вознести молитвы о заступничестве и сказать самое важное тем, кто уже покинул нас.

В отличии от духов, порождений тонкого мира, души людей почти никогда не воплощались в мире земном. Но в это время все мы чувствовали едва уловимый отклик от предков, дающий силы и надежду, что где-то там, из незримых садов и лесов, они наблюдают за нами и оберегают нас.

Вся верхушка клана собралась в глубине храма, и мне в связи с последними событиями, тоже отвели здесь место. Я стояла рядом с Мохаком, сбоку от всей семьи Маркения. Справа был Иллион и послы Нэндос.

Алтарь высился прямо перед нами, и ветерок, создаваемый одеяниями жрицы, касался моего лица, когда она, пребывая в трансе, кружилась и пела. Пышные юбки поднимались тугим венчиком белого цветка, мелькали серебряные подвески.

В одной руке жрицы позвякивал колокольчик, в другой дымилась сухая ветвь древа со священной храмовой земли. Над алтарем висел металлический круг с выгравированным полумесяцем, знак луны и солнца, смены дня и ночь, вечной жизни после смерти.

Было жаль, что Лэнс никак не мог присутствовать здесь, что его не было рядом. Я изо всех сил молилась за нас двоих, просила мать и отца помочь мне, защитить жизнь и душу брата.

В моих руках теплилась тонкая свеча, плачущая воском. Он стекал на тонкий кусочек бумаги, отделяющий его от пальцев.

Я бросила взгляд на Иллиона. Тот, чуть склонившись перед алтарем и жрицей, с закрытыми глазами беззвучно вторил её молитвенному напеву.

Мне вдруг стало так спокойно, словно за стенами храма другого мира не существует. Ни вражды с Нэндос, ни гнильянки, ни порченных духов, зачем-то стремящихся к Оби. Только аромат благовоний, тягучая песнь и звон колокольчиков…

Сзади нас из толпы раздался невнятный шум и ропот, но я не обратила на него никакого внимания. Да и все присутствующие, казалось, полностью разделяли моё состояние. О чем волноваться в святых стенах храма в столь светлый день?..

Жрица, мимолетом взглянувшая в сторону прихожан, вдруг запнулась и испуганно вскрикнула, обрывая напев. Присутствующие недоуменно повели головами, не понимая, что могло стать причиной столь резкого отклонения от канонов службы, когда меня резко схватили сзади, заламывая руки.

Свеча, брызнув воском, упала на пол. Протестующий рык Мохака и звук тяжелого удара. Людские крики, отдавшие гулом в ушах.

Усилие воли, и я пришла в себя. Чудом вывернулась, и мой кулак настиг переносицу напавшего. Кровь кощунственно окрасила пол храма алыми пятнами.

Передо мной, зажимая нос, нагнулся один из моих соклановцев. Рядом кипела суматоха, где слились напавшие и пытающиеся отбиться. Пронзительно кричали женщины, которые, подхватив за руки детей, пытались выбраться из храма, но этим лишь усугубляли толкотню. Небольшой охраны, что была лишь снаружи храма, но которая не могла не услышать всего этого, нигде не было.

Потасовка в Доме двух святил, что, хэйви побери, здесь вообще происходит?!

Ничего не понимая, я повернулась к Иллиону и увидела, что на него насело трое говорящих с духами из моего родного Мэносис. Обескураженного и пытающегося вырваться наследника цепко держали, не давая возможности нанести и удара.

— Что вы творите?! — заорала я, но мой крик поглотила всеобщая какофония. — Вы с ума сошли?!

Я быстро огляделась, пытаясь понять, чем вооружены те безумцы, которые решились на нападение в святая святых, но, казалось, никто из них так не принес собой ни меча, ни ножа, ни чего-либо ещё.

Маркения с семейством оттеснили, рядом остался лишь Мохак, пытавшейся навести какое-то подобие порядка и прекратить происходящее. Широкоплечий и высокий, он вырубил нескольких, прежде чем на нем повисло сразу двое человек.

— Предатели! — орал Мохак.

Первыми на помощь Иллиону пришли его телохранители, те двое, что везде его сопровождали, но которые не могли быть рядом на службе, не принадлежа к клановой элите. Они прорвались через толпу, и попытались вырвать Иллиона из хватки напавших. Завязалась потасовка.

Я сделала шаг, намереваясь остудить пыл одного из нападавших, и вдруг увидела Сэндома.

В его руке был расписанный рунами длинный клинок, и он направлялся прямиком к наследнику Нэндос. Все были так поглощены друг другом, что, казалось, спокойно вышагивающего вооруженного Сэндома никто не замечал.

Телохранителей Иллиона оттеснили, а самого наследника силой поставили на колени. Что должно случиться дальше, было не сложно догадаться.

Сэндом замахнулся

Я рванула вперёд, проскальзывая между спинами борющихся, и с силой оттолкнулась ногами от пола.

И всем весом рухнула на Сэндома, намертво вцепляясь в его запястье.

По инерции, мы кубарем полетели вперёд, к алтарю. Сэндом ударился спиной об алтарный камень, и пронзительный грохот упавших чаш и сосудов с подношениями, привлек внимание всех присутствующих, как кульминация свершающегося богохульства и осквернения святого места.

Сэндом с выдохом сжал мою руку чуть ниже запястья, отдирая от своей. Я уже не сопротивлялась, его меч выпал ещё когда мы катились по полу.

Морщась от боли, я с трудом привстала, пытаясь отстраниться, но Сэндом не дал мне этого сделать до конца, до сих пор сжимая мою руку.

— Какого хэйви?!… — воскликнула я в стоявшей в храме тишине.

А затем онемела, не в силах пошевелиться.

На моих глазах кожа криво улыбающегося Сэндома наливалась толстыми узлами вен и приобретала зеленоватый оттенок. Белки глаз темнели, уходя в болотный цвет, губы приоткрывали короткие пеньки желтоватых крошащихся зубов. Тело моего друга детства крупно дрожало, будто толчками деформируемое изнутри, слюна запенилась и струйкой потекла по подбородку.

Изумрудные и блестящие, похожие на отполированные драгоценные камни, этихилии крупными гроздями расцветали по лицу и телу Сэндома, выпячиваясь светящимися буграми сквозь одежду.

— Пррроссти, малышшка Ли, — с трудом расслышала в утробном урчании.

Я закричала. С трудом вырвалась и отшатнулась, покачиваясь. Место на руке, где ранее удерживал меня Сэндом, нестерпимо жгло.

Я поднесла руку к глазам и рухнула на колени.

На коже ярким камнем проступил крупный этихелий.

Мир вне затянуло мутной пеленой, отделяющей меня от реальности. Крики, паника выбегающих из храма, короткие приказы Мохака, — все слилось в ничего не значащее ничто.

Я попыталась повернуть голову. Перекошенные ужасом лица людей смешались в одно целое.

Прокаженная. К ней нельзя прикасаться. Прочь. Скорее прочь. Волна боли, которая была сильнее физической, захлестнула сознание, наполнила его, как пустой сосуд.

Пол стал куском льда. Слишком холодно, но никто не спешил помочь. Я словно пропала, исчезла из этого мира. Сжалась в одну исчезающую точку. Стала ничем.

Закрыла глаза, чувствуя дурноту, туманяющую рассудок. Яд хейви просачивался в тело сквозь пульсирующий этихелий. Пронизывающий холод сменился невыносимым жаром.

Меня, распластавшуюся на полу, наконец, подхватили на руки. На грудь упали длинные белые пряди чьих-то волос, и где-то сверху я услышала голос Иллиана, но не поняла ни слова из того, что он говорил.

Понесли. Шея потеряла всякую силу, и непослушная голова скользнула вниз. Руку терзал чужой пульс, словно этихелий, сплетаясь с моей кровеносной системой, желал задать собственный ритм моему сердцу.

Стены храма сменились на голубое небо, пронизанное прозрачными перистыми облаками. Затем на незнакомый дощатый потолок. Какой-то новый сруб близи храма?..

Мелькнул деревянный край, и я почувствовала под собой твердую плоскость стола.

Сознание почти погасло, но с большим трудом выбралась из затягивающей забытья. Нельзя! Я не проиграю. Справлюсь.

Если это возможно. Гнильянка уже попала в мои вены, и с каждой секундой проникала всё глубже. Я чувствовала её скверну.

— … У вас в запасе несколько минут, — голос Иллиана на этот раз я слышала четко.

Пожилая женщина со знаком Нэндос на предплечье, чье лицо плыло, не давая на нем сосредоточится, подала знак рукой, и где-то за краем моего зрения захлопали двери, застучали металлические миски, полилась вода.

— Иллиан, ты должен уйти… — Холодное прикосновение ножниц к коже. Кажется, одежду на мне просто разрезали.

— Микелла, я…

— Уходи. Мы сделаем всё, что в наших силах.

Голову начало кружить. Я моргнула, силясь остановить эту пляску, а потом зажмурилась. Не было сил даже мысленно обратиться за помощью к предкам.

Треск дорываемой в спешке ткани, зябкость обнаженного тела. Едкий запах незнакомых трав. Бесконечной темный водоворот мути.

Волна ледяной священной воды, которой меня окатили, сперла дыханье, но не дала так желаемого мной освобождения от тошнотворной лихорадки.

Грохот выдвигаемых ящиков стола, смазанные тени людей, копошащихся рядом. На запястье здоровой руки и на щиколотки легли вдруг петли веревки, крепко фиксируя меня к столу. В рот, не церемонясь, сунули тряпку. В воздухе повисла гарь и специфический запах раскаленного металла.

Я вдруг поняла, что сейчас будет и протестующе замычала, чувствуя промчавшийся по телу адреналин.

Мгновенье, руку, там где рос и наливался этихелий, пронзила жгучая, самая невыносимая боль в моей жизни. Тело выгнуло дугой. Вспыхнули черные мушки.

И мир погрузился во тьму.

Я — лишь призрак, невоплощенный в физический мир дух. Сгусток энергии, метающийся в фиолетовом тумане тонкого мира, клубящимся тёмными ужасающими тенями.

Они сновали вокруг, тянулись ко мне, движимые желанием как можно скорее поглотить, сделать своей частью. Сущности терзал ненасытный первобытный голод хейви. Вечное проклятье, оно же суть природы злобных духов, порождений недр земли.

Во мне теплилась духовная сила, мерцающая среди сгущающейся темноты. Она влекла тени, как влечет ночных существ огонёк, но она же и обжигала, не давала пожрать мою суть, пока та светила достаточно ярко. И чем дольше длилась гонка, тем слабее я становилась, тем ближе подбиралось зло.

Я не помнила своего имени. Где и кем была до того момента, когда оказалась втянута в гонку, где имею лишь роль добычи для вечно голодных сущностей, устроивших охоту. Я знала лишь то, что едва я сдамся, наступит конец моему бытию. Наступит ничто.

Изредка, словно в насмешку, рядом разливался мягкий белый свет. Он то приближался, обдавая приятным теплом, то отодвигался и угасал. Тени расступались, боясь к нему прикоснуться, и в их движении виделся панический страх.

Я с надеждой тянулась к этому свечению, но призрачная рука находила лишь пустоту. А свет приходил и исчезал, принося мимолетное облегчение в жуткой гонке за мою душу…

— Не бросай меня! — новая попытка поймать бестелесное. Тьма плотоядно ждала, когда свечение уйдет, чтобы продолжить занятную игру.

Но свет, начавший было меркнуть, вдруг двинулся ко мне. Его тепло обволокло, согрело.

И постепенно зажгло меня саму, давая силы ярче гореть. Сущности со злобой отшатнулись, взвились, но их гнев ничего более не значил.

Только тепло и свет. Свет и тепло.

Запах спирта и медикаментов, напоминающие о больничном блоке общежития. Так я в Галентене? Мне всё это приснилось?…

Распахнула глаза, и тут же наткнулась взглядом на стол. Вскрытая упаковка шприцов, стеклянные коричневые ампулы. Охапка лекарственных трав, стоящих в воде и россыпь костяных амулетов с рунами. Сквозь витражи окна по мебели и светлым деревянным стенам танцевали цветные блики.

Я не заметила ничего лишнего, — никаких украшений, личных вещей. Комната была абсолютно безлика.

Но я уж точно не в больничном блоке.

В теле присутствовала слабость, как после гриппа, но в целом, я чувствовала хорошо. Сделала пару вдохов и скривилась, поняв, что насквозь пропахла потом. НЕ помешало бы принять душ или сходить в баню.

Захотела подняться, но что-то мешало. Я завертелась, пытаясь скинуть мешающее мне вместе с одеялом, повернулась на другой бок и… лицом к лицу оказалась с Иллианом.

Он спокойно спал. Прямо рядом со мной, правда, не под самим одеялом, а на нём, но при этом закинув на меня руку.

Я несколько секунд оторопела пялилась на лицо наследника Нэндос, который одни предки знают что забыл со мной в одной кровати, а затем неуверенно потрясла его за плечо.

После короткого промедления, он распахнул сонные глаза, моргнул, а затем тепло улыбнулся:

— Пришла в себя?…

Отодвинулась, чувствуя, как загорелись мои щеки.

— Что ты тут делаешь?..

— Так ты сама попросила меня остаться, — сообщил Иллиан.

— В каком это смысле?…

Наследник без сильной спешки убрал руку, присел и потянулся. Он был в простой домашней одежде, свободных штанах и льняной рубашке. Взлохмаченные волосы требовали расчески.

— Ты бредила два дня, — наконец, заговорил наследник. — После удаления этихелия твоя душа боролась с успевшей проникнуть в тело энергией хейви. И еще, кстати, у тебя подскочила температура. Ослабший организм не справился с нагрузкой, и рана после удаления этихелия воспалилась… Не буду пугать подробностями, сейчас все хорошо. Я начал колоть курс антибиотиков.

— Колоть? Мне? То есть, сам?…

— Понимаю твое недоумение, но на данный момент я единственный дипломированный медик на все Оби. Оставлять сепсис на знахарей — плохая идея, благо, я благоразумно привез с собой немало лекарств и антисептика.

— А зачем было… вот это вот все? — я красноречиво показала на его персону на своей кровати. Почему-то сейчас я могла думать только об этом, словно присутствие Иллиана так близко напрочь лишило меня способности рационально мыслить.

— Повторяю, ты сама просила. Каждый раз, когда я приходил к тебе перевязать рану или сделать укол. Сначала я подумал что это бред, но… думаю, дело в крови высших духов, которых хэйви не могут переносить. Моё присутствие явно благотворно сказывалось на твоем состоянии. Когда я понял это, я решил попробовать остаться с тобой ночь. И как видишь, ты, наконец, пришла в себя, критический момент остался позади. Ты поборола болезнь, Лия.

Первые мгновения я не понимала о чем он, потом медленно подняла правую руку и уставилась на свежую бинтовую повязку.

— Гнильянка… — пробормотала я. — Гнильянка… а что там с Сэндомом?.. Вы помогли ему?..

— Ты о том молодом мужчине из твоего клана, что хотел меня убить? Он мертв, Лия. Болезнь убила его. Точнее, его целенаправленно убито то, что всё это время им руководило.

Услышанное ударило по вискам тяжёлым мешком. Я оцепенела, прокручивая в голове фразы Иллиана.

Ложь. Это не может быть правдой…

— Значит, ты действительно его хорошо знала?

— Он был моим другом, — скупо ответила я.

Проклятый Север. Он никогда не перестанет забирать близких мне людей.

— Соболезную, Лия… но я должен тебе сказать кое-что ещё. Сэндом — не простой заражённый. Он тот, кого коснулся могущественный хейви. Это твой друг принёс болезнь в поселение. Его разум не принадлежал ему. После заражения он превратился в марионетку темных сил, выполняя их желания. Поэтому он и хотел меня убить даже под угрозой разоблачения. Хейви ненавидят высших духов и тех, в чьих жилах течет их первозданная сила.

Марионетка?.. Такое возможно? Холод скользнул по позвоночнику.

— Значит, Сэндом и был тем самым разыскиваемым нами источником?…

— В каком-то смысле да. Первозараженным. Ключом, который поможет понять, где находится хейви, которого необходимо уничтожить для выздоровления уже заболевших.

— Но я же смогла выздороветь…

— Гниль хейви не успела проникнуть в твою душу. Но для спасения остальных нужно уничтожить темного духа, иначе…

Иначе смерть, прочитала я по губам наследника Нэндос, который не стал произносить это вслух.

— Сэндом был хорошим человеком… — тихо сказала я. — Он не заслужил такой участи… Никто не заслужил.

— Да, человеком он был действительно хорошим…

Я подняла бровь, смутно читая между строк какой-то непонятны пока мне намек.

— Ты должна знать его сестру.

— Мирра… Мирра, а что же с ней?! Сэндом говорил, что она отравилась, но если в действительности он был зараженным под действием дурманящего воздействия, то Мирра, должно быть…

— Она здорова. Благодаря действиям твоего друга. Он скрывал от окружающих признаки болезни при помощи грибов-ползунков. Они же являются хорошим средством, чтобы не заразиться от больного. Из-за побочных действия для здорового человека при регулярном употреблении этого гриба, мы не могли его использовать, но Сэндом накачивал свою сестру их отваром. Мы нашли её в очень плачевном состоянии, но у бедняжки нет гнильянки, и она должна поправиться.

Я вспомнила, как Сэндом дал мне выпить странной грибной бурды. Глаза предательски защипало.

— Он боролся с воздействием темного духа. Но эту битву невозможно выиграть.

Закрыла лицо одеялом. Только бы не разрыдаться на глазах наследника Нэндос. Не сейчас.

На плечи легли руки. Несмело двинулись, и взяли в кольцо. Я вздрогнула, но не отстранилась. Хотела быть сильной, но не смогла.

Не было произнесено слов соболезнований, да и меньше всего я нуждалась в пустых речах. Иллиан наклонился ко мне так близко, слишком близко, но после борьбы с тьмой хейви, где Иллиан и стал моим теплом, моим светом и оберегом, тело не противилось этой близости.

Одно лишь его присутствие рядом дарило душевный покой. Казалось, я могу просидеть так целую вечность. Что-то теперь связывало нас, какая-то незримая, но крепкая нить на самом тонком из возможных планов. Я оказалась обязана сохранению своей души наследнику враждебного клана… Как бывает превратна судьба, какие странные пути выбирают нам наши предки.

— Тебе надо что-нибудь поесть… Я прикажу подать завтрак.

— Завтрак? — я выпустила одеяло из рук и подняла лицо.

— Тебе, правда, нельзя ничего существеннее бульона, — Иллион мягко улыбнулся. — И никакого кофе. Разве что, сладкий некрепкий чай. С четырьмя пакетиками сахара.

Я с легким удивлением фыркнула. Запомнил, надо же. Тогда в поезде он был куда более внимателен ко мне, чем я могла бы подумать.

— Душ за той дверью. В шкафчике есть домашние халаты. Тебе прислать в помощь служанку? Ты пока ещё очень слаба…

— Спасибо, — мотнула головой. — Хотелось бы справиться самой. Нужно приходить в норму.

Забота Иллина отчего-то смущала, а моя реакция на неё смущала меня ещё больше.

Наследник выпустил меня из рук и встал. Я вдруг вспомнила, как сильно пропахла потом, и что волосы, наверняка, давно требуют шампуня.

Иллиан ушел раздавать указания, а я, чуть покачиваясь, разведала шкафчики, где действительно висела домашняя не ношенная одежда, в том числе и халаты, прихватила один из них и отправилась в ванную комнату.

Простая душевая кабинка с пластиковыми дверками для Оби — уже целая роскошь. А здесь стекло, блестящий металл, красивый лаконичный дизайн… Маркений определенно решил произвести впечатление на Нэндос всеми возможными способами.

Замотала бинт на правой руке найденным целлофановым пакетом, сгребла несколько цветных нераспечатанных бутыльков, не разбирая, что шампунь, а что гель для душа. Постаралась не пускать в голову не единой мысли, и направила на себя тугие струи тёплой воды.

Пока смывала пот и приводила в порядок волосы, стараясь не упасть от слабости, служанки Иллиана приготовили завтрак.

Когда я вышла из ванной, в комнате уже расставили еду на низком столе, обложенным подушками, а Иллиан сидел и вдумчиво цедил черный кофе без молока. Перед ним дымились обжаренные ломтики бекона и яичница-глазунья.

— Ты так и не рассказал, как тридцать лет назад гнильянка пришла к Нэндос, — проговорила я, растирая влажные волосы полотенцем.

— Да, это… — наследник отставил кружку.

Села напротив. Бульон подали в железной кастрюле с оставленным черпаком. Пиалу передо мной уже наполнили бульоном, и я по-простому взяла её и отпила прямо с края.

— Ты должна знать о Великой тряске. Я о том землетрясении, что произошло на Севере три десятка лет назад.

— Да, конечно, я слышала об этом, — бульон оказался так вкусен, что я допила его без остатка в несколько глотков. — Так появление гнильянки было связано с Великой тряской?..

Мне и в голову не приходило сопоставить два эти события.

— Около Хоу, нашего поселения, в горе есть сеть пещер. Там, в одной из каменных зал, Нэндос когда-то устроили святилище… Особое место, куда ходили лишь по великим дням. Землетрясение унесло пару десятков жизней, и жрецы спустились туда, чтобы попросить предков о помощи. Но выяснилось, что подземный храм обрушился, открывая проход вглубь земли. Под Севером множество пустот…

— Эти пустоты не что иное, как обитель хейви… — тихо ответила я.

— Верно, так говорят. Но любопытных этот факт сдержать не смог. И вместо того, чтобы сразу же завалить вход в обнаруженные ниже пещеры, несколько смельчаков в них спустилось. Вернулся только один. Он и принёс гнильянку в Хоу, но тогда даже предположить подобное никто не мог.

— Так значит, этот человек… он был ведом темным духом? Как Сэндом?

— И как и Сэндома, его коснулся хейви, который никогда не бывал на поверхности земли, и вряд ли сможет подняться, слишком уж велика его чернота. Могущественная тварь, один из сильнейших видов. Тиррекус.

— Что?.. Хейви из сказок?

Повелитель темных духов. Первородный хейви. Слишком великое зло в глазах народов Севера, чтобы быть правдой.

— Сказки… Гнильянка тоже когда-то казалась глупой страшилкой, чем-то невозможным, но реальность оказалась куда более ужасающей, чем всем нам бы хотелось…

Повисло молчание. Я обхватила себя руками, надеясь, что это дурная шутка, но Иллиан не мог так глупо и странно шутить.

— Да, — продолжил наследник. — Тот первый зараженный… он изначально подчинялся воле темного духа. Был марионеткой с редкими проблесками разума, но люди часто так слабы… Несчастный молчал о заражении почти до самой смерти, а после неё его душа стала настолько заражена, что он сам… в каком-то смысле стал хейви. Мой народ с трудом смог его уничтожить.

— Так значит, и с Сэндомом тоже?…

— Ему, если так можно сказать, повезло. Темный дух не успел полностью поглотить его. Сэндом не стал хейви. Но его душа… не могла остаться целостной. Мы сами пока не слишком хорошо понимаем этот процесс, не имеем представления, как в этом случае помочь… Но мы точно знаем, что то, во что превращаются некоторые несчастные зараженные, порой может стать не менее опаснее хейви. Тело может не умереть в полном смысле этого слова. А значит, на земле появляется существо, которое является полностью физическим воплощением темного могущественного духа, который сам не выживет на поверхности. Воля тиррекуса рано или поздно дотягивается до каждого человека, в ком есть гнильянка, если её не лечить, а способы лечения были не отточены, клан действовал наугад. Более сотни человек из клана Нэндос обратились в то, что можно назвать лишь чудовищами. Людям пришлось убить тех, кто раньше был их братьями и сестрами, сынами и дочерьми…

Иллиан повел пальцем по ободку кружки. Его лицо казалось беспристрастным, но то было лишь маской.

— Так, значит, заразится можно лишь от того, кого коснулся темный дух? — тихо спросила я.

— Нет, но от него — быстрее всего. Тиррекус разумен, он знает, как скрыть внешние признаки болезни, и заставляет подвластных ему это делать.

— Но почему ты сразу не сказал мне, что источник заразы — человек?..

— Потому что всё куда сложнее. Источником мог быть и дух. Они тоже чувствительны к гнильянке, хотя заболеть ей могут лишь порченные духи. Скажем так, гнильянка — это эпогей порчи, то, во что она должна развиться и сама собой, но дух прежде умирает, если не соприкасается с гнильянка раньше, и тогда… Мы видим рождение хейви. Более того, у нас появились подозрения, что тиррекус действительно обладает способностью повелевать темными и порченными духами. После того как мы столкнулись с волной духов, целенаправленно стремящихся в Оби…

— Так вот значит как… А в Хоу такого не было?

— Нет. Это… пугает. Мне кажется что тот тиррекус, с которым мы столкнулись здесь, могущественнее устроившего эпидемию в клане Нэндос.

— И что же нам тогда делать?..

— Понять, что было источником, нужно было лишь для того, чтобы вычислить, где может оказаться очередной разлом, дорожка, которая привела в свое время будущий источник к тиррекусу. Мы смогли победить гнильянку, только когда мой дед с его братьями спустились в те проклятые пещеры. И ценой своей жизни убили повелителя хейви. Едва тиррекуса, ставшей причиной заражения, не стало, больные пошли на поправку. Пока он жив, всё остальное — лишь временные меры.

Чашка с горячим чаем в руках дрожала, я поставила её, чтобы не ошпарить пальцы.

— Значит, нужен разлом, — сказала, стараясь думать головой, а не поддаться эмоциям. — Вокруг Оби множество пещер. В Шепчущем лесу есть широкие глубокие ходы, уходящие одни хейви ведают куда, в горной гряде немало шкурников, куда местные обычно не спешат спускаться…

— Знаю, — кивнул Иллиан. — Предстоит много работы. Остается лишь просить о помощи предков, чтобы на это хватило…

Стук в дверь прервал мысль наследника. Громкий, настырный. Послышались протестующие голоса служанок.

— Это ещё что за… — пробормотала я.

Дверь распахнулся, и в комнату шагнул Мохак.

Короткий хвост белых волос жестко топорщится, челюсть выпячена. Вся фигура напряжена, а кулаки так крепко сжаты, словно брат собирался вот-вот устроить драку.

Разозленный яростный взгляд прожег комнату и натолкнулся на меня. Как вкопанный, Мохак застыл на месте.

Я не нашлась сделать ничего лучше, как натянуто помахать ладонью в знак приветствия, надеясь, что двоюродный брат примчался не для того, чтобы добить меня после заражения гнильянкой.

— Лия… С тобой всё хорошо?.. — пробормотал он.

Натянутые мышцы подрасслабились, лицо разгладилось.

— Мохак, я же говорил, что она должна прийти в себя, — несколько устало проговорил Иллиан. — Нужно было просто подождать.

Появление Мохака его отчего-то не сильно удивило.

— А что с гнильянкой? — сухо спросил Мохак, всё также глядя на меня.

Не по себе от этого прямого взгляда.

— У Лии её нет. Мы успели убрать этихелий, а тело и душа побороли остаток скверны. — Ровно сказал Иллиан, медленно пригубляя кофе из кружки и не глядя на моего брата.

Мохак подобрался. Ещё раз посмотрел на меня, явно не веря словам нэндесийца. Затем странно ухмыльнулся, определенно беря себя в руки:

— Так значит, ваши методы хоть в чем-то работают. Удивительно.

— Не очень то вежливо, — вырвалось у меня. — Иллиан вообще-то спас мне жизнь.

— Конечно, — после небольшой паузы ответил Мохак.

Замер, а затем вдруг сдержанно поклонился:

— От лица клана выражаю благодарность за спасение члена правящего рода.

Повернулся и быстрым шагом вышел, не закрыв за собой дверь и оставляя в комнате звенящую тишину.

— Что это вообще было?.. Как его сюда пустили?.. — протянула я, когда одна из служанок поспешно закрыла распахнутую дверь.

Так неловко, словно я увидела что-то, что не предназначалось для моих глаз.

— Попробуй его не пусти. Мохак устроил скандал, грозивший перечеркнуть установившиеся дипломатические отношения между кланами. Удалось отстоять лишь эту комнату, в конце концов, пока ты боролась с гнильянкой, любой вошедший сюда, кроме меня, мог заразиться.

— Никакого стыда… Воспользоваться моей болезнью, чтобы иметь повод бросить камень в сторону Нэндос, — сказала с легким отвращением. — Зачем строить из себя несдержанного подростка? Я же прекрасно знаю, что не будь здесь Нэндос и случись со мной что, семейство Маркения и бровью бы не повело. Но Мохак… такого шутовства я от него не ожидала. Пришёл, чтобы драку устроить прямо около больного человека?…

— Лия, без обид, — вдруг ухмыльнулся Иллиан, зачем-то бурявящий взглядом стену. — Твое ремесло — сила и оперативная тактика, тебя затачивали под это. Дипломатия тебе не близка, ты не обязана улавливать тонких граней мотивации людей, но здесь всё так очевидно, разве не находишь? Ведь ты знаешь Мохака куда дольше меня.

— К чему это ты клонишь?

Слова наследника про мои способности вызвали легкую обиду, впрочем, действительно обижаться на констатацию фактов смысла не имело.

— Если бы Маркений усиленно не подводил к тому, что лучшая партия для объединения кланов — это ты, я бы подумал, что Мохаку обещаны… твои красные ленты.

— Что Мохак — мой жених?.. — Я нервно расхохоталась. — Что за глупости… Он всегда меня недолюбливал, грубил, мы даже дрались в детстве…

Браки между двоюродными сестрами и братьями на Севере — старая традиция чистоты рода, часто практикуемая среди семей вождей, но мой отец и Маркений столь сильно не ладили, что об этом никогда не было и речи. К тому же, из-за неравного брака отца, для Мохака я являлась не лучшей невестой. Куда логичнее заключить брак с дочерью одного из приближенных к вождю фернери.

— Такие как Мохак не умеют показывать симпатии. Для них и грубость — проявление интереса.

— Скорее луна и солнце поменяются местами, чем станет возможно то, о чем ты говоришь, — уверенно ответила я. — Ты ошибаешься, Иллиан. Иногда люди дурно ведут себя по отношению к другим просто потому что могут, потому что хотят, без скрытых мотивов. Мохак вырос, но в глубине души остался тем же злобным мальчишкой, который при возможности скорее пнет твою сумку, стоящую на земле, чем из вежливости предложит её донести…

— Лия, — вдруг резко поднял на меня глаза Иллиан. — Чем дольше ты находишься на Севере, тем меньше шансов, что Север тебя отпустит. Если ты еще хочешь вернуться к жизни в столице и службе короны, — сразу уезжай, едва поправишься до конца.

Я ошарашенно замерла. Затем хотела выразить полное несогласие со странной мыслью наследника, но слова застряли в горле.

Взгляд Иллиана был тверд и при этом в нем тонкой поволокой плескалось нечто, что я не могла распознать.

Но наследник определенно знал, о чем говорит.

Как и я знала, что никуда отсюда не уеду, пока гнильянка еще течет в венах моего брата…

Иллиан на правах врача не отпустил меня домой, а оставил в резиденции Нэндонс еще на несколько дней. Мне требовались ежедневные перевязки раны на руке и уколы антибиотиков, впрочем, и то и другое я могла бы делать сама, но наследник не разделял моих взглядов.

— Ты ведёшь себя так, будто лёгкой простудой переболела, а не заразилась гнильянкой, — насмешливо заявлял он. — Здесь тебя и лечат, и кормят, и всегда есть кому помочь.

— Дома у меня есть Моис…

— С каких это пор наш воин превратился в твою горничную?

Я смеялась. Учитывая, что уборка дома, как и приготовление еды, пока я не оказалась тут, полностью ложились на мои плечи, кто здесь чья прислуга можно было ещё поспорить.

Моис меня навещал. Отчитывался по поводу самочувствия брата, передавал гостинцы от односельчан, которых по соображениям карантина ко мне не пускали. Кроме Моиса, Иллиан, скрепя сердцем, позволил совершить визит вежливости Марике.

Та просидела всего пару минут. Тщательно дыша через платочек, она скороговоркой передала пожелания скорейшего выздоровления от всей семьи, и поспешила удалиться.

Я вспомнила банные пытки, и от всей души заранее пожалела Марику.

Мохак более о себе знать не давал. После той некрасивой сцены, он и шага не ступил на территорию резиденции, что укрепило меня в мысли о собственной правоте по его поводу. В конце концов, я действительно знаю его куда дольше, чем Иллиан. И как ему в голову пришло настолько несуразное предположение…

Я спала до полудня, днем читала принесенные Моисом книги, стараясь отвлечься. Ближе к вечеру приходил Иллиан. Мы ужинали вместе, затем расстилали карты Севера и обводили красным маркером места, где могли оказаться разломы.

Мы рассматривали все варианты около Оби, а также изучали маршруты Сэндома за последние три месяца. Пять шахт. Несколько поселений. У команды, в которую входил Сэндом и мой брат, выдалось много заданий перед началом эпидемии гнильянки, и где именно они могли пересечься с повелителем хейви, оставалось лишь гадать.

А время утекало сквозь пальцы…

Моя слабость раздражала. Как мне казалось, тело слишком медленно набирало силы, а единственный маршрут — от постели до ванной и туалета, давался с большим трудом. Слишком много ресурсов забрала гнильянка, а моральное опустошение лишь усугубляло физическую немощь.

Я хотела как можно скорее прийти к себя и вернуться к Лэнсу. Мысли о брате почти никогда не покидали меня, и в пребывании в резиденции Нэндос я ощущала лишь один плюс.

Иллиан был рядом.

Я не желала разбираться в чувствах, что вызывал во мне наследник вражеского клана. Груз, лёгший на мои плечи, и без того тяжёл.

Но несмотря на избавление от хвори хейви, едва Иллиан входил в комнату, мне становилось легче. Не было того особого тепла, что спасало от нападок темных сущностей в бреду, но рядом с ним я чувствовала себя… защищенной?

Когда он желал спокойной ночи, я едва сдерживалась, чтобы не попросить его остаться, просто остаться, без всякого подтекста, но слишком хорошо понимала, как бы это могло выглядеть со стороны. Образовавшаяся между нами связь бередила душу, и мне навязчиво казалось, что Иллиан и сам не хотел уходить… но после полуночи дверь за ним неукоснительно закрывалась.

Сердце сжималось, а внутри червячком грызла мысль, что так оно и лучше. Нить, связующая нас, наверняка, скоро исчезнет, не стоит её подкреплять. К чему бы привело потакание этой слабости?.. Зачем шутить с духовными узами?..

Наконец, рана на руке достаточно затянулась, и последний укол антибиотика был сделан. Я в легком нетерпении переоделась в свои вещи, которые ранее передал мне Моис, и попращалась с нэндесийцами до завтра. Иллиан решил лично объехать отмеченными красным на карте места, и я, конечно же, напросилась вместе с ним, обязуясь прийти рано утром обратно к их временной резиденции.

Ещё несколько дней вдали от Лэнса после продолжительной разлуки, но только так я смогу действительно что-то сделать ради его спасения.

Вышла на крыльцо и втянула свежий воздух. Аромат зелени кружил голову после вынужденного заточения. Ноги просились размяться, а значит, силы постепенно возвращались.

Поселок пытался жить своей жизнью, но людей на улицах стало в разы меньше. Детей не было видно, женщины быстро выходили вынести мусор или снять высохшее белье, и, едва не выскальзывая из домашних шлепанцев, спешили обратно. Даже волкособы и те сидели по будкам, не издавая ни звука при моём приближении.

Животные, как и люди, ощущали выпустившую щупальца угрозу, что все сильнее сдавливали Оби. Только мелкие духи, планктон тонкого мира, беззаботно раздували бока, таращились на пустые улицы и искренне наслаждались самим фактом бытия. Примитивные создания жили подобно мотылькам-однодневкам, им не к чему тратить драгоценные часы на страх и попытки даже простейшей рефлексии.

Я ощутила укол зависти. Много бы отдала, чтобы хотя бы минуту не испытывать тревогу о будущем.

Калитка дома оказалась не заперта. Ещё на ступенях я услышала перепалку, доносившуюся из гостиной.

Войдя, я застыла.

Перед Моисом, уперев руки в бока, стояла Мирра.

Невысокая, крутобедрая, она высоко задирала остренький подбородок, и вопреки разницы в росте, взирала на нэндесийца свысока.

— Во мне до сих пор полно дряни, которой лечил меня мой бедный брат. Лекари подтвердили, что пока я не могу заразиться гнильянкой, — голос Мирры едва различимо грассировал, смягчая твердую “р”. — Вы не имеете права не пускать меня к Лэнсу!

— Мне необходимо распоряжение от вождя, — Моис держал на лице маску уверенности, но я видела, что воин отчего-то тушевался перед оппоненткой. — Поймите уже, наконец, я исполняю приказ, я не могу…

Мирра дернула пухлой губой, с раздражением перевела взгляд и наткнулась на меня.

— Лия… — уверенность слетела с её лица, и кожи цвета крепкого кофе с молоком коснулись серые тона.

Я стояла, не в силах шелохнуться.

Словно и не было четырех лет разлуки. Да, на широком лице Мирры четче выступили скулы, под большими карими глазами пролегли глубокие тени. Талия стала еще тоньше, руки худее, но при этом пышная грудь и бедра пережили несколько недель отравления лекарством Сэндома, а от природы почти детские, наивные черты лица время не коснулось…

— Лия… — повторила с дрожью в голове Мирра, и шагнула навстречу.

Не смогла ответить, пересилить застывший комок в горле.

Увитые татуировками тонкие руки сомкнулись в объятьях.

— Прости меня, Лия… если можешь, прости…

Она вжалась в моё плечо, и сквозь ткань футболки кожу я вдруг ощутила жгучие слезы. Мирра беззвучно рыдала. Длинные пышные кудри дрожали.

Моис с секунду уставился на нас. Затем смущенно отвернулся и вышел. Я с трудом подняла онемевшие руки и обняла подругу в ответ.

Мирра… сколько всего невысказанного легко между нами четыре года назад. И почти все оно, казалось, лишилось всякого смысла перед настоящим.

Девушка села на софу, украдкой вытирая слезы. Я поставила чайник, больше чтобы не сидеть на месте. Не думать.

— Я так виновата… твои родители… Лэнс, теперь Сэндом. Сможешь ли ты когда-нибудь меня простить? Проклятый дар. Что бы я не делала, я никогда не могла никого спасти… — тихо сказала Мирра.

— Ты знала, что Сэндом?.. — спросила, не поворачиваясь к ней.

— Едва он тогда вернулся домой, я поняла, что что-то не так. От него несло злом. Не таким злом, которое чувствуешь от человека, столкнувшегося с хейви, нет. Злом, которое источают сами темные духи. — девушка с трудом выговаривала каждое слово. — Нужно было бежать к лекарям, к Совету. Молить, чтобы они связали его, изолировали, придумали, чем лечить. Но я… я не сделала этого. Решила во всем разобраться сама. Не понимала, что все настолько плохо. Тем более… я до сих пор помню, чем может обернуться… спешка.

Я вздрогнула, крепко сжав упаковку чая. Бумага надорвалась под напором пальцев.

Четыре года назад Мирра, которая так и не стала говорящей с духами, ощутила нечто не так далеко от нашего поселения.

В тот роковой момент мы сидели у меня. Лэнс вместе с Сэндомом у них дома готовили какую-то очередную взрывоопасную смесь, а я и Мирра хотели спокойно подготовиться к выпускным экзаменам. Помню, как она замерла с широко распахнутыми глазами, судорожно зажав в пальцах ручку. Мама, которая принесла нам еды, спросила, что случилось, и Мирра сказала.

Как ловец, она слишком многое способна ощутить. Некоторые опасности ежедневно проходят мимо нас, мы живем на грани тонкого и нашего мира. О чем-то лучше не знать, но Мирра, увы, знала.

Она прямо рассказала, что в Шепчущем лесе показал голову древний могущественный хейви. Уже вечерело, и пугающие его солнечные лучи шли на убыль. Можно было закрыть на это глаза. Выждать, ведь истинная тьма не может находится долго на поверхности.

Но мои родители не хотели ждать. Они самонадеянно ушли вдвоем, оставив нам остывающий ужин.

Больше живыми я их не видела.

— Этот дар — насмешка, — голос Мирры пропитала едкая горечь. — Я так и не смогла научиться применять его во благо.

Я молчала. Отсыпала равные порции чая в чашки и убрала упаковку, игнорирую просыпающиеся высушенные чаинки.

Затем повернулась к Мирре, оперевшись на кухонную столешницу.

— Что было — не воротишь. Я достаточно оплакала родителей. Сэндома уже не спасти, а Лэнс… Его жизнь в наших руках.

— Я хочу… помочь, — сбивчиво проговорила девушка. — Это возможно?..

Я кивнула:

— Ты же запомнила те энергии, что шли от Сэндома?

— На всю жизнь, — дрогнув, ответила Мирра.

— Сможешь найти духа, что сотворил с ним это?..

Девушка обняла себя руками.

— Если бы я всё это время развивала бы свой дар, то смогла бы хоть сейчас указать направление… Но он, судя по всему, где-то глубоко под землей. Мне нужно подобраться ближе. И тогда я покажу путь… Я знаю, Лия, что это сейчас вряд ли поможет. Если вы не знаете даже примерно, где искать, то всё это бесполезно…

— Мы найдем, где искать. Обязательно найдем, — решительно сказала я. — По-другому и быть не может.

— Но если найдем, как это поможет Лэнсу?..

— Иллиан говорит, что если этот хейви будет уничтожен, болезнь отступит.

— Иллиан?.. Это тот сын вождя клана Нэндос, что приехал сюда? Вы знакомы?..

— Я всё тебе расскажу, — я впервые за весь разговор слабо улыбнулась. — К тому же, думаю, вам скоро предстоит познакомиться.

— Никогда бы не подумала, что придется иметь близкое дело с этими… с этим кланом, — пробормотала Мирра с неприязнью. — Но если это единственный выход…

Чайник вскипел, и я разлила чай по кружкам. Прежде чем поставить их на поднос, я, стараясь не шуметь, аккуратно приоткрыла дверь спальни Лэнса.

Он, как и обычно в это время, ещё дремал. Но когда я заглянула внутрь, брат заворочался, чуть привстал и распахнул глаза.

Рассеянный слабый свет подсветил худое лицо.

— Лия… сестренка… это ты?..

Несколько быстрых шагов, и несмотря на протест, я сжала брата в объятиях.

— Всё хорошо, всё хорошо, я больше не могу заболеть… — только мой сбивчивый шепот остановил чертыхания и заставил его замереть. — Я победила гнильянку…

— Какое счастье… — только и смог выдавить он, неуверенно обхватив мои плечи.

От него шел запах болезни и веяло хейви. Я различала темные волны, схожие с теми, что накатывали на меня, когда я лежала в бреду. Раньше едва различимые, сейчас они давили своей тяжестью. Я отстранилась.

Кожа брата стала ещё более землисто-зеленого оттенка. В желтоватых белках зеленели глубокие прожилки.

— Как ты?..

— Не волнуйся, все хорошо, — поспешно откликнулся он, инстинктивно натягивая одеяло выше, но я успела различить узор темных пятен на его груди. — Лекари делают все возможное…

— Конечно. Ты обязательно выздоровеешь, — уверенным тоном перебила его я. — Тем более, мы уже выработали план действий. Дело за малым…

Всего лишь победить одного из древнейших темных духов, но я оставила эту мысль при себе и постаралась не выдать истинных эмоций.

— Главное, что с тобой всё хорошо. Когда я узнал… — лицо Лэнса исказила боль.

— Иллиан и его люди успели мне помочь. Они действительно знают, что делать, и я этому подтверждение. Скоро и ты поправишься, вот увидишь…

Лэнс счастливо рассмеялся. Кажется, он впервые поверил в мои слова. Верила бы в них до конца и я…

Вдоволь наговорившись с Лэнсом и окончательно его успокоив, я пошла за Миррой. Она тут же вскочила, когда я вернулась в гостиную и, не говоря ни слова, неровным шагом поспешила в спальню брата.

Я достала сахарницу, положила на тарелку любимое печенье Лэнса. Когда я уже расставила посуду на подносе, легкий скрип входной двери оповестил о том, что Моис вернулся в дом.

— Ему хуже, — глухо сказала, не оборачиваясь.

— Время идет, о-терис, — негромко ответил он. — Болезнь прогрессирует, как бы мы не старались ее затормозить.

— Известно, сколько ещё у нас в запасе?

Повисло тягостное молчание. Я повернулась, впериваясь в нэндесийца взглядом.

— Недели две. Не больше, — наконец, ответил он.

Глаза защипало как от брошенной пригоршни соли, но мысль о том, что я сейчас вернусь к брату, отрезвила.

— Ясно, — кивнула, окончательно беря себя в руки.

Посуда на подносе закачалась, когда я перехватила его поудобнее. Моис с готовностью пошел вперед и бесшумно приоткрыл дверь, чтобы я смогла пройти.

В этот раз моё появление осталось незамеченным. Мягкий свет из-за занавешенных окон выхватывал Мирру, присевшую возле кровати. Девушка крепко сжимала ладонь Лэнса и что-то тихо говорила, глядя ему в глаза.

Она мягко погладила пальцы брата, а затем наклонилась и с нежностью легко коснулась их губами.

Я сделала шаг назад, стараясь не издать ни звука. Аккуратно перенесла вес подноса на левую руку и закрыла дверь снаружи, оставляя Мирру и Лэнса наедине.

Солнце играло на влажных от мимолетного ливня крышах, бросало блики на цветные витражи, от воды ставших ярче. Они смотрелись игрушками, дорисованной чудесной иллюстрацией на фоне тусклых однотипных многоэтажек, которые в Нижних Вестцах построили под напором прибывающих переселенцев с юга. Пришельцев, готовых жить в тесных безликих коробках.

Платье Мирры было всего на ладонь выше колен, но взгляды прохожих, безразлично скользивших по мне, останавливались на фигуре подруги моего детства, пялясь на ноги и угадывая в складках ткани женственные изгибы.

Походка Мирры, мягкая, дразнящая, заставляла некоторых пришлых, простых работяг, сбивать шаг и глупо смотреть ей вслед, с трудом проглатывая сальные шуточки под мрачный взгляд стоящих рядом северян.

Мы поехали за товарами для хозяйства, список которых набросал Моис, а также хотели купить мне одежду взамен испорченной в первый день Недели предков. Вынужденные, но необходимые покупки, на которые приходилось тратить драгоценное время.

Перед тем как уехать из Оби, я вернулась в резиденцию Нэндос, но Иллиан до сих пор отсутствовал. Поэтому я оставила записку, в которой описала возможности Мирры и ее желание нам помочь. Редкий дар девушки сулил высокий шанс на успех в поисках проклятого террикуса, и мы были обязаны взять ее с собой.

Вряд ли кто-то из нашего клана до этого даже словом обмолвился о способностях Мирры перед нэндесийцами. У Мэносис всегда уважали решение не развивать дар говорящего с духами, зная, что может принести с собой общение с Тонким миром, да и посвящать чужаков в свои тайны никто не спешил.

Впрочем, Нэндос до последнего умалчивали об истоках заразы и о том, что понадобится делать дальше, поэтому, кланы были квиты.

Мы вышли с Миррой из небольшого магазинчика, где я купила удобные штаны и простую льняную рубашку с синей вышивкой, когда кто-то громко крикнул:

— Лия!.. Лия, привет!

Невысокая худенькая девушка активно махала нам с другого конца улицы. Я пригляделась и узнала Агнессу, официантку из «Дырени».

На этот раз вместо коричневой формы с передником, девушка оказалась наряжена в традиционной северное платье, а свои волосы она забрала в тугой пучок, пронзенный несколькими шпильками с голубыми бусинами.

Я с удивлением моргнула, не понимая, что это она так вырядилась, пока не увидела вывеску лавочки, у которой она стояла.

Ясно. Значит, теперь Агнесса подрабатывает продавщицей оберегов, амулетов и, кажется, магнитиков для забредших на Север туристов.

— Лия, давно не виделись, — Агнесса повисла на моей шее, едва мы достаточно приблизились. — До сих пор вспоминаю, как ты с какими-то парнями отделала тех придурков!

Мирра чуть приподняла бровь, мягко улыбаясь:

— Если пройдут годы, и меня спросят, что делает Лия, то я не ошибусь, если отвечу, что она опять зачем-то ввязывается в драки.

— Они повели себя… некорректно… — пробормотала я, краснея.

— Спасибо Лии, несколько вечеров в «Дырени» была полнейшая тишина, никто даже не пытался мне грубить… Правда, потом опять случился неприятный инцидент, и Кинга едва не прострелил ногу одному из посетителей… В общем, я решила завязать со сферой ресторанного бизнеса и подалась в торговлю, — Агнесса с важностью шутливо подняла пальчик, кивая на прилавок. — Надо же как-то подрабатывать, пока есть такая возможность.

— И как, много покупателей? — полюбопытствовала Мирра.

Агнесса смутилась:

— Вообще, сейчас не сезон. Чаевые в кафе были куда больше, чем мой процент от продаж лавки… Но спокойствие того стоит. Вы приехали в город за покупками? — Она скосила глаза на пакеты. — Может, пообедаем вместе, если вы уже освободились? У меня начало обеденного перерыва, а неподалеку есть кофейня.

Предложение девушки пришлось весьма кстати. Мы с Миррой не планировали задерживаться, но другой возможности перекусить в ближайшее время могло и не быть, и я кивнула.

Кофейня располагалась всего в паре десятке шагов от лавки, где работала Агнесса. Заведение всего на пять столиков, за стеклом прилавка десерты и картонные коробки с заготовленной заранее едой. Полусонный бариста встрепенулся, застатый нами врасплох. Заказанный обед он бросил в микроволновку, а кофемашина под его пальцами тяжело загудела, перемалывая кофейные зерна и наполняя небольшое пространство заведения приятным ароматом.

— Полжизни за нормальный кофе, — потянулась Агнесса, когда мы сели за столик у окна. — Никак не могу привыкнуть, что почти везде здесь подают растворимую бурду из пакетиков три в одном, только в этом местечке можно отвести душу.

— Так ты учишься в столице? — спросила я.

— Ага. А родилась и выросла в Приморье. Снег впервые увидела в Галентене, когда приехала поступать. Кто же знал, что мама выйдет замуж за северянина, и каникулы я буду проводить не у теплого моря, а на противоположном конце страны… Но мне здесь нравится. Хотя, если честно, порой страшновато, когда двери открываются без сквозняка, а твоей ноги касается нечто, чего ты даже не можешь увидеть…

— Духи, — понимающе кивнула Мирра. — Но в городе тебе нечего бояться. Те из них, кто способен причинить вред людям, сюда не приходят. Не без помощи говорящих с духами, конечно.

Нам принесли разогретые ланчи и стаканчики с кофе. Вкус свежевзбитого капуччино приятно защекотал язык.

— А что за духи вызывают острое чувство страха и параноидальные мысли? — буднично спросила Агнесса, вскрывая упаковку с куском мясного пирога.

— Прости, — вздрогнула Мирра, и на её платье упало несколько кофейных капель.

— Очень скверные духи, Агнесса, — вырвалось у меня. — Скверные даже для хейви. Откуда эти вопросы, наслушалась баек местных?

— Да отчим… он уже как с месяц дома. Шахту, которую он курировал, временно закрыли. Рабочие там едва с ума не сошли, люди отказываются работать, а пара ребят до сих в стационаре лежат, какие-то голоса в голове… жуть. Вот вам и духи, романтика Севера…

Она с жадностью впилась в пирог, откусывая тонкое тесто и перемолотый со специями фарш.

— Ничего не слышала об этом, — пробормотала Мирра.

— Ой, наверное, мне не стоило говорить. — Смущенно пробормотала жующая Агнесса. — Корпоративная тайна… все дела.

— А где именно эта шахта? — Я с трудом уняло бешено заколотившееся сердце.

— В полутора часах езды отсюда, неподалеку от Розовых родников. Что-то не так? Вы обе как-то странно выглядите… Я сказала что-то не то?

— Всё хорошо, — поспешно ответила я. — Не бери в голову.

Теперь всё действительно хорошо. Мы с Миррой переглянулись, понимая, что всё это значит.

Солнце едва окрасило посветлевшее небо розовой краской, утренняя прохлада щекотала щеки. На площадке перед резиденцией Нэндос стояло несколько машин в окружении говорящих с духами, и их заведенные моторы тихо урчали, а воздух горчил от выхлопных газов.

Я и Мирра с двумя небольшими рюкзаками подошли ближе. Один из мужчин в простой форме говорящих с духами обернулся, и я с удивлением узнала двоюродного брата. За поясом у него было два одноручных меча с зигзагами рун.

Такое оружие не носят только для статуса или красоты.

— Сам сын вождя решил прийти, чтобы пожелать нам легкой дороги? — не замечая оружия, с усмешкой потянула Мирра и изящно отбросила вьющиеся пряди густых волос.

Она знала его с детства и по дурной привычке лезла на рожон, впрочем, дальновидно приглушая голос, чтобы ненэсийцы не могли её расслышать.

— Мирра… так ты действительно едешь с Нэндос, — проговорил Мохак, кладя руку на пояс прямо у рукояти одного меча. — Ты даже не согласовала свое решение с моей семьей. Тебе есть что сказать по этому поводу?

Девушка закусила пухлые губы, разом теряя всю спесь.

— Но будем считать, что мы с тобой договорились. Не время выяснять причины твоего поведения, сейчас нам нужны способности ищейки, — продолжил Мохак.

В его лице с легкостью читалось нескрываемое удовольствие от хода беседы.

— Ищейки… — пробормотала Мирра, цепляясь за возможность сохранить лицо. — Звучит не слишком вежливо…

— А вежливость и не конёк Мохака, благо, сейчас она не к чему. — насмешливыми колокольчиками зазвенел голос Марики. — Но цени наше великодушие, Мирра, в иной ситуации тебе бы пришлось подумать над своими поступками в Яме. Отвратительное место, тем более, для девушки.

Марика в нежно лавандовом платье подошла к нам и скрестила тонкие руки. На её запястьях глухо звякнули браслеты, а на темно-вишневых губах играла обманчивая улыбка.

— Что вы здесь оба делаете? — тихо спросила я, оглядываясь.

Иллиана пока нигде не было видно.

— Мохак едет с вами, — нехотя пояснила Марика, и заметив мой удивленный взгляд, едко добавила. — А что такое Лия, ты против? Дела поселения прежде всего забота правящей семьи, и присутствие Мохака в таком деле обязательно.

— Это опасно, — выдавила я. — Все собравшиеся здесь так или иначе имеют иммунитет к гнильянке, и это неразумно так…

— Ты сама едва отошла от болезни и уже лезешь на рожон, — с раздражением перебил меня Мохак. — Кто вообще тебе дал право оценивать мои действия? Нэндос и так слишком долго шлялись по нашим землям, отказываясь объяснять, в чем состоит все дело. А я не люблю сюрпризы.

Прежде чем я ответила, Марика вздрогнула и пригладила прядь выбившихся волос, чуть кусая губу. Я резко повернулась, и едва не наткнулась на Иллиана.

— Доброго утра, — склонил голову он, чуть отступая. — Вижу, все уже в сборе, и уже можно выдвигаться. Прошу прощение за ожидание.

Мохак сдержанно кивнул, на мгновение взглянув на меня, а затем вновь переведя взгляд на наследника Нэндос. Его лицо оставалось беспристрастным, от отчего-то внутри всё тревожно сжалось.

— Прошу вас, берегите себя, — проговорила Марика, обращаясь больше к Иллиану, чем к кому-либо другому. — Эта вылазка может быть опасной, а в ваших руках будущее Оби.

По лицу Мохака скользнула едва уловимая дрожь, словно он собирался ухмыльнуться, но сдержал порыв.

— Моя сестра в такой заботе о всех нас, что едва сама не решилась ехать с нами, — по тону двоюродного брата невозможно было понять, то ли он шутит, то ли говорит серьезно.

И так бледное лицо Марики побелело.

— Если бы от меня могла быть польза в таком деле, я бы, конечно, так и поступила. — Медленно сказала она. — На кону судьба клана и всего поселения.

Её голос прозвучал на удивление честно.

Приготовления быстро подошли к концу, и пришло время рассаживаться по машинам. Водитель Иллиана, Эвок, остался неизменен, сам наследник Нэндом сел рядом с ним, впереди. Помедлив, я потянулась к месту за Иллианом, отстраненно отмечая, что Мохак уже внутри, а значит, нам придется терпеть тесное общество друг друга как минимум до ближайшей остановки.

— Куда мы направимся в первую очередь? — спросила я, проверяя, что плотно прикрыла за собой дверь.

Близкое присутствие двоюродного брата тяготило и добавляла движениям неловкости. Пришлось дважды хлопнуть дверцей, прежде чем она действительно закрылась. Мохак неотрывно наблюдал за моими действиями, и больше всего на свете хотелось выругаться и попросить его перестать пялиться.

— Сначала мы проверим Элобиновую пещеру, потом скалы около деревушки Энеки… — проговорил Иллиан, когда, наконец, образовалась тишина.

— Розовые родники, — сказала я. — Думаю, нам стоит посетить это место в первую очередь.

Мохак фыркнул:

— Родники?.. С чего бы? Они намного дальше по предложенному маршруту, а прямую к ним дорогу недавно размыло. Мы убьем день, к тому же, если там ничего не найдем, намотаем круг. За четыре года ты совсем забыла географию Севера?..

Я, глубоко вздохнув, проигнорировала колкость и сразу перешла к делу:

— Вчера я узнала, что шахты на Розовых родниках закрыты из-за странных обстоятельств, напоминающих влияние хейви… и не самых обычных хейви.

— И почему мы только сейчас об этом узнаем? — едва наследник Нэндос открыл рот, выпалил мой двоюродный брат.

— Иллиана не было в резиденции, а я хотела сообщить лично…

— Теперь Нэндос — единственная инстанция, ответственная за происходящее в Оби?..

Мне стало жарко под его взглядом.

— Значит, Розовые родники. Хорошо. Сначала туда. — Хладнокровно кивнул Иллиан.

Бровь Мохака недоуменно дернулась, он явно не понимал, почему наследник так быстро согласился, не задав никаких уточняющих вопросов.

Мой двоюродный брат не знал одной детали.

Розовые родники были недалеко от той остановки поезда, где на нас с Иллианом напал порченный дух. Уже два совпадения. Слишком много, чтобы их проигнорировать.

Наша машина тронулась первой, и сквозь приоткрытое окно в нос ударил запах бензина. Брат раздраженно дернулся и крутанул ручку, закрывая зазор. Затем повернулся ко мне и требовательно потянул:

— Рассказывай, каким образом ты узнала про Розовые родники, и что именно тебе известно.

Эвок резко вошел в поворот, и меня едва не швырнуло на Мохака. Тесное соприкосновение плечами, казалось, ещё больше его рассердило.

Призвав все свое терпение, я покорно, не вдаваясь в подробности знакомства с Агнессой, пересказала суть разговора в кофейной.

Утреннее небо, уже подзолотившееся с краю, стремительно темнело от наползших облаков. Через полчаса на лобовое стекло вбилось пара крупных капель, и вскоре упругие струи дождя изо всех сил били машину, дворники елозили туда-сюда, а Эвок скинул набранную скорость.

—…Так значит, ты поверила какой-то пришлой девчонке со странной историей о работе отца. Мы сменили курс, а этот ливень только увеличит потраченное на дорогу время. Тебе, Лия, остается лишь просить предков, чтобы эти россказни оказались правдой.

Мохак, как мужчина моего рода, тем более сын вождя, имел право так со мной говорить, и в присутствии посторонних я не должна оборвать его. Стань я говорящей с духами, что дало бы куда больше веса любому моему слову, он всё равно имел бы право и дальше общаться со мной все в том же высокомерном тоне.

Даже в детстве у меня было больше возможностей, чтобы поставить его на место. Чтобы поездка прошла гладко, требовалось держать себя в руках. Ради Лэнса…

Я с раздражением закусила губу и уставилась на пейзаж за окном. Лишь слой железа отделял меня от зияющей пропасти обрыва, вдоль которого мы мчались.

Ливень и не думал стихать. Короткая остановка для обеда, и вновь горная извилистая дорога и тяготящее молчание, вызванное одним лишь присутствием Мохака. Несколько раз я проваливалась в спасительную дрему, выныривая на глухих далеких раскатах грома. Гроза шла близко, но боком, лишь пугая тусклыми и вспышками и ворчливым рокотом.

— У Розовых родников есть рабочий поселок. Остановимся там и узнаем что к чему, — впервые за долгое время подал голос Иллиан.

Он посмотрел на Мохака через зеркало заднего вида. Голубая радужка отливала льдом, за которым скрывалась неприязнь, но мой двоюродный брат равнодушно рассматривал хлещущие струи дождя. Те упругими змеями извивались согласно потокам ветра.

— А что, если все дело в просочившихся из-под земли газах? — выдержав достаточно долгую паузу, спросил Мохак.

— Значит, обдумаем, куда лучше двинутся дальше, — безмятежно ответил Иллиан. — Мы все равно едем наугад. Вся надежда на удачу и девушку, что способна чуять духов.

К поселку мы подъехали уже далеко за вторую половину дня. Дождь, словно в издевку, тут же начал стихать, переходя на тихое покрапывание. Мы остановились, не доезжая до первых домов.

Едва машина встала и мотор стих, Эвок, громко хлопнув дверью, резко вышел и поспешно чиркнул колесиком зажигалки, поджигая сигарету. Глядя на него тоже захотелось затянуться, хотя никогда прежде меня на это не тянуло.

Изначально я думала, что мы поедем большой группой, но вместе с нашей машиной было ещё всего две, и будь нас больше, мы бы передвигались медленнее.

Из остальных нэндесийцев я узнала только пару мужчин, что были с нами на той вылазке, где мы покончили со множеством порченых духов, и второго телохранителя Иллиана

С ним к нам и подошла Мирра, и её тихий смешок над не услышанной мной шуткой говорил о том, что в отличии от меня, она хорошо провела время в пути.

— Хэрг, — требовательно сказал Иллиан, привлекая внимание увлекшегося молодого мужчины. — Ты и Эвок, узнайте, сможем ли мы здесь где-нибудь разместиться, если придется задержаться на ночь.

Нэндесийцы коротко кивнули.

— Если шахты закрыты, — тише продолжил Иллиан. — Никто не захочет нас к ним подпускать. Нужно следить за своими словами, и аккуратно говорить с местными, но выудить из них как можно больше информации о происходящем. Как выясним подробности, небольшим развед-отрядом отправимся к шахтам. Нужно успеть сделать это до темноты. Даже подземные хейви становятся сильнее ночью…

По позвонкам пробежался легкий озноб.

Рабочее поселение выглядело едва ли меньшем по размеру, чем Оби. Однотипные невысокие домики, возведенные на скорую руку, но достаточно основательные, чтобы переживать северные зимы. Здесь вахтами жили рабочие и их жены с маленькими детьми, для которых владельцы добывающего предприятия организовали небольшой детский сад.

Меня ещё и на свете не было, когда королевские компании поделили между собой Север и начать бурить нашу землю. Когда-то острое недовольство северян сменилось на усталое терпение, а от пришлых регулярно приходили запросы на помощь с сущностями тонкого мира, за которые говорящим с духами щедро платили.

Отец и мать скупо отвечали на вопросы об этом. Они терпеть не могли грубых простых работяг, приезжавших сюда со всех концов королевств в надежде хорошо заработать. Чужаки привозили с собой дурные привычки и подчас забывали о необходимости вникать в наши порядки. Для них открывались азартные дома и бордели, вызывающие отвращение и недоумение у любого рожденного на Севере, они оставляли за собой лишь шлак пустых горных пород и мусор.

И в таком месте я оказалась впервые. Эти дома, чем-то напоминающие безликие многоэтажки в Нижних Вестцах, они также казались отрезанным куском иного мира, тусклого и равнодушного к той природной красоте, в которую его волей судьбы забросило.

— Если бы я не был в столице и не видел своими глазами их древние коллизии и дворцы, музеи, центральную площадь и главную библиотеку, я бы подумал, что эти люди с южных краев вообще не способны на что-то стоящее, — тихо проговорил Иллиан, словно прочитав мои мысли.

Я не заметила, как он оказался так близко. Мы шли по дороге, озираясь по сторонам. Из местных на улице почти никого не было, а те что были, полностью игнорировали наше появление. К говорящим с духами они более чем привыкли.

К одном из мужчин, сидящих за рассыхающимся столом и флегматично смолившем трубку, подошел Эвок. Отсюда совсем не было слышно, о чем они говорят.

— В столице пришлые уже мы, — негромко ответила я. — Пришлые и дикари. Едва ли лучше темнокожих с острова Вэйду.

Иллиан рассмеялся.

Вторя ему, недалеко вдруг оглушительно загрохотало. Небо оставалось тяжелым, свинцовым. Одна гроза прошла мимо, но ей на смену спешила другая.

— Здесь есть небольшая гостиница, — сказал подошедший Эвок, уже закончивший расспросы местного. — Для командировочных. Сейчас она почти пуста, но нас могут принять.

— В любом случае, придется заночевать в этом месте, — проговорил Иллиан, — Слишком плохая погода для пересечения горных дорог.

Когда мы вошли под укрытием стен двухэтажного длинного здания, ливень разразился с новой силой, отчаянно тарабаня по стеклам.

Администратор гостиницы, узловатыми пальцами поправляя редкие волосы, зачесанные на залысину, некоторое время дотошно выпытывал откуда мы и куда держим путь. Получив заготовленный ответ о неком задании в соседнем селении, куда мы и отправимся утром, он кивнул, зачем-то делая отметку в своей потрепанной тетради.

— Всё равно комнаты пустуют, шахты временно закрыты… За отдельную плату можем предложить ужин в полседьмого, пойдет?..

Его губы растягивались в улыбке мягким пластилином, а глаза суетливо скользили по фигурам нэндесийцев. Поверил ли он нам, понять было невозможно.

Несмотря на отсутствие постояльцев, отчего-то всей нашей компании предоставили комнаты, расположеные вразброс друг от друга, и на первом, и на втором этаже. Мохак раздраженно дернул уголком губ, когда сгреб несколько связок ключей. Наши с Миррой он вручил мне лично в руки.

Едва я переступила порог номера, то кинула сумку на пол и тихо спросила у подруги:

— Чувствуешь что?

— Нет, — качнула та головой. — Но мне здесь… не нравится.

— Неудивительно… — протянула я.

Прямо над моей головой болтался конец паутины, на которую махнули рукой при уборке комнаты проигнорировали. В узком пространстве с трудом вмешалось две кровати с затертыми покрывалами.

— Я не об этом, — пространственно ответила девушка, проведя по воздуху рукой. — Не знаю, как люди умудряются тут долго жить. Воздух пропитан… угрозой.

Прислушалась к своим ощущениям. Что-то смутное, на самой грани восприятия, скользнуло рядом и пропало.

— Тут ли то, что мы ищем, я пока не знаю, но рядом с нами нечто, в чем нет света, — пробормотала Мирра.

Я поежилась, поведя вмиг замерзшими плечами. В комнате стало еще теснее.

— Пока осмотрюсь, — сказала, желая как можно скорее покинуть неуютный номер.

Мирра, словно не слыша, кивнула и потянулась к застежке рюкзака.

За дверью в коридоре я едва не налетела на Мохака и Иллиана. Оба в этот момент ожесточенно переговаривались и на мгновение смолкли, не ожидая чего-либо появления, но тут же, проигнорировав меня, вернулись к прерванному разговору.

— Необходимо идти прямо сейчас, как мы и планировали. Ты видел выражение лица этого мужчины за стойкой?… Наше появление здесь некстати, — сложив руки на груди, процедил Мохак.

— Из-за отвратительной погоды совсем нет солнца. Хейви чувствительны к нему даже под землей, в его отсутствие их силы растут. Пойдем перед самым рассветом, в пять утра. Шахты закрыты, все будут спать, мы сможем пройти незаметно.

— Я не доверяю местным. Та же компания содержит ещё несколько шахт у нашей земли, и каждый раз, когда мы работали с их представителями в местных администрациях, нам постоянно норовят поставить палки в колеса… В случае спорной ситуации, они не станут нас слушать. Особенно, если застанут за попыткой незаконно проникнуть за заграждения….

— Я не буду лишний раз рисковать своими людьми.

— А разве ты уже не рискуешь ими, беря их с собой?..

Иллиан сдержанно выдохнул:

— И всё же, это мои люди. Мы идем перед рассветом.

Мохак сдвинул брови и покосился на меня. Уж не решил ли он назло Иллиану взять с собой меня и Мирру, и самому все выведать прямо сейчас?..

— Хейви с тобой… — чуть слышно проговорил он. — На рассвете, значит, на рассвете, как скажешь, люди, действительно, твои. Только если что, приготовь как можно более правдоподобное объяснения для местных, какого мы пытаемся прорваться в закрытую шахту. Где, кстати, возможно, разлом ведущий к газу, а не к темным хейви…

На последней фразе он прожег меня взглядом.

— Удивляюсь твоей легкомысленности, Лия, — вкрадчиво продолжил он.

Мне показалось, или он имел в виду не только мою веру на слово Агнессе о странности происходящего здесь?.. Да что же он на меня так сильно взъелся?…

— Но пока её слова только подтвердились, — вступился за меня Иллиан.

— Послушай. — Тяжело проговорил Мохак. — Пока ты был в своей столице, я жил на Севере, сам ходил с говорящими с духами. И то что мы делаем — верх легкомысленности.

— А что предлагаешь ты? Прийти к администрацию и сказать, что мы ищем источник опаснейшей болезни? Запросить документы, пробы воздуха? Если в этих туннелях затаилось такое, то знаешь, что грозит владельцам шахт и какие их могут ждать убытки?.. Они никогда нас не пустят туда по своей воле. Твои односельчане и двоюродный брат умрут до того, как вмешается корона.

— Или, если мы пойдем туда вот так, в шахте от газа или обвала умрут твои люди… и моя двоюродная сестра. — Оскалился Мохак.

— Хватит! — не выдержала я

От повисшего молчания бросило в пот.

— … совсем рядом может быть разлом, где обитает древний хейви. Если мы продолжим в том же духе, то наши дрязги станут для него пищей. — Сказала как можно спокойнее.

Как бы Мохак не выкинул нечто, что полностью сорвёт предстоящую вылазку. Весь день он вёл себя не лучше упрямого подростка, затаившего глубокую обиду. Отчасти я могла понять все его доводы, но было одно весомое «но». Действовать менее «легкомысленно» нам не давало отсутствие времени.

— Ты права, — с удивительной безмятежностью вдруг проговорил Мохак. — Если мы окончательно разобщимся, у нас не будет шансов пережить встречи с тем, что с некоторой долей вероятности скрывается в этой земле.

С трудом удержалась чтобы не выдать изумления от той легкости, с которой он со мной согласился.

Мохак, решив, что разговор окончен, коротко кивнул Иллиану, и, не взглянув на меня, прошёл мимо. Ступеньки хлипкой лестницы, ведущей на первый этаж, заскрипели под его ногами.

— Не следовало говорить что-либо наперекор более старшему в своей семье при посторонних, — негромко сказал Иллиан, когда двоюродный брат скрылся. — Пусть в Мэносис и несколько иначе относятся к традициям, сам Мохак запомнит любую дерзость в его сторону. Знаешь, он чем-то напоминает мне красного медведя. Когда столь мощное и огромное создание ревет, это страшно, но так красные медведи хотят напугать противника пока есть шанс избежать драки. Действительно их стоит бояться, когда они ведут себя тихо.

— Если ты решил так меня ободрить, то получилось неважно, — криво улыбнулась, прогоняя навязчивые образы, вызванные сравнением моего брата с диким зверем. — Мохак для меня и так слишком непредсказуем, а такими разговорами легко раздуть эту тревогу до паранойи…

Так или иначе, пока мои волнения оставались напрасны. Несмотря на очевидные разногласия с Иллианом, Мохак больше не собирался с ним спорить. Нэндесийцы непринужденно беседовали с местными, изображая легкую скуку и вполне объяснимое любопытство по поводу шахт, мы с Миррой пытались занять свободное время, прислушиваясь к внутренним ощущениям, а двоюродный брат до самого вечера закрылся в номере.

Ближе к семи в небольшой столовой накрыли скудный ужин, состоящий из отварной рыбы и картошки.

За окном стемнело, дождь все так же с силой барабанил по стёклам, и постепенно между нами разливалось уныние, каплей за каплей высасывающее остатки сил. Оно чувствовалось в стоящей за ужином тишине, прерываемой редким постукиванием вилок о тарелки, в голых желтоватых стенах, в жухлом букете, зачем-то поставленным за нашим столом. Мы успели узнать достаточно, чтобы утвердиться в мысли, что здесь имеет место влияние темных духов на несчастных людей, которым не повезло работать в местных шахтах, но отчего-то эти рассказы о непонятных помешательствах и голосах в голове не внушали надежду. Необъяснимая безысходность воцарилась с приходом темноты, и ее так тянуло заполнить чем-либо, прервать гнетущую тишину, но любые фразы, которые рождались на языке, не хотелось даже проговаривать вслух.

— Как бы эта дурная слабость не была проделками мерзкой темной дряни, — негромко сказал Мохак, первым прерывая бесконечное молчание.

Мы уже доедали ужин. Большинство нэндесийцев давно закончили и отправились в номера. За столом остался двоюродный брат, Мирра, Иллиан и его ближайшие подручные, Эвок и Хэрг. Эти двое сидели перед пустыми тарелками и тянули терпкий морс, видимо, не желая оставлять наследника.

— Присутствие зла неоспоримо, — кивнул Иллиан. — Здесь словно темная воронка, которая высасывает силы, и с приходом темноты это ощущается ещё сильнее, чем днем. Даже мелкие духи и те покинули это место.

Я вздрогнула. Ведь и правда. Мы не видели ни одного низшего примитивного духа, которые на Севере не чураются даже крупных поселений…

— А ты всё так же боишься голубянок, Лия? Или столица выбила из тебя эту дурость? Прошло уже года четыре… — буднично спросил Мохак, неспешно нанизывая кусок отварной рыбы на вилку.

Иллиан посмотрел на меня удивленно и озадаченно, Мирра резко побледнела, и едкая злоба вдруг окатила с ног до головы.

— Что-то в этом мире должно оставаться незыблемым. Например, твоё отсутствующее чувство меры.

Раздался легкий стук кинутой на тарелку вилки, и Мирра отодвинула стул, вставая.

— Я пойду, уже пора готовится ко сну. Спасибо за честь находится в вашей компании, — она наклонила голову, старательно натягивая улыбку.

Мохак резко отмахнулся ладонью, как отпуская надоедливую слугу. Уголок его губы на секунду зло дернулся вбок, обнажая зубы.

— Даже твоя дорогая подруга, игнорирующая милость предков, что одарили её редкой способностью, и та знает свое место и чтит порядки Севера и Мэносис, — когда дверь за девушкой захлопнулась, проговорил брат, смакуя каждое слово. — Только ты постоянно заставляешь краснеть своих родственников.

— Зачем ты говоришь всё это? — тихо спросила я. — Зачем заводишь эти темы?

Мохак кивнул косой взгляд на Иллиана. Тот, в отличие от Мирры, не собирался никуда уходить. В позах его телохранителей, которые, казалось, вообще не вслушивались в разговор, закралась напряженность.

— Я должен спускать тебе с рук явное неуважение к себе и традициям предков? Или после твоей учебы ты перестала считать себя северянкой?

— А что если и так? — процедила, более не сдерживаясь. — Кажется, ты был совсем не против, когда я сказала, что уеду с Севера, забрав Лэнса, едва смогу это сделать?..

— Тебе нужно было покинуть нас сразу же, как только ты увиделась с братом. Твое присутствие в Оби необязательно… — он шумно выдохнул. — А ты осталась. И… бесишь, невероятно бесишь! Твои родители… видели бы они этот позор! Как ты всем своим видом показываешь, что уже не одна из нас, что тебе плевать на наш клан, на все наши ценности! Они умерли во благо Оби, а ты вынесла из их смерти не только ненормальный жалкий страх перед голубянками, но и ненависть к всему Северу!

Я встала так резко, что с громким скрежетом сдвинула ногами стул. Дыханье перехватило, воздуха стало стремительно не хватать, а перед глазами потемнело так, что я на мгновение решила, что потеряю сознание от отупляющей боли, разлившейся по груди.

На мгновение застыла, желая осадить, поставить на место зарвавшегося Мохака, но из горла не вырвалось ни звука. Затем развернулась, и, не чувствуя под собой ног, почти бегом бросилась вон, прочь из этой затхлой столовой, подальше от ненавистного двоюродного брата.

Меня окликнули, но звуки притупились, как если бы я уже была далеко отсюда.

Двери под рукой открывались туго, нехотя, или же у меня просто не оставалось сил, но я упрямо стремилась выйти наружу.

В темноту. В спасительный холод дождя.

Снаружи слабо выбеливала воздух крыльца тускло мигающая лампочка. Я нырнула в темноту внутреннего двора, ориентируясь лишь на блеклые редкие фонари в отдалении. Все звуки слились в шум ливня, отдающего в уши, одежда быстро промокла как если бы я встала под холодный душ.

В ноги ударило ребро сиденья неразличимой лавочки, бок зацепил деревянный забор. Слепым котенком я прокладывала путь, пытаясь воскресить в памяти слабо отложившееся в ней расположение предметов недалеко от входа в гостиницу.

Поступок глупый, нет, постыдный, попытаться убежать в такой дождь из гостиницы, но мысль застать в фойе Мохака, снова увидеть его ухмылку, упрямо толкала вперед.

Руки нащупали дерево, струи дождя перестали бить по голове и плечам, и я поняла, что наткнулась на навес, под которым был стол и пара скамей. Временное убежище, чтобы прийти в себя, собрать всё мужество в кулак и…

Я рухнула на шершавую доску скамьи и разрыдалась. Горячие слезы обжигали холодные щеки, я стирала их с лица вновь и вновь, но те не кончались. Хотелось кричать маленьким ребенком, бить руками предметы, пытаясь вытолкнуть из себя всю накопившуюся боль.

Эта боль, утихшая за последние четыре года, не ушла, а лишь притаилась и выжидала подходящего момента, чтобы вновь овладеть мной, обжигать внутренности, сжирать изнутри.

Мохак едкими злыми словами лишь надломил хрупкую защиту, возведенную преграду, помогавшую игнорировать наличие этой ноши, этого невыстраданного бремени. Я возвела её не сколько из-за потребности оставаться сильной, сколько из-за собственной слабости.

Как же больно. Невыносимо.

Сжалась на скамье и как в детстве обхватила колени руками, пачкая грязными подошвами скамью.

Перед глазами вновь и вновь воскресало покрывало, откинув край которого пускаешь в воздух сотни голубых прозрачных бабочек, сорвавшихся с недвижных тел отца и матери.

Я упустила момент, когда уже была не одна и не могла знать, сколько стоял пришедший. Подняла голову и смогла рассмотреть лишь блеклый силуэт длинных белых волос, забранных в хвост.

Иллиан.

Опустила со скамьи ноги и подобралась. Меня застали врасплох, но Иллиан, пожалуй, был единственным человеком, чье присутствие сейчас могло не злить.

Слезы не собирались кончаться, они все так же текли из глаз, опаляя раздраженную кожу. Иллиан сделал шаг, и его руки опустились на мои плечи. От них тянуло спокойствием и в то же время чем-то щемящим, заставившим судорожно выдохнуть, встать и прижаться к его груди.

Пальцы стиснули кожу куртки, и я, всхлипывая, чувствовала, как боль по капле уходит. От наследника Нэндос шло колющее тепло, сила, неведомая простому человеку. Никогда так остро я не ощущала всем своим существом, как Иллиан близок и одновременно представляет из себя нечто совершенно иного рода, бесконечно отличное от меня.

— Мохак несдержан и мало что понимает в простых человеческих отношениях, но он сказал это под влиянием тьмы, Лия.

Его щека прижалась к моей, и кожу щекотали пряди его волос.

— Я знаю, Иллиан… — тихо ответила я. — Но от этого не легче. То что он сказал… самое ужасное во всем этом то, что в каждом слове Мохака была правда. Я действительно… действительно… проклятый Север.

— Не надо, Лия…

Он чуть отстранился, и сквозь темноту на радужке его глаз мерцали едва различимые голубоватые огоньки.

Незримая нить, что все это время связывала нас, зазвенела от избытка хлынувшей с двух сторон энергии. Это не было просто силой тонкого мира, той, что я знала с самого детства и чем умела управлять до того, как осмыслила её суть.

Нечто более глубокое и в то же время более простое и понятное, чем все эти высшие вибрации призрачной материи.

Иллиан наклонился, и его губы коснулись моих.

Пронзительный ток, пробежавший от головы до кончиков пальцев ног, легкие голубые всполохи, просачивающиеся сквозь тонкую кожу закрытых век. Близость, которую я так желала и которой так страшилась.

Размывающее все границы единство в движениях языка и губ.

… Поцелуй закончился, и я всё стояла полностью оглушенная, почти не чувствуя, как Иллина прижимает меня к себе и гладит мои волосы.

А на крыльце ярко горел огонёк сигареты отвернувшегося в сторону Эвока, бдящего нас покой.

Утром меня разбудила Мирра. Солнце ещё не взошло, но небо начинало светлеть. Стрелки часов на стене безразлично остановились на цифре четыре.

Тело не слушалось. В полусне я натягивала одежду, застегивала ремешки, шнуровала сапоги. В голове стояла пустота, ни одной мысли или образа, и я бездумно наблюдала за тем, как Мирра завершает приготовления, заплетая густые вьющиеся волосы в тугую толстую косу.

Внизу нас ждали. Молчаливые нендесийцы, сам Иллиан, бледный и сосредоточенный, угрюмый Мохак. Мы с Миррой оказались последними.

Брат задержал на мне взгляд дольше, чем того требовало короткое утреннее приветствие, произнесенное одними губами, и я отвернулась. Не демонстративно, а как отворачиваются люди, которым не к чему пялится друг на друга.

Не было злобы, желания сделать побольнее или, напротив, встать в позу, в глубине души желая услышать хоть какое-то подобие извинений.

Нет, мой двоюродный брат мог просто катиться ко всем хейви вместе взятым.

Впрочем, мы и так скоро встретимся лицом к лицу со злом, что мучило нас прошлым вечером.

Иллиан пошел первым, позади сопровождаемый верными телохранителями. Его и меня отделяло несколько людей, но после случившегося между нами, мне необязательно было быть рядом, чтобы постоянно чувствовать его близкое присутствие. Связь, ведомая только говорящим с духами.

Это дарило спокойствие ровно в той же степени, сколь и пугало. Я чувствовала себя совестливой воровкой, которая умыкнула то, что никак не должно было принадлежать именно ей.

Всё это неправильно. Настолько неправильно, что хотелось провалиться сквозь землю.

Администратор гостиницы ещё не встал, как и остальной персонал. Мы незамеченными покинули здание, и быстрым шагом пересекали пустынные улицы. Я едва поспевала за остальными, пытаясь расшевелить сонное тело и привести в порядок разум.

Смешно признаться самой себе, но поцелуй с Иллианом куда больше выбил меня из колеи, чем предстоящая встреча с темными духами. Если бы не возросшая между нами духовная связь я бы решила, что случившееся — фантазия, порожденная замороченным хейви мозгом.

Рабочее поселение кончилось, и мы ступили на асфальтированную дорогу, ведущую к шахтам. Горная гряда возвышалась совсем близко, на расстоянии вытянутой руки, и именно под её основание и должны простираться ходы, ведущие к руде.

Ведь железную руду добывали в этом поселке, нет? Или что там ещё можно выкопать в этой местности? Что нужно пришлым чужакам?

Деревья, что росли вдоль дороги, выглядели больными. Их высушенные ветви и убогие жухлые листья производили удручающее впечатление, и я старалась смотреть под ноги.

Первое заграждение, невысокое, наспех сколоченное из того, что было под рукой, мы перескочили, не потратив и пары минут драгоценного времени, лишь Мирра с непривычки зацепилась рукавом за гвоздь, порвав тонкую ткань рубашки.

Следующее, вдвое выше предыдущего, пришлось перелезать. Я вскарабкалась, пользуясь нащупанными зазорами, и подо мной скрипнули ржавые железные прутья. Впереди ждала скала, и её пробуренное нутро надёжно скрывали прибитые доски.

Что-то заставило замереть прямо наверху. То же чувство, когда задумавшись в Галентене, хочешь ступить на дорогу, лишь уголком сознания отмечая, что уже давно горит красный свет, и нужно сейчас же остановиться.

Вот же наваждение. Я дернула плечом, быстро перекинула ноги, и прыгнула вперед, почти не замечая, как пружинно отозвалось приземление в коленях.

Иллиан и его телохранители уже стояли у заколоченного входа. На лицах Эвока и Хэрга читалась странная нерешимость, сродни той, что посетила и меня.

— Ломайте, — коротко приказал наследник.

Его лоб покрыла легкую испарина, темная кожа блестела. Глубоко под толстые доски сунули лом, и дерево затрещало.

Я отвернулась, давя желание остановить нэндесийев.

Тем временем Мирре помогал Мохак. Он, поняв, что та не справиться с преградой сама, легко залез следом, как если бы поднялся по обычной лестнице. Заграждение опасно скрипнуло, и Мохак без лишнего стеснения дернул девушку к себе, привлекая за талию. Сопротивления и реакции в ней было едва ли больше, чем в тряпичной кукле.

Когда Мохак отпустил Мирру, она растерянно повернулась ко входу в шахту, и её голубые глаза широко и непонимающе распахнулись, словно она понятия не имела, как оказалась на земле по другую сторону.

Она даже не поблагодарила сына вождя клана за оказанную помощь, не обратила внимание, что тот потянул её вбок, чтобы девушка не мешала спускаться другим.

— Здесь то, что мы ищем? — с надеждой тихо спросила я.

Мирра покачала головой:

— Пока не знаю.

— Вся надежда на тебя, — повернулся к ней Иллиан. — Я смогу привести нас прямо к хейви, но лишь ты способна ощутить, там ли то, что заразило твоего брата. Поэтому соберись. Пусть это будет и не так просто…

Его пальцы едва заметно дернулись и он сжал ладонь в кулак, как бы невзначай убирая руку за спину. Я вспомнила, как он безошибочно определил, где в доме находится мой больной брат, даже не заходя внутрь.

Хейви — не оскверненные порчей духи, с которыми мы справились без ощутимых потерь. Это нечто намного хуже. И Иллиан — не опытный говорящий с духами, а вчерашний выпускник вуза столицы, пусть и одаренный, знающий, но едва ли действительно полностью готовый встретиться лицом к лицу с подобным злом.

Во всяком случае, так виделось мне за всеми масками, что наследник примерял на себя в зависимости от того, с кем имел дело. Так хотелось думать, вместо того, чтобы окончательно расчеловечивать его, ссылаясь на родство с высшими духами.

Ведь мне проще любить такого же человека из плоти и крови.

Взломав несколько досок, нэндесийы открыли путь внутрь. Пахнуло затхлостью и окислившимся железом.

Иллиан вступил в проход первым, и над его ладонью вспыхнул голубоватый огонёк. Он пользовался духовной энергией так же естественно и просто, как дышал.

Закрытую шахту обесточили, перед нами расстилалась абсолютная тьма. Неяркий свет выхватывал редкие балки, и канву рельсов под ногами, уходящих далеко вперед. Над головой вились побеги толстых кабелей, серый камень сводов перемежался с желтоватыми вкраплениями, напоминающих не минералы, а гадкую плесень.

Мирра взяла меня под руку, и я почувствовала, что подругу бьет крупная дрожь.

— Холодно, — глухо сказала она. — Здесь так холодно…

Я кивнула. И дело было далеко не в температуре воздуха шахт. Мы не успели спуститься так глубоко, чтобы ощутить разницу между прохладой раннего утра и зябкостью подземелья. Холод темной энергии и высасывающая силы пустота, — вот спутники говорящих с духами в этом проклятом месте.

Мы медленно с опаской продвигались вглубь, спускаясь все ниже.

Темнота не только скрадывала пространство, но и превращала время, проведенное здесь, в монотонную бесконечность. За одной развилкой шла другая, мало чем отличимая от предыдущей.

Иногда особой отметкой на однообразном пути попадалась брошенная каска, ящик инструментов или катушки кабеля, но все они растворялись за нашими спинами, уходили во тьму. Иллиан вел нас уверенно, в его походке прослеживалась устремленность, и это единственное заставляло верить в то, что мы действительно движемся к цели, а не давно заблудились в лабиринте каменных кишок.

Единственным звуком здесь был звук наших шагов.

— Значит, они добывали железную руду, — вслух сказала я только чтобы услышать свой голос.

— Верно, — кивнул Иллиан.

Его профиль подсвечивал огонёк духовной силы, заостряя черты.

— Есть ли разница, что, когда так стремишься пробуриться к хейви, — негромко прокомментировал Мохак.

— И все же пустоты, где обитают темные духи, обычно находятся слишком глубоко под землей, чтобы человек так просто смог туда проникнуть. Иначе нечто подобное случилось бы намного раньше… — Иллиан прервался на полуфразе, резко сбавил шаг и жестом руки призвал всех остановиться.

Огонёк в его руке увеличился, выхватывая больше пространство перед наследником.

Ничего не изменилось, те же стены, балки. Ничего, но жуть захлестнула с ног до головы. Колени задрожали, и потребовалось сосчитать до десяти, что успокоить непослушное тело.

— Неужели… — тихо пробормотал Иллиан.

Он сделал неуверенный шаг и остановился. На мгновение впереди померещились зеленые искры.

— Я погашу свет. Всего на несколько секунд, всем оставаться на своих местах.

Мохак явно собирался возразить, но огонёк у руках наследника жалобно дрогнул и исчез. Чернота затопила, лишила зрения. Рука Мирры под моим локтем дернулась от испуга.

Я моргнула, словно это дало бы мне возможность что-то увидеть. Но впереди, в десятке метрах от нас из мрака отчетливо проступил ровный темно-зеленый свет. Он напомнил мне что-то до боли знакомое, что-то, что я многократно видела, но в другом оттенке. То же льющееся сияние нечта живого и одновременно никогда им не являющегося.

Тэнтали.

Предки, неужели это тэнтали?.. Ноги сами пошли вперед, и движение в воздухе говорило о том, что все мои спутники поддались тому же порыву, забывая о словах Иллиан.

Впрочем, и он сам.

Камни тэнталей, не больше ладоней, теперь были на расстоянии вытянутой руки. Их свет светил, но не освещал, и от него тянуло многократно усиленным жутким холодом, что мы все здесь давно ощущали.

Тэнтали усыпали стены, впиваясь в мертвый камень. Как странно, как разнится с тем, что мы о них знаем… И почему свечение такого цвета?..

Я протянула ладонь, чтобы коснуться граненой зеленоватой поверхности, но тут же отдернула пальцы. В глазах на мгновенье потемнело, я с трудом удержалась на ногах. Казалось, эта дрянь едва не выпила все мои силы.

Вспыхнул голубой огонек Иллиана. Его глаза потемнели, уголок губ предательски дрожал.

— Что за мерзость, — процедил он. — Что за поганая отвратительная мерзость…

— Они напитаны темной силой, — медленно проговорила Мохак. — Она настолько сильно их отравила, что они преобразовали её в свет… Похоже на то, что вырастает на зараженных гнильянкой.

— Да, но я не чувствую от них заразы, — после короткой паузы сказал Иллиан, словно пребывая мыслями где-то далеко от сюда.

— Но откуда здесь тэнтали? — резонно спросила я. — Они выросли в туннеле, вырытом человеческими руками… Не могли же они появиться здесь сами собой?

— Значит, они как-то сюда проникли… — Иллиан уставился в проход впереди, словно усыпанном зелеными звездами.

Я взглянула на Мирру. Она отпустила мою руку ещё тогда, когда мы шли через темноту к свечению. Её лицо напоминало гипсовую маску.

— Мирра… Мирра, ты чувствуешь что-то?..

Она молчала, словно не слыша меня. В зрачках девушки плескался изумрудный отсвет нечестивых тэнталей. Я подошла к ней и тронула за плечо, и, не увидев никакой реакции, обняла, надеясь этим привести в себя. За спиной послышались шаги, — видимо, Иллиан и несколько нэндесийцев двинулись дальше.

Мохак раздраженно взглянул им вслед и повернулся к Мирре:

— Так что ты можешь сказать, здесь источник всех наших бед?..

Девушка неопределенно качнула головой и двинула губами, но с них не слетело ни звука.

—…Проход дальше завален! — раздался издалека голос Эвока. — Тут щели всего в пару сантиметров, протиснуться не выйдет!

— Мирра… ну скажи хоть что-нибудь… — умоляюще прошептала я, гладя вьющиеся волосы подруги. — Дорогая, скажи…

Я крепче сжала её в своих объятьях. Страх, всё это время сдерживаемый глубоко внутри, от молчания подруги ширился, затапливал разум.

— Если мы пойдем туда, то все до единого умрем, — вдруг твердо изрекла Мирра.

Моё плечо что-то тронула и я вздрогнула.

Сзади стоял Иллиан. Он смотрел на Мирру, и в его глазах я читала мрачное согласие.

— То существо… что заразило брата. Оно там, далеко, в самой глубине. Так же, как и несколько таких же древних и могущественных тварей, нисколько не уступающих ему по силе.

— Несколько тиррекусов? — тихо спросил Мохак, и на лицах присутствующих отразился искренний ужас.

— Их трое, — коротко кивнул Иллиан. — И там есть и другие, мелкие хэйви… К тому же, чтобы расчистить завал дальше, нам понадобится много времени и сил. Это чистое самоубийство попробовать сейчас попасть туда. Мне жаль.

Я с отупением уставилась на него. Его слова текли сквозь меня, и медленно, каплей за каплей, приходило понимание.

Руки задрожали и я ткнулась лицом в волосы Мирры, с трудом сдерживая слезы.