Лунокровные ягоды

Глава 18

— Потроха Рикаты! Каланар, какого архидемона здесь творится?!

Поражённый выдох донёсся до ушей жреца будто бы издалека. Каланар и сам был потрясён до глубины души. Если снаружи барьера, на другом конце моста, они видели холмы, поросшие дремучими хвойными деревьями, и ясное небо, то с этой стороны… Медленно выдохнув, Каланар внимательно осмотрелся.

Цветочное безумие — так правильнее всего было назвать увиденное друзьями. Мёртвые стволы елей и их облысевшие ветви увивали ковры цветочных стеблей и лиан, а от резкого появления красных, синих, ядовито-зелёных и сотен других цветов в глазах быстро начало рябить. Впрочем, мозгу потребовалось всего несколько минут, чтобы адаптироваться к новой цветовой палитре, и медленно шагающие вперёд друзья внимательно оглядывали всё вокруг.

Шум листвы перемежало многоголосие свиста невидимых с моста существ, непривычной мелодией накрывая всё вокруг. Каменная дорожка уходила от моста влево, проходя между холмами и пропадала за поворотом. Взглянув на пышные цветочные кусты вдоль дороги, Олган плавным движением вытянул из-за плеч жезлы, и указал на цветы Каланару. Присмотревшись внимательнее, жрец побледнел, и уже не таясь, ударил по кустам мощным огненным шаром.

Лес вокруг взорвался свистом боли, и сотни больших синих цветов взмыли с ветвей в воздух, чтобы в следующий миг спикировать на незваных гостей. Олган во все глаза смотрел на летящие на больших синих лепестках хищные пасти, усеянные сотнями мелких острых зубов. Тонкие лозы с острыми коготками на концах жадно тянулись к людям, и Каланар ударил вновь.

Рывком выпрямив руки, словно что-то отталкивая от себя, жрец в сером призвал за доли секунд сформировавшийся гигантский смерч, понёсшийся по кривой траектории вперёд и изгибающийся, будто в конвульсиях. Растущий с каждой секундой, ревущий смерч втягивал в себя не только безуспешно попытавшиеся разлететься цветы, но и вырывал из земли кусты и ломал мёртвые деревья. В выставленный Каланаром магический щит уже трижды ударяли камни и обломки ветвей. Выждав ещё несколько секунд, пока смерч взберётся на ближайший холм, Каланар немного приподнял вытянутые руки и резко сжал кулаки.

— Тот Ахарус!

Заклинание жреца разнеслось по холмам колокольным звоном, перекрыв даже рев ветра, и в ту же секунду смерч полыхнул адским жаром, окрасив всё вокруг огненным заревом. Олган восхищённо взглянул на друга. Такой уровень владения заклинаниями может продемонстрировать волшебник уровня не ниже архимага! Удивительно, что жрец вообще попросил его о помощи! Впрочем, зная друга, Олган был уверен, что Каланар доверяет ему не только свою спину, но и исполнение воли своего покровителя.

Огненный смерч уже перерос в огромный огненный столб, и начал сползать на другую сторону, беспощадной дланью смерти прокладывая друзьям дорогу. Через минуту, наполненную рёвом пламени и трелями страха и боли, до ушей мужчин донёсся яростный женский крик, и с оглушительным грохотом огненный столб взорвался, разметав вокруг горящие обломки брёвен.

Глядя через линзу шлема вокруг, Олган с удивлением заметил на лице Каланара широкую улыбку и тут же спросил:

— Ты чему радуешься?

— Мы поздоровались, а хозяева нас услышали, и поздоровались в ответ! Значит, встретят нас подобающе!

Охранитель отчётливо уловил в голосе жреца радость, удовлетворение и… предвкушение! Удивлённо хмыкнув, охранитель перехватил жезлы поудобнее, и зашагал вслед за другом, внимательно осматривая пространство вокруг.

Разлетевшиеся горящие обломки без труда запалили оплетённые цветами мёртвые деревья, и теперь вокруг витал запах костра, и начинал стелиться дымок. Быстро шагая по выжженной прогалине, мужчины взобрались на холм, и окинули взглядом открывшуюся картину. В зелёном небе отчётливо отражались всполохи разгорающегося пожара, и облака встревоженно кружащихся хищных цветов нервно носились под куполом барьера. Холмы же оказались искусственными. Два ряда холмов кольцом окружали круглую площадку, которую с первого холма у друзей разглядеть не получилось. Зато разглядеть гигантский цветок, окружённый сотнями покрытых листьями щупалец, получилось прекрасно. Щупальца растения нервно дёргались, как и светящиеся золотом остроконечные лепестки, и из-за высоты растения, поднимающегося над холмами, друзья не смогли увидеть содержимое чаши лепестков.

Неожиданно Каланар почувствовал на своем плече бронированную ладонь и перевёл взгляд на друга.

— Спасибо тебе, Каланар! Возможность достойно умереть предоставляется не каждому человеку! Моя цель — княгиня, но я не оставлю твою спину без защиты! Идём, друг, и пусть всё пылает огнём!

Каланар оскалился в предвкушающей улыбке, и благодарно кивнув другу, зашагал вперёд.

Выжженная просека шла до вершины холма следующего ряда, но друзья решили не подниматься по выжженной дороге, а пройти между холмами. Едва они вышли через протоптанную тропу, взгляду гостей сразу предстала встречающая делегация. Каланар отчётливо услышал, как скрипнула рукоять магического жезла в бронированной ладони Олгана, и сам невольно отвел руку назад, сплетая атакующие чары. А делегация была внушительная.

Воочию Каланар видел её впервые. Тонкое красивое лицо обрамляли пышные черные кудри, а большие черные глаза утягивали в бездонный омут. Княгиня Марита в зелёном походном костюме аристократки, зло сверкая глазами стояла в центре группы, скрестив на груди тонкие руки. На вид около двадцати, хотя настоящий возраст Мариты никак не мог быть меньше тридцати четырёх. Величественная, высокомерная, она буквально источала ауру власти. Застывшая справа от неё женщина впечатления не производила — невысокая, некрасивая крестьянка с иссеченным морщинами лицом в богато, слишком богато и торжественно украшенных одеждах травницы. Вплетённые в две толстые косы небольшие обереги в виде голов животных медленно покачивались, таращась в никуда пустыми глазницами. Блеклые глаза женщины цепко изучали мужчин, а опущенные уголки губ расползались в надменной улыбке.

Однако восемь существ, в окружении которых стояли женщины, вызвали у гостей интереса и настороженности намного больше. Двое из них были людьми. Почти. Из наполовину обнаженных тел двух мужчин росли загнутые, словно у дикой малины, шипы, а на плечах целыми гроздьями бугрились рвущиеся от переполняющей их пыльцы сомкнутые бутоны. Осознанный взгляд мужчин показывал, что они не безумные инкубаторы для семян, но и понять их роль пока было невозможно. Остальные существа были изменёнными вариациями серого Голоса Луны разных цветов. Два безликих красных гиганта стояли на полшага впереди женщин, готовые в любой момент прикрыть их своими странными, покрытыми какой-то губчатой бронёй, телами. Третий трёхметровый гигант застыл за спинами женщин. Двое тонких существ с синей «кожей», казалось, абсолютно не интересовались происходящим. Застыв с откинутой назад головой и вскинутыми к небу руками, они мелко дрожали, веером, словно павлиний хвост, раскинув выходящие из спины десятки гибких ветвей. И судя по тому, что заполняющий огромную каменную площадь дым пожара начинал медленно рассеиваться, они стояли явно не просто так.

Последний из безликих приковывал взгляд своей необычностью. Длинное змеиное тело венчала безликая голова, а постоянно движущееся между стоящими тело зелёного цвета украшала вереница растущих из спины цветов.

Оценив противников, Каланар немного расслабился, и быстро окинул взглядом место, где они оказались. И вот теперь его проняло по-настоящему.

Стоя на вытоптанной дорожке, друзья оказались у входа на большую, не меньше двадцати метров в диаметре каменную площадь, окружённую тремя невысокими рядами каменных ступеней. Несмотря на ярко отражающееся в зелёном куполе зарево пожара, площадь находилась сумраке, и не в последнюю очередь из-за нависшего над ней колоссального цветка. Однако сумрак разгоняли сотни огоньков призрачных свечей, которые стояли на каменных ступенях, перед сидящими на них сотнями каменных изваяний людей. Серый камень статуй потемнел и частично покрылся лишайником, а грубо обозначенные лица смотрели в центр площади.

Услышав приглушённый выдох Олгана, жрец понял, что теперь и он разглядел две оставшиеся «достопримечательности». Первая — уже частично виденная ими — тот самый гигантский цветок, нервно хлещущий вокруг себя пятиметровыми щупальцами. Странное, слишком странное тело цветка тут же давало понять, что имел в виду староста, когда говорил, что Перводрево ранено. Тонкий, сморщенный, обожженный у выходящего из разлома в камне площади ствол опирался на десятки щупалец, заменяющих корни. Метрах в двух от поверхности ствол утолщался, резко становясь обхватом не меньше полутора метров. Из разлома площади бил холодный свет, заставляющий растение конвульсивно дёргаться, однако, это не мешало цветку хищно водить по воздуху щупальцами, будто бы принюхиваясь к незваным гостям. У самого бутона Каланар разглядел светящееся утолщение, в котором едва заметно проглядывалась человеческая фигура.

А вот вторая «достопримечательность» выглядела настолько таинственно и величественно, что всё прочее на её фоне казалось неуместным, суетным, временным. Единственный выход с площади вёл к крытой колоннаде, уходящей к зияющей темнотой каменной арке входа, расположенной прямо в холме. Осмотр всей развернувшейся картины занял у мужчин несколько секунд, и вернувшись к встречающим, Олган вскинул руку с зажатым в ней символом охранителей княжества, и, лязгнув голосом, заговорил:

— Княгиня Марита Та Гал, в девичестве Марита На Тарра, именем закона Княжества Риккатис и Империи Карнас, немедленно проследуйте за мной для расследования убийства княжеской стражи, а также иных открывшихся обстоятельств!

— Это было лишнее, друг. Она точно никуда не пойдёт, — в полголоса заметил Каланар.

Едва увидев знак охранителей, тонкие ноздри княгини в бешенстве раздулись, и вмиг потеряв всю красоту, она заорала резким, противным голосом:

— Ва Коррис?! Какого демона ты здесь делаешь, охранитель?! Ты вмешиваешься в дело межгосударственного уровня! Чтобы через десять минут твоего духу здесь не было! По возвращению — немедленное стирание памяти, это приказ! Немедленно выметайся с секретного полигона, и забирай своего бездомного дружка! Ему тоже стереть память! Выполнять!!!

— Неплохая попытка, Марита. Вот только одно твоё участие в секте «Золотого Зверя» тянет на лишение тебя всех титулов и немедленный суд. Поэтому, перестань изображать из себя невинность. Выйди из-за спин этих тварей, и следуй за мной! — в голосе Олгана, помимо злого торжества, промелькнуло что-то ещё.

Рассмеявшись, княгиня хлопнула в ладони и указала на охранителя пальцем.

— Попытаться стоило! Но ты что, совсем глупый? Ты не понимаешь, что тебе отсюда не выйти уже ни в каком раскладе!? Ферона, разберись с ними! Но этого, в броне, нужно скормить нашему другу! Мне нужна его память! А теперь, я должна попытаться ещё раз!

Княгиня едва ли не бегом скрылась в холме, а вот восьмёрка тварей наоборот, оживилась, хотя пока и не двигалась вперёд.

Проводив княгиню взглядом, травница перевела взгляд на Каланара и заговорила:

— Перводрево ждало тебя, Белый! Кто знает, может, ты и правда сделаешь этот мир справедливым, и, мать-земля, хоть чуточку лучше! Не разочаруй его! Если выживешь — я передам тебе все свои знания! А эта девчонка — она меня разочаровала. Её больше не интересует мир, его изменения, а только собственная власть! Поэтому, если хватит силёнок — можешь её убить, охранитель! Иди, они тебя не тронут.

Зло фыркнув, Олган вскинул боевые жезлы, засветившиеся красным, и выплюнул:

— Только разрешения старухи мне не хватало! Хватит болтать! Да начнётся танец клинков наших!!!

С последними словами из жезла охранителя вырвались два огненных шара, которые оглушительно взорвались, ударившись о грудь моментально закрывших собой травницу красных гигантов. Краем глаза Олган уловил, как Каланар сорвал с шеи Тагора ошейник, и мгновенно увеличившийся до трёх метров пёс огромными скачками начал обходить пришедшую в движение толпу.

С ладони Каланара сорвалось заготовленное заклинание, и в покрытых шипами мужчин ударили две смоляные кляксы, начав быстро расползаться по телам. Как только кляксы покрыли гроздья бутонов на плечах, жрец щелкнул пальцами, их фигуры охватило яркое пламя, заставив отшатнуться даже неподвижно стоящих синих магов. Дымящаяся броня грузно шагающих к Каланару красных гигантов шипела, дымилась и деформировалась, впрочем, нисколько им не мешая. А в следующую секунду своё слово сказали маги.

В трёх шагах перед Олганом и Каланаром возникли два десятка золотистых полупрозрачных шаров, из которых одновременно ударили мощные потоки хаотично перекрученной и трансформированной энергии эфира. От удара Олган покатился по земле, хотя вспыхнувшая вокруг него защита выдержала. А вот Каланар смог не только закрыться от удара. Засветившиеся мягким светом глаза жреца наполнились торжеством, когда, подчиняясь его воле, шары медленно развернулись, и рвущаяся из них энергия ударила в тела и броню подошедших красных гигантов.

То, что произошло дальше, повергло Каланара в ступор. Вместо того, чтобы изорвать тела существ в клочья, дикая, необузданная энергия эфира начала впитываться в тела гигантов, быстрее всего врываясь в странную, губчатую броню. С десяток секунд ничего не происходило, только движения красных существ резко замедлились, а потом… Прямо на глазах два красных гиганта начали застывать, превращаясь в красные статуи. Словно очнувшись, синие маги развеяли свои чары, однако, было уже поздно. Красные гиганты осыпались грудой глухо застучавшего материала, и тут же до ушей донесся полный боли громогласный рык.

Олган и Каланар одновременно сорвались вперёд, и также одновременно увидели ужасающую картину.

В окровавленные бока огромного Тагора вцепились двое горящих, чьи покрытые смолой гроздья бутонов глухо взрывались в жаре пламени. Шерсть пса горела, чадя сизым дымом, а под бешено скребущими лапами расползалась огромная лужа крови. Красный гигант с почти оторванной головой, вцепившись в шею Тагора единственной рукой, пытался задушить пса, прижимая его мордой к камню площади. А в следующий миг Каланар заревел от ярости, увидев, как в распоротое брюхо пса рывками вползает зелёное змеевидное тело. С оглушительно ударившим по ушам хлопком телепортации жрец в сером оказался возле что-то почувствовавшего красного и мгновенно появившимися на руках длинными боевыми когтями смахнул безликую голову с разорванной шеи. Огромное тело дёрнулось, и упав на серый камень площади, начало медленно выгибаться, пытаясь отползти. Но Каланару было не до этого. Одного за другим он разорвал когтями горящих на куски, но никак не мог оторвать их горящие части тел от Тагора — шипы намертво вцепились в густую шерсть пса, как и горящая смола. На секунду отойдя на шаг назад, жрец закрыл глаза и свёл руки, магическим импульсом гася злое пламя.

Не обращая внимания на звуки боя за спиной, Каланар бросился к брюху упавшего на камень пса, и увидел исчезающий в его потрохах хвост твари. Понимая, что опоздал, жрец бросился на колени перед мордой умирающего Тагора и вцепившись в его шерсть, заглянул в полные боли умные глаза.

— Прости меня, Тагор… Прости… И спасибо, что шел со мной по этому пути! Встретимся в садах КоаДива, друг!

Увидев, как стекленеют глаза Тагора, Каланар горестно закричал, но в этот же момент из распахнувшейся пасти мёртвого пса в грудь жреца выстрелила безликая зелёная голова на змеином теле. Это стало последней ошибкой в жизни существа. Вцепившись скрюченными пальцами в голову, не переставая яростно реветь, Каланар вперился горящими глазами в безликое лицо, и всё ещё находящаяся телом внутри пса, зелёная тварь яростно задёргалась в судорогах боли, пытаясь вырваться. Тело мёртвого Тагора затряслось, будто в конвульсиях, из ран повалил дым, а Перводрево задёргалось, извиваясь в приступах невыносимой боли, яростно хлеща воздух вокруг себя зелёными щупальцами. Чудовищная ментальная пытка, в которую Каланар затянул зелёное существо, резонансом отразилась в общем сознании, ядром которого являлось Перводрево. На камень площади разноцветным градом начали осыпаться сотни безжизненных хищных цветков, кружившихся под куполом, и в этот миг голова змеевидного существа не выдержала, разлетевшись под ладонями Каланара зелёными ошмётками. Тяжело дыша, жрец крутнулся на месте, выискивая новых противников, но всё уже было кончено.

Олган, прихрамывая на правую ногу, медленно шагал к пятящейся травнице, на ходу вытирая медленно гаснущую шпагу о срезанное синее щупальце безликого мага. Тела же самих синих магов, оказавшихся без охраны лицом к лицу с быстрым и смертоносным противником, искрящимися углями рассыпались на сером камне площади.

Поймав бешенный взгляд Каланара, травница заметно приободрилась, и закричала:

— Оно не ошиблось в тебе! Ты достоин той великой силы, которая изменит мир! Ты ведь и сам этого хочешь, жрец!

Не слушая женщину, жрец быстрыми шагами направился к ней, но травница неожиданно прытко отбежала под защиту щупалец гигантского цветка, которые тут же обвили её, укрывая в защитном коконе, оставив снаружи только верхнюю половину тела, и подняли в воздух. Зависнув в трёх метрах над площадью, Ферона вновь заговорила, обращаясь к Каланару.

— Сколько лет ты уже служишь незримой рукой своего бога, жрец? Разве твои дела по-настоящему изменили хоть что-то в этом мире? Разве они избавили людей от страданий? Нет, везде и всегда происходит одно и то же — сильные паразитируют на слабых, не позволяя поднять им голову ни на волосок! Жрецы и политики ложатся под толстосумов, закрывая глаза на их преступления, а на беды простых людей плевать всем! Главное, чтобы они не дохли слишком часто, иначе некому будет работать! Сколько раз ты видел, что высокородные относятся к простому народу как к собственному скоту?!

Ярость постепенно уходила из взгляда Каланара, и остановившийся возле друга жрец неотрывно смотрел в глаза травницы. Поняв, что завладела вниманием жреца, женщина аккуратно сняла с шеи тонкий шнурок с кожаным мешочком, и вытряхнув на ладонь небольшой золотистый шарик, показала его мужчине.

— В твоих силах всё изменить, жрец! Это — твой ключ к силе, перед которой склонятся все, кто называет себя богами! Разорви порочную цепь, выйди из системы, которой служишь, которая не хочет менять ничего, кроме своего аппетита! Лови! — неуклюже размахнувшись, женщина бросила Каланару шарик, и удовлетворённо кивнув, когда тот его поймал, продолжила. — А теперь, я отдаю тебе всю свою память и все свои знания! Прими от Перводрева плод, и вкуси его мякоть! И тебе откроется всё, что видела я!

Каланар не успел ничего ответить, когда женщина откинулась в удерживающих её щупальцах назад, и те начали поднимать её всё выше и выше, к внезапно разверзшемуся на стволе у светящегося бутона вертикальному рту. Мужчины не успели даже дёрнуться, когда травница исчезла за сомкнувшимися створками, покрытыми тонкими длинными шипами. Внезапно Каланар произнес тусклым, безжизненным голосом, заставив Олгана отступить на шаг назад:

— Он хочет съесть и тебя. А меня… Он хочет, чтобы я съел его, и он пророс во всех уровнях моего тела… Он хочет жить, но не может вырваться отсюда, и не может доверить свою силу тому, кто с ней не справится. Это очень странная форма жизни… Её разум совершенно другой. Не такой, как у людей.

Заметив, как жрец сжимает в кулаке золотистый шарик, Олган всмотрелся в отрешённое лицо друга и осторожно спросил:

— Ты чувствуешь это через…

— Да. Это что-то вроде его ядра. Того, что я вырезал у серого. И теперь оно воспринимает меня как своего… носителя души? Очень похоже по смыслу.

По всей длине ствола и щупалец прокатилась волна свечения, и ближайшее к сомкнутому рту щупальце медленно вытянулось в сторону, будто бы демонстрируя стремительно растущее и раскрывающееся на нём соцветие. Кроваво-красный плод под ним на глазах наливался цветом и объёмом, и достигнув размера среднего яблока, сорвался в подставленные подошедшим Каланаром ладони.

Без всякого опасения повернувшись спиной к Перводреву, Каланар вернулся к другу, и принялся оглядывать плод, то и дело замирая, уходя в себя.

Олган, впервые увидевший друга в таком состоянии, внутренне напрягся.

— Что происходит, Каланар? Ты сам на себя не похож! Ты правда хочешь съесть это?! Почему?!

Каланар поднял плод на уровень глаз и всмотрелся в алую фасеточную ягоду с тонкой нежнейшей кожурой. на его лице промелькнуло спокойствие принявшего решение человека. Невесело усмехнувшись, жрец ответил на невысказанный вопрос Олгана:

— Да, Олг, я очень хочу узнать всё, что здесь произошло, и не могу этому сопротивляться. Те, кто служат КоаДиву, всегда идут за тайной, друг. Она как будто знала, куда стоит надавить. Знала всё, что я старательно прятал внутри. Всё, что я делал — только для того, чтобы люди не скатились в душевную тьму. А ничто так не уводит от света, как отсутствие справедливости, и осознание собственной беспомощности перед ней. Я понимаю людей, которые с готовностью приняли новое учение, и которое избавило их от всех страхов. Они готовы были отдать свои тела ради счастливой безмятежной жизни. Но… Я не верю и в то, что с помощью этой силы людям можно дать полное избавление от страданий. А здесь я наверняка смогу найти все нужные мне ответы.

Опустившись на камень площади, Каланар положил перед собой ягоду, и закрыв глаза, сжал между ладонями золотистый шарик.

— Я чувствую всех сотворённых им существ на десятки километров вокруг. Их тысячи, Олган. Особенно под землёй. Но не здесь. Не под храмом. Эта территория для них, как будто и свята, и одновременно проклята. А эти статуи вокруг… В них что-то есть. Что-то очень древнее. Оно как барьер для этой ползущей жизни. А тот, кто сияет — он хочет уйти, освободиться. Он хочет разрастись, и открыть дорогу к своему родителю — к Луне… А сейчас он чувствует только страх, боль, желание освободиться и разрастись… А его дети вокруг хотят только его рождения, хотят помочь…

Речь Каланара становилась всё более бессвязной, и отошедший от первого удивления Олган бросил взгляд на зияющий мраком вход в подземный храм. Незавершенное дело гнало его вперёд, во тьму неизведанного. Он помог своему другу дойти до нужной ему цели. Теперь пора исполнить свою клятву и свой долг перед княжеством. Но оставить друга, погрузившегося в странное состояние охранитель тоже не мог. Словно услышав его мысли, бормочущий Каланар, не открывая глаз, произнёс неожиданно четко и внятно:

— Прости, Олган. Оно пытается оплести мой разум. Оставь меня. Иди вперёд. Я должен сконцентрироваться, чтобы справиться с этой стеной ползущих корней. Моему телу ничего не грозит, ни одно существо здесь не посмеет меня тронуть. В храме нет никого из существ, я это чувствую. Они не могут туда войти. Прости, что не могу помочь, друг. И спасибо за всё.

Олган опустился на корточки рядом с другом и положив бронированную ладонь на его плечо, на пару минут застыл.

— Спасибо и тебе, брат. Без тебя я бы узнал обо всём слишком поздно. И последствия собственного неведения стоили бы мне не только жизни моей семьи. Без тебя я ни за что не дошел бы сюда. Это был достойный путь, и главное — не бесполезный. Да не погаснет пламя в твоей душе, Каланар!

Поднявшись, Олган решительно зашагал ко входу в храм, с влажным чавканьем давя бесформенные тушки хищных цветков.