Лунокровные ягоды

Глава 9

Расхохотавшийся староста ударом ноги в грудь оттолкнул от себя Олгана, и залюбовался окровавленным шилом в своей руке.

— Какое же это наслаждение, Олган! Этот бастард, чью личность я впитал, он передал мне все свои воспоминания, все навыки, все таланты, всё потаённое! Ты знал, что первой женщиной, которую познал Вивар, была его страстная молодая тётушка Лита? Впрочем, теперь я понимаю, что для вас, высокородных тварей, это вполне себе обычное дело! Вы ведь дружили с ним, в юности! Он и на твою жену начал засматриваться, только когда увидел её с тобой! О, ты бы знал его фантазии!

Морщась от боли, Олган поднялся на ноги, и зажимая рукой рану в правом боку, усмехнулся, глядя в глаза старосты.

— Моей первой женщиной тоже была Лита, смерд. И если бы ты знал, как была прекрасна женщина, имеющая страсть к неопытным юнцам, то не смеялся бы над ним. Ты, и тебе подобная грязь чаще познают ослиц первее женщин, и не тебе…

Речь Олгана прервала грохот от ударившей по стене двери церкви. Взгляды всех присутствующих прикипели к двум жрецам, неторопливо спускающимся по деревянным ступеням. Первым шел Итар, внимательно всматривающийся в лица присутствующих. Шагающий за ним Каланар обратился к другу:

— Олган, советую быстрее заканчивать, сейчас тут будет жарко! Площадка — это люк, под ней одна из цветочных тварей!

— Не смей богохульствовать, кукла ложных богов! Только дети Луны истинные боги!..

Резкий, высокий крик Гарты, жены старосты, прорезал воздух, но Олган, кивнувший другу, не обращая больше ни на что внимания, щелкнул пальцами и резко свистнул.

Стоявшие до этого неподвижно одушевлённые молнией сорвались с места, и сбив замешкавшегося Витара с ног, вцепились зубами в его руки, и растянули в стороны. Шагнувший вперёд Олган быстрым взмахом снёс косматую голову, подхватив её на лету. В следующий миг его шпага загорелась красным, и пронзив удерживаемое одушевлёнными тело старосты, за несколько ударов сердца испепелила то, что когда-то было человеком.

Яростные крики Гарты переросли в пронзительный визг, который подхватила сначала Мина, а потом и остальные женщины. Впрочем, через несколько секунд визг оборвался, погрузив площадь в тишину.

Вскарабкавшийся на одушевлённого Олган двумя длинными прыжками заставил некогда живых коней покинуть площадку, и остановил их по бокам от остановившихся жрецов. Его трофей, который охранитель держал за волосы, яростно вращал глазами и раззевал рот, пытаясь что-то сказать, однако спрятавший шпагу Олган не обращал на это никакого внимания, зажимая рану в боку.

Несмотря на захлестнувшую их ярость, сельчане не спешили бросаться на внезапно объявившихся врагов. Только пришедшая в себя Гарта начала спускаться по ступеняв, неотрывно глядя в глаза Олгана.

Остановившись с противоположной стороны деревянной площадки, Гарта вытащила из складок одежды уже знакомый Олгану нож, и указав им на Итара, заговорила. В повисшей тишине её подрагивающий от ярости голос, казалось, отражался от стен церкви и дома.

— Вы, заблудшие твари, пришли на благословлённую Луной землю, и пытаетесь забрать нашу обретённую свободу! Вам не забрать священные дары Луны! Ложным богам не набросить на нас ошейник!

— Вы уже давно перестали быть людьми, Гарта! У вас нет никакой свободы, и никакого права выбора, о котором вам рассказывал Талан! Вы рабы его дурмана, единственный выбор которых сводится к служению ради очередной порции проклятого нектара!

— Лжец!!! — вновь сорвавшаяся на визг женщина, красивое лицо которой теперь исказилось в гримасе ненависти, полоснула себя по ладони, и взмахом окропила кровью землю перед собой. — Я докажу вам, что ваши жалкие боги всего лишь самозванцы перед ликом истины!!!

Вскинув разрезанную ладонь к небу, женщина в платье, покрытом засохшей кровью дочери, начала громко читатать заклятье, услышав которое, Каланар нахмурился, и закрыл глаза, сконцентрировавшись. Он узнал гортанные звуки, и начал творить заклинание-громоотвод, чтобы разрушить конструкцию чар Гарты.

Над деревней Звездопад, прямо над творящей заклинание Гартой, небо начало темнеть и полыхать молниями. Резко поднявшийся ветер заполоскал ткань одежды собравшихся, а вскинувший ладонь Каланар, начавший творить своё заклинание, внезапно покачнулся, и скрючился от пронзившей его тело дикой боли.

Жена старосты, закончившая творить магию, расхохоталась, и через шум ветра прокричала:

— Что, колдун, не получилось?! Луна открывает такие знания, о которых твои ложные идолы даже никогда не слышали! Но Луна милосердна! Убей тех, кто рядом с тобой, и она примет тебя в свои объятия! Она одарит такой силой, о которой ты мог только мечтать!

— Вир Та Зан! Убирайся во тьму, ведьма!

Каким-то чудом Каланар смог завершить заклинание, и в небо ударила тонкая спица ослепительного света, мгновенно успокоившая ветер, а следом за ним и молнии.

Почерневшее небо успокоилось, но тучи так и остались неподвижно висеть над деревней, и довольно улыбающаяся Гарта вытянула уже зажившую ладонь в сторону мужчин.

— Убейте! Их! Всех!!!

Стоявшая до этого толпа жителей, сверлящая мужчин ненавидящими взглядами, сделала медленный, синхронный шаг вперёд, и сорвалась вперёд яростной лавиной.

Бледный Каланар, из ушей которого текла кровь, обернулся к Итару, и прорычал:

— Я сдержу первый удар, а дальше дело за тобой! Я должен помочь Олгану! Давай, Итар!

Посмотрев выпученными глазами на уткнувшегося в гриву одушевлённого Олгана, красное пятно на боку которого стало намного больше, на Каланара, окружившего их призрачным частоколом, усеянным шипами, молодой жрец стряхнул с себя ступор, и бросил короткий взгляд в глаза Гарты.

Женщина, стоящая всего в двадцати метрах, счастливо улыбнулась, и послала парню воздушный поцелуй. В презрении скривив губы, Итар сорвал со своей шеи искрицу — серебряный шарик, внутри которой покоился уголёк из Очага Призыва. Подняв сжатый кулак, Итар вскинул голову и неожиданно сильным голосом прокричал:

— Придите на мой зов, дочери Рикаты! Придите на свет моей души! Придите, и уничтожьте тех, кто осквернил людские души!

Словно не чувствуя боли от заполыхавшей яростным огнём в его кулаке искрицы, парень с размаху впечатал её в свою грудь, туда, где билось сердце. Несколько секунд ничего не происходило. Дым от прожжённой робы и обугленной кисти медленно развеивались в воздухе, а толпа обезумевших людей, подмявшая под себя насаженный на призрачные шипы первый ряд атакующих, начала карабкаться на их плечи, чтобы перепрыгнуть неожиданное препятствие, когда Итара подбросило в воздух на два метра.

Застыв в воздухе, молодой жрец захрипел, а его тело, изгибающееся в судорогах боли, начало слабо светиться. Через несколько секунд, на которые всё происходящее вокруг застыло, грудная клетка Итара взорвалась фонтаном крови, искр, и света. Кричащий от невыносимой боли жрец раскинул руки в стороны, и откинул голову. Его глаза, рот и зияющая полыхающим огнём раскрытая грудная клетка исторгали из себя яркий поток света, но то, что произошло дальше, повергло в ступор даже дёргающихся на шипах безумцев.

Из пламени, бьющего из груди распятого в воздухе Итара, начали одна за другой вылетать закованные в сверкающие доспехи крылатые девы, огненные мечи и копья которых сразу же обрушились на моментально обращающихся в пепел безумцев. Прижимающий светящиеся руки в ране Олгана, Каланар с содроганием смотрел, как мужчины, женщины, старики и даже дети сгорают в пламенной мести дочерей Рикаты. Однако, даже видя, как погибают их близкие, обезумевшие люди, а точнее те, кто прятался под их личинами, с безумной яростью пытались ухватиться за крылья посланниц, атаковать, убить.

Гарта, на лице которой впервые за всё время отразился ужас, упала на колени, и прижала ладони к деревянному настилу. До ушей Каланара и очнувшегося Олгана донесся её панический крик:

— Талан! … пророк Луны! Спаси своих детей от лживых демонов!

Вырезанный на досках узор засветился мягким белым светом, а в следующий миг настил просто растворился, демонстрируя огромную яму прямо в центре площади. И из этой ямы проворно выбралась покрытая ярко-зелёной листвой огромная тварь, с ходу схватившая одну из пролетающих рядом дев огромными серпоподобными лапами, разорвав её на части. Погибшая воительница взорвалась яркой вспышкой, и поле боя пронзил полный боли и ярости визг существа.

— Что это, Калн?! Что происходит?

Каланар повернул лицо к другу, и увидев, как тот медленно поднимается в седле, облегчённо выдохнул. Бледный Олган внимательно впитывал происходящее, и слабой рукой пытался вытянуть из ножен шпагу. Жрец КоаДива развернулся к происходящему, и начал творить новое защитное заклинание, по примеру Олгана всматриваясь в происходящее.

Девять оставшихся воительниц Рикаты, которые уже уничтожили всех жителей деревни, кроме молитвенно скорчившейся Гарты, вокруг которой сиял гоолубоватый купол, застыли в десятке метров над землёй, изучая нового противника. Тварь, которая некогда была человеком, тоже изучала воительниц. Огромная, не меньше десяти метров в высоту и пятнадцати в длину, она была точь-в-точь такой, какой показала её жрецу Ринтара. Длинные когтистые лапы легко держали вытянутое тело, в центре спины которого мягко светился огромный красно-серый цветок. Едва видимая крохотная голова, защищённая толстыми наростами коры, сверкала четырьмя человеческими глазами за застывшей в блаженстве маске человеческого лица. Две обожженные лапы, напоминающие одновременно клешни скорпиона и разрывающие клинки богомола, быстро восстанавливались, подрагивая в предвкушении новой битвы.

Сама Ринтара тоже была здесь — облачённая в сверкающую броню медного цвета, держащая полыхающее копьё воительница застыла в центре полукруга. Огромные, покрытые копотью серые крылья приковывали взгляд, будто бы тлея изнутри.

Неожиданно маска твари распахнула щель рта и заговорила тёплым, заботливым голосом:

— Зачем же нам сражаться, прекрасные девы? Ведь нам всем хватит места под этой прекрасной луной! Луна отблагодарит вас по достоинству! Она избавит вас от боли Вины, вам больше не нужно будет служить обычным смертным, ваши умения и таланты будут награждены по достоинству! Вы воительницы, и ваша жажда битвы будет удовлетворена в полной мере! Придите же в свет Луны!

Цветок на спине твари исторг из себя огромное облако пыльцы, которая золотым туманом начала накрывать всё вокруг.

Ринтара, крылья которой во время речи твари тлели всё сильней и сильней, полыхнули оранжевым пламенем, и взмахнув ими, воительница послала вперёд два мощных огненных смерча, которые с рёвом впитали в себя золотое облако. Надувшись, будто объевшиеся рыбы-шары, смерчи врезались в тварь и взорвались. Застывшие над деревней тёмно-серые тучи, впрочем, остались неподвижны, будто были нарисованы. Пронзительный визг закрутившегося на месте существа заглушил гремящий голос Ринтары.

— Мы — воители Рикаты, предатель! И наша жажда битвы сейчас будет полностью насыщена! В бой, сёстры!

Воительницы огненными кометами рванулись вперёд, и грохот начавшейся битвы заставил Каланара и Олгана отступить на пару шагов назад. Итар уже стоял на земле, но глядя на него Олган испытывал какой-то первобытный ужас. Свет, бьющий из глаз парня, не скрывал обугленные веки. Потрескавшиеся и крошащиеся губы шептали едва слышимые молитвы, а грудная клетка… Выломанные наружу рёбра демонстрировали выжженную клеть, внутри которой ярко светилось медленно бьющееся сердце.