Лягушки

Не откажусь от трона, уговоры брось!

Я говорю, что в мастерстве сильней его.

Эсхил, чего ж молчишь ты, иль не слышишь слов?

Сначала станет важничать. Ведь всякий раз

Чудачит точно так же он в трагедии.[63]

Постой, дружок, не городи напраслину!

Его давно я знаю, раскусил давно.

Певца невежд, горластого, строптивого,

С безудержным, неистовым, безумным ртом,

Бахвала, витьеватого, трескучего.

Богини огородной порождение,[64]

Что ты сказать посмел мне! Попрошайка слов,

Тряпичников властитель и лоскутьев швец!

Не будешь рад отваге!

Замолчи, Эсхил!

Не раздувай дыханье в жаркой ярости!

Отнюдь, сперва изобличу я этого

Творца уродов. Кто он? И насколько нагл?

Овцу, овцу, рабы, ведите черную![65]

Грозит нагрянуть ураган чудовищный.

Изобретатель песенок изнеженных,

Любви развратной выдумщиц, ужо тебе!

Замолкни, удержись, Эсхил почтеннейший!

А ты, несчастный Еврипид, покуда жив,

Беги от бури и от градобития,

Чтобы, метнув увесистым речением,

Не размозжил он темени и «Телефа»![66]

А ты, Эсхил, без ярости, но с кротостью

Доказывай, доказывай! Не дело ведь,

Чтоб трагики бранились, как разносчики.

Ты ж сразу вспыхнул, словно подожженный дуб.

Что до меня, готов я, не боясь ничуть,

Кусать и получать укусы, взвесив все:

Стихи и песни и костяк трагедии.

«Эола» и «Пелея» отдаю на суд,

И «Мелеагра», и, конечно, «Телефа».

А ты что делать хочешь, говори, Эсхил?

Не препираться – вот мое желание.

Здесь не равны мы в споре.

Почему ж это?

Моя со мной не умерла поэзия.

Его же – с ним скончалась, под рукой она.

Но если хочешь, будет пусть по-твоему!

Сюда огня нам дайте и кропильницу.

Я помолюсь пред тем, как в состязании

Судить начну. Пусть будет мудр и прям мой суд.

А вы начните песню, восхвалите Муз.

Зевсовы дочери, чистые девы,

Музы, о дивные девять! Вы видите замысел смелый

Этих мужей, созидателей слов. Они ринутся в битву

Ярую, в споре сойдутся, метнутся в словесном ристанье.

Музы, явитесь и силу вселите

В страшную распрю речей,

Стружек словесных и кряжей стихов!

Мудрость вступила в великую битву. Час приходит.

Вы оба помолитесь перед прением.

Деметра-матерь, разум мой вскормившая,[67]

Твоих мистерий даруй мне достойным быть!

Возьми и ты кропильницу, молись!

Готов!

Но я богам молюсь совсем особенным.

Как? Собственным и нового чекана?

Да!

Что ж! Помолись особым божествам своим!

Эфир, питатель мыслей, языка рычаг,

Со мною будь! Ищейки – ноздри чуткие,

Слова хватать и расщеплять позвольте мне!