Глава 20

Эндрю Бьюкенен, молодой и сильный шотландец, спустил Ивлин с горы, словно какой-то архангел, и всю дорогу до деревни нес ее на руках. Он ничуть не запыхался, а, наоборот, еще умудрялся посвистывать, пока нес ее в свой город. Эндрю еще продолжал держать ее на руках, даже когда они уже оказались на улицах, вдоль которых под соломенными крышами стояли большие добротные дома, амбары, конюшни и располагались торговые места. Вокруг росли самые разные полевые цветы. Бонни тряслась за ними с обиженным Робертом, которого она сильно поколотила о клетку, когда спускалась с горы, а над их головами парил Себастьян. Маленький Усатик высунул свой любопытный носик из кармана платья Ивлин, чтобы получше разглядеть прекрасный город.

Но они тоже привлекли к себе внимание. Любопытные местные жители перестали заниматься делами и вышли из своих жилищ, будто их всех пригласили принять участие в параде. Дети бежали рядом с Эндрю и что-то возбужденно говорили ему на гэльском языке. Они обращались и к самой Ивлин, дергая ее за подол и показывая на животных.

Когда они оказались в городе, всего в нескольких десятках шагов от озера, Ивлин увидела небольшой остров, а на нем – строящуюся каменную крепость. Место для ее возведения показалось ей довольно странным. Со всех сторон она была окружена строительными лесами, на них толпились рабочие. Озеро кишело плоскими широкими лодками и плотами, на которых из города на остров доставляли припасы. Закатное вечернее солнце заливало панораму мягким светом.

– Наша новая крепость, – объяснил Эндрю, кивая в сторону озера. На его лице появилась широкая гордая улыбка, голубые глаза заблестели. – Вам нравится, госпожа? Ангус не соглашался на меньшее с тех пор, как побывал в Англии – там, где живет его внучка.

– Крепость великолепна, – тихим голосом заверила его Ивлин, беспокойно разглядывая улыбающиеся лица людей, которые окружили их. У нее было такое чувство, будто она видит какой-то странный сон, в котором ее несут, как настоящую королеву.

Эндрю рассмеялся. Похоже, этот позитивный мужчина добавлял порцию веселья ко всему, что он говорил.

– Конечно, вы наверняка видели крепости и получше, но со своей главной задачей она должна справиться. Предсказано, что в будущем тут найдет убежище защитник Шотландии.

Ивлин лишь улыбнулась в ответ. Она думала о том, что если Эндрю не перестанет крутиться, то ее сейчас стошнит.

Шотландец крикнул что-то на гэльском, и люди расступились перед ними, образуя проход. Еще дюжина шагов, и Эндрю поставил ее на ноги перед открытой дверью самого большого дома в городе. Ивлин слегка закачалась на затекших ногах, но Эндрю ее удержал.

– С вами все в порядке? – спросил он. Ивлин кивнула.

– Тогда прошу вас. – Он сделал жест рукой в сторону темного входа.

– Ты хочешь, чтобы я зашла внутрь? – тихим голосом спросила Ивлин. – Одна?

Эндрю вытаращил глаза.

– Ну, надеюсь, вы не потребуете, чтобы я вошел туда вместе с вами! Наш глава… ох, он такой злой!

Ивлин показалось, что она сейчас упадет в обморок. Но Эндрю, заметив ее смятение, тут же кинулся со смехом оправдываться:

– Я пошутил, госпожа! Ох, простите меня, дурака! – Он успокаивающим жестом положил руку ей на плечи и развернул ее в сторону входа. – Идите, – сказал Эндрю на сей раз более ласковым тоном. – Он очень хочет видеть вас. Не бойтесь.

Ивлин нерешительно шагнула в сторону входа, но вдруг остановилась и развернулась к Эндрю.

– Бонни! Мне нужна… Вы не знаете, где моя овечка, сэр?

Эндрю покрутился, глядя по сторонам и выкрикивая что-то на родном языке. Из толпы вышли двое детей, мальчик и девочка. Мальчик держал за привязь Бонни, а девочка сжимала в руках только что высвобожденного из клетки Роберта. Они, улыбаясь, протянули свои находки Ивлин.

– Миледи, – пропела девочка.

Ивлин смущенно улыбнулась, взяла веревку, к которой была привязана Бонни, и сунула себе под руку Роберта.

– Спасибо, – сказала она.

– Спасибо, – повторили за ней дети и захихикали.

Себастьян с карканьем уселся на крышу дома. Завидев его, люди в толпе изумленно и восторженно заохали. Ивлин еще раз окинула взглядом собравшихся горожан, а потом повернулась и зашла в дом.

Ее глаза не сразу привыкли к полумраку, царящему внутри, и потому она была вынуждена остановиться, моргая глазами и прислушиваясь к гулкому биению своего сердца. Позади нее заскрипела и захлопнулась дверь. Ивлин вздрогнула и принялась озираться по сторонам.

– Ты боишься меня, девушка? – услышала она хрипловатый голос, доносившийся из глубины помещения. Ивлин опять повернулась, пытаясь увидеть обращающегося к ней человека.

Он сидел на деревянном кресле с высокой спинкой и подлокотниками сразу за огромным очагом, полным тлеющего торфа. Ивлин поразилась, до чего старым оказался Ангус Бьюкенен. Внутри было довольно тепло, но глава клана был одет так, будто ему предстоял зимний поход. На нем была шерстяная туника с длинными рукавами, длиной до икр, у горла из-под нее выглядывала нижняя рубаха, а сверху еще была надета безрукавка из теплой овечьей шерсти. С одного плеча на колени спускался длинный плед, на ногах были сапоги из толстой кожи. Его белые как снег волосы лежали на плечах и казались мягкими, словно пух одуванчика. Но в центральной части головы, прямо над седыми бровями, нависавшими над утопленными голубыми глазами, сияла лысина, усеянная старческими пятнами. Ангус носил длинную густую бороду, которая по сравнению с остальной растительностью на его голове казалась более жесткой, но была того же алебастрового цвета.

У Ивлин возникло странное чувство, будто она смотрит на древнего кельтского бога природы или на фантастического горного стража, охраняющего Лох-Ломонд. Он был старый, сильный, мудрый и… вечный.

Он улыбался ей, и Ивлин осознала, что не ответила на его вопрос.

– Я не боюсь вас, – ответила она и с гордостью про себя отметила, что ее голос совсем не дрожал. – Но я боюсь, что вы откажете мне во временном приюте.

Плечи Ангуса дернулись, будто он усмехнулся.

– Как тебя зовут, дитя?

Она сглотнула.

– Ивлин.

Брови шотландца слегка приподнялись, будто ему было тяжело даже двинуть вверх паутину морщин на лбу.

– Ивлин?.. – Его вопрос повис в воздухе.

Она знала, о чем ее спрашивал Ангус, но не знала, что ответить ему. Стоит ли ей назвать свою девичью фамилию, Годвин? Или может, ее фамилия все еще Маккерик, хотя своими последними словами Коналл лишил ее права называть себя так? На самом деле Ивлин хотела назвать старику все три фамилии – Годвин Бьюкенен Маккерик, потому что именно так она привыкла себя называть с тех пор, как оказалась в Шотландии.

Но если быть честной, ни одно из этих имен ей не принадлежало.

Ивлин вздернула подбородок.

– Я не знаю, сэр. Простите меня.

– Хм. – Ангус задумчиво кивнул. – Значит, это ты. Предсказание сбылось.

– Я… не понимаю.

– Появится женщина без имени и дома, одна, но двойная, в одеянии прежних времен, – произнес Ангус. – На нее укажут звери, которые будут подчиняться ей, и она принесет с собой великий мир.

Вождь смерил ее взглядом.

– Твоя накидка… Я узнал бы эти лохмотья среди сотен других. Ведь она принадлежит моей сестре? Минерве Бьюкенен? Наверное, она уже мертва.

Ивлин кивнула.

– Мне очень жаль, – сказала она.

Глаза Ангуса наполнились печалью, он прослезился, но продолжил:

– Одна, но двойная – это означает, что ты носишь ребенка.

Ивлин не могла не улыбнуться.

– А эти? – Ангус медленно поднялся со своего кресла, будто движение причиняло ему сильную боль, и двинулся вперед неловкой, но царственной походкой. Он остановился рядом с ней, ласковой рукой взял Бонни за морду и поднял ее голову вверх. – На них нет заклятия? Они следуют за тобой по собственной воле?

– Да. – Ивлин поморщилась. – Все, кроме Роберта. – Она показала на кролика. – Он был всю дорогу в клетке. Я не подумала о том, что нужно его отпустить на свободу.

– Роберт. – Ангус улыбнулся и посмотрел на овцу. – А это кто?

– Бонни, – ответила Ивлин. Она сунула руку в карман и вытащила извивающегося мышонка. – Это Усатик. А Себастьян сидит на крыше перед входом в дом.

– Здравствуйте, Усатик, – официально поприветствовал мышонка Ангус. Потом его мудрый взгляд остановился на Ивлин. – А где же черный зверь?

Перед мысленным взором Ивлин тут же возник образ Элинор. Ее сердце сжалось.

– Мы прошли почти весь путь вместе, но она… – Ивлин пришлось остановиться, чтобы перевести дух, – …заболела. Она не могла идти дальше. Может быть, она еще вернется…

Бьюкенен печально улыбнулся, будто знал, что волчица уже не вернется, но был слишком добр, чтобы сообщить ей об этом вслух.

– Моя сестра предсказала, что ты придешь, Ив. – Он замолчал, а потом опять продолжил: – Я знал, что твое появление будет означать смерть Минервы, но я и так предчувствовал это. Мы очень нуждаемся в мире, который ты несешь с собой.

Ивлин хотелось верить словам старика о чудесном предсказании Минервы, благодаря чему ее появление в городе стало таким праздником. Но она устала от лжи и полуправды. Может быть, ее появление действительно было предсказано. Ивлин уже не отличала фантазию от реальности и решила, что не станет врать насчет истинной причины своего появления.

– Я не принесла вам мира, – сказала Ивлин. – На самом деле вы, наверное, откажетесь от меня, когда я поведаю вам о причине, которая заставила меня прийти в ваш город. Но я клянусь вам, и это правда, что у меня… правда нет дома.

Ангус Бьюкенен взял ее лицо в холодные, морщинистые руки.

– Дитя мое, я ни за что не откажусь от тебя. Никогда. Добро пожаловать. – Он поцеловал ее в обе щеки, потом подвел к своему сиденью. – Отдохни. И скажи мне, где твой мужчина, отец твоего ребенка? Я надеюсь, он не умер.

– Нет. – Ивлин неловко устроилась в похожем на трон кресле. – Он вернулся к себе домой. Ему не нужна ни я, ни наш ребенок.

– Надо же! Что же это за человек такой, позволь тебя спросить! – яростно воскликнул старик, ставя рядом с ней другой стул. – Это просто дурак, а не мужчина!

– Этого мужчину зовут Маккерик, – заставила себя сказать правду Ивлин. – Коналл Маккерик.

Ангус охнул, его дыхание стало тяжелым и прерывистым. Его рука поползла к груди и судорожно схватилась за рубаху в области сердца.

– Маккерик? – прохрипел он. Его глаза закатились, и он без чувств упал на кресло.

* * *

Серый волк следовал за ними через всю долину, он бежал рядом с тропой, повторяя их путь, словно призрак, в густом подлеске. Они его не видели, но постоянно чувствовали его присутствие. Дождь не прекращался, и ледяные капли били по спинам. Не утихала и боль в зубах, тупая, пульсирующая, сводящая с ума.

Коналл не переставал думать о сером звере. Голова уже просто трещала от навязчивых и пугающих мыслей. Ив находилась сейчас в зоне злобного проклятия, а демон, который был каким-то образом связан со всем этим, теперь шел с ними, то есть вслед за ней. Как бы быстро ни несся вперед Коналл, с такой же скоростью бежал за ним и серый монстр. В этой гонке не было победителей. Она несла с собой смерть и разрушение, страх, боль и сожаление. Коналл чувствовал все это в воздухе долины.

«Я выполнила твою просьбу. Твой сын в безопасности».

Эти слова Ланы остановили зверя, но теперь они душили трех путешественников, словно накинутый на шею аркан. Лана Маккерик отказалась объяснять их значение Дункану и Коналлу, хотя Дункан преследовал мать, настаивал и требовал ответа, ругаясь и топая ногами, в то время как Коналл угрюмо молчал.

Он уже сам разрешил эту загадку. В конце концов, он был совсем не идиотом.

Коналл и Дункан разительно отличались друг от друга. С самого раннего детства Коналл помнил, что мать постоянно баловала и опекала его брата. Действительно, разве он не видел, как рада была Лана, когда он ушел из города, чтобы пожить в доме Ронана? И сейчас Коналл знал, чему она радовалась – тому, что ее собственный сын мог править кланом в его отсутствие.

Коналл был уверен, что его «отец» – может быть, он должен называть его просто Дэр? – так никогда и не узнал правды, иначе Коналла ни за что бы не воспитали как будущего вождя и главу клана Маккериков. Дэр выбрал более сильного, более ловкого и высокого в качестве своего наследника. Но его выбор пал не на родного сына.

Конечно, волк будет преследовать его. Любимого сына женщины, которую он проклял. Отпрыска Минервы Бьюкенен.

Теперь есть тому объяснение, почему дела в городе Маккериков стали идти лучше. Ив на самом деле не была Бьюкенен, зато им был Коналл. И как только его семя пошло в рост в ее чреве…

«Пока ребенок Бьюкененов не будет править Маккериками…»

Однако Коналл не понимал, почему тогда умерли Нонна и их маленькая девочка. Еще есть много вопросов, на которые пока нет ответа! Он должен радоваться, что Ив оказалась не из клана Бьюкененов, иначе их союз был бы кровосмешением.

Коналл мрачно усмехнулся. Лана устремила на него тревожный, виноватый взгляд. Но Коналл отвел глаза. Он не мог смотреть на нее. Все эти годы он жил во лжи. Лана обещала, что все объяснит, когда они дойдут до Бьюкененов. Оставалось немного подождать.

Он не знал, где теперь его дом. Он не принадлежал роду Маккериков, но и жить с Бьюкененами тоже не мог. Его лишили самого главного – принадлежности к роду.

Теперь он просто человек, который отчаянно хочет разыскать двух людей, которые, без сомнения, принадлежат ему! Это Ив и их ребенок.

Постепенно путники подошли к высокому перевалу и, как по команде, остановились и уставились на ведущую вверх каменистую тропу. Все они знали, что за перевалом их ждет новая судьба. Ясно, что с прошлым навсегда покончено, но будущее было весьма туманным.

Коналл через голову матери взглянул на Дункана. В его глазах он прочитал растерянность и злость. Коналл знал, что после того как спустятся, они перестанут быть братьями.

Но не станут ли они тогда врагами?

Неожиданно Дункан прищурился, и его лицо стало жестким, будто ветер шепнул ему то, о чем сейчас думал Коналл.

– Ну, давайте покончим со всем этим, – резко кивнув головой, заговорил Дункан. – Я этого хочу. А ты, Коналл?

Он тоже кивнул в ответ.

Лана отправилась вверх, не проронив ни слова.

Вслед затем они услышали печальный, нетерпеливый вой серого волка. Звук эхом прокатился по долине и, казалось, коснулся самого неба.


На мгновение Ивлин показалось, что она убила Ангуса Бьюкенена. Старик замертво упал на кресло и лежал без движения. Ивлин вскочила со своего кресла, а Бонни принялась бегать кругами и отчаянно блеять от страха.

– Сэр, – прошептала Ивлин, наклонившись к шотландцу. – М-м-м… Ангус? – Она не знала, как к нему обращаться. – Сэр, ответьте мне, пожалуйста.

Он застонал, и сердце Ивлин вновь начало биться.

– Ох, слава Богу, – шептала она, а потом вдруг неожиданно громко обратилась к вождю клана: – Я сбегаю за помощью, Эндрю Бьюкенен стоит прямо за дверью.

– Нет, – прошептал Ангус и не дал Ивлин уйти, положив свои тонкие пальцы ей на предплечье. – Прошу тебя, не надо поднимать тревогу. Просто помоги мне… выпрямиться… пожалуйста.

Ивлин продолжала считать, что Ангусу необходима помощь, но она все же послушалась его и помогла ему подняться. Несмотря на кажущуюся плотность, Ивлин для себя отметила, что на самом деле Ангус весил чуть больше Бонни.

Не сразу, но в конце концов он смог усесться как следует. Он вспотел, был бледным, особенно губы; его голова все еще беспомощно падала ему на грудь. Дыхание было прерывистым.

– Они уложат меня в постель быстрее, чем успеет мигнуть лягушка, – прошептал старый шотландец, глядя потускневшими глазами на пол перед собой. – Думают, что мне пойдет на пользу, если они будут обращаться со мной как с инвалидом, но мне-то лучше знать, что это не так, – еле дыша, закончил он и поднял взгляд на Ив, стоявшую перед ним во весь рост. – Сядь рядом, дитя. – Он махнул в сторону своего кресла. – Мне больно высоко поднимать голову.

Ивлин неохотно села, на всякий случай наметив самый короткий путь к двери. Она заметила, что овечка продолжает метаться, и крикнула ей:

– Бонни, ко мне!

Она подбежала и положила свою маленькую головку ей на колени. Усатик испуганно выскочил из кармана, упал на пол и кинулся в зазор между стеной и мощеным полом. Роберт устроился на шерстяной подстилке возле очага и выглядел очень довольным, хотя Ивлин не помнила, в какой момент она выпустила его из рук.

– Прости, что напугал тебя, Ив, – произнес Ангус. Теперь его голос звучал увереннее, но говорил он по-прежнему с придыханием. – Мое сердце… оно довольно слабое. Похоже, уже хочет остановиться. А услышав… это имя…

– Простите меня. – Ивлин наклонилась к нему. – Я немного знаю о вражде, которая существует между вашими кланами. Конечно, для вас это был удар.

Ангус усмехнулся.

– Да, ты права, хотя мне следовало быть готовым ко всему. – Ангус потер тыльной стороной ладони левую сторону груди. – Коналл Маккерик, – задумчиво произнес он, а потом посмотрел на Ив: – Он сын Дэра, не так ли?

Ивлин кивнула.

– Но ты не шотландка. Полагаю, ты пришла из Англии вместе с Минервой. – Старик пристально посмотрел на Ивлин. – Может быть, ты расскажешь мне обо всем, что с тобой случилось, дитя мое?

И Ивлин послушалась. Она начала свой рассказ с холодной как лед, кошмарной ночи, когда умерла Минерва. Поведала о том, как встретилась с Элинор и нашла хижину Ронана. Рассказала о появлении Коналл и о лжи, к которой ей пришлось прибегнуть. А потом о замужестве, ссоре, о том, как Коналл сообщил ей о проклятии и как она, в свою очередь, выложила ему всю правду о своем происхождении. Ангус слушал ее историю в полной тишине, только кивая в некоторых местах или удивленно поднимая брови. Ивлин, пока говорила, почти все время плакала. Стыд и сожаление слышались в ее голосе. Она полностью раскрылась перед этим невероятно старым шотландцем, незнакомцем, который был ее единственной надеждой.

– В результате он отказался от нас – от меня и ребенка, – закончила она, чувствуя себя совершенно измученной. – Своей ложью я разрушила веру Коналла в то, что он покончил с проклятием и принес мир своему клану. – Ивлин посмотрела на Ангуса, стараясь сохранять остатки гордости. – Теперь у меня правда нет дома. Я не знаю, позволите ли вы мне остаться в вашем городе, пока не родится ребенок. Как только определюсь, я покину вас. Может быть, это случится уже следующей весной. Я умоляю вас, сэр. Пожалуйста, ради моего ребенка.

Ангус нахмурился и ответил:

– Я не хочу, чтобы ты у меня что-то просила, Ив. В этом нет нужды. Я и так перед тобой в долгу за то, что ты заботилась о Минерве. Благодаря тебе в конце своего пути она не была одинокой, а я знаю, что она этого очень боялась. Я не расплачусь с тобой, даже если ты останешься у нас навсегда и тут вырастут твои дети и дети твоих детей.

Он наклонился и протянул ей руку. Ивлин вложила в нее свою ладонь.

– Твое появление было предсказано самой Минервой, в тот самый день, когда она ушла из города много-много лет назад и отправилась вместе с моей единственной дочерью в Англию. – Голос старика дрогнул от нахлынувших эмоций. – Твое появление для меня загадка. Я не понимаю, почему ребенок единственного сына Дэра Маккерика должен родиться на нашей земле и каким образом это принесет нам мир. Но я должен верить. Я возненавидел Маккериков с тех пор, как они отняли у меня самое дорогое. Нуда ладно, пусть Господь смилостивится надо мной, я должен верить.

Ангус сжал пальцы Ивлин.

– Ты останешься тут. И будешь жить, пока тебе здесь будет хорошо.

– Спасибо, – прошептала Ивлин. Она моргнула, и слезы, удерживаемые ресницами, покатились по ее лицу. – Я тоже не знаю, какой мир я принесу вам, но я благодарю вас.

Ангус кивнул, еще раз сжал ее пальцы и отпустил ладонь.

Но кое-что из сказанного старым шотландцем не давало ей покоя. Ивлин была уверена, что это не имело никакого значения. Но она извлекла урок из столкновения правды и лжи и чувствовала, что должна поправить Ангуса, уточнить.

– Но у Дэра Маккерика два сына, – заметила она. Ангус покачал головой:

– Я бы знал, если бы его жена родила во второй раз.

– Нет, тут вы правы, – поторопилась объяснить Ивлин. – Она рожала один раз, но сразу двух. Мальчиков-двойняшек.

– Это невозможно, – ласково, но настойчиво заявил Ангус. – У нее один сын, ты ошибаешься.

– Нет. Я встречалась с братом Коналла. Его зовут Дункан.

– Это невозможно. – Ангус покачал головой. – Лана Маккерик родила одного сына. Я точно знаю это, дитя мое.

– Я бы не стала лгать вам, сэр. Но откуда вы это знаете?

– Потому что Минерва помогала ей при родах, Ив, – пояснил Ангус. – Когда Дэр Маккерик напал на нас из засады, он не знал, что моя сестра спряталась в его собственном доме и помогла его единственному сыну сделать первый вздох.

Ивлин была потрясена. Она не могла скрыть своего удивления. На лице Ангуса Бьюкенена тоже застыло выражение полнейшей растерянности.

– Но, – заикаясь, проговорила Ивлин, – почему они…

И не успела задать свой вопрос. За дверью послышался шум, и через мгновение внутри появилась группа мужчин из клана Бьюкененов, сопровождавшая трех пленников – двух мужчин и одну женщину.

Эндрю Бьюкенен толкнул вперед одного мужчину. Тот упал на грязный пол, и шотландец плюнул на него.

– Они рыскали к северу от города. – Эндрю посмотрел на Ивлин. – Искали нашу спасительницу. – В его голосе слышались собственнические нотки.

Лежащий на полу мужчина поднял голову. Это был Коналл.

Загрузка...