Любовники и лжецы

Глава 6

Так вот она — связь между его снами и реальностью, связь между ним и убитой женщиной! Невероятно, но это открытие принесло Элиоту почти облегчение: теперь он понимал, что его страхи вполне обоснованны.

— Понятия не имею, откуда она узнала мое имя и номер телефона, — ответил Элиот на вопрос детектива. И это было правдой, во всяком случае настолько, насколько сам Элиот знал эту правду.

— Номер вашего телефона не указан в справочнике, не так ли?

— Да, не указан, но узнать его нетрудно — у меня стандартные визитные карточки, на них есть и рабочий номер телефона, и домашний.

Полицейские переглянулись, и Элиот, чувствуя, как почва уходит у него из-под ног, догадался, что последует за этим.

Стоктон неторопливо расположился в одном из кресел и откинулся на спинку. Элиот напрягся.

— Между прочим, одну из таких карточек мы нашли у нее в квартире. Не хотите изменить свои показания относительно того, что никогда не видели ее?

Элиот покачал головой.

— Я не знаю, как она туда попала.

По скучающему, недоверчивому выражению лиц полицейских Элиот понял, что они ему не поверили. Но он и сам не знал, верить ли себе.

— Некоторые из ее подруг упоминали, что она хорошо знала вас. Палмер рассказывала им, что вы вместе учились в школе, но потом она переехала в другой город и вновь встретила вас только недавно, — продолжал Стоктон.

Эти слова едва не разрушили остатки самообладания, которое Элиоту удавалось сохранять.

— Я не встречался с этой женщиной, а что касается школы… — Элиот нахмурился, роясь в памяти и припоминая уже не раз возникавшее непонятное чувство, что Кей Палмер кажется ему знакомой. — Я не знаю. В школе я учился здесь, в Далласе, но давно закончил ее и не поддерживал отношений со школьными приятелями. — У Элиота так сдавило грудь, что ему приходилось буквально выдавливать из себя каждое слово. — Как бы там ни было, я не помню никого с таким именем.

Стоктон вытащил из внутреннего кармана пиджака пачку сигарет.

— Не возражаете, если я закурю?

— Предпочел бы, чтобы вы не курили. Я несколько месяцев назад бросил курить, поэтому стараюсь держаться подальше от курящих.

Стоктон спокойно сунул пачку назад в карман. Если он и обиделся, то не показал этого.

— Значит, вы отрицаете, что встречались с Кей Палмер?

— Да, отрицаю, — ответил Элиот. По крайней мере, он не помнил никаких встреч.

— А как насчет маникюра?

— Маникюра? — Такая смена темы сбила Элиота с толка. — А какое это имеет отношение к… к убийству этой женщины?

Детективы снова переглянулись.

— Убитая женщина была маникюршей, — пояснил Истон.

— У меня нет времени на подобные излишества, — буркнул Элиот, но что-то промелькнуло в глубине его сознания, что-то связанное с маникюром.

Руки его лежали на коленях, и он сжал кулаки из страха, что если сейчас посмотрит на ногти, то они окажутся ухоженными и отполированными, а не слегка запущенными, поскольку он нерегулярно ухаживал за ними.

— Ваше имя указано в ее журнале регистрации клиентов. Причем несколько раз, — сообщил Стоктон. — Другие женщины, работающие в салоне, помнят, как вы приходили к ней. Они говорят, что именно там вы и встретили ее.

Не в силах вымолвить ни слова, Элиот уставился на полицейского и снова покачал головой.

Все указывало на то, что он был знаком с Кей Палмер. Возможно, следовало рассказать детективам о снах, позволить им арестовать его и посадить за решетку, чтобы никто больше не подвергался исходящей от него опасности. Чтобы не подвергалась опасности Лианна Уорнер.

Однако при мысли о том, что он окажется запертым в тюрьме, легкие Элиота сжались, и теперь каждый вдох давался ему с большим трудом. Нахлынул знакомый приступ клаустрофобии, закружилась голова, казалось, воздух давит на него со всех сторон.

Элиот перевел взгляд на открытые окна кабинета, из которых открывался вид на широкую перспективу зданий и автостоянок.

— С вами все в порядке? — поинтересовался Стоктон, и Элиот уловил подозрение в его голосе.

Элиот кивнул, он боялся говорить, пока не станет легче дышать. Нет, ему нельзя в тюрьму. Лучше уж убить себя, но только не в тюрьму.

Убить себя? Откуда появилась такая безумная мысль? Какими бы сильными ни бывали у него приступы клаустрофобии, мысль о самоубийстве никогда не приходила ему в голову. Во всяком случае, в ту часть сознания, которую он контролировал.

— Да, все в порядке, — ответил Элиот и вновь переключил свое внимание на детективов.

Ему на самом деле нечего было рассказать этим людям. Разве что сон, ночной кошмар. Но если он расскажет им этот сон, они посчитают его сумасшедшим… и, возможно, будут правы.

Стоктон вздохнул, наклонился вперед и оперся локтем на стол Элиота.

— Мистер Кейн, мы ни в чем вас не обвиняем. Нас не интересуют ваши любовные связи с убитой женщиной. Пока мы вас не подозреваем, но нам требуется кое-какая информация.

Элиот заставил себя подняться из-за стола и постарался выглядеть уверенно и спокойно.

— Джентльмены, я рад бы помочь вам, но не располагаю никакой информацией. Если у вас больше нет…

— Еще всего один вопрос. Где вы находились с девяти вечера до полуночи двадцать первого сентября?

— Дома.

— Один?

— Да.

— Может быть, вам кто-нибудь звонил в это время? Кто может подтвердить?

Элиот покачал головой.

— Нет, никто не звонил. — Подтвердить, что он в это время был дома, мог бы, пожалуй, Фред, швейцар, если только старик не дремал на своем посту, что с ним частенько случалось. Однако Элиоту не хотелось упоминать Фреда. Вдруг детективы, расспрашивая его, обнаружат, что Элиот выходил в тот вечер из дома.

Из стоявшей на столе специальной подставке для визитных карточек Стоктон вытащил одну карточку Элиота, сунул ее в потрепанный пухлый бумажник и протянул Элиоту свою карточку.

— На тот случай, если вспомните что-нибудь, что сможет помочь нам.

Элиот взял карточку. С легким удовлетворением он отметил про себя, что рука его при этом не дрожала. Затем его взгляд невольно упал на ногти. Он подумал, что и полицейский сейчас наверняка смотрит на них.

Его ногти выглядели как всегда. Если он и делал маникюр, то явно давно.

Но ведь Кей Палмер убили всего неделю назад. А через какое время ногти теряют ухоженный вид после маникюра? На этот счет у Элиота не было никаких соображений.

Он проводил полицейских в приемную. Каким-то образом ему удавалось при этом нормально переставлять ноги, создавая видимость спокойной походки. На прощание Элиот улыбнулся полицейским и пообещал позвонить, если что-то вспомнит. Однако он сам чувствовал, что улыбка вышла слишком натянутой, и не стал прощаться с детективами за руку, опасаясь, как бы у них не вызвала подозрение его влажная ладонь.

— Все в порядке, мистер Кейн? — спросила секретарша после ухода полицейских.

Элиот взглянул на маленькую седую женщину, работавшую у него уже пять лет. В ее вопросе звучала искренняя озабоченность. В течение пяти лет он несколько раз в день проходил мимо нее, но всегда был настолько занят своими делами, что не сумел разглядеть в ней хорошего человека. Он даже не знал, есть ли у нее муж, дети, внуки.

Элиот заставил себя улыбнуться секретарше.

— Спасибо, миссис Грир, все в порядке. Она кивнула, но по выражению ее лица Элиот видел, что не убедил миссис Грир.

Интересно, проявила бы она такую заботу о его делах, если бы узнала, что он консультируется у психиатра, возможно, душевно болен и даже может оказаться убийцей? Нет, конечно. Узнай она правду о нем, тут же в ужасе сбежала бы.

— Вам было два звонка, — сообщила миссис Грир, протягивая Элиоту несколько розовых листков.

— Спасибо. — Он взял листки с сообщениями, вернулся в кабинет и уселся в кресло. Несколько минут Элиот смотрел в окно невидящими глазами, пытаясь собраться с духом и привести в порядок мысли.

Невероятно! Как он мог совершать поступки, о которых ничего не помнил?

У убитой женщины нашли его визитную карточку.

Это еще не доказательство. Он раздавал свои карточки сотнями.

Она сказала подружкам, что они встречаются. Женщины, работавшие в салоне, видели, как он делал там маникюр.

Конечно, это мог быть другой мужчина, очень похожий на него внешне, с таким же или схожим именем. Но как тогда объяснить его сон?

Элиоту захотелось поговорить с Лианной. У нее всегда имелись разумные объяснения для необъяснимых, с его точки зрения, явлений. Но он с раздражением подавил в себе это желание. Лианна была чертовски привлекательной женщиной, способной уговорить мужчину положить голову ей на колени и позволить унять его боль, заменив ее другими, более приятными ощущениями.

И еще она способна предать тебя!

Элиот отогнал эту мысль. И все же чужие мысли все чаще, все настойчивей стали приходить ему в голову. Как долго он еще сможет сохранять контроль над собственными мыслями?

Он не должен так думать о Лианне. Не такую роль она играет в его жизни. Лианна обладает информацией, которой он сам не владеет, и ему нужны ее знания. Но тем не менее полагаться, в конце концов, ему следует только на себя.

Надо что-то делать. Он не может просто сидеть и ждать следующего случая, дальнейшего подтверждения его безумия. Но что, черт побери, можно сделать? Если бы все было так легко, он уже давно сделал бы это.

Элиот уставился на листки с сообщениями, не различая при этом имена и телефонные номера, написанные аккуратным почерком миссис Грир. К нему снова вернулось смутное чувство, возникшее, когда детектив сообщил, что убитая была маникюршей. Листки с сообщениями. Это чувство каким-то образом было связано именно с ними.

И вдруг, как это бывает с телевизионной картинкой, расплывчатое изображение стало четким. Он вспомнил.

Несколько недель назад миссис Грир передала ему листок с сообщением, в котором говорилось, что его визит в маникюрный зал перенесен на другое время. Тогда он решил, что это просто ошибка. Маникюрша, видимо, ошиблась номером, а может, это просто был какой-то рекламный трюк.

Он выбросил листок, толком даже не прочитав его. И сейчас понятия не имел, было ли в нем указано имя Кей Палмер.

Элиот снял трубку внутреннего телефона и набрал номер секретарши.

— Несколько недель назад вы передавали мне сообщение, касавшееся маникюра. Думаю, вы уже и не вспомните.

— Нет, сэр, прекрасно помню. Потому, что вы никогда раньше не говорили о маникюре.

Его секретарша явно знала о нем гораздо больше, чем он о ней.

— А вы случайно не помните имя звонившего?

— Нет, сэр, но я могу найти. Мы храним копии всех телефонных сообщений.

— Буду вам очень признателен.

Элиот напряженно ждал, не в силах вернуться к работе, не в силах вообще заняться чем-либо. Он мог лишь тупо смотреть в окно, борясь с тревожной мыслью, что тучи сгущаются над ним.

Прошло несколько минут, показавшихся вечностью, и когда наконец раздался легкий стук в дверь, Элиот повернулся к столу и взял какие-то бумаги, притворившись, что занят работой.

— Войдите, — пригласил он.

Миссис Грир положила на его стол копию сообщения.

— Вот оно.

— Благодарю вас. — Элиот старался не смотреть на листок из страха перед тем, что там может быть написано.

— Вам что-нибудь еще нужно? — поинтересовалась миссис Грир. Элиот снова почувствовал искреннюю заботу в ее голосе. И снова проигнорировал.

— Нет, это все.

Услышав, как закрылась дверь кабинета, Элиот понял, что остался один на один с информацией, которая могла содержаться в сообщении.

Возможно, это сообщение ничего собой не представляет. Просто чья-то шутка, как он и подозревает. И подписано, наверное, «Королева Елизавета» или «Мадонна». Но как бы там ни было, он должен прочитать его.

Для того, чтобы четко сосредоточить взгляд на записке, Элиоту потребовались физические усилия. Сообщение поступило три недели назад, в нем говорилось: «Звонила Кей из салона «Экзекьютив Стайлз». Время вашего визита переносится с шестнадцати на семнадцать. Позвоните, если вас это не устраивает. Номер телефона у вас есть».

Элиот еще раз перечитал сообщение. У него заныло в животе и показалось, что в кабинете вдруг стало холодно.

Кей… Номер телефона у вас есть…

Дрожащими пальцами Элиот принялся листать специальный блокнот для хранения визитных карточек. На странице с буквой «П» он обнаружил визитную карточку Кей Палмер.

Элиот вытащил карточку и уставился на нее, пытаясь вспомнить, как она сюда попала. Тщетно, он никогда раньше не видел эту карточку. Во всяком случае, насколько помнил.

Но… Элиот заставил себя посмотреть в глаза фактам. Он не мог говорить от имени кого-то другого, кто, возможно, поселился в его теле. Неужели этот другой прочитал карточку его глазами и, пользуясь его руками, поместил ее сюда? А может, воспоминание об этом событии запрятано где-то в глубине его памяти, в каком-нибудь потаенном уголке, куда имеет доступ только Эдвард?

Карточка выскользнула из его внезапно онемевших пальцев. Над верхней губой выступили капельки пота.

Откуда взялось это имя и почему оно прозвучало так знакомо? Определенно что-то связано с ним. Оно не могло возникнуть просто из воздуха. Но кто такой Эдвард?

Родного отца Элиота звали Томас Уэйн Далман, приемного — Теодор Кейт Кейн. Элиот перебрал в памяти немногочисленных дядюшек и двоюродных братьев. Он не вспомнил никого по имени Эдвард.

Если только он не создал этого Эдварда в своем сознании… Да, Элиот обреченно осознал, что именно это он и сделал. Сердце заныло от воспоминаний, и Элиот изумился, как же он мог забыть.

В детские годы Эдвард был его воображаемым другом. Они вместе вели космические корабли на Марс, охотились на знаменитого главаря банды Билли Кида. Элиот делился с Эдвардом своими детскими тайнами, и Эдвард никогда не выдавал их. Эдвард плакал вместе с ним, когда Элиот упал и сломал руку, и радовался вместе с ним, когда Элиоту купили новый велосипед.

Эти воспоминания вызвали горькую улыбку на губах Элиота. Жизнь в то время была такой счастливой, такой бесхитростной.

Единственной тенью, омрачавшей тогда его маленький мир, было то, что мама и папа обычно мягкие и снисходительные — на удивление решительно не одобряли его воображаемого друга. А сам Элиот, послушный ребенок, готовый доставлять радость родителям, упорно не желал отказываться от Эдварда. Он брал Эдварда с собой в школу, объясняя это тем, что Эдварду тоже хочется научиться читать и писать.

Эдвард был такой важной частью жизни Элиота, что даже другие школьники стали воспринимать его как постоянного компаньона.

Элиот нахмурился. Когда же он расстался со своей фантазией? Когда Эдвард перестал быть частью его жизни и почему до настоящего момента он блокировал свою память о нем?

Прошла ли его фантазия с возрастом, или это родители все же заставили его забыть об Эдварде? Элиоту почему-то показалось, что очень важно вспомнить это.

И он смог припомнить праздничные вечеринки в День Всех Святых, когда он придумывал маскарадные костюмы для Эдварда, потому что настоящие костюмы Эдварду родители покупать отказывались. А на Рождество Элиот покупал подарки для Эдварда.

Но потом все изменилось. Школьные товарищи начали насмехаться над ним из-за Эдварда. И в конце концов Элиот перестал рассказывать им об Эдварде, но не перестал играть со своим воображаемым другом. А затем пора детских игр прошла. Элиот повзрослел и увлекся Кей Бекер.

Он снова взял в руки визитную карточку Кей Палмер. Буквы прыгали перед его глазами.

Кей Бекер. Кей Палмер. Да, он учился с ней в школе.

Элиоту было тринадцать, его внимание начали привлекать меняющиеся фигуры девочек, с которыми он иногда играл в бейсбол… Особенно Кей Бекер, которая, похоже, развивалась быстрее всех. И когда она пришла в школу, выкрасив длинные русые волосы и превратившись в яркую блондинку, Элиот понял, что влюбился в нее. Они ходили в кино, тайком целовались на вечеринках, устраиваемых в дни рождения одноклассников.

Эдвард продолжал оставаться лучшим другом Элиота, хотя уже несколько лет Элиот никому не рассказывал об этом. Но он доверял Кей, хотел делиться с ней всем самым сокровенным. И Элиот рассказал ей об Эдварде.

А она все разболтала своим подружкам. Сначала над Элиотом начали насмехаться девчонки, а вскоре и мальчишки. Боб, самый близкий его друг, поссорился с ним и назвал Элиота чокнутым.

Юношеское сердце Элиота было разбито. Он прекратил встречи с Кей Бекер, и постепенно насмешки одноклассников стихли. С того момента Элиот больше никогда не говорил об Эдварде… и не разговаривал с самим Эдвардом. Кей переехала в Мескит, и вся история вскоре забылась, поскольку и Элиот, и его одноклассники находились в том возрасте, когда все меняется так стремительно.

Даже сам Элиот ничего не помнил до настоящего момента, не помнил, что у него имелась причина ненавидеть Кей Бекер.

Да, вполне возможно. Она могла выйти замуж и поменять фамилию, а волосы на этот раз перекрасить в рыжий цвет. При мысли о такой вероятности визитная карточка вновь выпала из дрожащих пальцев Элиота.

Похоже, он действительно знал Кей Палмер. И может быть, он на самом деле не избавился от воображаемого друга детства, а спрятал его глубоко внутри сознания, то есть дал ему жизнь и каким-то образом превратил в дьявольское второе Я.

Звучавший в голове голос уже предупреждал Элиота, что Лианна предаст его… как предала Кей.

Доктор Джекил и мистер Хайд. Элиот и Эдвард. Два человека… Нет, две половины одного и того же человека!

Спустя час Элиот стоял перед салоном «Экзекьютив Стайлз». Через окна он мог видеть, как женщины в мини-юбках стригли волосы и делали маникюр мужчинам в деловых костюмах.

Он посмотрел на свои пальцы, сжал кулаки, разжал. Может, и ему приходилось сидеть в одном из кресел, пока Кей Палмер увлажняла кисти его рук лосьоном и полировала ногти?

В его сне ногти у Кей были длинные и красные… Две накладки слетели, когда она боролась за жизнь. Элиот просмотрел новые сообщения об этом убийстве, но в них не упоминалось о такой детали. Однако он слышал, что полиция часто не сообщает о конкретных деталях преступления, чтобы с помощью такой уловки выявлять ложные признания. Что сказали бы детективы, спроси он у них об этих слетевших накладках?

Одна из женщин, работавших в салоне, заметила Элиота, улыбнулась и помахала ему рукой. Оцепеневший Элиот заставил себя вскинуть руку и помахать в ответ. Интересно, она знает его или просто заигрывает с потенциальным клиентом?

Элиоту надо было зайти в салон. Его сильно пугало то, что он мог узнать там, и тем не менее хотелось выяснить правду. Он поправил галстук, сделал глубокий вдох и вошел внутрь.

— Привет, Элиот, — встретила его девушка, принимавшая посетителей, и Элиот почувствовал, как кровь отхлынула от его лица и застыла в жилах.

— Привет! — Он бросил взгляд на табличку, стоявшую на ее столе. — Привет, Патси.

— Мне очень жаль Кей, — посочувствовала девушка.

— Да, мне тоже, — ответил Кейн и подумал: так жаль, что ты даже не можешь себе представить. — Полиция подозревает, кто мог это сделать?

Патси подалась вперед, давая понять, что разговор конфиденциальный, и Элиот приблизился к ее столу.

— В тот вечер к ней должен был зайти Чарли. Она собиралась сообщить ему, что подает на развод. Кей говорила тебе об этом?

Слушая откровения Патси, Элиот чувствовал, как кровь шумит в ушах.

— Нет, не говорила. — Но он не знал, говорила ли она об этом Эдварду.

Патси наморщила лоб.

— Но ты же знал, что они просто разошлись, но еще не разведены, да?

— Конечно, — солгал Элиот, — это я знал.

— Ну так вот, Чарли не нравилось, что они разошлись, а уж насчет развода он наверняка был против. Думаю, он убил ее в приступе ярости. У Чарли Палмера всегда был жуткий характер, особенно когда он напивался.

Элиот облизнул внезапно пересохшие губы.

— Значит, это я виноват в ее смерти.

Элиоту казалось, что он только подумал об этом, но по ошеломленному выражению на лице Патси он понял, что произнес эти слова вслух.

— Ох, нет, — запротестовала Патси. — Даже и не думай об этом. Ты сделал ее счастливой. В тот день Кей была в приподнятом настроении, сделала прическу, маникюр, и все это ради тебя. Если бы Чарли согласился на развод, она сразу же собиралась позвонить тебе по тому незарегистрированному номеру телефона, который ты ей дал, ну, который ты заставил ее запомнить и не разрешил даже записывать. А знаешь, она была очень довольна, что ты доверяешь ей и дал этот номер телефона. Так что, если бы Чарли согласился на развод, она позвонила бы тебе, чтобы вы могли вдвоем отпраздновать это событие.

— Сделала маникюр? Ты хочешь сказать, что она наложила длинные красные ногти? — спросил Элиот. Стоило только Патси сказать «нет», и он снова смог бы спокойно дышать.

— Вот именно! — Патси усмехнулась. — Очень длинные и ярко-красные. Понимаешь, мужчинам нравятся такие вещи.

Очень длинные и ярко-красные… Именно такими он видел их во сне. Элиоту показалось, что воздуха не стало, он не мог вздохнуть.

— Ты в порядке? — встревожилась Патси.

Элиот неуклюже кивнул. Это было единственное, что ему удалось.

— Может, присядешь? — В мягком тоне Патси чувствовалась забота.

— Я в порядке, — прохрипел Элиот.

— Значит, она не звонила тебе в тот вечер, да?

— Нет, не звонила.

— Я так и подумала. И полиции сказала, что, наверное, живой ее последним видел Чарли.

— Да, — согласился Элиот, — Чарли.

— Ты плохо выглядишь, Элиот. Сильно переживаешь, да? Ох, я понимаю, ты сильный мужчина, но я же знаю, ты испытывал к Кей настоящие чувства.

Элиот хотел кивнуть, но испугался, что не сможет остановить голову и она так и будет качаться.

— Спасибо, что поговорила со мной, Патси. — Он повернулся и словно робот, на негнущихся ногах, направился к двери.

— Не за что, Элиот. Заходи в любое время.

Элиот вышел из салона, боясь оглянуться, так как явно ощущал на затылке горячее дыхание преследующего его Цербера.