Любовный лабиринт

2

Приятный весенний день был в самом разгаре. Петр Иванович вернулся с поля и неспешно направлялся к собственному флигелю, предвкушая отдых и обед. Как-то скоро он свыкся с жизнью в деревне, и его вовсе не тянуло ни в столицы, ни просто в город. То ли дело привольное здешнее житье! Ему вспоминалось детство, когда он вот так же жил в отцовском именьице, нынче потерянном для него из-за многочисленных долгов, и как дядька, старый Еремей, водил его, барчука, на реку удить рыбу. Что за удовольствие доставать из речушки разную мелочь, будто нарочно старавшуюся попасться ему на крючок. Теперь, поди, сколь ни старайся, а такого улова не будет. Не была ли та фортуна пособницей его старого дядьки? Или, скорее, не был ли старый Еремей пособником сей счастливой особы?

Петр вздохнул и решил, что нынче уж не выйдет, но в ближайшее погожее утро непременно вспомнит свои детские забавы, благо Полина Платоновна на подобное смотрела без осуждения.

Ах, Полина Платоновна! Уж три года промелькнуло, как жили они чуть не под одной крышей, но строгость ее и неприступность ставили меж ними обыкновенную преграду, к которой он давно привык. Петр вспомнил, как влюбился в свою хозяйку, лишь увидел ее, но никогда бы не осмелился ей о том и намекнуть. О нет, не из трусости, но только из-за того, что она всегда принимала самый независимый вид, и он думал, что не сможет покорить сердце этой гордой особы.

В другое время он, может, и попытался бы обратить ее внимание на себя, ведь не столь уж он неловок с дамами, но в подобной ситуации это было бы с его стороны бесчестно. Кто он? Отставной офицер без имени, связей и состояния. А она? Дама из знатной семьи, имеющая деньги и все блага. Да захоти Полина Платоновна нынче переселиться в Петербург, она сделается там своей, станет жить при дворе…

Петр Иванович опять вздохнул: что же, быть по сему. Однако любовь любовью, но все же стоит подумать об обеде. Кухарка не бог весть какая мастерица, но щи варила преотменные, а уж какую пекла кулебяку!.. То была не кулебяка, а чистая поэзия.

— Был бы я не управляющий, а хозяин, — молвил себе под нос Петр Иванович, — на тех кулебяках раздобрел бы преотменно, до противности. Стало быть, надобно судьбу благодарить, что я тут только служу.

Благодарная мысль!

— Петр Иванович! — послышался ему издали мелодичный голосок. — Петр Иванович… Господин Черкесов! Насилу вас догнала! Какой вы, право…

— Лидия Андреевна? — обреченно вздохнул он.

— Что за унылый вид, сударь?

Лидия была настроена весьма решительно. Нынешний день оказался весьма ей по нутру. Проснулась она в десятом часу, хотя тетушка настоятельно просила ее просыпаться пораньше (будто бы сие полезно для здоровья — что за вздор!), затем с час просидела за туалетом, после позавтракала в совершеннейшем одиночестве, ибо Полина Платоновна (дражайшая тетенька) изволила позавтракать еще в восемь утра. За завтраком Лидия выкушала кофе с медовым печевом, которое поедала в изрядных количествах, за что и любима была кухаркой. Именно печево, а ничто иное способствовало тому, что Лидия Андреевна была барышней белотелой и пышной. Нет, она вовсе не толста! Она лишь бела, румяна, кругла лицом, аппетитна и сдобна — весьма верный ее портрет.

После завтрака Лидия направилась прямо в кухню разузнать об обеде, а после решила прогуляться по саду. Но, как на грех, имела несчастье наткнуться на прелюбезную свою тетушку, которая тут же «прицепилась» к ней (именно так говаривала про себя Лидия, думая о Полине Платоновне) и отправила племянницу в девичью с распоряжениями.

Немало подосадовав в душе на это печальное обстоятельство, Лидия тем не менее послушно отправилась в девичью надзирать за плетением кружев и в душе награждать всяческими нелестными эпитетами любезную Полину Платоновну, которую она едва терпела. Отчего, спросите вы? Ведь именно благодаря доброте своей тетушки была Лидия Андреевна столь благополучна. Ах, все так просто объясняется! Как может молодая племянница искренно любить свою тетушку, когда та еще не старушка, но почти соперница, и когда тетушка всем взяла: и лицом, и статью, и годами еще молода!

Однако веселая болтовня в девичьей развеяла печаль Лидии довольно скоро. Полина Платоновна тиранкой не была, и хотя наводила строгость меж дворовыми, но все же волю давала. Поговаривали, что соседние помещицы всяко над девками мудровали, а одна так даже своих за косы к стульям прикручивала, чтоб те от работы не отрывались. Полина Платоновна посмеяться да повеселиться тоже была не прочь, девок не ущемляла сверх положенного, ну а то, что положено, то уж надобно непременно исполнять. Такое оно хозяйское дело — строгое.

Посмеявшись с девками-насмешницами и вволю посплетничав, Лидия Андреевна вновь сбежала в сад. И надо же такому произойти, опять попалась на глаза тетушке. Но та, будучи в хорошем расположении духа, напомнила, что уж два часа пополудни и надобно обедать, к тому же скоро Петр Иванович приедет и следует позвать его отобедать с ними.

Вот это поручение было Лидии весьма по душе, ибо Лидия была влюблена. В кого? Да в Петра Ивановича Черкесова!

Итак, мы оставили Лидию в тот самый момент, когда она нашла Петра Ивановича, беспечно шагавшего к дому в мечтах о рыбном ужении и в предвкушении щей и кулебяки.

Девушка спросила:

— Что за унылый вид, сударь?

— Вовсе не унылый, сударыня, — в тон ей ответил Петр Иванович. — Разве несколько усталый.

Он подумал, что вставание в четыре часа утра, выслушивание докладов дворецкого, ключника, старосты и после долгая поездка на поля дают ему право на некоторую усталость.

Лидия Андреевна была полна очарования ранней юности, но Петр Иванович оказался совершенно недоступен для всех этих волн обаяния. Однако девушку вовсе не обескураживало совершенное безразличие, которое с завидным постоянством демонстрировал Петр Иванович.

— Мне велено вам передать, что вас ждут к обеду в большом доме, — объявила Лидия.

— Вот как?

— Да, Тетушке непременно надо с вами что-то обсудить.

— Вот как? — повторил Черкесов.

— Ну что вы все заладили: вот как да вот как!

— Простите, Лидия Андреевна, я задумался. Что же это желает обсудить Полина Платоновна? Уж не тот ли лес, насчет которого…

— Ах! Ну что за скука! — прервала его досадливо девица. — Лес, луг, болото… Ну право, невозможно слушать!

— Простите, любезная Лидия Андреевна, — улыбнулся Петр Иванович. — Я огорчил вас самым непозволительным образом.

— Да, — кокетливо произнесла Лидия. — Вы огорчили меня!

— Как мне снискать ваше прощение? — поинтересовался Черкесов.

— Подайте мне руку и пойдемте в дом, — заявила она. — И давайте немного поболтаем.

— Извольте. — Петр Иванович протянул Лидии руку. — О чем же вам угодно поболтать?

— Ну… — протянула Лидия. — Право… — Она не знала с чего и начать. — А не правда ли, мило, что вы нынче будете с нами обедать?

— Да, весьма мило, — подтвердил он.

«А все-таки недурно было бы завтра отправиться на реку, — тем временем думал Петр Иванович. — Но вряд ли это исполнимо. Надобно с раннего утра ехать со старостой, а после…»

— О чем вы опять думаете? — голос Лидии прервал его размышления.

— Да ни о чем, собственно, — пробормотал он.

— Как странно, — Лидия остановилась. — Очень странно! — Она обернулась к спутнику и капризно посмотрела на него. — Вы бы должны думать обо мне, ежели идете со мною.

— Что? — Черкесов опешил.

«Вот это новости! Что бы это значило?» — промелькнуло у него в голове, ибо при всей своей бесспорной разумности Петр Иванович в некоторых вещах был несведущ и наивен, как дитя.

А Лидия меж тем продолжала:

— Я вот, к примеру, думаю теперь только о вас.

— Что же, мне это весьма льстит, но, право, я недостоин такой чести. К чему бы мне занимать мысли столь юной особы?

— Ну как же вы недогадливы. — Лидия округлила глаза и даже несколько покраснела.

— Нет, я вас не понимаю, — ответил Черкесов.

«Э, да не объяснение ли в любви последует? — неожиданно пришло ему в голову. — Надобно поскорее это прекращать. Не сбежать ли, пожалуй?»

— Мне без вас жизни нет! — меж тем выпалила Лидия.

— Дорогая Лидия Андреевна! — отпрянул Петр Иванович. — Это вы совершенно напрасно. Вы погорячились! Вам не стоит…

— Молчите, молчите! Я решилась, я все теперь скажу! — Глаза Лидии горели, грудь бурно вздымалась, нагоняя ужас на собеседника, не знавшего, как и выкрутиться из подобной переделки.

В жизни с ним случалось всякое, но от врага бегать ему не приходилось, и опасности Черкесов всегда встречал лицом к лицу, однако тут, кроме бегства, иного пути ему не виделось.

— Лидия Андреевна! Умоляю вас! Не стоит вам расточать мне подобные слова! Я вовсе не стою ваших чувств, — торопливо начал Петр Иванович. — И давайте прекратим это объяснение и скорее пойдем в дом… — Он ухватил девицу под локоть, пытаясь этаким манером поскорее прекратить ее пылкий порыв.

— Ах, Петр Иванович! — Лидия еще раз бурно вздохнула и упала на руки Черкесову, которому ничего не оставалось, как подхватить ее и прижать к груди, дабы не уронить сию пышную красоту на землю.

В пылу происходящего ни он, ни она не заметили, что не одни. И только неожиданный и даже резкий окрик прервал страстную сцену.

— Что здесь происходит?