Любовь бродяги

Глава 25

Еще не открыв глаз, Пенелопа сладко потянулась в постели, словно отведавшая густых сливок кошка. Рэмэи с улыбкой наблюдал за ней, глядя в приоткрытую зеркальную дверцу бельевого шкафа.

— Доброе утро, радость моя, — сказал он, застегивая манжеты.

«Еще бы не доброе», — подумала Пенни, окидывая взглядом его стройную крепкую фигуру. Чистая белая рубашка выгодно подчеркивала бронзовый загар его лица, а темные свежевыглаженные брюки обрисовывали тонкую талию. И Пенелопа подумала, что теперь она точно знает, какой стиль одежды предпочитает ее необычный гость. Сам покрой его тонкой, без воротничка, со спускающимися вниз двумя белыми полосами, как у англиканских священников, рубашки говорил за себя.

Заметив ее пристальный взгляд, О'Киф придирчиво осмотрел свой наряд и, недоуменно пожав плечами, спросил:

— Тебе не нравится?

— Все зависит от того, что у тебя в голове, — ответила Пенни, многозначительно взглянув на него.

Быстро вскочив с кровати, она прикрыла свою грудь простыней, и Рэмзи весело улыбнулся, заметив, что этот импровизированный занавес более демонстрирует, чем скрывает предназначенные для утаивания секреты. Обернувшись к ней, О'Киф обхватил руками ее талию и, приподняв над полом, крепко поцеловал. Его руки ощутили теплоту и мягкую бархатистость ее кожи, возбуждающую желание вновь разделить с нею безумные восторги.

Но утро уже было в самом разгаре, все давно поднялись. И Рэмзи не хотел афишировать свои отношения с Пенелопой. Поэтому, опустив ее на пол и отступив в сторону, он задал ей тот вопрос, который мучил его целое утро:

— Что тебя беспокоит во сне?

— Не помню, — ответила она. — Я забыла все образы, остались одни лишь чувства. Меня уже пытались излечить от дурных снов. Гипнотизировали, анализировали, заговаривали зубы. Но ничего не помогло. Сны остались снами. Впрочем, я уже привыкла к ним.

— Похоже, во сне ты представляла себя ребенком, — подсказал он, внимательно наблюдая за выражением ее лица. — Я сужу по тону твоего голоса, по тому простодушию, которое звучало в нем.

— Мне говорили об этом.

По ее интонации он понял, что она не хочет говорить о своих проблемах, и решил сменить тему разговора.

— Я хочу купить кое-какие книги и ноты, — шепнул он ей на ухо. — Рахманинов, как я понял, весьма неплохой композитор.

— Я слышала об этом, — засмеялась она.

Ее веселость приободрила Рэмзи. Ему захотелось крепко стиснуть Пенни в своих объятиях. Но он сдержался, лишь тихо спросив ее:

— Хочешь пойти со мной?

— Мне обещали прислать посыльного, — сказала она, взглянув на стоящие у кровати часы. — И он придет через два часа.

Поправляя подушки и сбившееся на сторону одеяло, она уронила на пол простыню. И глазам О'Кифа предстали мягкие стройные бедра и аккуратные упругие ягодицы, вызывающие его неизменное восхищение. Не удержавшись, он бросился к этом любезным ему предметам и вновь сгреб Пенелопу в свои могучие объятия.

— Пусти, — отбивалась она.

Но он, не отпуская, целовал ее до тех пор, пока она, усталая и счастливая, не затихла у него на груди.

— Я уже достаточно хорошо знаю тебя, — сказал Рэмзи, взяв ее на руки и направляясь в комнату Пенни. — Но если я еще несколько минут буду созерцать твое божественное тело, то посыльному придется подождать.

— Неужели? — спросила она, чувствуя, как дрожат от волнения его руки.

— Именно так, — ответил он, опуская ее на пол возле двери.

— Значит, ты будешь думать обо мне сегодня?

— Ода.

— Прекрасно, Она откинула простыню, давая ему вдоволь налюбоваться своим обнаженным телом. А затем, быстро толкнув его в грудь, скрылась за дверью.

— Ах плутовка! — воскликнул, засмеявшись, О'Киф и пошел по коридору. Но не успел он пройти и двух шагов, как дверь тихо распахнулась, и в проеме появилась взлохмаченная рыжеволосая голова.

— И все же, — произнесла ему вслед Пенелопа, — признайся, существует какая-то связь между моим сундуком и посылкой, переданной тебе Бейли.

— Это всего лишь совпадение, — невозмутимо сказал он. — Лишь по чистой случайности мы получили эти посылки в одно и то же время. Даже если бы меня здесь не было, Бейли все равно передал бы тебе сундук.

— Ты когда-нибудь будешь со мной до конца откровенен?

Он нерешительно посмотрел на нее и, мгновение поколебавшись, произнес:

— Сегодня вечером.

Детектив Пит Мэтерс с размаху бросил трубку на рычаг, телефона. Аппарат звякнул и испуганно затих. Мэтерс отшвырнул в сторону карандаш и провел ладонью по волосам.

— Ну как? Сдаешься? — насмешливо спросил его сидящий у стола напарник.

— Черт возьми! — ответил тот, скорчив злобную физиономию. — Но по моим сведениям, этот мистер О'Киф вообще не существует и не может существовать на свете. А английская фирма уж точно не откроет нам своих секретов. И мы никогда не выясним, откуда они его знают.

— Говорят, кто-то заплатил им большие деньги, — заметил Дейв Даунинг. — Может быть, вам поможет Скотланд-Ярд.

— Пустая затея. Они принципиально не занимаются людьми без криминального прошлого, а до нас им вообще дела нет.

— Ну и плюнь на этого О'Кифа. Не пойму, зачем ты привязался к нему? Парень как парень. Никаких темных дел за ним не числится. А то, что он подъезжает к Пенелопе Гамильтон, так это ее проблемы.

— Просто я никак не могу понять, откуда он взялся. Нет ни сведений о его работе, ни налоговой декларации. Ничего нет. Словно он с луны свалился или никогда не рождался на свет. И потом, это его странное произношение…

— Твое произношение, знаешь, тоже не образец для подражания. Но мы же из-за этого не заводим на тебя дело, — проворчал Даунинг, покосившись на него.

Очень довольный своим, остроумием, Дейв засмеялся и налил себе чашечку кофе. Намазав пончик вареньем, он скептически покачал головой, словно соглашаясь с тем, что О'Киф и действительно разговаривает так, как случайно заехавший в их город рыцарь времен короля Артура, — А я бы на всякий случай засадил его за решетку.

— Это за что же? За то, что он защищал свою бабу? В таком случае нам придется пересажать половину населения Америки.

— И все же что-то тут нечисто, — пробормотал Мэтерс, просматривая лежащие у него на столе полицейские донесения. — Я нутром чую, что Ренфри каким-то образом связана с О'Кифом.

— Но она же мертва.

— Этого мы не знаем. Она всего лишь пропала при морской прогулке.

— Что мертва, что пошла на корм акуле, — усмехнулся Дейв, — какая разница? Лейтенант с «Королевы Нассо» видел, как она утонула. К тому же у нас нет никаких сведений о появлении Тесс Ренфри ни на Багамах, ни где бы то ни было еще. И это тебе известно. Ни береговая охрана, ни Багамская спасательная ассоциация не нашли никаких следов. — Даунинг на минуту замолчал, пережевывая кусок сладкого пончика. — Судебным решением установлена ее смерть. Недаром оперативники опросили всех пассажиров лайнера. И у нас нет повода не доверять им. Тем более что хлопотать все равно незачем. Ведь у Ренфри нет ни близких родственников, ни большого наследства, из-за которого они перегрызли бы друг другу глотки. Так что выгоднее считать это происшествие самоубийством.

— Глупости, женщины, отдыхающие на роскошных лайнерах, не кончают с собой. — Мэтерс рассеянно постучал пальцами по столу и посмотрел в окно. В тонком солнечном луче, пробившемся в комнату, плясали маленькие легкие пылинки. — Зачем она вообще путешествовала под именем Пенелопы Гамильтон, пользовалась ее кредитной карточкой, разъезжала в шикарном «ягуаре»?

— Ты имеешь в виду ту машину, что доставили в гараж на следующий день? — вспомнил Дейв. — Но если это было не самоубийство, то что же? Ведь нет никаких улик. Даже тело не обнаружено. Да и зачем было убивать ее? Большим состоянием она не обладала. Исчезла как-то нелепо. Причем на территории Багамских островов. А на Багамах не любят, когда вмешиваются в их дела. Хотя сами проводят расследования уж очень неторопливо. Кстати, и с Гамильтон не так-то просто иметь дело. Ведь она, как всем известно, затворница. Может быть, и в тот раз она при помощи подружки пыталась обмануть прессу? Не так уж это невероятно. Как мы знаем, Ренфри никогда раньше не претендовала на место Пенелопы. Да и на борту «Королевы Нассо» вела себя более чем скромно. Приобретала, например, по ее кредитной карточке только самое необходимое.

— Знаю, читал отчеты.

— Так что, Пит, ты напрасно стараешься. Тем более что вокруг этой актриски всегда происходят странности.

— Это ты об угрозе перерезать ей горло и о выстрелах в ее любовника на пирсе?

— Вот именно.

— И все же я думаю, что Ренфри не сама прыгнула в воду. Ей, вероятно, помогли.

— Ты уверен? — Дейв удивленно посмотрел на него, не донеся до рта чашку кофе.

— Только так можно объяснить, почему человек Фэлона Ротмера оказался так близко от места этого, так сказать, несчастного случая и при этом даже не побеспокоился хоть как-то помочь ей.

— Вот это уже серьезный аргумент, — задумчиво произнес Даунинг и откинулся на спинку стула. Наклонившись вперед и облокотившись руками на край стола, он тихо продолжил:

— Но до того как ты выдвинешь подобное обвинение, необходимо найти веские доказательства.

— Знаю. — Мэтерс понимал, что такое заявление может стоить ему работы. — Если у тебя есть другие версии, я готов их выслушать.

— Этот парень Ротмера еще у нас, — улыбнулся Дейв. — Возьми резиновую дубинку и узнай всю правду сам.

Мэтерс засмеялся. В это время стеклянная дверь кабинета распахнулась, и в комнату вошел молодой светловолосый полицейский.

— Ну что у тебя там? — недовольно поморщился, глядя на него, Пит. — Говори, да поскорее. Полицейский открыл блокнот и прочитал:

— Танкер возил его в город, там он обошел магазины, расплачиваясь наличными. Велел доставить покупки в дом мисс Гамильтон. Затем посетил отдел регистрации, архив, музей, библиотеку и две гостиницы. Был в редакции газеты и магазине спортивного оружия.

— Он с кем-нибудь разговаривал?

— Нет, если не считать продавцов и клерков.

— Значит, он хотел купить оружие? — поинтересовался Мэтерс, поигрывая карандашом.

— Только осматривал. Но с большим интересом. — Полицейский вновь заглянул в свой блокнот. — Купил он словарь, несколько книг по стратегии ведения войн на море и по истории войн, кое-что из одежды, бумажник, часы, калькулятор, шариковую ручку, бинокль, нотную тетрадь и оценил бриллиант.

— Бриллиант? — удивился Пит.

— Да, сэр, — кивнул полицейский. — Такой круглый, темно-розовый, около пяти карат и довольно редкий. Оценка была произведена сразу в трех магазинах.

— И во сколько его оценили?

— О, сумма просто невероятная!

— Хорошо, — недовольно оборвал его Мэтерс. — Вставь это в отчет. А пока можешь идти.

Как только тот вышел, Дейв подошел к Питеру и с недоумением спросил:

— Не пойму, зачем ты сел ему на хвост? Ведь он ничего предосудительного не совершил. Ты лишь понапрасну гоняешь людей. Такое впечатление, будто ты лично заинтересован в этом деле.

— А хоть бы и так, — Мэтерс поудобнее устроился на своем стуле, — у меня есть на то основания: вчерашнее оскорбление словом и делом. Этот О'Киф вообще очень подозрительный тип. Не успели его выудить из океана, как он уже в чужой одежке разгуливает по магазинам и предлагает всем розовый бриллиант стоимостью не менее полумиллиона. Как тебе это понравится?

— Не вижу в этом ничего особенного. Как и твое нутро, мое тоже стоит на страже общественного порядка и чует, что мистер Рэмзи О'Киф не из тех субъектов, которые падки на чужие деньги. Недаром лондонская фирма отнеслась к нему с таким почтением. И в конце концов, подозрительный тебе бриллиант мог оказаться в той посылке, которую передал подозреваемому Бейли. К тому же, как ты знаешь, на днях он спас маленькую девочку, забравшуюся на высокое дерево и боявшуюся слезть оттуда. И это как нельзя лучше говорит в его пользу. Да и капитан спасательной ассоциации, выловивший его из океана, утверждает, что О'Киф никогда ранее не встречался с Пенелопой Гамильтон и, следовательно, не мог замышлять против нее ничего предосудительного. И вообще все обстоятельства дела говорят за то, что Рэмзи либо получил каким-то образом провал в памяти, либо провел долгое время на необитаемом острове. Где, возможно, соорудил из подручных средств лодку, которая, не выдержав напора волн, затонула, когда берег уже скрылся из виду. Все это, конечно, только предположения. Но одно я знаю наверняка: если ты не убавишь свою прыть в этом деле, то можешь приготовить свой зад под розги городского прокурора. А в таком случае я, как ты понимаешь, тебе не потатчик.

— Хорошо, хорошо, — поспешил согласиться Мэтерс. — По твоим словам, мистер О'Киф не человек, а святочный пряник.

Он вынужден был признать, что в словах напарника содержится немалая доля истины, но это ничуть не поколебало его решимости до конца разобраться в этом запутанном деле. Ведь он, хотя никто в управлении не знал этого, окончил тот же колледж, что и Тесс Ренфри, и хорошо помнил симпатичную гимнастку. Может быть, именно воспоминание о первой любви и делало его столь непреклонным, когда разговор касался обстоятельств исчезновения Тесс.

— Э, да ты, я вижу, завидуешь! — засмеялся Даунинг. — Что ни говори, а бабенка этому Рэмзи досталась что надо! Любой был бы не прочь провести с ней ночку.

— Нет уж, дудки, — усмехнулся в ответ Пит. — Я боюсь замерзнуть в ее компании. Пусть с этой ледышкой спит кто-нибудь другой.

— Ты просто не уверен в себе.

— Заткнись, Дейв! — не выдержал Мэтерс, задетый за живое. Собрав отчеты, он захлопнул папку. — Ладно. О'Кифа мы пока оставим в покое. Но хорошо бы все же как следует разобраться в этом деле. Так что бери свою резиновую дубинку, и пойдем выясним, зачем это Ротмеру понадобилось преследовать Тесс Ренфри.

— Что? — сурово покосился на Даунинга Пит. Тот хотел ответить, но, взглянув на Мэтерса, лишь шутливо поднял руки и покорно пробормотал:

— Сдаюсь.

— То-то же.

— Что я слышу?! Она поет?

Хэнк удивленно посмотрел на Маргарет и приставил ухо к дверной щели.

— Весь день, — кивнула экономка, хлопнув его по руке, протянутой за кусочком сыра. — Видимо, новый гость пришелся ей по душе.

— Ну прямо как ты мне.

— Отстань, старый греховодник.

Она с игривой улыбкой оттолкнула Хэнка. Но он, воспользовавшись ее неловкостью, обнял ее сзади и прильнул губами к шее. Она ловко вывернулась и, в свою очередь перейдя в наступление, с резвостью молодой девицы облобызала его в обе щеки.

— Погоди часочек, — говорил он, оглаживая мозолистыми руками ее округлые бока. — Вот только привезу назад Рэмзи и тогда…

Он многозначительно повел бровью и плотоядно улыбнулся. Маргарет кокетливо потупилась и сунула ему в рот кусочек ананаса.

— Ах ты, похотливый старый козлик, — ласково пробормотала она.

— Ха, ха! — засмеялся Хэнк, сладострастно посасывая ломтик экзотического фрукта. В его глазах светилась любовь и вожделение. Он давно уже был влюблен в экономку и ждал лишь подходящего момента, чтобы сообщить об этом своей хозяйке.

— Сейчас не время предаваться любви, — огорчила его Маргарет, но тут же пожалела, увидев его жалобно сморщившуюся физиономию. — Ну, может быть, чуть попозже. Сейчас в жизни Пенелопы такой ответственный момент. И я не хочу оставлять ее одну.

— Так никто и не просит тебя оставлять Пенелопу, — возразил он. — Я буду ждать столько, сколько ты пожелаешь, но ведь и я не железный. Столько лет преданной любви могли бы наконец снискать твое расположение. И в конце концов, я хочу жениться!

Он с таким чувством произнес эту реплику, что сердце Маргарет восторженно запрыгало в груди и, будь у него руки, несомненно, захлопало бы в ладоши.

— Да, конечно, — виновато сказала она. — Но у нашей бедной хозяйки никого нет на свете. Только ты да я, да еще мистер Уэйнрайт.

— Веселая компания, — ворчливо произнес Хэнк. — По-моему, это немало, а теперь еще прибавился этот Рэмзи.

— Да, кстати, а где он сейчас?

— А черт его знает. Я оставил парня в центре города. Он сам не захотел, чтобы его кто-нибудь сопровождал. Сказал, что позвонит, когда управится.

Стеклянная дверь приоткрылась, и в проеме показалось озабоченное лицо Пенни.

— Газету не принесли? — спросила она, оглядываясь по сторонам.

— Нет, дорогая, — ответила Маргарет и удивленно приподняла брови, увидев наряд своей хозяйки. На ней был узенький открытый купальник, скорее выставляющий напоказ, чем скрывающий все естественные достоинства ее фигуры. Покачав головой, экономка подумала, что раньше после купания она одевалась куда скромнее, накидывала на плечи халатик, да и купальник носила поприличнее.

Еще раз покачав головой, Маргарет сходила в кладовку и принесла стопку разноцветных полотенец. Пенелопа приняла их из рук экономки, но вытираться не стала.

— Скажи мне, пожалуйста, когда принесут газету, — С этими словами Пенни быстро повернулась и, распахнув дверь, поспешила к бассейну. Бросив полотенца на берегу, она нырнула в прозрачную голубую воду.

— Как давно она не плескалась в бассейне! — с умилением произнесла Маргарет.

— Да, — подтвердил Хэнк. — С тех пор, как в нашем доме гостила Тесс. Та вообще в помещении сидеть не любила. Кстати, а почему ты не сказала, что газету уже принесли?

Экономка украдкой посмотрела через стеклянную дверь на резвящуюся в воде Пенелопу и, осторожно достав из-за груды посуды газетный лист, протянула его шоферу.

— Чем позже мы покажем ей это, тем для нее будет лучше.

Хэнк быстро пробежал глазами заголовок и, с досадой выплеснув в раковину остатки кофе из своей чашки, угрюмо выругался:

— Черт возьми! Вот это будет удар!