Любовь Эшли

2

Слезы помимо воли текли у нее из глаз, когда Эшли буквально вылетела из кабинета отца. Она представляла возможные варианты развития этого разговора, но такого даже предусмотреть не могла — Грегори наотрез отказался обсуждать эту тему. Его лекция о достоинствах Джона, о его происхождении убила ее. У Эшли возникло чувство, что ее продает в рабство собственный отец. Впервые в разговоре с ним она вспылила и наговорила резкостей.

— Папа, сейчас не средние века и ты не сможешь меня принудить…

— Я и не думал, что воспитаю такую неблагодарную дочь! — прогремел Грегори, и Эшли сжалась — он никогда не повышал на нее голоса. — Сейчас ты хочешь быть свободной, завтра — спать с кем попало, послезавтра найдется хмырь, который захочет прикарманить твои денежки и оставить тебя у разбитого корыта. Я не вечен, чтобы опекать тебя.

— Но, папа… — пискнула Эшли и замолчала под тяжестью гневного взгляда Грегори.

— Тебе двадцать три года, но в голове у тебя ветер. И я сожалею, что потакал твоим капризам и отправил тебя в колледж. Это было моей ошибкой. Ты нахваталась там каких-то непонятных идей, насмотрелась на разгульный образ жизни современной молодежи. Но наша страна зиждется на одном — на крепких семейных узах, на нерушимости брака, на семье!..

Эшли хотела напомнить ему, что сам он женился дважды, но не рискнула.

— И я не могу смотреть, как ты пытаешься сломать себе жизнь, отказываясь от брака с Джоном.

— Я сломаю себе жизнь, если соглашусь на этот брак! — в отчаянии воскликнула она. — Я не люблю Джона, и он не любит меня. Вы — и ты, и он — говорите об этом браке, как о сделке, и я… я объект этой вашей сделки… Но я живой человек, папа!

— Чушь. Джон любит тебя, только слепой не увидел бы этого. Твое сопротивление мне абсолютно не понятно, любому человеку ясно, что вы идеальная пара. В Джоне есть все, что тебе нужно. Ты сама сейчас себя не понимаешь, но потом осознаешь, как ошибалась, отказываясь от этого брака! Сейчас немедленно успокойся и поезжай домой.

Эшли сидела в машине, невидяще уставясь перед собой и заново переживая этот разговор. В боковое стекло постучали, она вздрогнула и опустила стекло.

— С вами все в порядке, мисс? — На нее участливо смотрела какая-то пожилая леди. — Вы сидите такая несчастная… Я могу чем-то помочь?

— Спасибо, со мной все в порядке.

Женщина кивнула и пошла дальше, а мысли Эшли опять заметались. Может, попробовать еще раз поговорить с Джоном? Выбора у нее все равно нет. Эшли завела мотор и тронулась, чуть не врезавшись в автомобиль. Возмущенный вой клаксона почти оглушил, и она увидела гневное лицо затормозившего водителя. Поспешно вырулив перед самым его носом, она влилась в поток машин. Перспектива попасть в аварию и оказаться на больничной койке не очень испугала ее, но внезапно она подумала, что из-за нее могут пострадать другие люди, и сама устрашилась своих мыслей. Когда она в таком состоянии, всякие глупости лезут в голову. Она затормозила у офиса Джона и припарковалась. Эшли вдруг подумала, что даже не предупредила Джона звонком о своем приезде. Она заколебалась, правильно ли поступает. Но тут же решительно отбросила все сомнения. Сейчас или никогда. И с этой мыслью она решительно вошла в лифт.

Эшли вошла в приемную. Она уже была знакома с секретаршей Джона — Трейси, пятидесятилетней очень молодящейся дамой. Судя по ее одежде, Трейси до сих пор считала, что ей всего восемнадцать. Но на этом ее странности кончались, а Джон всегда очень высоко отзывался о деловых качествах своей секретарши. Поприветствовав Трейси и улыбнувшись как можно беззаботнее, Эшли поинтересовалась:

— Можно мне повидать Джона?

— О, мисс Джоансен! — Трейси расплылась в улыбке. — Очень рада вас видеть! Поздравляю вас! Джон рассказал мне о предстоящей свадьбе. Должна признаться, вы такая замечательная пара! И я очень рада, что смогу помочь вам в организации банкета.

— В организации банкета? — переспросила Эшли. Улыбка словно намертво приклеилась к ее губам, а в голове все поплыло. Кажется, она чего-то либо недопонимает, либо недослушивает.

— Да, Джон поручил мне решить большинство организационных вопросов: он уже передал мне согласованный с вашим отцом список гостей. Я созвонилась с фирмой, которая этим занимается, и оформила заказ. А еще приглашения, цветы… Джон все сделает по высшему классу. Он так заботится о вас. О, простите, я совсем вас заболтала, сейчас скажу ему, что вы пришли.

Уже через пару минут Эшли на подгибающихся ногах входила в кабинет Джона. Он поднялся навстречу ей из-за стола. На его лице было удивление.

— Эшли, не ожидал, что ты приедешь. Почему ты не позвонила?

— Я забыла… То есть я хотела… Джон, что происходит?! — потерянно воскликнула она.

Джон нахмурился, на его лице проступило беспокойство. Он подошел к Эшли и увлек ее за собой, усадив на диван.

— Хочешь кофе?

— Нет, я не хочу кофе. Я не люблю кофе, Джон, я же тебе говорила об этом.

Даже такая мелочь чуть не довела ее до истерики, и Эшли пыталась взять себя в руки. Она должна говорить спокойно и взвешенно, если хочет его в чем-то убедить. Эшли неожиданно вспомнила слова Сью о том, что «Бык» идет к поставленной цели напролом. Если все действительно так, у нее нет шансов.

— Эшли, чем ты так сильно взволнована?

— Я разговаривала с отцом. Недавно. Я разговаривала о нас: о тебе и обо мне. Джон, зачем ты поручил Трейси заниматься банкетом? — вдруг без всякого перехода спросила Эшли. Она все-таки не сумела совладать с собой, и подступившая паника смешала все мысли.

— Я не хотел обременять тебя подобной рутиной. Но если ты хочешь…

— Нет, я не хочу. Я имела в виду… Разве уже назначен день свадьбы? — На последнем слове ее голос совсем упал.

— Эшли, мне казалось, что мы вчера все решили.

— Мы ничего не решили.

— Тебя не устраивает число?

— Не устраивает? Да я даже не знаю, о чем ты говоришь!

— Разве Грегори не говорил тебе? Ты же сказала, что разговаривала с ним.

— Папа? Нет, он мне ничего не сказал. Мы не говорили об этом…

Он снисходительно посмотрел на нее, как на беспомощного ребенка.

— Наша свадьба состоится двадцать второго.

— Двадцать второго? — Эшли прикинула и чуть не задохнулась: — Но это всего через две недели! — Она погрузилась в прострацию.

— Ты зря волнуешься. Все поручено надежным людям, согласовано. Любая досадная неожиданность исключена. Все будет в порядке. Трейси позаботится о приглашениях, и об их рассылке, и обо всем остальном. Кстати, завтра к трем принесут каталоги, и ты сможешь выбрать платье. Портниха подгонит их по твоей фигуре…

— Джон, наша помолвка произошла только вчера, нельзя же так быстро… так быстро жениться!

— Кто сказал, что нельзя? — усмехнулся Джон.

— Джон, — в отчаянии произнесла Эшли, — мы делаем ошибку, большую ошибку! Пожалуйста, пока не поздно… Отмени все, Джон… Пожалуйста…

Он резко поднялся. Его глаза похолодели, а возле губ пролегли глубокие складки.

— Я не собираюсь ничего отменять, Эшли. Сейчас ты слегка напугана, и я не виню тебя. У многих невест сдают нервы — этакий предсвадебный мандраж. Свадьба через две недели, и, надеюсь, за это время ты успокоишься и выкинешь из головы все глупости. Сейчас я отвезу тебя домой, а обратно в офис доберусь на такси. Ты ведь на машине? Подожди меня в приемной, мне нужно перенести встречу. И не вздумай уйти, я предупрежу охранника, и тебя все равно не выпустят из здания. В таком состоянии ты не сможешь вести машину.

Это был провал. Последняя надежда испарилась, и Эшли чувствовала себя так, как будто уже умерла. Она, еле передвигая ноги, вышла из кабинета. Джон несколько секунд хмуро смотрел на закрывшуюся за Эшли дверь, а затем поднял телефонную трубку и набрал нужный номер.

— Мне нужен Даг. Да, срочно, есть дело. Пришли его ко мне. — Положив трубку, он вышел из кабинета.

Эшли вернулась домой с невероятной головной болью. Выпила две таблетки аспирина и заперлась в своей комнате. Мысли лихорадочно бились в ее голове, но выхода из этого замкнутого круга она не видела. Она прижала пальцы к вискам. Ее глаза остановились на циферблате часов. Эшли вдруг поняла, как чувствуют себя осужденные на казнь, когда стрелки бездушно отсчитывают минуты, те складываются в часы, потом в сутки… А исполнение приговора все ближе…

Зазвонил телефон, и она вздрогнула от резких звуков. Возможно, Джон созвонился с ее отцом и сообщил о визите Эшли со всеми подробностями. И сейчас ей предстоит головомойка от отца со всеми соответствующими неблаговидному поведению дочери попреками. Эшли с тоской посмотрела на телефонный аппарат и с удивлением обнаружила, что на табло определителя высветился незнакомый номер. Кто это может быть? Эшли подняла трубку.

— Алло? Ли, это ты?

Только Сэм называл ее так, и Эшли пронзило от облегчения.

— О, Сэм! Я так рада тебя слышать!

— В кои-то веки решил тебе позвонить по старой дружбе.

— Я очень рада. Как ты?

— У меня все отлично. Хотел бы с тобой встретиться, поболтать… Как насчет ланча?

Эшли с радостью согласилась. Почему мысль о Сэме ни разу не пришла ей в голову? Внезапно ей показалось, что он единственный, кто может помочь ей. Хотя бы советом — Сэм работал аналитиком в одной крупной фирме. Он выиграл конкурс и оставил с носом около десятка очень неглупых соискателей этой должности, так что по части советов он был незаменим.

Сэм был старше Эшли на три года, их дома были по соседству, и они выросли вместе. Сэм был ее неизменным спутником и другом, ее Отважным Рыцарем. Когда ей исполнилось восемь, он сделал ей официальное предложение руки и сердца, и Эшли ответила согласием. Когда Сэму исполнилось семнадцать лет, его семья переехала, но они с Эшли по-прежнему часто созванивались и встречались. Их отношения были чисто дружескими, она никогда не была увлечена им. И Сэм тоже. Бывало, она подкалывала Сэма, вспоминая то давнишнее романтическое предложение, Сэм отвечал что-то к месту, и они хохотали, вспоминая забавные случаи из своего детства. Со временем их встречи стали редкими. В последний раз Эшли видела своего «Рыцаря» около месяца назад на одной вечеринке. Он был с шикарной блондинкой, Эшли была с Джоном, и им так и не удалось поговорить.

Трогаясь со стоянки, она слишком резко сдала назад и опять чуть не врезалась в очередную машину. Ну что за день сегодня — сплошная череда катастроф! Она сжалась и бросила быстрый взгляд на водителя. Тот не спешил вываливать на ее голову кучу проклятий, и Эшли поспешно ретировалась.

Благополучно добравшись до пункта назначения, Эшли вошла в маленький уютный ресторанчик и сразу же увидела Сэма. Он приветливо махнул ей рукой, и Эшли стала пробираться к нему между столиков. Ресторанчик был полон, но в углу, где расположился Сэм, было спокойно и тихо.

— Садись, Ли, ты немного припозднилась, и я уже сделал заказ. Надеюсь, твои вкусы в еде не очень переменились?

— Нет, я по-прежнему ненавижу рыбу, а в остальном всеядна, — попыталась пошутить она.

Возникла пауза, во время которой Сэм разглядывал Эшли, а она — Сэма.

— Ты изменилась…

— Ты изменился…

Они сказали эту фразу одновременно и невольно рассмеялись.

— Давно мы с тобой не встречались просто так. На той скучной вечеринке я и не разглядел толком, как ты похорошела…

И он подмигнул ей. Эшли улыбнулась: Сэм такой милый и с ним всегда необыкновенно легко.

— Я даже не ожидала, что ты можешь позвонить. Как у тебя дела? — спросила она, как только официант отошел от их столика.

— Все прекрасно: работаю, хожу на вечеринки — все как у всех. Завел новую подружку и уже подумываю о том, как бы поскорее расстаться. А ты?

— Я… у меня тоже все нормально.

— Это правда, Ли?

— Не знаю. Нет, — призналась она, не зная, как начать разговор.

Эшли запоздало поняла, как сложно будет объяснить Сэму всю ситуацию, а тем более попросить у него совета. Это практически неразрешимая задача. Он захотел с ней встретится на правах старого друга, расслабиться, поболтать, возможно, вспомнить старые добрые времена, а она вдруг возьмет и вывалит на него все проблемы. Может быть, ему самому нужна поддержка…

— Ты выходишь замуж, Ли? — вдруг тихо спросил он.

Эшли ожидала чего угодно, но только не такого вопроса.

— Я только вчера обручилась, — нервно сказала она, — как же быстро распространяются новости…

— Я прочитал об этом в светских новостях в сегодняшней газете. И сразу же позвонил.

— Прочитал в светских новостях?..

Джон не упустил из виду ни одну мелочь, и скорость, с которой он претворял в жизнь свои решения, повергла Эшли в отчаяние. Она отложила вилку и еле смогла проговорить:

— Джон только вчера сделал мне предложение.

Сэм, похоже, и не заметил ее странного для невесты состояния. Его лицо было напряжено, как будто он решал мучительную дилемму. Потом на нем проступила решительность, и Сэм твердо взглянул Эшли в глаза.

— Послушай, может, я лезу не в свое дело и ты примешь меня за последнего придурка, но я должен высказаться. Думаю, тебе не стоит так торопиться. Уоррен тебе не пара, Ли. Ты знаешь, я никогда бы не сказал ничего подобного, но тут… Ты мой друг, я люблю тебя. Послушай, Джон не тот человек, который тебе нужен, брак с ним будет ошибкой, фатальной ошибкой. Я знаю, это звучит странно, но я советую тебе держаться от него подальше. Он слишком искушен, слишком груб и даже жесток для тебя. О нем ходят нехорошие слухи. Хотя прямых доказательств нет, но дыма без огня не бывает. Извини, я говорю немного путано. Что с тобой, я обидел тебя?

Эшли вытерла слезинку и улыбнулась Сэму.

— Прости, ты так мил, я люблю тебя, Сэм. И именно об этом я хотела с тобой поговорить. Я не хочу выходить замуж за Джона.

— Так-то лучше. — Он облегченно выдохнул, и она увидела, что лицо его немного разгладилось. — Но, если ты не согласилась, почему это объявление появилось в газете?

— В этом-то все и дело. Кое-что происходит…

— Только не говори, что тебя вынуждают к этому браку… — шутливо начал он.

Эшли промолчала, страдальчески скривившись, и увидела, как вытягивается лицо Сэма.

— Этого не может быть…

— Вчера Джон сделал мне предложение, а когда я попыталась отказаться, он просто надел мне кольцо на палец. Я подумала, что это еще не конец света, что все еще можно будет изменить, ведь далеко не все помолвки кончаются свадьбами, но не предполагала, что… Он напорист, словно бульдозер, который невозможно столкнуть с пути. И вот уже сегодня я узнаю, что назначен день свадьбы и завтра мне пришлют каталог свадебных платьев. И самое главное — я узнаю об этом в последнюю очередь. Все расходы оплачены, все организовано… И отец… Он полностью солидарен с Джоном. Они оба считают, что лучшей партии мне ни в жизнь не найти, а мое поведение — это просто предсвадебная истерия. Как только я осознаю, какое счастье на меня свалилось, я буду визжать от восторга и благодарить отца за то, что он не дал мне совершить роковую ошибку… — Все это Эшли выпалила почти на одном дыхании и подняла несчастные глаза на Сэма. — Прости, что впутываю тебя в это, но…

Он жестом остановил ее извинения.

— Я и не предполагал, что все так серьезно. Грегори зашел слишком далеко, точнее, он совсем спятил. И потом, на дворе двадцать первый век, а у него какие-то средневековые замашки. Ты ведь говоришь серьезно, Эшли?

— Серьезнее не бывает. Я пыталась поговорить с ним, но… — Эшли опустила голову и несколько раз моргнула, пытаясь подавить непрошеные слезы.

— У твоего отца финансовые проблемы.

— Что? — Эшли похолодела.

— О, не беспокойся, пока он на плаву, но все-таки… Грегори захотел расширить бизнес, выпустил акции, но на рынке появился «медведь»…

— «Медведь»? — непонимающе переспросила Эшли.

— Человек, играющий на понижение курса акций и достигающий этого, как правило, грязными методами: слухами, подтасовками фактов — в общем, насколько хватит фантазии. Он скупает акции по заниженной стоимости, а потом продает втридорога. Или оставляет их себе. В зависимости от того, каковы его цели. И этот человек обратил внимание на фирму Грегори. По моим расчетам, Грегори не получил от продажи акций тех денег, на которые рассчитывал, и не сумел выплатить взятый в банке кредит. Ему пришлось взять другой, но за больший процент… Эта система засасывает, как зыбучие пески; получается замкнутый круг, из которого почти невозможно выпутаться. Если не появится, очень своевременно, кстати, доброжелатель, желающий «бескорыстно» помочь страждущему… У тебя есть акции фирмы твоего отца?

Эшли растерялась, а потом ее мозг лихорадочно заработал.

— Да, есть, и отец каждый год дает мне бумагу на подпись, что я согласна передать ему право голоса. И… кажется отец что-то говорил об акциях, которые он подарит нам с Джоном на свадьбу… О Боже!..

Тут в ее голове наступило вдруг какое-то просветление, и Эшли наконец сообразила, что к чему.

— Ты хочешь сказать, что это Джон скупает акции, а когда он еще и получит пакет в качестве подарка на свадьбу…

— …Джон может стать хозяином компании твоего отца. Не забывай про свои акции. Если все то, что я слышал об Уоррене, — правда, то он не остановится перед тем, чтобы вынудить тебя подписать доверенность на право голоса по твоим акциям на себя, — закончил Сэм. По мере того, как Сэм говорил, его лицо становилось все более хмурым, как будто он сам только что осознал угрозу.

— Вынудить? Ты имеешь в виду физическое насилие? — Несмотря на теплую погоду, Эшли почувствовала, что она заледенела.

— Я не хочу даже думать об этом.

— Этого не может быть… Зачем ему это, ведь Джон достаточно богат…

— Денег никогда не бывает много, разве ты не знаешь этого, малышка? На этом рынке орудуют акулы, которым всегда мало того, что они имеют. Их аппетит никогда не утолится, так что поверь мне — все может быть. Сомневаюсь только, что это можно доказать. Джон очень неглуп, раз сумел расплатиться с долгами, которые оставил после себя его отец, и за короткое время сколотить капитал. Он наверняка продумал все до мелочей, и Грегори — не первая рыбешка в его сетях. Но Джон никогда не будет действовать открыто — на это есть подставные лица и компании. Так что…

— Сэм, ты уверен в том, что говоришь?

— Я ни в чем не уверен, Ли. Я лишь говорю о возможном развитии событий. Кто знает, может, твой Джон и ни при чем, а орудует кто-то другой. Твой отец придумал идеальную комбинацию для решения своих проблем, привлекая Джона и его капитал в свой бизнес. Но он сам может угодить в ловушку.

— Я не верю, что он может так поступить со мной, я же не вещь…

— Возможно, он действительно верит в то, что ты будешь счастлива с Джоном, а твои слова для него — лишь капризы строптивой девчонки.

— Неужели ничего нельзя сделать?

— Ли, я попытаюсь что-нибудь выяснить и сразу же тебе позвоню. Договорились?

— О, Сэм, спасибо!

— Дорогая, я вижу в твоих глазах слезы. Немедленно перестань. Пока нет причин для расстройства.

— У меня они уже есть, — пробормотала Эшли. — Что будет, если окажется, что Джон чист и у меня не будет предлога, чтобы разорвать эту помолвку? Ведь я в любом случае не собираюсь за него замуж: виновен он или нет.

— Тогда мы прямо перед свадьбой сбежим и поженимся в Лас-Вегасе.

— Сэм…

— Ну, потом-то мы, конечно, разведемся, я не намерен посвящать всю свою жизнь такой избалованной, капризной принцессе, как ты…

Эшли наконец поняла, что Сэм шутит. Она слабо улыбнулась.

— Тебя не пугает даже возможность фиктивного брака со мной?

— Ты даже не представляешь, на что я готов пойти, чтобы помочь тебе. И потом, кто сказал, что брак будет фиктивным? — Сэм подмигнул ей. — А если серьезно, то из любого положения есть выход — помни об этом. И мы найдем его.

После ланча Сэм проводил Эшли до машины. Он легко коснулся ее щеки поцелуем и крепко сжал ладонь, вселяя в Эшли уверенность. Отъезжая со стоянки, она вдруг увидела знакомый автомобиль и почему-то взволновалась. Где она могла его видеть? Эшли отругала себя за излишнюю мнительность и постаралась успокоиться. И, только подъехав к дому, она вдруг с особой отчетливостью поняла, что чуть не врезалась в него, уезжая на встречу с Сэмом. В том, что это та же самая машина, она была уверена — у Эшли была фотографическая зрительная память.

Она вернулась домой в еще более взвинченном состоянии, чем уехала. Все ее мысли были заняты воспоминаниями о разговоре с Сэмом и о виденном автомобиле. Она сама не могла понять, почему мысли о последнем вызывали такое беспокойство. Эта тревога была скорее интуитивной, чем осознанной.

Вечером к ней в комнату зашел Грегори. На этот раз он не кричал на Эшли, а говорил мягко и увещевательно, почти как с безнадежно больным человеком. Эшли убедилась в двух вещах: отец все же любит ее, и он действительно искренне верит, что с Джоном она будет счастлива. И никакие силы не разубедят его в этом. Она почувствовала, что сердце ее разрывается от слов отца и от его усталого вида. Она впервые заметила, что за последнее время в его шевелюре прибавилось седых волос, а морщины на лбу и вокруг рта углубились. И если это вина Джона, то он поплатится за свои махинации и за то, что будто околдовал ее отца. Эшли даже не могла ничего сказать отцу про подозрения в отношении Джона, так как у нее не было доказательств, а вера Грегори в Джона была непоколебима. Ей не хотелось думать о том, что будет, если Сэм ничего не найдет.

— Я позвонил твоей матери, она приедет и поможет с подготовкой к свадьбе.

Он даже был согласен терпеть Марион, свою первую жену и мать Эшли, а ведь в последнее время они вообще не находили общего языка! Эшли была в отчаянии.

И это чувство еще больше усилилось от протестующих криков Сью, когда она узнала о готовящемся бракосочетании. Ее сестра и так не отличалась сдержанностью, а тут превзошла себя.

— Эшли не может выйти за него, она не любит Джона, она сама мне об этом сказала! — кричала она, обращаясь к отцу.

Эшли закрыла глаза, потеряв надежду обуздать младшую сестру. Грегори был ошеломлен, а потом пришел в ярость от ее криков: он грубо велел Сью замолчать. Впервые в жизни он говорил со Сью так резко и наказал ее, запретив выходить из комнаты.

— Не делай этого, Эшли! — сказала Сью напоследок.

Окончилась эта семейная сцена тем, что утром Одри и Сью уехали.

— Сью необходимо развеяться. Кроме того, у Одри, впрочем, как и у меня, не вызывает особого восторга встреча с моей… с Марион. Они вернутся перед самой свадьбой, — пояснил Эшли отец.

И Эшли осталась одна. Два дня она провела в страшном нервном напряжении, ожидая обещанного звонка Сэма. И испытала невероятное облегчение, когда он наконец позвонил. Эшли ухватилась за телефонную трубку, как утопающий за соломинку.

— Ли, боюсь, мои наихудшие опасения сбываются. Встретимся опять там же через час.

— Ты нашел доказательства?

— Потом поговорим…

Когда Эшли подъехала, то у входа в ресторанчик она увидела машину Сэма, а около нее полицейских. От страха ее сердце сжалось, и она почти бегом устремилась туда. Когда она увидела живого Сэма, то ноги у нее подкосились от облегчения. Уже потом она разглядела огромный синяк у него на лбу и ссадину на щеке. Когда полицейские записали показания Сэма и отошли, они смогли поговорить.

— Не успел я выйти из машины, как меня чем-то ударили по голове и вырвали «дипломат». Я даже не успел разглядеть нападавшего. Это говорит только об одном — Джон каким-то образом пронюхал о нас. Но как — ума не приложу! Мне жаль говорить тебе об этом, но, думаю, все, что я успел «накопать» на него, теперь будет уничтожено. Прости, Ли, я подвел тебя.

— Боже, о чем ты говоришь! Ты пострадал из-за меня. И зачем я только втянула тебя в это?..

— Ли, послушай…

— Нет, это ты послушай. Еще вчера я не была уверена, но теперь знаю точно. Когда я поехала на встречу с тобой, за мной следили. Наверное, Джон нанял кого-то… А когда ты позвонил… Неужели могли прослушивать телефон? Поверить не могу, неужели все настолько серьезно?

— Не надо, Ли, мы что-нибудь придумаем.

Эшли взглянула на Сэма.

— Нет, «мы» не придумаем. Я больше не могу подвергать тебя опасности. Ни тебя, ни кого-то еще. Я думаю… Мы больше не будем встречаться.

— Ли…

— Прости, Сэм. Думаю, больше ничего нельзя сделать. Не звони мне, я не переживу, если с тобой что-то случится, я сама… сама найду выход. Мне пора. До свидания, Сэм, береги себя. Все будет хорошо.

Сэм несколько раз окликнул ее, но Эшли не обернулась.

Итак, Джон следит за ней. Он не выпустит ее из своих когтей. Но теперь она была уверена в его виновности. Рассказать отцу? Но доказательства, их нет!.. Ловушка почти захлопнулась… У нее остался только один выход, Джон вынудил ее им воспользоваться.

К вечеру этого же дня приехала Марион. Она совсем не изменилась с их последней встречи — ее макияж был таким же ярким, а платье — коротким. Эшли видела, как сдержанно они с отцом поприветствовали друг друга, и поняла, что ради нее родители заключили временное перемирие. Потом Эшли попала в крепкие объятия матери и выслушала все восторженные восклицания по поводу того, как похорошела «ее девочка». Эшли постаралась казаться жизнерадостной и поймала одобрительный взгляд отца, который, по-видимому, решил, что дочь «перебесилась» и вняла голосу разума. Так жаль, что приходится его обманывать, но она не собиралась платить такую цену за его ошибки. Рано или поздно правда выплывет наружу, но для нее, отца и всей его компании уже может быть поздно.

Все свободное время Эшли теперь занимала Марион. Она развила бешеную предсвадебную суету, старалась проконтролировать каждую мелочь и не упустить ни одной детали. Но от этого все погружалось в хаос. Трейси была в отчаянии, пытаясь сдержать напор Марион, но та заявила, что это свадьба ее дочери и она будет делать все, что считает нужным. Марион также сделала несколько набегов на магазины, в которых ее неизменно сопровождала Эшли, и донимала дочь вопросами, что она думает по поводу того или иного наряда.

— Мама, ты можешь купить все, что захочешь. Единственное пожелание, чтобы на предстоящем торжестве ты не выглядела моложе меня.

Марион расцветала и, рыская по бутикам одежды и белья в поисках «чего-то особенного», не замечала деятельности Эшли.

С Джоном в оставшиеся до свадьбы дни она почти не виделась. Три раза они ходили в ресторан, и эти ужины стали для Эшли пыткой. Она старалась не выдать себя, бесконечно рассказывая о приготовлениях к свадьбе, и была рассеянна и нервна. В их последнюю встречу она подверглась серьезному испытанию. Ее волнение достигало апогея, и Эшли даже под страхом смерти не смогла бы вспомнить, о чем они говорили. Говорил Джон, а Эшли по мере сил пыталась вставить в его монолог нечто вразумительное. Потом он пригласил ее танцевать и прижимал слишком близко и крепко даже для жениха. Пристально глядя в ее глаза, Джон сказал, что она прекрасна и холодна. И скоро она будет принадлежать ему. Эти слова вызвали у Эшли почти физическую боль во всем теле и спазмы в желудке. Она тяжело сглотнула, а Джон приподнял пальцем ее подбородок и коснулся губ.

— Джон, нельзя, на нас смотрят, — в панике забормотала она, пытаясь отшатнуться.

Он только усмехнулся.

— Мне нравится, что ты так скромна. И пуглива. Ты похожа на испуганного олененка.

Кажется, он был доволен этим вечером. Он, как обычно, проводил ее до дверей, а когда Эшли попыталась быстро попрощаться и улизнуть, Джон не дал ей такой возможности.

— Разве ты не хочешь угостить меня кофе?

— Уже очень поздно, Джон, — неловко пробормотала она.

— Мы никому не помешаем. — Он решительно вошел за ней.

— Я сварю кофе…

Но тут Джон взял ее за руку, и Эшли замерла. В его глазах она увидела нечто такое, отчего ей захотелось немедленно убраться на край света.

— Я остался не из-за кофе, дорогая.

— А из-за чего? — сдавленно проговорила она.

— Глупышка… — Он потянул ее на себя.

— Уже поздно, Джон. Тебе пора, да и я сегодня устала.

— Всего один поцелуй. Пожелаю тебе спокойной ночи.

Дрожа, Эшли подставила ему щеку, но на сей раз он не удовлетворился этим. Джон обнял ее одной рукой, а другой осторожно повернул ее лицо. Легко коснулся ее губ своими губами. Эшли покорно ждала, надеясь, что сейчас он отпустит ее, но ее выдержка была уже на пределе. Она старалась унять бешено бьющееся сердце, чтобы не выдать себя. Когда Джон поднял глаза и она увидела, что огонь в них не только не притух, а разгорелся еще сильнее, то в животе у нее похолодело. Интуиция не обманула Эшли — он впился в ее губы поцелуем, а его руки принялись ощупывать ее. Эшли дернулась и не смогла сдержать отчаянного возгласа. Когда его язык попытался проскользнуть ей в рот, она крепко сжала зубы. Джон сильно стиснул ее, его руки продолжали лихорадочно двигаться по ее телу — Эшли чувствовала только боль и отвращение. Джон принялся задирать подол ее платья, подталкивая Эшли к кушетке, и она поняла, что он задумал.

— Нет.

— В чем дело, Эшли?.. Я не хочу ждать… Сейчас…

— Джон… не надо… не сегодня… Скоро свадьба, и я не хочу… пожалуйста… пожалуйста…

Несколько бесконечно долгих мгновений он всматривался в ее испуганное лицо, а потом его губы искривила улыбка.

— Ты боишься меня?

— Нет, просто… просто… — Эшли никак не могла что-нибудь придумать.

— Хорошо, — наконец с усмешкой уступил Джон. — Думаю, еще несколько дней я выдержу… Но потом… — И он отпустил ее.

У Эшли возникло чувство, что она только что чудом вырвалась из лап тигра. Или из стальных колец гигантского питона — именно такое ощущение, чего-то холодного и гадкого, оставили после себя прикосновения Джона. Она вытерпела еще один поцелуй, когда Джон желал ей спокойной ночи, и еле дождалась его ухода.

Захлопнув дверь своей комнаты, ставшей в последнее время ее единственным убежищем, и прислонившись к ней спиной, Эшли сползла на пол. Вытерла рот рукой. А Джон не так спокоен, как хочет казаться, и от этого ей становилось все больше не по себе. Она не была уверена, что он сдержит свое обещание. Ночью она почти не спала, и утром черные круги вокруг глаз выдавали ее состояние. Эшли как тень вышла из своей комнаты. К ней спешила Марион, которая не удосужилась заметить состояния дочери. Она была восхищена свадебными подарками, которые уже начали присылать.

— О, Эшли, взгляни, ну разве не мило?..

Эшли скользнула равнодушным взглядом по тончайшему фарфору.

— Прелестно… — пробормотала она, но Марион решительно не замечала ее подавленного состояния.

Зато заметил Грегори.

— Все в порядке, дорогая? Ты хорошо себя чувствуешь?

Эшли выдавила улыбку.

— Все прекрасно. Мы с Джоном вчера припозднились, и я не выспалась. — Ее ответ вполне удовлетворил отца.

Потом позвонил Сэм. Его голос был напряжен, и он просил ее о встрече. Эшли отказалась. Она заверила, что дела у нее идут прекрасно и она всем довольна. Сэм наверняка почувствовал фальшь в ее голосе, но больше не настаивал. Разговор с Сэмом совершенно вымотал ее. Эшли почти не помнила, как прошел день. Джон не появился, сообщив по телефону, что занят делами, и уже за это Эшли была благодарна судьбе.

— Стараюсь уладить все проблемы, чтобы в наш медовый месяц меня не беспокоили.

Эшли попрощалась и так быстро бросила трубку, как будто, продолжи она разговор, из трубки мог бы материализоваться Джон.

День накануне свадьбы стал решающим. Только к этому дню она смогла выполнить все, что задумала. Эшли старалась вести себя, как обычно, но от нервного озноба у нее зуб на зуб не попадал. Утром она с трудом пропихнула в горло завтрак и улыбнулась отцу, надеясь, что ее улыбка не очень смахивает на вымученную гримасу. Эшли не торопилась выходить из-за стола, растягивая время и ожидая решающего сигнала.

— О Боже! — Крик Марион разнесся по дому, как вопль праведника при виде оргии.

Эшли очень медленно повернула голову.

— В чем дело, Марион? — раздраженно поинтересовался Грегори у ворвавшейся в столовую бывшей жены.

— Что это?! — восклицала та, тыча ему под нос раскрытой упаковкой из-под чулок. — Я подам на них в суд. Мерзавцы!

— В чем дело? — продолжал недоумевать Грегори.

— Посмотри, что мне подсунули!..

Марион ловко натянула один чулок на руку, чтобы всем было видно, что на нем две «стрелки».

— Проклятье, я отдала за них по сотне долларов, и обе пары в таком виде! Хорошо, что я решила посмотреть, а что бы я делала, если бы одевалась к свадьбе?

Грегори поморщился, как от сильной головной боли.

— Марион, ты делаешь проблему из мелочи.

— Из мелочи?!. — задохнулась та.

— Ну хорошо, — капитуляция Грегори была стремительной, поскольку из собственного печального опыта он прекрасно знал, на что способна Марион в истерике, — почему бы тебе не съездить в магазин и не купить другие? Заодно присмотришь себе какую-нибудь обнову. Я оплачу счет, считай это моим подарком за хлопоты. Разумеется, он должен быть в пределах разумного…

Напрасное предупреждение! Марион никогда не реагировала на подобные слова. Ее гнев иссяк, как по мановению волшебной палочки. Кому, как не Грегори, было знать, что предложение обновить гардероб будет лучшим успокоительным для его бывшей жены.

— Хитрюга и скупердяй… — Марион погрозила ему пальцем. — Но не думай, что я отвергну твое предложение. Я так и сделаю. И не могу обещать тебе разумный счет, ты же меня знаешь.

— Пожалуй, мне стоит съездить с тобой, мама, — с деланной небрежностью проронила Эшли, стараясь, чтобы голос звучал естественно. — По-моему, мне стоит проветриться. И мы бы опять посмотрели на ту вещицу, что привлекла тебя в прошлый раз…

— Конечно, дорогая, едем! — Лицо Марион просияло.

Грегори хотел возразить, но потом передумал. С бывшей супругой, находящейся в гневе, ему было не совладать. А Марион уже несколько дней была на грани этого состояния из-за разногласий с Трейси.

— Я только переоденусь.

— Не задерживайся, милая! — прокричала вслед дочери Марион, возбужденная предстоящими покупками.

Войдя в свою комнату, Эшли лихорадочно переоделась в заранее приготовленные вещи. Потом она подхватила свою сумочку и спрятала под подушку записку для отца. Перед дверью она вздохнула и вознесла короткую молитву. Ее план должен удаться!

Пункт первый — выбраться из дома — был успешно реализован. Пункт второй ее плана гласил: отделаться от матери в магазине. Это было легче всего. Находясь в бутиках, где продавали белье или одежду, Марион забывала все на свете. Этот раз не был исключением: глаза Марион запылали, едва она вошла в шикарный бутик, где на ценниках не было цифр меньше, чем с тремя нулями. Продавщица узнала Марион, что было неудивительно: в свое прошлое посещение она оставила здесь баснословную сумму. И продавщица поспешила обрадовать щедрую клиентку:

— Рада вам сообщить, что вчера к нам поступила новая коллекция одежды.

— Почему бы тебе не примерить все это, а потом выбрать то, что больше всего понравится? — обратилась Эшли к матери, видя, что у Марион глаза разбегаются.

— Конечно, почему бы и нет? Ты ведь знаешь, что для меня это как наркотик. Мои шкафы давно забиты тряпками, их хватило бы, чтобы завалить Армию Спасения под завязку, а я все никак не могу остановиться. О, посмотри сюда… — произнесла Марион почти благоговейно, показывая Эшли нечто кружевное, черное, с блестками.

Эшли с легкой улыбкой подумала, что ее мать никогда не изменится и даже к восьмидесяти годам будет предпочитать такие же вычурные и непрактичные вещи.

— Как думаешь?

— Примерь.

Эшли отправила мать с охапкой платьев в примерочную, а сама зашла в другую. Наступал второй пункт плана, один из самых ответственных.

Убедившись, что матери не до нее, Эшли вышла из примерочной. Продавец уже была занята с другой клиенткой и не обратила внимания на уход девушки. Эшли спустилась на этаж ниже и зашла в туалет. Там никого не было. Дрожащими руками она открыла вентиляционную решетку, вытащила пластиковый пакет и шмыгнула в кабинку. Там она быстро переоделась, нацепила парик. Смотрясь в маленькое зеркальце, Эшли быстро накрасилась, отстраненно думая, что по скорости наложения макияжа в несоответствующем месте она давно побила все мировые рекорды. Яркий макияж сделал свое дело, и Эшли сама себя не узнала: эта яркая брюнетка — как существо другого мира. Потом быстро переложила все из своей сумочки в другую, более объемную: всю наличность, которую смогла наскрести, расческу, помаду, салфетки, зеркальце и другие мелочи. Свои кредитные карточки Эшли оставила дома — по записям расчетов могли вычислить ее местонахождение. Все, кроме одной. Той, что она открыла, работая у Барта, на имя Эшли Финч и о которой отец не знал.

Снятые вещи и сумку она быстро свернула и запихнула в опустевший целлофановый пакет. Выглянула из кабинки. В туалете по-прежнему никого не было. Эшли метнулась к решетке и, затолкав пакет в вентиляционную трубу, плотно закрыла ее. Теперь нужно выходить. Она сунула в рот мятную пастилку. Пора…

Пункт третий… Эшли несколько раз глубоко вздохнула и… Вальяжной походкой, небрежно перекинув сумку через плечо, она вышла из туалета и направилась к выходу. Выходя из магазина, она надела темные очки, огляделась и… чуть все не испортила, увидев своего «преследователя». Эшли едва подавила крик, а мужчина лишь равнодушно скользнул по ней взглядом и отвел глаза, наблюдая за входом. Он не узнал ее! Почти не чуя под собой ног, Эшли смешалась с толпой.

Пункт четвертый… Добравшись до вокзала, Эшли впервые вздохнула с облегчением. Но позволила себе расслабиться, только когда пересекла границу штата и для большей безопасности сделала еще одну пересадку. Глядя на мелькающий за окном пейзаж, она была уверена, что обрела свободу. Голова слегка кружилась от избытка эмоций: пьянящей радости, ощущения свободы и страха перед неизвестностью…

Ее план был невероятно рисковым: кто-то мог обнаружить пакет с одеждой, который ей с трудом удалось приобрести и спрятать, пока мать занималась покупками; ее мог узнать следивший за ней человек; ее могли вообще не выпустить из дома… Но план сработал! Однако вслед за душевным подъемом накатила волна усталости. Эшли откинулась на спинку автобусного кресла, обдумывая первые шаги своей новой жизни: она найдет жилье, устроится на работу, и все наладится.