Любовь и ненависть Астрала

Глава 21. Предложение, от которого возможно отказаться

- Эдо, открой дверь, пожалуйста, - постучался Калеб в двери палаты, но, кажется, наш сосед решил абстрагироваться от всех и вся. - Твои друзья прилетели. Открой, я их впущу.

- Нет, так он тем более не откроет, - мотнул головой Джис. - Строит из себя няшу-стесняшу из-за инвалидного кресла. Но мы все равно рано или поздно. достучимся до твоего черствого сердечка, соседушка! - уже проорал он и принялся колотить по металлу кулаками. - Открывай, кому говорят?!

Мы только прилетели в клинику, перекусив после дороги в доме Хэйзов. Однако кусок настойчиво не лез в горло. Не из-за того, что я собралась сесть на диету, а по причине. крайнего смущения. Потому что дом Хэйзов оказался настолько бедным и запущенным, что находиться там дольше положенного - обрекать отца семейства на постоянные извинения за скромное убранство и непригодность жилища для принятия гостей. Нет, он не говорил нам таких вещей, но по его лицу и так всё было понятно. К тому же, мы всё равно собирались как можно быстрее увидеться с Эдо. вот только Эдо с нами, судя по всему, видеться не хотел.

- Эдо, детка, открой, - ласково позвала его мама, прижавшись к двери. - Ты же сам скучал по ним. В компании будет веселее. И операция скоро. когда ж ты еще успеешь пообщаться с ними до операции?

В ответ - тишина. Рак-отшельник забрался в панцирь и теперь не выковырять. Но мы с Джисом предполагали такой исход событий. Если уж брюнет с такой осторожностью скрывал прочие свои недуги, то уж сейчас предстать перед нами практически беспомощным. всё равно что оголиться и сгореть со стыда.

- Слыш, соседушка! - не выдержал Джис, долбанул по двери кулаком так, что она задрожала, и упер руки в боки. - Если тебя священное таинство дружбы ни к чему не обязывает, тогда мы полетим обратно. А ты тут сиди и фигнестрадай, понял? Тоже мне, принцесса нашлась. Пойдем, Зоя! Всё, мы ушли!

Только тогда магнитный замок щелкнул и двери в палату разъехались в сторону. Джис всегда умел найти правильный подход к любому человеку. Не перестаю удивляться.

Эдо встретил нас на пороге, сидя в широком инвалидном кресле из металла и черной кожи. Выглядел парень раза в два бледнее, чем раньше, а круги под его глазами потемнели до такой степени, что создавали с кожей ощутимый контраст. Глубокие серые глаза превратились в две непроницаемые стекляшки. Больничный костюм из футболки и штанов висел на брюнете мешком.

Но я быстро взяла себя в руки. Еще немного, еще чуть-чуть и Эдо поправится. Обязательно поправится. Иначе и быть не может.

- Ты можешь прятаться от полиции, от мафиози и от своих бывших, но только не от соседушек, соседушка, - скрестив руки на груди, заявил ему галограмер.

Еще некоторое время каптейнианин смотрел на нас не мигая. Сначала на Джиса, потом на меня. Затем глаза его закатились и голова медленно откинулась на подголовник. Не человек

- фарфоровая кукла...

- Эдо!!! - завизжала Элена и бросилась в глубину коридора, привлекая внимание врачей.

А мы с Джисом так и замерли, приоткрыв рты. Может, Эдо не хотел открывать нам, потому что чувствовал, что вот-вот. и всё? Опоздали мы. Слишком задержались. Не нужно было заезжать к Хэйзам. Нужно было сразу сюда, а теперь... Он даже ни слова не успел произнести. Так вот сразу. И я ничего не успела сказать.

- Так, - тихо произнес Джис, возвращая меня в реальность. - Думать будем потом. Сейчас нужны быстрые ноги.

В пару шагов оказавшись за креслом, парень подхватил его за ручки, выехал из палаты, справился у Калеба, в какой стороне находится реанимация, и полетел туда. Даже ветер в коридоре поднялся.

- Когда-то у меня был такой же друг. И тоже сосед, - поведал мне отец семейства, как только Джис с Эдо скрылись за углом.

При чем тут друг? При чем тут сосед? Эдо плохо. А что я могу сделать? Ничего не могу. Даже Джис что-то делает, а я - нет. Кто я вообще такая и зачем здесь нужна?

- Как только я его увидел, то сразу понял, что Эдо теперь в полной безопасности, -продолжал Калеб. - И ты не переживай, Зоя. После операции всё наладится. Начнутся учебные будни в «Астрале». Как и у меня когда-то. И у Ёна. И у Елены.

Услышав знакомое имя, я обернулась к каптейнианину, вскинув брови.

- Да-да, я всё думал, кого же ты мне напоминаешь. Но ваш проксимианин навел меня на мысль, которая может быть ближе к правде, чем я думал раньше. Ты - дочь Елены Эйлер, верно?

Медленно кивнула, глядя в сосредоточенное лицо Калеба Хэйза. Что ж за чертовщина творится? Сначала тот мужчина рыжий на Проксиме перед самым отлетом, теперь и отец Эдо. Как один большой розыгрыш. Не до розыгрышей же сейчас!

- Откуда вы знаете мою маму? - спросила я. С хрипотцой, потому что голос меня не слушался. Я всё еще была со своим другом. С тем самым, которого сейчас везли в реанимацию. Хоть бы Джис вернулся поскорее и сказал, что всё хорошо. Я подожду его. Никуда не пойду.

- Мы с твоей мамой и Ёном Маккалоу были соседями по комнате, когда учились в «Астрале». - Одной только фразой Калеб заставил мою челюсть вытянуться чуть ли не до пола. - Елена училась на пилота, я - на инженера, а Ён был нашим навигатором.

- Что-что? Вы ничего не путаете? - нервно усмехнулась я. - Моя мама? Пилот в «Астрале»? Может, вы еще и отца моего знаете?

- Разумеется, знаю. Рид Тойнер.

- Рид... Тойнер? - шепотом переспросила я.

Где же я могла слышать это имя? И почему. почему сердце словно рукой ледяной сдавило? По телевизору? Маловероятно. Я его и не смотрю. Из новостей каких-то? Тоже не особо интересуюсь. Когда учишься с утра до вечера, да об инспекторе Скайнере думаешь, то. стоп. Вот сейчас сердце быстрее заколотилось, и сдавило его крепче.

И потом я вспомнила. Вспомнила, что именно Гурен подозревает Карэта в преступных связях с неким Ридом Тойнером - глизелианским террористом. Значит, мой отец?.. Нет, нет, да быть такого не может. Это невозможно. Чтобы мама и с таким.

«Только с глизелианами не связывайся, - раздалось эхо маминого голоса в моих ушах. -Себе дороже».

Но. как? И почему я узнаю об этом только сейчас?! В такой и без того ответственный момент! Ну почему?! Почему я узнаю обо всем в самую последнюю очередь?! Может, я просто настолько недалекая? Или не заслуживаю доверия? Или к моим нервным клеткам относятся с таким трепетом, что любое шокирующее известие и всё, коньки отброшу?

- Видимо, вы знакомы, - предположил Калеб, наблюдая за моей реакцией на вынесенный приговор. - Но ты ничего при этом не знала? Может, и он не знает. Странно, что Елена ничего ему не сообщила. Да и вообще странно, что она покинула «Астрал», так и не получив диплом. Ни я, ни Ён не знали причины. Должно быть, ее знал Рид. Тебе следует обязательно спросить об этом у матери. Или у него. Хотя, молодежи сейчас не до прошлого их родителей. Им бы со своими проблемами разобраться, верно?

- Верно. - тихо ответила я.

Но информацию эту, насколько бы страшно и больно мне ни было, решила отложить в дальний ящик до той поры, пока операция Эдо не закончится успешно. Сейчас я могла позволить себе думать только о чем-нибудь одном и друг, особенно такой, был для меня в приоритете над разбором собственной жизни.

Прошло уже около трех часов. Именно столько времени мы с Джисом в абсолютном молчании сидели возле операционной на белых железных скамейках. Родителям Эдо пришлось нас покинуть по причине нервного срыва Элены. Матери Эдо находиться возле операционной было противопоказано, поэтому она и Калеб разместились в отдельной палате. Джис обещал сообщить им о результатах, как только. как только эти результаты будут.

Галограмер был на удивление тихим, даже несколько апатичным. Шеркал ногами по полу, скрестив руки. Взгляд его был опущен, на лице застыла маска максимальной сосредоточенности. Будто он сам делал эту операцию. За него мне тоже стало страшно.

Когда спустя еще полчаса из дверей операционной вышел высокий мужчина в белом халате, Джис вскочил со скамьи как ошпаренный. Эмоции на его лице не изменились, но руки сжались в кулаки.

- Как? - спросил парень. - Ну, как там?

У него даже в горле пересохло от волнения. Да, эмпатия Джиса для него самого была медалью о двух сторонах. Потому что всю боль других переживаешь как свою собственную. Как и любую другую эмоцию. С такими темпами для него самого нужно будет готовить отдельную палату.

- Вы его родственники? - уточнил доктор.

- Какая разница? - вскинулся Джис. - Вы ответить-то можете, нет?

- Сядь, пожалуйста... - жалобно протянула я, взяв друга за рукав. Проксимианин сел, с огромной неохотой и всё так же вперившись в мужчину внимательным и раздраженным взглядом.

- Ситуация сложная, - начал хирург. - Обычно подобная операция надолго не затягивается, но у пациента обнаружены и иные поражения мозга. Мы стараемся действовать с осторожностью, а потому.

- Меньше воды!

- Джис! - прикрикнула я на галограмера, а доктор сдвинул брови.

- Пациент может не пережить операцию, - вынес мужчина неутешительный вердикт. -Поэтому вы должны быть готовы к такому.

Произнеся это, он зашел обратно в операционную. Двери за ним съехались, а мы с Джисом остались в коридоре, храня неловкое молчание.

Сцена эта длилась достаточно долго. Ни он, ни я не могли вымолвить ни слова, да и что тут скажешь? Как будто мы стали героями какого-то фильма или книги. Тогда уж героями драмы, если Эдо. Нет, нет! Никакого негатива, даже если он стучится в дверь сознания и слезно просится войти.

- Пойдем, - поднялась я со скамейки, протягивая Джису руку.

- Что? - уставился парень на меня, оторвав наконец-то взгляд от пола.

- Пойдем выпьем кофе или что у них тут в автоматах продается. На улицу выйдем, прогуляемся. Проветриться нужно.

- Не хочу, - мотнул галограмер головой, пытаясь высвободить руку, но я схватила крепче.

- В этот раз Джис ничего не порешал.

- Не смей говорить такого. Если духом упадешь ты, то и все остальные тоже. И я. Давай-давай.

Парень в этот раз подчинился, но с явной неохотой. Даже странно было бы наблюдать за нами со стороны. Высокий, разодетый в цветастые шмотки и понуривший голову Джис и щупленькая на энтузиазме я, ведущая его под руку по коридору.

Мы остановились на первом этаже перед автоматом с напитками, взяли себе по каптейнскому аналогу кофе - копфи и, забрав пуховики из гардероба, вышли на улицу с теплыми стаканчиками в руках.

Ночь. Холодина такая, что и теплая одежда с трудом спасала. В особой опасности были щеки. А еще ноги в осенних шнурованных ботиночках. Но сейчас это дело десятое.

- Джис... - позвала я парня, подергав того за рукав.

Взгляд проксимианина был устремлен в бесконечность, в какую-то невидимую точку перед собой. А к напитку он так и не притронулся, хотя дрейзи на Проксиме осушил в пару глотков. Не вкусно, что ли?

Сделала глоток сама. Выплюнула.

- Тьфу, гадость какая.

А галограмер в лице не изменился. Даже голову не повернул в мою сторону. И вместе с Джисом будто весь мир перестал улыбаться. Первый раз я видела друга настолько подавленным, что даже трудно было когда-либо представить его таким. Ну никак в моем мозгу не могли встать в один ряд слова «Джис» и «депрессия». Никак.

- Джис. - попыталась я еще раз выйти на контакт. - Давай. давай встречаться?

Неужели. и на предложение мое никак не отреагирует? Вообще связь с реальностью потерял, что ли? Сам ведь намекал на это чуть ли не каждый день, а сейчас скорбь забрала все его силы и энергию в свои лапы. Даже побледнел немного, кажется. Или освещение такое?..

- Ты просто хочешь вернуть мой позитивный настрой. Не нужно так извращаться, -наконец, произнес парень, обернувшись ко мне и обдав теплым паром дыхания.

- Я не извращаюсь, - прошептала я едва слышно. Почувствовала, как щеки мои запылали, даже несмотря на температуру близкую к минус тридцати пяти. - Просто поняла это сейчас. Поняла, что даже если наступит момент, когда нам всем придется разлучиться. вернее, даже если наступит момент, когда ты не сможешь поддерживать меня больше своей улыбкой, то. этот момент я не хотела бы допустить.

- Как же Гурен? - задали мне провокационный вопрос.

- Гурен. - задумчиво протянула я. - Связываться с глизелианами себе дороже.

А еще если инспектор Скайнер когда-нибудь узнает, что я - дочь межпланетного преступника, то вряд ли вообще кинет взгляд в мою сторону. Мне и самой теперь было страшно смотреть на себя в зеркало. Даже если я не получила весомых доказательств, одна только мысль о том, что я могу. Да, мы не наследуем грехи своих отцов, но такое черное генетическое пятно .

Мысли бегали в моей голове, обгоняя одна другую, но так и не добегали до финиша. Я терялась. Слишком много всего происходило в последнее время. Новых событий, мест, эмоций. Моя психика не была создана для подобного. Всегда считала себя комнатной фиалкой, выращенной под куполом материнской строгости и четкой целью в жизни: «Выучиться, устроиться на работу, зарабатывать». И... всё. Это то, к чему готовила меня жизнь.

Но посмотрите на меня сейчас. Забитая со всех сторон мышь не знала, кого теперь ей кусать, куда бежать, от кого обороняться. Я абсолютно дезориентировалась и теперь хваталась за единственный лучик света в этом темном царстве - за руку Джиса, за его взгляд. Я устала думать, устала справляться со своими переживаниями в одиночестве. Мысленно прокручивать все свои тяготы и так же мысленно страдать, в жизни скромно улыбаясь людям. Мне хотелось просто снять эту маску со своего лица, содрать ее, выкинуть и высказать всё, что я думаю, хотя бы одному человеку. Посвятить его в свои мысли, поделиться переживаниями, опереться на чье-нибудь плечо.

- Зоя, - губы Джиса расплылись в слабой улыбке. Нагнувшись ко мне, парень приобнял меня за плечи и заглянул в заплаканные глаза. И когда только я успела заплакать?.. - Тебе нужно поспать. Отдохнуть. Даже для меня всё происходящее тяжело принять, а для тебя и подавно.

Он говорил тихим, размеренным, спокойным голосом, который в тот момент показался мне самым близким и родным. Теплое дыхание, ободряющая улыбка. Вот только дутый серебристый пуховик не пропускал аромат сладкой ваты, который стал уже визитной карточкой проксимианина.

И я сорвалась. Обвила шею Джиса руками, прижалась к нему. Наверное, мы очень смешно выглядели в мешковатой верхней одежде на ледяном ветру. Но меня это не волновало. Только то, что он каждый раз приходил мне на помощь, что бы со мной ни происходило, и где бы я ни была. За исключением тех редких случаев, когда я, по собственной глупости, не сообщала ему, куда направляюсь. А ведь он всегда спрашивал!

- Послушай, - аккуратно отстранился галограмер и вновь заглянул в мои глаза. - Я не хочу, чтобы ты сделала неправильный выбор на эмоциях, понимаешь? - он разговаривал со мной, словно воспитатель, разъясняющий своей воспитаннице, что такое хорошо, а что такое плохо. - Потому что хочу, чтобы ты была счастлива. А не за единственную спасительную соломинку ухватилась и потом винила себя за такой опрометчивый шаг. Отдохни, подумай, когда всё это закончится. Но... хоть мы действительно разные, это же не так плохо, верно?

- Джис... - прошептала я, намереваясь озвучить хотя бы часть своих мыслей, но оборвав себя в нужный момент.

А парень усмехнулся, чмокнул меня в лоб, выбросил наши стаканчики с противным недопитым копфи в урну на пороге и, взяв меня под руку, отворил входные двери клиники.

Сейчас я смотрела на своего непоседливого друга с таким же благоговением, как в свое время смотрела на инспектора Скайнера, возвышавшегося надо мной на лестнице в «Астрале». Вот только героями они оба были в разных планах.

И, между прочим, только что меня отвергли. Но отвергли так деликатно и осторожно, что неприятных эмоций не осталось. Скорее. благодарность. Благодарность за понимание и за то, что мне дали время всё обдумать. В очередной раз я убедилась, что мужчина может выглядеть по-разному. Как ребенок, как брат, как непоседливый подросток, но в глубине души быть... возможно, тем самым.

Смарт пиликнул в кармане брюк, пока мы шли по коридору к операционной. Может, это насчет Эдо? Мы всё пропустили?

guren_skyner: Ответный игнор получать еще больнее, потому что чувствуешь свою вину, но ничего не можешь сделать.

Ответный игнор? Ну, конечно. Я ведь так и не ответила ему на последнее сообщение. Всё так быстро закрутилось, что не было ни времени, ни возможности, ни желания. А есть ли всё это сейчас?

Бросила взгляд на руку Джиса, которая сжимала мою руку, и задумалась.

Может, пора уже начать отвечать добром на добро и игнором на игнор? Есть ли у меня самоуважение в конце-то концов? Или я так и останусь девочкой на глизелианских побегушках?

Когда мы с Джисом завернули в коридор перед операционной, из нее уже выезжала каталка, прикрытая белой тканью, а еще выходила целая пачка докторов. Будто и не прошли все эти томительные часы операции. Ни одной новой эмоции на лицах. Все такое же сосредоточенное и умное выражение. Ни тени усталости или какой-либо видимости минувшей борьбы за жизнь. Поэтому каптейнианских медиков называют стальными докторами?..

- Это вы, - обратился к нам тот самый мужчина, который не так давно сообщил о предполагаемом страшном исходе.

Мы с Джисом застыли.

- Операция. - выдержал хирург длительную безумно томительную паузу. - Операция прошла успешно. Два-три дня и пациент встанет на ноги.

Каталка с колонной врачей прошла мимо нас, а мы. мы наконец-то смогли спокойно выдохнуть, обняться, даже хоровод поводить прямо в коридоре.

- Эх, соседушка, - мечтательно прошептал Джис, когда мы устало повалились на ближайшую к нам скамью. - Я знал, чувствовал, что ты не уйдешь из жизни, не вернув эти несчастные семьсот тысяч!