Любовь не кончается: Эйлит

ГЛАВА ВОСЕМНАДЦАТАЯ

Рольф ласково потрепал по морде гнедую кобылу. Длинноногий золотисто-рыжий жеребенок нетерпеливо потерся об его локоть, требуя внимания. Рольф вспомнил ту темную январскую ночь, когда полтора года тому назад он отчаянно боролся за его жизнь. Много воды утекло с той поры. Теперь те дни казались невероятно далекими, почти нереальными.

— Англия? — переспросила Арлетт. — Ты собираешься забрать ее в Англию? Но это же твоя лучшая кобыла, Рольф.

— Я хочу спарить ее со Слипниром. Уж его-то я ни за что на свете не соглашусь переправлять на корабле второй раз. Одного вполне достаточно. Кобыла дала прекрасный приплод от Орага, теперь посмотрим, что получится, если она сойдется с серым жеребцом. Кстати, я намерен забрать еще несколько кобыл.

Глаза Арлетт затуманились.

— Это означает, что ты собираешься всерьез обосноваться в Англии?

— Первое время придется. Пока все не образуется и лошади не привыкнут к новому месту.

Отойдя от кобылы, Рольф опустился на песок рядом с разложенным служанкой на холщовой скатерти ужином. Он знал, что сейчас все крестьяне высыпали на улицу и уже водят вокруг майского дерева[6] языческие хороводы, празднуя весну и прославляя плодородие земли. Рольф не сомневался, что отец Гойль был сейчас там, направо и налево раздавал благословения и кропил водой языческие амулеты, тщетно пытаясь втолковать празднующим христианские истины Рольфу не терпелось присоединиться к людям, на угощения для которых он потратил немало денег, но Арлетт воспротивилась и настояла на том, чтобы муж поужинал с ней здесь, на залитом солнечным светом песчаном берегу… Весь месяц, который Рольф провел здесь, она не переставала жаловаться на недостаток его внимания к ней.

Он согласился… К тому же возможность отдохнуть у реки, а заодно осмотреть пасущихся поблизости скакунов, пришлась как нельзя кстати… Что же до Белтейна, то он начался еще утром и должен был продолжаться до глубокой ночи… Самые веселые часы выпадали на сумерки, и уже тогда Рольф собирался направиться на деревенскую площадь и наверстать свое..

Арлетт не спускала глаз с играющей на траве Жизели девочка то и дело падала, но снова поднималась. Выглядывавшие из-под чепчика красивые бледно-золотистые волосы обрамляли нежное детское личико… Малышка выглядела уменьшенной копией Арлетт Рольф попытался взять дочку на колени, но Жизель отчаянно засопротивлялась.

— Хочу к маме, — прохныкала она и потянулась к Арлетт..

Передернув плечами, Рольф подобрал с земли камешек и бросил его в воду… Камень с тихим всплеском исчез, оставив на поверхности воды круги ряби Арлетт велела слуге налить хозяину вина из охлаждавшейся на отмели у берега бутыли.

— Может, мне стоит поехать с тобой? — осторожно предложила она, усаживая Жизель на колени.

— Нет! — раздраженно бросил Рольф и сам удивился тому, как резко прозвучал его ответ… Перехватив изумленный взгляд огромных серых глаз жены, он на мгновение представил себе, во что превратит Улвертон Арлетт со своей манией образцового порядка… Его душа тянулась к Англии, там он отдыхал и не хотел впускать в тот, «свой», мир жену с ее заботой об уюте, с ее благими намерениями. — Нет, — повторил он, чуть смягчив тон. — Это слишком опасно.

— Но там живут другие норманнские женщины, — возразила Арлетт. — Например, Фелиция де Реми…

— Между прочим, она чуть не умерла в Англии, — нетерпеливо сообщил Рольф. — Я навестил их с Обертом перед отплытием в Нормандию… Прошло порядком времени, а она все еще не оправилась Не все саксы так добросердечны, как те, что спасли жизнь Фелиции и ее ребенку Тебе не место в Англии, Арлетт..

— Я хочу быть с тобой. Ты говорил, что хочешь наследника, но как он появится, если тебя почти не бывает в Бриз-сюр-Рисле?

— Сейчас я здесь, — с готовностью отозвался Рольф. — И вот уже на протяжении месяца каждую ночь сею в твоем лоне свое семя. Не моя вина в том, что оно никак не может прижиться. Арлетт потупила взор, уголки ее бледных губ уныло опустились.

— Рольф, я осознаю свою вину. Как бы я хотела, чтобы все сложилось иначе… Если бы мы вместе…

— Нет. Мне необходимо, чтобы кто-то присматривал за поместьем в мое отсутствие, — отрезал Рольф. — Неразумно уезжать нам обоим. А вдруг на море поднимется неожиданный шторм и мы утонем? Или на нас нападут пираты? Что тогда? Что станет с Бриз-сюр-Рислом?

Проворно вскочив на ноги, он принялся прохаживаться вдоль реки. Все сказанное им было чистой правдой, но если откровенно, ему хотелось держать Арлетт подальше от Англии совсем по другой причине, он не хотел, чтобы ее цепкие аккуратные пальчики вцепились в этот жирный кусок пирога. Но даже абсолютная уверенность в собственной правоте не могла заглушить крывшиеся в глубинах души Рольфа угрызения совести. Чтобы хоть как-то утешить жену, он решил представить ее ко двору Вильгельма. Время от времени герцог устраивал в родовом поместье званые приемы, дававшие ему великолепную возможность продемонстрировать подданным английских пленников и военные трофеи — золотые и серебряные украшения искусных иноземных мастеров, богато расшитые наряды, книги и церковные реликвии.

Рольф не сомневался в том, что Арлетт будет очень рада лишней возможности показаться на людях в новом платье из зеленого дамасского шелка и с привезенной им из Улвертона круглой золотой брошью. И то и другое оказалось ей очень к лицу: не каждый из его норманнских приятелей мог похвастаться такой стройной супругой. Многочисленные беременности не испортили хрупкую, изящную фигуру Арлетт, как это случалось с большинством женщин, поэтому наряды смотрелись на ней безупречно. Мысль о том, что придворные кавалеры, несомненно, будут бросать на нее жадные взгляды, в глубине души завидуя ее господину, пришлась Рольфу по вкусу.

Отправив Арлетт и Жизель в замок, он присоединился к селянам. На покатом склоне холма перед деревней полыхал огромный костер. Вокруг него в вихре дикой пляски кружились люди, подогретые изрядным количеством крепкого сидра и по-весеннему взыгравшей кровью. Мужчины и женщины, каждый с маленьким барабаном в руках, отбивали четкий ритм. Остальные, выстроившись кругами, исполняли ритуальный танец. Непременной деталью их наряда являлась зеленая веточка — символ пробуждающейся к жизни земли.

Сгустились сумерки. Женщины постарше уносили и уводили уставших, сонных детей домой. Незамужняя молодежь продолжала веселиться, опьяненная выпивкой и религией, куда более древней, нежели та, которую безуспешно пытался навязать им несчастный, одинокий священник.

Рольф с удовольствием принял из рук улыбающегося молодого парня чашу с крепким золотистым сидром и посмотрел вслед удаляющемуся в сторону замка отцу Гойлю. Видимо, он собирался поведать образцовой христианке Арлетт о тех страшных богохульствах, которые чинила его легкомысленная паства.

Вклинившись в хоровод между своим управляющим и кузнецом, Рольф присоединился к танцующим. Под ритмичный рокот барабанов мужчины двигались по кругу, повернувшись лицом к костру, затем оборачивались к стоявшим позади женщинам и продолжали танцевать в противоположном направлении. Они повторяли этот поворот трижды, прежде чем разомкнули руки и пропустили женщин к костру, где те мгновенно образовали новый круг.

Взгляд Рольфа упал на одну из деревенских женщин. Ее голову венчал венок из веток боярышника с белыми цветками — символ богини плодородия. Из-под этой прелестной в своей простоте короны на плечи ниспадали густые пряди светло-пшеничных волос. Лицо женщины раскраснелось от возбуждения, полные груди и бедра призывно покачивались в ритме танца. Проходя мимо, Рольф коснулся рукой ее груди, ему в ноздри ударил тяжелый запах боярышника и пота. По его телу словно пробежала огненная волна.

Язычки пламени, устремляясь в небо, разрывали темноту. Пары сидра и барабанная дробь туманили голову. Мысли путались, зато тело стало чувствительным к малейшему прикосновению. Стройная и гибкая, как ласка, темноволосая девушка, поравнявшись с Рольфом в танце, легко, как бы случайно, погладила его по бедру. Символ его мужественности мгновенно отреагировал на эту ласку: вздрогнул, напрягся, стал огромным, как майское дерево, возвышающееся у подножья холма. Глаза девушки блестели, прядь ее волос, рассыпаясь, ударила Рольфа по лицу. Игриво выгнув спину, селянка подалась вперед и предложила ему свою маленькую твердую грудь.

Покружив с юной распутницей, Рольф передал ее в руки пляшущего рядом парня и отыскал пышнотелую блондинку. Она застыла от удивления, но только на мгновение, пока руки Рольфа не опустились на ее бедра. Он увлек ее в темноту.

Ее полные груди, выкормившие, видимо, не одного ребенка, отяжелели, на животе перекатывался жирок, а бедра были широкими и мясистыми. Но Рольф не замечал этого. Горячая готовность крестьянки принять мужчину — вот единственное, что он видел. Восставшая плоть впитала в себя все ощущения, ничего не оставив разуму, тело вздрагивало в сладостной судороге. Обхватив могучие ягодицы крестьянки, он притянул ее к себе и резким движением погрузился в нее Скользкие от пота бедра зажали его плоть. Тяжелые светлые кудри рассыпались по лицу.

Его возбуждение стремительно нарастало. Он попытался замедлить движение и продлить удовольствие, но женщина, впившись ногтями в его спину, приподняла ягодицы и ускорила ритм, время от времени издавая отрывистые нечленораздельные звуки.

Застонав, Рольф выгнул спину. В следующую секунду его семя устремилось в лоно партнерши.

— О, Эйлит! — невольно вырвалось у него.

Он поднял голову, перед глазами снова засверкали огоньки пламени. Сюда явственно доносились крики и смех танцующих и приглушенные стоны тех, кто, превратившись в одну из теней, распростертых на траве, предавался страсти. Рольф лениво отстранился от женщины и привел в порядок одежду.

— Что за странное слово сорвалось с губ моего господина? — поинтересовалась крестьянка, прикрыв помятой юбкой ноги и усевшись рядом. Пригладив пальцами растрепанные волосы, она кокетливо поправила венок… — Я надеюсь, оно означает удовольствие?

Рольф неопределенно покачал головой. Имя Эйлит вырвалось у него помимо воли. Бурная страсть, светлые волосы женщины и ее тело, сладострастно выгнутое под ним, распалили его воображение, воплотив в реальности навязчивый образ далекой англичанки.

— Да, удовольствие, — с ироничной улыбкой повторил Рольф. — Можно сказать и так. — Он усмехнулся и небрежно потеребил прядь ее волос. — После подобных упражнений меня всегда мучает жажда. Принеси-ка мне кувшин сидра.

Женщина поднялась и неторопливо направилась к костру. Рольф развалился на траве и, подложив руки под голову, поднял глаза к звездам.

Вместо долгожданного напитка из темноты вынырнула старая Ранильда. Она приблизилась широкими шагами и пристально посмотрела на лежащего мужчину своими поблескивающими мудрыми глазами.

— Ты, Рольф де Бриз, получишь то, чего желаешь. — Кивая головой, она словно прислушивалась к чему-то невидимому. — Но будь осторожен. Если нарушишь клятву, секира накажет тебя.

Встрепенувшись, Рольф сел, собираясь разузнать, что имела в виду старуха. Но в этот момент вернулась с кувшином сидра пышнотелая блондинка и тяжело опустилась на землю рядом с ним. Порывшись в висящем на поясе кошельке, Ранильда достала клочок тряпки, в который была завернута горсть трав.

— Это тебе пригодится. — Старуха захихикала и бросила талисман Рольфу на колени, но попала в область паха. — Хочешь познать истинное удовольствие, стойко держись всю ночь напролет. — Лукаво подмигнув и поведя бедрами, она направилась к костру.

Вполголоса чертыхнувшись, Рольф поднял узелок и швырнул его ей вслед. Но затем, поразмыслив несколько секунд, поднялся и сунул странный дар в свой кошелек. От сидра, запаха примятой молодой травы, пота и секса в голове все пошло кругом. Лишь позднее, придя в себя, Рольф вспомнил о непонятном предсказании старой Ранильды… Что она хотела сказать, упомянув о клятве, секире?..