Любовь никогда не перестает

Глава четвертая. Соседи

Наступила осень. Малыш Арни подрос и стал здоровым и крепким мальчиком. Он прочно занял свое место в сердцах домашних и радостно ворковал, улыбаясь родителям, сестре и брату. Мисси учила его, как нужно ползать, но он не обращал никакого внимания на ее наставления и делал это по-своему.

Зерно было убрано, и Кларк сказал, что хлеб в этом году уродился как никогда.

Марти едва управлялась с урожаем из сада и огорода. К счастью, Мисси всегда была готова прийти ей на помощь, повозиться с Арни и присмотреть за Клэром.

Все бы хорошо, если бы не новая школа. Несмотря на то, что работы летом было невпроворот, поселенцы нашли время обшить крышу, вставить окна и настелить полы. Они смастерили парты и установили пузатую печку. Каждый житель округи привез немного дров, и теперь во дворе возвышалась аккуратно сложенная поленница. Мужчины поставили сарай для лошадей и другие надворные постройки. Были повешены даже классные доски, но школа по-прежнему пустовала. Для поисков учителя был создан специальный комитет, но все усилия оказались тщетны, найти его так и не удалось.

Из-за этого Марти провела не одну бессонную ночь. Было обидно до слез: они положили столько сил на строительство школы, и вот она стоит пустая и никому не нужная, а дети потеряют еще год. Теперь речь могла идти только о следующем годе, но это же целая вечность! А ведь для некоторых детей, таких, как сестры Ларсон, возможности учиться может уже и не представиться.

Как-то утром Марти занималась заготовкой овощей на зиму. Вдруг она услышала, что к дому приближается упряжка. Поскольку соседи жили довольно далеко друг от друга, гости в доме бывали нечасто и всегда были желанными. Марти вытерла руки о фартук и, выглянув из окна, увидела, что Кларк разговаривает с Вандой Маршалл, держа под уздцы ее лошадей.

Ванда направилась к дому, и Марти переполошилась, сообразив, что ее фартук и руки перепачканы овощами. Она быстро сменила фартук и улыбаясь направилась навстречу гостье.

Марти радостно обняла Ванду, и обе женщины от нетерпения заговорили одновременно.

— Я так рада, что ты приехала! — воскликнула Марти. — Прости, что у меня такой беспорядок. Занимаюсь заготовками.

— Марти, о чем ты говоришь! — откликнулась Ванда. — Я понимаю, у тебя сейчас горячая пора, и мне не хотелось тебе мешать, но я не смогла усидеть дома. Мне совершенно необходимо было увидеться с тобой.

— Брось, работы полно всегда, ты мне не помешаешь. Разве с таким хозяйством может быть свободное время? А друзьям я рада в любой день.

Сначала Марти решила, что не будет донимать Ванду расспросами и подождет, пока та сама расскажет о своих новостях, но сияющее лицо подруги говорило о том, что она не прочь поделиться ими немедленно.

— Кажется, у тебя хорошие новости. Выкладывай, что случилось.

Ванда засмеялась. «Прямо как девчонка», — подумала Марти. Она никогда не видела соседку такой счастливой.

— О, Марта! — сказала Ванда. — Ты права, я просто умираю от нетерпения. — Она засмеялась, набрала в грудь побольше воздуха и выдохнула: — Я только что была у доктора Уоткинса. У меня будет ребенок!

— О, Ванда! — отозвалась Марти, и Ванда продолжила свой рассказ.

— Доктор Уоткинс считает, что с этим малышом все будет в порядке. Никаких проблем. Кэм вне себя от радости, он все твердит, что наш сын будет самым красивым, сильным и умным мальчиком в округе.

— Думаю, Кларк мог бы с ним поспорить, — засмеялась Марти.

Ванда тоже засмеялась.

— Я спросила его: «А если родится девочка?» — и он ответил, что это будет самая очаровательная девочка на целом Западе. Марти, я так счастлива, что мне хочется плакать. — И Ванда действительно разрыдалась.

Марти обняла ее, и они заплакали вместе, не стыдясь слез радости, которые ручьями бежали у них по щекам.

Наконец к Марти вернулся дар речи.

— Я так рада за тебя, Ванда. Ведь теперь у нас есть доктор, а значит, все будет хорошо, я уверена. И у тебя появится долгожданный малыш. Когда он должен родиться?

— О, еще так долго, — простонала Ванда. — Только в апреле.

— Время пролетит незаметно, вот увидишь. А за зиму ты как раз все приготовишь. Сошьешь одеяльце и все остальное. Это такое счастливое время. Ты и глазом моргнуть не успеешь, как пройдет зима. Еще будет казаться, что времени не хватает.

— Надеюсь. Марти, покажи мне, пожалуйста, как связан свитерок Арни, тот, что был на нем в прошлое воскресенье. Мне бы тоже хотелось такой.

— С удовольствием. Это очень просто. Он связан крючком.

За кофе и сахарным домашним печеньем Марти и Ванда придумали рисунок. Марти объясняла подруге, как сделан свитер ее сына, а та делала для себя кое-какие записи.

День прошел быстро, и когда Арни и Клэр проснулись после дневного сна, Ванда сказала, что ей пора домой.

Марти отправила Мисси за Кларком, чтобы он привел лошадей Ванды. Тот немедленно выполнил просьбу, и, распрощавшись с хозяевами, гостья уехала.

Вместе с Кларком Марти побрела к закромам с зерном.

— У Ванды замечательная новость. — Голос Марти звучал взволнованно. — Наконец-то у нее будет ребенок, она так долго ждала этого. Ванда вне себя от счастья. Я молюсь, чтобы на этот раз все обошлось.

Марти видела, что Кларк тоже рад за ее подругу.

— Кэм сказал, что если родится мальчик, он будет самым умным и красивым на всем Западе, а если девочка — то самой хорошенькой. Я сказала, что ты можешь не согласиться. — И они оба рассмеялись.

Кларк задумался.

— Ты ведь почти не знакома с Кэмероном Маршаллом? — помолчав, спросил он.

— Я даже не помню, видела ли его. Кажется, пару раз мы встречались, когда собирались соседи. А что?

Кларк слегка помрачнел.

— Он странноватый парень, — сказал Кларк. — Это в духе Кэма: хотеть, чтобы его сынишка был умнее всех, а дочь — красивее. Очень на него похоже. — Он вновь умолк. — Мне кажется, он и на Ванде женился из-за этого. Решил, что она самая красивая девушка на всем Западе, а значит, должна принадлежать ему. Слишком уж много значения он придает всему такому: мое, значит самое лучшее. Помню, как-то раз Кэм увидел красивую лошадь. И вбил себе в голову, что эта кобыла должна принадлежать ему, как же — ведь она лучше всех лошадей в округе. Он продал все семенное зерно и купил ее. Несколько лет с трудом сводил концы с концами, зато у него была лучшая лошадь в наших краях. Он считал, что дело того стоит. А его фургон ты видела? Весь расписной, да еще с коваными завитушками. А ведь вместо него он мог построить неплохой дом. Несколько лет назад соседи решили сделать для него доброе дело и помогли ему заготовить лес, которого хватило бы на хороший дом. А он увидел эту повозку и продал лес, чтобы купить фургон, и вот теперь они с Вандой ютятся в тесной хижине. «Все равно в доме хозяйничает женщина», — говорит Кэм. Если бы он думал иначе, наверное, у него был бы лучший дом в округе. Да и Ванде было бы полегче, тем более теперь, когда появится маленький. В их домишке и вдвоем-то не повернуться.

Кларк замолчал и посмотрел на далекие холмы. До этого Марти не имела представления, что за человек Кэмерон Маршалл. Она чувствовала себя беспомощной и не знала, как помочь подруге.

Кларк задумался.

— Я часто думаю, в чем причина? Почему человек не верит в себя и вынужден постоянно доказывать, что он не хуже других? Точно вещи могут сделать тебя лучше. Будто что-то грызет Кэма изнутри и не дает ему покоя. — Кларк вздохнул. — Будем надеяться, что малыш оправдает его ожидания, иначе Кэму придется тяжко.

Он посмотрел на Марти и улыбнулся.

— Я не хотел портить тебе настроение. Уверен, Кэм будет по праву гордиться малышом, и за Ванду я очень рад. Для нее теперь начнется новая жизнь.

День выдался прохладный. Все напоминало о том, что зима не за горами. «Слава Богу, хоть ветра нет», — думала Марти, упаковывая в коробку хлеб, мясную похлебку, овощи и печенье с патокой.

Утром она узнала, что миссис Ларсон заболела. Похоже, дело было посерьезнее обычной простуды, и Марти решила навестить соседку, несмотря на пронизывающий холод.

Кларку не хотелось отпускать ее одну, но Мисси была еще слишком мала, чтобы оставить ее с Клэром и малышом Арни, и ему пришлось остаться с детьми.

Марти оделась потеплее. Подхватив коробку с едой, она спустилась с крыльца, где ее уже поджидал Кларк с упряжкой.

— Ты уж там не засиживайся, — предупредил он. — Если увидишь, что ветер крепчает, сразу возвращайся домой.

Марти обещала сделать все, как он велел, поплотнее укуталась в одеяло, и лошади тронулись со двора.

Участок Ларсонов выглядел запущенным, из трубы поднималась еле заметная струйка дыма.

Никто не встретил ее во дворе, чтобы распрячь лошадей. Она привязала Дэна и Чарли к ближайшему столбу и, взяв коробку с едой, поспешила к двери.

Пока она шла к дому, ей показалось, что на одном из окон кто-то осторожно приподнял рваную занавеску. Когда она подошла ближе, занавеска опустилась. Она постучала в дверь, и ей отворила младшая дочь Ларсонов, Клэй. Девочка безмолвно кивнула и жестом пригласила Марти войти.

Ее старшая сестра Нандри мыла грязную посуду в тазу с не менее грязной водой. У стола стояла метла: по-видимому, Клэй подметала пол.

«Что ж, они хотя бы пытаются поддерживать порядок», — удовлетворенно подумала Марти. Поздоровавшись с девочками, она подошла к чуть теплой плите. В помещении было холодно, и ее пробирала дрожь, хотя она так и не сняла пальто.

Она открыла дверцу плиты и увидела, что в топке тлеет одно-единственное полено.

— Где у вас дрова? — спросила она.

— У нас нет дров, — ответила Клэй. — Папа не наколол, а сами мы не можем.

— У вас есть топор?

— Да, кажется.

Что значит «кажется», Марти поняла через несколько минут, когда увидела в сарае груду неколотых чурбанов — это было все, что Джедд Ларсон запас на зиму. Рядом валялся топор с тупым зазубренным лезвием. С трудом Марти удалось наколоть немного дров, чтобы протопить дом.

Марти развела огонь, поставила на плиту чайник и отправилась навестить миссис Ларсон.

Ее соседка лежала на узкой постели, съежившись под тонким одеялом. «Что ж, по крайней мере здесь нет разбросанной как попало одежды», — подумала Марти, оглядев комнату, но тут же поняла, что девочки и их мать надели на себя все, что есть в доме, чтобы хоть немного согреться. Бледная миссис Ларсон неподвижно лежала под ветхим одеялом.

«Почему я не догадалась захватить теплое одеяло?» — упрекнула себя Марти. Миссис Ларсон знобило. Марти подошла к ней поближе и осторожно убрала волосы с бледного, изможденного лица.

— Как вы? — тихо спросила она.

Миссис Ларсон попыталась что-то ответить, но то, что она сказала, разобрать было невозможно.

— Сейчас принесу вам немного супа, — решила Марти и поспешила назад, в кухню. Она поставила суп на конфорку, вышла на улицу и взяла из повозки одеяло, которое захватила в дорогу. Марти прогрела одеяло у плиты и плотно укутала им дрожащую миссис Ларсон.

Вскоре суп разогрелся, и Марти попросила у Клэй тарелку и ложку. Потом достала хлеб и дала его девочке.

— Отрежьте себе хлеба и перекусите вместе с Нандри, пока суп горячий, — велела она.

Голодные глаза девочек говорили о том, что они не заставят себя долго упрашивать.

Марти взяла тарелку с горячей похлебкой и пошла к миссис Ларсон. Она понимала, что женщина слишком слаба, чтобы есть самостоятельно, и надеялась, что она позволит себя покормить. Так оно и вышло. Миссис Ларсон согласилась поесть, и в ее глазах затеплилась благодарность.

— Девочки…— прошелестела она еле слышно.

— Они уже едят, — успокоила ее Марти, и миссис Ларсон облегченно вздохнула.

Марти кормила соседку с ложки, тихонько приговаривая:

— Мне очень жаль, что вы захворали. Я узнала об этом только сегодня. Жаль, что Джедд не сообщил нам раньше, мы бы сразу пришли на помощь… Славные у вас дочери, настоящие помощницы. Когда я приехала, Нандри мыла посуду, а Клэй подметала пол. Вы можете ими гордиться.

Лицо миссис Ларсон просветлело. Она слабо кивнула. Марти знала, как миссис Ларсон любит своих девочек.

— Я знаю, вам сейчас нелегко. Женщине особенно тяжело болеть: кто без нее позаботится о домашних? Чувствуешь себя такой никчемной! Но ведь Господь знает о вашей болезни и знает ее причину. А причина есть всегда, хотя порой мы о ней не догадываемся. Я уверена, что все это случилось не просто так. Может, когда-нибудь мы узнаем, почему.

Суп был еще не доеден, но больная отстранила тарелку. Марти не поняла, насытилась она или просто устала. Потом миссис Ларсон заговорила. Сначала она говорила медленно, но постепенно ее речь делалась все более торопливой и сбивчивой, она захлебывалась словами, выплескивая все, что наболело на душе. Ей было тяжело говорить, она задыхалась, но не останавливалась.

— Мои девочки, — начала она, — они никогда ничего не имели, у них никогда ничего не было. Их отец неплохой человек, но он не понимает, что нужно детям. Я все время молилась… все время молила Господа, чтобы Он дал им шанс. Всего один шанс, ничего больше. Речь не обо мне. Я свою жизнь прожила. Это не значит, что я хочу умереть, — умирать страшно. Я не безгрешна, Марти, и возможно, у меня нет права просить Бога ни о чем, но ведь я прошу не для себя, а для своих детей… Марти, как думаешь, Он меня слышит? Я бы никогда не осмелилась обратиться к Господу, если бы не мои девочки, ведь им нужно…— И она разрыдалась.

Марти погладила худую руку, судорожно сжимавшую одеяло.

— Ну конечно, Он слышит вас, — сказала она убежденно.

Миссис Ларсон взглянула на Марти так, точно у нее камень с души свалился.

— И Он будет любить моих детей, несмотря на мои грехи? — Она смотрела на Марти с мольбой и надеждой.

— Да, — тихо ответила та, — Он любит ваших детей, и Он поможет им. Обязательно поможет. Но, миссис Ларсон, Он любит и вас, и Он хочет помочь вам. Вот увидите. Вы говорите, что не безгрешны… Но ведь мы все таковы. Библия говорит, что все грешат и все цепляются за свой грех. Однако Господь очистил нас от скверны, ведь Иисус в день Своей смерти принял на Себя все наши грехи. И мы можем попасть на небеса, хоть это и не наша заслуга. Нас спасает вера в Иисуса. Нужно сказать: «Спасибо Тебе, Господь, за то, что Ты Своей смертью искупил мои грехи и очистил мою душу от скверны. Теперь я достойна попасть на небеса». И тогда Он возьмет нашу грешную душу, очистит ее до блеска, и она отправится на небеса. Вот как Он отвечает на наши молитвы.

Марти погладила спутанные волосы соседки и осторожно убрала несколько прядей с горячего лба.

— Хотите помолиться, миссис Ларсон?

Женщина удивилась.

— Так я никогда не молилась. Никогда не просила за себя — только за детей. Даже не знаю, что я Ему скажу.

— Вы уже сказали это мне, — мягко напомнила Марти. — Скажите Ему, что вы грешили и не могли расстаться со своими грехами, но больше не в силах нести этот груз, и попросите Его очистить вас. И поблагодарите Его — за любовь и за то, что Он готов помочь вам.

Миссис Ларсон немного смутилась, но потом прочла короткую молитву. Сначала она запиналась, но постепенно ее голос обрел уверенность, а слова зазвучали с неожиданной силой. Глаза Марти застилали слезы. Взглянув на миссис Ларсон, она увидела, что ее глаза тоже полны слез, а на губах дрожит слабая, но решительная улыбка.

— Он сделал это! — воскликнула миссис Ларсон хриплым шепотом. — Он сделал это!

Марти сжала руку миссис Ларсон и вытерла слезы.

— Ну конечно, сделал, — подтвердила она. — И на остальные молитвы Он тоже откликнется. Я не знаю, как, но уверена, что так и будет.

Она поднялась. Солнце быстро двигалось к западу, и ей было пора домой.

— Миссис Ларсон, мне пора уходить. Я обещала Кларку не задерживаться, но хочу сказать вам кое-что еще. Я уверена, вы скоро поправитесь, но если с вами что-то случится, я сделаю все, чтобы ваши девочки получили свой шанс.

Миссис Ларсон молчала. Ее глаза вновь наполнились слезами. Казалось, у нее перехватило дыхание. Марти поняла, что миссис Ларсон так растрогана, что не в состоянии говорить.

— Спасибо, я так тебе благодарна! — наконец вымолвила она.

Марти легонько коснулась ее руки и направилась к выходу. Нужно было поторапливаться, чтобы Кларк до темноты успел привезти Ларсонам дрова и теплые одеяла.