Любовь под омелой

Глава 1

На ручке моей входной двери, на петельке из ярко-красного шнурка, висит ослепительно белая снежинка.

Я устало останавливаюсь у своей квартиры на третьем этаже, расположенной в доме без лифта в Верхнем Ист-Сайде. Обливаюсь потом в пуховике и с шопером наперевес. В нем лежат вкусняшки, которые я накупила во время марш-броска в магазин, вызванного близящимся дедлайном. Взглянув на двери других трех квартир на этаже, я вижу, что больше ни на одной ручке ничего не висит.

Рассмотрев снежинку повнимательнее, я замечаю, что она напоминает школьную поделку — сперва бумага была сложена треугольником, а потом с боков вырезаны разные фигуры. Снежинка картонная, аккуратная, края ровные.

Дети есть только в квартире 4D. Сейчас середина декабря, и, наверное, их мать, миссис Ким, уже засыпана такими снежинками, потому и решила поделиться богатством. Я с улыбкой отношу подарок домой.

У меня есть рождественская елка, уж какая-никакая. Она маленькая и выглядит так, будто ее посадил Чарли Браун[18]. А еще на ней нет ни единого украшения, как и во всей квартире. Я вешаю снежинку на елку, на самое видное место, снимаю пуховик и выкладываю купленные лакомства: чипсы с солью и уксусом, шоколадные конфеты Hershey’s Kisses в красных и зеленых обертках, жареный кешью и такую большую банку меда, что даже у Винни Пуха потекли бы слюнки от зависти. Когда горят сроки, у меня пробуждаются своеобразные пристрастия, а запас снеков под рукой существенно снижает риск, что я закажу целый торт, как только уровень стресса взлетит до небес. А еще я поглощаю чай, как кислород, потому и купила огромное ведро меда.

Я открываю упаковку с конфетами, беру щедрую горсть и возвращаюсь за стол, где меня ждут оставшиеся кадры двадцать четвертого выпуска «Звездной Песни».

На следующий день на ручке моей двери висит бумажный журавль. Я замечаю его, когда выхожу проверить почту.

Он сложен из плотной упаковочной бумаги в красно-золотую полоску и помещается на ладони. Каждый сгиб тщательно проглажен, а голова журавля изящно наклонена. И снова — петелька из красного шнурка. Я забираю письма, а на обратном пути прихватываю журавлика.

Игрушка отправляется на елку рядом со снежинкой, и в комнате сразу становится веселее.

Нельзя сказать, что мой дом выглядит уныло. Стены белые, как и во всех съемных квартирах, а компактная мебель — кремовая с акцентами цвета овсянки. Просто я переехала три месяца назад, и большая часть моих вещей все еще хранится на складе, в том числе рождественские украшения. Мне удалось повесить в рамку альтернативный вариант обложки, который я нарисовала для десятого выпуска «Звездной Песни». На ней изображена сцена из флешбэка: супергероиня с розовыми волосами и кожей лавандового цвета летит над родным миром, ей только предстоит провалиться в портал и совершить аварийную посадку на Земле. А еще у меня есть одно комнатное растение. Подарок на новоселье от моей сестры Эйприл. Это фикус, а их, по ее словам, очень трудно загубить.

В остальном мой дом украшают почтовая макулатура, оставшаяся от прежних жильцов, пустые упаковки из-под закусок и грязные кружки.

Давайте без осуждения — у меня горят сроки. К тому же я живу одна, и мой бардак никому не помешает. А Звездная Песнь, способная преодолевать препятствия с помощью силы голоса в прямом и переносном смысле, увы, не может сама проиллюстрировать напутственную речь команде перед битвой. Подумывая, какие кадры нарисую крупным планом, я кидаю горсть кешью в мисочку, наливаю в огромную кружку воду из-под крана и возвращаюсь к работе.

На третий день на мою дверную ручку повязан очередной красный шнурок. На этот раз на нем висит круглая деревяшка, на которой нарисованы заснеженные ели на фоне темного неба.

Переворачиваю ее, чтобы посмотреть, не написано ли что-то на обороте, но там пусто. Я думала, что такие украшения оставляют всем жильцам, но создание подобной фигурки потребовало бы времени и навыков; сомнительно, что дети из квартиры 4D, которым нет и десяти лет, настолько изобретательны. Впрочем, в младших классах мои художественные способности всегда нахваливали, так может, кто-то из детей — одаренный художник, а может, не обошлось без помощи родителей.

Или же украшения вообще не от них. Я давненько не видела мистера и миссис Ким, а то спросила бы.

Да и какая разница? Мне некогда об этом беспокоиться. Дедлайн через два дня, и я успею закончить, только если буду работать с утра до ночи и прихвачу изрядное количество часов, отведенных на сон. Я доделываю сцену битвы — кульминацию усилий Звездной Песни по сплочению команды.

Я забираю деревянную игрушку домой, потому что оставлять ее на двери как-то грубо. А еще она красивая. Вешаю ее на елку к остальным и возвращаюсь за рабочий стол, где дюжина фигурок Funko Pop сверлит меня взглядом. Они в числе немногих вещей, которые я смогла распаковать, и единственные составляют мне компанию. Фигурки напоминают винтажные статуэтки «Драгоценные моменты», стоявшие у бабушки в гостиной, и эта мысль приносит и утешение, и легкое беспокойство. Затянув потуже фиксатор для кисти, я берусь рисовать одну сложную позу в движении за другой.

На четвертый день меня ждет белая вязаная звездочка на петельке из красного шнурка. Не стоило тратить время и выходить из дома, но закончилось овсяное молоко, а оно нужно мне к чаю.

Плечи расслабляются, когда я провожу пальцем по пряже. Я знаю, от кого подарок.

Миссис Грин из квартиры 2C в свое время была художником по костюмам. Она не только шьет, но еще и вяжет, вышивает — словом, хороша в рукоделии. Ее квартира напоминает музей, полный реквизита из фильмов и бродвейских постановок, над которыми она работала. Я люблю слушать истории, стоящие за каждым «экспонатом». А когда она уезжает навестить внуков, присматриваю за ее двумя кошками. И пускай миссис Грин — пожилая пуэрториканка, хитрой улыбкой и настойчивым желанием угостить меня домашней едой она напоминает мне бабушку, которая умерла прошлым летом, навсегда оставив после себя пустоту.

Строго говоря, срок сдачи комикса сегодня, но мне нужно доделать последнюю страницу — развязку, которая покажет Звездную Песнь в ее новом доме, на Земле, в окружении обретенной семьи. Я хочу, чтобы эта сцена вызывала сильные эмоции, и буду работать всю ночь до начала завтрашнего рабочего дня. А когда снова смогу думать о чем-то еще, соображу, как отблагодарить миссис Грин.

Я отправляю финальные страницы в восемь утра. В целом я горжусь результатом. Мне всегда удается передать уникальность персонажей и подстроиться под стилистику — в этом проекте я правда выложилась на полную.

Отправляю в групповой чат «Chismosas[19] в комиксах» гифку с Фродо и подписью «Кончено». Затем принимаю душ, мою грязные — как и всегда в день дедлайна — волосы, падаю на кровать и сплю следующие пять часов.

Когда просыпаюсь, телефон разрывается от сообщений «Поздравляю, Иви!» в той или иной формулировке.

Я заставляю себя встать с постели и завариваю чашку чая. В холодильнике почти пусто, а коль скоро крекеры в форме рыбок даже закуской не считаются, я делаю заказ в тайском ресторане за углом, где подают отличные бизнес-ланчи. Закутавшись в пуховик, надев шапку и шарф, я иду за едой. Так будет быстрее, чем ждать доставку, да и мне не помешает свежий воздух.

Как только я поворачиваю за угол к лестнице, на телефон приходит очередное сообщение с поздравлением. Я смотрю на экран… и врезаюсь в чью-то твердую грудь, скрытую толстовкой.

Одна большая рука подхватывает меня под локоть, вторая обнимает за талию, и вот я смотрю в глаза цвета насыщенного горячего шоколада.

Тео Уинтерс.

Мой сосед сверху.

И герой всех моих ночных фантазий.

Глава 2

Крепкая рука поддерживает меня за талию. Одного прикосновения достаточно, чтобы я остро осознала происходящее. Кожа под толстым пуховиком покрывается мурашками, меня прошибает пот. Из-за шока от столкновения и бешеного биения сердца мне не сразу удается совладать с голосом, и слова звучат слабо и натужно:

— Боже мой! Прошу прощения. Я не смотрела, куда иду.

Глубокий баритон Тео, напротив, непоколебим. Так мог бы звучать столетний дуб.

— Все хорошо, Иви?

— Эм… да. Благодаря тебе. — Не поймай он меня, я бы шлепнулась на задницу, отчего эта встреча вышла бы еще более неловкой.

Мы оказались так близко. Я, конечно, безумно рада, что приняла душ и почистила зубы, но лучше бы не поленилась причесаться, а не прятала волосы под розовой шапочкой. Пожалуй, подкрасить губы блеском тоже не помешало бы.

Зато Тео выглядит безупречно. Впрочем, он всегда так выглядит: темные волнистые волосы, точеные черты лица, чувственные губы. Случись мне нарисовать его, вышло бы нечто среднее между Малумой[20] и Джоном Сноу, романтичное и грубое. Ростом он под метр девяносто и довольно мускулистый. А когда улыбается, становятся видны его клыки, напоминающие вампирские. Я была помешана на вампирах в старшей школе, так что эта деталь не остается незамеченной и неоцененной.

Я бы нисколько не возражала, если бы он меня укусил.

Не по-вампирски. А интимно.

Официально заявляю: я втрескалась в мистера 4A. По уши.

Но тут я вспоминаю нашу последнюю встречу, и у меня сводит живот.

Она произошла на прошлой неделе, и я уже работала в режиме горящего дедлайна. В дверь моей квартиры постучали, а поскольку я ждала Бернарда, управляющего домом, то открыла, даже не посмотрев в глазок.

Тупая ошибка. На пороге стоял не Бернард, а Тео во всем своем мужественном великолепии. На нем были джинсы, грубые ботинки и оливковая рубашка без воротника, на фоне которой цвет его глаз напоминал растаявший молочный шоколад.

А я тем временем была в потрепанной футболке с Оскаром Ворчуном[21] на голое тело и мешковатых трениках. Собрала немытые волосы в небрежный пучок, который правильнее бы назвать колтуном, а челку уже давно не подстригала. Я не умылась, не причесалась, не почистила зубы и, само собой, только что умяла пачку чипсов с солью и уксусом.

Кажется, я даже тихо вскрикнула при виде Тео, или пискнула, или сделала что-то столь же нелепое. А потом выпалила:

— Я думала, это домоуправляющий!

Он оглядел меня, вскинув темные брови.

— А ты его ждешь?

Я безуспешно пыталась заправить отросшую челку за уши, будто это могло облагородить мой внешний вид.

— Ну да, в коридоре перегорела лампочка. У меня есть стремянка, но я все равно не дотягиваюсь. Бернард обещал, что заглянет сегодня и заменит.

Тео кивнул.

— Я могу заменить. Но вообще пришел осмотреть твою кухню. Похоже, у меня протекла труба, и я хотел убедиться, что ничего не пострадало. Не возражаешь, если я взгляну?

Я возражала и предпочла бы, чтобы он вернулся после того, как я воспользуюсь ополаскивателем для рта и — ну не знаю — сделаю полный макияж в Sephora с помощью пробников. Но вежливость, недосып и непреходящая влюбленность вынудили меня распахнуть дверь и сказать:

— Конечно. Заходи.

Когда он прошел мимо меня в квартиру, я чуть не захныкала. От него исходил запах свежести и леса, что-то вроде кедра и мяты, — смесь для ароматерапии, созданная, чтобы повысить мое либидо.

Поскольку Тео жил надо мной, в 4A, планировка наших двухкомнатных квартир была одинакова. Ванная и спальня — справа от узкого коридора, ведущего в кухню, которая выступала еще и как столовая, и как гостиная.

Тео подошел к раковине и закатал рукава, демонстрируя многочисленные татуировки. Затем открыл дверцы шкафчика, присел на корточки и заглянул внутрь, подсвечивая полки фонариком со связки ключей. Вопрос о его татуировках вертелся на языке, столь же навязчивый, как привкус картофельных чипсов, но тут я заметила, что в раковине полно грязной посуды и пустых контейнеров.

Я уже упоминала, что у меня горят сроки?

И о том, что с тех пор, как не стало бабушки, мне больше не для кого наводить порядок?

Я уже собралась извиниться за неряшливый вид квартиры — и свой, — как вдруг Тео выпрямился во весь рост, и я чуть язык не проглотила. Тео — большой парень, и хотя из-за его внушительного телосложения у меня пересыхало во рту в каждую нашу встречу — будь то в коридоре или на улице, — в моей крохотной кухне он выглядел огромным. Мне захотелось забраться на него, как на бобовый стебель.

— С виду все в порядке, — сказал он. — Которую лампочку нужно заменить?

— Ой… хм… вот эту, — я указала на потолочный светильник в коридоре.

— Понял. А где стремянка?

От его обаятельной ухмылки я засмущалась еще больше. Показала ему стремянку, припрятанную сбоку от холодильника. Он разложил ее в коридоре и поднялся. А когда потянулся открутить старый стеклянный плафон, мой взгляд остановился на полоске обнаженной кожи над поясом его джинсов и… Да скажу как есть: на его заднице. Я пялилась на его задницу. И ничего не могла с собой поделать.

Зад Тео заманчиво подчеркивали джинсы, а рельефные мышцы на пояснице указывали вниз, словно неоновые стрелки. Ну в самом деле, как я могла не смотреть?

Поясню для справки: я познакомилась с Тео в день своего переезда. Стояла жара под тридцать градусов, а грузчики задержались на два часа. Мама донимала меня все утро, будто это я виновата в их опоздании, да и духота нисколько не помогала сохранять спокойствие.

Я следила, как грузчики поднимают мой мягкий бежевый диван по узкой лестнице, и изо всех сил старалась не закричать: «Поворачивай!» — вторя Россу из сериала «Друзья». И тут словно ниоткуда появился Тео, как святой покровитель пятиэтажек без лифта. Он тотчас бросился помогать, почти не напрягаясь. Шутил с грузчиками и рассказывал о своем опыте подъема мебели по этим узким пролетам. Тогда-то я и узнала, что он живет прямо надо мной.

С того момента я воображала, как заявляюсь к нему на порог и прошу одолжить стакан сахара — ну вы меня поняли, — облачившись в крошечные шорты и прозрачный топ поверх кружевного лифчика. Неважно, что у меня нет кружевного лифчика, — ради этой фантазии я волшебным образом нашла его в глубине ящика с нижним бельем.

Но нет, на мне была футболка с Оскаром Ворчуном, которая так точно символизирует, как паршиво я выгляжу в каждую нашу встречу, что просто нет слов. Моя бабушка ежедневно делала укладку и красила губы помадой, невзирая на обстоятельства. «Ведь никогда не знаешь, кого встретишь». Догадываюсь, что она сказала бы, расскажи я ей о случившемся.

Вот видишь? ¡Te lo dije![22]

Я бы все отдала, лишь бы снова услышать от нее: «Я же говорила».

Но вернемся к более свежему воспоминанию.

— У тебя есть новая лампочка? — спросил Тео, и я поспешила отдать ему ту, что лежала на столе.

Тео ловко заменил старую лампу накаливания на светодиодную. Моим вниманием снова завладела его задница. Наконец он спустился со стремянки, сложил ее и убрал на место.

Я прокашлялась.

— Спасибо. Хм… что поменял лампочку.

— Не за что, — ответил он. — Я всегда рад помочь, Иви.

Затем Тео посмотрел на мою рождественскую елку и улыбнулся.

Елка пробудила другое неловкое воспоминание. Несколько дней назад я возвращалась домой с покупками, как вдруг почувствовала непреодолимое желание приобрести рождественскую елку у торговца на Лексингтон-авеню. Дерево было небольшое, но тащить его домой оказалось гораздо сложнее, чем я ожидала. Тем более я и так несла недельный запас продуктов. Тео увидел, как я волочу елку по лестнице, держа за ствол, и, совсем как в истории с диваном, бросился спасать положение. Я оглянуться не успела, а он уже закинул дерево на широкое плечо и подхватил все мои пакеты одной рукой.

Прошло несколько дней, а елка так и стояла без украшений. И пускай Тео не задавал вопросов и не осуждал, бессвязные оправдания будто сами сорвались с языка:

— У меня истекает срок сдачи комикса, над которым я работаю. Последний выпуск с этой сюжетной веткой — вроде как важный момент. Быть может, он станет основой для кроссовера, но это секрет, поэтому сделаю вид, что я ничего не говорила. Я сменила предыдущего художника, поскольку у него приключились какие-то семейные неурядицы, а издатель в курсе, что я умею рисовать быстро. — Зачем я все это рассказывала? Черт его знает! Но начав, я не могла остановиться, пока не вывалю все. — В общем, все мои рождественские украшения так и лежат в коробках, потому что они… — Я с трудом заставила себя замолчать. Довольно и того, что он всегда помогал мне поднимать сумки по лестнице. Незачем ему тащить еще и мой эмоциональный багаж. — Я не нашла времени, чтобы за ними сходить. Да и вообще сделать хоть что-то, например помыть посуду или постирать вещи, что очевидно. И мне кажется, глупо покупать новые украшения, раз они у меня уже есть. Где-то. Так что я еще не нарядила елку.

На этом я наконец-то закрыла рот.

Тео помолчал мгновение, а потом кивнул.

— Что ж, тогда не буду отвлекать от работы. Прости, что помешал.

— Не извиняйся! — Может, если бы я взмолилась, открылся бы портал и унес меня в дальние уголки космоса, как произошло со Звездной Песнью. — Спасибо, что проверил, нет ли протечек.

Тео одарил меня лукавой улыбкой.

— Да просто поступил как хороший сосед. — С этими словами он ушел, оставив меня с ароматом кедра и мяты.

Едва за ним захлопнулась дверь, я бросилась в ванную, включила свет и чуть не завизжала при виде своего отражения. Как я допустила, чтобы он увидел меня такой? Почему не попросила зайти позже?

Потому что в моем одурманенном влюбленностью и изголодавшемся по сексу мозгу случалось короткое замыкание, стоило мне столкнуться с этим шикарным мужчиной.

И вот теперь мы оказались лицом к лицу на лестничной площадке, но, к сожалению, дела у меня идут не намного лучше. Я хотя бы помылась, но больше себя похвалить не за что. Я отступаю на шаг в надежде, что он не заметил темные мешки под глазами, которые появились после нескольких недель бессонных ночей. Тео наконец-то отпускает меня.

К сожалению.

— Уходишь? — Он сует большие ладони в карманы толстовки. При случайном прикосновении я почувствовала их жар и теперь стараюсь не зацикливаться на том, каково было бы ощутить его на своей обнаженной коже.

Теплые руки в холодную ночь… Блаженство.

Я прокашливаюсь и пытаюсь придумать ответ.

— Угу. Надо забрать еду навынос.

Тео с любопытством вскидывает брови.

— Откуда?

— Из Yummy Thai, что за углом.

— О, у них отличный…

— Бизнес-ланч, — хором заканчиваем мы.

Тео расплывается в широкой улыбке под стать моей, и я ощущаю между нами какую-то добрососедскую близость.

— Ты пойдешь сегодня на вечеринку? — спрашивает он. — На пятом этаже?

На пятом только две квартиры, причем обе вдвое больше моей. Мистер Барнс живет в 5B. Если верить миссис Грин, он известный автор песен. По всей видимости, он устраивает ежегодную тематическую вечеринку по случаю Рождества и приглашает на нее всех жильцов. Предполагаю, что так он пытается умилостивить соседей, чтобы они не жаловались на шум, но, по словам миссис Грин, на его вечеринках всегда очень весело. Тема этого года — «Вечеринка для Санты».

— Собиралась пойти, — отвечаю я, а потом делаю шаг навстречу: — А ты придешь?

— Ни за что не пропущу. — Наверное, мне привиделась теплота в его глазах, тем более что через мгновение он отходит в сторону. — Пожалуй, не буду задерживать. Увидимся, Иви!

Я невнятно прощаюсь и бегу вниз по лестнице, подавляя стон. Да почему же я так ужасно выгляжу в каждую нашу встречу?

Хм-м, может, потому, что я в депрессии, скорблю, а единственный доступный мне способ с этим справиться — это погрузиться в работу? Так, к слову.

Я останавливаюсь на втором этаже возле квартиры 2C и стучу, но миссис Грин не отвечает. Наверное, делает прическу или маникюр перед сегодняшней вечеринкой. Ей семьдесят восемь лет, и она похожа на Нишель Николс, прославившуюся в «Звездном пути». Она всегда выглядит сногсшибательно. Любит яркие цвета и смелые наряды, а ее макияж и прическа безупречны.

Ну а я? Мне тридцать один, и меня можно в лучшем случае описать как «хорошенькую». Мой бывший парень однажды назвал меня «сексуальным бурундучком» и в самом деле считал это комплиментом. Каждый раз, когда я покупаю алкоголь, меня просят предъявить документы. А как только продавцы видят мой год рождения в удостоверении, ответом мне становится неверие на лицах.

Если принарядиться и позаботиться о макияже, я вполне могу стать и «симпатичной». Но сегодня мне этого мало. Я хочу чувствовать себя сексуальной красоткой. На десять из десяти.

Такой же уверенной и эффектной, как Звездная Песнь.

Пускай я не обладаю способностью летать, у меня есть тушь люксового бренда и красная помада за сорок долларов, а это почти настолько же круто.

В последние две встречи с Тео я выглядела хуже некуда. Эта вечеринка — мой шанс показать ему и самой себе, что я не просто неряшливая соседка-затворница в трениках, с грязными волосами, бесконечными дедлайнами и трагичным прошлым.

Пора стать главной героиней своей истории. Сегодня я сведу Тео с ума.

Глава 3

Когда я возвращаюсь, на двери меня не ждут украшения, а значит, миссис Грин, наверное, еще не пришла. Неважно. Мы увидимся на вечеринке — там ее и поблагодарю.

Я сижу за круглым обеденным столом на двоих и звоню Эйприл по видеосвязи, уплетая пад-тай с курицей.

— Мне нужен совет, — выпаливаю я, когда она подключается.

— Обожаю эти слова, — отвечает сестра, а потом кричит кому-то: — Не сломайте!

Похоже, мои племянники, как всегда, угодили в неприятности.

Эйприл сорок, и она мне как вторая мать. А еще лучшая подруга, но стала ею только лет десять назад. Она живет в Филадельфии с мужем и двумя сыновьями. По мнению мальчишек, очень круто, что их tía[23] рисует комиксы, о чем они рассказывают своим друзьям в начальной школе.

— Ты доделала оставшиеся страницы? — спрашивает Эйприл, закончив кричать на мальчиков.

— Все сдала еще рано утром. Уже получила подтверждение от редактора.

— Поздравляю! Значит, ты наконец-то можешь немного отдохнуть?

— Ближайшую пару недель. Потом мне пришлют сценарий другого проекта, на следующий год.

— Хм-м. — Эйприл работает трудотерапевтом и имеет четкое мнение о моем режиме труда и отдыха или, вернее, о его отсутствии.

— Впрочем, я звоню по другой причине, — спешу сообщить я, пока сестра не взялась читать нотации. — Речь о Тео.

Эйприл прищуривает темно-карие глаза, почти такие же, как мои. Сразу заметно, что мы сестры: у обеих немного смуглая кожа и высокие скулы, вот только у нее волосы вьются, а мои прямые. А еще у меня веснушки на носу, что тоже не добавляет мне серьезности.

— Что я всегда говорю? — спрашивает Эйприл. Ее тон в точности как у нашей матери.

Я закатываю глаза.

— Не плюй в колодец.

Сестра прекрасно знает о моей влюбленности в Тео и ясно дала понять: мне не стоит заводить страстный роман с соседом.

Но я очень, очень этого хочу.

— Тебе повезло найти эту квартиру, — продолжает она. — Лучше не рисковать. Вдруг с этим парнем все пойдет наперекосяк, а тебе жить здесь еще почти год.

Я жую, не спеша отвечать, и она спрашивает:

— Я так понимаю, он придет на сегодняшнюю вечеринку?

— Придет. — Я рассказываю ей о том, как мы столкнулись на лестнице.

Когда я заканчиваю, Эйприл качает головой.

— Милая, мне кажется, если бы ты ему нравилась, он бы уже дал это понять. И нет, то, что он помогает тебе донести вещи, не считается. — В ее голосе не слышно злости, но мы уже много раз это обсуждали. — Почему он до сих пор не пригласил тебя хотя бы на кофе?

— Я не пью кофе.

Эйприл фыркает.

— Не в этом суть. Ты уже решила, что наденешь сегодня?

Я с радостью хватаюсь за новую тему.

— Собиралась надеть шапку Санты и испечь печенье. В каждую нашу встречу я выгляжу такой неряхой, что мне хочется нарядиться.

Выражение лица Эйприл становится мягче.

— Иви, если ты не нравишься ему в своем худшем состоянии, значит, он не заслуживает тебя в лучшем.

— Знаю.

Я не говорила ей, что не стремлюсь к отношениям с Тео. Такая цель кажется недостижимой, и, если честно, мне хватило бы и страстных поцелуев в каком-нибудь темном уголке на вечеринке.

Хочу ли я большего? Еще как. Тео не только красив, но и умен, отзывчив и вежлив. Из наших недолгих бесед я знаю, что он работает программистом, уже семь лет живет в этом здании, а квартира находится у него в собственности. Миссис Грин души в нем не чает, и, по ее словам, он готов починить что угодно, когда управляющего Бернарда не дождешься.

Я хочу поближе узнать своего соседа сверху, который, видимо, умеет обращаться с инструментами не хуже, чем с компьютерами. Но в каждую нашу случайную встречу я чувствую себя полной неудачницей и начинаю молоть вздор или вовсе лепетать. Я хочу хоть раз почувствовать себя на высоте, пока общаюсь с Тео. Неужели я прошу слишком многого?

— Как квартира? — Эйприл вырывает меня из размышлений, затронув еще одну привычную тему наших бесед. — Уже забрала что-нибудь со склада?

— Пока нет. Но все нормально.

Я бросаю взгляд на маленькую рождественскую елку, которая смотрится уже не так печально, с тех пор как я повесила на нее снежинку, журавля, дощечку с зимним пейзажем и звездочку. Но я хочу сперва поблагодарить миссис Грин за украшения, а уже потом рассказывать о них Эйприл.

В груди становится тепло. Эта елка с несколькими игрушками ручной работы помогла мне почувствовать себя как дома.

Эйприл замолкает на мгновение, и я снова берусь за пад-тай.

— Я знаю, что вы с бабушкой сильно сблизились под конец, — тихо говорит она. — Мы все очень благодарны за то, как ты ей помогала. Это нормально, что тебе непросто освоиться.

Мне проще промолчать. Признаться, я стараюсь поменьше об этом думать.

Я переехала к бабушке три года назад. Ей тогда было восемьдесят пять, и она вполне справлялась самостоятельно, но все же нуждалась в помощи с выносом мусора и другими бытовыми мелочами. Арендная плата за квартиру в Бруклине вытягивала из меня все соки. Кроме того, я единственная в семье работала из дома — а значит, легко могла переехать.

Мы с бабушкой стали прекрасными соседками. Она готовила, я делала уборку, а по вечерам мы вместе смотрели сериалы. Я плохо владею испанским, поэтому бабушка объясняла мне все, что я не понимала, и в итоге мой словарный запас заметно расширился.

А потом у нее случился инсульт. Через месяц ее не стало.

— Tio паршиво поступил, продав дом, — продолжает Эйприл. — Мы все это знаем.

Лапша вдруг становится безвкусной, и я запиваю ее водой.

Бабушкина смерть для всех стала тяжелым ударом. Я помогала маме, тетям и дядям привести дом в порядок и надеялась пожить в нем хотя бы какое-то время. Ипотеку выплатили уже давным-давно.

Но бабушка оформила дом на дядю, а он продал его, не сказав никому. Не сказав мне.

— Жаль, что он даже не дал мне возможности его выкупить. — Я давно на это сетую, но Эйприл умеет посочувствовать, по крайней мере, в этом вопросе, а именно он беспокоит меня сильнее всего. — Не то чтобы я могла себе это позволить, но все же. И tio дал мне лишь три недели на то, чтобы съехать.

Вот почему все мои вещи хранятся на складе.

Эйприл понимающе хмыкает.

— Я знаю, что ты не хочешь жить с мамой и папой. Но могла бы переехать к нам. У нас предостаточно места, а квартиру наверняка сможешь сдать в субаренду.

Съехав из бабушкиного дома, я несколько недель провела у родителей, в Астории. Они не брали с меня денег за проживание. Однако я не могу подолгу общаться с матерью, так что это решение было временным.

После очередной ссоры воскресным утром — мама хотела, чтобы я пошла в церковь, а я не желала идти, — папа попросил старого друга об услуге и нашел мне эту квартиру. Полы в ней скрипят, как в доме с привидениями, а в кухне допотопное оборудование, но аренду не повышают каждый квартал и никто мне не мешает.

Жаль, что пока я не чувствую себя как дома.

— Большое спасибо за предложение, — благодарю я Эйприл. — Но я не готова уезжать из Нью-Йорка. — И как бы сильно я ни любила сестру, она доведет меня своими участливыми, но навязчивыми вопросами.

— Я просто хочу, чтобы ты знала: есть и другой вариант, хорошо?

— Спасибо. Ой, мне звонят по второй линии, — лгу я.

— Повеселись на вечеринке. Потом расскажешь мне все в подробностях. И принимай взвешенные решения!

Я борюсь с желанием закатить глаза. Она твердит это, сколько я себя помню.

— Хорошо. Пока, мамуля.

— Ай. Аргумент принят. Пока!

Я отключаюсь и убираю оставшуюся еду в холодильник. А потом наконец-то разбираюсь с горой посуды в раковине.

В такие моменты я сильнее всего скучаю по бабушке. Когда вокруг тихо, я остаюсь одна и мне в затылок не дышат дедлайны. Проще нагружать себя делами, чем погрязнуть в печали оттого, что встречу первое Рождество без нее.

Украшения, лежащие на складе? Это ее украшения. Я решила забрать их еще до того, как дядя втайне продал дом, поэтому никому не сказала, что они у меня.

Но видеть их где-то, кроме как на искусственной елке в бабушкиной гостиной, выше моих сил.

Поэтому я никогда не смогу выразить, как много для меня значит забота миссис Грин: она подумала обо мне и нашла время, чтобы сделать елочные игрушки своими руками.

Но все же нужно как-то ее отблагодарить.

Я размышляю об этом, пока домываю посуду и устраиваю ежедневное пятнадцатиминутное занятие йогой. Хочу сделать что-нибудь в ответ. Другое украшение? Нет, это как-то неоригинально. Рисунок? Можно.

И тут меня осеняет. До Рождества осталась неделя, а я еще ни разу ничего не испекла после переезда. И хотя повар из меня так себе, я обожаю выпечку за ее точность. Выполняешь все по шагам, а в итоге получаешь что-то вкусное и душевное. Узнаю, какой у миссис Грин любимый десерт, и приготовлю его.

Приняв решение и расслабившись, я переключаюсь на другое дело — подготовку к вечеринке в квартире 5В.

Я роюсь в комоде и крошечном шкафу, пребывая в эйфории оттого, что доделала работу в срок, а может, еще и от ощущения открывшихся перспектив. Вдохновением служит и сюжетная линия Звездной Песни. Мне мало просто хорошо выглядеть, я хочу проявить изобретательность и сделать нечто запоминающееся.

Пока я перебираю теплую одежду, меня посещает гениальная идея.

Если пожертвую белым шарфом и красным свитером…

Быстро найдя нужные изображения на компьютере, я достаю ножницы и клеевой пистолет.

Вскоре мой костюм готов. Я крашу ресницы тушью и наношу помаду винного цвета. Затем подстригаю челку и завиваю кончики волос щипцами. Закрепляю несколько прядей по бокам парой заколок, а остальные оставляю распущенными.

Закончив с прической и макияжем, я с трудом умещаю грудь в лифчик пуш-ап без бретелей и натягиваю такие узкие черные джинсы, что буду неизбежно чувствовать позывы в туалет каждый раз, как присяду. Но это несущественное неудобство, потому что в них моя задница выглядит превосходно.

А теперь гвоздь программы.

Я украсила полосками пушистого белого шарфа треугольный вырез и края рукавов красного свитера. Надеваю его через голову, стараясь не испортить прическу и макияж, и заправляю край в джинсы. Затянув на талии эластичный черный ремень, я поворачиваюсь, чтобы полюбоваться результатом в зеркале на двери спальни.

— Вот так-то! — говорю я отражению. Впервые за долгое время я чувствую себя не просто иллюстратором комиксов Иви К., милой и чудаковатой.

Я Ивелисс Круз, взрослая женщина, которая знает, чего хочет, и добивается своего.

На мне культовый красный рождественский костюм Мэрайи Кэри из клипа 1994 года на песню All I Want for Christmas Is You. Во всяком случае, он похож настолько, насколько возможно, — учитывая скромный гардероб.

Я выгляжу сексуально и в то же время немного глупо, что кажется вполне уместным для рождественской костюмированной вечеринки с соседями. Жаль, у меня нет красных штанов, чтобы завершить образ, но, может, это уже перебор. А в карманы джинсов я могу, хоть и с трудом, втиснуть телефон, ключи и помаду.

Я фотографируюсь и отправляю снимок Эйприл. Ответ приходит мгновенно.

Я с улыбкой обуваю черные ботильоны на низком каблуке и прихватываю узкий подарочный пакет с бутылкой вина, которую купила заранее. Заперев дверь, поднимаюсь на пятый этаж.

Квартира 5В открыта, оттуда доносится живая музыка. Кто-то играет композицию It’s Beginning to Look a Lot Like Christmas[24].

Я делаю глубокий вдох и переступаю порог.

И тут же замечаю Тео.

Глава 4

Я смотрю на Тео, и внутри все сжимается. Он стоит в другом конце комнаты и болтает с мистером Кимом из квартиры 4D — во всяком случае, мне кажется, что под искусственной бородой Санты скрывается именно мистер Ким.

Тео надел фланелевую рубашку в красно-черную клетку и закатал рукава до локтей, открывая татуировки на сильных предплечьях. На голове у него шапка Санты, и ее белая оторочка контрастирует с черными волосами. А на бедрах висит всамделишный строительный пояс, полный настоящих инструментов.

Тео такой сексуальный, что хочется кричать.

Но тут он оборачивается и — я точно улавливаю момент — замечает меня.

Не сказала бы, что он выглядит ошеломленным. Такая реакция подразумевает почти комичную степень удивления. Но он замирает, и его лицо становится непроницаемым, только глаза горят. У него отвисает челюсть. После долгого мгновения он моргает, будто приходя в себя.

Я представляю, как рисую его в таком состоянии, а затем пытаюсь придумать сценарий, в котором была бы уместна подобная эмоция.

Например, в момент, когда девушка в подростковой романтической комедии снимает очки, распускает волосы и, готовая к выпускному, сходит по лестнице во всем своем великолепии. В момент, когда старшеклассник, к которому она испытывает чувства, наконец-то видит в ней двадцатишестилетнюю актрису, которая и исполняет роль.

Именно такое выражение я нарисовала у Звездной Песни, когда она встретила любовь всей своей жизни.

Я не героиня фильма для подростков, не актриса и не супергерой, но все же сумела лишить дара речи парня, который мне нравится, и это наполняет меня безмерным чувством триумфа.

Мне давно не было так хорошо, а потому легко набраться смелости и подойти к Тео.

Но стоит сделать всего два шага, как меня подлавливает двойник Сэма Эллиота[25].

— Привет, — говорит он. — Я Нейт Барнс.

Мистер Барнс — поджарый пожилой мужчина с пышной седой шевелюрой, густыми седыми усами и добрыми глазами. На нем строгий, безупречно сидящий красный костюм. Я пожимаю Нейту руку и вручаю вино.

— Здравствуйте, мистер Барнс. Я Иви. Спасибо за приглашение.

— Не за что. Ты новенькая из квартиры 3А, верно?

— Она самая.

— Приятно познакомиться. Лоретта отзывалась о тебе с исключительной теплотой.

Я улыбаюсь. Лоретта — это миссис Грин.

— Я тоже очень хорошего о ней мнения.

— Я уже могу сказать, что ты не в пример лучше прежнего жильца, — продолжает мистер Барнс. — Ужасный был человек. Не пришел ни на одну мою вечеринку. Правда, жаль, что его постигла такая судьба.

— О нет. Он скончался? — Я придаю голосу подобающую степень ужаса и сочувствия, но больше всего хочу узнать, не умер ли он в моей квартире.

— Ничего подобного. Он переехал во Флориду. — Мистер Барнс содрогается. — Не могу даже представить худшей участи. И я говорю это как уроженец Джексонвилла. Итак, ты уже знакома с Тео?

Мистер Барнс машет рукой, и, не успеваю я опомниться, как Тео оказывается рядом со мной. Он так близко и такой красивый, что я едва дышу.

— Так-так-так, да это же сама королева Рождества. — От его глубокого голоса меня чуть не бросает в дрожь, даже когда он окидывает меня теплым взглядом.

— Ты знаешь, кем я нарядилась? — Этот вопрос беспокоил меня больше всего. Но, пожалуй, мой наряд вполне похож на костюм Санты, так что неважно, если никто не поймет отсылки.

— Эта песня — современная классика. — Тео наклоняется и говорит полушепотом: — Хорошо выглядишь, Иви. Очень хорошо.

В животе возникает искристое волнующее ощущение.

— Спасибо. Ты тоже. Санта-дровосек?

Он отвечает тихим смешком.

— Вроде того. Я хотел воплотить образ Санты в его мастерской. — Тео встряхивает пояс с инструментами, и я слышу звон бубенчиков.

— Забавно. — Я с трудом сдерживаюсь, чтобы не отпустить шутку о его бубенчиках, и безмерно горжусь своей выдержкой. Только взгляните на меня — не болтаю не к месту! Я уже делаю успехи.

— Лампочка еще работает?

— Ага. Зажигается и гаснет, как и полагается.

Тео смеется, оправдывая мои надежды.

— А вообще как здесь живется? Не считая проблем с освещением.

— Мне нравится, — искренне отвечаю я. — Соседи очень дружелюбные. А в последнее время кое-кто дарит мне приятные мелочи, так что я пытаюсь придумать, как отблагодарить.

Тео вскидывает бровь и расплывается в улыбке, демонстрируя клыки, которые мне так нравятся.

— И как? Есть мыслишки?

— Подумываю что-нибудь испечь.

Кажется, его это удивляет.

— Любишь печь?

— Да, но редко этим занимаюсь.

— А. Дедлайны?

— Они, а еще недуг под названием «синдром крошечной кухни».

Тео кивает.

— Мне это знакомо. Слушай, я соорудил у себя дополнительный стол. Приходи печь у меня, если хочешь. Может, будет проще.

Это так похоже на мою фантазию с просьбой одолжить стакан сахара, что хочется себя ущипнуть.

— Ты не возражаешь, если я устрою на твоей кухне бардак? Потом, конечно же, все уберу.

— Я надеюсь попробовать результат. — Он улыбается и слегка пожимает плечами. — Все равно я люблю заниматься уборкой. Она дает мозгу время разобраться со всеми проблемами, которые накопились в течение дня. Знаешь, как порой находит озарение, пока моешь посуду или складываешь выстиранное белье?

— Люблю такие моменты. — А еще мне очень нравится, что он складывает свое белье.

— Я тоже. Нужно давать мозгу передышку, иначе он не сможет обрабатывать данные.

Я подталкиваю его локтем.

— Настоящий технарь.

— Не совсем. Руками я тоже люблю работать.

— О, не сомневаюсь. — Двусмысленный ответ срывается с языка, пока я не успеваю одуматься. Тео изумленно вскидывает брови и расплывается в ленивой улыбке. Я прокашливаюсь и спешу сменить тему: — Хм, а я сдала последнюю работу в срок.

— Поздравляю. Ты художница, да?

— Да, рисую комиксы.

Похоже, он впечатлен.

— То есть внутренние страницы? Сам сюжет?

Я киваю.

— Иногда еще и обложки.

— Ух ты. Очень креативная работа. И требует большого мастерства.

Я ухмыляюсь.

— А еще готовности сидеть большую часть дня, сгорбившись над планшетом, как гаргулья.

Его стон сменяется смешком.

— Прекрасно тебя понимаю. Я люблю свою работу, но начинаю дергаться, оттого что весь день торчу за столом. Я уж молчу о постоянной боли в спине и шее.

— Поэтому я начала заниматься йогой, — делюсь я. — Чтобы спина не отваливалась, пока часами просиживаю над комиксами.

— Я тоже. Ну, я занимаюсь не йогой, но и от нее не отказался бы. Если позволяет погода, бегаю вокруг водохранилища в Центральном парке, а еще пять раз в неделю занимаюсь в тренажерном зале на углу Восточной 74-й улицы и Третьей авеню.

— Это заметно, — бормочу я, поглядывая на его широкие плечи, и кашляю в кулак. — Хм, ты ведь программист?

Тео смотрит на меня с любопытством.

— Ага. Работаю внештатником в нескольких финансовых компаниях. Так что прекрасно понимаю, как давят дедлайны и как важно отгородиться от всего и полностью погрузиться в работу.

— Именно! — Меня необъяснимо возбуждает его понимание. — Семья беспокоится, что мои рабочие привычки вредят здоровью, но есть в этом что-то дарящее чувство глубокого удовлетворения, понимаешь?

Он кивает, не отводя глаз.

— Ничто не сравнится с предельной концентрацией, которая возникает, когда полностью погружаешься в проект.

Я не могу оторвать от него взгляда. Вам знаком тот редкий прекрасный момент, когда светская беседа принимает неожиданный оборот и вы становитесь ближе друг другу? Именно это и происходит сейчас между мной и Тео, и, кажется, это чувствую не только я.

— Порой возникает ощущение, словно ты побывал в другом мире, — тихо говорю я. — Будто проснулся от захватывающего сна. Я заканчиваю работу и думаю: «О, точно, это и есть настоящий мир. Дело не в том, что Звездная Песнь бросила попытки вернуться на свою планету и нашла новый дом на Земле». А потом я оглядываюсь и понимаю, что я одна в квартире и мне не с кем даже поговорить.

Боже мой. Я сболтнула лишнего. Но всмотревшись в его лицо, я не вижу осуждения, только понимание.

— Можешь смело подняться и поболтать со мной, — тихо говорит Тео. — У меня так каждый раз, когда часы оповещают, что пора сделать перерыв, а из собеседников рядом только кошка.

Его ответ настолько ужасающе прекрасен, что я могу лишь ухватиться за последнюю фразу:

— У тебя есть кошка? Как ее зовут?

Тео морщится.

— Динь. Ее зовут Динь.

— Как…

— Да, как фею Динь-Динь. — Тео потирает затылок в легком смущении. — Она зеленоглазая, ласковая, но ревнива и не любит, когда на нее не обращают внимания.

Меня смешит это описание.

— Похоже, она с характером.

Он закатывает глаза.

— Еще с каким. Если однажды услышишь грохот наверху — это все она.

Я поджимаю губы.

— Кстати говоря, ты на удивление тихий сосед.

— Правда? — На его лице отражается облегчение. — Рад слышать. Я никогда не хожу дома в обуви и постарался подлатать паркет, чтобы он не скрипел.

— Ты прекрасно справился. Мой издает столько звуков, будто пытается поговорить.

Тео улыбается.

— Как думаешь, что он пытается донести?

— Наверное: «Хватит наступать мне на лицо».

Тео смеется и смотрит на меня… с нежностью?

— У тебя отличное чувство юмора, Иви.

В груди щемит. Бабушка всегда хвалила мои шутки, хоть и не понимала половину отсылок к поп-культуре. Я пытаюсь разрядить обстановку.

— Уверен, что за этим не кроется любезный способ сказать «ты странная»? Потому что мне это уже говорили.

Он качает головой и задумчиво отвечает:

— В странностях нет ничего плохого.

Тут я замечаю, как седая шевелюра миссис Грин, убранная в элегантную прическу, исчезает в стороне кухни. И хотя мне отчаянно хочется узнать, к чему приведет этот разговор, я опасаюсь эмоций, к которым мы подобрались.

Сомнения берут верх, и я отступаю.

— Извини, я отойду на секунду, мне нужно кое-что спросить у миссис Грин.

В квартире становится людно, и приходится протискиваться сквозь толпу. Когда я добираюсь до кухни, миссис Грин уже след простыл, но мистер Барнс выкладывает закуски на сервировочную доску.

Вежливость и потребность побыть наедине со своими мыслями побуждают меня подойти.

— Я могу вам чем-то помочь, мистер Барнс?

— Зови меня Нейт, пожалуйста. От помощи не откажусь, если не возражаешь. Все тут, на столе. Когда будет готово, можно отнести на обеденный стол к остальным закускам. Спасибо, дорогая.

Доска просто огромная, и я не спеша аккуратно раскладываю на ней сыр, нарезанный квадратиками, и ломтики мяса. Я не ожидала, что мы с Тео так легко найдем общий язык, и желание рассказать ему больше — о себе, моей работе, семье, жизни — пугает даже сильнее, чем ненароком вырвавшиеся двусмысленные шутки. Я пришла не для того, чтобы изливать ему душу, а чтобы соблазнить. Так почему же я прячусь на кухне после одного скромного комплимента?

Я знаю почему. Потому что такой комплимент говорит о том, что Тео видит меня настоящую, а не образ, который я воплощаю этим вечером. Я на это не рассчитывала.

Несколько мгновений спустя я слышу, как кто-то входит в кухню. Оборачиваюсь, ожидая увидеть мистера Барнса — Нейта, — но это Тео.

— Сейчас приду, — спешу сказать я, чтобы он не подумал, будто я его избегаю. — Только закончу тут.

— Без проблем. — Он достает отвертку из пояса с инструментами. — Нейт попросил меня подтянуть петли на дверце верхнего шкафчика, раз уж я пришел во всеоружии. Я быстро.

Тео подходит ближе и открывает шкафчик рядом со мной. Наверное, стоит отойти, но, как всегда, от его близости мозг отказывается соображать, и я застываю на месте. От него пахнет прохладным лесным ветром, но от его тела исходит тепло. И хотя здесь отнюдь не холодно, мне хочется закутаться в него, как в пушистое одеяло, и проспать целую неделю.

Тео поправляет петли, а заодно проверяет остальные. Когда он закрывает шкафчик у меня над головой, мозг наконец-то снова выходит на связь и велит ногам убраться с дороги. Я уже готова отойти, но в то же мгновение Тео отступает в сторону, и мы в замешательстве теряем равновесие. Его бедра врезаются в мои.

Я упираюсь поясницей в стол и оказываюсь прижата к Тео. Он хватается за край столешницы рядом со мной, чтобы не упасть на меня.

Округляет глаза.

— Черт. Извини.

И в миг предельной ясности я понимаю, что пора сделать шаг.

Пока он не отпрянул, я сжимаю его предплечье и удерживаю на месте.

— Ничего страшного. — Дыхание немного сбивается от столкновения — от волнения, ведь мы встречаемся взглядами.

Грудь Тео вздымается, будто ему тоже трудно отдышаться. Он смотрит на мои губы, а затем — снова в глаза.

— Да?

Я с усилием сглатываю и киваю.

— Да.

И каким-то непостижимым образом мы оба понимаем, что я соглашаюсь не только на это.

Тео придвигается ближе, почти вплотную, а я веду ладонью чуть выше, к сгибу его локтя. Другой рукой он крепко сжимает столешницу, заключая меня в ловушку, но я нисколько не возражаю, ведь больше нигде не пожелала бы сейчас оказаться.

Он слегка наклоняется, не отводя пристального взгляда.

— Ты уверена, Иви?

Я размыкаю губы, приподняв подбородок.

— Я…

— Эй, Тео! Ты высокий, ты нам нужен! — зовет кто-то из гостиной.

Тео резко поднимает голову и оборачивается. На миг закрывает глаза и тихо выпаливает:

— Черт.

А потом он снова ловит мой взгляд с такой свирепой решимостью, что у меня бегут мурашки.

— Мы еще не закончили. — Его голос звучит резко и взвешенно, и мне остается лишь кивнуть.

Тео уходит, а я так и стою, привалившись к столу, с наполовину пустой доской для закусок.

Глава 5

На вечеринке весело, и мне приятно познакомиться с другими соседями и друзьями Нейта из музыкальной индустрии. Но мне больше никак не удается остаться с Тео наедине или перехватить миссис Грин, чтобы поблагодарить за украшения. Все мои мысли занимают слова Тео.

Мы еще не закончили.

Не знаю, что он имеет в виду, но безумно хочу это выяснить.

Я спешу на кухню за штопором, когда наши с Тео пути наконец-то пересекаются. Мы останавливаемся на пороге, и он одаривает меня той ленивой, загадочной улыбкой, которую посылал весь вечер, — той самой, от которой я вся горю. К лицу приливает жар, и я улыбаюсь в ответ. Но прежде чем мы успеваем пройти дальше, кто-то вдруг кричит:

— Целуйтесь! Вы стоите под омелой!

Озорная улыбка миссис Грин сияет, как и ее красное платье с пайетками.

Тео запрокидывает голову и хмуро смотрит на свисающую с притолоки веточку, усеянную маленькими листьями.

— Раньше ее тут точно не было.

Остальные соседи во главе с миссис Грин и мистером Барнсом, которые наверняка сговорились, подзадоривают нас. Вино сегодня лилось рекой, и все навеселе.

А я? Я нервничаю. Я хочу поцеловать Тео — черт, конечно, хочу, — но даже представить не могла, что это случится вот так.

Я просчитываю, к чему это приведет, когда Тео вдруг одаривает меня печальной улыбкой.

— Ты не обязана это делать.

При других обстоятельствах я бы и не стала. Но мы чуть не поцеловались на кухне, и Тео сказал: «Мы еще не закончили».

Поймаю его на слове.

— Я не против, — выпаливаю я и подхожу ближе.

Он всматривается в мое лицо и пожимает плечами.

— Ладно.

Тео наклоняется, целясь в мою щеку, вероятно, решив легонько чмокнуть и отстраниться.

Но я нарядилась как Мэрайя Кэри не для того, чтобы валять дурака. Если это мой единственный поцелуй с Тео Уинтерсом, то я сделаю его незабываемым.

За миг до того, как губы Тео коснулись бы моей щеки, я обхватываю его лицо и притягиваю к своим губам.

Я чувствую его потрясение, когда мы сливаемся в поцелуе, слышу, как он резко вдыхает через нос. А потом провожу языком по его губам. Он открывается мне, и дело сделано. Как только Тео обнимает меня за талию сильными руками и прижимает к себе, вокруг раздаются радостные возгласы и свист. Он наклоняет голову, меняя угол поцелуя и углубляя его. На вкус он как вино, перечная мята и сахарное печенье. Я хочу больше.

Тео разрывает поцелуй — слишком рано, пожалуй, — и смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Бегло оглядывает ликующих гостей. Его шею заливает румянец, и он берет меня за руку.

— Всем счастливого Рождества! — хрипло кричит он, уводя меня за собой сквозь толпу. По пути как-то подозрительно смотрит на мистера Барнса. — Нейт, спасибо за вечеринку.

Нейт посмеивается, и я замечаю, как стоящая рядом с ним миссис Грин широко улыбается. Она радостно машет мне на прощание.

Несколько человек толпятся в коридоре и на лестнице. Тео ведет меня мимо них на четвертый этаж, и мы останавливаемся перед его дверью.

— Не возражаешь? — Он тяжело выдыхает, будто поучаствовал в стометровке. — Ты не обязана заходить, но…

В голове проносится миллион мыслей. Я думаю о моих сестре и бабушке. О Звездной Песни и Оскаре Ворчуне. О диване, рождественской елке и новой лампочке.

Думаю о том, как Тео предложил мне воспользоваться его кухней, пригласил зайти и поболтать, и о том, что он понимает, каково жить и дышать своей работой.

Когда я отвечаю, мой голос звучит ясно и твердо:

— Да. Я хочу зайти.

Он сверкает широкой, обаятельной улыбкой.

— Отлично. Да. Я тоже. — А потом неуклюже пытается отпереть дверь.

Мы вваливаемся в квартиру, хватаясь друг за друга, в спешке скидываем обувь. Его пояс с инструментами падает на пол со стуком и звоном бубенцов. Когда я стою в одних носках перед Тео, который возвышается надо мной сантиметров на тридцать, выражение его лица становится серьезным, и он берет меня за плечи.

— Сколько ты выпила?

— Бокал вина. А ты?

— Полтора бокала. — В его голосе слышится облегчение. — Просто хотел убедиться…

Обняв его лицо ладонями, я перебиваю:

— Понимаю. И мне приятно, что ты додумался спросить. Но если сейчас же не отведешь меня в постель, я закричу.

— Понял. — Тео поднимает меня за бедра.

Я обхватываю ногами его талию и прижимаюсь к губам, пока он несет меня в спальню.

Мне ужасно хочется узнать, как выглядит его квартира, но еще будет время вдоволь все рассмотреть.

Мы падаем на кровать, и пока я перевожу дух, то успеваю мельком заметить темные стены и ряды полок. Тео протягивает надо мной руку и включает прикроватную лампу. Она наполняет комнату уютным светом, и я вижу, что стены темного серо-голубого цвета, а постельное белье — желто-оранжевое. Спальня выглядит мужественной, но современной. Обжитой, но аккуратной. Что еще примечательно? Здесь нет стола. Каково это — спать не в своем кабинете?

Но тут Тео припадает губами к моей шее, и я чувствую лишь движения его влажного языка и то, как нежно, возбуждающе он прикусывает мою кожу. С моих губ срывается визг, когда он переворачивается, и я вдруг оказываюсь верхом на его бедрах. В мягком свете прикроватной лампы глаза Тео кажутся одурманенными, потемневшими от страсти. Я никогда не видела ничего прекраснее.

— Сейчас самое время пошутить о том, что я сижу у Санты на коленях? — Не успеваю спохватиться, и слова срываются с языка, но Тео смеется.

— Я и забыл, что надел ее. — Он тянется снять шапку, но я останавливаю его, взяв за запястье.

— Оставь. Очень празднично.

Тео вскидывает бровь.

— А ты разозлишься, если я отпущу шутку о том, как у Санты сидят на лице?

— Только если скажешь это не всерьез. — При этой мысли у меня перехватывает дыхание, и в его взгляде снова появляется жажда.

— Всерьез, — мрачно отвечает он, притягивая меня для поцелуя. — Если Сантой буду я.

Весь наш разговор — сущая нелепица, и я бы рассмеялась, не будь так возбуждена. Но мы заняты поцелуями и попытками раздеть друг друга, и время болтовни и смеха давно прошло.

Я отбрасываю ремень в сторону, а Тео снимает с меня свитер. Белая оторочка трещит, и на его лице отражается испуг.

— Черт. Я ее оторвал…

— Ничего страшного, я приделала ее на термоклей. Свитер и должен был продержаться только этот вечер. — От собственных беспечных слов меня захлестывает тревога. У нас с Тео все тоже должно ограничиться одной ночью, но вдруг я захочу большего? Мое сердце разорвется в клочья, как и этот импровизированный наряд?

— Ты сама его сделала? — Он окидывает мою одежду взглядом, явно впечатленный. — Какая же ты изобретательная…

Тео целует меня так, будто на свете нет более привлекательной черты, чем творческая находчивость, и беспокойство исчезает без следа, едва наши языки сплетаются.

Нам обоим приходится постараться, чтобы стянуть с меня джинсы, а вместе с ними и белье. Я успеваю испытать лишь мимолетное смущение, после чего Тео утыкается носом в мое бедро.

— Мне не терпится попробовать тебя, — хрипло признается он, и меня охватывает желание.

— Давай, — хнычу я. — Боже, Тео, я мечтала об этом…

Я резко выдыхаю, когда он проводит пальцами между моих ног и заканчивает:

— Месяцами. — Тео нежно поглаживает меня, побуждая мое тело раскрыться перед ним. — Я тоже.

В груди расцветает надежда. А мозг не поспевает. Погодите секунду. Он сказал «месяцами»?

Но прежде чем я успеваю уточнить, он снова меняет позу. Мои колени оказываются по обеим сторонам от его головы. Мы неотрывно смотрим друг на друга, что должно бы смутить или немного напугать, но я чувствую, что все правильно. Правильно — улавливать его эмоции, пока он ласкает меня ртом. Правильно — удерживать его взгляд, пока я прижимаюсь бедрами к его лицу. А самое правильное — видеть довольный блеск в его глубоких карих глазах, когда меня захлестывает оргазм.

Наконец я отвожу взгляд и тяжело опускаюсь на матрас. Тео с хищной ухмылкой садится и быстро снимает с себя рубашку, джинсы и боксеры.

Он оставляет только шапку Санты.

Я лежу, обмякнув от блаженства, пока он роется в тумбочке в поисках презерватива.

Тео большой и мускулистый, а его руки и грудь покрывают татуировки. Мне хочется рассмотреть их поближе, но позже и при лучшем освещении. Он светлокожий, но, как мне кажется, из тех, кто загорает, а не обгорает на солнце. Поросль темных волос слегка проступает на его груди и спускается дорожкой к, пожалуй — нет, совершенно точно, — самому впечатляющему члену, какой я только видела вживую.

— Неужели ты настоящий? — тихо спрашиваю я отчасти саму себя, рассматривая очертания его задницы. Мне хочется нарисовать его именно таким — полностью обнаженным, в одной только шапке Санта-Клауса и с лицом, все еще влажным от моей…

— Ты о чем? — Тео укладывается на кровати рядом со мной и тянется мне за спину, чтобы расстегнуть лифчик, который почему-то все еще не снят.

— Просто ты… только взгляни на себя.

— Нет, ты на себя взгляни. — Он наклоняется к моей груди. — У меня от тебя дух захватывает, Иви.

— Ох черт. — Я больше ничего не могу сказать: он ласкает меня ртом, так умело, что, если честно, мне лучше помалкивать. Я тянусь к нему, легко поглаживаю его член, и Тео стонет, уткнувшись мне в грудь, — вибрация будто бы вторит стуку моего сердца.

Наконец, когда я снова возбуждаюсь, Тео отстраняется. У меня перехватывает дыхание, когда он надевает презерватив.

С ума сойти. Это правда происходит.

Встав на колени между моими бедрами, Тео медленно проводит по ним ладонями.

— Нормально? — спрашивает он. — Если мы сделаем это так?

— Потому что ты размером со снежного человека, а я — с Фею Драже?

Боже мой, да что со мной такое? Я зажмуриваюсь, но успеваю заметить изумленное выражение его лица. Тео хохочет так, что сотрясается кровать, а потом наклоняется и упирается лбом мне в живот — видимо, не может держаться прямо от смеха.

— Не так уж и смешно, — бормочу я, но прикусываю губу, чтобы не расплыться в улыбке.

Когда он снова поднимает голову, ему приходится вытереть слезы.

— Ты просто чудо, Иви Круз. Где ты была всю мою жизнь?

Тео говорит это с такой душераздирающей нежностью, что я теряюсь с ответом. Уж точно не стану вдаваться в подробности о том, что происходило больше трех месяцев назад, поэтому ограничиваюсь остротой:

— Этажом ниже?

— Я безумно рад, что ты переехала. — В отличие от меня, он говорит серьезно. А потом наклоняется, заслоняя свет широкими плечами, и вжимается в меня членом. — Рад до чертиков.

Я стискиваю его предплечье и со стоном выгибаю спину, когда он входит. У него большой член под стать ему самому, но я так сильно возбуждена, что не смогла бы ждать ни секунды, даже за миллион долларов.

Ладно, может, только секунду. Но не больше.

Потому что мне нужен он. Нужно это. Я месяцами представляла этот момент, а теперь предстоит испытать его на самом деле.

Тео несравнимо лучше моих фантазий.

Он двигает бедрами медленно и уверенно. Я постанываю, когда он выходит, и сжимаю его руки при каждом толчке. Ощущения очень сильные, невероятные, и, черт побери, как возможно, что он еще не вошел до конца?

Я резко вдыхаю, когда он снова подается вперед.

— Ты такой большой.

Тео морщится.

— Знаю. Прости.

— Я не жалуюсь!

Он смотрит на меня сверху вниз. Волосы падают ему на лицо, а его улыбка подобна яркой вспышке во мраке, и я невольно улыбаюсь в ответ. Я бы могла так легко влюбиться в этого мужчину. Мне плевать, что он мой сосед сверху и что мы знакомы всего пару месяцев. Он думает, что я просто чудо, а я считаю его неотразимым. Что еще нужно?

Когда мы наконец прижимаемся друг к другу бедрами, он издает прерывистый стон.

— Ты безумно хороша. Боже, Иви. Черт, я… Все нормально?

А почему ты спрашиваешь? Потому что засунул в мой рождественский носок свою огромную карамельную палочку? Но я держу эту мысль при себе. Видите? Прогресс! Вместо этого я хватаю его за ягодицы обеими руками и сжимаю.

— Нормально! Просто продолжай… Да, боже, вот так. Вот так.

Тео начинает двигать бедрами, сперва осторожно, но затем набирает темп, и вот я уже скольжу по матрасу от силы его толчков. Я отчаянно стараюсь сдерживаться, но удовольствие, какого я еще никогда не испытывала — по крайней мере, с другим человеком, — накрывает меня искрящимися волнами.

Вопреки поп-культурным стереотипам, он слишком высокий или я слишком низкорослая для миссионерской позы. Мне безумно хочется почувствовать, как он прижимается грудью к моей груди, но вид его напряженных рук и шеи сам по себе возбуждает.

Затем Тео садится, закидывает мои бедра поверх своих и, придерживая меня за талию одной рукой, притягивает к себе снова, снова и снова. Вторую ладонь он кладет мне на низ живота и, прижав большой палец к клитору, умело ласкает.

Все вместе дарит невероятные ощущения. Я сжимаю одеяло над головой, мечась, а с губ срываются резкие, сиплые крики.

— Вот так, красавица, — хрипло выдыхает он. — Бери все что хочешь. Ты хоть представляешь, какая ты удивительная? Какая безупречная, черт возьми?

Я что-то бормочу и качаю головой, потому что слова даются с трудом и я не могу… не могу…

— Я сейчас кончу, — резко выдыхаю я и, честно говоря, удивлена, что он меня понял. Но его лицо озаряется, словно чертова рождественская елка, и он поощряет:

— Давай, принцесса. У тебя получится. Кончи… Да-а-а. Умница.

Тео закрывает глаза, когда я сильнее сжимаюсь в оргазме. Волна удовольствия накрывает меня, стирая все мысли и терзая тело, словно буря. Все это время Тео продолжает двигаться, а через считаные мгновения крепко хватает меня за бедра, и ритм становится рваным и жестким.

В голове царит сумбур, но я стараюсь запомнить момент, когда Тео кончает. Как он выглядит: оскалившись и наклонив голову, волосы застилают глаза. Каково его чувствовать: он во мне до самого основания и впивается сильными пальцами в кожу. Каково его слышать: прерывистый стон, за которым следуют резкие вдохи и выдохи.

Мы долго лежим неподвижно, а потом он смахивает волосы с лица. Шапка Санта-Клауса упала, но я даже не знаю, в какой момент.

— Ты само совершенство, — шепчет Тео.

Но я слышу только голос сестры, которая твердит: «Не плюй в колодец».

Глава 6

Пока Тео в ванной, я надеваю белье и беру с пола его рубашку. Она все еще теплая и сохранила его запах. Сейчас от меня тоже пахнет Тео. Я окутываю себя этой мыслью, как мягкой фланелью.

Слова «ты само совершенство» не похожи на предвестие гневного «выметайся из моей квартиры», поэтому я выхожу из спальни, чтобы осмотреться.

В коридоре, как и над плитой, горят лампы. В гостиной темно, шторы задернуты и почти не пропускают желтый рассеянный свет с улицы.

Насколько я могу судить, интерьер выдержан в той же гамме, что и спальня, но здесь серый цвет разбавляют коричневый и белый. Стол из темного дерева, судя по виду, сделан на заказ. Не в пример моему рабочему месту, загроможденному грязными кружками и дурацкими фигурками, на столе у Тео аккуратно расставлено оборудование, в том числе два монитора, сплит-клавиатура, вертикальная компьютерная мышь, несколько колонок, микрофон и антикварный на вид будильник с колокольчиками наверху. Кресло эргономичное, дорогое. Я давно присматриваюсь к такому, но оно мне не по карману.

У мониторов я замечаю фотографию в рамке, но не беру ее в руки. Это кажется слишком бесцеремонным даже по моим меркам.

А еще у Тео полно комнатных растений. Не меньше двадцати. Они повсюду: свисают с потолка, стоят на подоконнике и даже на рабочем столе в белых горшочках. И они благополучно зеленеют. Если нужны еще доказательства его заботливости, то они прямо передо мной.

В кухне ни пятнышка, что заводит, но вместе с тем вызывает легкое отвращение. Вся утварь из нержавеющей стали, а черные шкафчики украшены фурнитурой из шлифованного металла. Они выглядят на порядок современнее старых дубовых в моей квартире. Фартук над мойкой выложен из темно-серой плитки под кирпич с белой затиркой, а у меня все наоборот.

А еще из стены выступает дополнительная столешница.

Держите меня.

Я представляю, как провожу здесь время с Тео. В его квартире гораздо уютнее, чем в моей. А что, если я приму предложение: стану готовить здесь и болтать с ним в перерывах между рабочими задачами? А если мы оба закажем бизнес-ланч в Yummy Thai и сядем прямо за этот обеденный столик, чтобы…

— Твою ж мать!

У меня чуть душа не уходит в пятки от внезапного движения на диване. В свете кухонной лампы на меня смотрит пара зеленых глаз, и я прижимаю руку к груди.

Это кошка Тео. Динь.

Как только сердце успокаивается, я подхожу к дивану медленными, осторожными шагами, чтобы не напугать ее. Она серая и прекрасно сливается с окружающей обстановкой. Интересно, что появилось раньше: кошка или цветовая гамма интерьера?

— Здравствуй, Динь. — Я протягиваю руку ладонью вверх. — Я Иви.

Кошка тщательно обнюхивает мои пальцы, наверное, уловив на них запах своего хозяина… соседа? Слуги? Раба? Затем соблаговоляет потереться мордочкой о мои ногти, и я воспринимаю это как приглашение почесать ее за ушками.

Она начинает мурлыкать, и я улыбаюсь.

— А как же мы?

Я вздрагиваю. Тео стоит в коридоре в одних носках и боксерах, с татуировками на виду. Он и впрямь ходит очень тихо. В руках он держит мой свитер, пропуская белую оторочку между пальцами и рассматривая место, где она оторвалась от ворота.

Я судорожно сглатываю и отвечаю вопросом на вопрос:

— Что мы?

— Ты сказала, что эта кофта должна выдержать только сегодняшний вечер. — Он поднимает взгляд, и тень ложится на его глаза. — А то, что между нами, получит продолжение после одной ночи?

Раз он спрашивает, это должно что-то значить, но я боюсь даже предположить, что именно.

Я пожимаю плечами и сохраняю беззаботный тон:

— Это тебе решать, приятель.

Тео вешает кофту на спинку стула и подходит ко мне. Обхватывает мое лицо ладонями, смотрит в глаза и тихо произносит:

— Послушай, мне уже говорили, что нужно чаще прямо выражать свои мысли. Я все еще над этим работаю, но поверь: ты даже не представляешь, как давно я хочу быть с тобой.

— Правда? — Я при всем желании не смогла бы отвести от него взгляд. Последние несколько месяцев я была так зациклена на себе, так уверена, что моя влюбленность не взаимна…

Тео отвечает с терпеливым выражением лица:

— С того дня, как ты сюда переехала. Ты помнишь?

— Как ты помогал грузчикам поднять мой диван по лестнице? Конечно, помню. Это выходило далеко за рамки соседского долга.

Он гладит меня по щеке большим пальцем.

— Не это. А что было потом. Когда я пытался пригласить тебя на свидание.

В моем голосе слышится потрясение:

— А ты пытался?

— Я начал говорить: «Если хочешь выпить кофе», но ты меня перебила.

Я хлопаю себя по лбу.

— И сказала: «Я пью чай». Черт! Я решила, ты имел в виду, не хочу ли я кофе прямо сейчас. Или хотел посоветовать кафе неподалеку. Я никак не думала, что ты хотел пригласить меня на свидание.

Я переосмысляю ту нашу встречу, а с ней и все последующие. Но Тео с улыбкой гладит меня по рукам, успокаивая.

— Иви, — тихо обращается он. — Ты хочешь пойти со мной на свидание?

Почему этот вопрос пугает меня сильнее всего, что произошло между нами этой ночью?

Может, потому что я правда этого хочу, но убедила саму себя, будто согласна на меньшее, ведь не имею ни малейшего шанса получить большее.

Но вдруг имею? Вдруг мы оба имеем?

— Да, — шепотом отвечаю я, а потом повторяю увереннее: — Да, Тео, я хочу пойти с тобой на свидание.

Он заключает меня в крепкие объятия и зарывается лицом в мои волосы.

— Слава богу.

Я сжимаю его плечи и смеюсь:

— Как с языка снял.

Но как только Тео слегка отстраняется, мой взгляд падает на кое-что позади него — на то, что я заметила бы раньше, не выйди Динь из своего укрытия.

В квартире царит порядок, только на квадратном обеденном столе разбросаны инструменты. Сначала я подумала, это принадлежности с пояса Тео, но теперь вижу, что нет: такие не нужны для обычного домашнего ремонта.

Например, полдюжины металлических лезвий странной формы с деревянными ручками, разложенных на развернутом кожаном листе. Или набор красок в крошечных стаканчиках и лежащая рядом пара чистых тонких кистей.

Я подхожу ближе, рассматривая неожиданную картину в тусклом свете. Еще здесь крючок для вязания и пара причудливых ножниц.

А прямо посередине лежит катушка с красным нейлоновым шнурком.

Я делаю резкий вдох.

— Так это был ты. — Я беру в руки катушку и поворачиваюсь лицом к Тео. — Это был ты!

Он озадаченно хмурит брови.

— Конечно я. Погоди… Ты не знала?

Сердце бешено стучит, и я с трудом соображаю.

— Откуда мне было знать? — Слова вырываются с мучительным стоном.

— На вечеринке ты сказала… — Он замолкает, и на его лице отражается понимание. — Ты сказала, что кое-кто дарит тебе приятные мелочи и ты что-нибудь испечешь в знак благодарности. — Тео посмеивается и проводит ладонью по лицу. — Я думал, ты хитришь и пытаешься узнать, какой у меня любимый десерт, — кстати, лимонные квадратики[26].

— Хитрю? — Я трясу перед ним катушкой. — И что же навело тебя на мысль, будто мне хватит на это выдержки?

Он изумленно спрашивает:

— Кто же это, по-твоему, делал?

— Миссис Грин! — Я плюхаюсь на стул.

Тео задумчиво прикусывает губу, а потом кивает.

— Ну да, понятно. Поэтому ты пыталась поговорить с ней на вечеринке?

— Да, но так и не смогла ее поймать. Кстати, может, обсудим соседей? Миссис Грин и мистер Барнс явно сговорились, чтобы заманить нас под омелу.

Теперь он выглядит смущенным и потирает затылок. От этого движения мышцы его груди и рук волнующе выделяются.

— Пожалуй, тут я виноват, — признается он. — Они оба знают, что я всерьез тобой увлекся.

Я скрещиваю руки на груди и откидываюсь на спинку стула.

— Уверена, миссис Грин догадалась, что я тоже тобой увлеклась. Вот же коварная женщина!

Затем я снова смотрю на инструменты — неопровержимое доказательство его слов.

— Я одного не понимаю: зачем? — Я поворачиваюсь к нему. — Зачем все это устраивать ради меня? Почему не сказать прямо?

Тео выдвигает второй стул и садится рядом.

— Ты сказала, что твои украшения лежат на складе и тебе некогда их забрать. А еще мне было неловко из-за того, что накануне я отвлек тебя от работы. Я не хотел тебя беспокоить и стучать в дверь каждый раз, когда приносил новое украшение. А еще… вроде как думал, ты сама поймешь, что это сделал я, и надеялся, что сочтешь мой жест романтичным.

Я прижимаю ладони к щекам, к которым приливает жар.

— Я разволновалась не потому, что ты мне помешал, а из-за тебя. Ты заявился ко мне на порог такой красивый, умелый и дружелюбный, а я выглядела ужасно.

Тео хмурится.

— Неправда.

Я фыркаю.

— Правда. С грязными волосами, без лифчика, да еще и в раковине было полно посуды. Припоминаешь?

Он опускает голову и потирает висок, будто в смущении.

— Может, я и заметил, что на тебе не было лифчика, но, если честно, не заострил на этом внимания. Я подумал, что ты красивая, ведь ты всегда красивая, а еще был так рад тебя видеть, что не отвлекался на грязную посуду. Я же понимаю, что ты ешь, Иви.

Я хлопаю глазами, ухватившись за одну его фразу.

— Ты считаешь, что я всегда красивая?

— Да. — Тео выглядит растерянным, будто сказанное настолько очевидно, что он не понимает, зачем мы вообще это обсуждаем.

Мне хочется поспорить с ним, настоять, что в каждую нашу встречу я выглядела ужасно, как тролль, притаившийся под мостом, но…

Я вспоминаю слова «красавица» и «принцесса», а еще то, от которого у меня бегут мурашки, — «умница».

Быть может, я не имею права его переубеждать.

Но все же нужно, чтобы он кое-что прояснил.

— Значит, ты обезумел от страсти не из-за моего костюма Мэрайи Кэри?

Он едва не захлебывается от негодования.

— Что? Нет. Черт, не пойми неправильно, ты сегодня выглядела невероятно. Но нет, Иви, не думай, что я вдруг захотел переспать с тобой потому, что ты надела облегающий наряд.

— Тогда почему именно сегодня? — настаиваю я. — Ты даже не намекал… — Я поглядываю на стол, заваленный принадлежностями для рукоделия. — Ох. Пожалуй, намекал.

Тео со смехом усаживает меня к себе на колени. Так мне удобнее смотреть ему в глаза, а руки, обхватившие мою талию, дарят тепло. Это обычный жест, без сексуального подтекста, будто ему просто нравится меня обнимать.

— Что ж, во-первых, ты сказала, что закончила рабочий проект. Я знал, что ты была занята, и не хотел мешать. А во-вторых… — Он пожимает плечами. — Мы живем в одном здании. Я не хотел тебя смущать, если вдруг мои чувства не взаимны.

— А потом я поцеловала тебя у всех соседей на глазах.

Я вздрагиваю от воспоминания, но Тео улыбается во весь рот.

— Именно так.

Я смотрю на инструменты на столе рядом с нами.

— Для чего это?

— А. — Он ставит меня на ноги, встает сам и ведет в спальню. — У меня были большие планы на сегодняшнее украшение, но оказалось, что я немного разучился строгать. Первые две попытки провалились, а на последней еще не высохла краска, когда я уходил на вечеринку. Я не хотел, чтобы Динь его испортила, поэтому оставил в спальне.

Тео включает свет, берет что-то с комода и передает мне.

Это резной деревянный олень, который умещается на ладони.

На глаза наворачиваются слезы.

Тео пугается.

— Иви, ты…

Я качаю головой, призывая его помолчать, пока рассматриваю елочную игрушку. Мне не сразу удается собраться с мыслями.

— Я не украшала елку не только из-за дедлайна, — признаюсь я охрипшим голосом. Я рассказываю ему о бабушке и обо всем, что случилось до моего переезда в этот дом. Он усаживает меня на край кровати и внимательно слушает, положив теплую ладонь мне на колено для поддержки.

Все это время я не выпускаю из рук фигурку оленя, а под конец поднимаю ее повыше.

— У моей бабушки был такой олень. Не деревянный… кажется, он был из войлока, одна из моих любимых игрушек. Я увидела эту, и она напомнила мне о…

Я не могу продолжать, но, похоже, это и ни к чему. Тео опускает голову, а когда снова поднимает, кажется, что его глаза тоже на мокром месте.

— Я… — Он замолкает и прокашливается. — Прими мои соболезнования. Но спасибо, что поделилась. Я понятия не имел.

— В том и дело. — Я вытираю глаза. — Ты не знал настоящей причины, но все равно захотел помочь. Ты собственными руками создал для меня пять красивых игрушек, чтобы моя рождественская елка не стояла голой. Как ты можешь быть и сексуальным, и милым одновременно?

Тео посмеивается.

— Я еще не закончил.

— О чем ты?

— А ты не заметила? Я повесил на твою дверь снежинку за двенадцать дней до Рождества.

У меня отвисает челюсть.

— Ты сделаешь для меня двенадцать игрушек?

Тео кивает, и я заключаю его в крепкие объятия.

— Мне это тоже пошло на пользу, — признается он, уткнувшись в мои волосы. — Я снова занялся творчеством. Как и говорил, я люблю работать руками, да и ты, наверное, уже догадалась, что я сам смастерил кое-что из здешней мебели. В последнее время я постоянно сижу за компьютером и соскучился по этой своей стороне. Но это лишь приятное дополнение. Настоящий подарок — сделать что-то для тебя.

Я звучно чмокаю его в щеку.

— Я испеку тебе самые вкусные лимонные квадратики, какие ты только пробовал.

Он закатывает глаза.

— Ох, жду с нетерпением.

— Я и не думала, что выпечка тоже может вызвать у тебя такие стоны, — дразню я, и его взгляд темнеет.

— Все, что связано с тобой, вызывает у меня стон.

— Даже моя грязная посуда?

— Я же сказал, что люблю наводить порядок.

Теперь мой черед стонать.

— Кажется, никто и никогда не говорил мне ничего более сексуального.

Тео, посмеиваясь, тянет меня на кровать.

Час спустя мы лежим голые под одеялом. Тео обнимает меня за талию, положив голову на мои волосы, рассыпавшиеся по подушке. Я устраиваюсь на спине с деревянным олененком в руках и вожу кончиками пальцев по выемкам, оставшимся от инструментов. Каждую Тео высек собственными руками.

Ради меня.

— Как ты его назовешь? — спрашивает он.

Я улыбаюсь.

— Омела.

Я поднимаю оленя над нашими головами и тянусь поцеловать Тео.

Эпилог

Рождество

Неделю спустя мы сидим у меня на диване и смотрим на елку. На ней висят все двенадцать игрушек, которые сделал Тео. А кроме них — мои фигурки Funko Pop, закрепленные на петельках из красного нейлонового шнурка. Среди них Шторм, Локи и принцесса Лея. И конечно же, Звездная Песнь.

Украшения выглядят пестро и глупо — но это самый символичный подарок, какой я только получала.

Мы едим лимонные квадратики с тарелки на журнальном столике. Я испекла их уже в третий раз за прошедшую неделю. Беспокоюсь, что они разонравятся Тео, но он клянется, что этого никогда не случится.

А даже если случится, я испеку для него что-нибудь новенькое.

Мы ненадолго уединились в тишине и покое перед тем, как поедем в дом его матери в Нью-Джерси, где я познакомлюсь с ней, двумя сестрами Тео и их семьями. Вчера вечером я водила его на шумную рождественскую вечеринку тети в Куинсе, и он познакомился с моей родней. Тео, как всегда, был обаятелен и любезен и тотчас заслужил расположение моих родителей тем, что одним махом занес в дом все подарки и еду.

Я беспокоилась, что встреча с дядей выйдет неловкой, но он вручил мне и всем моим двоюродным братьям и сестрам по чеку с деньгами от продажи дома. Мне досталась сумма вдвое больше, чем у остальных. Как сказал дядя, в знак благодарности за то, что я хорошо заботилась о бабушке в последние годы ее жизни. Это стало большой неожиданностью, пусть и не загладило его вину. Однако присутствие Тео успокоило меня и напомнило, что нужно смотреть в будущее, а не в прошлое.

В конце вечера Эйприл отвела меня в сторону и прошептала:

— Я ошибалась! Он очень тебе подходит.

Любезно с ее стороны, но одобрение мне ни к чему. Я знала, что сделала правильный выбор.

— Когда ты снова приступаешь к работе? — спрашивает Тео теперь. Я проглатываю кисло-сладкий кусочек лимонного квадратика и запиваю его чаем.

— Следующий проект мне пришлют в начале января, — отвечаю я. — А потом… подумываю поднять расценки и брать меньше заказов.

Он расплывается в улыбке от уха до уха.

— Правда?

— Погоди. Ты-то чего так радуешься?

— Просто… — Тео качает головой и отводит взгляд. — Я не хотел ничего говорить, но… раз уж я такой же фрилансер-трудоголик, то переживаю, как бы ты не выгорела. Поэтому рад слышать, что ты планируешь сократить объем работы. Вот и все. Я поддержу любое твое решение, но ты дорога мне, Иви. Не просто дорога. Я влюбляюсь в тебя. И… Черт. На этом я, пожалуй, замолчу.

Тео засовывает в рот лимонный квадратик, но это не мешает мне привлечь его и поцеловать в губы. От его искреннего признания и мне становится легко открыть свои чувства.

— Я тоже в тебя влюбляюсь, — тихо говорю я, и Тео не отводит взгляда, пока дожевывает десерт.

— С Рождеством, красавица. — Он заправляет прядь волос мне за ухо.

Я улыбаюсь.

— С Рождеством, Санта.

Его глубокий, счастливый смех согревает меня до кончиков пальцев ног, и вот так внезапно я чувствую себя дома.

Благодарности

Я получила огромное удовольствие, пока писала этот рассказ, и надеюсь, что вы испытали не меньшее наслаждение от прочтения!

Спасибо Марии Гомез за возможность попасть в праздничный сборник рассказов.

Спасибо моему невероятному агенту Саре И. Янгер за то, что получилось все осуществить в кратчайшие сроки.

Также хочу выразить огромную благодарность Линдси Фабер, которая помогла воплотить историю Иви и Тео. Это наш четвертый совместный проект, но первый, над которым мы работали вместе от и до. Без твоей поддержки, энтузиазма и опыта я бы не смогла закончить так быстро.

Спасибо моему партнеру и его родне за то, что присматривали за ребенком, чтобы я могла, как Иви, часами сидеть, сгорбившись над ноутбуком, и писать рождественскую историю в июльский зной.