Мафусаиловы хляби

Глава 8

Противный, какой-то нечеловеческий, рёв продолжался до глубокого вечера. Дарья сидела на своей застеленной новым бельем кровати, сжимала ладонями виски́ и раскачивалась, молясь, чтобы девочка поскорее уснула, впала в кататонию или что еще там у нее по расписанию. Когда же все внезапно стихло, стало еще хуже. Она почувствовала свой моральный долг пойти и проверить ребенка. Может, Машка воткнула себе карандаш в глаз, или подавилась языком, или упала и свернула себе шею… А может, и того хуже… Страшнее было бы открыть дверь и увидеть, что та цела и невредима и, например, размазывает свое дерьмо по стенам (а так уже было пару раз) или – еще хлеще – ест его (что тоже однажды имело место быть)…

Нет, ей просто необходим отдых, иначе она тоже загремит в дурдом. Дарья забралась под одеяло и, вздрагивая от малейшего шороха, через некоторое время забылась тревожным сном.

Проснулась она глубокой ночью. За стеной слышалось … шуршание и бормотание. Шуршание она определила сразу – Машка явно отдирала обои с феечками. Она на цыпочках подошла к стене и приложила к ней ухо. Слышно стало чуть лучше, но от этого не более разборчиво. Что-то вроде деловитого «…а-пыр-дыр, пыр-дыр-а, дыр-а-пыр…».

По крайней мере, стало ясно, что с девочкой все в порядке. Насколько это возможно… Она уже собралась лечь обратно, как вдруг за стеной раздалось визжащее «а-жижа! А! Жи-жа! А-ЖИЖАААА!!!».

Дарья вскрикнула, отшатнулась и метнулась в кровать, спрятавшись, как в детстве, под одело. В голове беспорядочно заметалось: «Не может этого быть! Или может?...».

Она никому не рассказывала о том, что чувствовала и слышала во время странного «путешествия» с мальчишкой-шаманом. Так где она могла?... Если только…

За стеной, тем временем, послышалась глухие удары. Если соседи услышат… Удивляясь собственной храбрости, она вышла в коридор и, не давая себе времени на раздумья, открыла дверь в детскую.

Машка стояла совершенно голая посреди комнаты и, согнувшись пополам, копалась у себя в гениталиях. Услышав посторонний звук, она разогнулась и уставилась на Дарью с выражением неверия и ненависти.

- Куда ты его дела, паскуда?! Это из-за Катьки? Кастрировать меня решила, тварь?!

Лоб ее кровоточил, рыжие волосы стояли дыбом, как у старой куклы Барби, а глаза лезли из орбит. Девочка рванула к остолбеневшей Дарье, но на полпути вдруг замедлилась и, по-лягушачьи приподняв руки, застыла, разом опустев, как это уже бывало.

С колотящимся сердцем Дарья отвела глаза от дочери и оглядела комнатку. Обои полосами свисали со стен, на которых тут и там виднелись круглые кровавые отпечатки. Эксперимент с домашним уютом явно провалился. Дарья поспешно заперла комнату и схватилась за телефон, чтобы немедленно вызвать скорую и отправить ребенка обратно – в диспансер. Но потом ей вспомнились бессмысленное и жуткое «А-жи-жа!», и внутрь стало настойчиво стучаться осознание леденящей иррациональности.

Дарья вспомнила, как ее часами мурыжили врачи, прокручивая на мониторе записи. В основном те, что касались так называемой «множественной личности». Доктор до последнего не хотел ставить диагноз «шизофрения», объяснял, что у многих детей, как правило, неблагополучных, подвергшихся физическому или эмоциональному насилию, стрессу часто наблюдаются схожие с диссоциативным расстройством идентичности симптомы. Они являются не нарушением, а всего лишь своеобразным способом справиться с проблемной реальностью. Дескать, все эти - любимые за рубежом - воображаемые друзья из той же оперы.

В сознании ребенка находится целый ряд, как близких ей, так и порой чисто случайных персонажей. Отец с матерью, бабушки, дедушки, дальние родственники, друзья и их родители, случайные знакомые, герои фильмов и сказок. В критический для маленькой личности момент, они вынимают эти альтер-эго и стараются ими заменить собственное «Я», спрятаться за них, пережидая бурю…

Цепляясь за соломинку, доктор прокручивал Дарье записи в надежде, что та узнает или догадается, кем Машка пытается заместить собственное израненное сознание… Это было бы большим прорывом в терапии, ведь выявление истоков – половина лечения. Но Дарья глядела то на вертлявую, расхристанную бабенку, которая несла какой-то бред про Рюриковичей, то на уже знакомого пухлогубого гомосексуалиста, бесконечно застревающего на одних и тех же словах, то на сурового старца, который чертил карандашом на листке бумаги формулы, «доказывающие», что он и есть единственный за всю историю мессия – можете идти и проверить. Все эти, да и многие другие, личности, проступающие время от времени в ее дочери, были ей совершенно незнакомы, а само предположение, что девочка могла вращаться в подобном обществе, было обидным и оскорбительным. Единственное, что обо всех этих личностях Дарья могла сказать твердо и наверняка – это, что они еще более безумны, чем сама Машка.

Но если насчет этих альтер-эго Дарья могла со скрипом допустить, что Машка, пользуясь предоставляемой ей относительной свободой, могла насмотреться лишнего по телевизору или в интернете, интерпретировать увиденное на свой незрелый лад и выдать в трудную минуту невразумительную мешанину… то «А-жи-жу!» она подслушать никак не могла.

Насколько возможно совпадение? Совпадение на уровне старых мексиканских сериалов, где брошенный на помойке нежеланный младенец спустя 20 лет случайно приходит служить дворецким в ту самую семью, что от него избавилась…

Она включила верхний свет и прислушалась. Из соседней комнаты не доносилось ни звука. Хорошо это или плохо, она не знала, но не позволила себе размышлять об этом, а вместо этого достала из-под кровати Машкин ноутбук. Его Женя тоже оставил в знак особого расположения к дочери, а Дарья предусмотрительно изъяла. Вскоре она уже бороздила гугл, разыскивая информацию про изгнание бесов.

Информация была крайне неутешительной. Это на западах экзорцизм был по-прежнему в моде, и любой дурак мог хоть каждый день ходить в ближайшую церквушку на «отчитку». В России же с этим давно было туго, вплоть до того, что РПЦ уже давно собиралась её официально запретить.

Если верить большинству источников, редкий батюшка умеет это делать, а еще реже попадется тот, кто возьмется «отчитывать» ребенка. Вроде как в Александро-Невскую лавру можно было обратиться. Поиск же по Красноярску выдал только богатый список шарлатанов цыганской наружности. Дарья углубилась в тему и совершенно разочаровалась. Оказывается, даже если она найдет грамотного батюшку, то ей необходимо будет предоставить справку, что ребенок психически здоров… А справку ей, само собой, ни один психиатр не даст. Но даже если она умудрится такую справку добыть, то прежде чем приступить к отчитке, надо будет продемонстрировать церкви неопровержимые доказательства одержимости. Дарья, все более тоскливо прочла небольшой список:

Демонстрация сверхъестественной силы – ни разу Машка не была замечена за тем, чтобы поднять на руки медбрата или завязать в узел металлическую ножку больничной кровати. Иррациональные отвращение или ненависть к церковной атрибутике – маленький золотой крестик Дарья с нее сняла совсем недавно, боялась, что потеряется. И Машка ни разу не обратила на него внимания, не говоря уж о дискомфорте. Изменения голоса – Дарья ни разу не замечала, чтобы голос Машкин как-то качественно изменился. Менялись интонации, выражение лица, наблюдались множественные речевые дефекты, даже скорость и манера самой речи, но ни разу не было такого, чтобы дочь заговорила чужим голосом. Противоестественные знания – ни один из ее альтер-эго не сообщил, например, какого цвета было нижнее белье профессорской жены этим утром. Честно говоря, все ее «демоны» не обладали хоть какими-то адекватными знаниями и несли совершенный бред. Что уж говорить о знаниях противоестественных…Владение неизвестными прежде языками. Надежда на то, что «пыр-дыр» и «а-жи-жа» - это слова из языка какого-нибудь папуасского племени, была крайне призрачной.

Список на этом не заканчивался, но остальные пункты были совсем уж фантастическими – вроде левитации или повелевания дикими животными.

Дарья подумала о том, что та самая «а-жи-жа» вполне могла сойти за противоестественное знание, но согласится ли с этим батюшка или просто примет ее за неразборчивый лепет умственно поврежденного дитя…?

Мальчишка-шаман мог бы подтвердить… Дарья внезапно оживилась и снова защелкала клавиатурой.

«Он явно о чем-то догадывался или подозревал», - думалось ей, - «Не зря он советовал явиться вторично, когда Алтанай вернется…»

Поисковик выкатил несколько статей об Алтанае и множество черно-белых фотографий, среди которых она узнала ту, что описывал Олег. Несколько фигур на фоне поваленной и выжженной тайги, среди которых затесался подросток азиатской внешности. Заголовок под фото гласил «Старейший очевидец падения тунгусского метеорита отмечает 100-ый День Рождения».

Статья была почти двадцатилетней давности, и в основном касалась воспоминаний о памятном дне:

«В какой-то момент сильно посветлело, хотя утро и так было солнечное. Я вышел из чума и увидел, как небо раздвоилось и словно зажглось. Будто второе солнце вспыхнуло. Стало очень жарко. Так жарко, что мне показалось, что на голове загорелись волосы. Я кинулся к кадке с водой, но небо внезапно схлопнулось, и раздался сильный удар. Чум завалило, кадку опрокинуло, а меня отбросило. Земля скакала под ногами, слышались взрывы, словно палили из пушек, а по траве, выжигая вокруг кривые дорожки, несся огненный ветер. Я прижался к земле и ждал смерти. Казалось, наступил конец мира.

Мы так и думали много дней, пока не появились русские и не объяснили, что небесное тело упало. Дед - он тоже был шаманом - сказал, что это очень скверно, нельзя тревожить Тунгусскую Тайгу, а тут такой удар… Он тогда и повелел убираться из тех краев, но иногда нам, избранным, приходится возвращаться….»

Дарья бегло пробежалась по остальному тексту, который, в основном, касался быта эвенков и шаманских ритуалов. Глаза уцепились только за главный вопрос репортера: «Не считаете ли вы, что стали долгожителем, благодаря тому событию?»

«- О, нет… метеорит тут не при чем, - Алтанай лукаво усмехнулся, - Можете написать, что виной всему чистый сосновый воздух и здоровый образ жизни. Мой дед прожил 105 лет, надеюсь, мне удастся его переплюнуть…»

Статья была датирована 5 апреля 1998 года, целую вечность назад. А Алтанай по-прежнему жив… Дарья вдруг подумала, что совершила большую ошибку, покинув поселок. Столько времени упущено… Надо было ждать, когда Алтанай вернется, и повторно ехать к нему. А теперь на календаре конец февраля, и совсем скоро эвенкийская зимовка у водопада подойдет к концу. Где его потом разыскивать?

Она лихорадочно нашла сайт аэропорта и заказала билеты на следующий же день. От сердца внезапно отлегло. Да, теперь ей не светит ни спецборт, ни медсопровождение, а везти бредящую и ходящую под себя дочь в общем салоне – такое себе удовольствие… Вполне вероятно, что их обеих выбросят в иллюминатор и парашют не дадут. Дарья фыркнула, потом расхохоталась. Машка за стеной тут же отозвалась сонным «пыр-дыр-а!», но Дарья продолжила хохотать, утирая выступившие слезы.

«Я становлюсь так же плоха, как она», - подумалось ей, но чувство облегчения не отпускало. А еще сердце радостно скакнуло от предвкушения, ведь совсем скоро она снова увидит Олега!

…

В прошлые свои перелеты Дарья была полностью погружена в переживания, а потому за борт и не смотрела, но в этот раз Машка решила быть умницей и всю дорогу мирно сопела, свесив голову на грудь. А Дарья внимательно разглядывала в разрывы облаков плывущую внизу тайгу. Место падения метеорита не было видно - оно было далеко за горизонтом, но тут и там она замечала небольшие круглые проплешины на лохматой зеленой шкуре.

Почитав статьи, она узнала, что метеорит не упал в прямом смысле этого слова, а разбился о густую атмосферу в нескольких километрах над тайгой, как сырое яйцо разбивается о пол. А вспоминая рассказ Алтаная, она верила, что та самая «пальба из пушек» и была брызгами разбившегося метеорита. Вскоре она с удивленной радостью различила водопад, у которого зимовали эвенки. Отсюда, с высоты птичьего полета, он казался таким близким к поселку – и не скажешь, что до него нужно добираться на машине…

При подлете, самолетик сделал несколько кругов над поселком – видимо, ждал добро на посадку. Как на ладони были и прииски, и жилые кварталы, и больница, и ненавистная школа. Дарья даже смутно порадовалась – что бы там ни ждало их дальше, больше Машка порог чертовой школы никогда не переступит. Она пригляделась получше, и ей показалось, что школа расположена на такой же «проплешинке». Не деревья – в основном посаженные в середине прошлого века тополя – были маркером, а какая-то неясная диспропорция, некоторая корявость на общем ровном полотне строгих прямых улиц и скверов. Какое-то едва уловимое углубление. Или ей только мнится? Она закрыла глаза, досчитала до десяти и снова открыла, стараясь охватить взглядом как можно бо́льшую площадь. Ощущение не изменилось. Школа, а также детский сад и небольшая деревянная хибара сбоку от него находились словно в естественном ландшафтном углублении. Неужели «брызги» разлетелись так далеко от эпицентра?

Самолет пошел на посадку, и она отвлеклась. Машка по-прежнему или спала, или была в нередком для нее «коматозе». Дарья решила дождаться, когда все пассажиры выйдут и только потом попробовать ее разбудить, а может, и не будить вовсе, а аккуратно донести до автобуса. Глядишь, и проспит всю дорогу до дома.

…

Валентина Ивановна заметно сникла, обнаружив на пороге дочь с внучкой.

- А врачи разрешили перевозить ее? – спросила она после того, как Дарья унесла ребенка на тахту и принялась снимать с нее верхнюю одежду.

- Врачи открестились, мама, - ответила Дарья, устало стаскивая с себя пуховик, - Предложили забрать ее домой и посмотреть, что будет… Поэтому я не посчитала необходимым ставить их в известность.

- А Женя твой что говорит?

Дарья многозначительно скривилась, и Валентина Ивановна, понимающе умолкнув, принялась разглядывать внучку:

- Она спит или…?

- Напичкала ее седативными перед перелетом, - Дарья посмотрела на мать, - Не переживай, мама. Я буквально на пару дней, а потом мы вернемся в Красноярск.

- Я же говорила, что закончу с отчетами и приеду к тебе… Ты получала переводы? Деньги, может, закончились?

- Тебе не обязательно приезжать. Если ей не станет лучше, я ее оформлю обратно в стационар. Даже вдвоем мы с ней не справимся

Дарья поманила мать за собой на кухню, поставила на плитку чайник.

- Тот мальчишка так и не появился? – спросила она, - Ну, который вслед за Машкой пропал…

- Нет. Месяц полиция прочесывала все квартиры по нескольку раз. Даже ко мне приходили, с кисточками и пудрой по всей квартире лазали. Потом еле отмыла эту пудру. Никаких следов.

- Странно…

- Конечно, странно! Таких исчезновений не было со времен Чибиса. Словно из могилы, черт поганый, поднялся и за старое.

- Да я не о том… Странно, что Машка нашлась. В таком состоянии, как у нее, она точно не могла устроить побег. Получается, тот, кто ее похитил, потом оставил ее на видном месте. Зачем? В чем смысл?

Чайник тоненько засвистел, и женщины налили себе чаю.

- Не знаю, Дадуня, - Валентина Ивановна задумчиво грызла сушку, - Может, слаба Машка оказалась, повредилась головой от того, что эти нелюди с ней делали. Вот они и выбросили ее - все равно ведь ничего не расскажет.

- А после него ребята не пропадали?

- Нет, он последний.

- Странно…

- Что теперь?

- Не знаю, мама…

Дарья вздохнула и отпила из кружки. Где-то глубоко брезжили неясные догадки и предположения, но она никак не могла их собрать воедино. Не похоже, что Машку просто выбросили, как испорченную куклу. Ей упорно казалось, что ее именно вернули, а на ее место забрали другого ребенка. И все это было проделано в спешке, отсюда и неразбериха с одеждой… Но в чем причина возврата и какова конечная цель? Этого она не могла даже предположить, но все больше сомневалась, что речь идет о сексуальных экспериментах или «хоум видео».

- Я отвезу ее завтра к эвенкам, - произнесла она, глядя в окно на виднеющуюся за соседним домом новенькую школьную крышу. Валентина Ивановна засопела от негодования, но голос повышать побоялась, чтобы ненароком не разбудить внучку, - Если Алтанай не поможет, то…

- Дура ты, Дадуня! Сорок лет не за горами, а все в сказки веришь! Да они обдерут тебя, как липку, всучат шкуру дохлого кабана и скажут трижды в день в нее обряжать Машку и выгуливать на северном ветру. К врачам ее надо!

- У врачей были мы, мама… Долго были…

- И как ты ее потащишь к водопаду? На своем горбу?

- Почему же на горбу… Олега Иннокентьевича снова придется попросить…

Валентина Ивановна вдруг поджала губы, а потом ее круглое лицо расплылось в понимающей ухмылке. Дарья неуютно заерзала на табурете, глаза забегали.

- Сразу бы так и сказала, что на Олежку нашего глаз положила, - хмыкнула мать и взяла из вазочки еще сушку, - А то колдуны, эвенки… Попробуй, но губу сильно не раскатывай. У нас за него тут в свое время целое бабское побоище шло, но так никто его и не окольцевал. Сейчас, конечно, страсти поутихли… Но все же у тебя прицеп, и какой! Тут надо редкими качествами обладать, чтобы…

- Прекрати, мама, - Дарья насупилась, - Я ни о чем таком даже не думаю. Это единственный человек, который по-настоящему помогал мне. И тогда, и сейчас.

- Ладно, ладно, - Валентина Ивановна благостно отмахнулась и поднялась. Дарья не стала дальше оправдываться. В принципе, пусть думает, что хочет, главное, чтобы не препятствовала ее планам.

- Мам… ты посидишь немного с… ней? Я только до школы и обратно. Если она вдруг проснется, то… просто запрись в своей комнате.

- Так все плохо?

- По-разному бывает.

Валентина Ивановна задумчиво покосилась в сторону зала и нехотя кивнула.