Магазины «Березка»: парадоксы потребления в позднем СССР

Предпосылки возникновения розничной торговли за валюту в конце 1950-х

С приходом хрущевской оттепели Советский Союз стал гораздо более открыто и интенсивно общаться с внешним миром. Увеличился поток туристов — как в СССР, так и из него; советские артисты стали выезжать на гастроли, а ученые — на конференции; в Советском Союзе стали даже устраиваться иностранные показы мод[24]. В частности, получили более широкое распространение закупки за рубежом оборудования и товаров повседневного спроса. Для этих закупок СССР требовалась иностранная валюта, поэтому валюта стала в это время объектом повышенного внимания государства.

В рамках новой валютной политики был значительно усилен существовавший с 1924 года Банк для Внешней торговли СССР (Внешторгбанк): к нему перешли все валютные функции Госбанка[25]. Изыскивались всевозможные способы получения валюты: от работы над улучшением качества экспортной продукции до предложения новых услуг иностранным туристам[26].

Действительно, в этот период стремительно расширялся поток иностранцев, посещающих СССР. Особенно резко выросло число граждан западных стран. Если до 1957 года культурный и научный обмен с Западной Европой и США носил, по оценке ЦК КПСС, «эпизодический характер», то к 1961 году СССР заключил соглашения о взаимном туризме уже с восемью капиталистическими странами[27]. Приезжавшие иностранные туристы не только оплачивали валютой свои туры, но и привозили с собой иностранную наличность. Однако с ней возникала проблема. В силу того что в СССР действовала государственная валютная монополия, иностранцы могли обменять валюту во Внешторгбанке на рубли для повседневных трат, но только по очень невыгодному курсу[28]. Это способствовало развитию черного рынка: туристы предпочитали обменивать валюту на рубли с рук по более выгодному курсу, а иногда просто продавали за рубли личные вещи, пользовавшиеся в СССР высоким спросом[29].

Для получения всей возможной валюты в казну власти пытались бороться с черным рынком иностранных денег и товаров и административными, и экономическими мерами. В 1956 году было принято постановление, призывающее усилить борьбу со спекуляцией одеждой, приобретенной у иностранцев, запретить комиссионным магазинам принимать от иностранцев вещи на продажу, а у советских граждан, сдающих туда товар, требовать паспорт[30]. Одновременно с этим в 1957 году было решено сделать курс обмена более выгодным — так появился «туристический» курс: официальный курс сохранялся на уровне 4 рублей за доллар, а иностранным туристам теперь предлагали за доллар 10 рублей через ВАО «Интурист».

Однако международный молодежный фестиваль, проходивший в 1957 году в Москве, снова стимулировал нелегальную торговлю импортом[31]. По мере увеличения числа иностранцев, посещавших СССР, количество незаконных экономических операций только росло. КГБ в 1963 году сообщал в ЦК КПСС, что, по его оценкам, черный рынок валюты и вещей «достиг наибольших размеров в 1959–1960 гг., так как возрос приток иностранцев в нашу страну»[32].

Ответом властей стало принятое в 1960 году постановление ЦК КПСС об усилении борьбы с контрабандной деятельностью иностранцев[33], а в 1961 году в рамках разделения полномочий МВД и КГБ в ведение последнего среди особо опасных преступлений, таких как измена родине или антисоветская агитация, перешли также контрабанда и нарушение правил о валютных операциях[34].

В 1960 году был также принят новый Уголовный кодекс. По сравнению с предыдущим УК 1926 года максимальный срок лишения свободы за нарушение правил о валютных операциях увеличился до 8 лет. Под незаконными валютными операциями подразумевалось любое обращение валюты вне Госбанка и Внешторгбанка. Но кульминацией борьбы властей с черным рынком стал показательный процесс против «валютчиков», известный как дело Рокотова — Файбишенко — Яковлева. В ходе этого судебного процесса трое обвиняемых по новой валютной 88-й статье УК РСФСР были осуждены за скупку у иностранных туристов крупных сумм валюты и получили по 8 лет лишения свободы. Затем законодательство было оперативно пересмотрено и применено к обвиняемым задним числом: дело отправили на новое рассмотрение и наказание им увеличили до 15 лет. Наконец, еще через два месяца законодательство снова было пересмотрено: теперь за валютные преступления можно было получить высшую меру наказания — расстрел. Дело Рокотова — Файбишенко — Яковлева было пересмотрено еще раз, и к ним снова была применена незаконная обратная сила закона: в июле 1961 года они были расстреляны[35].

Однако в том же 1961 году, когда за валютные преступления людей показательно расстреливали, в СССР вводились и более гуманные, экономические меры противодействия черному рынку. В январе началась денежная реформа, имевшая форму деноминации: старые 100 рублей превратились в новые 10, 10 — в 1 рубль и т. д. При этом официальный курс рубля к доллару был изменен. Если рубль подешевел в 10 раз, то доллар (и грамм золота) по официальному курсу подешевел лишь в 4,5 раза и стал стоить 90 копеек, то есть курс стал чуть более адекватным (при этом введенный в 1957 году «туристический» курс был отменен). Еще одной, более кардинальной, экономической мерой стало решение разрешить иностранцам официально покупать некоторые дефицитные товары на территории СССР за наличную валюту (подробнее об этом чуть ниже).

Вводя и отменяя «туристический» курс, расстреливая «валютчиков», передавая дела, связанные с контрабандой, в ведение КГБ, ужесточая Уголовный кодекс и правила приема импортных товаров в комиссионные магазины, советское государство боролось за повышение своих валютных доходов. Между тем в СССР со второй половины 1950-х начали заметно расти и валютные расходы, а именно расходы на зарплаты советских загранработников.

В хрущевский период СССР активно открывал за рубежом новые посольства и торговые представительства, организовывал корреспондентские пункты в новых странах, а также стал активно оказывать «техническую помощь» странам Азии и Африки. Если в 1955 году СССР посылал своих специалистов только в две «слаборазвитые в экономическом отношении страны», то в 1961-м таких стран было уже двадцать; объем помощи за этот же период вырос с трех миллионов рублей до двух с половиной миллиардов[36]. Все это влекло за собой выезд большого числа советских граждан для работы за границей, а значит, и получение ими заработной платы в иностранной валюте.

Загранработники тратили валюту в стране пребывания на повседневные нужды, а также на закупку товаров, считавшихся в СССР дефицитными, — для себя или для последующей перепродажи на родине. Вот что вспоминает И. Латышев, направленный в 1957 году в Токио для работы специальным корреспондентом газеты «Правда»: «Иностранцы (работавшие в Японии. — А. И.) могли накапливать свои сбережения, переводя их на свои счета в США и Западную Европу, а у нас такой возможности тогда не было: свои валютные сбережения мы не могли помещать ни в японские, ни в советские банки. Да и привозить заработанную нами иностранную валюту на родину в конце 50-х еще не разрешалось. ‹…› Поэтому логика нашего поведения в Японии была иной, чем у иностранцев из капиталистических стран: получаемые в качестве зарплаты иены мы могли либо превращать в какие-то ценные товары, которые затем после их провоза на родину в качестве личных вещей можно было продать соотечественникам, либо целиком растрачивать все свои доходы в самой Японии, не отказывая себе ни в чем»[37].

В этой ситуации одной из обсуждавшихся мер валютной экономии было снижение зарплаты загранработникам, что позволило бы и увеличить валютные фонды государства, и ограничить нежелательный ввоз импортных товаров[38]. Однако в качестве другой меры валютной экономии было выдвинуто предложение дать людям, работающим за границей, возможность тратить свои валютные заработки на родине, чтобы они тем самым возвращались в госбюджет.

Новые возможности для советских загранработников: создание «Внешпосылторга»

Чтобы советские загранработники не тратили всю валюту, причитавшуюся им в качестве зарплаты, в стране пребывания, а также не способствовали спекуляции в СССР товарами, привезенными из-за границы, в 1958 году им было разрешено переводить часть своего валютного жалованья в СССР в уплату за дефицитные товары. На основании секретного постановления Совета министров СССР в декабре 1958-го была издана «Инструкция о порядке продажи товаров в СССР за иностранную валюту советским гражданам, работающим за границей»[39]. Согласно этой инструкции, советские загранработники могли оплачивать в валюте страны пребывания покупку на родине легковых автомобилей, мотоциклов, холодильников, телевизоров, стиральных машин, магнитофонов, фотоаппаратов, радиоприемников и пылесосов. Первоначально за валюту советским гражданам предлагались только товары отечественного производства, но наиболее востребованные и дефицитные.

В конце 1950-х годов бытовая техника в Советском Союзе начала пользоваться большим спросом. СССР активно производил ее и пропагандировал ее использование в рамках политики «рационализации быта» и конкуренции с Западом[40]. Тем не менее техника оставалась в дефиците. Когда в 1960 году к списку товаров, предлагаемых через «Внешпосылторг», добавились мотороллеры, велосипеды, швейные машины, часы, пианино и мебель, он полностью совпал с тем набором, который советская статистика использовала для замера «обеспеченности населения предметами культурно-бытового и хозяйственного назначения длительного пользования»[41].

Инструкция о торговле с советскими гражданами за валюту. 1958. РГАЭ. Ф. 7733. Оп. 49. Д. 806. Л. 106

Граждане, работавшие за границей, заказывали товары по каталогам советских внешнеторговых объединений (то есть выбирали из советской продукции, предназначавшейся на экспорт) и переводили необходимую сумму в валюте на счет соответствующего объединения во Внешторгбанке. После этого они или их родственники могли получить заказанное в советских магазинах. Выдача товаров производилась на тот момент в 19 городах. В Москве товары, купленные за валюту (кроме автомобилей), выдавались в ГУМе[42]. Если работник не мог выплатить всю стоимость сразу, можно было попросить об открытии валютного счета во Внешторгбанке и накапливать на нем необходимую сумму[43]. Для государства такие счета были очень выгодными, так как являлись формой привлечения крупных валютных сумм[44]. Цены для разных загранработников были разными: для тех, кто работал в капиталистических странах, товары продавались по экспортным ценам с надбавкой от 5 до 30 %, а для тех, кто расплачивался валютами социалистических стран, торговля велась по внутренним розничным ценам СССР в переводе на иностранную валюту по официальному курсу Госбанка с надбавками для неторговых платежей[45].

Система торговли за инвалюту с советскими гражданами быстро расширялась. Во-первых, увеличивался ассортимент: в 1960 году граждане получили право покупать за валюту путевки в санатории[46], а с 1962 года — одежду и обувь, в частности импортного производства, а также ковры и посуду[47]. Во-вторых, к магазинам получали доступ новые группы лиц. Теперь помимо людей, постоянно работающих за границей, за валюту могли покупать товары временно командированные работники, а также реэмигранты и репатрианты, возвращавшиеся в СССР. Еще одной группой, допущенной к этому виду торговли, стали советские граждане, получавшие валюту из-за рубежа по наследству, то есть люди, которые могли вообще никогда не бывать за границей (подробнее об этом см. главу 2)[48]. Количество магазинов, выдававших оплаченные валютой товары, к 1960 году выросло по Союзу почти в четыре раза. В Москве таких магазинов было уже 6, а всего по стране — 73[49].

Формально эти магазины были частью обычной торговой сети и подчинялись минторгам союзных республик, однако на деле их снабжением занималось Министерство внешней торговли СССР. В 1961 году в составе этого ведомства было создано специальное подразделение, которое должно было отвечать за розничную торговлю за иностранную валюту на территории страны: всесоюзная контора «Внешпосылторг»[50]. В апреле 1963 года «в связи со значительным ростом операций по продаже промышленных товаров советским гражданам за иностранную валюту с отпуском в СССР» контора «Внешпосылторг» была преобразована во всесоюзное объединение[51]. Если в первоначальном уставе «Внешпосылторга» был прописан уставный капитал 10 тысяч рублей, а штатное расписание насчитывало 21 сотрудника, то в 1963 году уставный капитал составлял уже 50 тысяч рублей, а сотрудников во «Внешпосылторге» было 66, включая аппараты уполномоченных в Ленинграде и Одессе[52].

Торговля через «Внешпосылторг» сразу стала пользоваться большой популярностью среди загранработников, особенно в странах Азии и Африки. В отличие от тех советских граждан, которые работали в развитых странах и могли привозить «товары длительного пользования» оттуда, для людей, работавших в странах третьего мира, где такие товары практически не продавались, новая система торговли была очень кстати. Например, руководитель группы советских специалистов по линии «Тяжпромэкспорта» в Монголии открыл в 1959 году счет во Внешторгбанке СССР для накопления иностранной валюты и за два года работы оплатил с него холодильник «Ока», холодильник «Саратов» и автомобиль «Волга»[53].

Оклад в инвалюте таким служащим обычно рассчитывался исходя из так называемого бюджетного набора: специалисты Минфина СССР должны были составить список товаров, необходимых советскому работнику, оценить, сколько эти товары стоят в стране пребывания, и назначить соответствующее жалованье[54]. Однако для развивающихся стран с неустойчивыми экономиками оценка часто производилась неадекватно. Из-за этого советские работники, например, в Гвинее, Конго и Алжире в начале 1960-х стали получать очень большую зарплату. Все они немедленно обратили эти деньги во внешпосылторговские товары: врач советского посольства в Гвинее приобрела себе за полгода работы (с ноября 1962 по июль 1963) холодильник, телевизор, часы, машину «Волга» и две путевки в дом отдыха «Алушта», а переводчица в Алжире — машину «Москвич», четыре шины, радиоприемник, ковер-гобелен, мужское и женское пальто и ботинки на меху[55].

Впрочем, и в других странах в тот период советские загранработники получали достаточно для того, чтобы после относительно недолгой командировки приобрести в СССР дефицитные товары. Так, инженер советского торгпредства в Мексике, проработав там полтора года, смог затем купить автомобиль «Москвич», холодильник, гарнитур чехословацкой мебели, радиолу «Эстония», радиоприемник «Фестиваль», после чего на его текущем счете во Внешторгбанке осталось достаточное количество валютных рублей, чтобы купить еще один «Москвич»[56]. Работникам Комитета партийно-государственного контроля, которые заинтересовались этой ситуацией, он пояснил, что каждый советский работник в Мексике может купить себе через «Внешпосылторг» автомобиль «Москвич» после пяти месяцев командировки, а автомобиль «Волга» — после семи месяцев. Человек, работавший на Кубе, в той же «объяснительной беседе» с представителями комитета рассказывал, что граждане, работающие на Кубе, имеют возможность купить «Москвич» уже через три месяца работы[57].

Учитывая успех нового вида торговли, различные ведомства постоянно предлагали ввести еще какие-нибудь услуги за валюту. Например, в сентябре 1961 года Госкомитет по внешнеэкономическим связям, заведовавший отправкой за границу советских специалистов для оказания технической помощи развивающимся странам, предлагал разрешить совзагранработникам покупать за валюту кооперативные квартиры «в целях дальнейшей экономии валюты»[58][59] (это действительно было разрешено, но только в 1965 году, подробнее см. главу 3).

Проявляли инициативу и сами граждане. Например, в августе 1960 года гражданка Штейнберг обратилась во внешнеторговое объединение «Автоэкспорт» с вопросом: нельзя ли, чтобы ее двоюродный брат в Париже выплатил стоимость автомобиля «Волга» в валюте, а она бы получила машину в Москве[60]. «Автоэкспорт» направил этот вопрос в Минфин СССР, со следующей припиской: «учитывая заинтересованность нашей страны в иностранной валюте, в/о “Автоэкспорт” считало бы возможным выдать автомобиль»[61]. Начальник валютного управления Министерства финансов ответил, что подобная форма торговли не предусмотрена, однако уже через год она также была разрешена.

В ноябре 1960 года американская компания Cosmos Development Corporation обратилась с аналогичным вопросом к первому заместителю председателя Совета министров СССР А. Микояну, незадолго до того посетившему США: «Мы имеем запросы от американских родственников по поводу подарков различных советских продуктов, которые бы оплачивались в США и доставлялись бы в Советском Союзе. Эти товары состоят главным образом из телевизоров, радиоприемников и других товаров ширпотреба. Как вы понимаете, это представляет в известном смысле тот советский экспорт, который Советский Союз собирается развивать в настоящее время и в успехе которого он заинтересован. Этот род дел теперь возможен с Чехословакией, Польшей и другими странами»[62].

В 1961 году иностранцам действительно было разрешено оплачивать из-за границы валютой с доставкой на дом их родственникам в СССР не только промышленные товары, но и корейку, грудинку, колбасы и прочие продовольственные товары экспортного качества, упакованные в невиданные тогда в СССР целлофановые и полиэтиленовые пакеты[63]. Американский журнал Human Events в 1965 году сообщал, что только с августа 1962 по декабрь 1964 года американские организации в Нью-Йорке, Чикаго и Филадельфии, принимающие заказы от американских граждан по отправке подарочных посылок их друзьям и родственникам в СССР, перевели на счет «Внешпосылторга» около 6,8 млн долларов[64]. Кроме того, продовольственные и промышленные товары могли теперь направляться по заказам совзагранработников непосредственно в страну их пребывания.

Поначалу из-за несовершенства системы торговли за валюту к покупкам через «Внешпосылторг» сложно было привлечь тех загранработников, у которых была возможность приобрести дефицитные товары непосредственно в стране пребывания — в местных магазинах. Директор института «Гипроводхоз» Министерства сельского хозяйства СССР, посылавший своих сотрудников для технической помощи за границу, сообщал в 1961 году в своем письме в ЦК КПСС, что из-за небольшого ассортимента товаров, предлагаемых «Внешпосылторгом», а также из-за сложности с их получением загранработники все еще слишком увлекаются покупками за рубежом: «Необходимо повести более острую борьбу с отовариванием, которое ведут наши специалисты, находясь за рубежом. Крайне необходимо значительно расширить список товаров, которые могут получить наши специалисты в СССР, произведя уплату за эти товары валютой, получаемой за рубежом. Параллельно надо упростить порядок получения покупок, который в настоящее время очень сложен и требует затраты двух-трех дней, чтобы получить оплаченную вещь»[65].

Другой проблемой были цены на «валютные» товары. Члены парторганизации при советском посольстве в Лондоне сообщали в 1959 году в Министерство финансов СССР, что государство недополучает валюту, так как у загранработников в капиталистических странах нет никакого стимула покупать отечественные товары, если за те же деньги можно купить западные аналоги: «Постановление правительства о предоставлении советским гражданам, находящимся за границей, возможности закупать на валюту советские товары широкого потребления открывает широкие возможности сохранения большого количества инвалюты в руках государства. Однако вследствие принятого метода ценообразования на эти товары уровень цен на них на 30 % выше средних цен мирового рынка, в результате чего сотрудники советских организаций в Лондоне не покупают советские товары широкого потребления. Советский радиоприемник типа “Фестиваль” стоит 70 фунтов, а аналогичные по качеству приемники фирм “Маллард”, “Филиппс” и др. стоят 50 фунтов; магнитофон “Днепр 9” стоит 70 фунтов, а аналогичный магнитофон фирмы “Грюндиг” — 50 фунтов. Таким образом, принятое правительством постановление, направленное на экономию валюты, в результате вышеуказанных причин на деле не внесло никаких изменений, и значительная часть валюты, получаемой в виде зарплаты советскими гражданами, по-прежнему реализуется на английском рынке или на рынках других стран»[66]. Чтобы выиграть конкуренцию за покупателя, спустя два года цены действительно были скорректированы: их решили устанавливать «на базе розничных цен на аналогичные или сходные товары, действующих в соответствующей стране пребывания со снижением их на 5 %» — сначала в отношении товаров, посылаемых загранработникам в страну пребывания, а затем и в отношении тех товаров, которые выдавались за валюту на территории СССР[67].

Первые «Березки»: магазины для иностранцев

Параллельно с системой «Внешпосылторг» в СССР начал развиваться и другой вид торговли за валюту: магазины для иностранцев. В рамках борьбы с черным рынком иностранной валюты, о котором говорилось выше, было принято решение продавать иностранным туристам сувениры и прочие интересующие их товары в СССР непосредственно за наличную валюту. Сначала эта форма торговли стала обсуждаться применительно к международным авиарейсам — в качестве кальки с западной системы «дьюти-фри». Еще в 1959 году парторганизация советского посольства во Франции обратилась в валютный отдел Минфина СССР с предложением: «В целях мобилизации иностранной валюты следовало бы организовать продажу на инвалюту напитков, продуктов питания, сувениров, табака и папирос в советских самолетах и на советских аэродромах, как это принято во Франции, Чехословакии и других странах»[68]. (Заметим, что как раз в 1959 году аэропорт «Шереметьево» был передан гражданской авиации и стал первым в СССР официальным международным аэропортом[69].) План организации подобной торговли был сразу же одобрен всеми инстанциями, однако запустили валютную торговлю на самолетах лишь в сентябре 1962 года[70].

Между тем в 1961-м иностранцы получили возможность не только оплачивать за границей подарки для своих советских родственников, но и покупать товары для себя, находясь в СССР, за наличную валюту[71]. Согласно секретному решению Совета министров СССР, минторги союзных республик должны были открыть по всему Советскому Союзу специальные валютные магазины для иностранных туристов. Магазины следовало открывать в аэропортах, гостиницах и около туристических достопримечательностей. Главной целью, как и в случае с торговлей через «Внешпосылторг» с советскими гражданами, было получение как можно большего количества валюты, в данном случае — наличной, а также борьба с незаконными валютными операциями.

Название «Березка», под которым впоследствии была известна вся торговля за валюту в СССР и с советскими, и с иностранными гражданами, появилось впервые именно для торговли с иностранцами в РСФСР. 26 июня 1961 года Минторг РСФСР отчитывался первому заместителю председателя Совмина СССР А. Микояну: «Министерством торговли РСФСР организована в системе “Росювелирторга” торговля на свободную иностранную валюту. Магазинам и киоскам, производящим продажу товаров за инвалюту, присвоено название “Березка”»[72].

Слово «Березка» к тому времени уже прочно ассоциировалось с образом СССР для иностранцев: например, в 1948 году был создан танцевальный ансамбль «Березка», постоянно выезжавший на гастроли за границу, а еще в 1930-е годы название «Березки» носил поселок для иностранных специалистов в Магнитогорске[73].

В Украинской и Белорусской ССР валютные магазины для иностранцев, так же как и в РСФСР, подчинялись местным «Ювелирторгам» и тоже получили названия «Березка», в других республиках они имели иные названия: «Дзинтарс» в Латвии или «Чинар» в Азербайджане[74]. Решение подчинить валютную торговлю именно «Ювелирторгам» было связано с тем, что и драгоценные металлы, и иностранная валюта подпадали в СССР под категорию «валютных ценностей».

Первые «Березки» были открыты в Москве в аэропортах «Внуково» и «Шереметьево» и в гостиницах «Украина» и «Ленинградская», а затем в Ленинграде, Сочи и Архангельске[75]. За два года (1961–1963) в РСФСР открылось одиннадцать магазинов по торговле за иностранную валюту, однако, как отмечалось в отчете Внешторгбанка, организована эта торговля была плохо[76]. Инспекторы писали, что поскольку валютная торговля в РСФСР осуществляется на базе конторы «Росювелирторг», которая специализируется на торговле ювелирными изделиями, то торговать всеми остальными товарами, да еще и с иностранцами, сотрудники не умеют и не хотят: «Работники не стараются улучшить торговлю именно за инвалюту. Среди работников конторы имеется мнение, что торговля за инвалюту в системе “Росювелирторга” является ей несвойственной и дополнительной нагрузкой к ее основной большой работе»[77].

В отчете отмечалось также, что в начале 1962 года в Москве был открыт магазин «Березка» на улице Горького, где велась торговля ювелирными изделиями как за рубли — с советскими гражданами, так и за валюту — с иностранцами[78]: «В магазине не имеется даже отдельной секции по продаже товаров за иностранную валюту. Она ведется в общих торговых секциях, около которых постоянные толпы покупателей, что затрудняет быстрое обслуживание иностранных покупателей за валюту»[79]. В других магазинах валютной сети (в основном в аэропортах и гостиницах) торговля за рубли не велась, а ассортимент не ограничивался только ювелирными изделиями, однако там была отмечена другая проблема: плохая реклама и дефицит места — магазины представляли собой маленькие киоски, которые иностранцы подчас вовсе не замечали[80].

Ассортимент в валютных магазинах был рассчитан на туристов, поэтому сначала там продавались сувениры, в число которых были включены также водка и икра. Однако вскоре было решено также поставлять в валютные магазины «в экспортном исполнении, оригинальном оформлении и улучшенной упаковке» часы, хрусталь, фарфор, фотоаппараты, киносъемочные камеры, музыкальные инструменты, авторучки и чемоданы[81]. Чем дальше, тем все больше ассортимент валютных магазинов расходился со списком товаров, привычным для «Ювелирторга». Например, если в 1970 году в обычных магазинах «Белювелирторга» в Белорусской ССР основной ассортимент составляли украшения, часы, фарфор, посуда и сувениры, то в валютных магазинах в Минске, Бресте, Гродно, Могилеве и Новополоцке сотрудникам «Ювелирторга» пришлось освоить торговлю мясными консервами, шерстяными платками, коврами и велосипедами[82].

Как и в случае с магазинами для советских граждан, специалисты Минфина, желая получить побольше валюты в казну, никак не могли установить приемлемые цены: «Иностранцы, посещающие магазины, высказывают замечания о высоком уровне розничных цен. Действительно по многим товарам стоимость товара превышает стоимость аналогичных товаров в соответствующих странах»[83]. Например, наручные часы в «Березке» стоили 25 инвалютных рублей (то есть полученных переводом валютной цены в рубли по официальному курсу Госбанка), тогда как во Франции в переводе на инвалютные рубли — 16,5; килограмм плиточного шоколада продавался в валютном магазине за 15 инвалютных рублей, а в США стоил 1,5[84].

В 1964 году валютная торговля с туристами была расширена: было решено принимать наличную валюту в барах и ресторанах «Интуриста», расположенных в гостиницах[85]. Торговля и в валютных магазинах, и в ресторанах велась только на свободно конвертируемую валюту — к разочарованию множества туристов, прибывавших из стран, чья валюта была неконвертируемой (этим торговля с иностранцами отличалась от торговли с советскими загранработниками: последним можно было использовать для покупок любую валюту)[86]. В одном из отчетов говорилось: «Магазины “Березка” посещали финны, индусы, представители стран народной демократии, которые выражали недовольство тем, что на валюту их стран товар в магазинах “Березка” не продается»[87]. Согласно докладу гидов-переводчиков из «Интуриста» (1969), туристы из Чехословакии «всегда бывают недовольны тем, что они не могут ничего покупать в магазинах “Березка” и в барах, где торгуют на иностранную валюту»[88]. Действительно, на заседаниях правления «Интуриста» неоднократно обсуждалось, что развивать валютные услуги нужно прежде всего именно для туристов из капиталистических стран, так как в валютах соцстран у государства особенной потребности нет[89].

Валютная «Березка» для иностранцев в аэропорту Хабаровска. 1970-е. Фото предоставлено С. Игониным

Сеть магазинов по продаже товаров за валюту иностранцам увеличилась на территории РСФСР с восьми магазинов в четырех городах в 1961 году до 55 в 18 городах в 1967-м. Оборот за тот же период возрос со 158 тысяч рублей до 6,5 млн рублей[90]. На магазинах устанавливались «газосветные» вывески, для работников организовывали курсы английского языка, обязывая «активно посещать их»[91].

С 1965 года торговля за свободно конвертируемую валюту также устраивалась для иностранцев на международных выставках-ярмарках в Москве[92]. К 1967 году «Росювелирторг» Минторга РСФСР организовал торговлю за валюту на тридцати международных авиалиниях, обслуживаемых «Аэрофлотом»[93]. Брошюры, рекламирующие магазины «Березка», печатались на зарубежной полиграфической базе, в 1966 году их тираж составил 1,5 млн экземпляров. На нескольких языках был издан каталог товаров, продаваемых в валютных магазинах[94]. Эти материалы распространялись, в том числе за границей, через рекламное бюро «Аэрофлота» и ВАО «Интурист».

В 1967 году в составе Главювелирторга РСФСР была организована отдельная контора по торговле за иностранную валюту — «Березка»[95]. Новая контора должна была развивать сеть магазинов (консультируясь с «Интуристом», где лучше открывать новые точки), добиваться от министерств выполнения плана и увеличения ассортимента по поставкам сувениров экспортного качества и других товаров, имеющих спрос у иностранцев, а также активно развивать производство «красочной упаковки» для товаров[96].

По замыслу, «Березки» должны были предлагать иностранцам за валюту типично «русские» товары. Действительно, если проанализировать структуру товарооборота в валютных магазинах, то, например, в 1970 году около 40 % реализованных товаров составляли сувениры, 24 % — продовольственные товары, 16 % — меховые изделия, 5 % — часы, 4 % — ювелирные изделия, 3 % — фототовары[97]. Однако на заседаниях специальной комиссии Минторга РСФСР высказывалось мнение о том, что ради извлечения большей валютной прибыли следует продавать туристам и импортные товары: «Можно значительную часть торговли перевалить на импорт… это выгодно! ‹…› В 1970 году нам было выделено на покупку товаров 309 тысяч валютных рублей, мы отдали (заработали. — А. И.) 878 тысяч, то есть взяли 300 кг золота, отдали — 900: покупаем товары по оптовым ценам, а продаем по розничным»[98].

Хотя «Березки» позиционировались как магазины сувениров, быстро стало понятно, что в условиях советского дефицита они могут предлагать иностранцам и товары повседневного спроса. Чиновники Минторга РСФСР считали, что для этого тоже понадобится импорт: «Пива нет. Нам надо торговать в жестебанке, но мы не имеем крышек. Я считаю, что надо пойти на то, чтобы этот ассортимент был, на закупку этих крышек с кольцами в Югославии или Чехословакии. Может быть, начать продажу жевательной резинки? Только с этикеткой “Березка”»[99]. При этом предполагалось, что ради удовлетворения запросов иностранцев можно пренебречь потребностями советских граждан: «О чем договорились по линии местной, пищевой промышленности и другим ведомствам — насколько возможно увеличить объем поставок для “Березки”. Может быть, в ущерб внутреннему рынку»[100].

К 1974 году на территории СССР наличную валюту от иностранцев, помимо «Березок», принимали 124 ресторана и бара Главинтуриста, многие бюро обслуживания ВАО «Интурист», кассы «Аэрофлота», советские пассажирские суда загранплавания, поезда международного сообщения, представительства «Ингосстраха» и даже посты взимания дорожных сборов Главного управления «Совтрансавто» — за проезд автомобилей иностранцев[101]. Сами магазины «Березка» продолжали развиваться, в том числе и в довольно необычных для СССР направлениях: в 1976 году иностранным туристам было разрешено расплачиваться в них кредитными картами[102].

За 10 лет существования конторы «Березка» в рамках «Росювелирторга» Минторга РСФСР (1967–1977) ее товарооборот вырос более чем в восемь раз. Поэтому в 1978 году было принято решение вывести наконец контору из «Росювелирторга» и создать отдельное оптово-розничное объединение по торговле за иностранную валюту «Росинвалютторг» Минторга РСФСР[103]. Это преобразование также было связано с подготовкой к проведению в Москве Олимпиады 1980 года: в условиях грядущего наплыва в столицу иностранцев в валютной торговле предполагалось навести порядок[104].

Магазины за валюту для моряков

В 1963 году по постановлению Совета министров СССР еще одно ведомство получило право заниматься розничной торговлей за иностранную валюту на территории СССР: Главное управление торговли на морском транспорте Министерства морского флота СССР (Главторгмортранс). Магазины региональных контор «Торгмортранс» (некоторые из них позднее получили название «Альбатрос») должны были обслуживать за валюту советских моряков, вернувшихся из загранплавания, а также моряков иностранных судов[105].

Согласно межведомственной инструкции, «членам экипажей судов, находящихся в загранплавании с заходами в иностранные порты, а также научным работникам и другим специалистам, выезжающим для работы на этих судах», в качестве суточных выплачивалась иностранная валюта[106]. То, что не было потрачено ими в портах за рубежом, с 1961 года они могли дотратить по возвращении в «Березках» для иностранцев[107], а в 1963 году для них была создана своя торговая сеть.

Порядок торговли в магазинах «Торгмортранса» отличался и от «Березок» для иностранных туристов, и от магазинов «Внешпосылторга» для советских загранработников. Если иностранные моряки могли расплачиваться в них наличной валютой, то советским морякам взамен валюты, заработанной ими в рейсе на территории иностранного государства, выдавались специальные чековые книжки Внешторгбанка, номинированные в рублях (позднее такие «заменители валюты» появятся и для магазинов «Внешпосылторга» — об этом см. ниже). Эта форма оплаты получила название отрезных чеков Внешторгбанка СССР серии «А». На заменителях валюты была надпись: «предназначается для расчета за товары в специальных магазинах Торгмортранс». Далее указывалась сумма в рублях (она получалась путем пересчета заработанной моряками валютной суммы по курсу Госбанка СССР)[108]. В отличие от магазинов «Внешпосылторга», выдававших товары загранработникам за любые виды валют, и от магазинов для иностранцев, принимавших только свободно конвертируемую валюту (СКВ), моряки могли получить чеки Внешторгбанка за все виды валют, кроме валют социалистических стран (помимо СКВ и валют социалистических стран, существовал еще такой вид валюты, как «замкнутая», неконвертируемая — в этот тип попадали валюты всех остальных стран)[109]. Магазины «Торгмортранса» отличало от магазинов «Внешпосылторга» еще одно важное свойство: морякам за валюту продавались не только промышленные, но и продовольственные товары.

В 1963 году магазины «Торгмортранса» были открыты в четырех российских городах — Архангельске, Владивостоке, Мурманске, Ленинграде, а также на Украине, в Латвии и Эстонии[110]. Местные конторы Госбанка сообщали, что все товары пользуются спросом у моряков, однако жалобы вызывало их низкое качество: товары в магазины «Торгмортранса» приходили не в экспортном исполнении (в отличие от магазинов «Внешпосылторга» и «Березок» для иностранцев). О тотальном дефиците в начале 1960-х годов продуктов питания в обычных — рублевых — магазинах в СССР свидетельствует следующее замечание инспекторов одесской конторы Госбанка: «Моряки просят пустить в продажу в магазинах “Торгмортранса” муку, рис, гречневую крупу и масло животное»[111].

К 1974 году на территории СССР было 23 магазина «Торгмортранса»[112]. Появление заменителей иностранной валюты: сертификаты «Внешпосылторга» трех видов

Как уже было сказано выше, торговля с советскими гражданами за иностранную валюту через «Внешпосылторг» сначала была безналичной — в виде переводов со счетов загранработников на счет «Внешпосылторга». Это делало ее очень неповоротливой: невозможно было выбрать товар на месте (только по каталогу), доплатить за ранее заказанный товар в случае повышения цен и т. д. Например, сотрудники внешнеторгового объединения «Экспортлес» жаловались Минфину в 1961 году, что при поставках мебели по заказам советских загранработников за валюту все время возникают трудности. Поскольку в советских учреждениях за границей каталоги товаров часто были устаревшими, случалось, что работники перечисляли неправильную сумму в уплату за товар (руководствуясь старой ценой) или оплачивали товар, который больше не производился. К тому же с момента заказа до момента получения мебели проходило много времени, и пожелания покупателя могли измениться[113].

Чтобы сделать торговлю более гибкой, в 1965 году были введены специальные платежные документы, сертификаты, которые советские граждане могли получить в обмен на свою валюту и затем расплачиваться ими в магазинах «Внешпосылторга»[114]. Госбанк СССР по заказу «Внешпосылторга» выпускал сертификаты достоинством 1, 3, 5, 10, 20, 50, 100 и 250 инвалютных рублей, а также 1, 2, 5, 10, 25 и 50 копеек. Сертификаты были трех видов: с отличительной полосой синего цвета (в случае обмена валюты соцстран), с полосой желтого цвета (валюта развивающихся стран) и вовсе без полосы (валюта капстран)[115]. На всех видах сертификатов была надпись «Сертификат на получение товаров на сумму…», далее указывалась сумма в рублях[116]. Сертификаты могли быть обменены на рубли по номиналу, а обратно на валюту — нет (это же касалось и отрезных чеков серии «А» для моряков). Поскольку и цены в магазинах «Внешпосылторга», и сертификаты были номинированы в рублях, то вскоре решено было и валютные счета совзагранработников во Внешторгбанке вести не в валюте, а в инвалютных рублях, то есть в рублях, полученных путем перевода валюты по официальному курсу Госбанка[117].

Механизм выдачи валютных суррогатов был непростым и иерархичным: зарплаты в валюте сначала пересчитывались по курсу Госбанка СССР в инвалютные рубли, а затем по специальному курсу выдавались сертификаты. Бесполосные сертификаты — по номиналу: за 400 инвалютных рублей — 400 сертификатов. Сертификаты с желтой полосой выдавались с так называемыми поправочными коэффициентами от 1,1 до 1,9 в зависимости от валюты (коэффициент для каждой определялся Министерством внешней торговли). Например, для советских работников в Мали коэффициент был 1,8, то есть за 400 инвалютных рублей им выдавалось лишь 222 сертификата[118]. Для чеков с синей полосой система была другой. Выдавались они, как и бесполосные, по номиналу (400 сертификатов за 400 инвалютных рублей), однако цены в спецмагазинах при покупке на эти сертификаты были в 2–5 раз выше, чем при покупке за более престижные виды сертификатов. Иными словами, покупательная способность синих чеков была значительно меньше. Объяснялось это замысловатым образом: формально считалось, что за синие сертификаты клиенты покупают товары по розничным ценам (как в обычных рублевых магазинах СССР, просто с оплатой в сертификатах), а обладателям желтых и бесполосных сертификатов делается скидка в размере от 50 до 85 %[119]. К тому же если за бесполосные суррогаты можно было купить все товары, представленные в магазинах, то за желтые ассортимент был несколько ограничен, а за синие — и вовсе невелик. Существование разных курсов обмена и разных цен отражало ценность различных валют для советского государства.

Сертификат «Внешпосылторга» с синей полосой (выдаваемый в обмен на валюты соцстран)

Эта ситуация порождала полулегальные практики. Вот что вспоминает жена корреспондента советского телевидения, работавшего в Египте в начале 1970-х годов: «На бесполосые ты могла купить все, что ты хочешь, абсолютно. Были еще с синей полосой — для тех, кто работал в Монголии и во всяких таких вот уже странах — им уже вообще очень мало чего разрешалось покупать. Мы получали желтые, на них можно было не все, но многое. Но вообще-то мы доставали бесполосые через знакомых. Некоторые вещи можно было покупать на все виды сертификатов, и тогда мы говорили: “Слушай, тебе какая разница (мы же все среди этих корреспондентов крутились), купить эту вещь на полосатые или на бесполосые? Ты мне дай бесполосые, а я тебе дам полосатые”. И я таким образом купила шубку себе за бесполосые, которая вообще-то мне не полагалась»[120].

Дэвид Уиллис, работавший корреспондентом американской газеты Christian Science Monitor в Москве, рассказывает в своей книге об СССР похожую историю. Его знакомому, советскому ученому, один американский друг прислал в начале 1970-х в подарок 70 долларов. Ученый получил их в Москве в виде бесполосных сертификатов и отправился в «Березку», чтобы купить себе дефицитные импортные ботинки. В магазине к нему подошел другой покупатель и пожаловался, что очень хотел купить модный складной зонт, но оказалось, что его продают в «Березке» только за бесполосные сертификаты, а у покупателя были сертификаты с синей полосой — он только что вернулся из командировки в Венгрию. Выяснилось, что ботинки можно приобрести и на синеполосые сертификаты, так что ученый нехотя, но согласился поменяться с покупателем своими сертификатами, и каждый смог совершить желанную покупку[121].

Помимо сертификатов трех типов, в 1965 году появился и еще один вид заменителей валюты: отрезные чеки Внешторгбанка — как для моряков, только серии «Д». Этими чеками (наравне с наличной свободно конвертируемой валютой) могли расплачиваться в тех же магазинах «Внешпосылторга» сотрудники иностранных посольств и представительств иностранных организаций на территории СССР — иностранцы, приезжавшие в Советский Союз на длительный срок[122][123]. На чеках была надпись: «Чек предназначен для расчетов в магазинах для в/о “Внешпосылторг”»[124]. Выдавались они по официальному курсу, ценились так же, как бесполосные сертификаты, но в отличие и от сертификатов, и от чеков для моряков могли быть обменены обратно на валюту. Цены в магазинах «Внешпосылторга» при расплате чеками Внешторгбанка серии «Д» были такие же, как и на желтые и бесполосные сертификаты — в 2–5 раз ниже розничных.

И сертификаты, и чеки задумывались как способ привлечения валюты: в тот момент, когда иностранные и советские граждане обменивали валюту на суррогаты, государству переходила соответствующая валютная сумма, даже если суррогаты не были потрачены[125]. В отличие от обычных денег сертификаты и чеки не предназначались для повторного использования и при покупке на них товаров аннулировались «путем прокалывания дыроколом»[126]. В случае покупки не на всю сумму сертификата выдавалась сдача в более мелких сертификатах[127].

В 1965 году магазинов, торговавших за заменители валюты, было по всему СССР уже около ста. Магазины (или специальные секции универмагов) находились во всех столицах союзных республик, а также в крупных городах РСФСР и УССР — всего в 33 городах[128]. Обычно в городе было два магазина «Внешпосылторга»: один торговал автомобилями, другой — промтоварами. В крупных городах магазинов могло быть и больше: в одном продавалась одежда, в другом — бытовая техника, в третьем — мебель и т. д.[129] (подробнее об ассортименте см. главу 3). При этом около 80 магазинов торговали только за сертификаты «Внешпосылторга» (а также по нарядам, то есть по старой схеме безналичного перевода валюты со счетов загранработников), а еще около двадцати принимали также от иностранцев чеки Внешторгбанка серии «Д»[130].

В 1965 году был выпущен новый устав «Внешпосылторга», из которого видно, как сильно разрослась организация за два года, прошедшие с принятия прошлого устава. Например, уставный капитал объединения вырос с 50 тысяч рублей до одного миллиона[131]. К концу 1973 года всего на территории СССР было более 200 предприятий и организаций, осуществлявших торговлю товарами как за наличную иностранную валюту (с иностранцами), так и за сертификаты «Внешпосылторга» и другие заменители валюты[132].

Заменителями валюты сразу стали активно пользоваться как советские, так и иностранные граждане. Так, в 1966 году объем продажи чеков серии «Д» составлял в среднем 750–800 операций в месяц[133], а советские работники за границей в 1967 году тратили около 40 % своей зарплаты на приобретение сертификатов[134].

Обладание валютой и статус сертификатов: законодательная регламентация «Березок»

В первые годы существования в СССР валютных и сертификатных магазинов их функционирование не было регламентировано законодательно. Несмотря на государственную валютную монополию и строгое уголовное наказание за любые операции с наличной валютой, валютные магазины для иностранцев и сертификатные магазины для советских граждан не были четко разграничены. Например, до 1969 года советские граждане, обладавшие свободно конвертируемой валютой, могли расплачиваться ею в магазинах для иностранцев[135].

Наличную валюту советские граждане официально могли получить несколькими путями: из заграничной поездки, в подарок от иностранцев на территории СССР, в качестве перевода из-за рубежа и в наследство от родственников, которые приобрели ее еще до революции. В рамках общей оттепельной либерализации еще в 1955-м было принято решение отменить инструкцию 1939 года, согласно которой наличная валюта не должна была передаваться наследнику от его умерших родственников, а подлежала конфискации Госбанком СССР. Теперь валюта подлежала «выдаче наследникам в натуре»[136].

Сестра советской загранработницы, сама на тот момент за рубежом не бывавшая, вспоминает, что в начале 1960-х годов покупала в «Березке» товары за валюту, подаренную сестрой: «Она мне дала 10 долларов. Я немножко волновалась: у нее ведь была справка о ввозе валюты из-за границы, и она могла легально туда пойти, а я — нет. Но я все равно купила сапоги, и мне даже дали два доллара сдачи — прямо долларами»[137].

Врач-кардиолог В. Метелица вспоминает, как в конце 1960-х был приглашен для участия в совещании Всемирной организации здравоохранения в Москве и неформально получил от иностранных устроителей наличные доллары в качестве гонорара: «В конце первого такого совещания организаторы раздали всем участникам конверты, в своем я обнаружил 80 долларов США (первый раз в жизни держал их в своих руках). Пока у нас не потребовали вернуть доллары назад, мы с женой срочно пошли в специальный валютный магазин “Березка” на Кропоткинской улице, где купили материал жене на платье и мне на костюм и еще какие-то мелкие вещи»[138].

Такая практика приходила в явное противоречие с валютным законодательством СССР и с теми представлениями о валюте, которые бытовали в советском обществе. Как говорил в 1970 году адвокат И. Кисенишский, выступая в суде по одному из дел о незаконных валютных операциях, «все то, что связано с валютой, сразу же вызывает у нас чувство какой-то особой настороженности и бдительности»[139]. Например, одна советская гражданка, которая в конце 1960-х годов приобрела в московском магазине «Березка» женскую шубу, уплатив за нее американскими долларами, вызвала подозрения правоохранительных органов и была привлечена к суду. Обвиняемая пояснила, что доллары были подарены ей женихом, гражданином Афганистана. Мосгорсуд запросил Министерство финансов о том, правомерны ли такое дарение и такая покупка, на что Минфин ответил расплывчато, что «вопрос о правомерности сделки дарения долларов США должен быть решен судом с учетом всех конкретных обстоятельств данного дела», подчеркнув, однако, что советские граждане имеют право приобретать товары в магазинах «Березка» за наличную иностранную валюту[140].

Также до 1969 года валютные переводы, приходившие советским гражданам из-за границы от их друзей или родственников, переводились иногда напрямую в валютные «Березки». Например, в 1967 году «Белювелирторг» сообщал, что в зимний период, когда иностранных туристов в Минск приезжает немного, минская «Березка» торгует в основном с советскими гражданами «по валютным переводам через Госбанк»[141]. В 1968 году в валютном магазине «Березка» города Бреста советские граждане также постоянно получали товары по валютным переводам[142].

Вторая проблема валютной торговли заключалась в том, что не были четко разграничены сертификаты «Внешпосылторга» и чеки Внешторгбанка серии «Д». После ввода двух видов заменителей валюты советским гражданам иногда валюта обменивалась по ошибке на чеки для иностранных дипломатов, а последним, наоборот, выдавались сертификаты, предназначенные для советских граждан[143]. Поскольку чеки серии «Д» в отличие от сертификатов могли быть обменены обратно на валюту, то такая путаница, так же как и продажа советским гражданам товаров за наличную валюту, создавала почву для незаконных валютных операций.

Наконец, в 1969 году секретным постановлением Совета министров СССР система была несколько упорядочена. Было решено, что советские граждане не имеют больше права расплачиваться в магазинах наличной валютой, а чеки серии «Д» должны выдаваться только иностранным дипломатам, представителям иностранных фирм и иностранных СМИ строго по списку, утвержденному МИД и Минвнешторгом[144]. Строго разделялись теперь и два вида магазинов: одни — в ведении минторгов союзных республик торговали за наличную валюту только с иностранными туристами, другие — в ведении Министерства внешней торговли СССР («Внешпосылторга») — за чеки «Д» торговали с иностранцами, работающими в СССР, и за сертификаты «Внешпосылторга» — с советскими гражданами. В соответствии с банковскими правилами чеки серии «Д» не могли «продаваться или отчуждаться каким-либо иным образом в пользу советских граждан»[145]. На этих чеках тогда появилась надпись: «Передача чека в собственность другим лицам запрещена»[146]. Валютные переводы советским гражданам из-за границы тоже предполагалось теперь обменивать на сертификаты и строго контролировать. Согласно постановлению, при получении банком перевода он должен был немедленно ставить в известность «Внешпосылторг» о том, что к нему может обратиться конкретный гражданин для приобретения сертификатов[147].

Любая наличная валюта на руках у советских граждан подлежала теперь сдаче в Госбанк СССР. Она могла быть обменена на рубли по официальному курсу, на нее можно было приобрести сертификаты «Внешпосылторга» или можно было открыть инвалютный счет во Внешторгбанке. При этом, чтобы обменять валюту на рубли или зачислить на счет, требовалось только заявление: по мнению валютного управления Минфина СССР, «для того чтобы валюта не оставалась на руках владельца», следовало сделать условия ее приема на счет как можно более мягкими[148]. А вот для получения сертификатов нужно было доказать, что источник приобретения валюты законный: предъявить таможенные документы о ввозе валюты из-за границы, письмо организации о загранкомандировке или справку Госбанка о том, что валюта была обменена для визита к родственникам. Если же валюта не была связана с поездками за границу, а была получена в виде перевода из-за границы, то доказывать ничего было не нужно: сумма просто выдавалась на руки сразу в виде сертификатов «Внешпосылторга».

Если же валюта была унаследована на территории СССР или подарена иностранцами, требовалось свидетельство нотариального органа о праве наследования наличной инвалюты, а в случае подарка — явка вместе с дарителем во Внешторгбанк для оформления акта дарения (оно, как и прочие сделки с валютой, могло происходить только через государственные финансовые органы). «В последнем случае, а также при отсутствии указанных документов прием наличной валюты для перечисления во “Внешпосылторг” может быть произведен лишь по разрешению начальника управления неторговых операций или его заместителя с учетом всех конкретных обстоятельств», — говорилось в приказе Внешторгбанка[149].

В случае дарения валюты советским гражданам работники Внешторгбанка должны были строго следить, «не совершается ли оно с целью прикрыть сделку»[150]. Были правила и для тех, кто заявит, что нашел доллары на улице: нашедшему клад полагалось 25 % его стоимости в рублях, а нашедшему потерянную валюту не полагалось ничего. Более того, если человек не возвращал валюту законному хозяину или не сдавал в соответствующие органы (милицию, исполком, учреждения Госбанка или Внешторгбанка), он нес ответственность как «недобросовестный владелец». Если хозяин валюты так и не находился, то сумма через полгода отходила государству[151]. Наконец, если человек пытался приобрести за валюту сертификаты, а ему было в этом отказано и он решал положить валюту на счет (что можно было сделать без подтверждающих документов), работникам банка предлагалось «все же принять эту сумму на счет с тем, чтобы одновременно была сделана соответствующая запись в досье счета, имея в виду, что в дальнейшем эта сумма не может быть использована для покупки сертификатов в/о “Внешпосылторг”»[152]. Тем самым валюта все-таки изымалась, а взамен человек мог получить в дальнейшем только рубли.

После 1969 года, когда советским гражданам запретили расплачиваться в валютных магазинах чем-либо, кроме сертификатов «Внешпосылторга», юридическая неясность все равно сохранялась. Проблемой была неопределенность статуса валютных суррогатов. Введенное в оборот в 1965 году платежное средство несколько лет не упоминалось ни в каких регламентирующих документах. Первое не секретное упоминание можно встретить в постановлении Совета министров СССР от 16 августа 1968 года, где было указано, что «ценные бумаги в рублях, принимаемые в платежи при продаже товаров за иностранную валюту» являются валютными ценностями и что в случае их недостачи или хищения сотрудники «Внешпосылторга» и соответствующих магазинов несут материальную ответственность в 5–10-кратном размере (так же как в случае недостачи наличной валюты)[153].

Однако основной валютный закон 1937 года о запрещении сделок в валюте на территории СССР в обход Госбанка пересмотрен не был, и розничная торговля за иностранную валюту официально не была нигде предусмотрена, хотя упоминания о ней и встречались в официальной литературе. Например, в четвертом томе третьего издания Большой советской энциклопедии, вышедшем в 1971 году, в статье «Валютное законодательство» значилось: «Платежи в иностранной валюте на территории СССР разрешается производить только по внешнеторговым сделкам, а также в других установленных случаях (например, для оплаты товаров в специализированных магазинах, открытых для всесоюзного объединения “Внешпосылторг”)»[154].

Несмотря на обилие внутренних инструкций, в законодательстве обращение сертификатов по-прежнему оставалось нерегламентированным. Суды разных городов и республик многократно обращались в валютное управление Министерства финансов СССР с просьбой прояснить ситуацию. Спрашивали, какова стоимость сертификатов «Внешпосылторга» в рублях; это нужно было знать, например, для раздела имущества супругов при разводе. Валютное управление отвечало на это, что «денежный эквивалент в рублях для сертификатов ВПТ не устанавливается»[155]. А дальше уточняло, что существуют как минимум три кардинально разные оценки сертификатов. Во-первых, они могут быть официально обменены на рубли по курсу один сертификат — один рубль. Во-вторых, при покупке на сертификаты без полосы и с желтой полосой среднее соотношение цен на аналогичные товары в спецмагазинах и магазинах обычной розничной сети СССР составляет 1:4,7 (имелись в виду вышеупомянутые скидки). И наконец, в-третьих, следовало учесть, что за недостачу или хищение сертификатов работники торговли несли материальную ответственность в 5–10-кратном размере — как за валюту[156].

Когда же суды просили сообщить, какими нормативными актами регламентируется обращение заменителей валюты, например по какой статье судить граждан, продающих свои сертификаты за рубли другим гражданам, валютное управление не могло указать никаких конкретных документов. Так, Киевская городская прокуратура в 1969 году просила указать конкретные подзаконные акты, на основании которых можно было бы осудить советских работников в Монголии, после возвращения в СССР продававших причитавшиеся им сертификаты «Внешпосылторга» с рук. Валютное управление Министерства финансов уклончиво отвечало, что «эти ценные бумаги могут быть приобретены лишь за иностранную валюту и определенным кругом лиц, поэтому сделки с ними между гражданами являются незаконными»[157].

В 1970 году понятие незаконной торговли заменителями валюты впервые получило толкование в законодательстве. В пояснении к указу «Об ответственности за скупку, продажу и обмен в небольших размерах валюты и скупку вещей у иностранцев» говорилось, что «скупкой, продажей и обменом в небольших размерах валюты или ценных бумаг» является среди прочего «скупка, продажа либо обмен ценных бумаг, выраженных в рублях и принимаемых в платежи при продаже товаров на иностранную валюту магазинами и другими предприятиями государственной торговли (чеки, сертификаты)»[158]. Несмотря на строгость валютного законодательства, преступления, описанные в указе 1970 года, наказывались сравнительно мягко: за мелкие валютные сделки (суммой до 25 рублей) грозило наказание от штрафа с конфискацией валютных ценностей до лишения свободы на срок до года[159][160].

Новый указ, однако, не отвечал на вопрос: являются ли сертификаты валютой и можно ли сделки с ними квалифицировать как нарушение валютных статей уголовных кодексов союзных республик (например, ст. 88 УК РСФСР)? Верховный суд СССР сообщал в Министерство финансов в 1970 году, что «имеют место факты необоснованного расширения судами понятия валютных ценностей», и напоминал, что сертификаты «Внешпосылторга», а также чеки Внешторгбанка серии «А» для моряков, «являясь ценными бумагами, не относятся однако к валютным ценностям», поскольку не могут быть обменены обратно на валюту[161].

В 1972 году адвокат И. Кисенишский, защищавший инженера А. Левина, обвиненного в покупке и продаже чеков «Внешпосылторга» с желтой полосой в Калининграде, говорил на суде о том, что необходимо «надлежащее разрешение проблемы о правовом статусе сертификатов», иначе невозможно будет ответить на вопрос «о наличии или отсутствии в данном случае состава валютного преступления вообще»[162]. Кисенишский цитировал в суде полученное им заключение Внешторгбанка СССР, в котором говорилось, что в действующем валютном законодательстве нет прямого запрета сделок между гражданами с использованием сертификатов, а также приводил примеры оправдательных приговоров, вынесенных ранее людям, продававшим свои сертификаты. Однако Левин все же был осужден по валютной статье, хотя и приговорен к минимальному сроку[163].

Существование сертификатной торговли рождало и еще один юридический казус. Тот же подсудимый Левин за купленные им у кого-то сертификаты приобрел в кишиневской «Березке» автомобиль. Поскольку он не имел права на покупки через «Внешпосылторг», то помимо валютной статьи он был обвинен также в хищении социалистической собственности, «выразившемся в разнице между розничной стоимостью автомобиля и его сертификатной ценой». То есть незаконное пользование скидкой (привилегией) было квалифицировано следователем как хищение. Адвокат Кисенишский, однако, утверждал, что «право на приобретение машины в валютном магазине — это право гражданское, а приобретение там машины при отсутствии на то права есть административный проступок, а не уголовное преступление». Для доказательства своего утверждения он обращал внимание суда на то, что «по данному ордеру все равно была бы куплена машина по сертификатной цене. ‹…› От того, что купил эту машину Левин, государство материального ущерба не потерпело»[164]. В результате по статье хищение государственного имущества Левин был оправдан, однако, возможно, по другим аналогичным делам суды принимали и иные решения.

Только в 1976 году юридический статус сертификатов «Внешпосылторга» был наконец прояснен: они не должны были подпадать под валютную статью, а за незаконные операции с ними полагалось наказывать по статье «спекуляция» (подробнее об этом см. главу 4). Из всех суррогатов валютными ценностями признавались только чеки серии «Д». Также в указах Президиума Верховного совета СССР от 30 ноября 1976 года «О сделках с валютными ценностями на территории СССР» и «Об ответственности за незаконные операции с иностранной валютой и платежными документами» было наконец официально признано, что «производство и прием платежей в иностранной валюте» предусмотрены не только для внешнеторговых расчетов, но и «при оплате товаров и услуг в магазинах и иных организациях, которым предоставлено право принимать платежи в иностранной валюте и иными валютными ценностями»[165].

Дальнейшее развитие сети «Березок» в 1970–1980-е и введение единых чеков «Внешпосылторга»

Как вышло, что название «Березка», первоначально придуманное для магазинов, торговавших с иностранными туристами за наличную валюту, распространилось и на сертификатные магазины для советских граждан? Дело в том, что в 1967 году торговлю — но только в Москве — за сертификаты «Внешпосылторга» и чеки серии «Д» решили перевести в ведение новообразованной тогда в Минторге РСФСР конторы «Березка» (в 1978-м она будет преобразована в «Росинвалютторг»), отвечавшей за магазины для иностранцев на территории РСФСР[166]. К этой конторе от управления торговли Мосгорисполкома перешло тогда семь магазинов, которые торговали с советскими гражданами и иностранными дипломатами за заменители валюты. Организация этой торговли по-прежнему контролировалась «Внешпосылторгом», однако магазины в Москве теперь подчинялись не обычной розничной сети, а конторе «Березка».

Из семи переданных конторе «Березка» в 1967 году московских магазинов один торговал мебелью, два были продовольственными (один из них формировал посылки советским гражданам от их заграничных родственников) и четыре торговали промтоварами и считались на момент передачи филиалами ГУМа[167].

В некоторых республиках для сертификатных магазинов придумывали и свои названия, отличные при этом от названий тамошних валютных магазинов: например, в Белорусской и Украинской ССР валютные магазины назывались «Березками», а сертификатные — «Ивушка» и «Каштан» соответственно (впрочем, это правило часто нарушалось даже внутри одной республики — например, «Каштан» был сертификатным в Киеве и валютным — в Харькове и Львове); в некоторых других городах сертификатные магазины были просто филиалами местных центральных универмагов и специального названия не имели[168].

Судить о том, какого рода товары продавались в то время в магазинах «Внешпосылторга», можно по структуре товарооборота московских «Березок» для советских граждан: в 1970 году 50 % средств они выручали от продажи автомобилей, 11 % — швейных изделий, 9 % — трикотажных, 6 % составляла галантерея, 3,2 % — радиотовары, 5,3 % — продовольственные товары[169]. При этом 75 % всех товарных ресурсов магазинов «Внешпосылторга» в Москве на тот момент составлял импорт[170][171]. Несмотря на большой объем импорта, деятельность «Внешпосылторга» все равно оставалась выгодной с точки зрения извлечения валютной прибыли. Например, на 1965 год поступление валюты от «Внешпосылторга» составило в переводе на рубли 5 млн рублей, а расходы на покупку для магазинов «Внешпосылторга» импортных товаров — 1 млн рублей[172].

Товарный чек из валютного магазина «Каштан» в Харькове. 1989. Фото предоставлено М. Истоминым

Как уже говорилось выше, торговлю за заменители иностранной валюты в СССР курировали одновременно два ведомства: Министерство торговли (на местах минторги союзных республик, в случае Минторга РСФСР, например, — контора «Березка») и Министерство внешней торговли («Внешпосылторг»)[173]. Республиканские минторги выделяли сотрудников, помещения для магазинов, а иногда и товары (подробнее об этом см. главу 3), а «Внешпосылторг» выделял средства, обеспечивал снабжение магазинов и регламентировал их работу.

Торговля за сертификаты, однако, особенно поначалу и особенно в немосковских магазинах, была организована не очень хорошо. Так, директор Вильнюсского универмага, филиалом которого считался сертификатный магазин в Вильнюсе, жаловался в 1973 году, что «подсобных помещений и складов для хранения поступающих товаров филиал не имеет», поэтому увеличить товарооборот не представляется возможным[174]. А заместитель министра торговли Белорусской ССР писал в 1970-м председателю минского исполкома, что помещение местного сертификатного магазина «крайне тесное, темное, не имеет кладовых для хранения запасов, совершенно не приспособлено для продажи промышленных товаров. Кроме того, в стенах торгового зала проложены трубы центрального отопления, в результате чего температура воздуха в помещении достигает 45 градусов, что приводит к порче товаров и вредно для здоровья работников. В этих условиях невозможно культурно организовать торговлю, показать весь имеющийся ассортимент товаров, подготовить их к продаже»[175].

В апреле 1974 года Министерство внешней торговли вынуждено было попросить Министерство торговли, а последнее, в свою очередь, минторги союзных республик «в целях улучшения работы специализированных магазинов, осуществляющих продажи по операциям в/о “Внешпосылторг”», среди прочего «рассмотреть и решить вопрос о переводе в необходимых случаях специализированных магазинов в помещения с достаточными торговыми и складскими площадями, позволяющими обеспечить должную выкладку, показ и хранение товаров и высокую культуру обслуживания покупателей»[176]. Вскоре магазинам действительно были выделены новые, более пригодные и просторные помещения.

В 1977 году была отменена система трех разных видов сертификатов: все они были заменены единым платежным средством — чеком «Внешпосылторга». Одной из целей этой реформы была попытка ликвидировать конфликт двух иерархий: иерархии власти и иерархии валют. По мнению бывшего сотрудника в/о «Внешпосылторг», «выявилось явное несоответствие, которое заключалось в том, что, условно, посол в Монголии, заслуженный человек, проработавший долгое время в “системе”, получал сертификаты с синей полосой, в то время как уборщица в нашем посольстве в любой капиталистической стране получала бесполосные сертификаты и могла купить что-то, чего не мог купить посол»[177]. Другой целью была борьба со всевозможными незаконными операциями с сертификатами, о которых говорилось выше: торговые работники докладывали, что наличие двух уровней цен, то есть розничных цен для покупателей с синеполосными сертификатами и цен со скидками для обладателей сертификатов с желтой полосой и без полосы, «служило причиной для различного рода злоупотреблений»[178]. К тому же система, сочетавшая коэффициенты при выдаче желтополосных сертификатов, скидки при продаже товаров, а также ограничения ассортимента, была слишком сложной для сотрудников магазинов.

С 1 января 1977 года, согласно постановлению Совета министров СССР, «в целях упорядочения» продажа товаров советским гражданам «по операциям в/о “Внешпосылторг”» должна была производиться «по розничным ценам СССР в советской валюте с оплатой чеками единого образца»[179]. Теперь и цены, и банкноты, и доступность ассортимента были одинаковыми для всех категорий советских пользователей спецмагазинов. Мало того: номинально цены для обладателей чеков теперь стали такими же, как в обычных советских магазинах, — отличалась только форма оплаты. То есть если в обычном рублевом магазине кассетный магнитофон стоил около 150 рублей, то и в «Березке» цена была такой же. Разница была в том, что в рублевом магазине была представлена только фирма «Электроника», в чековом же по той же номинальной цене можно было приобрести Panasonic, но и оплата была не в рублях, а в чеках[180].

К тому же в новой системе существовала хитрость: при обмене валюты на новые единые чеки был введен специальный коэффициент. Формально сумма в любой валюте переводилась по официальному курсу Госбанка в рубли, а затем должны были выдаваться новые чеки «Внешпосылторга» по курсу 1 чек за 1 рубль. На деле же по такому курсу чеки выдавались только за валюты соцстран. Для всех остальных валют был введен специальный коэффициент 4,6, на который умножались инвалютные рубли при выдаче чеков. «Курс» этот соответствовал бывшему соотношению цен в магазинах «Внешпосылторга» и в обычных магазинах, то есть разница в покупательной способности заменителя валюты (полученного в обмен на конвертируемую валюту) и рубля по-прежнему сохранялась: у чека она была гораздо выше. Так, если зарплата работника была 200 долларов США, что при переводе давало 150 рублей (по официальному курсу 75 копеек за доллар[181][182]), то на руки он получал вовсе не 150 чеков «Внешпосылторга», а 690 (150 × 4,6). Валютные переводы за кооперативные квартиры, гаражи, а также путевки в санатории по-прежнему вносились безналично (без перевода в чеки, по курсу 1:1)[183].

Чек «Внешпосылторга»

О постоянном росте объема торговли за заменители валюты в 1970-х годах свидетельствует тот факт, что в 1979 году в объединении «Внешпосылторг» были созданы отдельные фирмы. Фирмы «Продтовары», «Промтовары» и «Техника» должны были заниматься заказом советских экспортных товаров и импортом иностранных — соответственно продовольственных, промышленных и технических. Фирма «Услуги» занималась продажей за чеки кооперативных квартир, гаражей и путевок в санатории и дома отдыха, а фирма «Чековые операции» осуществляла обмен валюты на чеки. Уставный фонд объединения теперь составлял пять миллионов рублей (против одного миллиона, установленного в 1965 году)[184]. В тот же период во «Внешпосылторге» появился инженерно-технический отдел: лицевые счета клиентов объединения и учет выдачи им заменителей валюты теперь велись на закупленном за границей современном компьютером оборудовании[185].

Ассортимент магазинов в начале 1980-х составляли: одежда, меха, ткани, обувь, галантерея, парфюмерия, ковры, часы, ювелирные изделия, посуда, радиотовары, фотокинотовары, электробытовые товары, автомобили, мотоциклы и автопринадлежности. Среди стран-производителей были, помимо СССР, Австрия, Англия, Бельгия, Голландия, Дания, Испания, Италия, Португалия, США, Финляндия, Франция, ФРГ, Швейцария и Япония[186]. Также «Внешпосылторг» продолжал продавать кооперативные квартиры, гаражи и путевки в санатории. В конце 1970-х — начале 1980-х годов за валютные заменители стала продаваться японская аудио- и видеотехника, причем ее можно было найти во всем СССР исключительно во внешпосылторговских магазинах (подробнее об ассортименте см. главу 3)[187].

Объемы торговли по операциям «Внешпосылторга» в масштабе всего СССР оценить довольно сложно[188]. А. Казанцев, возглавлявший «Внешпосылторг» в первой половине 1980-х, говорил в интервью, что в 1984 году прибыль объединения составляла 120–130 млн инвалютных рублей[189]. В. Хштоян, директор «Внешпосылторга» с 1987 года, оценивал ежегодную прибыль внешпосылторговских магазинов в 30 млн долларов, не считая прибыли в валютах соцстран[190].

Об объемах и эффективности торговли можно также судить по финансовым результатам московских магазинов «Внешпосылторга», которые подчинялись «Росинвалютторгу» Минторга РСФСР. Так, товарооборот всего «Росинвалютторга» (куда входили, напомним, чековые московские магазины для советских граждан и дипломатов, а также магазины для туристов за наличную валюту по всему РСФСР) все время рос и в 1978 году составил 322 млн рублей (прибыль — 7 млн), в 1979-м — 343 млн (прибыль — 10 млн), в 1984-м — 407 млн (прибыль — 17 млн). Из этих сумм обычно всего около 20 % приходилось на торговлю за наличную валюту с иностранцами, а 80 % — на московские чековые магазины[191]. Для сравнения: товарооборот объединения «Разноэкспорт», которое являлось основным закупщиком импортных товаров для обычных рублевых советских магазинов по всему СССР[192], составлял в 1979 году 2,7 млрд рублей[193]. Если учесть, что доля импорта в магазинах «Внешпосылторга», как было сказано выше, составляла около 75 %, то получается, что только московские чековые магазины наторговали в 1979 году на 10 % всего закупленного в СССР импорта[194].

По воспоминаниям работника «Внешпосылторга», к моменту закрытия «Березок» в 1988 году обладателями чеков были около 2 млн человек с накоплениями на общую сумму около 780 млн инвалютных рублей[195].

Изменение валютной политики во второй половине 1980-х и закрытие «Березок»

С началом либерализации в экономике и идеологии во второй половине 1980-х годов ситуация в сфере торговли за иностранную валюту начала резко меняться. Сначала совзагранработникам разрешено было при возвращении из-за границы не менять наличную валюту на чеки «Внешпосылторга», а тратить ее в валютных магазинах для иностранцев, как это было с теми советскими гражданами, у которых была советская валюта до 1969 года[196]. Менялось и отношение к Западу в целом, и к капиталистическому бизнесу в частности. Например, в 1987 году советским организациям было разрешено образовывать совместные предприятия с иностранными фирмами[197].

Однако если отношение к валюте становилось «проще», то чековая торговля, наоборот, стала вызывать идеологические сомнения. В рамках борьбы с привилегиями и злоупотреблениями (подробнее об этом см. главу 5) 18 января 1988 года было принято постановление Совета министров СССР об отмене торговли на чеки «Внешпосылторга»[198]. В нем говорилось, что «в целях устранения негативных явлений, связанных с продажей товаров в специализированных магазинах министерств торговли союзных республик на чеки в/о “Внешпосылторг”, а также упорядочения обмена иностранной валюты, получаемой советскими гражданами, работающими за границей», с 1 июля 1988 года и чеки «Внешпосылторга», и сами магазины, где раньше на них велась торговля, прекращают свое существование. При этом другие виды заменителей валюты — чеки Внешторгбанка серии «А» для моряков и серии «Д» для иностранных дипломатов — были отменены лишь в 1991-м[199].

За первое полугодие 1988 года можно было дотратить имеющиеся на руках чеки или зачислить их на валютный счет во Внешторгбанке (переименованном в 1988 году во Внешэкономбанк), с которого можно было оплатить дефицитные товары длительного пользования безналично (как на заре существования системы в конце 1950-х — начале 1960-х) или получить в виде наличной валюты в ограниченном количестве при выезде за границу[200]. После 1 июля нереализованные чеки могли быть только обменены на рубли по номиналу. Многие посетители и работники «Березок» вспоминают, что после сообщения о будущей отмене чеков в магазинах начался ажиотаж — люди спешили тратить накопленные валютные суррогаты. В магазины выстраивались километровые очереди, и люди скупали все, что оставалось на прилавках[201].

Итак, снова «в целях стимулирования привлечения иностранной валюты от советских граждан» предполагалось начать торговлю с загранработниками по безналичному расчету: люди могли переводить свою валюту со счета в банке в оплату дефицитных товаров[202]. Поскольку магазины «Внешпосылторга» были закрыты, то для отоваривания переводов со счетов загранработников открылись новые магазины, или, по выражению тогдашнего замминистра торговли СССР С. Саруханова, «демонстрационные залы»: по всему СССР их было 41[203]. Покупатели могли выбирать там товар, а затем оплачивать его через банк безналичным переводом. Ассортимент товаров был сужен: за валюту теперь продавались только автомобили, садовые домики, автоприцепы, мебель, строительные материалы, бытовая и радиоэлектронная техника[204]. Поскольку из всех этих товаров импортной была только техника, она и вызывала наибольший ажиотаж. «Не секрет, что львиная доля [нашей выручки] получена в тех магазинах, которые торговали импортной радиотехникой, перекочевавшей в них из тех же “Березок”, — говорил в интервью С. Саруханов. — В остальных демонстрационных залах покупок было сделано крайне мало»[205]. Выписывать чек в магазине, а затем оплачивать его в банке — такая система была слишком сложной, а паника из-за сворачивания валютной торговли усугубляла ситуацию. Один из пострадавших покупателей писал в редакцию газеты «Известия»: «30 июня я выписал товарный чек на кассеты к магнитоле и вот до 6 июля не могу его оформить: вокруг банка толпы, идет запись на проникновение внутрь здания, ведется перекличка»[206].

«Березка» с электроникой в Москве после объявления о скором закрытии магазинов. 1988. Фото — Огонек/Коммерсантъ

Из-за высокого спроса на импортную технику и для борьбы с очередями в банк в 1989 году в системе «Внешпосылторга» была создана фирма «Конси». Она применяла компьютерную программу для запроса в банк об остатке средств на счете: это позволяло покупателям не стоять в очереди в банк, а получать товар прямо в демонстрационном зале (использовалась та же схема, с помощью которой раньше подразделение «Внешпосылторга» «Чековые операции» узнавало, сколько человеку положено чеков). Хотя «Внешпосылторг» по-прежнему был частью союзного министерства, «Конси» уже имела черты коммерческого предприятия, совмещая в себе закупку товаров и их продажу, то есть функции Минвнешторга и Минторга одновременно. Закупки импортных товаров производились на основании консигнации (то есть магазины расплачивались с поставщиками только после продажи товаров), поскольку государство, находясь в тяжелой финансовой ситуации, больше не выделяло денег на закупку товаров заранее. «Конси» не ставила лимитов, поэтому покупатели, не уверенные в будущем своих валютных сбережений, часто закупали товары в больших количествах[207][208].

Тем временем наличная иностранная валюта становилась все менее опасной и все более распространенной: с декабря 1988 года предприятия, производившие товары на экспорт, получили право забирать себе часть валютной выручки, что было первым шагом на пути к отмене государственной валютной монополии[209]. С 1989 года валютой было разрешено даже выплачивать зарплату сотрудникам (правда, сначала опять-таки только зачислять на счет — для безналичных расчетов с теми же «демонстрационными залами»; работники предприятий, производящих товары на экспорт, тем самым получили доступ к валютным магазинам[210]). Резко выросло в конце 1980-х и количество советских граждан, выезжавших за границу: если в 1986 году за рубежом побывало около 3 млн человек, то в 1989 году — уже около 9 млн[211].

С сентября 1990 года открыть валютный счет во Внешэкономбанке было разрешено любому советскому гражданину — указывать источники получения валюты больше не требовалось. Тот факт, что валюта все больше выходила из тени, подтверждается и тем, что с 1 ноября 1989 года рубль по отношению к доллару был официально обесценен почти в 10 раз: вместо символических 70 копеек[212] доллар стал стоить 6 рублей 26 копеек[213].

Если внешпосылторговские «Березки», торговавшие за чеки, были закрыты в 1988 году, то магазины, принимавшие наличную иностранную валюту, наоборот, процветали. В августе 1989-го в трех московских гостиницах открылись даже первые валютные казино. Официально им разрешалось обслуживать только иностранных граждан, но основной доход приносили отечественные игроки[214]. В июле 1990 года вышло постановление, согласно которому торговать за наличную иностранную валюту получили право все советские организации независимо от формы собственности[215]. Тогда же из валютных магазинов были удалены представители ОБХСС и КГБ, которые ранее вели наблюдение за ходом валютной торговли[216]. На протяжении 1990 года стремительно росло количество магазинов (в основном принадлежащих иностранным фирмам), которые торговали за наличную валюту, и доступ туда теперь был открыт всем советским гражданам. Например, в московском ГУМе открылся магазин известной итальянской марки Benetton[217].

Однако окончательно рынок наличной валюты был легализован накануне образования нового государства — Российской Федерации: согласно Указу президента РСФСР от 15 ноября 1991 года граждане получили возможность на законных основаниях покупать и продавать валюту, а предприятия — заниматься экспортными и импортными операциями с зарубежными странами[218]. Государственная валютная монополия, объявленная в 1937 году, была отменена. Статья 88 УК РСФСР, предусматривавшая с 1961 года расстрел за незаконные валютные операции, формально сохранялась до 1 июля 1994 года, однако в декабре 1991-го по ней была отменена смертная казнь[219]. В последние годы перед ее отменой статья могла применяться в случаях операций с валютой в обход зарегистрированных банков (с 1988 года в СССР разрешено было открывать официальные негосударственные банки).

Из-за слабости рубля торговля за наличную валюту продолжала существовать и в новообразованном государстве — Российской Федерации. Власти пытались бороться с этим видом торговли: осенью 1991-го она была запрещена президентским указом с 1 июля 1992 года, однако запрет так и не заработал, а в октябре 1992 года указ был официально отменен[220]. С 1 января 1994 года торговля за валюту все-таки была официально запрещена инструкцией Центробанка, однако некоторое время еще существовала неофициально. Магазины прибегали к хитрости, устраивая у себя пункты обмена валюты: формально принимая в уплату за товары рубли, на деле они получали доллары (в ценниках на товарах указывалась долларовая цена, однако для обхождения запрета слово «доллар» заменялось на обозначение «условная единица» — «у. е.»)[221]. Через некоторое время финансовые власти, боровшиеся за укрепление рубля, все же добились того, что торговля за наличную иностранную валюту была окончательно прекращена.

Магазины «Березка» задумывались государством в конце 1950-х — начале 1960-х годов для решения локальной проблемы нехватки валюты. В этом они были похожи на «торгсины», созданные в 1930-е годы[222]. Однако если в эпоху индустриализации речь шла прежде всего о выманивании у граждан валюты и драгоценностей, которые оставались у них еще с дореволюционных времен, то в эпоху «Внешпосылторга» основными посетителями валютных магазинов стали совзагранработники, получавшие валюту в качестве зарплаты. Существенно изменился и ассортимент товаров, предлагавшихся за валюту. Если в 1930-е годы стоял вопрос о физическом выживании в условиях голода и «Торгсин» предлагал за валюту и золото главным образом продукты питания, то в 1960-е гражданам стали продавать за валюту товары длительного пользования, автомобили, квартиры, импортную одежду и обувь. Еще одним важным отличием «Внешпосылторга» от «Торгсина» была степень экономической эффективности: «Торгсин» внес существенный вклад в финансирование индустриализации, тогда как доходы валютной торговли в 1960–1980-е в большой степени шли на закупку импортных товаров для своих же магазинов.

Новшеством в деле валютной торговли с советскими гражданами в 1960-е годы стало и появление заменителей валюты. Сертификаты и чеки были введены в оборот для решения конкретных практических задач торговли через «Внешпосылторг», однако постепенно превратились в своеобразную параллельную валюту в СССР, порождая новые, в частности нелегальные, повседневные практики и ставя сложные идеологические и юридические вопросы. Вопросы эти касались соотношения между экономической целесообразностью и советскими представлениями о морали, роли денег в социалистическом обществе, а также проблемы привилегий и социального расслоения.

Несмотря на то что магазинов, торговавших за валюту и ее заменители, в масштабе страны было не так много, а объемы их торговли были не так уж велики, они отражали изменения, происходившие в обществе, и оставили свой след в культуре потребления позднего СССР, о чем будет подробнее рассказано в следующих главах.